Текст книги "Бенефис для убийцы"
Автор книги: Александр Серый
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
Глава 9.
Первым из тех, кого поджидал Станислав, устроившись в холле, появился Константин. Этого можно было ожидать, вот только отсутствие коричневого портфеля удивило.
Васнецов невозмутимо направился к себе, но Станислав желал сыграть роль до конца, поэтому догнал того у деверей комнаты, схватил за плечо и резко развернул.
– Ты чего? – вполне искренне поразился Костя, не предпринимая попытки освободиться.
– Дурачком-то не прикидывайся! За такие шуточки, как ты со мной отмочил, можно и по роже схлопотать!
Васнецов продолжал добросовестно хлопать глазами.
– Да в чем дело?
– А ты и не знаешь?
– Слушай, Станислав, разъясни толком и отпусти плечо – больно же!
– Кто меня в туалете запер, а?
– Ты, видать, выпил лишнего или галлюцинации одолели! Какой туалет?
Константин держался настолько естественно, что, если б на миг в его глазах не вспыхнула злоба, Широков готов уже был признать свою ошибку.
Тем временем Васнецов воспользовался коротким замешательством, освободил плечо и, сохраняя достоинство, прошел в комнату. Ключ щелкнул в замке.
Вся сценка не прошла незамеченной: Реус стояла посреди холла и с осуждением смотрела на Станислава.
– Кто-нибудь может объяснить, что происходит в этом доме?
Широков смутился, но родившаяся мысль заставила подойти к девушке.
– Надя, вы не помните, Костя уходил отсюда после Вероники и Медведева с портфелем или без?
– По-моему, без… – не очень уверенно ответила Надя.
– Подумайте!
– Точно без портфеля! А что?
Теперь стало ясно, зачем Васнецов шастал по кустам до возвращения в корпус – он прятал портфель! А перед выходом в город ходил за ним, чем и обусловливалась задержка, из-за которой Широков добрался до киоска вахтера первым! Но что находилось в портфеле?
Размышления прервал приход Вероники. Она внимательно посмотрела на беседующих, чуть вскинула брови, обнаружив дверь запертой, и нетерпеливо постучала. Костя быстро впустил жену.
– Где Ваня? – с тревогой спросила Реус.
В ответ в очередной раз хлопнула входная дверь.
Вид у Медведева был озабоченный. Он хотел что-то сказать, но Станислав предостерегающе приложил палец к губам, показав глазами наверх. Ваня улыбнулся ничего не понимающей девушке и поднялся вслед за приятелем к себе в комнату.
– Где ты шляешься? – поинтересовался Широков, когда они остались одни.
– Шляешься? Ничего себе! Сам меня бросил, а теперь нагло выговаривает!
– Никто тебя не бросал… А вот ты нарушил указания и поплелся за Вероникой, хотя должен был пасти Костю!
– Ха! Что мне оставалось делать? Ты торчал в комнате, Вероника вышла на улицу, Костя же не показывался… Что делать? Естественно, пришлось двигать за ней, нарушив ваши, уважаемый мистер сыщик, инструкции! И правильно сделал!
– Вот как?
– Еще бы! Ведь дочка встретилась с папашей!
– С Мокшанским?
– Ты всегда отличался понятливостью! – съязвил Медведев.
– Ну-ка, давай все подробно, умник!
– Будешь так разговаривать, ничего не скажу! – насупился Иван.
– Ладно… Беру назад: иногда инициатива бывает полезной! Так что же Вероника?
– Сразу у ворот на остановке она села на трамвай. Мы с ней в разных вагонах доехали до центра, вышли… Какое-то время дамочка слонялась по магазинам – явно тянула время. В конечном итоге к девяти часам мы очутились у гостиницы «Прибой»!
– Где?! – подпрыгнул Широков.
– Ты что, глухой? У гостиницы…
– Вот это да! – перебил Станислав. – В это же время там рядышком были мы с Константином!
Настала очередь выкатить глаза Медведеву.
– Интересное кино получается…
– Ты прав, но – продолжай, а я уж потом выскажусь.
– Вероника погуляла перед входом в ресторан с тем же названием, я же околачивался на противоположной стороне улицы, прячась за деревьями и фонарными столбами. Хорошо, что темно было… Ровно в девять из ресторана на крыльцо вышел Мокшанский собственной персоной!
– На крыльцо, говоришь… – задумчиво протянул Широков.
– В своем синем плаще, шляпе и при темных очках, – подтвердил Ваня. – Вероника подошла к нему. Они оживленно поговорили. Я хотел подобраться ближе, чтоб хоть что-то услышать, но никакой возможности не было…
Медведев вдруг замолчал и отвернулся.
– Что такое?
– Понимаешь… Я… вроде бы… засветился все-таки…
– Поясни толком и не тяни кота за хвост!
– Я же говорю, что хотел послушать, пересек улицу чуть в стороне и начал приближаться к ним… Там киоски были, так я осторожненько, вдоль домов… И надо же было этой дворняге лай поднять!
Ваня искоса посмотрел на товарища.
– Вероника глянула в мою сторону, но сперва мне показалось, что не заметила меня… Я отпрянул за киоск, а когда выглянул, то Мокшанский уже поднимался по лестнице обратно в кабак, а Васнецова пошла… в моем направлении…
– И накрыла тебя тепленьким! – с иронией подсказал Широков.
– Вроде того, – вздохнул Медведев. – Развеселилась, стерва: какая, мол, приятная неожиданность! Я, говорит, только что с отцом виделась по вашему вопросу, но теперь, коль вы все видели сами, наверное, отпала необходимость снова мусолить эту тему! Я, честно признаться, не нашелся, что ответить, а она засмеялась и пошла на остановку…
Ваня еще раз огорченно вздохнул и уставился в пол.
– Ты видел, где она встретилась с мужем?
– Костя поджидал Веронику почти рядом с корпусом – мне пришлось отстать, чтоб он меня не заметил…
Станислав усмехнулся и поведал товарищу о своих похождениях в ресторане и гостинице.
– Ничего не понимаю, – честно признался Медведев, которого очень удивило услышанное. – Зачем приходил в ресторан Константин? При чем тут Кононов?
– Эти же вопросы я задавал себе и не находил ответа, пока не послушал тебя! – оживился Широков. – Но теперь, похоже, кое-что понял! Прежде, однако, вспомни во всех деталях, как вел себя Михаил Германович там, у ресторана.
– Нормально вел… Во что одет, я уже сообщил… Большую часть разговора с дочерью просто стоял на месте – шаг туда, шаг сюда… Ах, да! Сдается, он до свидания изрядно выпил в кабаке, потому что, простившись с Вероникой, поднимался как-то неуверенно… Даже один раз сильно качнулся…
– Стоп!
Широков поднялся со стула, подошел к окну. Со стороны могло показаться, будто он внимательно изучает нечто на улице. Потом открыл встроенный стенной шкаф, вынул свой чемодан и достал оттуда темные солнцезащитные очки.
– На-ка, примерь и поброди по комнате! – предложил он Медведеву.
– Зачем?
– Делай, что говорят, – настойчиво потребовал Станислав.
Ваня снял свои окуляры, брезгливо осмотрел чужие, близоруко щурясь. Наконец, напялил их небрежно на нос и прошелся.
– Ни черта не видно!
Медведев остановился, снова пошел, качнулся, едва не сбив попавшийся на дороге стул. В итоге со злостью сорвал очки и заявил, что носить такие человеку со слабым зрением – полнейший идиотизм!
– Идиотизм в другом!– удовлетворенно воскликнул Широков, с интересом наблюдавший со стороны за Ваниным поведением. – Могу рассказать тебе прелюбопытнейшую историю, свидетелями и участниками которой в некоторой степени мы стали. Хочешь?
– Звучит заманчиво!
– Начну с того, что оба мы – полнейшие кретины!
– Замечательно! Следует разобраться, кто же больший?
– Не перебивай! Мокшанский вовсе не был пьяным… И вообще, видел ты не Мокшанского, дорогой мой!
– Неужели?
– Ты, Ванечка, видел возле ресторана Костю Васнецова в тестином одеянии: плаще, шляпе и очках! На ту же удочку попался и вахтер вечером того дня, когда пропал Мокшанский! Что же касается пьянства… Костя Васнецов, имеющий нормальное зрение, испытывал в темных с сильными диоптриями очках тестя такие же ощущения, что и ты минуту назад в обычных солнечных! Неуверенность! Неуверенность в движениях, которую вы со стариком вахтером приняли за алкогольное опьянение! Нравится?
Медведев опустился на кровать, хлопая глазами.
– Выходит, кретин именно я! – самокритично признал он. – Ты же сам не видел…
– Но я мог догадаться по другим признакам!
– Что ты имеешь ввиду?
– В беседе со мной вахтер сначала назвал распрашивавших его утром в вокресенье Ларису и Костю «родственниками Мокшанского». Так, мол, представились… А в конце нашего с ним разговора непроизвольно назвал Ларису женой… Понимаешь? Он назвал ее именно женой, хотя сама она таковой не представлялась! То есть, возраст человека, обращавшегося насчет расписания поездов, запомнился старику примерно равным возрасту Ларисы! Это отложилось в мозгу помимо воли, ассоциативно. И далее, также подсознательно, вылилось в слово «жена» в нашей беседе! Если бы он видел, а, главное, слышал настоящего Мокшанского, он бы назвал Ларису скорее дочерью!
– Логично… Но какой во всем этом резон?
– Давай разберемся… Мы теперь знаем, что Васнецовы намеренно разыграли спектакль с внезапным отъездом Мокшанского вечером в день концерта. С ведома ли Михаила Германовича это проделано? Если – да, то почему забыта традиционная записка, оставляемая педантичным мужем Ларисе даже при уходе на короткое время? Почему телеграмма подписана нелюбимым именем – Миша? Не потому ли, что сам виновник представления физически не мог консультировать исполнителей из-за своего… отсутствия?
– Ты думаешь…
– Погоди! Посмотрим на события под другим углом. На чем мог шантажировать Васнецовых Бица? На факте пропажи Мокшанского?! Заметь, что предмет шантажа серьезнейший, раз Гоша поплатился жизнью! И тогда напрашивается вывод: Мокшанский не просто исчез, он – мертв!
Медведев подавленно молчал, потом неуверенно спросил:
– Васнецовы, получается, убили тестя, а затем – Гошу?
– Я бы не рискнул пока утверждать это. Правильнее сформулировать так: они крайне заинтересованы в сокрытии смерти Михаил Германовича и, как минимум, являются соучастниками убийства Гоши.
– Тогда, по логике вещей, следующий я?!– ахнул Ваня.
– Не думаю… – успокоил Широков. – Иначе им не было нужды затевать сегодняшние смотрины. Васнецовы прекрасно знали, что ты за ними следишь, и воспользовались возможностью ненавязчиво показать живого Мокшанского, чтобы избавиться от твоих домогательств.
– Все равно не понимаю… С таким же успехом можно было обдурить Гошу!
– Позволь не согласиться с тобой! Гоша, скорее всего, собственными глазами видел то, что заставило его поверить в смерть Мокшанского – живой, так сказать, свидетель!
– Присутствовал при убийстве?
Вопрос поставил Широкова в тупик, но не надолго.
– Насколько я могу судить о его характере, Гоше не хватило бы смелости связаться с убийством. Тут другое… Бица, например, увидел труп при каких-то обстоятельствах, а потом начал шантажировать Васнецовых именно по поводу укрывательства самого факта смерти!
– Но демонстрация живого Мокшанского – не лучший ли аргумент? – не сдавался Медведев.
– Не забывай о деталях! В отличие от тебя, узнавшего, якобы про все в общих чертах из текста письма, Гоша владел деталями, которые при обнародовании было бы трудно опровергнуть! У тебя же нет мало-мальски приличных доказательств. Тем более, и само письмо, опрометчиво оставленное… нами под подушкой, теперь в руках Кости и он…
– Как это?!– вскрикнул Ваня, хватаясь за нагрудный карман рубашки.
Станислав начал было говорить про обыск в комнате, но замолчал, заметив в руках Медведева сложенный вдвое конверт.
– Ты забрал с собой? Молодчина!
– Так теленком сделаешь! – выругался Медведев. – У меня шарики в башке не вращаются!
– Умница! – повторил Широков, приятно удивленный тем, что недооценил товарища. – Но тогда… Я на месте Васнецовых попытался бы в сложившейся обстановке заполучить у тебя это письмо!
– Как это – заполучить? Силой?! – забеспокоился Ваня.
– Зачем силой? Есть масса иных способов: обман, подкуп и прочее.
– Дорого им встанет…
Завершить фразу Ваня не успел – раздался осторожный стук в дверь.
Приятели переглянулись, и Широков поднялся открывать, гадая, кому они понадобились почти в полночь.
На пороге стояла Вероника в домашнем халате. Она чуть замялась, заглядывая поверх плеча Станислава в комнату, извинилась за беспокойство и попросила Ивана выйти на пару минут по важному делу.
Пока Медведев надевал кожаную куртку и обувался, Широков в уме просчитывал ходы, изобразив на лице вежливую улыбку. «Костя изолировал меня в туалете с тем, чтобы просто развязать себе руки для осмотра нашей комнаты, либо подозревает, что я заодно с Иваном. При втором варианте темнить дальше глупо… Почерка моего они не знают, Гошин – тоже вряд ли – примут письмо за чистую монету…» В итоге он надумал идти ва-банк.
– Вы не возражаете, если я присоединюсь к обществу? – и пояснил персонально Васнецовой. – Я теперь тоже в игре, девушка!
Такой поворот девушке не понравился, о чем свидетельствовали поджатые губы, но Вероника сочла за благо промолчать.
Явление обоих противников одновременно удивило Костю и совершенно не обрадовало. Он соображал, как быть, и позабыл об элементарной вежливости, так что гости уселись рядком на свободной кровати без приглашения.
– К чему церемонии? – нахально пояснил Станислав.
– Что? – переспросил хозяин. – Ах, конечно… Извините – задумался!
– Есть о чем? – поддержал наступление Ваня.
– Чаю не желаете?
– Отчего ж не испить! – согласился Широков елейным голосом. – Надеюсь, без яда?
– Хватит! – не выдержала Вероника. – Противно слушать дурацкую болтовню! Ты их еще в одно место поцелуй!
– Зачем ты так, Вика! – смешался Константин.
– Фу, как грубо! – поддакнул Медведев.
– С такими типами только так и нужно разговаривать! Им деньги требуются, так?
Станислав неопределенно усмехнулся.
– Чего лыбитесь? Ваш дружок видел отца? Видел! Живого? Живого! Давайте письмо и называйте цену!
– Зачем тогда вам письмо, коль с Михаилом Германовичем все в полном порядке? – поддел Ваня.
– Потому что… Нам…
– Чтобы раз и навсегда положить конец этой глупой истории и не создавать прецедентов для других желающих погреть руки на чужих… неприятностях! – выручил муж.
– К тому же папа наотрез отказался встречаться с кем-либо из вас, считая претензии вздорными! – добавила Васнецова.
– И, тем не менее, приведенные вами аргументы не рассеяли наших сомнений, – заявил Широков. – Лучше для всех, если вы расскажете, что заставило папашу сбежать от молодой жены!
– Ага, и дать вам еще один повод для шантажа? Не дождетесь! – отрезала Вероника.
– Увы… Придется нам поделиться своими мыслями с… Ларисой!
– Подождите! – Костя схватил Станислава за руку. – Хорошо! Мы постараемся удовлетворить ваше любопытство насколько это возможно. Но условимся: некоторые интимные подробности я опущу, а вы не станете настаивать!
– Согласны, коль и без них повествование будет звучать складно, – ответил Широков.
– Еще одно условия: взамен вы отдадите письмо!
– Ладно… Так и быть, – пообещал Медведев.
Васнецов переглянулся с женой и начал.
– Наверное, вы уже слышали, что Михаил Германович играл в карты по-крупному… Примерно неделю назад они с Кононовым попали на этой почве в неприятную историю. Не буду вдаваться в подробности, но для обоих дело могло кончиться тяжелыми последствиями – партнеры по игре принадлежат к сливкам преступного мира…
– Вам об этом сам Мокшанский сказал? – высказался Широков.
– Не совсем… Первоначально мы только предполагали нечто подобное по отдельным фразам тестя, общей озабоченности… Когда же он внезапно, якобы, передумал идти на концерт и остался, таким образом, один в здании, мы с женой забеспокоились всерьез и заподозрили неладное… Подумали, что у него свидание с кем-то из бывших партнеров. Словом, я решил его проведать на всякий случай и ушел из клуба через полчаса после начала концерта. Верно, Вика?
Жена неохотно кивнула.
– Опасения наши были не напрасными… Я нашел тестя без сознания у нижней ступеньки лесенки с разбитой головой! Минуты через три он очнулся… Тогда-то Михаил Германович и пояснил мне суть своих… э-э… неприятностей и сообщил, что Виктор жестоко обманул его, подставил и, в довершение всего, избил! Он выразил намерение на время исчезнуть… Для этого у каких-то друзей в городе имелось надежное место. Иначе, мол, его не оставят в покое, да и у семьи, чего доброго, возникнут проблемы с уголовниками…
– Почему нельзя было поставить в известность Ларису? – перебил Широков.
– Тесть не хотел впутывать ее в историю и понапрасну волновать… Последнее время у них и так были натянутые отношения. Михаил Германович очень сожалел, что и я невольно оказался втянутым… Потом я помог тестю собрать вещи и проводил до трамвая. Для убедительности версии отъезда из города он обратил нарочно на себя внимание сторожа, а меня попросил организовать еще и телеграмму. Жаль, я не учел тонкости с подписью и лишний раз насторожил Ларису…
– Не проще, разве, самому Мокшанскому было написать записку жене?
– Конечно, вы правы… Но в суматохе об этом не подумали, а потом уже было поздно. И учтите: мы с Викой обязаны были по уговору с тестем показывать внешне полное неведение о причинах отъезда, а сторож-свидетель и телеграмма предназначались, в основном, для врагов, что задумают начать поиски…
– И тут на горизонте неожиданно возникает Гоша! – подсказал тему Медведев.
Васнецов выжидательно посмотрел на Веронику. Та секунду помедлила и едва заметно кивнула.
– Как я понял из разговоров с Бицей, он случайно видел меня с тестем, выходящими в тот вечер из корпуса. На следующий день, утром, поползли слухи про исчезновение Михаила Германовича, а я вынужден был хранить молчание и, более того, активно помогал Ларисе в поисках… Гоша почему-то вбил себе в голову, будто с Михаилом Германовичем случилось несчастье, а мы с Викой скрываем это по корыстным причинам. Начал угрожать сообщить обо всем Ларисе, потребовал денег за молчание. Мы передали информацию тестю, и он согласился тайком встретиться с Гошей в беседке Приморского парка в полдевятого вечера. Я лично передал приглашение Гоше… Но Бица в тот вечер, как говорится, закусил удила: напился, ограбил Веронику и Ларису, полагаясь на полную безнаказанность…
– А вы и вправду не стали бы поднимать шума? – встрял с вопросом Медведев.
– Разумеется, если б он при этом не додумался избить Вику! Михаил Германович категорически не желал огласки… Но при случившихся обстоятельствах нашему терпению пришел конец! – Виктория не сдержалась и при всех назвала имя вора…
– Не проще все-таки было посвятить во все Ларису и выбить у шантажиста почву из-под ног? – усомнился Станислав.
– Я полностью с вами согласен, но последнее слово сохранялось за тестем, а он никоим образом не желал этого. Михаил Германович считал, что лучшим выходом станет очная встреча с Гошей…
– Оказалось все по-другому, – грустно констатировал Ваня.
– Да, к сожалению… Гоша на свидание опоздал минут на двадцать, но тесть дождался его и задал хорошую трепку… В моральном плане, как вы понимаете! Представьте состояние Гоши: предмет шантажа пропал, грозит срок за грабеж, плюс нервное возбуждение и алкоголь! Вот и сиганул, бедняга, со скалы…
– Прямо при Мокшанском? – воскликнул Медведев.
– Нет-нет… Тесть ушел, а после этого… – Костя тяжело вздохнул. – Мне искренне жаль, что так получилось… Неужели вы и теперь нам не верите?!
Он вложил в последний вопрос всю отведенную природой долю актерского дарования.
– Ну что? – осторожно спросил Ваня.
– Отдай письмо, – разрешил Широков.
– Но…
– Отдай, говорю… Не хватало и нам еще замазаться и давать показания… милиции.
Медведев медленно вынул конверт и предал Константину. Тот дрожащими руками вытащил листок бумаги, развернул и вполголоса прочитал:
– Если меня кокнут, то арестуйте Мокшанского и Васнецовых. Бица…
– Подлец! – прошипела Вероника.
Муж поспешно убрал бумажку в карман, подошел к вешалке и порылся в одежде.
– Вот! – сказал он, протягивая на раскрытой ладони пузатый золотой перстень. – Это просил вам передать Михаил Германович в качестве… компенсации за… волнения.
Приятели переглянулись. Васнецов истолковал их нерешительность по-своему и пояснил:
– Он же не знал, что вас – двое!
Станислав невозмутимо забрал перстень.
Аудиенция на этом завершилась, и стороны холодно простились друг с другом.
– Вот с перстнем Васнецов дал маху! – произнес Ваня, сдергивая одеяло со своей кровати. – Отдать такую улику!
– У него был трудный день – не мудрено…
– Одно переодевание в туалете ресторана чего стоит!
– Надеюсь, нам зато они поверили и временно успокоятся…
– К тому же Костя, не желая того, сообщил много интересного! – многозначительно добавил Широков.
Ваня, раздевшийся ко сну, застыл с расстегнутыми брюками и насторожился.
– Не темни, Станислав… Я измучен загадками!
– Во-первых, именно Васнецов поджидал Гошу в беседке, переодевшись под Мокшанского, но не в половине девятого, а в восемь! И пуговицу от синего плаща потерял, возясь с жертвой. Поймал, образно говоря, несчастного Бицу на живца!
Медведев одной рукой придержал штаны, а второй почесал лоб.
– Правдоподобно! – согласился он.
– Во-вторых, Мокшанский умер от удара по голове…
– Э, батенька, загибаешь!
– Вспомни Костю дословно: «Я нашел тестя без сознания у нижней ступеньки лесенки с разбитой головой». Уверен, что про разбитую голову вырвалось самопроизвольно! Мог же он ограничиться фразой «без сознания»?
– Мог-то мог, и тем не менее…
– Но не ограничился! Впрочем, будущее покажет…
– Погоди!– встрепенулся Медведев.– А чего тянуть? Давай вызывай своих – пусть забирают парочку и…
– …выпускают через три часа на волю! – закончил за приятеля Широков. – Где доказательства? Они выдадут ту же складную версию, что и нам – поди, отвергни! Будут валить все на Мокшанского. Нет, пока не найдем тело, трепыхаться бесполезно!
– Так где же искать? Ты хоть представляешь примерно?
– Далеко труп не унесли… Где-то рядышком! Подумаем… Утром подумаем, Ванечка!
– И все же это они убили Мокшанского – больше некому! – не унимался Ваня.
– Ты думаешь?– задумчиво протянул Станислав.– Пойду-ка я позвоню Руслану.
– С ума сошел – ночь на дворе!
– Милиция работает круглые сутки! – назидательно возразил Широков.
Пробираться на первый этаж в служебную комнату к телефону пришлось в темноте, соблюдая необходимые меры предосторожности, дабы остаться незамеченным.
Руслан, как и ожидал Станислав, еще торчал на работе,
– Как дела? – шепотом поинтересовался Широков и оглянулся, Проверяя, плотно ли прикрыта дверь.
– Нашел, привез, расколол – только, вот, закончили, – лаконично доложил лейтенант.
– Ну и?
– Выстрел мимо! Тебя, кстати, плохо слышно…
– Громче не могу и долго тоже… Совсем ничего?
– Так, второстепенные детали…
– А-а, и на том спасибо… Ты его до утра не отпускай!
– Не имею права.
– Черт! Придумай что-нибудь! Или сам с ним ложись спать…
– Угу…
– Утром подходи к почте – там все обсудим!
– У тебя новости?
– Мне повезло больше! – похвастал Широков.
– Скажи…
– Нет, утром! Все! – он повесил трубку.
И только после этого понял, что смертельно устал и жутко хочет спать.
