Текст книги "Беглец"

Автор книги: Александр Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Так, теперь с вами разберемся. – В свою команду я выбрал самых дюжих парней и не без умысла. Я подошел к оставшейся лестнице и ухватился за тонкий край который полегче. – Вы, все вчетвером, хватаетесь за другой край лестницы, выходим на рубеж атаки, ждем, потом по моей команде, бегом движемся к стене и запомните это хорошенько, вы ни в коем образе не останавливаетесь. Вы продолжаете бежать и толкать лестницу до тех пор пока я не окажусь наверху. Тогда и только тогда, вы аккуратненько ставите лестницу и быстренько лезете за мной следом. Да и еще одно, помните совсем не обязательно драться со всеми ветеранами, главное схватить флаг. Поэтому если увидите хоть малейшую возможность бросайте все на фиг и бегите к флагу. Вопросы есть, вопросов нет! Шагом марш, а то ребята уже заждались.

По глазам было видно, что вопросов у них куча, тем не менее, они подхватили свой конец лестницы и бодро зашагали за мной следом. Мы подошли к остальным, действительно уже проявляющим нетерпение.

Ну ребята, давайте покажем этим чертовым ветеранам, что и мы на что-то годимся! Первая, вторая деция, в атаку!

Ребята дружно рванули к стене, с неожиданно проснувшимся энтузиазмом, с ходу ткнули лестницы в землю, одним махом привалили их к стене и кое-кто даже полез наверх. На мгновенье мне даже показалось, что сейчас случится чудо и они ворвутся на стену даже без моего участия. Но вот опомнились ветераны, вниз полетели вязанки, защелкали луки, даже те кто, до сих пор, стоял поодаль, теперь, пораженные проявленной нами прытью, подтянулись к лестницам. Именно этого момента я и ждал:

Ну, ребятки, главное помните не останавливаться! – Я отшвырнул щит, встал впереди лестницы, ухватившись за выступающие ноги и упираясь спиной в перекладину. – Бегом, марш!!!

Мы рванули с места и легкой рысцой затрусили к стене, постепенно набирая ход. За два шага до стены я подпрыгнул вверх, одновременно выкидывая тело вперед, параллельно земле. Мои пятки впечатались в стену, одновременно в спину врезалась перекладина, грозя вырваться из рук, ребята сзади даванули от души, выполняя мой приказ, я крякнул от усилия и мелко перебирая ногами побежал по стене вверх. Чем выше я поднимался, тем легче становилось бежать и вот меня буквально взметнуло над краем стены, меж двух зубцов мелькнула изумленная рожа защитника и я, сходу, врезал ему в грудь обоими ногами отбрасывая с прохода. Влетел за ним следом сам и выхватил меч. Меня заметили, сразу четверо, отбросив луки, бросились ко мне и следующую минуту я крутился словно юла отражая и нанося удары, не подпуская их к лестнице. Могу поклясться что за это время, как минимум трижды мои удары достигали цели но ветераны их попросту игнорировали, в общем нечестная игра. И тогда, дождавшись своего первого солдата, который наконец-то вывалился из бойницы и включился в бой, я просто прорвал их оборону, в два прыжка оказался возле знамени и не останавливаясь, просто перерубил древко, сбрасывая его вниз. Хорошо что я не остановился, потому что в следующее мгновенье я едва увернулся от летящего на меня вы пучив глаза ветерана. А снизу уже доносились ликующие вопли и подброшенные в восторге шлемы взлетали выше стены.

В этот день в наряде по кухне стояли ветераны.

5

Бой в шеренгах и каре, бой в ограниченном пространстве, на улицах, в зданиях, в конюшнях, на лестницах, в коридорах. Бой на пересеченной местности, не позволяющей держать строй, в лесу, среди скал. Грамотная организация службы в гарнизоне и в чистом поле, на марше. Караул и боевое охранение, разведка. И наконец, грамотное отступление.

Помните! Мы лучшие солдаты в мире и мы никогда не сдаемся в плен. Честь наших командиров-танов не позволяет. – Шелик вдалбливает нам в голову очередную истину. – Но, вот грамотное отступление перед лицом превосходящего противника, с максимальным нанесением ему урона, это совсем другое дело. И если вы не хотите остаться лежать, где-нибудь, героическим трупом, то должны выучиться этому искусству.

Уже наступила глубокая осень. Мы в многодневном рейде по земле противника. После сложного дневного перехода, под моросящим дождем, по колено в грязи, попадаем в хорошо подготовленную засаду (на прошлой неделе мы организовали точно такую же) и теперь, сомкнув щиты, заняв круговую оборону, прогрызаемся через объединенные силы ветеранов и первой терции в выбранном сержантом направлении. Там есть небольшая высотка, с группой камней на вершине и если удастся занять ее, то можно с грехом пополам отбиваться. Нападающие не слишком усердствуют, скорее изображая атаку, чем нападая всерьез. Но все равно каждый шаг дается с трудом. Все мы измотаны многодневными маневрами и давно мечтаем вернуться в сухие, теплые казармы, хотя бы для того, что бы скинуть с себя размокшую и потому отчаянно воняющую броню.

Строй, держать строй! Плотнее сомкнуть щиты! – Да строй великое дело. Здесь каждый защищает каждого и поэтому, даже средненький новобранец, способен, некоторое время, сопротивляться ветерану. Но в тоже время бой в строю имеет множество ограничений. Моя собственная подвижность резко ограничена. Я не могу уйти от удара влево вправо, как в поединке, там щиты моих соратников. Я не могу присесть пропуская над собой удар, ведь в этом случае он придется в стоящего за мной, не готового к этому. Все что я могу это держать строй и ожесточенно орудовать щитом и копьем. И еще, я убедился, что достать противника находящегося прямо напротив тебя, крайне сложно, зато солдаты справа и слева твоя законная добыча, как, впрочем, и я для них. Вот и получается, что я бью противников своих соратников, как только они открываются в атаке и надеюсь, что мои соратники ответят мне тем же.

Атанг Моран, внимательно наблюдающий за сражением со стороны, вдруг подает голос:

Ну, что вы с ними возитесь? Кончайте быстрее и пойдем отдыхать! – И терции, подхлестнутые словами коменданта, накидываются на нас зажав словно между молотом и наковальней. За считанные секунды из нашего строя выбивают шестерых солдат. Я в полном недоумении, в прошлый раз, когда в засаде сидели мы, нам специально объяснили, что особо наваливаться не стоит, новобранцы должны поверить, что из окружения можно вырваться. А теперь, он вдруг, отдает прямо противоположный приказ нашим противникам. Я оглянулся на мгновенье и поймал растерянный взгляд нашего сержанта, он тоже не ожидал подобного, значит все правила отменяются. Я отбил удар копья нацеленный мне в голову и нанес в ответ три молниеносных удара, впервые работая в полную силу. Два противника опустились на колени, оглушенные, третий успел прикрыться щитом, но вынужден был отступить на шаг. Наконечники наших копий обмотаны толстым слоем войлока, что бы избежать ранений, но удар все равно получается весьма ощутимый. Прежде чем мой противник успел восстановить равновесие, я описал концом копья полукруг, подсекая его ноги и в высшей точке траектории успел ткнуть и солдата стоящего позади него. Еще двое упали. А потом я просто дрался, я успел свалить еще троих, прежде, чем наш строй окончательно рассыпался и прозвучала команда:

Рота, стой! Всем спасибо! Сержант, командуйте возвращение.

С этими словами Атанг Моран отвернулся и спокойно удалился. Я наклоняюсь и помогаю подняться капралу, которого только что пытался вбить в землю по уши. Он охает и хватается за ушибленные ребра:

Ну ты парень здоров подраться, чем это ты меня так?

Вашим собственным щитом, Сэр!

И мы ржем, как старые добрые друзья, скидывая с себя накопившееся напряжение.

6

На излете осени вдруг выдалось несколько на удивление теплых деньков. И, как видно, не только мы радовались теплому солнышку, потому что Атанг вдруг решил лично провести с нами несколько занятий по владению мечом.

Мы, все оставшиеся, разбившись на пары, отрабатывали усвоенные приемы. Сержант вызывал нас по одному на утоптанный пятачок, где расположился комендант, представлял, вручал настоящий меч, вместо привычной деревяшки и комендант проверял, чему же нас научили прошедшие полгода. Некоторых он останавливал уже после нескольких взмахов, давал пару советов и отпускал. С другими наоборот, возился, бывало даже показывал новые приемы. В общем все это занимало много времени и до меня очередь дошла только на третий день.

Атанг Моран, разрешите вам рекомендовать новобранца Туана. Он обещает стать хорошим бойцом, уже сейчас немногим уступает капралу Сенджеку.

В карих глазах Атанга мелькнула усмешка, в ответ на столь высокопарное представление сержанта Шелика.

Ну что ж, дай ему меч, посмотрим в чем же он, все-таки, уступает капралу.

Сержант протянул мне меч, черт до чего же все-таки приятно снова ощутить в своей руке кожаную потертую рукоятку, после неуклюжей деревяшки. Он становится напротив меня, теперь он серьезен и собран. Я едва не пропустил движение с которым его меч покидает ножны и устремляется к моему горлу. Тело реагирует раньше мозга и длинным, волнообразным движением уходит в сторону, выводя меня из-под удара. Опасность!. Боевой транс обостряет все реакции до предела и следующий удар я уже вижу, мой меч взметнулся вверх успевая блокировать новый выпад. Долгие мгновенья, растянувшиеся в минуты мы стоим на одном месте, обмениваясь ударами. Вот когда пригодились долгие часы ночных занятий над наследством мертвеца. Похоже он вложил в меня все знания танов. И пусть я далеко не столь совершенно владею этими знаниями как Атанг, но я столь же быстр как он и даже более гибок и подвижен. А остальное дело тренировок, решаю я и пробую прием из наработанного арсенала. Мир снова оживает, теряя многоцветье. Мы несколько мгновений стоим неподвижно. Мой меч застыл на половине замаха, его меч упирается мне в грудь, напротив сердца. Наконец он опускает меч и искренне улыбается:

Совсем неплохо для новобранца! Несколько неорганизованно, но это вполне исправимо. А, вообще-то, тренироваться надо с собственным мечом, иначе рука привыкает к неправильному балансу... Ладно, с остальными закончим завтра.

Он салютовал мечом, дождался ответного салюта и четко повернувшись через плечо, зашагал к лагерю.

Ну что застыл парень, парень? Марш в строй! – Это Шелик навис над моим плечом. Он ничего не понял из произошедшего. Для него вся схватка, уложившаяся в считанные секунды, началась и завершилась моим полным провалом, как оно и должно быть. Я так не считал.

Есть, сэр!...

На следующий день, закончив инспекцию, комендант распорядился выдать нам настоящие мечи. А вечером сержант сообщил мне еще одну новость, меня перевели в терцию акконистов.

Из письма Атанга Морана к Предводителю:

...Кстати, если вы еще помните юношу, которого вы послали в мою роту, то должен сказать, он оказался весьма шустрым. Я с интересом за ним наблюдаю и иногда подкидываю некоторые задачи, временами он меня удивляет. Словом я благодарен вам за доставленное развлечение. К сожалению, хорошего терциария из него не получится, он, ярко выраженный, одиночный боец и лидер. Необходимость сражаться в общей серой массе, подчиняясь чужим приказам, явно тяготит его. Поэтому я перевел его в акконисты, там больше возможностей для одиночки...

7

Акконисты это легко вооруженные бойцы. На поле боя их задача первыми атаковать противника, завязывая бой, потом отойти, открывая дорогу терциариям и, в дальнейшем, прикрывать фланги.

Клееный лук, колчан с тридцатью стрелами, выглядывающий из-за левого плеча, средний меч и малый круглый шит, значительно расширяющие возможности в одиночной рукопашной схватке, по сравнению с коротким мечом и тяжелым щитом терциариев, вот вооружение акконистов. Легкая, кожаная броня, поножи, наручи и железный шлем, со шпилем, к которому крепится цветной флажок, позволяющий отличать своих от врагов, в суматохе рукопашной схватки.

Соответственно, в обучении, основной упор делается на стрельбу из лука и индивидуальный бой с мечом и щитом.

Конечно и акконистов учат строю. Например стрельба из трех шереножного строя, или каре для отражения конной атаки, или, наконец, те же фаланга, для отражения атаки противника. Но, все-таки, по большей части, им приходится действовать в рассыпном строю. Сила акконистов в быстроте. Подбежали, обстреляли, попробовали быстрым ударом крепость строя противника и тут же, скрылись за надвигающимися рядами терциариев.

Против хорошо обученной фаланги такой отряд конечно не устоит. Но ослабить, расстроить ряды, подготавливая атаку тяжелых отрядов, вполне способен. Ну и, конечно же, вражеские лучники и пращники, это наша законная добыча.

И еще одна особенность. Для охраны торговых кораблей и караванов, от разбойников, купцы, конечно же, нанимают именно акконистов. Поэтому их, кроме всего прочего, обучали еще верховой езде и бою на корабельной палубе.

В общем очень много своей специфики. Поэтому мой перевод, перед самым концом обучения, был воспринят с большим недоумением.

Сдав старое обмундирование каптенармусу, я получил новое и направился ко второй казарме, где и обнаружил сержанта Вабика, своего нового командира, развалившимся на скамейке у входа.

Разрешите доложить, сэр? Новобранец Туан для прохождения дальнейшего обучения прибыл.

Ну-ну. – Сухопарый, с маленькими острыми глазками и усами, щеточкой, сержант, чем-то неуловимо смахивал на суслика. Он ткнул длинным пальцем в дверь казармы. – Располагайся, через полчетверти явиться ко мне, поговорим, посмотрим что ты за птица.

Я отдал честь, проследовал в указанном направлении и остановился, оглядываясь. Помещение в два раза поменьше, чем у терциариев, рассчитанное на две полные схолы. Все койки по правому ряду заняты, за исключением одной, в дальнем углу. Там, на голом матрасе, расположились с картами в руках трое парней. Туда я и прошагал, провожаемый любопытными взглядами отдыхающих новобранцев. Подошел, опустил вещи на тумбочку и повернулся к троице. Один из них, плотно сбитый парень, лучащийся ярко рыжими вихрами и веснушками, рассыпанными по всему лицу, отложил карты и поднялся мне навстречу.

Новенький? Ну что ж давай знакомиться. Я – Ярвик, можно просто Вик. Самый твердый кулак в нашей схоле. – Судя по рукопожатию, так оно и было. – Вот тот, чернявый красавчик, гроза женских сердец, зовется Гургасар, или просто Гур. Он лучший меч нашей схолы.

Гур привстал, протягивая руку. Действительно красавчик, с узкой талией, широкими плечами и экзотическим, смуглым лицом, украшенным маленьким шрамом, пересекающим левую бровь, он своими глазами медового цвета разбил, наверное, не одно девичье сердечко.

А вот эта белобрысая жердь, которую зовут Телемах, по странному стечению обстоятельств, является лучшим луком нашей схолы. Хотя его самого можно использовать вместо стрелы.

Телемах поднялся, беззлобно ткнул кулаком в бок Вика и протянул мне широкую ладонь.

Можно просто Тиль.

Он действительно оказался высоким и непропорционально худым парнем, зато длинные руки его, с широкими ладонями, оказались словно свитыми из тугих оленьих жил.

Чертовски приятно познакомиться с вами парни. Меня зовут Туан, сокращать дальше некуда, поэтому зовите меня просто Туан. Я мнил себя главным стратегом своей терции, за что и был с треском выгнан к вам.

Вик с Тилем с готовностью заржали, Гул слегка улыбнулся.

Ладно, с остальными познакомишься потом. Время еще будет. А пока присоединяйся, надеюсь ты играешь в тонк.

Да я бы, с превеликим удовольствием, парни, но меня сержант ждет. Хочет провести воспитательную работу. Так что перебирайтесь на табуретки. Я постелю и побегу на случку.

Ну что ж, сержант всегда имеет право первой ночи. Давай торопись парень.

И они, посмеиваясь, ушли.

Я быстро заправил кровать, привычно набил рантик, табуреткой и скатанным ремнем, выставил пирамидкой подушку. Разложил на табуретке броню, сверху водрузил шлем, поставил в общую стойку лук, подвесил на спинку кровати выданный щит, полюбовался на проделанную работу и двинулся к выходу.

Садись. – Вабик указал на скамейку рядом с собой, подождал пока я устроюсь, тяжко вздохнул и продолжил. – Ума не приложу, что с тобой делать, парень. Я переговорил с Шеликом и Сенджером. Оба дают тебе самые лестные характеристики. По их словам выходит, что тебя хоть сейчас ставь капралом. Но, вся беда в том, что ты совершенно не знаком с нашей спецификой. А времени на обучение не остается. От Таурона был гонец, он требует подкреплений. Так что совсем скоро мы выступаем. Это я тебе говорю парень, что бы ты понял в каком дерьме оказался по милости нашего коменданта. И совсем необязательно повторять мои слова другим.

Он вопросительно посмотрел на меня, я молча кивнул в ответ.

Ну, ладно. Теперь слушай сюда внимательно. Завтра я вывожу схолу на полевые учения. Два дня мы будем гонять все то, чему научились за полгода. Ты должен смотреть, слушать, делать как все и запоминать. За эти два дня ты должен, как минимум, вызубрить наизусть все сигналы горниста. И запомни – если к концу учений, ты будешь, все еще, путаться у остальных под ногами, то, как бы ты ни был хорош с мечом и луком, я тебя с собой не возьму. Ты меня понял?

Так точно, сэр! Я буду стараться, сэр!

Ну, будем надеяться. Ладно, иди отдыхай. И помни, о нашем разговоре молчок!

8

Хмурый денек, на грани зимы и осени. Сплошная облачная пелена нависает над самыми головами. Кажется, выпусти вверх стрелу и она не вернется, запутавшись в облаках. Но дождя нет. И это почитается за счастье, ведь сержант, как и обещал, с самого утра выгнал нас в чистое поле.

Направление – два часа, роща – противник. Схола, к бою!

Голос сержанта немедленно дублируется капралом, играющим на горне сигнал. В отличие от терций, здесь сержант с капралом участия в бою не принимают. Их дело – следить, во все глаза, за окружающим и подавать команды, или дублировать команды вышестоящих командиров. Им даже луки не положены.

Схола, до этого шагавшая по дороге единой колонной, мгновенно перестраивается в две шеренги. Фронт направлен к указанной роще, дистанция в шеренгах между бойцами два шага, лук в руке, щит подвешен к рукояти меча. Мое место во второй шеренге, крайний справа.

Капрал трубит новый приказ и схола, быстрым шагом, движется вперед. Когда до рощи остается сто шагов:

Стой! Три стрелы. Залпом. Це-е-ельсь! Бей!

Луки послушно гудят, направляя воображаемые стрелы к роще.

Мечи к бою!

Лук в саадак, низко висящий на правом бедре, резко потянуть за ремень, перекинутый через левое плечо и саадак с луком занимают свое место за плечами, рядом с колчаном, почти не стесняя движений и обеспечивая дополнительную защиту спины. Щит на левую руку, обнажить меч. Отработанные, до полного автоматизма действия, занимают у новобранцев считанные секунды. Пытаюсь не отставать, но все равно обнажаю меч последним.

Капрал трубит атаку и схола срывается с места. Вторая шеренга на ходу догоняет первую, заполняя пустующие интервалы. К роще мы подбегаем единой шеренгой, издаем дикий рев Хродаг! и бросаемся рубить, ни в чем не повинный, кустарник.

Горн играет отход. Быстро пятимся назад, прикрываясь щитами и напряженно ожидая сигнала повторить атаку, на тот случай, если противник не выдержит и бросится за нами вдогонку, мешая свои ряды.

Горн снова играет отход. Забрасываем щиты за спину и бегом возвращаемся на исходную, на ходу формируя колонну по четыре. Сержант с капралом бегут рядом со строем.

Наконец звучит команда:

Схола, стой! Вольно! Всем оправиться!

Мы, с облегчением, останавливаемся и начинаем поправлять перекрутившиеся ремни. Меч со щитом занимают свое законное место на левом бедре, саадак спускается на правое бедро. Все. Мы готовы следовать дальше.

Сержант прогулялся вдоль строя придирчиво разглядывая нас, недовольно нахмурился и:

Направление – одиннадцать часов. Одиноко стоящее дерево – вражеский колдун. Схола к бою!

Протрубил горн. Первые две деции срываются с места, с обнаженными мечами, заходя на указанное дерево с разных сторон. При этом оставляя для нас открытым сектор обстрела. Остальные рассыпались и защелкали тетивами луков, посылая в дерево стрелу за стрелой.

В старых легендах рассказывается о чародеях, одним мановением руки стирающих в порошок целые армии. Что же, может тогда так и было, а нынешние колдуны могут накрыть, одним ударом, лишь участок в два-три шага диаметром. И, при этом, только самые сильные из них могут поддерживать собственную защиту, одновременно с нападением, но таких единицы. Поэтому общепринятая тактика борьбы с колдунами, это, при его обнаружении, тут же рассеяться и стрелять изо всех видов оружия, вынуждая полностью уйти в защиту. Тем временем остальные подбегают к нему поближе, окружают, упираются копьями, или, если их нет, то щитами в его защитное поле и давят изо всех сил. До тех пор пока колдун не ослабнет. Обычно десяти солдатам хватает одной минуты что бы сломать одного колдуна.

Вообще-то любой приличный отряд, старается заполучить в свои ряды колдуна. Хотя бы для того, чтобы нейтрализовать колдуна противника. Ведь на поле боя, вражеский колдун, укрывшийся за спинами своих солдат, вполне способен натворить делов, своими огненными шарами. Да и в засаде колдуны отменно хороши. Спрячет отряд так, что только другой колдун найти сможет.

Поэтому, на поле боя, вражеский колдун всегда цель номер один. Убьешь его и наш колдун, тут же вспорет вражеский строй, как сырую рыбу, открывая путь к победе.

Первые деции наконец добежали до колдуна и остановились упираясь щитами с четырех сторон, пятерками – первый упирается щитом в дуб, остальные ему в спину создавая напор.

Горн трубит отбой.

Схола! Вольно! Всем оправиться!

И так целый день, до самого отбоя, с короткими перерывами на обед и ужин. Вернувшись в казарму, я стянул с себя, пропахшую потом, броню, сапоги, завалился на койку, прямо поверх одеяла и, пошевелив гудящими ногами, решил, что ночные тренировки откладываются на неопределенный срок. На соседнюю койку рухнул со стоном Вик:

Эй, Туан, новость слышал?

Какую?

Тиля назначили главным штандартом. Теперь к нему будут привязывать ротный флаг и нести впереди всех в сражение! Вот ведь повезло?

Верхняя койка заскрипела и с нее свесилась лохматая голова Тиля:

Ох и врезал бы я тебе, да сил слезть нет.

Во-во, так я же и говорю, что теперь тебя только и будут носить на руках.

Я улыбнулся дружеской пикировке, сквозь подступающий сон.

А на следующий день все заново. И по несколько раз.

К ужину, самые выносливые из нас, едва волочили ноги. Я чувствовал себя лучше других, но исключительно потому, что активно подпитывался энергией, изо всех доступных источников.

Зато после ужина всех построили на плацу. И перед строем появился комендант:

Новобранцы! Последние два дня заставили вас выложиться полностью, показали все на что вы теперь способны. И теперь я знаю, что полученные уроки не прошли для вас даром. Считаю ваше обучение законченным и объявляю завтрашний день днем отдыха. Рекомендую почистить и подготовить свое снаряжение, потому что, послезавтра вы выступаете в поход. Все вы заключили с нами договор, обязуясь отслужить в рядах нашей роты два года, по окончании обучения. Так вот, ваши два года начинаются с завтрашнего дня. Поздравляю! И разрешаю сегодня вечером увольнение в город.

Ответом ему послужил единый ликующий рев новобранцев. Только я не орал. Я думал о том, что впервые слышу о каком-то там договоре...

9

Сегодня нас подняли за час до рассвета. Так что когда первые лучи солнца осветили пустынные улицы, еще спящего, города, мы, уже позавтракавшие и собранные по полной боевой выкладке, шагали в направлении порта. Две терции и одна схола. Впереди отряда ехал, на жеребце светло-каурой масти, тан, прибывший вчера в лагерь и принявший над нами командование. Он одет, как и все мы, в тунику темно синего цвета. Но поверх нее красуется кольчуга, сплетенная из мелких, железных колец, прикрывающая тело от горла до колен. А длинный плащ, с вышитым гербом клана, ярко-алого цвета, в отличие от наших, скромных, коричневых. Непокрытую голову украшает грива золотистых, длинных волос, схваченных сзади серебряной заколкой, на манер конского хвоста. Юное лицо тана наполнено сознанием собственной важности. Похоже, мы его первый отряд. Тан Дориан, так нам его вчера представил комендант. За ним, на бурой лошаденке, неотлучно следует слуга, везущий посеребренный шлем, с богатым султаном черно-белых перьев, и зачехленным круглым щитом.

Таким порядком мы проходим, через начинающий оживать город, к речным причалам, где грузимся на две, ожидающие нас, барки. Одна терция и половина схолы на каждую. Командир, со слугой и лошадьми, грузятся не на нашу барку, зато с нами плывут сразу два сержанта. Звучит команда поднять сходни и барки отваливают от берега. Экипаж наваливается на весла, выгребая на стремнину и скоро барка бодро плывет вниз по течению Юрана, неся нас к цели путешествия.

Первое правило сержанта – солдат не может сидеть без дела. И, давно уже спевшиеся, Шелик с Вабиком быстро находят для нас таковое. Наличный состав делится на две смены и сажается на весла, вместо матросов. Оставшиеся без дела новобранцы, осваивают увлекательное занятие, по надраиванию корабельных палуб. В общем сержанты делают все, что бы опровергнуть старую солдатскую мудрость, гласящую: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. А освободившиеся матросы, оккупировали носовую надстройку и развлекаются, отпуская замечания по поводу того места из которого растут наши руки, не умеющие держаться за весло.

На ночь корабли пришвартовались, в безлюдном месте, из соображений скрытности. Все сходят на берег, устраиваясь на ночлег. Сержанты тут же организуют дежурства. Пять смен по полтора часа. Часовой в лагере и по часовому на каждом корабле. Конечно мне достается четвертая смена, часы самого сладкого сна, из которого меня вырывает бесцеремонная тряска.

Вставай моя радость, кругом враги, твоя очередь их ловить! – Это Вик в своем обычном амплуа. С трудом заставляю себя выпутаться из теплого плаща и поднимаюсь. Вик тут же плюхается на нагретое место. Я, с полузакрытыми глазами, бреду к берегу и, плеснув пару горстей воды в лицо, чтобы смыть остатки сна, взбираюсь по трапу на корабль. Перед носовой надстройкой мечется высокая тень, словно продолжение моего ночного кошмара. Это командир разминается с мечом, пользуясь тихими ночными часами.

На всякий случай отдаю честь, бочком пробираюсь к борту, где и пристраиваюсь, наблюдая за захватывающим зрелищем.

На этот раз тан обнажен до пояса и его угловатое тело, еще не вошедшее в полную силу, ясно говорит насколько он молод. То же самое и с фехтованием. Быстрые, отработанные до полного автоматизма движения, четко исполняемые связки. Клинок сверкает в свете лун и обвивает его тело словно змея. Казалось бы идеал, но...Он словно куколка бабочки. В него уже вложили все знания, этап ученичества пройден. Но он еще не стал бабочкой-мастером, творцом, сотворившим, на основе полученного, свой собственный, неповторимый, в своей индивидуальности, несущий отпечаток его личности, стиль. Конечно, большинству хватает и этого уровня. На протяжении всей последующей жизни они продолжают повторять уже пройденное, лишь совершенствуясь в исполнении и вполне довольные собой. Оставаясь танами.

Лишь увидев в действии настоящего мастера, атанга Морана, я понял, как это мало. И осознал, что я тоже куколка, в которую вложен многократный запас знаний.

Тан прервал свои занятия и подошел ко мне. Прямо перед моими глазами, вдруг, оказалась...высокая грудь, стянутая тугой повязкой. Твою мать! Наш лейтенант оказался женщиной! Ошеломленный своим открытием, я не сразу понимаю, что она мне что-то говорит.

Извините господин лейтенант, не расслышал!

Дориан недовольно поморщилась и повторила:

Я говорю, бери свой меч и нападай, если сможешь меня задеть, плачу тебе золотой.

Еще не вполне оправившись, я машинально уточняю:

Золотой за каждую царапину?

Она посмотрела на меня, как на полного идиота, потом хищно прищурилась и рявкнула:

Варга! – Мгновенно у трапа материализовался ее слуга. – Пригляди, что бы нам не мешали.

Слуга, кряжистый, чернобородый мужик, средних лет, невозмутимо кивнул и уселся на трапе, перегораживая проход. Дориан повернулась ко мне.

Значит, говоришь, золотой за каждую?!! Хорошо! Только и ты мне за каждую полученную царапину заплатишь по серебряному пенни. Думаю так будет справедливо.

Я понял, что влип. В одном золотом – сорок серебряных пенни. И если я, теперь, царапну ее хоть раз, то она не успокоится, пока не изрежет меня вдоль и поперек, на все сорок пенни. С другой стороны, если ее не трогать, может она и успокоится, после десятка ударов. Но, честно говоря, надоело прятаться. Эх, была-не-была. Я отставил в сторону щит и потянул за ремень, расшнуровывая броню. Дориан с недоумением выгнула бровь.

А это еще зачем?

Хочу, что бы все по справедливости! – Пропыхтел я выпутываясь из ремней и, через минуту, встал напротив нее, так же с обнаженным торсом и мечом в руке. С, еще больше возросшим удивлением, она взглянула на мое оружие. Надо сказать, позавчера я сбегал к каптенармусу и вытребовав мешок со своими вещами, я затолкал в него полученный у сержанта меч, взамен него на свет появился меч мертвеца. Мало ли когда теперь я сюда вернусь, да и вернусь ли вообще? А в бой я предпочитаю идти с хорошим оружием. Именно этот клинок и увидела теперь в моей руке Дориан.

А это еще откуда?

В бою взял. – Я улыбнулся, расслабляясь. И впервые в ее глазах мелькнула тень неуверенности. Я салютовал и сделал первый выпад. Она легко уклонилась и атаковала в ответ. Пошла потеха.

В первые минуты сложилось шаткое равновесие. Я был немного быстрее а значит подвижнее, она была выше и за счет более длинных рук, обладала преимуществом дистанции. Я знал все то же, что и она и даже больше, но никогда еще, не применял своих знаний на практике, поэтому ее, прекрасно наработанные рефлексы, давали ей явное преимущество. Мне пришлось работать на пределе скоростей, чтобы хотя бы, удержать оборону.

А потом преимущество появилось у меня. Моя противница, раздраженная, что обычный человек, осмеливается оказывать ей сопротивление, Твердо решила пустить мне кровушку. Сразу проснулся мой благоприобретенный инстинкт на опасность.

Высшая точка любого боевого искусства – это умение предвидеть действия противника. Окружающие предметы сразу потеряли свою цветность, уйдя в черно-белые тона. Зато расцветилось пространство, разделившись на зоны. Спокойный зеленый – цвет безопасности, угрожающе-фиолетовый зона потенциальной опасности, голубые росчерки на фиолетовом – направление атаки, желтые пятна уязвимые места противника. Все эти зоны находятся в непрерывном движении, смешиваясь в самых причудливых сочетаниях, демонстрируя намерения противника. Соответственно изменился ритм моих движений. Теперь мне нет необходимости судорожно кидаться отражать наносимые удары. Я могу защититься еще до того, как противник нанесет удар. А могу просто уклониться и закончить схватку одним ударом. Мои движения обретают необходимую уверенность и плавность. Я наслаждаюсь боем. Для противника я превращаюсь в неуловимую тень, жалящую в самые уязвимые места. Сейчас и здесь, я – вершина боевого искусства ночных. В подобном состоянии даже атангу пришлось бы со мной повозиться, и еще неизвестно, кому досталась бы победа.