Текст книги "Дом мой или шанс №2. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Александр Белоткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

   Откуда-то содвора, набежала целая толпа искателей приключений, и обнаружив поверженных товарищей, валяющихся, тут и там, корчившихся от боли, неразмышляя, ломанулись в драку. Я громко вскрикнул, когда на Олега, сразу с трех сторон, налетела виденная мною нераз в драке, компания старшаков, в которой заводилой, был Толька Комар. Невысокий, и не особо плотный, но невероятно ловкий малый, который по слухам, занимался карате, и был владах, с самим, Жоркой Горелым, владельцем нескольких спортзаллов и большим человеком в нашем городе. Но увидеть что там произошло, я неуспел. Ко мне бежали сразу двое. В одном из набегавших, я узнал Юрку Шепелявого, который, с разбегу попытался лягнуть меня кедой, но чуть отклонившись, и шагнув навстречу, я подсек ему вторую ногу, от чего, тот поинерции, влетел головой в то место, где я только что стоял, а тем временем, слева, уже намахивался какой-то железякой, другой, незнакомый пацан, моих, наверное лет, от которого, я тоже, с трудом уклонившись, и пропустив, явно тяжолую железку, над головой, присев, ударил ногой, в живот. Неудержавшись при этом, я покатился на спину, судорожно сжимая отцовскую гитару, которая, как ни странно, во всей этой кутерьме, еще непострадала. А когда я поднявшись на ноги, оглянулся в поисках новых врагов, вдали послышалась милицейская сирена.

   Затем, были долгие объяснительные в отделении. Взволнованный отец, заплаканная мама. Гордый и независимый Олег, с засохшим уже, кровавым подтеком на подбородке, видно кто-то из нападавших, зацепил-таки кастетом. Грозные физиономии Ментов, которых уже достала эта городская шпана, и которые сперва неразобравшись, принялись крутить руки всем, кому попало. Но затем, узнав, чей сын оказался у них, за драку, а точнее, за то что защищал млолетнего от избиения, резко сменившие гнев на милость, даже разрешили позвонить. Когда в отделение ворвался мой папаша, я подумал, что сейчас мне влетит за гитару, которую у меня отняли при задержании, но отец, увидевший меня, живого и невредимого, крепко обняв сказал: – Цел! Слава Богу! А мы уж думали! И когда, в конец доставшие милиционеры, вновь начали, по третьему кругу допрашивать нас с Олегом, Отозвал в сторону главного, с пагонами лейтенанта, и поговорив с ним о чем-то, с глазу на глаз, Забрал нас оттуда.

   И хотя Олега собирались продержать еще, как минимум до утра, поскольку оказалось, что он довольно серьезно покалечил нескольких нападавших, его тоже отпустили со мной. И лишь потом, я узнал от отца, что нас избавили от лишних проблем с законом, пагоны дяди Коли, папиного брата, служившего как оказалось, в так называемой; конторе глубокого бурения.

   Мы часто встречались семьями, по поводу и без. Частенько наезжали с отцом, к ним, в Свердловск. Но о том, что мой родной дядя, отец двух милых девочек, блезняшек, Нинки и Дашки, капитан КГБ, я никогда и неподозревал. Да и ненужно было это знать мне, еще неокрепшему духом подростку. Дабы неоскотинится, и не стать полным уродом , и моральным дегенератом, подобно многим в то время, почуствовавшим свободу творить что вздумается, обладавшим покровителем, типа высоко сидящего, и далеко глядящего дяди, Папы, или брата.

   Но и Лешка Рыжий, был парнем не из простой, рабочей семьи, уж кем там были его предки, я незнаю, он обычно никогда не говорил об этом, а всякой чепухе, о том что его папаша, как мы в деревню к бабушке, ездеит забугор, и что-де его даже видели по телевизору, верить нехотелось. Однако, для всей той компании, дело окончилось лиш взятием на учет, тех кто еще нечислился в детской комнате, и обычным, моральным взысканием товарищей постарше. Как я понял из разговоров, Лешкин отец, все же имел где-то, свою волосатую лапу, Так что, отделавшись лиш легким испугом, и домашней поркой, с визгами разносящимися на весь двор из раскрытого окна их квартиры, мой, потерявший-было ощущение реальности однокласничек, надолго успокоился.

   Забегая вперед, скажу что,данный инцыдент, стал переломным моментом, в моей жизьни.

   С того времени, началась новая эпоха, наших дворовых отношений. Я проходя, в очередной раз, мимо заплеванных лавочек, и вытоптанных до асфальтной твердости клумб, на которых обосновалась обычная компания, с неизменной гитарой, и размалеванными, хохочущими на весь двор девицами, делал вид, что незамечаю никого, а они, делали соответственно равнодушные рожи, типа вупор невидя меня. И лишь в глазах тех из них, кого я знал, как говорится, с детсадовских горшков, особенно в глазах Лешки Рыжего, легко читалась неприкрытая ненависть, неимеющая пока возможности излиться на голову заклятого-инженерского сынка.

   А что касается моих отношений с Олегом, то для меня, он стал, с того дня, а точнее той ночной драки, ближе родного брата. Незнаю, что послужило катализатором нашей дружбы, возможно здесь повлияло общее наше с ним увлечение, и не одно, Но с тех пор, мы виделись с ним, очень часто.

   Началось все с того, что пригласивший Олега к нам домой, на следующий день отец, долго распрашивал его о том, чем тот увлекается, и где так здорово он, научился, защищать слабых. Помню мой папочка, как-то особенно, поприятельски беседовал с Олегом: – Я в свое время, был тоже, как говорится, Донкихотом! Рассказывал он. – И нераз-бывало, чистил физиономии обнаглевшей шпане! Но ты, как мне кажеться, вчера, защищая моего Сашку, побил рекорд нашего города! Их там было человек двадцать! И почти всех, по расказам очевидцев, грузили потом, как дрова, внавалку! Я уже давно собераюсь, навести в нашем дворе порядок, да вот все времени нехватает! да и нетак просто это , сегодня! Уж больно много развелось у нас, неприкасаемых! Из которых в основном и состоит эта шайка-лейка! Мы с Николаем, моим братом, нераз обсуждали этот вопрос, а он у меня человек непоследний! Но так и не нашли более-менее законных способов! Пока не случилось это! Да и скажу я вам, ребята! Ничего им небудет! Как минимум завтра, а может и уже сегодня, все они будут насвободе! Есть среди них, как я уже сказал, ребята с серьезными связями! И небудь у нас с Сашкой, такого дяди, еще неизвестно, чем бы все закончилось! А так, как я понял, пока из слов Николая, двум сторонам, на время удалось достигнуть консенсуса! Вот поэтому, я и собрал вас сегодня, ребята! Есть у меня, обоснованное подозрение, что при первой же возможности, эти мерзавцы, захотят отыграться! И я прошу вас, если возможно, запустить режим невидимости! то-есть, вы их, невидите, они вас, невидят! Может быть тогда, удастся избежать последствий!

   Олег, пришедший к нам, совершенно, видно неопасаясь, вчерашних врагов, был спокоен и слегка ироничен. Отца он слушал внимательно, и как мне показалось, с уважением. Но в глазах его, серых как пасмурное, дождливое небо за окном, метались черные молнии, а крепко сжатые губы, и легкая бледность, выдавали его волнение. Но попив с нами чаю, и немного расслабившись, он сообщил отцу, что если нужно, он станет обходить эту компанию стороной, но так же, что подобные разборки, его абсолютно непугают. После этих слов, значительно повеселевший отец, отпустил меня, дав наказ, быть непозже восьми вечера дома.

   Олег позвонив еще утром, пригласил меня к себе, а узнав, что отец хочет поговорить с ним, предложил, собраться у них после обеда, но мои родители, кстати, люди весьма тактичные и воспитанные, пощитали неуместным, являться в дом к Олегу, а лучше пригласить его к нам. Короче, сошлись на том, что меня отпустят, после беседы с моими благодарными родителями, а я непреминул рассказать им о том, как едва небыл размазан по зебре, на перекрестке, возле универмага. И что лишь благодаря Олегу, я остался цел и невредим. От чего моя, и без того бледная и напуганная мама, вновь схватившись за сердце, категорически не желала меня никуда отпускать, но мой, дважды спаситель, лукаво сощурившись, заглянув ей в глаза сказал: – Елена Михайловна, я же буду рядом с Алексом! Так что, никакие хулиганы и бешанные автомобили, ему отныне нестрашны!

   В общем, когда под моросящим дождиком, пробежавшись к видневшейся в дали высотке, и заскочив, в словно ожидавший нас с Олегом лифт, мы поднялись к нему в квартиру, я вновь, как вчера, почувствовал некоторую неловкость. Дело в том, что в прихожей, нас встретила, белокурая красавица Ольга, со слезами бросившаяся к своему брату на шею, повторяя: – Олегушка! Олегушка! Ну как ты, нас напугал! Я чуть сума несошла когда узнала! А оторвавшись наконец, от широкой груди брата, подошла так же и ко мне, и обняв за шею, поцеловала в щеку, мокрыми от слез губами. – Алекс! Я очень за вас испугалась! Ведь мы когда-то перенесли такое! и она вновь заплакала, утирая слезы рукой , словно маленькая.

   Я впервый раз видел такую красивую девушку, в таком ужасном состоянии, и сказать честно, сердце щемило, а в горле стоял ком, от чего я тоже, едва сдерживая слезы, прятал глаза, как нашкодивший малек, переминаясь с ноги на ногу. Но Олег, приобняв сестру, и успокаивающе погладив ее по волосам, сказал: – Оль! Мы с Алексом, раскидали их , как щенят! Так что успокойся! Все хорошо! Никто непострадал! Эти мальчишки, даже гитару непоцарапали! А затем, кивнув следовать за собой, провел меня в свою комнату.

   – Ал, Побудь пока здесь! Ладно? Я схожу в магаз! На улице сыро, а Олька у нас итак болеет слишком часто! Ты нескучай, возьми вот, если хочешь, гитару поиграй! Это конечно, не ваш эксклюзив, но тоже не что-нибудь! И сняв со стены, вручил мне свой перламутровый Гипсон. Я конечно заверил его, что скучать небуду, и взяв несколько акордов, на отличной, видно очень дорогой и прекрасно сделанной гитаре, вернул ее обратно:

   – Спасибо! Я лучше так посижу, если можно! что-то неиграется!

   – Ну, как хочешь! Вот на полке, книги, если интересно глянь пока, а я сейчас! И прихватив со стола брелок с ключами вышел.

   Пока я разглядывая висящие на стенах плакаты, каких-то знаменитостей, и водя пальцем по корешкам, думал какую, из этого книжного богатства, стоящего на высоких, открытых полках, почитать, вошла Ольга, с большим подносом, на котором, были чашки с чаем и сахарница, а главное, что бросилось в глаза, мне, вечному сладкоешке,небольшая вазочка, в которой горкой, был навален, такой редкий у нас, в то время, розовый зефир, с какими-то печеньками.

   – А где Олежка? Спросила она, опуская поднос на журнальный столик. – Я вам чаю принесла! Согреться! На улице сегодня, прям осень!

   – Он вышел! только что! Сказал сейчас будет! Нерешился я выдать, куда отправился, мой новый знакомый.

   – Что ж! Давай подождем его! И указав на ближайшее кресло, пригласила меня садиться.

   Я смущаясь , как буд-то никогда до этого, неразговаривал с противоположным полом, присел на краешек, роскошного кресла, и приняв, из рук Ольги, обжигающе-горячую, и одуряюще пахнущую, настоящим-Индийским, черным, чашку, против воли сглотнул, глядя на хрустальныю вазочку. Проследив мой взгляд, Ольга гостеприимно придвинула ко мне зефир, со словами: – Угощайся! Пожалуйста! Нам папин друг из Польши привозит! У нас он почему-то не такой вкусный!

   Затем, прихлебывая горячий, согревающий душу чай, в прикуску, с так любимым мною, тающим ворту, настоящим зефиром, я долго слушал, расказ Ольги. От которого, иногда признаться , волосы шевелились, и мурашки по спине бежали.

   Оказалось, что в отличии от сегодняшнего, положение семьи Розумовских , когда-то, в начале отцовской карьеры, было незавидным. Жили они вчетвером,в однокомнатной квартире, накраю города, и едва сводили концы с концами. И вот, когда Олегу исполнилось семь, он похожим образом, задержавшись чуть дольше положенного, у приятеля, всоседнем дворе, позвращаясь домой, был просто так избит, какой -то незнакомой компанией отморозков. Его, ни за что, страшно, чуть не до полусмерти, забитого, нашел в луже собственной крови, сосед, вышедший на непонятный шум, и только благодаря этому, его удалось спасти. Ему сломали несколько ребер, и одно из них, проткнуло легкое, так что, еще чуть-чуть, и он захлебнулся бы кровью. После чего, было проведено расследование, но найти этих подонков, так и неудалось. А Олег еще почти год, провалялся в больнице, с множественными переломами, ушибами и повреждениями внутренних органов. Поначалу, врачи даже незнали сможет ли он ходить, но постепенно, хоть и с трудом, он пошел напоправку, и несмотря на сопротивление родителей и врачей, в свой первый клас, он явился опираясь на костыли, и с большой жаждой знаний.

   С того времени, веселый и беспечный малыш, превратился, в серьезного, и упрямого подростка, слишком рано, познакомившегося с жестокостью этого мира. Иногда учителя жаловались на него, что он мол, слишком резко реагирует, когда кто-то из бестолковых забияк, в их классе, или на перемене, в коридоре, обижал младших. Занимаясь с другом маминого отца, по какой-то восточной системе, он очень быстро, достиг успехов, и нераз доказывал школьной шпане, что с ним шутки плохи. из-за чего , не раз и не два, его вызывали на головомойку , в детскую комнату милиции, но разобравшись, всегда отпускали. Возможно тут играли роль, связи деда, который работал, научным сотрудником, в одном из закрытых НИИ. Где была мощьнейшая охрана, с которой он всегда разъезжал по городу, и нераз пугал, прежних соседей, наезжая в гости, к Розумовским, сразу на двух черных волгах. Еще долго потом соседи, шушукаясь, недоумевали, кого это нынче забрали Туда. Хотя и время большого страха перед госслужбами, давно миновало, но генетическая память видно, загоняла всех по квартирам, где только едва шевелящиеся зановесочки на окнах, выдавали естественное любопытство, перепуганных граждан.

   Именно дед, Сергей, после случая с Олегом, выбил им эту квартиру, в элитной высотке, и ненавязчиво-так, стал продвигать отца. Который нужно сказать, будучи человеком гордым и независимым, всегда стремился отвергнуть, любую помощь тестя.

   Но после той злополучной ночи, он многое переосмыслил. Когда, именно благодаря настойчивому вмешательству, Сергея Семеновича, и благодаря, его обширным связям, врачи бегали как наскипедаренные, а бедного Олежку, взял под свой контроль, сам министр здравоохранения. тогда отец, привезший своего малыша, искалеченного какими-то извергами, видевший с какой ленцой, и обычным врачебным равнодушием, нехотя отвечая на вопросы, да и вообще, нагло обходя стороной, сходивших сума родителей, работнички в белых халатах, вдруг, как помоновению волшебной палочки,забегали, засуетились, когда во дворе скрипнув тормозами, остановились две черные волги. После чего, Олежку перевели в первую городскую, в какое-то закрытое отделение, для особых лиц, и там, под присмотром, совершенно другого, обходительного, и предупредительно-вежливого персонала, он и выздоравливал до конца. После такой, явной демонстрации его безсилия, расшевелить обычных врачей, дабы те, выполняли более активно, свой профессиональный долг, Отец Ольги, сильно призадумался. И взяв с собой только дочь, нагрянул к тестю домой. И вот, извечные недруги, которых немогло ни что примирить до этого, и которые виделись-то друг с другом нечасто, тогда обнявшись на пороге, к неимоверному удивлению, тещи Нины Захаровны , засев , в кабинете Сергея Семеновича, проговорили там, до самого утра.

   Дело в том, что после свадьбы,, несмотря на все старания супруги, зять с тестем, так и несошлись, поскольку, видно на каком-то подсознательном уровне, почувствавовшие друг в друге, сильнейших лидеров, немогли смириться с наличием второго такого в семье, Однако, после той злополучной ночи, решивший все же переступить через свою гордость Артем, искренне поблагодарил тестя за помощь. В ту ночь, сильно побитые горем мужики, видевшие как на их руках, умирает их любимый Олежка, забыв все распри, и распив бутылку Армянского, на двоих, стали вдруг настоящими друзьями.

   И вот, постепенно в их семью пришли мир и согласие. А Олег, был взят под крыло другом деда, и посовместительству начальником охраны их ящика. Узнав о том, что произошло с внуком его Сереги, этот, очень известный в узких кругах человек, пообещал сделать так, что больше ни одна мразь, несможет обидеть его, и всех, кто будет с ним рядом.

   С тех пор, Олег, почти каждый день посещал тренировки, в особом, закрытом спортзале, для персонала их отдела. Там, по словам отца, главным интструктором, был один старичек из Вьетнама. Его привез однажды, после известной заварушки, сам начальник службы безопасности, тогда еще молодой литеха, и поручил ему воспитание подростающей молодежи. Уж по какой системе он занимался с ними, неизвестно, Олег об этом никогда не говорил, но с тех пор действительно, никто просто так, нерешался приставать к новенькому, во дворе их элитного дома, да и в школе, он стал чуть ли не героем всех девичьих сердец, всегда оказываясь в нужное время, в нужном месте. он нераз вытаскивал из беды мальков, попавших по глупости, или незнанию, в лапы безжалостных старшаков, коим частенько доставалось на орехи, от этого невысокого, но крепенького пацана, что легко валил с ног, одним ударом, даже самых здоровых и сильных на вид, пэтэушников. Эти товарищи, частенько забредали в поисках сигаретки, и легких денежек, отнятых у желторотых первоклашек, на територию его школы.

   Сколько раз его пытались побить, по честному, впятером, а то и вдесятером, на одного, да только, редко кто из этих смельчаков, мог после, самостоятельно дойти до дому. И как потом его непытались очернить в глазах общественности, всегда были те, кто нестрашась возмездия, рассказывали все как было. И Олега, в очередной раз, ставшего героем дня, с почестями отпускали. Даже Ольга, которую по возрасту естественно, провожали домой, ребята гораздо старше ее Олежки, нераз убеждалась, в том, что наглые, и порой совершенно беспардонные, поначалу ухажеры, после короткого разговора с братом, который всегда был где-то поблизости, горе Донжуаны, становились сама вежливость и предупредительность, либо вообще, с тех пор, обходили ее десятыми дорогами.

   Так что, вот с каким парнем, свели меня обстоятельства, в моем, вовсе непримечательном-таком городе, где как оказалось, не все так просто.

   Мне обычному малолетке, привыкшему наблюдать все описанное выше, только в кино, вся эта история, показалась чем-то запредельным. Не раз и не два, лежа дома с холодным компресом, на очередном синяке, я мечтал; как вот так же, стану сильным и непобедимым, и что никогда больше, эта дворовая гопота, непосмеет обижать кого хочет. Виделись мне романтические картины, как Алекс-победитель, гроза всия шпаны, спасает некую красавицу, а чаще всего свою Юльку от нападения, страшных, черных кожанов, что водились у нас за городом, и которые носились на своих байках, по ночным улицам, распугивая запоздалых прохожих, ревом форсированных движков. И виделось мне, как раскидав, окруживших мою принцессу огромных, шкафоподобных монстров, я, под музыку из любимого Шерлока Холмса, веду спасенную прямо во дворец, к королю. В общем, все как обычно. Стандартные грезы, малолетнего философа. Да вот только я и неподозревал, что где-то совсем рядом, в соседней с нами школе, учится парень, для которого, такие мечты, давно уже не глупые, бесплодные фантазии, а прочно устойвшийся быт. И который, еще вчера, запросто накостылял, самым крутым паханам нашего двора.

   Короче говоря, на меня рассказ Ольги, повлиял так сильно, что я и незаметил, когда вернувшийся с покупками Олег, позвал сестру на кухню, а оставшись один, так задумался обо всем услышанном, что необратил внимание, как Олег, войдя в комнату, и увидев меня, стеклянно уставившегося в противоположную стену, нестал окликать, а тихо затворив дверь вышел. Незнаю, сколько я так просидел, но когда прийдя в себя, я очнулся, в комнате никого небыло, а из гостинной, доносилась тихая мелодия, наигрываемая на рояле. Выйдя на звук, я обнаружил, Олега, сидящим за отцовским инструментом, и тихо перебирающим клавиши.

   – Привет! Ну что! Проснулся? встретил он меня насмешливо.

   – А я и неспал вовсе! Мы с Олей ждали тебя! Заоправдывался я. – Ты чего так долго?

   – Да вот, неоказалось всего нужного в нашем гастраноме! Пришлось переться через весь город, в другой! Ты уж извени! Сам недумал что так получится! И приглашающе указал мне на соседний стул. – Садись, Расказывай! Как ты дошел до жизьни такой?

   С того самого разговора, в котором, я поведал обо всем, что стало причиной моего опального положения среди нашей, дворовой шпаны, и начались эти, почти ежедневные поседелки. Нет, я с детства росший в семье, где интелект применялся по назначению, и где всегда меня учили; любить книги, учили; уметь думать, и самостоятельно принимать решения, всегда с уважением, относился к ребятам, с высоким коофициентом мыслительных способностей, но Олег, стал для меня, настоящим открытием. Выслушав мой сбивчивый рассказ, этот парень, как-то странно, поведя плечами; мол ничего нового нет под солнцем, спросил:

   – Слушай ал! Как ты относишся к востоку? то-есть, К различным единоборствам?

   Вопрос конечно был задан явно по теме, и словно подтверждая это, Он добавил: – Я видел вчера, как ты, справился с теми двумя! и скажу, что выглядело это, довольно неплохо! Тебе кто-то показывал, эти приемы?

   – Нет! Видиш ли! И я коротко объяснил ему, что уже некоторое время, пробую заниматься по книге. На что удивленный Олег, поинтересовался, где я достал такую литературу, и как она, эта книга называется. Услышав название, он жестом позвав следовать за собой, направился к себе в комнату, где немного порывшись на полках, извлек на свет, точно такой же как и у меня Шаолинь. Я уже ничему неудивляясь, кивнулему, мол Да,, она самая, а затем, был поражен, его разгромными, и профессиональными коментариями, которые неоставляли от различных изложенных в ней фактов, камня на камне.

   – В общем, что касается некоторых гимнастических комплексов, и отдельных упражнений, а так же, элементов рукопашного стиля, шаолиня, профессор Джейкинз, оказался осведомлен довольно точно! только вот, верить его росказням, о всяких там летающих монахах, я думаю не стоит! Завершил он разгромный разбор данного фолианта. – Если хочеш, я познакомлю тебя кое-с кем, в моем зале! Думаю дед будет не против!

   И спустя несколько дней, несмотря на трудности, он привел меня в закрытый комплекс, для личного состава девятого отдела.

   Когда я, спустя время, впервые переступил порог этого, до сих пор закрытого спортзалла, меня здорово-так потряхивало. А когда я увидел, стоящие под стеной маникены, и хорошо знакомый по картинкам макивар, Олег, понявший по глазам, что мне хочется все это рассмотреть поближе, сказал: – Небоись, Ал! Пока учителя нет в зале, ты можеш, хоть на голове ходить! Так что смотри, щупай,, и вообще, будь проще!

   Надо сказать, что попасть сюда, мне стоило довольно больших усилий. Чего только стоило уговорить отца, который ни в какую нехотел позволять мне, заниматься в закрытых заллах. Он-де прекрасно наслышан, что попав туда однажды, уже нельзя было так просто выйти от туда. И что такое-обучение, совершенно непокарману нашей семье, И что мама будет переживать и прочее тому подобное. Но узнавший о проблемме Олег, заглянув как-то к нам на ужин, уговорил-таки родителей. Объяснив что финансовый вопрос уже решен, что денег с меня брать небудут. А так же, пообещав им лично приглядывать за мной. И конечно же довольно непростой была и процедура медицинского освидетельствования. Меня, целых два дня кряду, мучали, какие-то пожилые эскулапы в белых халатах, то заставлявшие раздется догола, то надевающие на меня какие-то непонятные штуковины с торчащими во все стороны проводами. Эти дяденьки и тетеньки, снова и снова, заставляли меня приседать, махать руками и прыгать, после чего, вновь измеряли давление, пульс, и еще чего-то там. Короче, к третьему дню, уже было пожалевший, что связался с этой конторой, прийдя в кабинет главного врача, я услышал наконец-таки вердикт. Оказалось, мой организм, совершенно здоров, и меня хоть сейчас, можно отправлять в космос. Но если я хочу заниматься в их залле, мне нужно немного набрать в весе. И посоветовав мне несколько способов, как слегка поправиться, усатый, пожилой дядька, дал-таки мне добро, на занятия.

   Вспоминая гораздо позже, те дни, я удивлялся, откуда во мне было столько упрямства, и необъяснимой, какой-то патологической, тяги к занятиям. Как выяснилось позже, первые месяцы, в системе отбора, идет так называемая выбраковка. Когда новичков, прогоняют через все круги ада, и когда лишь те, кто выдержал все, неимоверные нагрузки, и оставался так же решительно настроен, представал, пред светлые очи наставника. И только потом, я понял суть удивленных взглядов, изредка бросаемых на меня Олегом. Он видя мое такое-упорство, даже незамечающего, что его пытаются сломать через колено пацана, пробовал, видно вспомнить, не уж то и с ним так серьезно обошлись когдато, при поступлении сюда. И вот, спустя какое-то время, я был представлен учителю.

   Нужно сказать, что первое, наше знакомство, произвело на меня странное, необъяснимо-гнетущее впечатление. Старичек которому меня представил наш первый инструктор, Григорий, оказался невысоким, чуть сутулым, худым вьетнамцем. На первый взгляд, в сравнении с киношными сенсеями, он проигрывал по всем статьям. Сморщенное личико, редкая седая бородка, слегка затуманенный взгляд, короче, когда я поздоровался с ним, в первый момент, у меня возникла мысль; что меня просто разыгрывают. только вот буквально через какие-то десять минут,я осознал, насколько внешность и первое впечатление бываюьт обманчивы. Старик, которого кстати, звали Хо Вань, поглядев на меня задумчиво несколько минут, спросил только, чуть пришепетывая: – Ну Как? Хошеш покажать кто ты ешть?

   Я в недоумении обернувшись на Григория, хотел-было спросить, что за ... Но тот молча снял со стенда здоровенный, бамбуковый шест, вручил его мне.

   – Мальщик! Не бойшя, шделай дедушке больно! Сказал мне старичек, а затем повернувшись, зашагал к татами.

   Если дедушка Хо думал, что я буду стесняться, или долго колебаться, то он сильно ошибался. как-только мы встали в центр круга, я ничтожа сумняшись, взяв тяжеленную дубину за один конец, молодецким ударом обрушил ее на голову своему наставнику. Однако, когда я уже-было подумал; что старику кранты, и тяжеленная палка размозжит ему череп, он исчез. Поинерции, грохнув шестом, о мат, я вобалдении проморгавшись, оглянулся в поисках старика, но его нигде небыло. Так я очумело вертелся в попытке разобраться, как это он меня дурачит, пока за спиной не раздался тихий шорох, а в следующий миг, я уже валялся на полу, а на до мной, опираясь на мой шест, стоял учитель.

   – Хорошо! Быштрый мальчик! Будеш штаратьшя?

   – Да! коротко ответил я, поднимаясь на ноги.

   И действительно старался.

   Мне подробно было пояснено, что заниматься я буду, по системе Вьет-Во-Дао. Признаться никогда раньше, о таком единоборстве неслышал. Но оказалось, что этот вид боевого искуства, очень развит во Вьетнаме, и что создан он был, с целью противодействия америкосам, которые тысячами засылали туда в шестидесятые, отлично вооруженных и обученых пехотинцев. Представить себе как мелкие, в большенстве своем Вьетнамцы, нападали на здоровенных морпехов, запакованных в броники, и увешанных с ног до головы, различным, смертоубийственным железом, было непросто. Но в последствии, я понял как эти ребята, играючи расправлялись с тяжелыми и грозными, Американскими солдатами. Дело было в великолепной, просто исключительной гибкости, и скорости. За счет чего, противник неуспев даже осознать что атакован, вмиг лишался оружия, подвижности, а если нужно и сознания. то, что мне показывал наставник, было настолько непривычно, и так сильно отличалось от всей той книжной лобуды, которой я забивал себе голову, что поначалу я просто терялся, незная верить всему виденному, или просто развернувшись, направиться домой, навсегда, подальше от этого сумашедшего дома. Но Олег, спасибо ему за это огромное, видя мое такое-сложное, недоумевающее состояние, после одной из тренировок, пригласив в очередной раз меня, к себе на ужин, за чашкой вечернего чая, попросил выслушать его неперебивая.

   – Ал, я догадываюсь, что все виденное тобой в зале! А так же, все эти, новые приемы и техники, слегка обескураживают! Но это поверь, только поначалу! Мне тоже казалось первое время, что я занимаюсь чем-то неправельным, и что восточные единоборства, должны как минимум, быть эфектными внешне, и благородными по содержанию! Но посмотрев несколько закрытых турниров, я понял, что сенсею у нас пока нет равных! Сюда приезжают оперативники из Москвы и Ленинграда, для того что бы пройти школу, у такого мастера, а ты уже который день, нос воротиш, и глядиш как волчонок! Прости если прямо, но попасть в наш зал, ох как непросто, а потеряв такую возможность сейчас, поверь, ты будеш сильно сожалеть потом! Так что брось свой юношеский максимализм, и доверься Дяде Ване, он вчера весь вечер смотрел в твою сторону! Нравишся ты ему! Вот и необижай старика своим скепсисом! Он ведь тебе уже нераз доказал, что мнимое благородство, и внешняя эфектность, в настоящем бою неуместны! А что касаеться, всяких там, морально-этических моментов, то пока тебе об этом рано думать! Главное сейчас, держать темп, а философию освоиш позже! Поверь, она никуда неденится! Однако, хочу предупредить тебя сразу, со всей той киношной чепухой, что мы привыкли видеть с тобой раньше, она не имеет ничего общего!

   Мы еще долго тогда, сидели с ним, рассуждая на темы; каким должно быть искуство воина, и чем карате, конг-фу, и прочие единоборства, отличаются от того что нам преподает старик.

   После этого разговора, я многое заглушил в себе, а что-то даже и переосмыслил, раставив некоторые таблички приоритетов по новому. Так я перестал болезненно воспринимать то, что приходилось разучивать на занятиях. А приемы там встречались, весьма неоднозначные. Так что мне, порой всерьез приходилось давить в себе, того белого рыцаря, который с какого-то времени, стал просто невыносимым занудой. Твердя мне, что такими приемчикоми, пользуеться гопота на зоне, а нам мол, благородным непрестало. И прочее в таком духе. только вот, когда я однажды, случайно прийдя, на занятия, на час раньше обычного; Отец тогда, забыл завести часы, через полу прикрытые двери, проследил настоящий спаринг, многое само собой, встало на свои места. Надо сказать, именно тот день, стал для меня переломным, в борьбе с моей совестью, поскольку бой, иначе неназовеш, между Сенсеем дядей Ваней, как мы ласково называли его, и двумя амбалами, которых я пару раз видел в раздевалке, произвел на меня такое впечатление, что я надолго впал, в так называемый, культурный шок.