Текст книги "Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты"

Автор книги: Александр Сапсай

Соавторы: Елена Зевелева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Да уж, дела хреновые, видимо. А брат твой как?

– Геннадий, видишь ли, совсем не удивился такому повороту событий. Если ты помнишь, он-то ведь как раз с самого первого момента после смерти Аллы говорил, что на все сто процентов убежден, что ее отравили. Он, кстати, тоже с этим «следопытом» Шуваловым встречался не раз, но к чему они пришли, пока не говорит. Только сказал всем, что тот во многом подтверждает все его догадки. Да ты и сам подумай: молодая, здоровая баба, что называется, кровь с молоком, следила к тому же тщательно за своим здоровьем. Каждый божий день по два, а то и по три километра в бассейне в своем фитнесе проплывала. Трусцой бегала, на роликах каталась. Потом еще качалась на тренажерах. А массаж, а баня, а йога, а пилатес, а коланетика, а все остальное?.. Свой фитнес-центр по полной программе использовала, молодец. И вдруг на тебе, выпивает две-три рюмки водки, что для нее все равно как дробина для слона, и падает замертво. Как такое может быть при ее-то здоровье? Ну, подумай.

– Знаешь, дорогая моя, в нашей жизни и не такое бывает. Я немало подобных примеров знаю за последнее время. А вот что касается знакомств твоей невестки, то, на мой взгляд, многие из них всегда были более чем сомнительными. Впрочем, как и у твоего любимого братца. Вот где нужно искать корень зла.

– Пойми, в конце концов, знакомства знакомствами, я не спорю. Но кто же мог ее отравить на презентации водки, да еще в доме у Галки и Иннокентия в Жуковке, где одной только охраны больше, чем звезд на небе или рыбы в прудах. Сам же знаешь, сколько у них мордоворотов этих со стрижеными затылками, особенно на торжественных мероприятиях…

– Ладно, моя дорогая, пойду-ка я спать. Не поверишь, у меня глаза слипаются. Вечером поговорим, а завтра, думаю, основательно с тобой все обсудим. Подумаем, взвесим, решим и будем действовать. – С этими словами, тяжело встав из-за стола, Олег заспешил в спальню. Теперь он действительно понял всю глубину своей усталости и от поездки, и от всего остального.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
«Далеко, далеко журавли улетели…»

В Киев они прилетели три дня назад. Добрались хорошо, комфортно. Бизнес-классом того же «АэроСвита», которым собирались вернуться назад. В самолете Олег с большим удовольствием выпил пару фужеров джина с тоником, лимоном и льдом. Заодно и перекусил, так как вышел из дома довольно рано и не хотел тревожить Ольгу по поводу завтрака. Встал он даже раньше, чем было нужно, часов в пять утра, как часто бывало в последние годы. Нельзя сказать, что он не любил поспать, особенно в субботний или воскресный день. Но многолетняя привычка, привитая им самому себе, за немалый период работы в центральных партийных органах приучила его к суровой самодисциплине. Если нужно – значит нужно, и все тут. Поэтому когда требовалось написать что-либо серьезное или, что называется, для души, он всегда, на удивление даже самому себе, вскакивал с постели почему-то именно в это время.

И четверг, когда они вчетвером – с депутатом Думы, председателем комитета Совета Федерации и руководителем телеканала – вылетали рейсом из Шереметьево, был именно таким днем. Хотя машину он ждал только в восемь тридцать, а самолет отправлялся в одиннадцать, Олег все же решил встать пораньше. Во-первых, мучили разные мысли в связи с предстоящим визитом. Во-вторых, хотя писать или дописывать давно начатую главу остросюжетного романа, героиней которого как раз и была Тимошенко, было в этот раз не нужно, но очень хотелось на всякий случай перед разговором с ней хотя бы просмотреть то, что уже было сделано. Этот роман, по их совместному с приятелем Андреем Анисимовым замыслу, давал возможность проследить историю «панночки» с длинной косой и горящими живыми глазами. С момента и после ухода с премьерского поста она оставалась негаснущей звездой на украинском политическом небосклоне. Такой пример, считал он, вполне мог увлечь многих совсем не бесталанных женщин в России и на Украине, поднявшихся было в первые годы горбачевской перестройки, а потом сложивших крылья из-за засилья мужиков-правителей. И это тогда, когда их энергия, ум, красота, умение вести хозяйство, складывать и собирать, а не рушить, отнимать и делить, были нужны больше всего. Одновременно хотелось хотя бы ответить на вопрос о том, почему только на Украине оказался возможен феномен Юли? И почему, к слову, в России он не случился и даже не предвиделся?

Может быть, встреча в Киеве поможет дать ответ на эти вопросы.

А готовиться к таким ответственным моментам, которые могли больше не представиться никогда в жизни, Олег по старой привычке мог только в полной тишине, когда даже жена не отвлекала его мысли от главного своими бесконечными вопросами или рассказами о жизни института, кафедры, подруг. При этом, используя такой утренний шанс, он обычно не сразу бросался к компьютеру. А вначале пил кофе с бутербродами или с хлебцами, намазанными любимым им плавленым сыром «Виола». Потом курил, выйдя в длинный коридор подъезда. Опять пил кофе. И вновь курил. И так несколько раз кряду, пока не преодолевал в своей голове сопротивление материала. То есть пока не рождалась первая фраза, с которой он начинал повествование, заголовок, замысел очередной статьи или главы в книге. Этому священнодействию он придавал огромное значение, считая, что в противном случае нужно было быть холодным ремесленником, а не творческим человеком.

Подобным образом он поступил в то утро перед вылетом в Киев. Вскочив с постели ни свет ни заря, схватил свою ручку с золотым пером фирмы «Кросс», всегда заправленную синими чернилами «Паркер», которая, по его словам, плохо писать не могла. Потом, подумав немного и выпив большую чашку кофе, положил на кухонном столе несколько ежедневников, записную книжку, стопку бумаги и начал читать и аккуратно выводить и выписывать слова, иногда комкая и раздирая листы на мелкие кусочки. Поработав примерно до семи утра, когда под звуки будильника, сыгравшего раз пять «Полюшко, поле…», уже проснулась жена, Олег сложил несколько страниц в свой слегка напоминающий армейскую полевую сумку темно-коричневый портфель. Все необходимое для нынешней поездки – лекарства, смена белья, диктофонные кассеты – было собрано заранее. Он промчался на кухню. Включил электрочайник. Потом проскочил в ванную и, набросив на себя китайский халат, босиком вновь забежал на кухню. Насыпал из здоровенной банки «Нескафе» пару чайных ложек порошка кофе, пару ложек сахара, залил все это кипятком, тщательно размешал. Заглянув напоследок в ежедневник и пометив крестиками самое важное из того, что намеревался сделать после возвращения домой, вновь устремился в ванную: мыться, бриться, одеваться, собираться в дорогу. На все про все у него осталось не так много времени. В голове все сложилось достаточно четко и ясно.

Водитель Слава позвонил по мобильнику даже раньше, чем договорились. Олег был уже готов. Он схватил свой портфель, надел черную кепку, черный шарф, набросил, не застегивая, свое любимое пальто фирмы «Босс» и, сунув ноги в стоявшие у порога черные итальянские башмаки и чмокнув заспанную жену в щечку, буквально вылетел на улицу.

До аэропорта по обычно забитой в это время машинами Ленинградке домчались быстро. Регистрация еще даже не началась. Поэтому, зайдя в здание аэровокзала, Олег просто слонялся из конца в конец и даже не звонил своим попутчикам, точно зная по опыту прошлых поездок, что они появятся здесь перед самым вылетом, до которого оставалось часа полтора, не меньше. Посмотрев несколько раз на мониторы, он убедился, что рейс не откладывается. Олег обошел бесчисленные книжные киоски, потом решил слегка перекусить в буфете, заодно и занять время. Выбрал пару бутербродов, стаканчик неплохо сваренного кофе и, раскрыв «Комсомолку», уютно разместился за столиком.

– Олег! Привет! Ты куда летишь? – услышал он громкий женский голос из дальнего угла буфета, не очень-то заполненного с утра пассажирами.

Олег обернулся и увидел свою давнюю знакомую, известного адвоката, заместителя председателя одной из популярных московских коллегий, постоянно появляющуюся на экране телевизора Людмилу Романюк.

– Привет, Людмила! Давай переходи сюда ко мне, здесь посвободней, – добавил он также громко. – Заодно и поболтаем хоть немножко.

Собрав развешанные на соседних стульях свои вещи, Людмила перенесла их в один момент, развесив на спинки стульев, стоявших за его столиком. Принесла на подносе свой завтрак, состоящий из нескольких овощных салатов и большой куриной ножки. Женщина она была активная, разговорчивая, да и юрист высокого класса. Одного из знакомых Олега можно сказать уже из-за решетки вытащила. Познакомились они чуть ли не сразу после студенческой скамьи, когда Людмила с мужем, окончив Киргизский университет, примчались в Москву, уверенные в том, что найдут здесь себе лучшее применение, чем в тогдашнем Фрунзе. И не ошиблись. Поначалу она работала адвокатом в юрконсультации, потом была народным судьей в одном из престижных московских районов, а с перестройкой, когда отношение к адвокатам резко изменилось в стране и к тому же они стали зарабатывать совсем неплохие деньги, вновь подалась в адвокатскую контору. Занималась она в основном арбитражными делами, хозяйственными спорами и спорами с налоговыми органами. То есть самыми что ни на есть выгодными с точки зрения юристов проблемами.

– Как хорошо, что я тебя встретил. Ты даже не представляешь себе, как я рад! – улыбаясь, сказал ей Олег, когда она окончательно расположилась на высоком стуле возле него.

– Ну, куда ж ты летишь? – повторила вопрос Людмила.

– В Киев. Там будут праздновать годовщину «оранжевой» революции. Представляешь, как будто все это только вчера было, а уже целый год прошел. Я не один, ты же понимаешь, и не по собственной инициативе, хотя у меня есть и свой интерес. Помнишь Андрея Анисимова? Мы с ним задумали книжку об этих событиях в стиле фэнтези написать, остросюжетную. А ты куда собралась? Ты, я смотрю, постоянно в разъездах. Тебя даже по телефону поймать трудно.

– Я-то в Лондон. Ты же знаешь, у меня дочка училась в Англии. Теперь вышла там замуж, работает. Муж у нее довольно приличный бизнесмен, из богатой старинной семьи. Да и сама она неплохо пристроилась. Одно время я страшно переживала за нее. Она, видите ли, домой хотела вернуться, причем вместе со своим мужем, который даже русского языка не знает. Куда? К нам, в беспредел. Слава богу, одумалась. Выбросила всю эту дурь из башки. Мы с мужем к ним летаем как минимум раз в квартал. Я думаю, что это гораздо лучше. Хоть жить спокойно будут.

В кармане висевшего на спинке стула пальто Олега затрещал мобильник. Звонил Коля, водитель председателя комитета Совета Федерации. Он сказал, что все они вместе давно ждут его в VIP-зале. Олег взял пальто, кепку, портфель и, попрощавшись с Людмилой, помчался туда.

– Людочка, обязательно через неделю позвоню тебе. Твоя помощь нам с Ольгой очень нужна. Мы по-прежнему занимаемся иконой, помнишь, наверное? Если примешь участие, будем тебе признательны. Пока! – успел почти на бегу сказать Олег на прощание.

– С огромным удовольствием! Так и передай Ольге. Можете на меня рассчитывать! – прокричала она ему вслед и тоже стала спешно собирать вещи.

В Киев прилетели точно по расписанию. У зала для особо важных персон их ждал новенький глазастый «Мерседес» российского посольства. Немолодой, опытный водитель-москвич Петр Петрович мигом домчал их вначале до болтавшегося на волнах Днепра двухэтажного «поплавка» под названием «Причал», где в уютном кабинете они плотно перекусили потрясающе вкусными варениками с мясом, творогом, зеленью, вишней. Потом попили кофейку и приблизительно через час уже были в заказанной для них пятизвездочной гостинице «Премьер палас отель» – в центре столицы Украины, на углу бульвара Шевченко и Пушкинской улицы. Гостиницу построили еще в 1909 году сахарозаводчики в подарок к 300-летию Дома Романовых. В ресепшне Олегу вручили визитку и ключ от номера на втором этаже в виде пластиковой карточки. Остальные Обосновались на седьмом. Шикарные апартаменты – по шестьсот долларов за сутки – предоставили им. Чуть позже все встретились в ресторане.

– Да, ребята, считайте, что нам повезло. Думаю, то, что нам предстоит увидеть, мало кто видел. А если повстречаемся еще и с «панночкой», то совсем будет хорошо, – высказал свое мнение взявший на себя роль руководителя группы председатель комитета Совета Федерации, большой знаток этих мест и любитель сытной украинской кухни.

Дождавшись еще одного члена своей делегации, в прошлом помощника министра обороны, прославившегося когда-то в юности в велосипедных гонках Анатолия Суворова, прилетевшего на день раньше, теперь уже впятером обсудили план своих дальнейших действий.

– Мобильники есть у всех, так ведь? Держите их постоянно включенными. Работа предстоит несложная, но нудная, – сообщил все узнавший к этому моменту Суворов. – В основном придется всем торчать в гостинице. Номера, как вы видели, прекрасные. За все давно заплачено, так что в случае задержки не волнуйтесь. Захотите – сидите в баре, в ресторане, в общем, главное – далеко не уходите. А вечером пройдемся по Крещатику. Перекусим в местных «Елках-палках», они здесь по-другому называются, прошвырнемся по магазинам. Такой план всех устраивает? Я же вместе с коллегой, – добавил он, указывая на председателя комитета Совета Федерации, – на некоторое время исчезну. У нас с ним здесь еще и свои дела есть. Мы же в прошлом киевляне, так что не удивляйтесь. До вечера постараемся выяснить, когда и где нас с вами примет мадам. Идет?

– Вполне, – ответил за всех Олег, увидев недалеко за столиком знакомого из «Комсомолки», жадно наворачивающего наваристый украинский борщ с пампушками в чесночном соусе. «Уж кто-кто, а он-то все знает», – решил про себя Олег и подошел к нему.

– Здорово, Василий! – обратился он к известному в журналистских кругах политобозревателю Урюпину. Тот был невысокого роста, худощавый с рано проявившейся лысиной. В нагрудном кармане его белого пиджака торчал оранжевый платочек – словно бант у революционеров в октябре 1917 года.

– Привет, Олег! Я давно тебя заметил, но не хотел мешать вашей компании и вклиниваться в беседу, – ответил тот, протянув левую руку, а правой продолжая хлебать борщ. – Садись, я сейчас борщ закончу, а потом еще пару котлет по-киевски съем. Тебе, думаю, это не помешает, а я очень есть хочу. С раннего утра здесь набегался прилично. Кстати, здесь полно наших. Многие разместились не здесь, но наверняка вечером на первом этаже в ресторане соберутся. Это же самая приличная гостиница Украины. Так что приходи вечером, если время будет, пообщаемся. А если хочешь, то можешь со мной по городу проехаться, покажу тебе музеи, памятники, разные исторические места. Да и расскажу многое. Ты в каком номере? Я в 208-м. Найдешь, если что.

– А что ты хочешь написать? Уж поделись с товарищем. Репортаж с майдана наверняка готовишь?

– Ну что ты, старик. Это для меня давно пройденный этап. Тайн у меня от тебя нет. Хочу, знаешь, некие штрихи к портрету украинской «железной леди» для «Комсомолки» сделать, если получится. Стал бы я разве из-за одного репортажа сюда гонять да селиться в такой роскошной гостинице? Мне, знаешь ли, газета таких бабок отродясь не платила. За такие деньги я бы лучше в Грецию или в Египет на недельку смотался, а то и на Канары. Нет, старина, я давно разворот заказал под свой материал, да и название придумал. «Юля краса – длинная коса», как тебе нравится?

– Молодец! Ты же знаешь, что мне всегда, даже когда мы работали вместе в Агентстве, твои материалы нравились. А сейчас, когда ты стал опытный, матерый журналюга, тем более. На мой взгляд, эта мадам вполне заслуживает твоего золотого пера. Только вот у меня она почему-то постоянно ассоциируется с Жанной д’Арк. Не совсем, конечно, но на национальную героиню тянет, согласись?

– Я тоже думал об этом, старина, но считаю, что сравнение с Жанной – это, конечно, перебор, – доев борщ и вытерев салфеткой засаленные губы, проговорил Василий. – Что ты, что ты. Упаси тебя Господь! Хотя бы потому, старикан, что Орлеанская девственница, если ты помнишь, окончила свою жизнь на костре – не дай бог Юле. Во-вторых, напомню, французская Жанна слишком явно ненавидела англичан, а наша героиня – смотрю, она тебе тоже нравится – публичных антироссийских пассажей не допускает. Может быть, потому, конечно, что сама она родом из почти русской Днепропетровщины. Не знаю. Но факт есть факт. В-третьих, если ты и дальше захочешь сравнивать, то пастушка из Лотарингии пришла исполнять свою освободительную миссию без единого гроша в кармане. Ей, как французы говорят, видите ли, некий «голос был». Что же касается украинской Юли, то в отличие от той Жанны она пришла в революцию вполне состоятельной женщиной, может и миллиардершей даже. Задумайся, она же возглавляла «Украинский бензин», «Единые энергетические системы» и т. д. и т. п. К тому же Жанна, на мой взгляд, скорее исторический миф, красивая легенда, сказка. До восемнадцатого века, насколько мне известно, о такой национальной героине французский народ не знал и не ведал. А Юля – длинная коса – какой же это миф! А? Убедил?

– Согласен, Василий. Ты как всегда прав. Но сходство все же есть. Причем в одном важном биографическом обстоятельстве. Жанна, говоря современным сленгом, это героиня, которая сама себя сделала, некая «селф-мейд вумен». Так или нет? И Юля тоже сделала свою потрясающую головокружительную карьеру после распада Союза, выйдя из самых низов. Можно сказать, босиком из той же Днепропетровщины пришла в политику. Годится?

– Еще как годится. Готов с тобой дальше порассуждать об этом. Вот только сейчас котлеты съем, а потом у меня абрикосовый торт с зеленым китайским чаем. Может быть, ты чего – нибудь хочешь? Я сейчас закажу, я мигом.

– Да нет, Василий. Я сегодня, в отличие от тебя, с раннего утра ем, причем довольно плотно. Поэтому кушай на здоровье, а я пойду к себе в номер. Мой прямо рядом с твоим. Дверь напротив. Стучи, заходи, всегда рад. Я пойду освежусь и поваляюсь немножко. Встал-то в пять утра. Так что приятного тебе аппетита. Заходи через пару часов. Жду. С удовольствием с тобой прокачусь по городу.

Вполне удовлетворенный встречей и своим разговором со старым знакомым, Олег не торопясь пошел к прозрачному лифту. Сунул свою пластиковую карточку-ключ в гнездо и плавно спустился до второго этажа. Включил в своем люксе весь свет, задернув при этом плотные, тяжелые шторы. Позвонил домой по мобильнику. Поговорил несколько минут с Ольгой и, выяснив, что все спокойно и никаких звонков ему сегодня с утра не было, разделся и шмыгнул в ванную. Пять звезд, обозначенных в проспекте, на визитке и даже на пластиковом ключе его номера, чувствовались и здесь. Ванная была просто королевская. С большим вкусом подобранный и выложенный кафель нераздражающего, почти песочного цвета. Всевозможные зеркала, в том числе круглое специальное зеркало для бритья с подсветкой и сильным увеличением возле умывальника, автоматически прекращающего ток воды. Душ менял напор и количество струй. Даже слив в унитазе – все управлялось электроникой. В глаза бросалось и количество бесконечных, белейшего цвета полотенец – от огромных банных до маленьких ножных, с рисунком ступни; халатов с буквами «РР» на нагрудном кармане, вышитыми золотыми нитками. Разовые тапочки, множество маленьких баночек и тюбиков разового парфюма, зубная паста со щеткой и другие туалетные принадлежности позволяли ничего этого не брать с Собой, как прежде, а прилететь в такую командировку, как он, налегке. С одним-единственным портфельчиком.

Основательно помывшись и почувствовав себя по-настоящему свежим, Олег прямо в толстом гостиничном халате развалился в удобном кресле. Он не без труда справился с огромным телевизором, стоявшим на письменном столе напротив широченной двуспальной кровати, нашел НТВ, потом залез в мини-бар и, достав из него небольшую бутылочку джина «Бифитер» и банку горьковатого тоника, с огромным удовольствием вновь уселся в глубокое кресло, закурив любимую сигарету «Кэмел», и наполнил коктейлем высокий хрустальный фужер.

Просидев у телевизора пару часов, послушав новости, созвонившись с коллегами, он почувствовал себя намного лучше, чем сразу после прилета. Потом развалился прямо в халате поверх покрывала и, не включая телевизор, проспал часок. Его разбудил довольно уверенный и громкий стук в дверь. Это был Василий.

– Ну что, поедешь по городу? – спросил Василий, едва переступив порог. – Тогда не тяни, одевайся в темпе. Ох, прокачу! Зайдем еще в какое-нибудь увеселительное заведение заодно, потом в магазин нужно мне заскочить, да и тебе, наверное. Подарки же из Хохляндии жене скорей всего тоже повезешь? Позже времени на это ни у тебя, ни у меня не будет. Так что давай собирайся, а я тебя пока разговорами развлеку.

Олег стал одеваться в привычном для него темпе. Василий же стал рассказывать первый пришедший в голову анекдот.

Через несколько минут они уже пробирались по забитым пробками улицам Киева. Василий с большим знанием дела показывал памятники, храмы, музеи. Порой останавливаясь, рассказывал об истории создания величественных зданий, их архитекторах. Олег многого не знал. Он впервые приехал в украинскую столицу, центр которой напоминал ему почему-то Вену. Василий, бывавший здесь не раз, удивлял чуть ли не энциклопедическими знаниями.

– Как ты относишься к иконам? И вообще к древнерусской живописи? – спросил он вдруг Олега, слегка задумавшись. – Нравится тебе, например, Андрей Рублев? А Феофан Грек? Или тебе ближе со своими иконописными ликами наши современники, в частности Илья Глазунов? Я, знаешь, просто торчу от всего этого. И кстати, верю в чудотворную силу старинных икон. Представляешь, я проехал все монастыри в Подмосковье и могу тебе теперь с полным знанием дела сказать, что по моим далеко не полным сведениям в настоящее время в Московской области находится более трехсот православных святынь, первое место среди которых занимают, конечно, чудотворные иконы. Вот вернусь домой, обязательно напишу об этом, пусть люди знают, это ведь очень важно.

– Полностью с тобой согласен. Я бы с огромным удовольствием поехал с тобой как-нибудь посмотреть на все это великолепие. И даже не один, а с женой. Она у меня просто бредит старинными иконами. И прежде всего одной, которая когда-то была в доме ее предков. У ее прабабки была стариннейшая икона «Спас Нерукотворный». Так вот мы вдвоем ее ищем бог знает сколько лет, еще со студенческих времен, и найти никак не можем. Ускользает просто от нас, как только мы на ее след выходим. Так было уже не раз и не два. Я потом тебе расскажу подробней, может и подскажешь что. В последний раз уже у цели были, и на тебе: мужика, у которого она находилась – крупного бандитского авторитета – изрешетили накануне нашей с ним встречи. То ли его же бандиты, то ли менты – неясно. Следствие идет. Потом еще частный сыщик занимается попутно этим делом. Но результатов пока нет никаких.

– Историй о пропаже подобных икон я в последнее время что-то не слышал. Было время, когда после крушения империи их было столько – уставал записывать. А сейчас, как только поспокойней в стране стало, краж поубавилось. Так что чего не знаю, того не знаю. Могу только сказать, что иконы «Спас Нерукотворный», считай, все чудотворные, и особо почитаемы на Руси. Вот, скажем, в том же Подмосковье я обнаружил во время своей поездки древнюю замечательную икону «Спаса Нерукотворного» в Можайском районе. Она находится в Спасо-Бородинском монастыре, в храме Спаса Нерукотворного!

Насколько я знаю, она была иконой Ревельского пехотного полка, отличившегося в битве за Москву в Отечественной войне 1812 года. На всем протяжении войны с французом, как говорят, эта икона укрепляла дух русского воинства, так что вашей семейной она не может быть, думаю, никак. Хотя кто его знает? Всякое бывает в нашей жизни. Я уже ничему не удивляюсь в наше время. В монастыре рассказали мне, что хранящийся у них образ Спаса Нерукотворного помогает военным, ограждает от врагов как внешних, так и внутренних и, помимо прочего, укрощает злобу и ненависть людскую. Так что заметано – после возвращения в Москву где-нибудь через недельку обязательно поедем. А вдруг сам Спас Нерукотворный поможет вам с женой в поиске или хотя бы оградит от врагов, всяких негодяев и ворюг разных мастей, которые скорей всего вам и мешают? Так ведь? Это недалеко совсем от станции Бородино, если на электричке, а на машине мы и вовсе быстро туда-сюда обернемся.

По городу мотались недолго. На Крещатике зашли в обувной, где Олег купил себе хорошие зимние итальянские ботинки на меху, по московским меркам совсем за небольшие деньги. В соседнем с ним магазине подарков подобрал хорошенькую немецкую фарфоровую фигурку девочки с корзиной полевых цветов. Потом вместе с Василием купили духов и кремов для жен. Василий подумал не только о жене и дочке, но и о секретаршах из газеты, которые помогают ему побыстрей запускать в номер его материалы из разных горячих точек.

По приезде в гостиницу Олег вновь набрал номер Ольгиного мобильного. Застав ее на занятиях, несмотря на это, тут же сообщил ей радостную весть, которую только что узнал от Василия о храме Спаса Нерукотворного в подмосковном селе Семеновском.

Выслушав мужа и уточнив у него номер гостиничного телефона, она вдруг, задумавшись, произнесла свою коронную фразу:

– Вот теперь я точно уверена, это «Спас», как говорила моя бабушка, нам весточку дает, напоминает о себе. Молодец, Олег! Ты просто гений! Жду тебя! Приезжай быстрей! Мне без тебя очень грустно! Помни, я жду тебя с нетерпением!

Короткий разговор с женой обрадовал Олега. Он в темпе надел светло-голубую рубашку и темно-красный, в черный горох галстук, который очень любил, и, не забыв постучать, как договорились, в дверь Василию, помчался на первый этаж послушать журналистские сплетни о нынешнем положении в Украине. Накануне встречи с «панночкой» это было для него совсем немаловажно.

В баре «Сапфир» на первом этаже все столики были заняты коллегами Олега из московских средств массовой информации. Пили кофе, курили и яростно спорили. Он подошел к первому столу слева, за которым разместились человек семь, не меньше. Тон здесь задавал приятель Олега еще по работе в АПН Леонид Радзиевский, симпатичный мужик с аккуратной бородкой, часто мелькающий на экране телевизора с аналитическими обзорами политических событий.

– Ребята, умерьте свой пыл, – прихлебывая кофе из большой чашки, уверенно и громко говорил он своему оппоненту, известному радиожурналисту Виталию Думову из «Эха Москвы». – Поймите вы, наконец, что на Украине уже давно нет пророссийских политиков. И на Украине нет и антироссийских политиков.

– Кончай, Ленька, воду мутить, – возражал ему Виталий. – Кто ж, по-твоему, тогда здесь есть?

– Странно мне тебя слышать. Как кто? Украинские, конечно, политики, вот кто! Если ты этого не понимаешь, мне, дорогой мой, тебя просто жалко. Запомни, Украина никогда больше не будет сателлитом Москвы, не станет смотреть нам в рот глазами младшего брата. Достаточно всем твердо осознать этот факт – и дышать станет намного лете. Не ждите, ребята, невозможного и не получите тогда неизбежного разочарования.

– А что ты в таком случае думаешь насчет «панночки» с горящими глазами? – еще издали, подходя к столу, с которого расторопные официанты не успевали убирать пепельницы с окурками, задал свой вопрос присоединившийся к беседе Василий. Он был по-прежнему в своем белом пиджаке с оранжевым платком и такого же цвета галстуком.

– Отвечу тебе без промедления, – парировал Леонид. – Она, я думаю, является значительно более выгодным для России партнером, чем кто-либо другой. Во-первых, потому, что вынуждена будет вести себя честнее многих из претендентов. Ответь мне, России прямая политика выгодна или нет? Если да, то нам выгодна «панночка»…

– Но фигура, согласись, интересная. Вон Олег чуть ли не с Жанной д’Арк ее сравнивает. Я немного другого мнения. Думаю, что не стоит сравнивать ее с мифической пастушкой-воительницей. Здесь, на мой взгляд, для сравнения больше подходит реальная историческая фигура. Например, Маргарет Тэтчер. «Железная британская леди» на баррикадах не стояла, никакими пассионарными свойствами не обладала. Но сейчас, считаю, это и не нужно никому в Украине. Как не нужно и в России. Время и бремя митинговых страстей на наших глазах уходит в Лету. Так ведь?

– Так-то это так, – вмешался в разговор Олег. – Но все-таки жаль, что в нашей необъятной стране женщин в политике, как говорится, раз, два и обчелся. Прикиньте, в России женщины уже, почитай, триста лет не посягают на трон – ни монарший, ни партийный, ни президентский. Участие Хакамады в президентских выборах в 2003 году, я думаю, не в счет. С такой фамилией можно было и не соваться в мужскую драку. В то же время вспомните, что две Екатерины и Елизавета прекрасно доказали, что бабьему царству российские просторы не помеха. Их время правления, если вы помните, не зря называют самыми успешными для России.

– Ладно, убедил. Согласны. Только от нас, к сожалению, мало что зависит. Доживем до завтра – увидим, думаю, нашу героиню во всей красе, – заключил Леонид.

Разошлись поздно. От количества выпитого кофе голова трещала. Спать не хотелось совсем. Но мучила сумасшедшая усталость. Все тело ныло так, как будто пришлось разгружать по меньше мере вагон с картошкой. Переодевшись в белый гостиничный халат после душа, Олег, нажав кнопку на стене, включил легкую негромкую музыку и достал из мини-бара маленькую бутылочку джина. Погрузившись в глубокое кресло, он расслабился. Но мелодичный звонок мобильника моментально прервал его «размышлизмы». Звонил Толик Суворов.

– Ты на месте? – спросил он без всяких предисловий. – Тогда собирайся и выходи к главному входу, на первом этаже атриума, прямо у двери. Через пять минут поедем на встречу. Так что давай быстрей. Не тяни. Идет?

Вскоре Олег пулей вылетел на улицу. Перед главным входом ему пришлось постоять несколько минут, за которые он успел, волнуясь, выкурить две сигареты. Черный «мерс» с красными номерами российского посольства подкатил прямо к входу. Задняя дверца открылась еще раньше, чем машина остановилась. Олег прыгнул на сиденье, и они помчались. В салоне были те же люди, с которыми он прилетел в Киев утром. Ехали недолго. Бульвар Леси Украинки, где разместился главный офис «опальной принцессы», находился совсем недалеко от пятизвездочного «Премьер палас отеля», но встреча состоялась не там. У длиннющего железобетонного здания многоэтажки, принадлежавшего ранее одному из оборонных НИИ, они остановились лишь для того, чтобы прихватить с собой постоянную помощницу и, по всей вероятности, подругу еще с днепропетровских времен Валентину Федоровну. Они помчались по загородному шоссе в лесной район, отдаленно напоминающий Рублевку. Здесь находилась довольно скромная, особенно по московским масштабам, дача претендентки на главную роль в братском государстве. Однако встреча с ней произошла не сразу. Пришлось немного подождать на кухне, где настоящая хохлушка-помощница, гостеприимная и заботливая, приготовила им яичницу, порезала хлеб, колбаску, поставила на стол ядреные, домашнего приготовления маленькие огурчики и налила по рюмке холодной медовой горилки. А уж потом появилась и она. Запыхавшись, сбросила с себя при входе модное черное пальто, сняла сапоги и в чулках промчалась на кухню, где сидели гости. Узнала, как они разместились, как им нравится в Киеве, предупредила, что времени у нее совсем немного и что через минут сорок она опять поедет в свой офис проводить очередное совещание: предстоит важный день – годовщина «оранжевой» революции.