Текст книги "Марсианин"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Интермедия: размышления скептика-любителя

Юрий лежал в своём спальнике и смотрел в едва виднеющийся над ним во тьме потолок. Друзья уже спали после многотрудного дня, полного впечатлений.

Только ему мешала заснуть всегдашняя его тайная страсть к головоломкам. А тут такой великолепный повод поломать голову над очередной загадкой.

Иногда, дома, на Полигоне, когда инженера и рабочие собирались вместе, общая болтовня съезжала на «Загадки Мировой Истории». Болтали обычно всякую чушь. Но иногда, встречались и любопытные мифы, слухи, домыслы, факты и предположения. Был среди них и такой, что якобы, на Марсе нашли нечто, что ныне очень тщательно скрывается.

При этом приводилась масса косвенных фактов, которые можно было бы толковать двояко.

Один из них – довольно необычный выбор места для постоянной Базы на Марсе. Фактически на склонах вулкана.

Чисто прагматически выгоднее было бы её расположить поближе к некоторым особо интересным объектам, но не вблизи вулкана. Причём объекты те представляли особый интерес как с геологической, так и из соображений будущего освоения и постройки колонии на Марсе.

Но была выбрана именно подошва давно потухшего вулкана. Также, приводились в пример слухи о неких особо секретных проектах, которые осуществляли наши «космики» во время этой экспедиции.

Якобы по одному из них, искались следы древнейшей цивилизации, некогда бывшей на Марсе.

По другой версии, искались следы пребывания инопланетян на Марсе, причём по какой-то неведомой «наводке» с Земли.

Конечно, когда делается нечто типа такой экспедиции, то обязательно будет и какая-то секретная часть. Большая или маленькая тут не суть важно. Важно то, что после, наличие таких «частей программ» становится поводом для диких пересудов.

И фантазий.

Тут существенно было то, что сам Владимир, в своём рассказе дал повод не только все эти пересуды и сплетни вспомнить, но и заняться вплотную дешифровкой всех этих странностей.

Возможно, Владимир оговорился. Но оговорка, в его устах была очень странной:

«Следующим рейсом прибывает уже восемь человек, а отбывает двое – я, и пилот».

Прибыли восемь. Значит, на Марсе будет уже ДЕВЯТЬ космонавтов. Но это значит, что останется СЕМЬ.

Но не шесть.

«Шестеро оставшихся принимают „грузовик“ с ещё четырьмя секциями, и присоединяют их к Базе».

Нестыковка.

Может, Владимир оговорился?

А может, за этим кроется какой-то план, который мы изначально не знали и теперь не узнаем, по той причине, что он не был осуществлён?

Возможно…

Но если это так, то что могло бы быть? Пофантазировать на этот счёт ничего не мешает.

Итак, далее, он говорит что:

«Последний рейс „Ласточки“ чисто страховочный – с корабля вниз спускаются контейнеры с разнообразными запасами, и если что пойдёт на Базе наперекосяк – забирает экипаж на орбиту. Вот так это выглядело в планах».

С одной стороны, план вполне нормальный. Но… если на планете остаётся СЕМЬ человек, а должно быть шесть, по вместимости Базы, то умалчивается деталь – седьмой, при последнем рейсе должен был подняться на орбиту.

Итак: кто это должен был быть?

Вычислить пока не представляется возможным. Может быть любой вариант… ну кроме командира. Тот должен привести корабль к Земле и поэтому должен оставаться на борту «Антареса». Также в минус пилот «Ласточки».

Тут опять, как и у наших фантазёров Полигона, опять выплывает вариант, что Владимир действительно должен был остаться на Базе.

За этот вариант говорят следующие факты:

Первый: он специалист по ядерным реакторам;

Второе: слишком легко он управился с автоматикой Базы и очень легко решил все проблемы, что возникали по мере её эксплуатации далее.

Против варианта тоже есть возражения:

Первое: ядерный реактор был всё-таки из той породы, которые ныне по всему Северу стоят – раз загрузили и далее на ближайшие тридцать лет, только эксплуатируют. Без перезагрузки. Обслуживающий персонал там совершенно реактора не касается. Слишком надёжная железина.

Второе: я всё-таки плохо знаю всю эту автоматику и не знаю, что новенького могли в неё насовать. Из того, что до сих пор только в военной технике и используется. То, что он «слишком легко управился» также не аргумент. В его распоряжении были все специалисты Земли и ЦУПа. Так что если он что не понял – ему бы выслали немедленно самые подробные инструкции.

Да и насчёт «легко» – тоже фуфлыжный аргумент. Там кроме него самого на Марсе никого не было, чтобы это удостоверить. А он сам помалкивает. Ни стенает, что типа «как мне тяжело было с…», ни наоборот хвастается.

Так, в общем, упоминает, что было очень тяжело чисто психологически. Но это всё вполне закономерно.

Я бы сам там, на его месте, чувствовал себя весьма скверно:

Далеко от дома;

От людей;

Один.

Но!

Всё равно остаётся один весьма интересный факт – его оговорка.

Или всё-таки «оговорка»?

Часть 3. КАТАСТРОФА

Катастрофа

На следующий день проснулись поздно. Первым, как всегда подскочил Михаил и растолкал Элю.

– Есть идея. Так как у нас получается днёвка по графику, то надо бы смотаться в деревню за чем-нибудь вкусненьким. Надо сходить в сельсовет. В магазин. Заодно на почту, пару телеграмм отправить.

– А мож, я через машину Ефимыча по Сети письма кидану? – душераздирающе зевая спросил только что проснувшийся Николай.

– Тебе всё не даёт покоя тот американский антиквариат? – ехидно спросил Михаил.

– Ну… и это тож… – улыбнувшись ответил он.

– Ну попробуй, если хозяин возражать не будет. А мы пока с Элей сходим «в цивилизацию».

– А можно я с вами?! – подскочила Леночка.

– Ну, можно… прогуляться хочешь?

– Мгм!

– Ладна! Так, Коля, когда остальные поднимутся…

– Та уже поднялись, – заметил Николай, услышав шум с соседней комнаты.

– Готовьте завтрак и помогите хозяину разгрести снег у дома. Снег, кажется, перестал идти.

Собрались быстро и уже через 5 минут все отправляющиеся были одеты, обуты и готовы к выходу. Вероятно услышав, что гости уже встали, со второго этажа спустился хозяин. Вид у него был несколько заспанный и ошалелый.

– Ефимыч! – обратился к нему Михаил, – мы собираемся смотаться в деревню. По-быстрому. Выяснить, когда дорогу разгребут и продуктов прикупить. Тебе что-нибудь надо там закупить?

Ефимыч как-то странно посмотрел на Михаила, но после небольшого молчания ответил: «Ну, буханок пять хлеба, разве что… Так-то у меня всё есть».

– Пока мы туда-сюда мотаться будем, я сказал нашим, чтобы они помогли тебе двор от снега расчистить. Так что не стесняйся, используй рабочую силу… И ещё, – тон Михаила стал стеснительным и просительным. – я видел у тебя персоналка есть подключённая к сети… позволь Коле два письма кинуть, что с нами всё в порядке и где мы находимся.

– Ну, – засуетился хозяин, на это всегда пожалуйста! Надо – пусть отправляет.

Как оно обычно бывает, но подойти к персоналке Николая удалось лишь минут через пятнадцать.

Предвкушая удовольствие, Николай уселся перед монитором, осмотрел весьма непривычную клавиатуру, взял в руки манипулятор «мышь», и сказал: «Ну, Борис Ефимыч. Рассказывайте, как далее на вашем аппарате работать, а то я к своей привык, а такую как у вас только по телеку и видел!».

Борис Ефимыч также как и при первой, сегодняшней встрече, странно посмотрел на Николая и сказал: «Вон на панели зелёная буква „е“. Ткни мышей туда… А Интернет, уже подключен».

От внимания Николая не уклонилось то, что Ефимыч вместо просто Сеть сказал англицизм, но сначала внимания тому не придал.

– Интернет… Эксплорер… Однако!.. Это не наша «Кассандра»… Так… адресная строка как и у нас…

Николай привычно щёлкнул мышкой в ту строку и быстро, по-русски, набрал нужный адрес. Посмотрел под руки, нашёл клавишу Enter, и осторожно её нажал…

…И вместо нужно ему почтового централа вылез какой-то «Яндекс», и выгрузил тучу ссылок в незнакомом Николаю формате но со введёнными словами.

– Эт-то что за хрень?! – удивился Николай, разглядывая произведённый его действиями эффект, – а как тут на наш советский сегмент выйти, я что-то никак не пойму…

– А ты набери латиницей что-то типа «почта, точка, су».

– «Су»? Ах, ну да… Совиет Юнион…

Полученный результат понравился Николаю ещё меньше.

– Ну ни хрена ж себе куда меня занесло!

Но тут его внимание привлекла лента новостей. На ней чёрным по белому было написано: «Президент Российской Федерации В.В.Путин…»

Николай автоматически щёлкнул ссылку… когда же открылся текст и появилась картинка, он почувствовал как волосы у него на голове становятся дыбом, а он сам покрывается холодным потом. Попрыгав по ссылкам, и почитав новости (а читал он всё очень быстро – по диагонали), он с бледным лицом откинулся назад и трясущимися руками смахнул пот со лба.

События недавнего прошлого – и странный «буран», и землетрясение, и странная снежная стена, и то, что они оказались за 60 километров от того места, где были, и неясные, совершенно фантастические слухи о сути работ ведущихся на «Полигоне», которые ходили среди программистов его круга, – сложились в весьма неприятную картину.

Слегка придя в себя, пробормотав нечто типа «счас». Он вывалился из-за стола и в мгновение ока слетел вниз.

Вылетев на крыльцо он диким голосом закричал.

– Владимир Сергеевич! Юрааа!!! Сюда!!!

В его вопле было столько ужаса, что оба названных побросали лопаты и побежали ко входу в дом.

Вадим же и Юля недоумённо переглянулись, аккуратно отложили лопаты и также, но не спеша, отправились туда же.

– Юра! – взяв того за грудки, вопросил Николай, – колись, что за гадость вы там у себя испытывали?! Только правду!

– Что ещё случилось? – строго спросил Владимир у Николая, видя что тот, почти что в панике.

– Владимир! Мы! Не! В СОЮЗЕ!!!

– Как так?! – развёл руками Владимир.

На верхней ступеньке лестницы появился заинтригованный хозяин и стал прислушиваться к перепалке.

– А вот так! Тут вообще Советского Союза с 1991 года нету!!! Нас не просто в другую область упулило, а вообще хрен знает куда!!!

Повисла тягостная тишина. Подошедшие Юля и Вадим тоже это слышали и теперь растерянно стояли у порога.

– Поясни… – вполголоса попросил мрачный Чернов и изподлобья уставился на Николая.

– Хорошо! Счас! Идём…

Уже скоро при просмотре новостей и вообще местной сети Юра «раскололся».

– Я этого боялся… догадывался. Но отказывался верить. Ещё там, когда нас накрыло, но просто не мог этому поверить. У нас на «Полигоне» есть режим секретности, и тем, кто обслуживает технику, таким как например я, всего не говорят. Говорят только какие параметры нужны. Но у нас всё равно шёпотом говорили меж собой, что наши физики пытаются «прогрызть» дыру в другие, параллельные миры. У нас же у всех образование не маленькое, и многие по параметрам полей, что генерируются, догадывались, что испытывается и что ищется… – он сделал небольшую паузу и перевёл дух, – И этот «Шар», что мы исследуем, есть ни что иное как «вакуумная пена», где каждый «пузырь», это дыра в отдельный параллельный мир. И цель всей работы «выдуть» один, вполне конкретный, заранее выбранный «пузырь», чтобы иметь возможность путешествовать по мирам.

– Всё! – отчаянно и сквозь зубы процедил Николай, – всё сходится! И эта хрень – он ткнул пальцем в монитор, и снежная стена, и то, что мы оказались так далеко от нашего места стоянки, и что здесь две тысячи четвёртый год. А не тысяча девятьсот девяносто шестой.

– Ладно! – чуть помолчав, вполголоса выдавил из себя Владимир, подробно разбираться сейчас не время. Надо срочно вернуть Михаила, Элю и Лену… Пока никаких казусов ещё не случилось.

– Итак, я бегу за ними, – продолжил он, – а вы тут постарайтесь как можно больше узнать о мире в который мы попали.

– Я с вами! – безапелляционно и строго заявила Юля.

Владимир посмотрел на неё вопросительно.

– Я медик группы, и боюсь, что там могу понадобиться.

– Разумно. Побежали!

Когда Владимир и Юля скрылись за поворотом дороги, Николай ещё долго стоял в ошеломлении и остекленевшим взглядом смотрел им вслед. Он никак не мог выйти из шока, что на него обрушился. Но наконец усилием воли он встряхнулся и уже осмысленным взором посмотрел по сторонам. Посмотрел на серое, тяжёлое небо, на деревья близкого леса, в пятидесяти метрах за хатой, запорошенные снегом поленницы возле забора.

«Белое, серое… и не наше» – подумал он, – какая ирония судьбы! Ещё год назад я по-пацанячьи мечтал оказаться на месте Владимира… чтобы самому побороться один на один с природой… стать Героем. А тут нате! Кушайте, не обляпайтесь! Ситуация-дубль, как любит говорить сам Владимир: так же отрезаны от всего мира, и помощи ждать неоткуда и не от кого, да и возможность выбраться отсюда более чем проблематичная.

Ведь по теории, тех самых параллельных миров может быть бесконечное множество. И как, даже если есть возможность перейти в другой параллельный мир, найти среди этой бесконечности один, но свой?!

Какое изуверское чувство юмора у Госпожи Вероятности! – Николай тихо начал несколько истерически смеяться.

– Чего ржёшь Гриня? – услышал он из-за спины. Николай обернулся. На пороге дома, обхватив голову и уперев локти в колени, сидел Чернов и тихо раскачивался.

– Да вот, подумал: «Сбылася мечта идиота!». Представляешь… да ты и сам наверняка на этом попал… Пол Союза, а наверное и Китая, мечтало оказаться на Марсе, на месте Владимира. И вот нате! Мы, с Владимиром, и в ситуации почти такой же.

– Если не хуже.

– Но ты знаешь конструкцию тех установок, что нас сюда закинули…

– …но слабо представляю теорию, что за ними стоит.

– Значит интересовался… – утвердительно заметил Николай.

– Конечно, – мрачно подтвердил Юрий, – но всё равно не понимаю КАК. Как оно действует. А это главное.

Николай подошёл и сел рядом.

– Будем разбираться. Вместе.

Юрий скептически и мрачно посмотрел на Николая. Но тот проигнорировал.

– Помнишь, когда Владимир только-только прилетел, и его спросили как он там смог такого наворотить… Ведь много из того и сейчас выглядит невозможным. Так вот, он сказал буквально следующее: «Если вы считаете что-то невозможным, значит не знаете чего-то, что делает его реальным. Для многих „невозможно“, достаточно лишь слегка подумать, чтобы оно стало из невозможного тривиальным».

– А ты уверен, что это для нашего случая подходит?

– Юра! Давай будем дерзкими парнями! Тем более, что пример у нас прямо под носом.

– Ты так считаешь?! Оптимист…

– А разве у нас есть другой выход?

Чернов тяжко вздохнул.

– Ты прав!.. пойдём отсюда, тут холодно, – сказал он решительно поднимаясь на ноги.

В столовой они встретили хозяина. Тот, заложив пальцы за поясной ремень, с озадаченным видом, как метроном мерил комнату шагами. На лавке, возле стены сидел Вадик и тупо, удивлённым невидящим взглядом сверлил остывающий на столе чайник.

– О! И этот насычился! – мрачно пошутил Чернов.

– Очнись балбес, чай проспишь! – пихнул Вадика в плечо Николай, усаживаясь рядом.

Вадик вздрогнул, выходя из транса.

– Но как мы сюда попали?! – была его первая осмысленная фраза.

– Важно не то, как мы сюда попали – жёстко поправил Вадика Юрий, усаживаясь напротив и наливая в кружку чай, – а то, как нам вернуться назад.

– А может не надо назад? – вдруг спросил хозяин, – оставайтесь здесь, заведёте свое Дело. Обживётесь.

– Но ведь у вас капитализм?

– Да.

– Вот поэтому мы и хотим домой, – заключил Николай.

– Но у нас вы можете стать всем, чем только захотите!

– Сильно сомневаюсь – ответил Юрий, – я например, вижу обратное. Каждый день, когда мотаюсь по Сети и читаю новости. И не только.

Чернов уцепился с лёту за тему, которая бы его хоть на некоторое время отвлекла от мрачных мыслей. Он переживал за всё. За то, что не может находиться на Полигоне, за то, что не знает, что произошло или может произойти в этом Мире с Элей, Леной, Михаилом. За то, что действительно не знает как построить те самые установки, что могли бы создать ту самую «вакуумную пену», и, тем более вернуть всех туда, откуда они прибыли.

– И вы убеждены, что в том СВОЁМ, – Борис Ефимович подчеркнул это слово, – социализме вы действительно добьётесь всего?

– Конечно. Вот посудите сами, – рассудительно начал Чернов, – чтобы «Стать всем» как вы говорите, в американском обществе надо обязательно быть коммерсантом, предпринимателем. Иначе ты вечно будешь на вторых ролях как минимум… либо на самом дне.

– Но, а что вам мешает стать предпринимателем, коммерсантом? Вот я за вами всеми вчера наблюдал, в вас же море энергии, если что делаете, то обязательно с выдумкой.

– Психология, коммерсанта и предпринимателя, – остановил его взмахом руки Юрий, – это очень специфическая психология. Ею обладает от силы пять процентов населения. И это данные самих американцев. А остальным что делать? Вот что, например, в это мире делать мне? Начинающему, и, как говорит мой научный руководитель, весьма талантливому физику? Ведь меня совершено не интересует техника продаж помидоров и овощей, и вообще о деньгах я вспоминаю только в двух случаях – когда зарплату выдают и когда за что-то заплатить надо.

– От скромности не помрёт! – скалясь во все зубы, прокомментировал Николай, но оба его замечание проигнорировали.

– И что, хватает?

– Чего?

– Денег.

– Хватает. Да даже если бы и не хватало, найти подработку не проблема.

– И вам никогда не хотелось иметь большой дом?

– А зачем? Я и так живу в большом доме.

– О-о-о! – протянул с улыбкой Николай – они, его семья, недавно переехали в новостройку – плановая замена жилья, – так у них сейчас с жильём ну очень хорошо. Впрочем, сейчас он всё равно при «Полигоне» в коттедже живёт.

– И никто из вас не желает?

– Ну даже если и желаем, то в чём проблема, я не понимаю – удивлённо развёл руками Николай – хочешь чего-то особенного – вступай в кооператив и строй что тебе надобно. А если просто не хватает жилплощади, – подаёшь заявку и максимум через два года у тебя новое жильё.

– Ну а машину разве никто не желает? – совсем удивлённо спросил Борис Ефимыч.

– Вот такую, чтоль? – Николай тронул пальцем свою лежащую на краю стола «планшетку», – тоже не проблема. Захотел – пошёл – купил. Вот моя, самая мощная, инженерная, и самая дорогая, мне примерно в два месячных оклада обошлась. Не проблема.

– Вы меня не поняли, я имел в виду автомобиль.

– В личное пользование?

– Ну да!

– А зачем?!!

Изумление и непонимание присутствующих было настолько явным и искренним, что Ефимыч на мгновение растерялся.

– Ну как?! Ездить!!!

– А зачем, если общественного транспорта более чем достаточно, а если нужна машина, на три-пять человек, так можно свободно малолитражку в прокате взять?!

– И вам всего хватает?!

– Ну, если бы всем всего хватало, то не было бы и развития.

– Стоп! – Юра поднял руку, чтобы привлечь внимание, – я кажется понял. Вы всё спрашиваете о материальном, но ведь потребности любого нормального человека материальным не ограничиваются. Вы же сами знаете. Вы кажется, поэт-песенник. Вот вы, лично ВЫ, были бы счастливы, если бы день и ночь вас заставляли бы заниматься продажами, но лишили бы возможности писать песни. Вы были бы счастливы?

– Нет. Но вот здесь и сейчас капитализм, и я процветаю. Имею два дома. По заграницам езжу.

– Ну и у нас с этим не проблема – пожал плечами Николай, – вон мой друг пол Китая и Индии объездил. Я сам в Чехословакию в прошлом году ездил.

– Ну а как здесь большинство поживает? – неустанно гнул своё Чернов.

– Ну,… есть и миллиардеры. Есть и… Вообще нищие. Это правда.

– Вы уходите от ответа или его не поняли. Хорошо, уточню: если вычесть из рассмотрения десять процентов самой богатой части всего общества, как живут остальные девяносто?

Борис Ефимович надолго задумался. Ему явно не хотелось отвечать на этот вопрос.

– То есть бедно и очень бедно? – не унимался Чернов, – а вот у нас положение прямо наоборот: десять процентов живут плохо, а девяносто хорошо. Да и то, по аналогии с нашей США, могу предположить, что наша «беднота» живёт лучше ваших «середняков»!

– Не верю!

– Ну тогда мы вас к себе в гости приглашаем! Вот Юра нам всем дорогу домой пробьёт, – Николай положил руку другу на плечо, – и сходим. Увидите сами!

– Ну ладно, предположим в уравниловке, все материально счастливы – снова пошёл в атаку Борис Ефимович, при этом на слове «уравниловка» [11]11
  «Уравниловка» – искусственный термин, введённый шестидесятниками для дискредитации системы оплаты по труду принятой в СССР. По этому «понятию» в СССР якобы одинаково оплачивался труд разной тяжести и ценности. Дискредитация впоследствии была использована для легитимации паразитизма.


[Закрыть]Юрий и Николай недоумённо переглянулись, – но вас разве не достала фальшь идеологии, навязчивая пропаганда?

– Возможно, тут я не спорю, – Николай поднял руки, – у вас было так. Но у нас и с идеологией и пропагандой всё в порядке.

– Но это просто не может быть! Любое коммунистическое государство, оно по своей природе тоталитарно, и идеология его тоталитарна, и не может обходиться без идеологического насилия.

– Но какое может быть идеологическое насилие над девяносто девятью процентами населения, если они полностью согласны со всеми идеологическими положениями?!

– А над одним процентом значит есть?

– Положим, во-первых, не согласных с идеологией у нас никак не один процент, а вообще практически нет, во-вторых, если какой-то одиночка или группа отщепенцев, пытается поломать то, с чем согласно абсолютное большинство населения, тот как по-вашему, должно поступать государство? Поощрить их? Ведь любое нормальное государство должно поступать в интересах большинства населения.

– Подожди Николай, – вмешался Юрий, – может ты тут что-то неправильно понял, но тут был назван термин, который явно нам неизвестен – «тоталитарный».

– Имеется в виду «тоталитаризм».

– Даже так? А это что? Поясните, а то у нас его попросту нет.

И тут Борис Ефимович понял, что «попал». Термин «тоталитаризм» был ужасно затёртый и жутко универсальный. Им объясняли практически всё… и ничего. От бесконечного применения он так примелькался, что стал чем-то само собой разумеющимся, но как сейчас к своему ужасу, Борис Ефимович понял, он лишь СОЗДАВАЛ ИЛЛЮЗИЮ ПОНИМАНИЯ. Пытаясь спасти положение он вывалил на друзей пространную лекцию, но лишь ещё более запутал положение. Тем не менее, все искренне пытались понять, что это такое. Даже обычно молчаливо-созерцательный Вадик вставил несколько вопросов.

– Ну имеют люди страны единое мнение относительно чего-то… ТАК ЭТО ЖЕ ХОРОШО! Значит, умеют договариваться… Значит не будет ссор и разногласий по поводу всякой ерунды – Юрий пожал плечами, – да и смысл какой? Не понимаю смысл навязывать мнение, если можно просто договориться?!

– Вообще «тоталитаризм» странное понятие, – хмыкнул Николай, – навязать единое мнение всем?! Гм… Ну да! Попробуй навяжи например, мнение вот этому, – он отхлебнул чай из кружки и указал ею на Юрия, – если он убеждён в обратном. Да легче до Луны пешком дойти!!!

– Но может смысл этого термина в навязывании? – спросил Чернов.

– И что? Сам посуди: ну предположим, какой-то совершенно больной на голову убеждён, что капитализм лучше социализма. Ну так пускай едет в США и работает там! Ему там будет о-о-очень весело! – саркастически заметил Николай, – ведь никто не держит!

– И то правда… – соглашается Чернов активно скребя в затылке, – Не! Боюсь, что наши миры слишком различаются, надо изучать. Юлька права с исследовательской программой…

Но эта примирительная фраза не возымела действия. Борис Ефимович, очевидно снова сел на своего «конька», и закатил новую лекцию о прелестях капитализма и Человеческого Достоинства.

Но тут было что сказать обеим сторонам и дискуссия разгорелась с новой силой. Правда она опять очень быстро пришла «к тем же деньгам».

– То есть получается, – опять начал обобщать Чернов, что при капитализме, если у тебя есть деньги, и власть, то тебя уважают, если нет – то нет. Но ведь большими деньгами обладают и бандиты. Они получается, тоже уважаемые люди?!

– По штатовским фильмам так и есть! – вставил Николай.

– Вот возьмём опять наше общество – продолжил меж тем Юрий, у нас людей уважают только за то, что они сделали. А есть или нет у них деньги в настоящий момент – это на оценку ну никак не влияет. Ну и нахрен мне весь этот капитализм?! – Чернов развёл руками, – вот я, к примеру, привык всё примерять не абстрактно, а предметно. Возьмём пример конкретно по мне и по моим жизненным интересам. У меня интересная работа, люди меня уважают, у меня есть дом, где светло, тепло, уютно, есть всё что нужно для жизни. Интересной жизни. А если случится беда, так не только друзья, всё государство придёт на помощь! Буду иметь это в капитализме? С его культом конкуренции и эгоизма? Весьма навряд-ли!

– А хрена мы друг другу здесь мозги парим, Юра! Я ж забыл – со мной Большая Библиотека! – прервал друга Николай, снимая с шеи «брелок» своего статерабайтного «гигая», – вот поставлю, и пусть человек своими глазами смотрит!

– У, блин! Точно. Забыли, – хлопнул себя по колену Юрий, – а там кстати и западные источники в полном комплекте.

– Там в Библиотеке обычная база данных, – пояснил Николай, включая «планшетку» и вставляя накопитель, – у вас здесь наверняка такая же. Сейчас поставлю и ройтесь.

Борис Ефимыч с интересом влез в Библиотеку и с удивлением обнаружил, что в отличие от хаотических американских аналогов в ЭТОЙ Библиотеке, действовал настоящий библиотечный принцип организации информации, но дополненный системой гиперссылок и весьма совершенной поисковой системой. Но это ему не помогло.

Конечно, было очень интересно рыться в информации об иной цивилизации, и, как он почувствовал, более совершенно устроенной, чем его бывший СССР.

Но информации было так много, что он скоро просто в ней заблудился. Он там блуждал довольно долго, боясь признаться людям в этом, как он считал, для себя, позорном, факте. Но уже через час события совершили неожиданный поворот и стало не до Библиотеки.

Когда Михаил, Эля и Лена вышли на окраину села, то оно им сразу же показалось очень странным.

Сразу же на окраине, они вышли на полузасыпанные остовы как сельскохозяйственной техники, так и грузовых и легковых авто. Все они были ржавые и сильно засыпанные снегом.

– И чего они их на металлолом не сдали? – недоумённо спросила Лена проходя мимо этого «кладбища».

Но дальше – больше. Дома в селе стояли ужасно обшарпанные. Более-менее прилично выглядели лишь бревенчатые дома. У всех остальных были той или иной степени следы износа и упадка. Дальше стали попадаться люди. Люди также не производили впечатления благополучных. Даже те, кто был трезв, были одеты либо в сильно поношенную одежду, либо во что-то весьма серое, убогое. Лица людей также были угрюмы. На многих было крупными буквами написана безысходность.

По мере продвижения вперёд, странностей появлялось всё больше. Неожиданно они увидели, ранее скрытый, ближними домами целый квартал новостроек.

Новостройки производили впечатление – дома не просто были хорошие, они были шикарные. Те, что были достроены и имели жилой вид, имели в среднем три этажа.

Практически все, даже те, которые были не достроены, были обнесены высоченными, красного кирпича, заборами. Многие из заборов по верху имели, как правило, железные заострённые штыри или нечто подобное. Один даже имел колючую проволоку.

– Странно. Похоже на военный объект… но не он! – с удивлением отметил Михаил.

– И улицы у них от снега не чищены! – почти с обидой сказала Леночка вышагивая по-прежнему в лыжах посреди улицы.

– Дичь какая-то, – поморщилась Эля, но тут увидела семенящую по только что протоптанной в снегу траншее женщину, выглядящую достаточно вменяемо и коммуникабельно. Через минуту они уже узнали где что находится, а также кучу совершенно не нужных им местных новостей и сплетен.

Как ни странно, но начиная от магазина, улица была где-то как-то расчищена. По крайней мере, пешеходы могли пройти по тротуару, освобождённому от снега.

Проезжая же часть улицы, как видно не чистилась, и проезд по ней был изрядно затруднён. Как минимум обычный маршрутный автобус тут, наверное, вряд ли бы проехал по этим сугробам.

У магазина решили разделиться. Эля пошла на почту, а Михаил с Леной в магазин за продуктами.

Как только Михаил с Леной исчезли в магазине, Эля заметила что в метрах пятидесяти от них, как раз в той стороне где по описаниям за углом находилась почта, в сугроб уткнулась необычная, не виданная ею раньше машина. По типу – легковушка-вездеход, но явно не советского производства. Легковушка как бульдозер взрыла старый сугроб, явно оставшийся от прежних зачисток тротуара и заглохла. Тут же из дверей посыпались небритые, изрядно нетрезвые и жутко матерящиеся личности.

Одна из этих нетрезвых личностей, заметив красивую девушку, вышагивающую по тротуару с лыжами на плече, попыталась пристать, но Эля на него так зыркнула, что он аж шарахнулся. После он долго недоумённо глядел ей вслед, стоя по колено в снегу и никак не мог решить простейшую задачу: что его ТАК остановило. Из задумчивости его вывел окрик дружков торопящихся в магазин за выпивкой.

Эля прекрасно слышала как они, по-прежнему отчаянно матерясь, двинули в сторону магазина, но секунду спустя их ненормативная лексика перестала быть слышимой, так как Эля завернула за угол и увидела, наконец, почту.

С виду почта как почта, но её вид сразу же насторожил Элю. В ней было нечто такое, неправильное, что сразу же и не разберёшь. Машинально Эля сделала ещё десяток шагов вперёд прежде чем до неё дошло: над фронтоном почты развевался не красный с серпом и молотом флаг, а бело-сине-красный.

Эля встала как громом поражённая.

– Зачем?! Зачем флаг генерала Власова здесь висит?! – поражённо спросила она у проходившего мимо старика.

– Эх дочка, и не говори! У нас ныне уж 15 лет как страна вся Власовская…

– Вали отсюда, коммуняка недобитый! – вдруг услышали они сзади злобный голос. Эля резко обернулась и к немалому своему удивлению увидела совершенно трезвого, интеллигентного вида субъекта в очках, сверлящего ненавидящим взглядом старого человека.

– Не обращай внимания дочка, это нам местный ДЕРЬМОКРАТ. Дурак он. Лучше пошли отсюда от греха подальше…

– Но мне надо… – начала было Эля потянувшись к почте, но увидела ТАКОЕ что на несколько секунд онемела: на табличке, означающей почтовое отделение стояла надпись «Российская Федерация…» и… красовался двуглавый орёл!

Когда она чуть-чуть пришла в себя, то обнаружила что прямо через неё ведётся оживлённая перебранка между давешним стариком и тем, кого он назвал «дерьмократом».

С полминуты она вслушивалась, пытаясь сориентироваться. Но услышала жутко много нового. От незнакомых эпитетов (типа: «красно-коричневый», «коммунофашист»), до чудовищных клеветнических заявлений, глубоко антисоветского характера. Утверждения «интеллигента» были настолько чудовищны и шизофреничны, что невозможно было даже представить, что человек даже не в шибко здравом уме такое может заявить.