Текст книги "Марсианин"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

К сожалению, пока в этом новом Мире Владимир не встречал никого, кто был бы выше суслика. Поэтому он с особым интересом наблюдал за реакцией и поведением своих друзей. Особенно, если принять во внимание, то обстоятельство, что все они попали в ситуацию, весьма близкую к той, что когда-то так сильно его самого «покусала».

Михаила, похоже, толкал вперёд Долг. Долг, взваленный на себя ещё тога, когда он брался вести группы людей в суровые и экстремальные условия зимних походов. Он отвечал за этих людей и перед другими людьми, и, прежде всего, перед своей совестью. Может, ему и было весьма тоскливо, страшно и муторно, но сейчас ему нужно было быть примером для группы. Поэтому – стиснутые зубы, стальной взгляд и решимость идти вперёд до конца. Каким бы этот конец ни был.

Эльмира.

Эта спокойная, уравновешенная, и поразительно красивая дама, была типичным исследователем. Только истинный исследователь может написать докторскую диссертацию в двадцать пять лет, и не теряться в очень опасной обстановке, продолжая исследовать это опасное окружение. Она смотрела по сторонам пристально, тут же старалась увиденное классифицировать, сбить в схемы и проверить тут же те самые схемы на прочность и истинность. Возможно она из всей группы наименее из всех заморачивалась думами о возможных опасностях, предпочитая решать проблемы, не как Михаил – на опережение и упреждение (его статус руководителя к этому обязывал), – а по мере их возникновения. Избегать крупных неприятностей при такой жизненной философии, ей помогало, по-видимому, просто природное чутьё, интуиция, и, возможно, ещё и везение.

Юра Чернов представлял собой человека, вечно озабоченного всем и вся. Чувствующего ответственность за любое дело, к которому он даже только прикасался. Из таких выходят очень суровые координаторы и руководители групп, которых уважают не за строгость, а за компетентность. В последнем Юра был ещё в самом начале своего пути, но уже сейчас, он старался, также как и его сердечная подруга Эля (это было ясно всем окружающим, как бы он и она это не скрывали), изучать всё. Причём не только то, что непосредственно входит в круг их прямых обязанностей. Может именно по этой своей общей черте – тяге к исследованию, они и сошлись. Ныне Юра очень сильно переживал, что возможно, по какой-то дикой причине, он и именно он стал причиной той катастрофы, из которой вся группа сейчас пыталась выкарабкаться. Хотя бы по той причине, что налаживал со своей бригадой измерительную аппаратуру.

Поэтому, – также как и Михаил – сур-ровый взгляд, решимость во взоре, и… совершенно беспричинное чувство виноватости.

Николай. Этот тип людей очень часто встречается именно в таких группах туристов-экстремалов. Типичный любитель приключений, и, причём, никак и никаким боком не сходный с такими же, «асфальтовыми» любителями приключений. Последних отличает от первых именно безответственность и почти полное отсутствие здравого рассудка. Если эти последние, «асфальтовые мальчики» и рискуют, то для них риск самоценен. Риск ради риска. Для таких, как Николай – риск, это необходимый фон самого приключения, который надо не максимизировать (чего часто на свою задницу добиваются «асфальтовые мальчики»), а свести к минимуму. Николай любил риск, но только в тех разумных пределах, которые позволяют добиться конечного результата – благополучного завершения всего мероприятия. Впрочем, если бы это было бы не так, то его бы отшили от группы и клуба ещё на стадии подготовки. Любители безрассудно рисковать не только сами рискуют вернуться домой в цинковой упаковке, но и подвергают риску остальных членов группы, ставя тех в условия запредельного риска для жизни. К сожалению, история спортивного туризма пестрит такими историями и в клубах уже давно выработался рефлекс и традиция как можно быстрее или перевоспитывать или, если индивид попался из особо невменяемых, отшивать их.

Как правило, эти люди – типа Николая, – также как и типа Эли, – редко морочат себе голову насчёт текущих рисков, и перспектив даже самого опасного приключения. Они просто живут этим. И радуются жизни. Эта самая, его жизнерадостность проявляется также и в том, что он является любителем лёгкой дружеской пикировки. Также его плюсом в этом является то, что если он видит, что может обидеть своими словами человека, то тут же принимает всё на себя и старается своей показной придурью, как-то принизить себя, компенсировав невольную обиду своего товарища. Вот и сейчас, Коля шагал по общаге, с великим наслаждением разглядывал окружающие виды и типажи, и радовался. Радовался новым ощущениям, приключениям. И явно был полностью уверен в том, что именно их мероприятие, получившее такое неожиданное продолжение, завершится благополучно. В таких условиях, в какие попала группа, такая философия особо ценна, так как весьма заразительна по части настроения. Уверенность, которую излучает постоянно Николай, весьма хорошо заражает окружающих и поддерживает нормальный психологический климат в группе.

Вадик же был типичной ещё не устоявшейся личностью. Как и все слегка задержавшиеся в своём возмужании подростки, он имел кучу разнообразных подростковых комплексов, которые по мере сил и возможности, ему помогали изживать ребята из турклуба. Где по-дружески наставляя «на путь истинный», где просто обеспечивая возможность показать себя и возвыситься в собственных глазах (суровые походы как нельзя лучше этому способствуют), а где и головомойкой, за вольный или невольный проступок. С точки зрения любой группы, этот парнишка был чем-то типа балбеса, которого необходимо «поднимать». До своего уровня. Как и всякая личность, перегруженная комплексами, он в группе был тем самым слабым звеном, которое нуждалось в особом пригляде и заботе. Что, все члены группы неявно и не гласно осуществляли.

Лена. По меткому выражению Юли, Лена была тем самым эльфом, которых весьма мало в обществе, но которые украшают и делают жизнь весьма яркой, возвышенной и интересной. Да, Лена была готова к суровым испытаниям Природой. Но она оказалась совершенно не готовой к чисто человеческому изуверству и подлости. К сожалению, удар по ней пришёлся в самую незащищённую область – она искренне верила людям, и привыкнув в своём Отечестве к атмосфере всеобщей поддержки и благожелательности, оказалась совершенно беззащитной перед тем, что с ней случилось. Теперь это была общая боль группы. Ныне она находилась в относительной безопасности, но дальнейшая её судьба и душевное здоровье сильно зависело от того, что удастся или не удастся сделать всем остальным по части возвращения или благополучному врастанию в местное общество.

Юля.

Боец. Явный. Эдакий Дракон в юбке. Чувствующий ответственность прежде всего за других людей. Себя же, свои болести и печали, отодвигающий на задний план. Весьма полезное качество именно для социопсихолога, кем она и являлась. Вероятно, с комплексом Жанны д'Арк. Владимир бы не удивился, если бы встретил её же но, например в боевой группе латиноамериканских партизан, с которыми он был некогда знаком близко. Созданный в пику «Диким Гусям», корпус «Добровольцев», поставлял «вольнонаёмных специалистов широчайшего профиля» на национально-освободительные и революционные войны по всей планете. Она бы там со своими доблестями, смотрелась весьма органично и к месту. Че Гевара, хоть ныне и весьма постаревший, но всё ещё воюющий, её бы быстро оценил и продвинул вверх на командные должности. Весьма редко встречаются девицы, которые сознательно изучают единоборства на таком уровне, на который вышла Юля. Что-то такое было в её прошлом, что вывело её на такую стезю. Хорошее ли, плохое ли, но оно явно определило всю её дальнейшую судьбу и то, кем она ныне стала. То, что она именно вышла на тот уровень, что есть сейчас, говорило за то, что с той бедой, – древней, – она справилась благополучно.

Единственный и серьёзный её недостаток был в изрядной самоуверенности и желании переть напролом. С её эмоциональностью, это могло привести к беде. Впрочем, как заметил Владимир, она неплохо в экстремальных условиях эмоции контролирует.

Сам Владимир относился к случившемуся с их группой – что их «занесло за тридевять Миров» – весьма философски. Тем более, что за три года пребывания вне Земли свыкся и с подобными «приключениями», и мыслью, что они весьма возможны и в будущем. Ну а раз такая пакость может случиться, то… применяем все навыки, что помогли ранее выбраться благополучно из предыдущей J. К тому же, – что никто не знал, даже те, кто считался его ближними друзьями, – он тайно записывал все свои впечатления от увиденного и услышанного. Для себя. По привычке, сложившейся ещё во время сидения на Марсе.

Он, также, старался как можно больше забот перевалить на свои плечи. По той причине, что он был в этой стезе более опытным, и считал себя обязанным как можно более смягчить удары судьбы, пришедшиеся на «молодняк».

Хоть он и был не намного старше большинства людей в группе, но если учесть его весьма тяжёлый опыт, тут ему сам статус прошедшего огонь, воду и медные трубы, обязывал шагнуть вперёд первым… как бы его не пытались в этом опередить менее опытные товарищи.

Когда они вошли в ту самую комнату, что им предназначалась, и свалили вещи у стены, покрытой лет пятнадцать обоями (о чём свидетельствовали их останки в виде ободранных ошмётков) пришла пора оглянуться и задать вертевшиеся на языке вопросы.

– И как много эта «роскошь» стоит? – спросил Чернов, которого беднота и грязь здешней общаги поразили не менее чем остальных.

– Ты удивишься, но не настолько много как могло бы быть, – ответил Владимир.

– Трущобы какие-то… – буркнула Эля.

– Не трущобы, но и не шик, глубокомысленно заметил Владимир.

– Вы как: защищаете этот выбор, или действительно дёшево? – приподняв бровь вопросила Эля.

– Действительно дёшево… кстати, те цены, что вы увидите, делите на 200–250, чтобы перевести в привычные наши. Чтобы составить представление о реальности, а не ужасаться количеством нулей после значащей цифры.

– … Но платить по номиналу!

– Естественно.

– У меня такое впечатление, – вклинился Вадик, – будто я попал в какое-то кино про Латинскую Америку эпохи семидесятых… или даже шестидесятых.

– Ну ты не далёк от истины, – усмехнулся Владимир, – здешняя страна – страна третьего мира.

– Ну ладно, – решил Михаил взять ситуацию под свой руководящий контроль, – сейчас «упали» на что-нибудь, чтобы все сидели, и обсудим, что имеем.

– Думаю, что статус разведчика, за Владимиром надо закрепить. Он тут очень хорошо справился с текущей задачей.

Все закивали.

– Согласен? – спросил его Михаил.

Владимир неопределённо пожал плечами и ответил.

– Согласен.

– Далее. Если я правильно понял, то проживание в этом месте и в этой комнате даст нам ту самую передышку, которую надо потратить на поиск возможностей закрепиться.

– Так.

– Поэтому, предлагаю, пока оставить предыдущие обязанности за каждым те же. Ежедневные занятия по рукопашке, всё равно проводить.

– Без Юли? – удивился Вадик.

– Без Юли. Отрабатываем и оттачиваем то, что уже знаем.

Разведка

Владимир, с утра пораньше, пока ещё все спали, ушёл куда-то, как он сказал проснувшемуся Михаилу, «присмотреться к обстановке и городу». Для всех же остальных утро началось двумя часами позже и с сильного шума в коридоре общаги. Кто-то орал с акцентом, чтобы его отпустили, кто-то просто ругался, но всё это предварялось шумом падающих тел.

На первую реакцию своей группы – выбежать и посмотреть – Михаилу пришлось рявкнуть, чтобы никто не высовывался и напомнить «для особо забывчивых», что они в городе на нелегальном положении. А раз так, то и встревать в разные разборки местных, даже на правах свидетелей, очень даже противопоказано. Ребята погрустнели и разошлись по своим местам. Только Эля, собирающаяся выйти из комнаты на кухню всё-таки переспросила: «И долго нам так ждать?», красноречиво, кивком головы, указав на Николая, которого назначили ей в помощники, застывшего посреди комнаты с кастрюлей в руках.

– Думаю, что не долго, – ответил Михаил, прислушиваясь у двери. Там, судя по доносившимся голосам шёл какой-то торг. Кто-то что-то выпрашивал. Потом раздался звук падающей железки и звуки шагов, в сторону их двери. Михаил резко отпрянул.

Дверь распахнулась и в неё вошёл Владимир. Он закрыл плотно, на засов дверь, осмотрелся и вопросительно уставился на всю кампанию.

– У меня что-то не в порядке с одеждой? – спросил он, наконец, не дождавшись вопросов и реплик.

– Да, нет… но только что в коридоре был какой-то шум… – ответила за всех Эля.

Владимир хмыкнул и с усмешкой доложил.

– Ах это… Ну там трое козлов грузинской национальности и в не шибко трезвом виде, пытались мне объяснить, что они тут главные… С применением (попыткой применения) разнообразных металлических орудий для улучшения понимания с моей стороны. Ну… пришлось объяснить, что они не правы.

– А с чего ты взял, что они именно грузины? – спросил Михаил.

– Да один из них жаловался мне, что у них там «В Тблисо» дядя есть и он может сюда приехать… ну я ему и объяснил, что ему мы ту же железку – при этом Владимир помахал в воздухе некоей странной железиной, которую до этого рассеянно вертел в руках, – засунем туда на чём он сидит, и он отстал.

– Не понял, при чём здесь эта железка, причём здесь дядя из Тбилиси и как ты им вообще «объяснил»?

– Да понимаешь, Миша, эти кОзлы, решили помахать у меня перед носом вот этим, – это деталь того самого.

Владимир снова помахал в воздухе деталью.

– Ну, я сильно разозлился, отобрал у них это самое, а их самих сложил один на другого… для лучшего понимания ими текущей обстановки и расстановки сил.

– И что это?

– Затворная рама. Мелкий калибр, – При этих словах Владимир бросил наконец железку на стол. Та характерно звякнула.

Михаил, услышав всё это на некоторое время потерял дар речи. Он красноречиво развёл руками, и наконец выговорил.

– Владимир! И нахрена мы тут всю эту конспирацию-то разводили? Чтобы вот так пошло подставиться и выставиться?

– Не так всё плохо, как тебе кажется. Я им сказал, что «они нас не трогают и мы их не трогаем». На этом и договорились. А так… Чем ныне нелегал от бандита отличается? Да ничем! И они, кстати, уверен, многие также без паспортов и гражданства тут ошиваются. Так что не бери в голову!

– Опять твоё «не бери в голову»… А если эти урки нас сдадут?

– Не сдадут. Потому, что сами тогда подставятся. А из хорошего, по этому происшествию, – ни до кого из нас приставать эти грузины не будут. И другим закажут.

– Было бы так, – то хорошо.

– Будет! – спокойно и уверенно заявил Владимир и резко сменил тему, – ладно, замяли. Я тут не за этим зашёл.

– А зачем?

– Слушайте все и внимательно. Это важно.

С этими словами он прошёл к столу и сел за него. Повинуясь негласному приглашению все остальные также быстро расселись вокруг.

– Короче так, – начал свою речь Владимир, с весьма нехарактерного для него выражения, – я тут пробежался, с утра пораньше, посмотрел что к чему и пришёл к выводу, что у нас очень много финансов. Поэтому, мы кое в чём себя можем не сильно ограничивать.

С питанием вопрос можно сказать решён, с проживанием, я думаю, также весьма скоро решится полностью. Но что нам надо бы решить сразу, так это проблему смешаться со здешним населением.

Это значит, что каждый должен просто побродить по городу. Естественно, осторожно. Не заходить в места, откровенно трущёбные – можно нарваться на бандитов.

Вообще хватит центра города и прилегающих районов.

Бродить не просто так. Бродить и присматриваться. Прислушиваться к тому, что и как говорят люди. Как мыслят как одеваются.

Ещё одно очень важное обстоятельство.

Тут у меня, час назад был конфликт с кавказскими горячими парнями… торгашами из соседних квартирок… это до того как… – многозначительно пояснил Владимир и показал большим пальцем через плечо на дверь, – Мы тут очень сильно выделяемся из толпы.

Нет, не одеждой, – поправился Владимир, увидев, что Вадик вопросительно посмотрел на него уткнув оба указательных пальца в свою пуховку, висящую перед ним на вешалке.

– Тем, как себя держим. Мы выглядим слишком независимыми и свободными.

Тут народ уж изрядно забитый. Многие боятся даже собственной тени. Так что если будете в толпе, постарайтесь скопировать их поведение и стиль себя ставить: «ничего не знаю, – моя хата с краю». И лицом, и позой, и вообще жестами.

– А что плохого в том, что мы ведём себя естественно? – удивился Николай.

– По здешним меркам мы ведём себя НЕестественно. Наше поведение и то, как мы себя ставим, не соответствует занимаемому статусу.

– А какому статусу это соответствует? – тут же саркастически задал наводящий вопрос Михаил.

– Это поведение соответствует статусу члена преступной группировки.

– Вот это да! – рассмеялся Михаил, – выходит мы тут все бандюки, если будем себя нормально ставить?

– Почти так. А, кстати, Михаил, – твоё украинское «бандюк» тут очень в ходу. Можешь его применять широко. К тому же для этих бандюков,  – Владимир большим пальцем показал себе за спину, на дверь, – мы из их породы. Так что ПРИ НИХ постарайтесь вести себя также как и ранее. Полезно будет. Для их же сохранности, так сказать.

И ещё. Как бы то ни было, но надо организовать своё пребывание тут так, чтобы в комнате были как минимум два человека всегда. А если идём на занятия… впрочем, зачем куда-то ходить… Тут рядом, прямо на этаже в холле и будем заниматься. Так что и дверь комнаты всегда под присмотром и всё прочее.

– Кстати, Владимир, – стараясь привести свои мысли в порядок и успокоиться, Михаил говорил медленно и нарочито спокойно, – надо за Юлей сходить, посмотреть как у них и сказать как у нас. И, если что, – перетащить обеих к нам.

– Сделаю! – весело сказал Владимир вертя в руках всё ту же самую затворную раму пистолета, которую он перед этим бросил на стол.

– А завтракать как, будете? – спросила Эля.

– Ка-анечна!

Поздно вечером этого же дня, появился весь в пластырях давешний грузин, которому Владимир накостылял утром. Он с тоской посмотрел, как группа самоотверженно отрабатывает в зале общаги бой с холодным оружием, которое ныне заменяли деревяшки. Оценил мастерство, ещё более погрустнел, скукожился и сдавленно буркнув стоящему в стороне от занимающихся Владимиру «извини, кацо, ощибачка вищла», – слинял в свою квартирку и больше не появлялся.

Видно утвердился в мысли, что попал на группировку каких-то ну совершенно «отмороженных».

Сестра

– Дурацкий мир! – выпалила Юля стоя у двери аптеки и взвешивая в руках пакет с медикаментами.

– И чего это ты к нему так жестоко? – удивился Владимир.

– Ну а как же?! Сам посуди: чтобы спасти человека, нужны медикаменты, чтобы их получить, нужен обязательно рецепт врача. Врач не принимает, если нет медицинского полиса. Полис невозможно получить, если нет работы. Работу невозможно получить, если нет паспорта. А паспорт невозможно получить, если нет работы и прописки. И ни то ни другое, без паспорта не получишь.

– Но мы-то медикаменты как-то получили…

– Переплатив! Да, и ещё. Обратил внимание, сколько стоят тут антидепрессанты? Жуть! Верёвка и мыло тысячекратно дешевле! Получишь депрессию, потеряв работу, захочешь вылечиться, а невозможно! Прямо специально людей обрекают на самоубийство.

Владимир остановился и посмотрел строго на Юлю.

– Ты можешь это изменить?

– Не могу, – злобно ответила Юля, – пока не могу.

– Сделаем акцент на слове «пока».

– Да вот же, только и остаётся, что быть философом… – злобно процедила сквозь зубы Юля.

Владимир задумчиво поозирался, будто никак не может решить, куда идти.

– Какие-то идеи? – вопросила Юля.

– Да. Возникла мелкая идея. Стоит проверить. Но для этого нужно сделать небольшой крюк. На микрорайон Юбилейный. Там как у тебя, время терпит?

– Если не более часа, то терпит.

– Отлично, пошли.

Зажёгшиеся фонари на улице освещали не очень многочисленных прохожих, спешащих по своим делам. Сильно засыпанные снегом легковушки, давно поставленные на прикол своими хозяевами, по причине сильных снегопадов. У перекрёстка была видна группа сильно озябших гибэдедешников, вышедших на «вечернюю ловлю», возвращающихся домой автомобилистов.

Проходящие мимо прохожие бросали на них неприязненные, угрюмые взгляды и спешили дальше.

– Тоже паразиты, – злобно рыкнула под нос Юля, но поддержки не нашла.

– Так что же это за идея, вас посетила? – наконец решила она выяснить.

– Я как-то говорил, что жил в этом городе.

Владимир надолго замолчал, осматривая окрестности, а Юля пыталась догадаться, что он этим имел в виду.

– Да! – наконец вымолвил он, – тут всё так же, как и в те времена, и в нашем мире. Отличие только в том, что всё сильно изношенно выглядит. Наша семья жила здесь неподалёку.

– Ага! – догадалась, Юля, – думаете, что аналоги из вашей семьи тоже могли здесь жить?

– Да, есть такая вероятность.

– Но ведь если наши миры разошлись аж в 38-м, то есть вероятность, что никто из ваших родственников здесь вовсе и не рождался.

– …Или не заезжал в этот славный город, – закончил за неё Владимир, – но если мы найдём здесь двойников, то это может сильно нам помочь.

– Это как?

– Да хотя бы тем, что у нас появится возможность сделать подлинные паспорта.

– Ха! Здорово! – Юля сразу же загорелась идеей, но тут же и остыла, – но всё равно, вероятность-то…

– Вот её и проверим.

– Но вообще, откуда ты взял, что двойник или его родственники будут жить там же где и жил, например, ты?

– Я не сказал сразу, но тут есть одна очень странная деталь: застройка города, почти идентична той, которую я знаю. За очень мелкими отличиями, многие из которых явно появились уже после их Переворота.

– Не думаю, что она такая вот странная. Мне кажется, что так и должно было быть.

– Почему?

– Ведь вся современная застройка, что мы тут видим, она была сделана в советские времена. Ныне жилищное строительство почти не ведётся. Строят только магазины и банки. А в советские времена строили не только по очень жёстким правилам, но и по единым планам. Так что и планировка должна быть более-менее стандартной.

– Хм! Интересно! Я об этом как-то не подумал!

– Удивительно! Для вас это вообще не характерно!

– А с чего ты взяла, что не характерно? – стал тут же очень любопытным Владимир.

– Да вы так тогда, при обсуждении у Ефимыча разобрали мелочи и сделали на их основе весьма глобальные выводы, что мне показалось для вас такое весьма обычно и весьма характерно.

– Ну, как видишь и «специалисты» иногда встревают в лужу на ровном месте, – хмыкнул Владимир, – а то, что у нас в нашем мире стандартная застройка микрорайонов и микрорайонами стала общим местом в шутках, я забыл напрочь.

– Ну, вообще стандартная застройка шестидесятых и семидесятых годов такова, что над ней многие потешаются. Хоть она и очень удобная. Действительно удивительно, что это мог кто-то забыть.

– Всё. Проехали, – засмеялся Владимир, – а то чувствую, что мне до могилы эту ошибку пенять будут.

– Так вы думаете, что там, в том микрорайоне, кто-то из ваших родственников-двойников может жить потому, что в нашем они именно там и жили?

– Да. На эту мысль меня натолкнуло множество совпадений. Здесь и там у нас… А вдруг?!

– Кстати, Юля, – Владимир лукаво посмотрел на Юлю, – что-то ты шарахаешься в своих предпочтениях по вежливости. То меня на «ты», а то на «вы»…

Юля тут же сильно смутилась. Это действительно был её недостаток – быстро переходить на «ты». А тут, чисто из сильнейшего благоговения перед героем своего мира её как-то очень корёжило это её привычное «ты», по отношению к хорошо знакомому человеку. Поэтому она, часто сбиваясь, говорила то «ты» то «вы».

– Ты уж остановись на чём-то одном, – продолжил смеяться Владимир, – так как мы как-то давно знакомы, предлагаю «на ты».

Юля искоса и осторожно посмотрела на Владимира.

– Не косись, а переходи на «ты», – я не генсек, и не глава правительства, и уж тем более ни какая-нибудь интеллектуальная шишка из Академии Наук.

– А вы не обидитесь? – осторожно спросила Юля.

– Обижусь и обязательно, если будешь продолжать «выкать».

Юля прочистила горло, выпрямилась и выпалила:

– Есть Команданте! Бу здел'на!

Владимир расхохотался.

– Ну и как впечатления? – Юля заинтересованно посмотрела на Владимира, который озирался осматривая дворик.

Когда Владимир увидел дворик, у него стал ком в горле. Он был настолько знаком, что казалось, его покинул лишь вчера. Он и в родном-то мире очень давно не был в этом городе и в этом месте. А тут ТАКОЕ.

Всё было настолько детально ТО САМОЕ, что заставило Владимира даже поёжиться. Мистика, не мистика, но так!

– Ты удивишься, но то, что я вижу – один в один то, что я помню. Только чуть деревья подросли. И… о! Удивительно! И здесь «горка» с тем самым мелким дефектом, что и у нас, и с также заваренным стыком.

На Детской Горке был виден дефект металлоконструкции, грубо заваренный в накладку аж двумя отрезками уголков.

– Ну если даже так… – Юля скептически осмотрела вид детской площадки и далее весь двор, – может действительно что-то такое в природе миров есть… сверходинаковое.

– Будет очень смешно, если вот прямо сейчас во-о-он из того подъезда выйдет мой двойник, – сказал Владимир.

– А давай подождём! Может и будет так? – с энтузиазмом предложила Юля.

Постояли, подождали.

Но вместо этого, с другой стороны, из-за их спин вывернулась какая-то бабка и случайно бросив взгляд на пару людей застывших поперёк тротуара, вдруг переменилась в лице. Владимир также увидел бабку и уже на его лице мелькнула тень узнавания.

Меж тем бабка смертельно побледнела, зашаталась, и осеняя себя беспрерывно крестным знамением рванула по направлению к тому самому подъезду. Владимир и Юля переглянулись.

– От те номер! – выговорил Владимир обескуражено глядя вслед улепётывающей в свой родной подъезд тётке, – и что это бабка Василиса во мне такого увидела, что так сильно перепугалась?

– Боюсь высказать предположение, но… – несколько ядовито начала Юля.

– …Но похоже на то, что бабка увидела приведение! – печально хмыкнув закончил за неё Владимир.

– Вот-вот! Уж не отбыл ли твой двойник «в лучший из миров»?

– Очень похоже. Надо бы расспросить. Придётся прикинуться либо «очень похожим на Владимира» или его братом.

– А у тебя был брат?!

– Не было… но сейчас будет! – с несколько деланным весельем заметил Владимир, и пошёл вперёд, – даже если этот бедолага помер.

Было видно, что начало их разведки ему не понравилось. Он совершенно не был готов к тому что встретил, и шёл ведь он совершенно за другим. Но раз уж взялся за дело – доводи до конца. И тут уже не до странностей с людьми, которые шарахаются и бледнеют только от одного его вида.

Но тут уже самому Владимиру настала пора сильно побледнеть. Увидевшая это Юля проследила за его взглядом и упёрлась в девушку в сером пальто и меховой шапке спешащую по направлению к тому же подъезду но с другой стороны им навстречу.

– Марина! – вдруг замогильным голосом выговорил Владимир, – неужели мы тут обменялись?…

– Кто, кто это? С кем вы обменялись?

– Это моя сестра… – тем же замогильным голосом сообщил Владимир.

– Сестра?!! Но у тебя же… – начала было Юля и тут-то до неё дошло.

Да, у Владимира, в том мире не было сестры по той причине, что ко времени его достославного полёта на Марс та, скорее всего, просто померла. От чего – Юля не знала. Но так как здесь она была жива, то померла не от какой-то смертельной болезни. Скорее всего по причине несчастного случая. Также становился ясным смысл фразы «мы тут обменялись» – «обменялись» с братом. Бабка Василиса, увидев Владимира живым и здоровым, не могла не перемениться в лице, увидев живого покойника.

Меж тем, события приняли весьма скверный оборот. Девушка, шедшая им навстречу, случайно оторвала взгляд от посыпанной песком тропинки на снегу, подняла глаза и увидела совсем рядом людей, явно её встречающих. Далее ей достаточно было встретиться взглядом глаза в глаза с Владимиром.

Эффект это имело жуткий. Она как на стенку натолкнулась. В отличие от бабки Василисы, та застыла на месте и её глаза наполнились ужасом. Она медленно стала оседать прямо на утрамбованный множеством людей снег. Видя это Юля не долго думая рванула вперёд.

– Эй, эй! Дамочка!!! Спокойно! Всё в порядке! – попыталась она её успокоить, но было поздно. «Дамочка» таки осела на снег, и разразилась истерикой.

Успокаивать её пришлось долго. Когда похоже было что истерика пошла на убыль Владимир сделал ошибку. Он сказал:

– Марина, успокойся!

Это вызвало новую серию истерических рыданий. Владимир и Юля, с трудом оттащили рыдающую к ближайшей очищенной от снега лавочке и усадили её, чтобы она снова не валилась на тротуар.

– НЕ МОЖЕТ ЭТОГО БЫТЬ!!! – причитала Марина, даже и не пытаясь успокоиться, – НЕ МОЖЕТ!

На успокоение и приведение Марины в более-менее вменяемое состояние пришлось потратить очень много времени.

Сначала там, во дворе на лавочке, потом, когда отвели её домой, уже дома. Пришлось изобретать на ходу сказочку, что типа Владимир брат того убиенного, только сама семья об этом, кроме отца, не знала. По виду Марины, было похоже, что она приняла это, хоть и корявое, но какое-никакое объяснение фантастической похожести её брата и Владимира.

Мало помалу, разговорили Марину и она поведала весьма печальную историю.

Из неё же и стала ясна полностью причина такой реакции и самой Марины и соседки.

Оказалось, что конкретно Владимира (здешнего), схоронили всего-то около четырёх месяцев назад. Причём его убили. И убили на глазах самой Марины.

Были какие-то бандитские разборки, и здешний Владимир был в них как-то замешан. Саму Марину не тронули, так как за неё заступилась «братва».

Из сбивчивого рассказа Марины стало ясно, что судьба у её брата сложилась весьма скверно. Когда началась Перестройка, он увлёкся теми посулами, что постоянно высыпали на народ пропагандисты от КПСС. Будучи весьма деятельной натурой, он организовывает несколько кооперативов, которые почти тут же уплывают «в тень». Не желая выходить из бизнеса, Владимир-2 также эволюционирует вслед за своими предприятиями. Вокруг него появляется целый «взвод» весьма тёмных личностей. Вместе с ними они пытаются расширить зону деятельности. Но у них это особо не получается. Вся эта канитель продолжается до прошлого года, когда выходит серьёзная стычка между группировками, контролирующими разные районы. Новый босс, старающийся подгрести под себя всё, что только можно, схлестнулся с Владимиром, и его группировкой. Итогом этого конфликта стало убийство Владимира.