Текст книги "Последний американец (СИ)"

Автор книги: Александр Богатырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Выбросить и заменить на того, кто лучше будет исполнять те самые обязанности солдата.

Не думая. Не рассуждая о своей сверхценности. Не выпячивая своё я. Просто исполнять свой долг. Как винтик огромного военного механизма, имеющего свои, принципиально отличные от его, винтика, цели и задачи.

То есть, в коллективистской культуре Каллисто, подготовка десантника была кардинально по иному построена, нежели на Ёс. Ибо преследовала совершенно иные цели.

В общем, и та и другая системы, стремились к одному и тому же – к получению некоей общности людей, действующих слажено, целенаправленно, в рамках общей, поставленной перед всей общностью, задачи.

Но двигались к этой цели с разных сторон. Так как имели принципиально разные материалы для этого. В коллективистской среде, необходимо было развить чуть – чуть больше индивидуализма, чтобы иметь не тупо полагающуюся на коллектив личность, а человека осознающего и цели и задачи этого коллектива. Активно думающего и творчески взаимодействующего с остальными. Слаженно действовать они могли уже по причине наличия коллективизма. Надо было им привить ещё и индивидуальной изобретательности. Той, что в рамках поставленной задачи, позволяла выполнить её лучше и с меньшими издержками.

В индивидуалистической среде, наоборот, необходимо было сломать этот индивидуализм, заменив его суррогатом коллективизма – тупым подчинением командиру и тем целям, которым перед всеми поставят. На большее рассчитывать сложно. Для того самого большего, необходимо менять всю культуру.

Поэтому, на полях сражений, при прочих равных условиях, коллективистские цивилизации всегда одерживали верх над индивидуалистическими. Просто потому, что действовали неизмеримо более изобретательно и слажено, нежели тупо – координированные толпы недавних индивидуалистов.

Впрочем, всё это «лирика».

Практика она груба и вот прямо здесь…

Первое, что следовало из вышеприведённых соображений, это что сержанты в Лагере будут ломать личность новобранцев. Грубо ломать. Вдребезги.

Эта ломка была главной опасностью Армии Ёс для Сергея. Хотя само предвкушение того, что он увидит воочию вот это, хоть и малоэстетичное, но всё – таки действо, направленное на излечение от индивидуализма, сильно его интриговало.

Не так, чтобы делать его безрассудным. Но ведь сейчас и здесь он сам как прогрессор, ничего не мог сделать. Он пока для этого общества никто. Надо было подняться на следующие ступеньки в нём, чтобы хоть что – то от него стало зависеть. А пока стоило подготовиться к глухой обороне. К защите от слома.

Командование Лагеря не подвело его ожиданий.

Уже следующий день после прибытия они сделали очень «весёлым» для новобранцев.

Начать хотя бы с того, что выспаться после длительных переездов новобранцам не дали – подняли до восхода солнца.

Среди ночи Диего – Сергея буквально выбросил из кровати дикий рёв. Он сразу и не понял, что это. Стоял в защитой стойке, босой на земляном полу и лихорадочно соображал, что это могло бы быть. На сирену похоже не было. Но уже через секунду ощутил, что в этом рёве присутствует некий ритм. Ещё через секунду он понял, что играют какой – то военный марш.

А рёвом он показался потому, что в этом Лагере очень сильно сэкономили на звуковоспроизводящей аппаратуре, потому за хрипом и скрипом большая часть мелодии просто потерялась. Впрочем, не содержание и никакие другие качества сего произведения не были в данный момент важны. Главное, эта музыкальная жуть была предназначена для подъёма новобранцев, которые не смотря ни на что, продолжали нагло дрыхнуть, натянув на головы одеяла и заткнув уши. Сообразив что к чему Диего – Сергей быстро оделся и выскочил наружу из палатки.

На выходе он чуть не сшиб некоего злобного субъекта в форме младшего офицера. Оба обоюдно шарахнулись друг от друга. Причём офицер бросил несколько удивлённый взгляд на Диего прежде чем нырнуть в палатку из которой тот только что выпрыгнул.

На плацу, в свете зари его встретил лишь один поджарый сержант.

Тот прохаживался вдоль линии, начерченной для тупых новобранцев прямо по грунту и, как было видно пребывал в благодушном настроении. Холодный воздух его не трогал, в отличие от привыкших к комфорту новобранцев, но когда он увидел перед собой Диего – вздрогнул. Явно не от холода. От неожиданности.

Сфокусировал глаза, принял подобающий зверский вид и кинулся в атаку на курсанта.

– Кто такой? Имя!

– Гонсалес, сэр! – браво ответил Диего, вспоминая литературный шедевр полуторатысячелетней давности, где был описан один такой персонаж, в армии, что косил под идиота. Диего вдруг стало очень сильно охота проверить, а вот здесь это как пройдёт?

– Что, самый умный и правильный? Смиррна!

– Стараюсь, сэр! Соответствовать, так – сказать, с-сэр!!! – тупо гаркнул Диего ещё более вытягиваясь по стойке смирно.

– Много болтаешь курсант!

– Виноват сэр!

Сержант подозрительно хмыкнул и обошёл наглого курсанта кругом.

– И что ты ещё умеешь, кроме как браво орать «виноват с-сэр!»? Чему тебя ещё дома научили?

– Драться сэр! – с идиотическим энтузиазмом заявил Диего.

– Ах ты ещё и драться умеешь! – почти ласково произнёс сержант, многозначительно разминая пальцы. – и каким стилем ты владеешь? Какой предпочитаешь?

– Уличный стиль, сэр! Я ему учился.

– Да чему вы вообще можете обучиться на улице… – презрительно бросил сержант, сделал два шага назад и стал в боевую стойку. – А ну давай, нападай как можешь!

Сержант решил сбить с новичка апломб самым прямолинейным способом. Показав, что здесь он никто а его умения, приобретённые до Армии, тут ничего не значат. Да и поколотить слегка этого зазнайку стоило.

– Но… сэр! – оторопел Диего.

– Считай это учебным боем курсант! – многозначительно произнёс он. – И вообще, если сможешь хоть раз меня ударить – будешь командовать этими остолопами. Ясно?

– Да, сэр! – также придурковато ответил Диего и стал в стойку.

Зря сержант затеял это. Через пол минуты он получил самым пошлым образом в ухо, откатившись на несколько метров и став на ноги уже совершенно иными глазами глянул на «наглого латинос». По глазам было видно, что настроение у него резко испортилось. Он огляделся по сторонам. В ближайшем и дальнем радиусе каких – либо курсантов ещё не было видно. На лице чуть ли не крупными буквами читалось раскаяние за потерю бдительности и очень скверная судьба тех, кто сейчас будет вышвырнут из палатки. То есть тех самых балбесов, что опоздали к построению и, как видно, к представлению.

Диего – Сергей изобразив на лице сильное раскаяние меж тем внутренне посмеивался.

«Медленны вы все для нас. Медленны! Против нас, людей с модифицированными генами и физиологией, вам не вытянуть в прямом столкновении. Вы кинули нас тогда, на гибель. На отравленной планете, с мутировавшими вирусами и бактериями, с искалеченной разной дрянью наследственностью. Вы весь мир травили, пытаясь найти способ сохранить власть, сделать нас рабами. Но раз за разом природа брала верх. И разум человеческий выкарабкивался из трясины навязываемой собачьей преданности по сути негодяям. Вы нас бросили на погибель, а мы выжили. Вычистили планету и себя. И вычищая – усовершенствовали. А усовершенствовав вышли к звёздам.

И пришли к вам, наследникам тех, кто стал причиной того, чем мы стали».

Это было необычное ощущение. Диего – Сергей постарался его хорошо запомнить. Как это: врезать в ухо Врагу, далёкому наследнику Врага. Будто за всю боль тех, кого кинула эта цивилизация, отплатил…

Сергей прислушался к своим ощущениям. Тут примешались и эмоции самого Диего, который, уже чуть ли не генетически ненавидел вот этих вояк, что двести лет сначала завоевал половину испанского сектора, а после жесточайше подавил серию восстаний на оккупированной территории. Предания сохранились. Запрещённые хроники – тоже.

Удивительным было то, что память рода Гонсалесов, рода, который перенёс рабство и помнил что это такое, наслоилась на ту, что была у самого Сергея, и дала вот такую гремучую смесь.

Это какой же чудовищной силы должна быть Катастрофа, вызванная той цивилизацией англосаксов, чтобы память о ней впечаталась чуть ли не в гены?!

По истории Сергей знал о битвах двадцатого столетия, которые перенёс русский народ. Знал, что память о «Нашествии С Запада», не просто впечаталась в память народную, но и помогла в своё время вытащить страну в условиях, когда новое Нашествие сломало государство. Нашествие, выразившееся в агрессии на память народа. На его дух, ценности.

Народ просто не принял лжи. Отверг её. И отверг тех, кто пытался ложь навязать. С их государством лжи.

«Неужели ненависть имеет генетическую основу? – думал Сергей, – Или это естественная реакция на человеческую гниль? То самое отвращение к войне, лжи и тотальному обману, что прививали каждому человеку коммунистического общества, будь то на Земле – Прародине, на Каллисто или других мирах, колонизованных землянами. Прививали безотносительно рас, наций, народов.

В сущности, этот сержант не был виноват в том, что его воспитали таким. Была виновата цивилизация. Её вожди.

Сержант аккуратно исполнял свой долг. Так, как он его понимал. И в этом столкновении, получалось, был некий знак. Знак первой стычки с тем Зверем, которого предстояло победить. Изнутри.

Сейчас станет ясно – выиграл или победив, проиграл Сергей эту самую, первую битву».

Эти мысли в секунду промелькнули в голове у Сергея, но всё равно, как он ни старался, проглянул на его лице сквозь всегдашнюю удаль оскал торжествующего волка.

Видно сержант это заметил. Заметил этот оскал. И понял, что этот парнишка ему не по зубам. Такие не ломаются. А раз так, то его надо не ломать. Его надо ПРИРУЧАТЬ.

Он сделал шаг назад всё также внимательно наблюдая за стоящим в боевой стойке Диего.

– Брэк! Достаточно! – резко сказал он и расслабился. Диего, чтобы хоть немного загладить конфуз сержанту, вытянулся по стойке смирно.

– Неплохо – неплохо! – то ли с угрозой, то ли с похвалой сказал сержант. На его лице тем не менее, играло тенями бешенство. Видно никак не мог себе простить, что дал ударить себя новобранцу. Алая заря, зарождающегося нового дня залила кровавыми отсветами ровную как стол, стылую степь. Легла красными отсветами, на гневное лицо сержанта, придав ему вообще инфернальный вид.

– Кто тебя этому научил? Только не сочиняй басни про улицу.

– «Папаша Дюк» сэр! Э-э, виноват сэр, полков…

– Папаша Дюк?! – с сильнейшим удивлением прервал его на полуслове сержант. – Кем он тебе приходится?

– Сосед сэр! И Учитель сэр!

– И тут достал… – непонятно, с сожалением или с восхищением буркнул сержант себе под нос.

– Брикс!!! – вдруг гаркнул сержант в сторону палаток.

– Да, сэр! – раздалось оттуда. Там по стойке смирно вытянулся некий тип со стеком и харей, своей кирпичностью сильно соответствующей фамилии.

– Где эти маменькины сынки?!! Почему до сих пор нет на плацу? Вышвырнуть их из палаток немедленно!

– Есть сэр! – рявкнул «кирпич» и кинулся внутрь палатки. Немедленно оттуда раздались стоны и возмущённые крики.

– Вот так!.. – удовлетворённо произнёс сержант, но потом снова глянул на бравую харю застывшего по стойке смирно Гонсалеса, вспомнил своё пылающее ухо и настроение его снова упало.

– Блейз! – снова рявкнул он и возле него тут же материализовался ещё один со стеком. – У меня к тебе задание.

– Видишь вот этого? – сержант показал своим стеком на Диего. Блейз кивнул. – Сопровождаешь его, чтобы не сачковал.

– Тебе! – сержант обернулся к Гонсалесу ткнул ему в грудь стеком и зверской физиономией выдал всё, что он о нём думает. – До склада и обратно. Пять кругов. Бегом!!! Вон до того!

Сержант обернулся в сторону открытой степи и показал на еле видный у горизонта бетонный ящик.

– Есть сэр! – с энтузиазмом рявкнул Диего. – Ррразрешите выполнять, сэр?!!

– Марш отсюда!!! – совершенно уже озверел сержант, так как из палаток начали выползать курсанты. Кто на своих двоих, кто на карачках сопровождаемый откровенными пинками инструкторов. Сержанту сильно не хотелось, чтобы хоть кто – то из этих молокососов узнал о его досадной промашке. А отыграться – он отыграется. На вот этих выползающих. Прямо сейчас.

Диего взял скорость прямо с места.

Блейз, не ожидавший такой прыти от новичка, еле успел кинутся вслед за ним.

****

Дальнейшее превратилось в издевательство над бедным Блейзом. По изначальной задумке сержанта, Блейз, приставленный к нему, должен был его загонять. Не секрет, что абсолютное большинство новобранцев приходило на Федеральную службу с физическими кондициями гораздо ниже нормы, необходимой для нормальной службы. Даже если некто хорошо умел драться, то в выносливости вряд – ли был дока. И на это был расчёт. Тут Диего – Сергей решил сыграть опять под дурачка: ему дали задание бежать пять кругов. По самой скромной прикидке, бежать километров десять в сумме. Для космодесантника это мелочь. Сергей, обладая сильно превосходящими средний Ёсовский уровень своими физическими кондициями, легко мог пробежать за раз и в три – четыре раза больше. Но в том – то и дело, что Блейз был, скорее всего, если не на среднем, то по крайней мере чуть выше среднего здешнего уровня по своей физической подготовке. Потому и задал Сергей темп так, чтобы Блейз не отставал, но и догнать не мог. Причём сделал так, чтобы он бежал чуть выше той самой скорости, которая позволяла пробежать большие расстояния. Естественно, что надолго его хватить не могло.

Первый круг завершая бодро со всё той же сияюще – наглой физиономией, Диего – Сергей обозрел происходящее на плацу.

Появились первые пострадавшие – кого – то уводили с поломанной рукой. А зверский рёв разъярённого сержанта был слышен аж от складов. Так что о том, как протекает первая «воспитательная» беседа с курсантами, Диего – Сергей был полностью в курсе. На подходе он с удовлетворением выхватил взглядом бледную физиономию Джонни, изо всех сил старающегося прикинуться ветошью и не попасться «на зуб» суровому сержанту.

Демонстративно обогнув плац, бодро улыбнувшись напоследок совершенно осатаневшему от его вида сержанту он рванул на второй круг. Сержант же проводив его налитыми кровью глазами только рявкнул вслед «Быстрей ноги переставляй, бездельник!!». Для Диего – Сергея это было лишь новым поводом поиздеваться над сопровождающим. Тот уже сбил дыхание на слишком быстром темпе и вот – вот должен был начать отставать. В этом мире, на десять километров не рвут так, как будто собрались пробежать только пятьсот метров.

Диего – Сергей с радостью прибавил оборотов с не меньшим удовлетворением, чем Джоннин страх, отметив перекосившуюся физиономию сопровождающего.

Второй круг он уже прошёл с опережением метров на сто. На плацу как раз сержант валял каких – то особо мускулистых балбесов. Он был сильно занят выбиванием из них пыли, так что Диего он заметил лишь тогда когда тот громко и всё так же бодро топая пробежал мимо.

Проводив Диего взглядом, скрипнув зубами, отправился искать среди курсантов следующего мальчика для битья.

Блейз серьёзно стал отставать только на четвёртом круге. Попытался «резать углы», но это ему всё равно не помогло. Диего – Сергей лишь слегка прибавил скорости и Блейз снова отстал.

Увидев, что Диего опять нарезает круг с бравым видом, сержант решил добавить ещё пару кругов. Бодро рявкнув на ходу «Есть сэр!» отправился нарезать пятый. Правда слегка сбавил темп. Уже совсем загнанный Блейз, даже срезая пути еле за ним поспевал. Он всё ещё хорохорился, изображая из себя суровое начальство, но это уже слабо помогало. Как он ни старался, но к финишу он не прибежал. Приполз. Со значительным опозданием после Диего. К его счастью, курсанты уже ушли, а обогнанные на последних трёх кругах сопровождающие ещё одного балбеса, находились наверняка ещё за складом. То есть очень далеко. Блейз чуть постыдно не завалился на плац под ноги сержанту, дожидающемуся их двоих.

– Курсант Диего Гонсалес забег на семь кругов закончил, сссэр! – браво гаркнул Диего – Сергей вытягиваясь перед сержантом. Тот сначала злобно посмотрел на всё такую же бравую физиономию курсанта, а потом с изумлением на полудохлого, дышащего как загнанный конь Блейза. Он чуть головой не замотал, настолько это выглядело неправильным. Ведь такой вид, какой имел Блейз, должен был иметь новичок. Но не наоборот!!! Но факт оставался фактом – Гонсалес оказался гораздо выносливее, чем стандартный капрал – десантник.

Сержант быстро оценил обстановку. Блейз ещё один круг с этим сияющим идиотом не протянет. А вот удастся ли загонять и на этом кругу Гонсалеса – был вопрос совершенно неочевидный. Нехотя признавшись себе, что «идиот» таки каким – то невероятным образом победил в этом негласном соревновании с армейским сержантом он отпустил обоих в столовую. Блейз шатаясь от неимоверной усталости вяловато отсалютовал и поплёлся по направлению к столовой. Гонсалес же… Взяв с места в карьер рванул так, что только пыль заклубилась над голой степью под взошедшим солнцем.

– Ну как первый день сержант Зим?

Услышал он сзади. Резко обернувшись и застыв по стойке смирно он узрел как всегда тихо и незаметно подкравшегося капитана Хорни.

– Нормально сэр! – бодро рявкнул сержант лихорадочно соображая заметит ли капитан досадно опухшее ухо или нет.

– Вольно… Есть «отличившиеся»?

– Да сэр! – всё также браво ответил сержант и расслабляясь перешёл на более спокойный тон. – Одного бегать отправил, другому…

– Руку сломал – слышал – хмыкнул капитан. – Давай отойдём и поговорим.

Они отошли чуть подальше от маршрута следования курсантов других отделений, чтобы случайные уши не услышали их приватный разговор.

– Так вот сэр…

– Ладно. – отмахнулся капитан. – Хватит официально. Нас тут никто не слышит. Расслабься.

– Хорошо. – ещё более расслабился сержант. – Там ещё было несколько. В общем, ребята неплохо зарекомендовали себя. Материал сырой… Но сделаем. Там есть один сын полковника. Хорошо себя зарекомендовал.

– А! Знаю. Япошка?

– Да.

– Его бы надо сразу определить на командные должности. Чтобы папаша был доволен. Пусть сын растёт.

Сержант кивнул, принимая к сведению.

– А белые вороны были?

– Был. Один. Ну полный идиот. Однако сильный и выносливый.

– Это кто именно? Доусон? Так он не только тупой… – пожал плечами капитан и посмотрел на сержанта ожидая продолжения. Но тот его огорошил.

– Не Доусон. Диего Гонсалес.

– Но ведь!.. – У капитана глаза на лоб полезли. Но тут уже у капитана любопытство взыграло. Он поумерил рвущееся удивление и более спокойным тоном с любопытством осведомился. – А чем он так выделился у тебя?

– Великолепно дерётся. Либо талантлив неумеренно, либо хорошо выучился. И вынослив как буйвол.

– Уж не скажешь ли ты, что он вышел сухим из всего того, что ты ему надавал? Неужели ты не смог его загнать? – с подначкой спросил капитан.

– Его не смог. А Блейз, которого я к нему приставил, чуть на плацу от переутомления богу душу не отдал. Гонсалесу – хоть бы что. Даже не вспотел. Всё своей идиотской улыбочкой сверкает.

– Ты хочешь сказать, что он Блейза загонял?!! – теперь уже неподдельно и сильно удивился капитан.

– Да. И я не представляю, как это могло случиться. Такой идиот и с такими физическими кондициями. Я вообще слыхал, что все дебилы отличаются большой силой и выносливостью. Наверное с этим Гонсалесом та же история.

– Всё так, но Гонсалес не дебил.

– Не понял?!

– Ты с ним поаккуратнее. Как я понял из твоего рассказа, он вёл себя как идиот. Так?

– Да сэр!

– Так я тебе говорю, что он играл под идиота. С такими случается. В его карточке записано, что у него Ай – Кью составляет двести десять.

– Может сто десять?

– Это может у тебя сто десять. – насмешливо оборвал сержанта капитан. – А у него двести десять! Там рядом с цифрой, можешь посмотреть в Деле, всё прописью повторено. Да ещё и восклицательный знак стоит. Видно он и того психолога из медкомиссии чем – то достал. Или изумил до потери пульса.

Сержант поник. Он был достаточно умный человек, чтобы сообразить где надо остановиться. Мигом все планы по «загибанию этого идиота Гонсалеса» вылетели из головы. Он воспринял это как факт и расслабился. Неисповедимы пути Господа. Этот «как бы идиот» – одно из его причуд. Если нельзя поломать, если нельзя «загнуть», то следует просто приручить. А это он хорошо умел. И не такие приручались.

Сержант криво ухмыльнулся и зашагал вслед за капитаном в сторону столовой.

****

Некоторое время курсанты с удивлением обсуждали новость – новичка, и, «как оно очевидно» идиота Диего Гонсалеса, неожиданно сделали командиром отделения. По какому – то «недоразумению» он был внезапно «приближен» и теперь находился постоянно «на подхвате» у сержанта. Сержант по – прежнему был официально командиром отделения и инструктором, но некоторые рутинные свои обязанности по командованию «этими остолопами» всё больше и больше перегружалась на Диего. Гонсалес превратился в эдакого ординарца при сержанте, за что часть ненависти, питаемая к жестокому инструктору, так или иначе перепадала и Диего.

Диего держался молодцом. Со своими сослуживцами старался выстраивать отношения ровно, но без панибратства. Раз уж поставили его командовать – значит и надо быть именно командиром. Тем не менее, некоторые индивиды, которые сами бы хотели такого росту, сами рвались вверх по служебной лестнице, затаили и обиду, и злобу. Неожиданный и «беспричинный» успех их уязвил в самое сердце. А то, что он был ещё и «латинос» добавляло злости. Особенно у тех, у кого сохранилось давнишнее чисто расистское предубеждение перед «черномазыми».

Негров на Ёс не было. Так что за них были все, кто имел смуглую кожу. А таковая была именно у «латинос».

Так что у Диего – Сергея неожиданно для него возникла весьма тяжёлая проблема – расисты и карьеристы. А так как те и другие часто сочетались по принципу «два в одном», то проблема получалась двойная. Тем не менее, Диего – Сергей часто смотрел на всё это не без юмора, стараясь применить некоторые из тех подходов, которые он знал как каллистянин.

Безудержная жажда власти – психологическая проблема. И решается она тоже через психологию. Достаточно создать условия чтобы она не возникала, и никаких проблем нет. А главные условия – правильное воспитание, не позволяющее возникать никаким комплексам неполноценности. Этот комплекс – главная движущая сила самого явления безудержной жажды власти. Ведь кем чувствует человек с этой самой жаждой, когда власть теряет? Правильно! Неполноценным!

Очень даже вероятно, те самые злобно смотрящие теперь на Диего индивиды, в школах были как раз такими любимчиками администраций, при власти и почёте. А тут такой облом – без власти, да ещё в подчинении у того, кто должен по их мнению всегда находиться под ними.

Если у человека есть, чем заменить власть, есть другие области применения талантов, если сами таланты не предполагают обязательного присутствия власти, то смена области деятельности будет безболезненная.

Также и наоборот.

Не секрет, что для некоторых категорий людей, власть в тягость. Но эта самая тягость – тоже психологическая проблема. И она имеет своё решение.

Иное, нежели в первом случае. Но подобное.

У этих балбесов, что ныне точили зубы на Диего, таких замен не было. А то, что все в этой голой степи были на виду, все под жесточайшим контролем инструкторов, исключающих какие – либо «воспитательные» разборки с их стороны, разжигало их ненависть ещё больше.

Однажды, они, всё – таки, улучшив момент, попытались. Впятером. Но очень быстро убедились, что с Диего связываться себе дороже. Как побитые собаки, убрались с «поля боя» и дальше взирали на Гонсалеса с зубовным скрежетом издали.

Не обошлось, конечно, без разбирательств. Но Диего это обставил как демонстрацию, которую он, якобы, устроил для этой пятёрки. Так как побиты были именно эти пятеро, а Диего как был сияющий, так и остался, командование лагеря решило не заморачиваться. Всех отпустили с миром. Лишь капитан с сержантом многозначительно переглянулись и ухмыльнулись.

Балбесы, что попытались напасть на Диего, ничего из того происшествия не поняли. Не поняли, какие серьёзнейшие последствия могут быть за неподчинение и вообще за нападение на командира. Если Диего, как командир был так себе – всего лишь «иногда исполняющий обязанности», то сержант был не просто командиром номинальным, но и инструктором.

Балбесы не поняли до тех пор, пока не попался заводила пятёрки – «крошка Тэд». Он и так ходил в постоянном бешенстве от невозможности набить морду ненавистному «латинос». А тут, видя его состояние, желая доломать – таки, сержант на упражнении «замри», уложил его мордой в грязь. Лежать и булькать в ледяной жиже целый час, ему, видимо ну очень сильно не захотелось и он подскочил. И залепил в глаз сержанту.

Точно также, как и в своё время Гонсалес, влепил тому в ухо в первый же день. Ну снова сержантик расслабился и потерял бдительность.

Впрочем, «крошка Тэд» несмотря на свои немалые габариты имел – таки неслабенькую реакцию. Так что тут уже со стороны сержанта была двойная неосмотрительность. Единственное, что его извиняло, так это то, что Тэд относился к сравнительно распространённой категории дураков, которые считают, что всё знают наперёд, в том числе и ответы на все вопросы.

Эта – то самоуверенность его и подвела.

Засудили.

Приговорили к десяти ударам палкой и изгнанию с Федеральной Службы. Для Тэда, мечтавшего стать политиком это была не просто катастрофа. Это – конец жизни.

Практически наверняка, этот человек уже никогда и нигде не поднимется. Скорее всего сопьётся. Чуть менее вероятно – уйдёт в криминал, и там сложит свою буйну и тупу голову в одной из разборок. Если, конечно, полицаи не пристрелят раньше. Руководитель боевиков из него вряд ли получится. Там всё – таки надо думать, а не считать, что ты думаешь.

Для Ёс – обычная практика. Для Каллисто – «предания старины глубокой».

Кстати говоря действительно «старины глубокой», так как это сохранилось только в тысячелетней давности хрониках и учебниках обществоведения, истории.

В обществе Каллисто никогда никого не бросали на произвол судьбы. И никогда не доводили до такой стадии запущенности в воспитании, чтобы подростки или тем более юноши имели бы такой склад характера вкупе с такими дикими предрассудками, как у Теда.

Несколько недель, после страшной экзекуции на плацу, и последующего изгнания «крошки Тэда», вся четвёрка его прихвостней – расистов, ходила как из – за угла пыльным мешком по голове огретая. Судьба предводителя их ввергла в страшный шок.

Впрочем, не только их.

Того же самого Джонни – однокашника, вообще в бессознательном виде с плаца утащили. Не выдержала его ранимая душа, сынка толстого бизнесмена, страшного зрелища наказания.

Если выбытие сломавшихся физически ещё как – то их коробило, но оставляло в душонках эгоистическую гордость типа «а я ещё сильнее этого лузера», то здесь, выбытие того, кто был сильнее их всех вместе взятых, сломало окончательно. Сломало морально. Наконец – то осознали то, чего добивались инструктора – они здесь никто. Так, пыль на башмаках Армии.

Диего – Сергей всегда с любопытством наблюдал то, что происходит вокруг. Иная цивилизация, иная культура, всегда интересны. Даже если она вот такая калечная, как Ёс.

Приходилось временно отложить подальше задачи по формированию новых взаимоотношений среди людей. Здесь можно было только ждать удобного момента, периодически помогая тем, кто вот – вот может физически сломаться. Тем, кто был достоин помощи. А достойных помощи было маловато… К сожалению, Диего – Сергея окружало если не не потенциальное зверьё, то уже законченное. Впрочем, именно такие задачи тут и ставились – воспитать из курсантов волков. Сбить их в стаю. И после направить туда, куда надо поджигателям войны.

Здесь вокруг курсантов, как сторожевые собаки кружат сержанты и прочие инструктора лагеря. «Покусывая» периодически тех, кто по их мнению проявляет недостаточное рвение.

«Меня пытаются испугать трудностями… Ха! Да они не знают, как гоняют на Каллисто курсантов космоакадемии!» – думал Сергей, с любопытством оглядываясь по сторонам, наблюдая.

«Правда, тут есть серьёзное отличие от того, что у нас. Да, нас гоняют неизмеримо более жёстко. Но у нас есть психологическая поддержка. Отцы – командиры стараются, чтобы никто не сломался, а дух, если у кого он слаб – укрепился. Это их забота и задача. У нас не выкидывают как здесь. Контроль за тем, чтобы никто не превзошёл свои пределы – очень чётко налажен. Ведь задача не тупо поломать не справляющегося после чего просто выкинуть и заменить на нового, а поднять всех до должного уровня.

Технология подготовки на Каллисто, по сути, безотходная. Ибо отходы, в данных обстоятельствах, будут люди. А это в коллективистском обществе недопустимо. Если уж поступил в космоакадемию – тебя выучат. Если в каких – то кондициях не соответствуешь – выправят. Медики постараются.

Тут же система совершенно иная. И потерь в системе несуразно много. Уже больше половины тех, кто начинал тренироваться в этом лагере – выбыли. И это выбывание – тоже было обставлено для психологического давления на оставшихся.

На Каллисто это нонсенс.

Здесь – правило.

У нас, любые трудности – инструмент для усиления сплочённости, воспитания сметки и упрочения коллективизма. Чувства локтя. Для того, чтобы выявить индивидуальные таланты и встроить их в общее дело. В коллектив. Воспитывается здоровый индивидуализм, который помогает коллективу.

Для этой же армии, наоборот, надо сломать индивидуалиста. Воспитать тупой винтик. Чтобы у него не возникало сомнений и вообще мыслей, за что и почему он воюет. Чтобы его личный индивидуализм не мешал выполнению конкретной боевой задачи. Чтобы не мешал тем слаженным действиям, что делало его подразделение. Выполнял тупо. Не думая. На автоматизме.

У нас всегда была за плечами родная Каллисто. Мы всегда знаем, что и зачем мы делаем. Ради чего. У нас нет сомнений в том, что те задачи, что решаются в каждой такой большой и длительной звёздной экспедиции, идут на благо всех. И на благо Каллисто, и на благо других цивилизаций Кольца. Мы знаем, что наши усилия воздадутся сторицей.

Даже смерть кого – то из нас – она великая. Мы уходим из жизни героями.

Но здесь… Даже у самих уроженцев Ёс, у большинства, имеются очень серьёзные и очень обоснованные сомнения в том, зачем воюем.

Абсолютное большинство идут на Федеральную Службу за, в принципе, эфемерной привилегией избирать и быть избранными. Некоторая часть – романтики, – хотят увидеть звёзды. Ещё одна часть, с каждым годом всё большая, идёт в «федералы» за тем, что Служба даёт преимущественное право на иммиграцию в колонии. Опять таки – тоже романтики, правда иного сорта. И лишь очень малая часть идёт на службу из патриотических соображений.