Текст книги "Забавы жестоких богов"

Автор книги: Александр Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Значит, ты этого хочешь?

– Нет, Капитан. Они хотят. Они ведь такими и остались, какими и были в доисторические времена. Они, в своем большинстве, только и умеют, что жить, вернее, выживать, плодиться, тяжело работать и надеяться. Все их подсознательные привычки, инстинкты, рефлексы тела направлены на это. А сейчас, как бы плохо они ни жили, не получают люди того, для чего были рождены. Не могут напрягать все силы души и своего слабого разума, чтобы просто поддерживать свое существование. Месить глину для кирпичей, валить лес, строить дома, пахать землю, разводить скотину, бить зверя и птицу, ловить рыбу, рожать детей каждый год. Нынешняя жизнь другого требует. В ней все не так просто и очевидно. Она разрушает стабильность, заставляет перестраиваться, уводит от простых радостей, на которые было рассчитано существо вида Homo Sapiens.

– Ну и к чему этот экскурс в коллективное бессознательное?

– Все они хотят этого. Никто не будет против, если однажды придут черные крейсеры и поставят человеческий род на грань уничтожения, чтобы люди снова обрели заложенный в них смысл жизни. Понимаешь, Джек, в этом мире нужно играть по правилам, которые установлены не нами и которые мы не в состоянии изменить.

– Ну и кем же они установлены? Управителями Жизни? – хмуро спросил Эндфилд.

– Нет, мой герой, есть сила еще более могущественная – воля и желание тысяч миллиардов человек. Наши самозваные Боги всего лишь рабы этого потока.

– А я думал – господа, – криво усмехнулся Капитан.

– Никто не может быть господином жизни, – серьезно ответила девушка. В лучшем случае они управляющие, получающие солидные проценты. И терпят Управителей до тех пор, покуда те проводят необходимую линию.

– А кто же главный? – слова Ники, казалось, произвели на Капитана впечатление.

– Джек, ты задумывался, как вас мало? Не задавал себе вопрос, почему такая масса людей смогла породить лишь два-три десятка тысяч настоящих «драконов»?

– Ты знаешь, задумывался. Души пилотов-мастеров Черного Патруля другие. Они более совершенные, более настоящие, что ли.

– Да, ты прав, мой герой. Как всегда… – глухо сказала девушка. Настоящие, совершенные и разумные души большая редкость. Во все времена они, воплощаясь в материю, становились царями, мудрецами, магами, колдунами. Когда условия менялись, входили в жизнь, чтобы быть бизнесменами и политиками, учеными и писателями. Теперь, по нынешним временам, совершенные сущности становятся «драконами», и… – Ника немного помедлила, – Управителями Жизни. Различие между ними иллюзорно. Остальные не намного отличаются от животных.

– Ну вот видишь, – ответил Капитан, борясь с чувством нереальности себя, своего тела, обстановки вокруг. – И ты понимаешь, кем могли бы стать пилоты-мастера, на что смогли бы использовать время, отмеренное им в плотном теле. Каких высот могла бы достигнуть цивилизация, как далеко бы смог шагнуть разум, какую власть приобрели бы люди над миром.

– Ради комфортного существования горстки душ ты хочешь закрыть выход в Свет для большинства. Ведь только борясь и страдая в человеческом теле, накапливая и искупая свою карму, вращаясь в кругу простых и понятных для них проблем, которые ты презираешь, молодые души смогут развиваться и совершенствоваться, чтобы стать высокими и чистыми.

– Но ведь это черт знает что! – не выдержал Эндфилд. – И по этому поводу все должны находиться в этом обезьяньем бардаке?

– Нет, – печально ответила девушка. – Это не бардак, это настоящая жизнь, которой ты боишься. Во все времена высокие души сознательно приносили такую жертву ради остальных, приглядывая за ними, чтобы по неразумию своему они не совершили зла больше, чем смогут вынести сами, и не превратили этот мир в ад. – Голос молодой княжны обрел напор и твердость. – Люди будут согласны, если однажды сильные и жестокие захватчики вновь поставят их на колени и загонят в скотское состояние, как того требует коллективное бессознательное, сформированное в то время, когда люди должны были выживать любой ценой, и до сих пор определяющее смысл жизни большинства…

И твои «драконы» не будут против. Медленно, но верно они начинают понимать, зачем их подставили у Сфероида, что стоит за директивами СБ, касающимися Черного Патруля. Властитель и толпа, палач и жертва – извечные игры человечества. Ты больше выиграешь, если станешь во главе восставших «драконов». Сила всех людей будет на твоей стороне, вознесет тебя на самую вершину власти, сделает богом, императором. Твои «драконы» тоже будут довольны, они перестанут гибнуть в войне – ведь, кажется, этого ты хочешь добиться.

– Но ведь тогда все останется по-старому. Старые смыслы, старые проблемы на новый лад. Ничего не изменится. Останутся круги страдания, в которые легко попасть даже высокой душе, – удивленно произнес Эндфилд. Неужели ты не понимаешь, как сильны они, как просто соскользнуть на их уровень, если не напрягать все силы своего существа? Да. То, что я хочу, – вызов старым правилам. Решительное изменение всего, что было прежде для жизни спокойной и безопасной, ласковой и доброй в своей основе к таким, как мы.

– Я думала, ты для нас стараешься, а ты просто хочешь, чтобы Вселенная принадлежала грязным рационалам, – вдруг произнесла Ника. – А то, что придумал ты, революция в белых перчатках, переворот устройства мира, выполненный процессорами компьютеров, информационными сетями, конфигураторами по бездушным законам экономики, не принимает во внимание того, что люди не просто мусор, а живые и иррациональные, с твоей точки зрения, существа. Не учитывает их внутренней силы. Они просто сломают тебя…

– Учитывает, – Джек усмехнулся. – Целый раздел теории посвящен тому, как при помощи пропаганды, искусства и психотропного воздействия обратить их силу против них самих. Эмоционали сожрут сами себя. И кто сказал, что я буду один? «Драконы», такие же, как я, с удовольствием сменят боевые рубки на кабинеты руководителей, комбинезоны на фраки, мечи на компьютеры. А самое главное, у меня есть маленький сюрприз для тех, кто станет у меня на пути, глаза Эндфилда зловеще сузились. – Общество уже не может обойтись без всей этой электроники. Те, кто век за веком разрабатывал, совершенствовал компьютерные сети, кто воткнул управляющие процессоры даже в светильники, кто придумал пароли и команды для дистанционного управления ими из единого центра, не думали, что дают абсолютную власть тому, кто научится обходить защиту.

– Мой герой, – сказала Ника с печальной улыбкой. – Ты как злой волшебник: одной рукой даешь, другой обесцениваешь данное. А я у тебя просто средство, отмычка. Джек, ведь это уже было. Грозный правитель, который держал в узде весь мир, попытался силой заставить людей жить по его законам. Превратил их в живых мертвецов, роботов, заставил крутить колеса истории в другую, чуждую людям сторону. Ты ведь знаешь, что с ним случилось. Жизнь стерла его в порошок, Я читала, что его душу, ввиду ее особой опасности, искали все это время. Не нашли. Он ни разу не воплощался… Вот что бывает с теми, кто пытается идти наперекор тому, что положено для человеческого рода. – Она вдруг захлебнулась коротким рыданием, с силой обняла Капитана. – Отвези меня далеко. Угони крейсер, спрячь на другом краю Вселенной. Я брошу все, лишь бы быть с тобой. Мне так надоело все это… Только, только не оставляй меня… – Княжна заревела откровенно, жалобно, отчаянно.

Девушка сотрясалась в плаче и долго не могла остановиться. Джек успокаивал ее как только мог… Ника затихла.

– Это бывает перед свадьбой, – Эндфилд гладил ее по голове, как маленькую девочку. – Успокойся, моя любимая, моя малышка. Весь Космос не стоит ни одной твоей слезинки. Ничего. Проживем и без переворота общественных устоев. Я завтра же аннулирую кое-что из своих трансфертов и контрактов, – Капитан солгал, зная, что она чувствует любую фальшь в его голосе.

Девушка подняла заплаканное лицо и слабо улыбнулась сквозь слезы.

– Это правда? – спросила она с надеждой.

– Да.

Ника страдальчески сморщилась от его слов, стараясь, чтобы Капитан этого не заметил.

– Прости, я не могу жить, как ты. Я была бы твоим слабым местом. Ты бы сделал меня несчастной в первую очередь… Я не хотела бы вредить тебе, Джек, но через меня им проще всего достать до человека, который вознамерился стать новым джиханом. Мне рано или поздно пришлось бы выбирать между любовью и тем, что заложено в основе психики… А сила жизни велика, и трудно слабой женщине против нее устоять… – Княжна вдруг помрачнела и на мгновение ушла в себя, будто вспомнила что-то. – Ты ведь не подумал, мой герой, что твоя сильная, умная, красивая Ника тоже живет по человеческим нормам, которые ты называешь законами обезьяньего стада. Мы ведь все люди: и патриции, и плебеи.

– Ради тебя готов простить всю глупость мира.

– Ты не разочаровался во мне? – тревожно спросила девушка.

– Что ты, маленькая.

– Вот и хорошо, мой милый.

Джек уложил ее в постель и сам лег рядом. Она устроила голову на его плече и через минуту спала тревожным и чутким сном, не разжимая своих объятий.

Эндфилд еще долго лежал без сна, осознавая, что теперь между ним и Никой будет стоять стена лжи.

Глубокой ночью девушка встала, посмотрела на Джека, который улыбался чему-то во сне, провела рукой над его лицом, от чего Капитан почти перестал дышать, погруженный в каталепсию. Включила компьютер Эндфилда и списала на вмонтированное в кулон устройство все данные из памяти машины. Потом пошла в свою комнату, где подключилась к терминалу Службы Безопасности. Слезы текли у нее по щекам. Временами она смахивала их, но продолжала работать. Закончив, Ника вернулась в постель, вернула Капитана в нормальное состояние, с бесконечной нежностью взглянула в его лицо, поцеловала, обняла, устраиваясь поудобнее. Через мгновение девушка спала.

Наутро Джек очнулся от того, что Ника долго и пристально глядела на него. Еще не проснувшись толком, Эндфилд замер от дурного предчувствия. Близкая разлука явственно читалась в изгибе губ и скорбном прищуре глаз, которые, казалось, хотели навсегда впитать черты его лица.

– Что ты, маленькая?

– Ты такой беззащитный во сне. Совсем не похож на человека, который одним росчерком пера может перевернуть Вселенную.

– По этому поводу мы говорили много вчера. Никаких потрясений. Умеренное обогащение, жизнь в свое удовольствие друг для друга.

– Я, наверное, самая счастливая. Ты поставил мою любовь выше власти, славы, богатства, – сказала княжна, укладывая голову ему на грудь.

– А почему так кисло?

– Я боюсь, мой герой. Вдруг случится что-нибудь плохое… Я боюсь потерять тебя.

– Ну что ты. Все будет хорошо.

Джек отправился бегать и разминаться, а девушка осталась одна, и улыбка потухла на ее лице.

За завтраком они много смеялись, чтобы скрыть нарастающую тревогу. Потом Эндфилд отправился покупать себе машину.

Капитан вошел в здание специализированного магазина по продаже гравилетов. Услужливый продавец выскочил ему навстречу:

– Желаете приобрести что-нибудь?

– Да.

– Есть ли у вас конкретные пожелания, господин? Могу порекомендовать…

– Разумеется, – отрезал Джек. – Скорость, маневренность, компенсаторные системы.

– Тогда нам лучше пройти в другой зал, – с некоторым сомнением произнес продавец, посмотрев на него, – здесь простой ширпотреб.

– А там только элитарные модели? – Эндфилд усмехнулся, – Пойдем.

Цены в этом зале кусались. Если аппараты для среднего класса стоили не больше двадцати тысяч кредитов, то здесь самый дешевый грав стоил под сотню. Джек придирчиво разглядывал машины, отмечая блеск обшивки, отделку салона и отвратительную хлипкость этих дорогих коробочек. Служащий пел восторженные песни о надежности, мощности, скорости, кондиционерах и тонированных стеклах. Капитан шел мимо и лишь хмурился. Он с большим удовольствием выбрал бы простой «Мотылек». Продавец начал терять терпение.

– Неужели вам ничего не нравится? Вы только посмотрите, – он указал на очередной аппарат, начиная расхваливать его достоинства.

Джек остановился, обошел кругом и, выразительно взглянув на служащего, постучал по корпусу. Тонкие листы жалобно загудели под его кулаком.

– Простой композит?

– А чего бы вы хотели? – человек явно разозлился.

– Полевая броня, компенсаторы, реакторы и двигатели, как на «драконьем» «Мотыльке».

– Но это очень дорого, да и ни к чему, хотя у богатых свои причуды.

В предложенной машине под блеском побрякушек Капитан с радостью узнал слегка переделанный штурмовик.

– Новейшая модель, совсем недавно получили.

– Конверсия? – Джек иронически прищурился. – А стоит-то сколько! И все это из-за десятка декоративных деталей. Как я понимаю, спросом не пользуется.

– Так точно. Машина на любителя. Но для тех, кто предпочитает настоящую мощь, это просто находка. Желаете опробовать?

– Разумеется. – Эндфилд нырнул в кабину.

Несмотря на натуральную кожу обивки и обилие лишних, явно для красоты поставленных индикаторов, дизайнерам так и не удалось опоганить строгую простоту машины. Продавец устроился рядом, щебеча про удачный выбор, что в этом аппарате можно почувствовать себя настоящим пилотом. Джек заткнул ему рот каскадом крутых виражей на внутреннем полигоне. Тот только бормотал: «Господи помилуй» – и лишь изредка, когда его душа совсем уходила в пятки от опасных маневров Капитана, вскрикивал: «Осторожнее, ради бога поосторожнее». и Когда Джек подрулил обратно, продавец лежал пластом, держась за голову. Эндфилд посмотрел на него критически.

Вдруг четкое осознание того, что Ника никогда не будет сидеть рядом с ним в этом граве, пронзило его.

– Вылезай, – сказал он сухо. – Оформи как положено и зарегистрируй, я подожду тебя здесь…

Когда Капитан улетел на своем новом приобретении, продавец в курилке дрожащими руками зажег мятую сигаретку, жадно затянулся и выдохнул в воздух вместе с клубами вонючего дыма поток брани в адрес богатых лихачей-пижонов.

– Треклятая сволочь, скотина, сраный молокосос… Еще палец о палец не ударил, а уже машина нужна, и не какая-то, а самая дорогая. Папочка заплатит…

– Чего ты разошелся, – удивился его приятель. – Это же «дракон» после службы.

– Нет. У этого типа сумма на индикаторе едва помещается.

– А что, у «драконов» денег нет?

– Ты просто не видел, сколько там…

– Ну, значит, пижон, тем более что говоришь – молодой и чистенький. Наше дело глупое – торгуй себе и торгуй. Купят – хорошо, не купят – еще лучше…

– Когда-нибудь я таких резать буду. – Продавец в последний раз затянулся, специально бросил сигарету мимо урны и смачно плюнул на чисто вымытый пол.

Подлетая к дому, Джек чувствовал нарастающую тревогу. Примерно то же самое он чувствовал, когда шел к челноку на Деметре, на свое первое с Никой свидание. «Опасность! Опасность! – кричало его сверхчувственное восприятие. Неужели что-то не в порядке с Никой?»

Он влетел через створ ворот в дом. Внешне ничего не изменилось. Лакеи находились на своих обычных местах, горел свет, статуи, мебель стояла там, где и раньше. Из дома ушел дух жизни, словно хозяева съехали давным-давно.

Капитан включил восприятие, пытаясь понять, что произошло за те два часа, пока он отсутствовал.

Гравы с сотрудниками СБ, переговоры охранных подразделений, срочная эвакуация от страха, что Джек Эндфилд явится Домой раньше времени.

А началось это все ночью, с рапорта некоей Рогнеды – сетевой терминал зафиксировал сообщение, которое ушло ночью в Службу Безопасности. Он проследил его путь дальше и прочел его содержание. Джек искал Нику, его сверхчувственное восприятие металось по огромному дому в поисках девушки, но ее не было…

Сознание отказывалось верить. «Ну, конечно же», – молнией пронеслась мысль в голове Капитана. Джек заглянул в апартаменты княгини. В комнатах, которые занимала Громова-старшая, Эндфилд увидел следы поспешных сборов, потерянные впопыхах тряпки, флакончики с косметикой.

Почему-то Джек почти не удивился. Он лишь отметил, как мало вещей принадлежало этой женщине.

Вот кто был агентом наблюдения – княгиня Клавдия Громова по кличке Рогнеда. Нуждающаяся в деньгах, обедневшая аристократка легко пошла на вербовку и не пожалела даже своей дочери, чтобы выполнить особо важное задание.

Это она привезла его сюда, чтобы удобнее было следить за ним, перехватывала сообщения на терминале, подсматривала, подслушивала, иногда и слушала, когда Капитан как идиот выкладывал им все на блюдечке с голубой каемочкой. Что эти сволочи сделали с Никой? Эндфилд резко повернулся, чтобы бежать к гравилету. Он найдет ее и сможет вырвать из рук Службы, чего бы это ему ни стоило.

– Джек? Ты здесь?! А почему ты ко мне не поднялся? – раздался от двери знакомый голос. Девушка стояла посреди комнаты, держа в руках лист пластика со столбцами цифр. Ника была затянута в черное блестящее кожаное платье, которое не скрывало ее соблазнительных форм: тонкой талии, крутых бедер, высокой упругой груди и тугих сосков.

– Что все это значит?

– Проверка окончена. Сотрудники Службы уехали, – сказала она устало.

– А ты? – Капитан в растерянности не нашел ничего лучшего, как спросить это.

– Куда я поеду из своего дома…

– Ты знала все?!

– Конечно, – девушка сделала над собой усилие и добавила: – И не только знала.

– Значит, ты врала мне, следила за мной, а я выдал тебе то, что они не могли вытащить даже всеми их психосканерами.

– Да. Но я люблю тебя, и это всегда было правдой. Я занималась тобой с тех пор, как ты впервые залез в банки данных. СБ берет на учет одаренных детей и отслеживает их судьбу, контролирует намерения и поступки. Я знаю всю твою жизнь, твои мысли, твои чувства, твой характер. Я полюбила тебя, еще ни разу не видя в реальной жизни. Я терпеливо ждала, когда ты вырастешь, возмужаешь, мечтала о встрече. Я чуть не сошла с ума от радости, когда мне поручили это задание.

– Я удивляюсь, как ты можешь говорить мне это сейчас.

Джеку стало так плохо, что казалось, он сейчас умрет. Восприятие подбрасывало ему факты один чудовищней другого. Впервые в жизни у него заболело сердце. Сознание захлопнулось, не выдержав страшной реальности. Перед глазами плыли картинки… Ника бежит по мелководью, хохоча, глядя на него весело и радостно. Ника под ним, ее волосы распущены, глаза прикрыты, губы шепчут страстно… Их долгие вечера у камина… Ночные прогулки по парку…

– Я уже много лет работаю на Службу Безопасности. Я не врала тебе, когда рассказывала про себя, просто все было очень давно… Мне тяжело было быть твоим соглядатаем, но иначе мы бы не встретились никогда.

– Мне это уже неинтересно. Ты предала и продала меня.

– Джек, ты ничего не понимаешь. Никто бы не позволил тебе проделать все это… – Девушка нервно встряхнула листом. – С размахом было задумано… Наши просто убили бы тебя. Я убедила их, что ты можешь быть на нашей стороне. Когда ты успокоишься, я расскажу тебе их предложение. Поверь, оно устроит тебя.

– И ты одно из составляющих? Полагаю, остальные пункты такого же сомнительного толка.

– Зачем ты так… Мы ведь любим друг друга. Ты обещал мне, помнишь?

– Извините, леди Рогнеда, в системе обнаружены неверные исходные данные, – произнес Капитан деревянным голосом, по-военному четко, развернулся и пошел прочь.

– Ты будешь иметь все, что захочешь, – закричала она ему вслед, – через три года ты будешь генералом. У тебя будут настоящая власть и большие деньги. Джек, не уходи, останься со мной! Джек, вернись!!! – отчаянно закричала девушка, когда Эндфилд хлопнул дверью. Ника упала на пол, захлебываясь в плаче, колотя руками по ковру. – Ты всегда был упрямым тупицей… – со вздохом сказала она, когда наконец успокоилась, обессилев от плача.

Глава 14
ПРОЩАНИЕ

Эндфилд смутно помнил, что делал в этот вечер. Он гонял по улицам, нарушая все правила, потом выбрался из города, долго носился на бешеной скорости над морем, едва не касаясь гребней волн. Потом, немного остыв, поднялся в стратосферу, отправившись в долгий путь к южному материку.

Гравилет опустился на холм под защиту гигантских сосен и елей. Отчаяние, страх и злоба в душе Капитана уступили место апатии. Он еще раз проверил счета и контракты. Ошибки не было. Какая-то могущественная сила разрушала сделанное Джеком, отменяла договора, блокировала денежные трансферты. Все задуманное Эндфилдом рушилось на его глазах.

Он связался с космопортом, заказал билет на Деметру для себя и своей машины. Джек понимал, что если даже за ним не следили, то сейчас, звонком, он выдал свое местоположение.

Капитану было уже все равно. Пусть прилетят парни в комбинезонах и масках, чтобы сыграть с ним в последнюю игру, которая называется облавная охота. Он не будет оленем, который безропотно подставит свой бок под разряд бластера. Капитан Электронная Отмычка умрет, как и жил, одиноким волком и возьмет с собой столько наглых и самоуверенных охотников, сколько есть зарядов в пистолете, скольких позволит уничтожить его возможность управлять процессорами атакующих глайдеров, пока стрелка-одиночку не прикончат шквальным огнем пушек и ракетными залпами со штурмовиков. А потом, с другой стороны жизни, невидимый за черной границей небытия, он будет крушить и ломать, пока сила его не оставит. Внезапно Джек вспомнил… Патрульная пара, 212 и 213, в свободном облете сектора 511/45 наткнулась на нерегистровый транспортник. После короткого боя остатки команды покинули горящий корабль на спасательной шлюпке и сдались на милость победителя под пушками быстрых, как смерть, «Драконов». Эти двое, мужчина и женщина, или растерялись, или не поверили, что их ожидает и гораздо более худшее, чем мгновенный переход в мир без горя и страданий. При допросе с психосканером была обнаружена хорошо поставленная защита. Тогда за дело взялись дознаватели-любители – первый лейтенант Торин и капитан Шестоперов из Черного десанта.

Через двадцать часов непрерывных пыток, превратив несчастных в стонущие куски мяса, они узнали, что буквально под боком у 511-й Базы, у безымянного красного карлика, среди осколков разбитой планетной системы прячется незаконное поселение. Начальнику Базы, боевому генералу Карцеву, пришлось оправдываться как мальчишке, когда эсбэшный майор топал на него ногами и орал как резаный, грозя оргвыводами и неполным служебным соответствием…

Акция была задумана масштабной и устрашающей. В ней были задействованы все свободные экипажи.

Армада вторжения вышла в расчетной точке в тени планеты, на высоте 50 мегаметров над ее поверхностью. Транспортники начали выстреливать свой груз. Машины тремя волнами по крутой спирали ушли вниз. Достигнув верхней границы тропосферы, они понеслись в ночной темноте, нагоняя рассвет.

Джек вместе с самыми опытными «драконами-мастерами» шел в первой ударной группе. Успех или неудача операции зависели только от них. Целью было незаконное поселение, единственный городок на покрытой льдом планете. Штурмовые глайдеры приближались, обгоняя громовые раскаты в распарываемой их стремительным движением атмосфере.

На дисплеях мелькали цифры, холодные и внимательные глаза убийц, в которых отражались зеленоватые огни сегментов индикаторов, следили за показаниями дальномеров. Пальцы лежали на кнопках гашеток. Город спал, не зная, что из пространства со скоростью 500 метров в секунду к нему летит смерть, горя синеватыми огоньками в выхлопах моторов пространственной тяги, спрятанная до поры в ракетных установках и пушечных каналах.

Сознание Эндфилда устремилось вперед, обгоняя глайдеры. На короткое мгновение оно слилось с сознанием человека внизу, который вышел покурить и смотрел на причудливый танец снежинок в свете фонарей, встрепенулся, испугался, потом кинулся поднимать тревогу. Но было уже поздно. Вынырнув из-за низких облаков, штурмовики мгновенно уничтожили устарелые транспортники на летном поле, древние лазерные зенитные установки, купола антенн гиперсвязи, пронеслись над городом, взрывая глайдеры и наземные транспорты.

С интервалом 120 секунд после начала атаки над городом пронеслась вторая волна машин, убивая тех, кто пытался оказать сопротивление, разнося дома, реакторы ТЭЦ, конфигураторы, оставляя после себя огненный ад. На окраине высадились десантники. Боевые глайдеры третьей группы плотным строем медленно проплыли над городом с включенными сиренами, забрасывая горящие развалины шаровыми молниями парализаторных зарядов, добивая последних случайно уцелевших вооруженных защитников плотным огнем излучателей.

Десант без потерь продвигался по улицам уничтоженного города, заваленным ранеными и убитыми, паля во все, что не нравилось или вызывало подозрение. Закованные в броню собаки отыскивали тех, кто прятался в развалинах на забаву солдатам. Мужчинам ногами и прикладами отбивали почки и легкие для привития «страха божьего», женщин насиловали. Затем схваченных отправляли под конвоем на широкий пустырь за городом, где опускались транспорты с оборудованием и крейсеры с начальством. Там же приземлялись боевые машины, выполнив свою задачу. Десантники, осмелев, шли открыто, не пригибаясь, выключив защитные поля, откинув шлемы скафандров. Их пьянила собственная удаль, морозный воздух, такой приятный после духоты транспортника, и косяки шалалы. Солдаты мародерствовали, транспорты, летевшие позади первой цепи, понемногу заполнялись едой, выпивкой, драгоценностями. Вдруг по ним быстро и дружно ударили несколько излучателей. За те секунды, пока эмиттеры входили в рабочий режим, десант потерял человек сто.

Падали люди, вспыхивали глайдеры, уничтожая десантников волнами мягкого М‑распада, оставляя в земле страшные, наполненные лавой воронки. Солдаты залегли. Из группы штурмовиков поднялась пара машин. Кто-то из «барбосов» решил отличиться. Глайдеры сделали горку и лениво, как на тренировке, не спеша стали расстреливать очаг сопротивления в пологом пике. Среди взрывов сверкнул тонкий луч излучателя. Ведущий Пары превратился в шар огня, выстрел угодил в открытый канал пушки. По земле прокатилась ударная волна, снося развалины, засыпая живых и мертвых кирпичным крошевом. Ведомого сбросило с курса, он одиноко и сиротливо заметался по небу. Несколько «Мотыльков» с опытными пилотами зашли с разных сторон, быстро и технично накрыли площадь разрывами, запустили ракеты с термическими боеголовками для уничтожения подземных убежищ. Все было кончено.

Пилоты, включив обогрев своих костюмов, вышли под снегопад. «Мастера» стояли молча, спокойно разглядывая непривычный пейзаж, ощущая резкие порывы ветра и мокрые снежинки на своих лицах. «Барбосы» курили шалалу, перебивая друг друга, взахлеб обсуждали подробности боя. Показалась колонна пленных – избитые и обожженные люди жались друг к другу в окружении яростно брешущих собак конвоя и солдат с бластерами на изготовку. Они бесконечно долго приближались, с усилием передвигая свои истерзанные тела. От ста сорока тысяч жителей осталось тысяч пять, не больше. Разговоры среди «драконов» стихли. Они молча смотрели, как мимо них ползет молчаливая, угрюмая масса людей, которые не могут прийти в себя от шока. Еще час назад они были свободными людьми. Внезапно кто-то из «барбосов», совсем одурев от наркотика, ринулся в толпу и вытащил высокого бородатого человека. Истошно завопил: «Это ты, ты, сука… Я твою рожу запомнил… Ты его сбил! – Неуклюже и слепо ткнул его кулаком в лицо. – Ты хоть знаешь, какой это был человек?» – спросил он, безумно улыбаясь. Четким, отработанным приемом ударил пленника в солнечное сплетение. Человек упал и задергался в агонии. «Хлипкий народ, эти изменники», – сказал он, обращаясь к своим товарищам, которые, будучи в той же кондиции, мелко ржали, показывая пальцами на поверженного. А «барбос» вытащил кинжал с полевой режущей кромкой и вполоборота, как ребенок, играющий в ножички, воткнул его в голову бородатого. Или этот человек пользовался особым уважением, или наконец люди поняли, что их ожидает, но толпа кинулась на охрану, смяла ее и ринулась на пилотов. Замысел был прост. Смешаться с «драконами», чтобы по ним не могли стрелять, захватить штурмовики.

Никогда раньше Капитан не видел такой ярости на лицах людей, которые с голыми руками бросались на мечи и бластеры, прорываясь к машинам. В этот день Джек впервые убивал людей своей катаной. И не только он. Несмотря на скрытое сочувствие «мастеров» к жителям незаконного поселения, пилоты рубили их в капусту, спасая свои жизни. Пленники побежали от безжалостных полевых клинков в открытое поле, где их уже ждали десантники с оружием на изготовку. От окончательного уничтожения людей спас наблюдатель СБ, однако вовсе не из вдруг проснувшегося у него гуманизма. В отсутствие заключенных два полка «ржавых» сопьются и обколются, погрязнут в разборках и гомосексуализме, так, что половину из них придется расстрелять еще до того, как на новую тюремную планету прибудут первые транспорты с осужденными.

Джек и Глеб старались не смотреть друг на друга. Их руки, одежда и лица были в крови. Кровь капала с мечей. Можно строить иллюзии, сидя в удобном кресле и нажимая кнопки гашеток, что все равно мысленно ты борешься с системой, устраивая собрания ячеек Сопротивления. Верить, что «народ» встретит тебя с распростертыми объятиями, поверит и пойдет за своими радетелями в ненавистной черной форме. Когда твой меч дымится от теплой крови, а под ногами лежат куски порубленных тобой людей, понимаешь, что ты просто винтик системы, который будет работать, как ему положено, что бы он там ни думал внутри себя.

Джеку было проще. Он никогда не претендовал на роль борца, революционера, освободителя или чего-то подобного. Капитана поражала жестокая расточительность человеческого племени, разум которого стал слишком силен для его внутренней обезьяньей сущности, удручало, что, несмотря на все знания и умения, не смог избежать участия в карательной акции, запачкал себя кровью. В безумном желании победить здравый смысл уничтожались те, кто вырвался из душных и перенаселенных городов, пытаясь жить по своим законам, выйдя из-под власти жестоких и некомпетентных правителей. Их не оставили в покое даже на далекой и почти непригодной для жизни планете, океаны которой были проморожены до дна после того, как облака газа и пыли от уничтоженных планет закрыли и без того слабый свет звезды, где воздух был разрежен и в самое теплое время температура не поднималась выше пяти градусов тепла. Эндфилд смотрел, как универсальная планировочная машина ползет по чистому полю, перегораживая его высоким валом плавленого камня с синими пульсирующими столбиками генераторов силовых экранов и рядами колючей проволоки.