Текст книги "Харальд Смелый (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

     КНИГА 1

     ХАРАЛЬД СМЕЛЫЙ

     Аннотация

     Изменчива Судьба… По ее капризу юный викинг покинул отчий дом, ради обучения Магическому Искусству в чужой, далекой стране. Прошло время. Многое повидал он на своем пути: вот он придворный, боевой маг и лучший друг короля, а вот изгой, разделяющий одиночество в башне, находящейся посреди бесконечных, диких просторов Скандинавии, с одним лишь псом. Но везде и всюду, несмотря на превратности этой самой Судьбы, викинг оставался, прежде всего, человеком. А носил он отнюдь не мягкие прозвища: Харальд Смелый, Железный Волк, Чародей Битв…

     От автора

     Читатель! Тебе никогда не хотелось попасть в края с быстрыми и чистыми реками, синими, бездонными озерами, шумными водопадами, говорливыми ручьями со студеной водой? В края, где воздух прозрачен, лес велик и дремуч, а за ближайшим поворотом дороги притаилась будоражащая кровь неизвестность? Ведь никогда не знаешь, кого там можно встретить: то ли пещерных троллей, азартно кидающих кости, то ли орков, делящих добычу, а то и коварного дракона, лениво дремлющего на солнышке.

     Вот и меня, по натуре бродягу и скитальца, потянуло в неизвестные дебри новой страны на карте одного из моих миров. В дебри сказочного, бескрайнего Скандинавского Континента.

     Ты желаешь попутешествовать по этим местам?

     Если да, то ступай с Богом, дверь для тебя я открыл. Благословляю…

     Александр Гром.

     Посвящается первому читателю – жене Алле.

     ЧАСТЬ 1

     МАГ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

     Скалистое плато, мощная башня на крутом утесе, сложенная из аккуратно обтесанных, серо-зеленых гранитных блоков. Предусмотрительно поднятый мост, чьи механизмы прятал глядящий узкими бойницами сторожевой пакгауз. Резкие крики соколов, высматривающих добычу в прозрачном синем небе.

     Все это предстало таким, каким врезалось в память около года назад. А что, впрочем, могло измениться в недосягаемом для простых смертных месте, окруженном отовсюду пропастью без дна и к тому же защищенном мощными, охранными чарами? Конечно ничего!

     Я не спешил, внимательно продолжая присматриваться буквально ко всему вокруг. Попасть в ловушку, словно доверчивый юнец, имея за плечами более двадцати лет, проведенных в походах и сражениях в качестве Боевого Мага, мне как-то не хотелось. Впрочем, я так и не почувствовал, что здесь ошивались мои собратья по ремеслу, вполне способные оставить коварный сюрприз для владельца этих диких окрестностей. Сидевший у моей левой ноги приземистый, широкогрудый, мощный пес желто-коричневой масти, в ошейнике из кожи буйвола, защищенном воронеными шипами пирамидальной формы, с коротким хвостом и небольшими треугольными ушами, повертев по сторонам тяжелой, массивной головой и тщательно обнюхав воздух, так же не выявил ничего подозрительного.

     – Хм, ну ладно, – пробормотал я сам себе под нос, – будем считать, что новый этап моей жизни начинается с хорошего.

     Мудреное, однако, короткое заклинание, привело в действие механизм подъемного моста, быстро и без скрипа опустивший его к моим ногам.

     – Пойдем Булат, – обратился я к своему четвероногому спутнику, – мы наконец-то дома. Понравится он тебе или нет, но другого не будет.

     – Мне хорошо везде, где ты есть, Хозяин, – мысленно, с легкой укоризной отозвался могучий зверь. – И плохо везде, где тебя нет.

     Я примирительно потрепал его по загривку, и мы ступили на настил с плотно пригнанными дубовыми досками.

     По пути к утесу нам пришлось миновать пять или шесть маленьких, дугообразных, будто игрушечных, мостиков из красного гранита, перекинутых через причудливые изгибы бойкой, говорливой речушки Змейки. Наверх к башне вела вырубленная с севера узкая лестница без перил. Уже на небольшой площадке, у толстой стальной двери я остановился, почему-то ощущая странную нерешительность. Потом положил руку на магический замок, барельефом выступающий из металлической поверхности в форме оскаленной медвежьей головы. Мягко щелкнув, дверь распахнулась настежь, а я, перешагнув порог, очутился в квадратном, не имеющем бойниц, помещении, немедленно осветившемся расположенными на потолке плафонами, излучавшими мягкое, зеленоватое сияние. Здесь было пустовато. Вся обстановка состояла из пяти деревянных, строгой формы, кресел, а слева от них, на обшитой ореховыми панелями стене виднелись массивные серебряные крючки, предназначены для верхней одежды и головных уборов.

     – Такая неприютная прихожая просто необходима, господин Харальд, – горячо уверяли меня строители башни – гномы-мастера с подземелий гор Высокой Короны. – Для чего? Чтобы незваные посетители, посидев, помаявшись пару-тройку часов, сразу смекали, с кем имеют дело.

     Слушая гномов, я едва заметно улыбался. О каких посетителях, тем более незваных, могла идти речь, если я жить в башне не помышлял? Ну, разве что в крайне редких случаях посещения Скандинавского Континента. А, в общем, сумасбродная идея заиметь свою собственную башню возникла у меня на тот случай, если на старости лет взбредет вдруг в голову сделаться отшельником. Но… Старость, когда еще она наступит? К тому же до нее надо умудриться и как-то дотянуть, а тот образ жизни, что я вел, особенно последние два десятилетия, большого оптимизма в этом плане не внушал. Вышло же вон как; Харальд Смелый стал отшельником в сорок два года, в пору расцвета магических и физических сил. Проклятье!!!

     Пройдя прихожую, я ступил на лестницу, облицованную малахитовыми плитами и рассеченную пополам узким, но немыслимо красивым ковром работы английских эльфов. Изящные перила красного дерева поддерживали резные зелено-мраморные столбики. Нда-а, вся эта, надо признать, изящная роскошь стоила немалых денег, но в дни службы у короля Англии Стэна I, в качестве придворного боевого мага, они для меня мало что значили. И не потому, что легко доставались. Нет, отнюдь не легко, просто их было много. Даже для человека, имеющего женой одну из первых красавиц двора – огневолосую леди Эшли.

     На втором этаже, куда мы мигом добрались, находились кухня и кладовые, где благодаря Магическому Льду царил сильный, сухой холод. Войдя наугад в ближайшую от лестницы дверь, я обнаружил висящие на стенах окорока, колбасы, головки сыра на специальных стеллажах.

     – Все бы съел, Хозяин, – хищно раздвинув ноздри, доверительно поведал Булат. Да, мой пес умел говорить, но не словами конечно, а мысленно. – Р-р-р! Ну, по крайней мере, половину!

     – А лопнуть не боишься, жадина? – рассмеялся я, кинжалом отрезая от окорока солидных размеров кусок, тотчас упрятанный в вещевой мешок. Туда же вослед полетел сыр и пару колец колбасы.

     – Раз до сей поры ничего такого со мной не случилось, то, значит, и не случится, – со спокойствием философа откликнулся пес.

     В комнате напротив все свободное место, кроме узкого прохода, занимали бочки с врезанными в бока краниками. Судя по имеющейся на каждой деревянной бирке, в них находились выдержанные разнообразные вина, коньяки, бренди и даже сладкий ликер из солнечной Франции. Набрав полную флягу темно-алого, будто кровь вина, с характерным названием «Слезы Рубина», я завернул в соседнее помещение. Там аккуратными штабелями располагались мешки с высокосортной мукой и ящики с ржаным хлебом, нарезанным тщательно просушенными кусками. Теперь, добавив ко всему уже взятому изрядную порцию сухарей, можно было двигать дальше наверх.

     Пес не отставал от меня ни на шаг. Мы преодолели еще четыре этажа, прежде чем очутились в уютной столовой, где напротив небольшого камина, отделанного темно-серыми гранитными плитками и закрытого кованной фигурной решеткой, стоял квадратный стол из красного лакированного дерева и кресло, покрытое вычурной резьбой.

     С правой стороны от кресла примостился изящной работы посудный шкаф. С левой, в толстенной стене, имелись три узких бойницы, в чьи рамы были вставлены золотисто– желтые стекла. Суровый камень стен скрывали дубовые плиты, с мастерски вырезанными сценами из жизни скандинавских богов, в которых, честно говоря, я несильно верил. Как впрочем, и в любых других. Потолок покрывала светло-малинового оттенка лепка, расцветшая пышной розой в месте крепления люстры, состоящей из хрустальных кленовых листочков. Пол устилал добротный ковер. Несмотря на толщину изделия арабских ткачей, холодом из-под него тянуло здорово. Хм, что поделаешь, середина лета в Скандинавии не сравнима с той же порой года в доброй, старой Англии.

     Впрочем, неизбежно изнежившись в довольно теплом английском климате, я не боялся в своей башне наших самых лютых морозов, ибо под плитами всех этажей, начиная с третьего, была проложена система труб, по которым в зимнее время циркулировала вода, поступающая из горячих подземных источников. Для этого достаточно спуститься в подвал и всего-навсего открыть нужный вентиль. В хозяйстве башни все было удобно, комфортно и в то же время просто. Но по-другому гномы мастера не строили, всегда сполна отрабатывая деньги нанимателя.

     Первым делом я разделил взятые припасы поровну. Долю Булата положил рядом с креслом во взятое из шкафа вместительное фарфоровое блюдо. Сейчас, после долгого утомительного путешествия, мне было не до церемоний. К тому же мой пес заслуживал много большего. Оставшиеся продукты, вместе с флягой, нашли место на столе. К ним присоединился извлеченный из того же шкафа высокий серебряный кубок. Потом я подошел к камину, возле которого высилась предусмотрительно заготовленная стопка дров и ворох хвороста, положил в его зев щедрую порцию в дар огню и поджег, чиркнув огнивом. Конечно, я мог все это проделать с помощью Магии, но, боясь облениться, всегда выполнял любую физическую работу руками.

     Убедившись, что огонь вцепился в дрова, будто изголодавшийся волк в оленя, я, удобно усевшись, основательно, не спеша подкрепился. Булат под чистую мигом умявший свое, устроился неподалеку от потрескивающего камина и уже дремал, изредка тихо похрапывая. Отвинтив крышку фляги, я налил темно-алую жидкость в кубок. Несмотря на присутствие верного пса, на душе было страшно одиноко… Да и что тут удивительного? Ведь за двадцать пять лет службы у короля Стэна 1 Справедливого я привык к шумному многолюдью, волнующей непредсказуемости каждого дня, к нежному щебету прекрасных дам, наконец. А здесь, в башне, царили устоявшиеся тишина, безопасность и завораживающий покой, грозившие, как мне вдруг показалось, состарить за считанные годы. Впрочем, деваться отсюда мне все равно было некуда. Так что следует здорово подумать, как бороться со скукой на протяжении всей оставшейся жизни.

     – Раньше надо было думать, когда еще имелась возможность, поправ гордость, склонить голову перед этим высокомерным, жестоким юнцом Альфредом, наследником Стэна, – помимо воли мелькнула в голове предательская, малодушная мысль. – А теперь, пожалуй, поздно, когда сам себя живьем зарыл в здешней, бескрайней глуши Скандинавского Континента. Поздно…

     – Ничего хорошего подобное «благоразумие» все равно бы не принесло, – со вздохом продолжил бесполезный «диспут» я, – конечно на мои униженные просьбы остаться при дворе, Альфред, скорее всего, выказал бы согласие. Но только для того, чтобы сделать из меня презренного шута. Ведь я являлся лучшим другом его отца. А Альфред, ой как не любил Стэна… Или… Ненавидел? Гм-м, возможно и так.

     Выпитое вино навеяло неизбежную грусть и печаль. Захотелось вспомнить всю какую ни есть былую жизнь. Проследить ее от самого начала и до момента исхода в личный, заблаговременно построенный, уютный склеп. Наверное, таким образом, подсознательно, я пытался разобраться в себе, понять, как жить дальше? Ну не сидеть же мне тут в башне до старости, глядя на язычки пламени пляшущие в камине? Да и какой вообще из меня отшельник? Никакой!

     Родился я сорок два года назад, далеко отсюда, на большом Снежном острове, расположенном у северо-западного побережья скандинавского полуострова Урманленд. Принадлежал остров Морскому Клану Эрлингов, моему родному Клану… Возглавлял его в те времена мой отец – Беорн Морской Тролль. Свое выразительное прозвище он получил за необычайно высокий рост, могучее телосложение и необузданный нрав. Правда при всем этом он заслуженно слыл человеком честным и благородным. Мать, Илимиру, я почти не помню. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет, от свирепствовавшей тогда в Скандинавии чумы. Тогда же семья лишилась и Хейлар, моей единственной сестры. Зато Смерть пощадила шестерых братьев: старшего Эйнара и следующих за ним: Фейбранда, Финнварда, Эйлифира,Халмера и Фламберда. Жили мы дружно, хоть порой и дрались отчаянно. Правда мне, как младшему, доставалось меньше всего. К тому же, чрезвычайно рано обнаружившийся Магический Дар, зачастую еще неуправляемый и непредсказуемый в моменты ярости, заставлял десять раз хорошо подумать, а стоит ли задевать ходячую неприятность?

     Да и вообще, мои сородичи, морские урманы, заселявшие острова и побережье полуострова Урманленд, к людям, наделенным даром, относились традиционно уважительно. Во-первых, потому что их было очень мало, а во-вторых, из них порой получались неплохие Целители, Погодники, либо, что еще реже, Боевые Маги. То и другое приходилось как нельзя, кстати, в опасной, полной лишений, жизни викингов, насыщенной абордажными схватками, набегами на прибрежные города Дунленда, либо богатой, плодородной Европы и далекими походами к неведомым землям.

     Довольно часто между самими Морскими Кланами вспыхивали кровавые войны, в которых зачастую побеждал тот, кто имел на своей стороне опытного чародея. Но обучение одаренного юноши в Школах Магических Искусств обходилось ой как недешево. Самоучки же не многого стоили, а порой бывали даже смертельно опасны своим невежеством.

     Обитавшие вдали от побережья Сухопутные Кланы вообще не могли похвастаться ни одним Магом, достойным упоминания. Промышлявшие морским разбоем урманы с презрением говорили, что это наказание Богов за врожденное малодушие. Зачем, мол, трусам Магия? И без ее помощи можно вести их образ жизни: прятаться в дикой глуши по бревенчатым домам, пасти скот, вкалывать на маленьких полях, с трудом отвоеванных у девственного леса, собирая потом скудный урожай, ловить рыбу, да бить пушного зверя.

     Но впрочем, лично я считаю, что в вопросе обделения сухопутных урманов Магическими Талантами должно быть другое объяснение. Что касается меня, то первые проявления Силы начались примерно лет с семи. Сначала я мог просто на расстоянии двух шагов слабо пошевелить лежащую на столе ложку, потом постепенно приловчился сгибать ее пополам. Дальше больше: в ход пошла кочерга, в итоге скрученная в узел, меховая рукавица, поднятая высоко над полом и удерживаемая в течение нескольких минут в неподвижном состоянии, а со временем – тяжеленный, дубовый, окованный железом сундук, набитый всяким барахлом. Гм, а то и кто-нибудь из братьев суматошно барахтался под самым потолком. Такое, следует признать, тоже несколько раз случалось. Мои мелкие шалости отец старался не замечать, но за серьезные проделки лупил немилосердно. Теперь то я его хорошо понимаю, а вот тогда здорово обижался. Да, отец поступал правильно. Ибо, каким еще другим образом можно было держать в узде мою, порой чрезмерно выпирающую наружу Силу? А в обучение к Магам он, по общепринятому закону, мог меня отдать только в пятнадцать лет. Но…

     Все же пришлось сделать это на три года раньше. Причиной послужило то обстоятельство, что я едва не угробил его любимый драккар «Гери». Случилось это в Северном море, но если уж вспоминать, то надо вспоминать все по порядку.

     В десять лет отец впервые взял меня в вик-морской грабительский поход к далеким берегам сказочно-богатого Миклагарда или по-европейски Византии. В Атлантическом океане мы попали в сильнейший шторм и потеряли три драккара из пяти. Четвертый, спустя сутки, в густом тумане налетел на рифы неведомого острова. Спасти удалось менее трети команды… Продолжать плаванье в Византию теперь не имело смысла и отец приказал повернуть назад. А на рассвете Ньерд-бог и покровитель мореплавателей послал нам в утешенье франкский торговый корабль, идущий с грузом из жаркой Испании. Наш драккар «Гери» быстро настиг его, подошел борт о борт и намертво сцепился с ним полетевшими кошками да крючьями. Схватив круглый щит, я с мечом в руке первым прыгнул на чужую палубу, встретившую меня пением стрел. Две из них впились в щит, одна слегка оцарапала щеку, остальные же, на удивление, пролетели мимо. Да оно и понятно – нервничали стрелки, страшась ужасных скандинавских варваров, нагонявших дрожь на всю Европу.

     Не ожидая следующего залпа, я очертя голову ринулся на ощетинившуюся сталью толпу защитников судна. Тут бы и пришел мне конец, но подоспели наши. Спустя пять минут с командой было покончено, вернее с теми, кто оказал упорное сопротивление, а сдавшихся решили отпустить на большой парусной шлюпке. Отцу всегда претило бессмысленное кровопролитие. Трюмы взятого на абордаж судна оказались забиты тюками дорогой материи, ящиками с восточными специями, стоящими весьма дорого, и бочонками отменного испанского вина. Кроме того, в каюте капитана были обнаружены большой ларец полный золотых луидоров и шкатулка поменьше, сиявшая мягким светом драгоценных камней.

     Впервые, после проклятого шторма, люди отца стали улыбаться. Но надо было еще доставить все это богатство во владения Клана. На франкский корабль перешла команда разбившегося о рифы драккара. Мы же на «Гери» пошли рядом, как сопровождение. К счастью Удача больше не покидала нас до изрезанных фиордами берегов Снежного острова.

     После того памятного, первого в моей жизни абордажного боя, я, к своему удовольствию, получил прозвище – Смелый. Но и… Хм – м, от отца за то, что полез вперед старших. За неуважение… На следующий год мы не смогли предпринять набег даже на побережье сравнительно близкого Скоттленда, то есть Шотландии. Имея всего один корабль, это было несерьезной затеей. О дальних походах приходилось забыть до тех пор, пока на верфи, расположенной в южной части Снежного острова, не достроят пять новых драккаров. Несмотря на это, отец, имевший энергичную, деятельную натуру, не собирался сиднем сидеть дома. Он приказал снарядить «Гери» всем необходимым и мы отправились искать счастье в холодные просторы родного Северного моря.

     На вторые сутки наших блужданий небо, предвещая бурю, потемнело, ветер покрепчал, грозя сорвать туго натянутый парус. Крики чаек и те стали звучать предостерегающе тревожно. Можно было встретить грядущий шторм, уйдя подальше в море, или же попытаться укрыться в одном из многочисленных фиордов юго-западного побережья Скандинавского Континента. Отец выбрал второй вариант, ибо суша находилась рядом, на расстоянии не более двух-трех миль.

     Не мешкая попусту, мы сменили курс и вскоре уже входили в узкую горловину фиорда, похожего формой на пузатую бутылку. К нашему ликованию он оказался отнюдь не пуст. Невдалеке от берега стояли большой новгородский челн и сопровождавшая его боевая ладья. Завидев нас, русичи засуетились, спешно готовясь к бою. Ладья попыталась развернуться носом, но не успела. Мы с ходу ударили в ее увешанными щитами борт, окованным бронзой тараном, расположенным в подводной передней части «Гери». Раздался громкий треск, а драконья голова нашего корабля угрожающе нависла над проломленной палубой злосчастной ладьи. В мгновение ока мы все очутились на ее дощатом настиле. Отец, с огромным топором в руках, повел нас на ощетинившихся копьями широкогрудых, бородатых дружинников, сгрудившихся возле статного воина, закованного в стальные доспехи с головы до пят. Какое-то время они упорно сдерживали бешеный натиск моих сородичей, потом, неохотно уступая, стали медленно пятиться к корме, продолжая, тем не менее, ожесточенно обороняться. Но участь их была предрешена с самого начала нашим численным перевесом: на каждого русича приходилось по двое-трое урманов.

     Так оно в итоге и произошло: прижатых к корме дружинников безжалостно перебили вместе с вождем, а тела сбросили в воду. После чего наши взоры обратились в сторону торгового челна. Он оказался покинут. Купцы и команда, не ожидая повторения участи своей охраны, бросив добро на произвол судьбы, дружно карабкались по крутым скалистым склонам к зарослям леса, темневшего наверху неровной полосой. Впрочем, они напрасно так торопились, потому что нас интересовал только товар, находящийся в трюме челна.

     «Гери» на веслах отошел от изуродованного борта ладьи, развернувшись по дуге обошел ее, направляясь к обезлюдевшему челну. Там нас ожидала действительно богатая добыча: бесчисленные охапки шкурок горностая, соболя, черно-бурой лисицы, норки, снежного песца, а так же бочки с душистым медом, окорока, отменные балыки, мешки с отборной пшеницей и в числе прочего партия серебристых кольчуг превосходного качества. Детальный осмотр захваченных богатств прервала начавшаяся в полную силу буря. Хотя здесь, в фиорде с узким входом, опасности она практически не представляла. Все же необходимые методы предосторожности пришлось принять: мы убрали паруса, а сам драккар дружными усилиями вытащили на пологий с восточной стороны берег. Челн имел более глубокую осадку, поэтому его просто поставили на якорь в центре водной акватории фиорда.

     Пережидать шторм пришлось до позднего утра следующего дня. Всю ночь воины отца жгли костры, жарили тушки диких коз, в изобилии водившихся в здешних окрестностях, пили вино и горланили урманские песни о былых походах да знаменитых героях. Не позабыли и о безопасности: на подступах к лагерю, в укромных местах, были расставлены сторожевые посты. Держаться следовало настороже, ведь неподалеку находились земли проклятых данов. Не стоило сбрасывать со счетов и ретировавшихся с челна торгашей. В темноте они вполне могли попытаться отбить назад свое добро, или же просто отомстить, обстреляв стрелами, либо арбалетными болтами. А хорошо освещенные огнем фигуры пирующих, представлялись довольно заманчивыми мишенями. К счастью ночь прошла спокойно.

      В десять утра мы покинули фиорд, пересадив на челн три десятка опытных морских волков. Им предстояло самостоятельно довести захваченный торговый корабль в наши владения. Особого риска это не составляло, ибо учитывая быстроходность челна, достичь Урманленда они могли менее чем за двое суток. В полдень мы расстались. А утром, следуя на запад, «Гери» повстречался с нашими извечными врагами и соперниками в морском разбое – данами. Шли они на двух больших драккарах, попытавшихся сразу сходу атаковать наш корабль с правого и левого борта. И вот тогда-то, вдруг вспомнив, что эти негодяи недавно сотворили в одной деревушке, расположенной на северо-западном берегу Снежного острова, я сорвался в бездну гнева, подкрепленного Магией. Увы, в то время я еще толком не осознавал, сто любое чародейство требует основательной подготовки, ясной головы и холодной выдержки. Хм, да и откуда мне было знать?

     Словом, загоревшись ненавистью, я совершенно неожиданно для себя воплотил ее в плотный огненный шар, отделившийся от моей руки и послушно понесшийся к вражескому судну, заходившему с правой стороны. Угодив в борт, он прожег его и почти тот час драккар стал исходить тонкими, многочисленными струйками дыма, вырывающимися из-под палубы. Даны заметались, открывая люки, в которые тут же полилась передаваемая по цепочкам забортная вода в ведрах. Но все их усилия оказались тщетны. Из люков внезапно взметнулось высокое пламя, очень быстро объявшее вражеский драккар полностью.

     Не обращая внимания на изумленные лица отца, братьев и команды, приготовившихся к неравному, кровопролитному бою, я развернулся к кораблю данов, идущему на сближение по левому борту. И вновь из моей руки карой Одина выпорхнул огненный шар, попавший на этот раз в мачту, вспыхнувшую яркой свечой. На драккаре поднялась суматоха, но тем дело и кончилось, огонь не перекинулся на остальную часть судна.

     Мне бы взять, да и удовлетвориться достигнутым результатом, к тому же напуганные даны под улюлюканье урманов отца стали на веслах спешно разворачивать свой драккар прочь. Но… опьяненный внезапным могуществом я решил добить исконных врагов. Третий огненный шар послушно возник как и два предыдущих, вот только повел он себя совершенно иначе. Запрыгав в воздухе из стороны в сторону, он вдруг понесся вниз, угодив в брезентовый навес на корме «Гери». Тот естественно мгновенно загорелся. А я получил от отца та-акой подзатыльник, что кубарем покатился по палубе. Нда-а-а! Пожар тогда дружными усилиями быстро потушили, зато несчастная голова моя гудела еще ой как долго.

     Уже после возвращения домой, отец срочно послал за одним старым отшельником, живущим в пещере острова Ста Ветров и немного смыслящим в Магии. О чем они говорили я не ведаю. Помню только, что провожая отшельника отец был расстроен. Причину его плохого настроения я выяснил в тот же день.

     – Харальд, сынок, иди сюда, – позвал он, найдя меня у пристани в компании сверстников, коим я непомерно хвастался, расписывая свои недавние подвиги.

     – Да, отец, вот он я, – бодро отрапортовал я. Покинув товарищей провожавших меня завистливыми взорами. Их пока еще ни разу не брали в морской поход.

     – Ты вот что, хм-м… – он ненадолго замолчал, а затем деланно будничным тоном закончил, – самое позднее через месяц готовься отправиться в Лондон, в Школу Магических Искусств.

     – Вот уж спасибо, – насупился я тогда после его слов, – да меня, как чистокровного Эрлинга сразу же казнят, едва я ступлю на землю их королевства туманов. Сам знаешь, англы не больно жалуют урманов, разоряющих прибрежные города.

     – Я обо всем договорюсь с королем Корвином, – постарался успокоить меня отец. – Хвала Одину, в нашем мире золото решает почти все проблемы. А его, к счастью, у нас хватает. Благодаря тем же англам, например, – тут отец громко и раскатисто расхохотался.

     – А почему я должен ехать учиться Магии в далекую Англию, где все к урманам настроены враждебно, а не к тем же дружественным свейям, живущим по соседству в Скандинавии? – с немалым удивлением спросил я.

     – Как ты сказал? Дружественные свейи? – отец скривился, словно от сильной зубной боли. – Нет, сын, они нам отнюдь не друзья. Видишь ли, вольные урманские Кланы нужны свейскому королю для того, чтобы успешно противостоять растущему могуществу Дунленда. Когда же хребет данам будет сломлен, настанет наш черед. Вот и вся дружба, мой мальчик. К тому же Стокгольмская Школа Магии сильно уступает Лондонской.

     – Отец, может не стоит так спешить с моим обучением? – попытался я увильнуть без особой, впрочем, на то надежды. – Я могу поклясться тебе чем угодно, что больше ничего не буду поджигать, либо разрушать. Отец, давай подождем еще положенные три года!

     – Нет, Харальд, будет так как я решил, – со всей неумолимостью отрезал отец. – Пойми, как бы ты не клялся, но твоя горячая, молодая кровь не всегда послушает доводов разума. А с той силой, что заложил в тебя Один… Это, поверь, страшно, сынок. Я не имею в виду мелочи вроде поджигания «Гери». Ну ты понимаешь меня. Да и вообще я давно хотел нанять стоящего боевого мага. Вот ты им и станешь! Зачем нам чужаки со стороны?

     – Гм-м, что же, ладно, будь по-твоему, – скрепя сердце согласился я. Ничего другого мне не оставалось. С отцом никогда не спорили даже старшие сыновья. Так неужели самый младший мог не подчиниться его воле?

     Спустя месяц я уехал… В страну, где мне было суждено прожить тридцать лет. В Англию… Отцу действительно пришлось раскошелиться. Тысячу золотых талеров он заплатил королю Корвину за мою неприкосновенность, еще тысячу получил Ректорат Лондонской Школы Магических Искусств. Кроме этого, повелитель англов потребовал от Эрлингов перемирия сроком на двадцать лет. Отец согласился, невзирая на недовольство некоторых влиятельных людей Клана.

     – Дело того стоит, – безапелляционно заявил он им, чем и закрыл тему для дальнейших обсуждений.

     В школе встретили меня без особой радости, что впрочем, неожиданностью не явилось. Я заранее предполагал нечто подобное. Ведь я был урманом, скандинавским разбойником, к тому же родным сыном самого Беорна Морского Тролля. Первые пару месяцев мен пришлось отстаивать свое место под солнцем. Зная, что новичок младше на несколько лет даже сотоварищей по первому году обучения, многие вначале старались показать превосходство. Но после безжалостно выбитых зубов, заплывших глаз, одной сломанной руки и нескольких ребер, таких желающих заметно поубавилось. Не имея внушительной, мощной фигуры отца и пошедших в него братьев, я тем не менее обладал ловкостью, храбростью и силой тигра. Не прошли для меня даром и те суровые походы, в которых довелось участвовать совсем недавно. Так могли ли противопоставить такому отчаянному сорвиголове изнеженные сынки дворян да богатых торговцев? Ничего серьезного. Ко всему прочему я оказался наделен Магической Силой куда больше основной массе учащихся. И хоть использовать ее мы имели право лишь на занятиях, это тоже плохо остужало излишне горячие головы, хотя одновременно прибавляло завистников. Данное обстоятельство, впрочем, не слишком заботило крепкого на кулаки и быстрого на расправу варвара. Так за глаза меня называли даже почтенные деканы Школы. Да, в ту пору друзей у меня не было, они появились позже. Теперь по прошествии времени я опять один…

     Друзья погибали от ран на поле брани, умирали от ядов, коварных ударов из-за угла в спину. Не хуже острой стали сводила в могилу подлая клевета. Порой причиной смерти являлась любовь, против этого я восставал всей душой. Не стоят того бабы. Ну никак не стоят! Проклятая Эшли неоспоримое доказательство. В памяти возникло невероятно красивое лицо моей жены. Бывшей жены… Отчего-то заныло сердце и я усилием воли отогнал видение. Все по прядку, значит все по порядку. Настанет еще черед вспомнить и эту сучку.

     Второй, третий год обучения в Школе пролетели очень быстро. Я овладевал Знаниями: что-то давалось мне легко, что-то нет, но, тем не менее, я входил в число самых лучших учеников на факультете Боевой Магии. А на четвертом году погиб отец…

     Это произошло во время морского сражения с нашими кровными врагами – многочисленным, могущественным данским Кланом Хармстаалей. Погубил отца стальной арбалетный болт, прошивший навылет кольчугу и его отважное сердце. Клан Эрлингов возглавил мой старший брат Эйнар. Он очень напоминал отца: обликом, поступками, благородством души. Это конечно в какой-то степени примиряло с горем, но облегчить его никак не могло. Несмотря на полученную из дома черную весть, учебу я не забросил, а наоборот стал собранней, целеустремленней, внимательней на занятиях. Ведь я должен был сполна отомстить ненавистным Хармстаалям за смерть отца. «Хочешь отомстить врагу сполна, обдумай все как следует, накопи силы, выжди удобный момент, – учил своих сыновей Беорн Морской Тролль, – и только тогда наноси удар возмездия».