Текст книги "Звездная вахта (сборник)"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 11
Второе погружение

Эх, Дно, Дно… Кто тебя только выдумал? Почему из остывающей космической пыли лепятся не только порядочные планеты и луны, но и такие вот монстры? Ведь это же надо обладать извращенным складом ума, чтобы слепить шар раз в двадцать массивнее Терры, – и зачем, собственно? Чтобы его недра не остыли никогда, чтобы твердую корку на поверхности все время корежило и ломало?!

Иного смысла что-то не просматривается. И добро бы шутник, ответственный за архитектуру планетных систем, пустил планету бродить по большой орбите где-нибудь на задворках системы – так ведь нет, взял и разместил ее в зоне жизни. Подумал ли этот черный юморист о том, что это будет за жизнь?

Впоследствии нашелся еще один такой же, принадлежавший уже к человеческому роду и, по-видимому, закоренелый мизантроп: отнес Дно к числу планет, условно пригодных для колонизации. Наверное, каждый, кто хоть раз в жизни попадал с Терры на Дно, горько жалел о том, что этот тип давным-давно умер, так давно, что даже могилы его наверняка не сохранилось и некуда плюнуть. А как хорошо было бы встретить его где-нибудь в безлюдном месте!.. Конечно, после встречи мизантроп не вылечился бы от мизантропии, куда там. Зато с переломанными костями не смог бы натворить столько бед.

Валентина посещали те же мысли. Чем ближе была новая встреча с Дном, чем сильнее наваливалась на него тяжесть в шлюзовой гравибарокамере, тем назойливее становились мечты о встрече тет-а-тет с тем негодяем. Можно без бластера, сошел бы и обрезок трубы.

Сухопутные твари Дна, увиденные Валентином в домашнем музее Лиса в виде чучел и скелетов, поражали малыми размерами – и неспроста. Крупный зверь не выжил бы на суше. Длинный, как автобус, нелепый вымерший слон динотерий непременно переломился бы пополам под собственным весом. О динозаврах и иных громоздких чудищах из далекого прошлого прародины человечества и говорить нечего. Верховые лошади на Дне невозможны. Верблюдам пришлось бы избавиться от горбов, дабы облегчить нагрузку на хребет. Если бы на Дне водился тигр, он был бы размером с кошку и мяукал.

Лишь одно неплохо при путешествии сквозь Врата с Терры на Дно: отсидка в гравибарокамере непродолжительна. Зато наваливающаяся с каждой минутой тяжесть действует угнетающе. Особенно на того, кто уже знаком с Дном по личным ощущениям.

Хорошо было лишь Мареку Бему. Посмертный киборг не нуждался в постепенной адаптации к условиям Дна в камере – он уже отбыл на Дно, чтобы адаптироваться на месте. У разумных механизмов свои преимущества.

Астра выглядела недовольной, сидела нахохлившись. Казалось бы, с чего? Добилась своего, получила вожделенную бумагу – и не радовалась. Почти не посмотрела Терру? Правильно, некогда было. Зато сполна ощутила, насколько восхитительна нормальная тяжесть, как раз та, на какую рассчитан человеческий организм, и как хорошо двигаться, когда вокруг нормальный воздух вместо невидимого киселя. Можно просто идти, нормально ходить, а не продираться и не диффундировать. Плохо ли?

– Как тебе Терра? – спросил Валентин излишне громко – у него то и дело закладывало уши.

– Что? – У Астры была та же проблема.

– Я спрашиваю, как тебе понравилась Терра?

– Я видела звезды… Вообще-то ничего особенного. Но красиво.

– Согласен. А сама Терра?

– Ты думаешь, эта бумага действительно чего-то стоит? – В голосе Астры Валентин уловил озабоченность.

– Гражданство? – поинтересовался Валентин.

– Пока всего лишь вид на жительство.

– Безусловно стоит – если наша миссия увенчается успехом.

– Это понятно. – Астра кивнула. – Кому я буду нужна на Терре, если у нас ничего не получится, так? Но кому я буду нужна на Терре, если у нас получится? Сейчас я нужна, потом – нет, так?

– Не так, – рассмеялся Валентин. – Понимаю твои сомнения, но ты не права. За все надо платить. Может быть, на Дне это не так, а?

– И на Дне так.

– Тогда тем более. Услуга подразумевает оплату. Ты выполняешь – Терра платит. Проще простого. Зачем нанимателю обманывать потерявшего ценность агента – чтобы лишиться доверия всей агентуры? Чтобы максимально затруднить привлечение новых агентов? Глупо.

– Всегда ли так?

– Не всегда, – признал Валентин. Чувствовал: как ни наивна Астра, не следует рассказывать ей сказки. – Бывает… по-всякому. Но в твоем случае не будет никаких всякостей. Нет смысла. Подумай – поймешь.

– Я подумаю, – пообещала Астра.

– Скажи лучше, чем ты займешься, когда мы переправим тебя на Терру.

– Не знаю. И об этом я тоже подумаю… Возможно, я пригожусь как эксперт по Дну, так?

– Даже наверняка. Но я тебе советую заняться профессиональным спортом. В беге и прыжках тебе не будет равных. Прославишься на всю Терру и разбогатеешь.

– Правда?

– Ты еще сомневаешься? Я видел, как ты сиганула от Марека. На Терре никто так не может. А еще я видел тебя на Дне. Ты ведь не пользуешься экзоскелетом?

– Откуда у меня экзоскелет? Мне за полжизни на него не накопить…

– Теперь и не потребуется.

– Но сплю я все-таки в гель-кровати, – призналась Астра. – Иногда еще в ванне, так? Однажды забыла выключить подогрев, едва не сварилась… А скажи… на Терре я буду считаться красивой?

– На любителя, – не покривил душой Валентин. – Не сомневайся, любители найдутся.

– А ты? – прямо спросила Астра.

– На Терре ты на меня и смотреть не захочешь.

– Захочу.

– Там увидим, – туманно пообещал Валентин, ощущая тревогу. Неужели водянка влюбилась в него? Это уже совсем лишнее. Не начала бы болтать – там, на Терре… Не начала бы простодушно и прилюдно, как это водится у дикарок, требовать ласк… Он намерен жениться на Вивьен Лоусон, ему нужен этот брак, а в ее семье понятие благопристойности вроде идола. Лоусоны такие аристократы, что по сравнению с ними даже Прямухины выглядят плебеями, и как всякие аристократы они чопорны, в высшей степени респектабельны и категорически благопристойны. По их понятиям, молодой человек, пока он не жених, имеет право на многое, но шашни жениха после обручения с невестой – более чем достаточный повод для разрыва, причем с великосветским скандалом, который совсем не нужен…

Тут было над чем подумать. И когда тяжесть в гравибарокамере сравнялась с тяжестью Дна, то есть стала почти нестерпимой, когда зашипел в клапане воздух, окончательно выравнивая давление, Валентин принял решение ничего не менять. Пока. До времени. Там видно будет. Сначала работа, потом остальное. Если Астра окажется непонятливой, придется оставить ее на Дне. Такова жизнь.

Пройдя Врата, сердечно распрощались. Астра исчезла и растворилась в сером городе, а Валентин первым делом нашел Леонардо Квая.

– Что нового?

– Прибыл в разобранном виде «Конкистадор», его собирают, – с готовностью доложил рыжий помощник. – Прибыл Марек Бем, летает по всему торгпредству, адаптируется. Туземцам мы его не показываем.

– Это правильно.

– Он сам на этом настоял.

– Тоже правильно. Туземцы по-прежнему околачиваются у ворот?

– Позавчера еще околачивались, – оживленно сообщил Квай. – О чем мы, понятно, сообщали местным властям. Те – ничего. До лозунгов дошло: нечестно, мол, что Врата – собственность Терры, даешь свободную миграцию туда-сюда, долой акул межпланетного капитала и прочее единение пролетариев. Шумно было. Я даже подумал, что все-таки будет штурм. Потом полиция все же вмешалась, но не раньше, чем толпа стала мешать проезду по улице…

– Интересно было бы посмотреть на ту полицию, – усмехнулся Валентин.

– А, ничего интересного. Подошли два хмыря в нарукавных повязках, поговорили с туземцами – те и разошлись.

– Мирно?

– Конечно. Это Дно, тут насилия почти не бывает. Полицейские им: чего, мол, стоите почем зря, грыжу наживаете? Те и осознали.

– И оружием не пришлось грозить?

– У тех полицейских и дубинок-то не было, – сказал Квай. – Чего зря лишний вес таскать? А слово, оно ничего не весит. Надо просто знать, как с туземцами разговаривать.

– Ты знаешь?

– Откуда? Я же не туземец.

Верно. Квай не был туземцем. Он считал дни, оставшиеся до возвращения на Терру, и, наверное, зачеркивал клеточки в календаре. Потому-то и был беспечен, по обыкновению предаваясь экономии мышления. Валентина же информация насторожила.

При каком условии возбужденная орущая толпа безропотно подчинится всего-то двум невооруженным полицейским?

Только при одном: полицейские заодно с толпой, и толпа видит в них главарей.

Валентин пошел доложиться торгпреду. Как обычно, тот лениво плавал в личном бассейне и сейчас же пригласил гостя присоединиться. Распространяя запах хорошего алкоголя, участливо спросил о делах. Не вдаваясь в подробности, Валентин ответил, что дела идут как нельзя лучше.

– Да вы залезайте, залезайте сюда, поплавайте. – Торгпред делал рукой приглашающие жесты. – Не хотите? Напрасно. А вы крепыш… Только, знаете ли, Дно любого крепыша сломает. Оно кого угодно сломает.

– И донников? – спросил Валентин.

– Они давно сломлены. Разве вы не видите? Хотите знать, что я думаю по поводу их стартового комплекса на склоне Клоаки Сатаны?

– Конечно хочу.

– Бутафория. – Торгпред икнул. – Они очень стараются, но сами не верят в успех. Кому, как не им, знать, что такое Дно? С вероятностью в девяносто девять процентов у них ничего не выйдет, и они прекрасно понимают это. Вы спросите: зачем же тогда они тратят на свою катапульту столько времени, сил и средств? Попытайтесь-ка ответить сами.

Валентин пожал плечами.

– Если дело обстоит так, как вы полагаете, то резон тут может быть лишь один: произвести впечатление на Терру, выторговать некоторые уступки… Но вы в самом деле так думаете?

– Я знаю, что такое Дно, – засмеялся торгпред и, нечаянно погрузившись, забулькал. Валентин покинул торгпреда в некотором сомнении. Вот и еще одна версия… Невероятная? Скорее всего да, но ведь торгпред сказал правду: лучше него никто не знает Дно и донников… Э! Теория теорией, а катапульта катапультой. Лишь после ее уничтожения теория станет практикой.

Уничтожить. Так решено и одобрено свыше, а значит, так и будет. Перекрыть донникам выход в космос. Отучить их даже мечтать о независимости. Изъять эту мечту у их потомков до двузначного колена. Заткнуть хорошей пробкой эту бутылку с джинном и залить пробку сургучом.

Сколько там времени джинн сидел в бутылке в древней сказке – тысячу лет, кажется? Вполне приемлемый срок.

Глава 12
Долететь и вернуться

Ночью здание начало тихонько подвывать. Нетрудно спроектировать и возвести массивный куб торгпредства без всяких окон, заменив их обзорными экранами, но избавиться от вентиляционных шахт гораздо сложнее. На столицу обрушился ветер. Навалившись, он стал напоминать водный поток ниже прорванной дамбы, он нес вырванные с корнем кусты и всякий хлам, перед ним нельзя было устоять, и столичные жители мигом попрятались по своим конусообразным жилищам, лишь мотало туда-сюда перед фасадом торгпредства чью-то заякоренную черепахоподобную машину. Дробясь на бурные ручьи, поток настырно лез во все щели, визжал и выл в автоматических заслонках вентиляционной системы, и стены дрожали мелкой дрожью.

– Это еще не сезон ураганов, – разъяснял Квай. – Это лишь предвестник, к утру он стихнет. Перед сезоном ураганов бывают такие предвестники, иногда один, а бывает, что и три-четыре. Больших бед от них ждать не приходится, вот настоящие ураганы – те да. Они гораздо мощнее.

Утешил называется.

– Значит, катапульту такой предвестник не разрушит? – задал дельный вопрос Марек.

– Крайне сомнительно. Донники знают, как строить.

Мимо обзорного, во всю стену, экрана пронесло в свете прожекторов местного птеродактиля, явно дохлого. За ним, крутясь и хлопая дверью, пролетел какой-то сарай, взмыл в бурлящее небо и рассыпался. Незаметно поежившись, Валентин выключил экран.

– Следовательно, вылететь придется утром, – подытожил Марек.

План операции предполагал ночной вылет: меньше шансов, что заметят. Пусть лететь должен был только посмертный киборг, пусть конструкция его бублика включала в себя радиопоглощающую и мимикрирующую оболочку, но лишняя подстраховка еще никому не мешала.

Теперь предстояло обойтись без нее.

– Пожалуйста, изложите еще раз план действий, – попросил Валентин.

У него было ощущение, что знаменитый диверсант Марек Бем внутренне потешается над ним и его озабоченностью. Но хорошая школа есть хорошая школа: голос бублика-киборга был ровен и деловит.

– Я вылетаю, как только позволят погодные условия. Поскольку вылет, вероятно, состоится в светлое время суток, я сразу набираю высоту свечкой и теряюсь в дымке, чем минимизирую шанс быть обнаруженным визуально. Остаются лишь радары туземцев, однако я полагаю, что и тут вероятность обнаружения минимальна. Набрав высоту, я ложусь на курс. По прибытии в указанный район я провожу дистанционную стратиграфическую съемку вулкана, известного как Клоака Сатаны, а также воздушную разведку в районе стартового комплекса. С добытыми сведениями я возвращаюсь на базу, проще говоря, сюда. Я должен принять все меры к тому, чтобы не дать противнику обнаружить себя. Это все.

– Вы уверены, что заряда ваших бортовых батарей хватит для полета туда и обратно? – спросил Валентин.

На сей раз ему почудилась легкая ирония в ответе Марека. Или только почудилась?

– Даже с учетом массы подвесной аппаратуры заряда моих батарей хватит для облета планеты по экватору.

– Что ж, прекрасно, – подытожил Валентин. – Будем ждать.

Если Марек внутри своего бублика и потешался над таким руководством, то никак не дал это понять.

– На вашем месте я бы еще раз протестировал всю аппаратуру, – сказал Валентин.

– Как раз этим я сейчас и занимаюсь, – небрежно ответил знаменитый диверсант. Проверить, врет он или не врет, не представлялось возможным. Марек тестировал сам себя плюс навесную аппаратуру, каковую воспринимал как продолжение своего механического тела. Даже не стоило гадать, какие он при этом испытывал ощущения.

Валентин решил, что будет психологически неверно залечь сейчас в гель-кровать или нырнуть в бассейн. Он разрешил это сделать Кваю, но и тот решил изображать стоика. И они оба дотерпели в креслах до рассвета. Ураган, или, точнее, предвестник урагана, заметно стих. По улицам уже не летали ни кусты, ни сооружения. Черепаховидная машина куда-то делась: то ли с утра пораньше на ней уехал хозяин, то ли ее сорвало с якоря еще ночью. Марек по очереди распрямил и согнул каждую из восьми паучьих лап.

– Пора.

– Удачи, – искренне пожелал Валентин.

С легким шелестом бублик оторвался от пола и завис.

– Пожелайте мне чего-нибудь другого, – сказал он. – Перед тем заданием, где меня убили, мне как раз желали удачи. Не надо.

– Тогда просто: долететь и вернуться.

– Годится.

Во внутренний дворик торгпредства ветер нанес всякой дряни. Пропустив вперед Марека, Валентин остался на пороге. Он видел, как зависший над мусором бублик утратил металлический блеск, как его очертания сделались зыбкими, как спустя секунду и вовсе не осталось никаких очертаний, лишь дрожание воздуха, как над нагретым камнем, и как это дрожание взмыло вверх. Суток через пять-шесть Марек должен вернуться… Валентин почувствовал, что адски устал. Спать, спать… Когда Марек вернется, успешно выполнив задание, станет куда проще. Тогда останется всего один полет, и не придется ждать сутками, нервничая почем зря. «Конкистадор» девятой модели махнет до цели по суборбитальной траектории и будет на месте через час.

Возможно, надо было и разведку выполнить с флаера. Валентин пошел на риск, доверив эту миссию медлительному Мареку. Он-то с большей вероятностью останется незамеченным – но время, время… Из головы не шла мысль: а ну как туземцы успеют запустить свою ракету?

Не должны успеть. По всем прикидкам не должны… Ну а вдруг? Бывают в жизни добрые чудеса, но случаются и злые.

На Терре эта мысль не дала бы спать. На Дне утомленный Валентин уснул сразу, как только упал в гель-кровать.

И пошли дни ожидания. С утра до вечера Валентин отмокал в бассейне – отращивал жабры, как, пьяно гыгыкнув, выразился торгпред. Агентуру не тревожил. Наметил день решающей операции и мысленно зачеркивал клеточки в воображаемом календаре.

Еще не хватало делать это въявь!

Марек вернулся на день позже, чем рассчитывал. За эти дни ничего не случилось, но Валентин изнервничался. Тем радостнее он встретил летающий бублик и жалел, что не может предложить гению тайных операций бассейн и бокал хорошего вина.

– Как впечатления от Дна? – спросил он.

– Скучно, – ответил Марек. – Воздух плотный, полет медленный. Если бы не шторм на обратном пути, то и вспомнить было бы нечего.

– А… задание?

– Выполнено полностью. Можно скачивать данные.

Информацию скачали. Валентин всмотрелся в трехмерную прозрачную модель Клоаки Сатаны и не подпрыгнул от радости лишь потому, что прыгать на Дне никому не захочется.

– Вот тут, видите? Леонардо, видишь? Что это, по-твоему?

Морща лоб, Квай соображал, как бы не попасть впросак.

– Э-э… магматический очаг?

– Точно. Подповерхностный и довольно неплохой. Главное, как раз под западным валом. Марек, вам видно?

– Это уже не мое дело, – равнодушно проговорил бублик.

Он был умен, и он был прав, предполагая, что Валентин предпочтет обойтись без него на завершающем этапе операции. Он знал людей. Такие, как Валентин Прямухин, ни с кем не делятся успехом – в лучшем случае отщипывают крохи. Что ж, крохами удовлетворится Квай, а Марек Бем отбудет на Терру, где ему без спешки выращивают из стволовых клеток новое тело – настоящее биологическое, а не бублик с пропеллером.

– Что ж, как вам будет угодно. – Неопытный слушатель не уловил бы радости в голосе Валентина. – Во всяком случае, спасибо. Вас точно не засекли?

– Смотря кто. Местные птеродактили – те интересовались. Пришлось их разубедить.

Валентин не стал спрашивать, какое оружие вмонтировали конструкторы в тело посмертного киборга. Возможно, Марек и не ответил бы.

– М-м… а туземцы?

– С вероятностью девяносто девять и девять – нет.

– Прекрасно. Главное, теперь можно обойтись без лучевой пушки… Какой роскошный магматический очаг, а? Одну ракету с гравитонной головкой вот сюда… или вот сюда… и кончено дело. Никто не обвинит Терру в диверсии. – Валентин сиял. Сиял и Квай, но не столь ярко: подозревал, что начальство еще втянет его в неприятности. – Смоделируем, подсчитаем, куда лучше ее направить. Флаер потянет нас двоих и ракету, а?

– Не знаю. – Улыбка Квая погасла, как выключенная.

– Трусишь? Еще как потянет. Перестань экономить мышление, и поймешь. Мне понадобится второй пилот на всякий случай.

Валентину почудилось, что Квай тихонько вздохнул. Наверное, так и было.

– Вы когда-нибудь видели действие гравитонного оружия? – спросил Марек.

– Лично – нет, – сознался Валентин. – Но имею представление.

Теперь ему показалось, что вздохнул великий диверсант.

– Я был на борту «Отчаянного», когда он всадил гравитонную ракету в крейсер Унии, – негромко сказал Марек. – Вам не нужно знать, где и когда это случилось. Просто пограничный эпизод. Вы представляете себе, что такое космический крейсер вообще и крейсер Унии в особенности? После попадания эта громадина попросту обрушилась внутрь себя, а «Отчаянный» испытал такое приливное воздействие, что сам едва не развалился на куски. До сих пор помню, как трещала обшивка. Учтите это. У вас боеголовка меньшей мощности, но все же советую пускать ракету с большой дистанции. И немедленно уносить ноги.

– Кто же захочет висеть над действующим вулканом? – рассмеялся Валентин. – Мы ведь не вулканологи.

Глава 13
Игра всерьез

В день вылета Валентину передали записку: «Они знают о флаере».

Подпись отсутствовала, а принесший записку дубина-охранник божился, что получил записку от какого-то мальчишки, но было ясно: писала Астра.

На этот раз она не пришла сама. Что бы это значило? Почуяла опасность и не собирается рисковать? Вероятно. Ставка в игре для нее велика: эмиграция на Терру!

– Судя по всему, Лис догадывается о плане наших действий, – сказал Валентин, созвав летучее совещание. – Не понимаю только, каким образом туземцы смогут заполучить документированные подтверждения нашего вмешательства. У «Конкистадора» мимикрирующая обшивка, глазом его не увидеть. Радар? Возможно, хотя обшивка флаера также и радиопоглощающая. Притом мало ли что может возникнуть на экране, особенно на такой планете. Они и не решатся предъявить такое «доказательство», как отметка от цели. Возможно, они надеются нам помешать? Тогда я хочу знать, как? Думайте.

– Никак, – сразу сказал Квай.

– А средства ПВО?

– Все равно никак. Если бы мы нацеливались на катапульту, электростанцию или сборочный цех – тогда да. Эти объекты можно попытаться прикрыть. Но мы собираемся бить по вулкану, причем будем, по всей видимости, скрыты от наблюдения его западным валом. У донников никаких шансов.

Валентин и сам так думал. Но оставался еще Марек Бем, собаку съевший на тайных операциях, и пренебречь его мнением было бы опрометчиво.

Бублик некоторое время молчал. У Валентина сложилось впечатление, что знаменитый диверсант нарочно придерживает ответ, словно учитель, позволяющий ученикам-несмышленышам додуматься самим.

– На улице перед торгпредством по-прежнему пустынно? – спросил он, не дождавшись от несмышленышей ответа.

– Я посмотрю. – Квай вышел и вернулся озабоченный. – Стоят… Плакаты держат: мол, Терра нашу кровь сосет. Толпа не толпа, но народец есть…

– Это первый фактор, – сказал Марек. – А вот второй. На этой планете «Конкистадор» может залезть в субкосмос?

– Ну, только если очень «суб», – ответил Валентин.

– Правильно. Но запущенная с его борта небольшая ракета может выйти на высокую орбиту? Особенно если снять с нее тяжелую боеголовку и заменить ее другой, легкой, с нуль-передатчиком?

Валентин хлопнул себя по лбу.

– Они знали, что мы придем к решению использовать флаер! Они догадались! Для того в прошлый раз и согнали толпу – демонстрировать готовность к штурму торгпредства… Поэтому дело тогда и кончилось пшиком – чтобы мы расслабились! Между прочим, мы это и сделали. Заняты другим, на толпу плюем, охрана скучает, и тут следует внезапное нападение с захватом флаера… Ох, Лис… Но они не успеют!

Теперь все детали головоломки стали на свои места. Замысел противника был рискован, но, учитывая его незавидное положение, блестящ. Он сулил донникам шанс. Валентин с неудовольствием осознал, что противник просчитал его шаги. Флаер… «Конкистадор» девятой модели… Стартовый комплекс у Клоаки Сатаны, немаленькие и недешевенькие сооружения, бездна денег и труда – все это могло и не пригодиться туземцам. Достигнет ли космоса первая же ракета, запущенная из катапульты, – бабка надвое сказала. Зато флаер из высшей точки своей баллистической траектории может запустить малую ракету, способную выйти за границу радиационных поясов. И если прямо сейчас начнется штурм торгпредства…

Да. Если прямо сейчас. Если будут подтянуты силы – серьезные силы, не демонстранты. Если Лис решится бросить эти силы на бластеры охранников. Если штурм окажется успешным. Если туземцы захватят не только исправный флаер, но и Врата, не допустив прибытия с Терры нового подкрепления…

Черта с два. Они не получат флаер. Максимум они получат его обломки – уж об этом он, Валентин, позаботится в первую очередь! Хотя и в этом случае Лис выиграет раунд, на время обезопасив катапульту… Как ни крути, он окажется в выигрыше. Нет, надо лететь, и чем скорее, тем лучше. Скорость решает все. Игра пошла серьезная, ва-банк. Если штурм торгпредства состоится после отлета «Конкистадора», он не даст туземцам ничего, кроме болезненных издержек. Просто бандитское нападение, не предотвращенное властями. Терра отреагирует. В этом мире слабым не позволено глумиться над сильными. Правительство Лиса падет, уж об этом Пегий Удав позаботится. А новое правительство будет вовсю демонстрировать лояльность – хотя бы первые годы…

– Флаер готов, – скучным голосом доложил Квай.

– Прекрасно. Вылет через десять минут. Проверь аварийный комплект.

– Я хочу лететь, – внезапно подал голос Марек.

– Зачем? – спросил Валентин.

– Вам может понадобиться помощь.

– Не думаю, что она нам понадобится.

– В самый неподходящий момент вы убедитесь в обратном.

– Неподходящих моментов не должно быть. И не будет.

Всякого другого ему удалось бы отбрить подобным манером. Но не Марека Бема. Посмертный киборг не шевельнулся и не изменил тембр голоса, и все же Валентину почудилось, что Марек пытается учить его, как опытный наставник учит дошколят. Наверное, так оно и было.

– Мне пятьдесят лет. В восемнадцать я получил и выполнил мое первое задание. С тех пор я только и делал, что получал и выполнял задания. За тридцать два года их было выполнено… довольно много. Я завалил лишь одно задание – то, на котором было убито мое тело. В целом – великолепная статистика. А секрет ее прост: я никогда, вы слышите, никогда не упускал возможности подстраховаться. Начальство любит, когда по его велению подчиненные из кожи лезут и творят чудеса. Но еще больше оно любит стабильность результатов – когда они есть.

Валентин закусил губу. Этот чертов бублик видел его насквозь!

– Но кабина двухместная…

– Есть еще грузовой отсек. Я могу подключиться оттуда к обзорным экранам. При необходимости смогу взять на себя и управление.

– А перегруз?

– Допустимый. Я подсчитал.

– А если все же возникнут проблемы?

– Тогда вы меня катапультируете, и я возвращаюсь самостоятельно. – У Марека на все был ответ.

И был резон в его словах – Валентин не мог не признать это.

В конце концов, главное – успех. Ради него можно отщипнуть другим несколько листиков из лаврового венка. Все равно львиная доля достанется руководителю операции, а кто руководитель? Ведь не Марек же.

И даже если он действует по инструкциям, полученным от Пегого Удава, если Пегий Удав считает Марека истинным руководителем, а Валентина лишь номинальным, это не сильно меняет дело. Номинальных награждают – вынуждены награждать! А щелчок по самолюбию можно и стерпеть, если он не заметен посторонним.

– Хорошо, – распорядился Валентин. – Вылетаем через пять минут.

Оставшись один, он покинул экзоскелет и, стиснув зубы, проковылял к зеркалу. Ну и рожа… Но скоро этому конец. Будет нормальное лицо, будет выполненное задание, будут благословенная Терра, заслуженное повышение, карьера, положение в высшем обществе, Вивьен… И не будет больше никогда этого поганого Дна! Во веки веков! Аминь.

Мимикрирующая обшивка флаера справлялась со своим делом – если бы не включенные огни, Валентин не сразу обнаружил бы воздушное судно во внутреннем дворике. На душе сразу стало легче. Вот глупость, подумал он, занимая место пилота. Засекут старт туземцы, не засекут – разницы никакой. У них не будет неопровержимых доказательств, а главное, они никогда не посмеют их предъявить.

И если не вмешается само Дно – они проиграли.

– Дрожишь? – спросил он Квая, распластавшегося во втором кресле.

– На тот свет не рвусь…

– Вид у тебя, как у мученика.

– Это пройдет, – вздохнул Квай. – А вы хорошо управляете флаером?

– Студентом в гонках участвовал, иногда побеждал. А ты?

– Умею.

– И то ладно. Запускаю тестинг систем…

– В порядке, – донесся голос Марека. – Тесты я уже прогнал.

– Тогда взлетаем.

Вертикальный подъем на антиграве не доставил хлопот, лишь, как всегда, мешала тяжесть. Стандартные «Конкистадоры» предназначались для порядочных планет и не оснащались кабинными гравитаторами. Адаптивные кресла были удобны, а все-таки не то… Валентин знал, что после включения маршевых двигателей придется куда как хуже. Надо вытерпеть… Он переключился на цереброуправление, и «Конкистадор» стал продолжением его тела. Вверх, вверх… Когда включатся маршевые, вряд ли удастся шевельнуть хотя бы пальцем, а лицо, наверное, стечет на загривок… Еще выше… Поглубже уйти в облака и уже тогда начать баллистический прыжок… Пора?.. Пора.

Теперь мозг флаера, впитав в дополнение к заложенной базе память Валентина, знал о Дне все, что ему следовало знать. Валентин дал команду на прыжок – и началась пытка.

Что по сравнению с ней мучительное прямохождение без экзоскелета? Легчайшая неприятность, о которой на людях и упомянуть-то стыдно, как о порезанном пальце. Со всей мощью флаер нетерпеливо рвался вверх, и Валентин, задыхаясь, считал мгновения, долгие, как часы, а минуты казались неделями. «Я выдержу», – твердил он про себя, а в багровых кругах перед глазами возникало то лицо Вивьен, казавшееся теперь нисколько не привлекательным, то торжествующая водянка Астра с видом на жительство, то лысина Пегого Удава, а то Лис с его невероятными скелетами невиданных зверей и еще более невероятными алмазами. Потом остались только алмазы. Они были разных цветов, как краски на палитре, и все до одного нестерпимо блестели – глаза ломило от блеска. И Валентин, пытаясь зажмуриться еще крепче, уже не понимал, что ломота происходит оттого, что перегрузка все глубже вдавливает в череп глазные яблоки…

Он даже не сразу обрадовался, когда все кончилось. Требовалось время, чтобы понять, где он находится и зачем. И откуда в теле вдруг взялась такая легкость. И что жизнь все-таки прекрасна.

Самое главное было не думать о том, что впереди еще торможение с неизбежными перегрузками. И о том, что предстоит еще обратный путь. Выполнить задание – вот главное. Разнести к чертям конус Клоаки Сатаны вместе с проклятой туземной катапультой и надолго обеспечить лояльность туземцев, а вынужденная она или не вынужденная – не играет роли…

– Марек, – слабым голосом позвал Валентин, опасаясь худшего. Пусть посмертный киборг скорее конструкция, чем живое существо, но за потерю такой конструкции на Терре по головке не погладят. – Марек, вы целы?

– В порядке. – Донесся смешок. – Дно создано не для людей, но ведь я-то не человек. Хотите возьму управление?

– Спасибо, сам справлюсь. – Валентин повернул голову к Кваю. Тот сидел истуканом, глядя прямо перед собой, и лишь тихо шипел сквозь зубы да страдальчески морщился.

– Что с тобой?

– Есть такая болезнь, остеохондроз называется, – не повернув головы, голосом умирающего доложил Квай.

– Шейный?

– Все, какие есть.

– Потерпи.

Квай вздохнул: мол, что мне еще остается. Флаер пробил последний облачный слой и летел в субкосмосе. Сияли звезды сквозь легкую дымку ионосферы, и косматое солнце освещало разбросанные по небу там и сям разнокалиберные серпики лун. Кривым ятаганом зависло над головой ближайшее кольцо. Все это поражало, но нисколько не радовало.

Хотелось на Терру. Очень.

Летели молча. Лишь Квай иногда пытался шевелиться и тихонько стонал.

– Сегодня же отправишься домой, – пообещал ему Валентин. – Выполним задание – и на Терру.