Текст книги "Звездная вахта (сборник)"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Привидения, – пробурчал Дональбайн.

– Прошу прощения?

– Да не здесь! У меня с головой все в порядке. Что смотришь? Не веришь – спроси моих мучителей. Я и на Дне с ума не сходил, а привидения там видел! Как раз в той инспекционной поездке. Думал, галлюцинирую…

– Ты видел привидения на Дне? – спросил Валентин.

– Видел. Никакой мистики, но пугает здорово. В моем отчете этого нет, но тебе скажу. Как только мы высадились на склон вулкана, тут оно и началось. Вспучилось и полезло неизвестно что – из трещины в склоне, наверное. Моргнуть не успел, глядь – качаются этакие туманные твари пяти метров ростом, щупальца тянут. Нестойкие квазибиологические коллоидные структуры – так мне потом объяснили. Любопытны и глупы как пень. То ли примитивная жизнь, то ли вообще не жизнь, кто ее разберет. Сильно опасными их не считают, но я тебе так скажу: если бы я не побежал от них что есть духу, в штаны бы точно наложил. Жутко очень.

Валентин сочувственно покивал: ничего, мол, бывает.

– Вы нашли там только развалины старых шахтных построек и руины лагеря горняков, – сказал он. – Причем не на склоне вулкана, а на равнине недалеко от него. А у тебя не сложилось впечатление, что туземцы водили инспекцию за нос? Возможно, и встреча с привидениями была не случайной, и вулкан был не тот? Как проверишь? Космической системы навигации на Дне нет, снимков из космоса для сравнения тоже нет и при вечной облачности даже в принципе быть не может…

– Не сыпь соль на рану, – проскрежетал Дональбайн. – Сам об этом думаю. Тогда мы ослы и нет нам прощения. Только учти: на Дне человек здорово глупеет, я имею в виду – нормальный человек. Ему там не о том думается. Так ты это учти и прими меры, какие сможешь…

– А туземцы?

– Глупые обезьяны. И хитрости-то у них обезьяньи!

«Но ведь ты-то попался на обезьянью хитрость», – подумал Валентин.

Дональбайн скрипнул зубами и отвернулся. Вероятно, он подумал о том же самом.

Глава 3
Билет домой

Первым, что увидел над собой Валентин, проснувшись, была замеченная еще вчера ветвистая трещина в потолке. Валентин повернул голову, что далось ему не без труда, и увидел, что трещина распространяется и на стену. Тогда он вспомнил, где находится, и издал неслышный стон.

Трон Аида. Дно. Тяжелая и притом сейсмическая планета, давно сгореть бы ей в космическом катаклизме. Жилая часть торгпредства.

Он не пробыл на Дне и суток – суток по счету Терры, поскольку сутки на Дне были вдвое короче, – и уже мечтал о возвращении. А ведь только вчера на Терре он довел перегрузку в гравикамере до кондиций Дна, научился двигаться без риска сломать или вывихнуть себе что-нибудь и вообразил, что можно так жить!

Нет, «жить» – это большая натяжка. Но уж во всяком случае продержаться несколько недель или, если сильно не повезет, месяцев. Так думалось.

Оказалось, что носить тяжести хорошо лишь тогда, когда в любой момент можешь избавиться от лишнего груза.

Грузом был он сам. Ныли мышцы. Вчера Валентин мужественно прошел долгую отсидку в шлюзовой гравибарокамере перед Вратами и столь же мужественно продержался несколько часов, знакомясь с временным начальством, новыми коллегами и новой обстановкой. К концу дня он лишь чрезвычайным усилием воли мог поддерживать непринужденную беседу. Ноги дрожали, кожа сочилась липким потом, челюсть все время норовила отпасть под собственным весом, все труднее становилось держать свинцовые веки, и даже ухоженная золотистая шевелюра показалась чрезмерно тяжелой. Мнилось, что она способна оттянуть скальп до самых пяток.

При этом он больше сидел, чем ходил, и больше лежал, чем сидел. Еще плавал. Глава торгпредства принял его в бассейне, и Валентин не заставил повторять дважды приглашение скинуть одежду и освежиться. Вода не только освежала – она держала. Лишь в ней, да в гель-капсуле подогнанного по росту и опробованного экзоскелета, да еще в гель-кровати можно было почувствовать себя человеком. Несомненно, превыше всех законов физики здешние старожилы почитали закон Архимеда.

Воздух внутри здания, фильтрованный и кондиционированный, все равно оставался воздухом Дна. Невозможно было шевельнуться, чтобы не ощутить его упругое сопротивление. Уроненная со стола бумажка, выписывая самые замысловатые кренделя, планировала на пол столь долго, что надоедало следить за ее траекторией. Шум в ушах, сильный вчера, сегодня ослаб, но не пропал, намекая, что намерен остаться с Валентином надолго. Мысль о том, что в воздушной среде привычной плотности ему пришлось бы таскать еще килограммов двадцать лишнего собственного веса, не очень-то грела. Торгпред вчера рассказывал за рюмкой крепкого, что где-то на крайнем юге материка якобы существует глубочайшее ущелье, по мере спуска в которое воздух постепенно сгущается все сильнее, пока не доходит до кондиций настоящей жидкости. Врал, наверное. Пересказывал мифы. Но не приходилось удивляться тому, что наиболее ходовым видом воздушного транспорта аборигенов служили дирижабли, причем мягкой конструкции – такие, чтобы можно было скатать их гондолы, выпустив из баллонов газ, и убрать пустые оболочки в подземные укрытия с началом сезона ураганов…

Убожество.

Но – контролируемое убожество. Помимо дирижаблей летали самолеты и вертолеты, по автострадам Дна перемещались приземистые, как черепахи, машины, способные устоять на дороге при сильном ветре, работала промышленность, где-то и как-то выращивались урожаи, и на десятки километров по лавовым равнинам расстилались города с коническими или пирамидальными зданиями, устойчивыми к ураганам и землетрясениям. Лишь здание торгпредства назло местным стихиям нахально торчало серым кубом. Наверняка туземцы были уверены, что долго оно не простоит…

Трещина в потолке спальни склоняла к той же мысли. Что ж, долго он здесь не задержится. Валентин решил это твердо. Он выполнит задание, донники и думать перестанут о том, чтобы запускать в небо спутники, нарождающийся сепаратизм туземцев будет подавлен самой планетой при некотором участии эмиссара с Терры – и домой, домой! Разрушение катапульты – это и есть билет домой. С триумфом. Со щитом и всевозможными венками.

Он прокрутил в уме картинки, выданные ему специалистами, понимающими техническую сторону проблемы. По их мнению, обыкновенная электромагнитная катапульта не способна обеспечить ракете-носителю необходимый предварительный разгон – помешает торможение о воздух. В этом пункте Валентин был согласен со спецами безоговорочно: тот, кто пробыл на Дне хоть час, надолго запомнит эту желеобразную среду, которой приходится дышать. Значит – что? Инженеры указывали: катапульта должна быть построена по принципу пневмотрубы, воздух перед разгоняемой ракетой должен отсасываться, а позади нее – нагнетаться. Стало быть, относительно герметичная труба, ее торцы должны быть закрыты некими заслонками, и на конечном этапе предварительного разгона выпускная заслонка должна открыться автоматически, скорее всего, одновременно с запуском маршевых двигателей ракеты. Сама по себе принципиальная реализуемость такого стартового комплекса не вызывала у инженеров сомнений. Валентин и тут с ними не спорил: люди справляются и не с такими проблемами.

Но то люди, а то донники!

Вчера Валентин насмотрелся на них вдоволь – и на гостей торгпредства, и на обыкновенных горожан. Не вняв советам, он решился на прогулку по столице. Преступность на Дне практически отсутствовала, да и кто осмелился бы напасть на гостя из метрополии? Закованный в экзоскелет, он возвышался над туземцами, как титан над гномами. Гномы едва доставали титану до коленного сустава. По сути, экзоскелет был большим шагающим роботом, несущим в себе гель-капсулу с человеком. Гель был замечательный: не прилипал ни к коже, ни к одежде и благодаря архимедовой силе значительно снижал вес.

Все равно было тяжеловато, особенно шее. Можно погрузиться в гель по самый подбородок, но кочан головы все равно будет торчать сверху и давить, давить на позвоночный столб…

Прогулка преследовала еще одну цель. Торгпредство выходило фасадом на широкую улицу, и Валентин прошел ее всю, неприязненно косясь на приземистые конусы и пирамиды туземных домов. В конце он якобы случайно свернул в тупик и немного потоптался там, прежде чем с видимым неудовольствием обнаружил отсутствие дальнейшего пути. Это был сигнал агенту Астра о выходе на связь. С него Валентин решил начать. Ругая тупоголовых туземных агентов, Дональбайн отзывался об Астре сравнительно благосклонно.

Наверное, агент Астра жил где-то неподалеку. Вероятно, он имел техническую возможность постоянно отслеживать тупик. Еще позавчера Валентин удивлялся: не дурак ли Дональбайн, раз выбрал столь бросающийся в глаза сигнал? На Дне пришлось убедиться: нет, не дурак. Донники тупы по самой своей природе. Они слишком поглощены борьбой за выживание, их интеллект, если о нем вообще можно говорить, изощрен только в этом. Подумать только – у них практически нет преступности!

А почему? Вчера Валентин удивился, узнав об этом. Сегодня, размышляя и сопоставляя, он согласился с мнением экспертов: выжить на Дне можно только сообща. Помогая друг другу бескорыстно и не дожидаясь просьбы о помощи. Так они и выжили, а всевозможные хитрованы-индивидуалисты, не говоря уже о клинических асоциалах, выбраковывались естественным порядком на протяжении тысячелетий, пока их практически не осталось. Будь иначе, человечеству просто не удалось бы зацепиться за Дно…

Продираясь сквозь густой воздух, продавливая его, чувствуя себя мухой в сиропе, Валентин клял донников за то, что у них не случилось иначе. Тогда бы не было на этой планете людей, мечтающих, видите ли, о запуске спутника!

Он попытался представить себе местную криминальную полицию и расхохотался бы, будь он менее вымотан прогулкой. А контрразведка? Наверное, она существует, коль скоро правящие круги Дна не лишены примитивных понятий о хитрости, – но где она? Пока не видно. И Дональбайн не ощущал ее внимания, и его предшественники… Наверное, и ощущать-то нечего. А жаль! Как ни противно бороться со слабосильными, Пегий Удав выше оценит победу, если на пути к ней донники воздвигнут коварные – по их убогим представлениям – препятствия.

Гонимое ветерком, проплыло зеленое облачко воздушного фитопланктона. На всякий случай Валентин обошел его стороной, хоть и дышал сквозь фильтр. Дымя смрадным выхлопом, пронеслась на бешеной скорости – километров сорок в час – черепахоподобная механическая повозка, и ощутимо ударил в лицо взбаламученный воздушный кисель. Протопали двое туземцев, катя детскую коляску – немалой прочности конструкцию на толстых осях. Имей коляска гусеничный ход, Валентин не удивился бы: какова планета, таковы и конструкции. Лица туземных коротышек дивно гармонировали с цветом дорожного покрытия. «Какие-то они тут все серые, – подумал Валентин. – Ультрафиолета мало, так, по идее, туземцы должны быть белые вроде мучных червей, а они серые. И планета у них серая, и жизнь наверняка такая же…»

Бабах! Тах-тах-тах-тах!.. Бабах!..

Валентин вздрогнул от неожиданности и боли в барабанных перепонках. Пальба велась с нескольких точек, и каждый выстрел болезненно бил по ушам. Бабах! Бабах! Тах-тах-тах-тах-тах… Кретины!.. Куда стреляют, в кого стреляют, зачем стреляют?..

Он не успел оглядеться по сторонам. Невероятной силы удар обрушился на него сзади. Испугаться Валентин тоже не успел. Падая вперед, он с болезненным интересом размышлял: выдержат ли ребра экзоскелета такой удар о мостовую?

Упав, он отключился всего лишь на секунду. Экзоскелет был вроде цел, он по-прежнему повиновался малейшим движениям мышц, и гель-капсула исправно уменьшала тяжесть тела, но почему-то сильно болела правая лопатка. Ранен?.. Валентин поднялся на четвереньки, затем встал во весь рост и осмотрелся.

А посмотреть было на что. Парочки с коляской и след простыл, зато там, где она только что была, с хриплым криком корчилась огромная кошмарная тварь, разевая зубастый клюв и молотя по мостовой кожистыми крыльями. Еще с десяток таких же тварей кружили над городом, временами ныряя к самым крышам и вновь взмывая в серое клубящееся небо. По ним били с нескольких точек. Тах-тах-тах-тах! – захлебывались малокалиберные зенитки. Бабах! – мучительно для барабанных рявкали орудия покрупнее. Быстро гася скорость в плотной воздушной среде, снаряды становились видимыми и круто поворачивали к земле. Вот одна крылатая тварь наткнулась на россыпь излетных снарядов, но лишь взмахнула крыльями, недовольно вякнула и поднялась выше. Другой бестии повезло меньше – ее развороченное туловище неспешно, как в замедленной киносъемке, кувыркаясь, падало на конические кровли.

Валентин досмотрел представление до конца. Две твари были убиты, одна подраненная ушла со снижением, остальные вышли из зоны поражения и растворились в мутном небе. Буравя воздушный кисель винтами, в ту же сторону устремилось звено короткокрылых самолетов, как видно, только что поднятых по тревоге, и уже издалека донеслось приглушенное «тах-тах-тах-тах». Охамевших птеродактилей пытались если не добить, то хотя бы выработать у них привычку держаться от столицы подальше. Лишь тогда к Валентину подбежал смахивающий на гнома абориген.

– Ты цел? – У гнома был смешной акцент.

– Я ранен, – процедил Валентин, осознав, что от банального ушиба лопатка болела бы не столь сильно и вообще иначе.

– Сам доберешься? – Туземец явно не собирался оказывать первую помощь пострадавшему.

– Сам доберусь, – зло буркнул Валентин. Лопатка здорово саднила, и по ней, кажется, струилась кровь.

Туземец побежал дальше по своим туземным делам. Еще вчера Валентин вволю посмеялся бы принятому на Дне стилю бега – сильно наклонившись вперед и загребая воздух руками, как плывущая собака, – но теперь он уже успел окунуться в донное бытие и не видел поводов для смеха. Сволочной город – хищники над ним летают… И это еще столица! Сволочная планета… И населяющие ее карлики – сволочи. Вот этот – ясно же видел, что перед ним дипломатическое лицо, получил информацию о ранении и преспокойно удрал, даже не подумав вызвать экстренную медицинскую бригаду. Конечно, дипломатическое лицо и само доберется до торгпредства, оно даже сказало об этом туземцу, но пиетет-то должен быть! А если не пиетет, то хотя бы обыкновенное сострадание!

Изощряясь про себя в придумывании новых гнусных эпитетов здешним гномам, Валентин заспешил к торгпредству.

– Привыкайте, – внушал ему полчаса спустя Леонардо Квай, молодой рыжий парень, одолженный Валентину торгпредом в качестве помощника. – Это Дно. Каково местечко, таков и народец. Никаких комплексов. Примитивный рационализм. Переговоры с ними вести – скука смертная. Что?.. Бессердечные скоты? Ну, в какой-то степени… А вообще, зависит от точки зрения. Вот тот ваш туземец – он ведь спросил, доберетесь ли вы сами. С его точки зрения – проявил заботу. Он знает, что наша медицина не чета местной. Вы ответили утвердительно, вот он и отстал. Видел же: рана ваша не опасна, экзоскелет исправен, что же еще? С туземной точки зрения, тот карлик сделал все, что мог и что должен был…

– С-с-скотина! – шипел Валентин.

Если верить Кваю, не произошло ничего экстраординарного, но Квай был склонен упрощать. Вчера Валентин попросил его в порядке теста загадать любое число от единицы до миллиона.

– Загадал.

– Ну и что вы загадали?

– Единицу.

– Почему?

– Можно ведь? – Квай удивленно поднял рыжие ресницы.

– Можно. Но почему единицу?

– Просто принцип экономии мышления.

Кажется, этот принцип был для Квая главным правилом жизни вообще, а жизни на Дне в особенности. То ли он всегда был таким, то ли научился у туземцев.

Телесно Валентин уже почти не страдал – наложенный на рваную рану заживлятор быстро делал свое дело, – зато страдал духовно. Не-ет, от представлений о порядочности, даже таких рудиментарных, какие бывают у нормального дипломата, здесь придется решительно избавляться. Нечего церемониться с донниками – церемоний иногда заслуживают люди, но не примитивные живые механизмы.

И отлично! Тем легче будет заслужить билет домой.

Тот самый. Со щитом и лавровыми венками.

Глава 4
Уродина Астра

Он плавал в бассейне, блаженно расслабляясь после прямохождения. В здании торгпредства помещались три бассейна – один большой, общий, один малый для личных нужд торгпреда и один лечебный у медиков. Как следовало из информации о Троне Аида, каждая порядочная семья туземцев имела собственный бассейн, пусть совсем крохотный, вроде корыта. Без периодического отдыха от излишней тяжести не могли обходиться даже донники.

Туземца он слушал вполуха – принесенная им информация большего не заслуживала. Туземец был крайне мал ростом, как все донники, узловато мускулист, кривоног, волосат и подобострастен. Плавая вокруг Валентина кругами, он все время старался искательно заглянуть в глаза хозяину – такому большому, важному, величаво медлительному. Весь вид агента демонстрировал готовность служить, и служить с радостью. Имел бы хвост – непременно завертел бы им, как пропеллером. Туземная агентура работала за деньги и туманную перспективу когда-нибудь покинуть Дно. Деньги везде деньги, иметь их всякому приятно – можно, например, оборудовать свой дом большим бассейном вместо маленького, – но главной приманкой, конечно, служила иммиграция на Терру или какую-нибудь другую развитую планету Лиги. Денежные суммы шли агентам исправно, но первый приз пока еще не достался никому.

Валентин считал это неправильным. Надо поощрить кого-нибудь одного, наглядно показав туземным коротышкам, что их заветная цель достижима, – тогда они в лепешку расшибутся, рогом будут землю рыть, а некоторые, возможно, даже поумнеют. Но не этот…

Туземец числился по транспортному департаменту. Он подробно докладывал о шоссе, протянутом еще в позапрошлом году к подножию Клоаки Сатаны, о мостах, переброшенных через свежие тектонические разломы, о нескончаемом ремонте этого шоссе, а главное, о перевезенных по нему грузах. Впрочем, после постройки близ вулкана центра управления полетом, сборочных цехов для ракет-носителей и всяческой инфраструктуры, после завоза оборудования и рабочей силы главной дорогой сделалась воздушная. Громоздкие секции катапульты доставлялись к месту грузовыми дирижаблями, а по шоссе продолжали возить всякую мелочь. Судя по характеру грузопотоков, работы близились к завершению.

– А топливо? – спросил Валентин.

Туземец захлопал серенькими безресничными веками – соображал, о чем шеф ведет речь.

– Для электростанции? – спросил он наконец.

– Нет, – терпеливо сказал Валентин. – Не для электростанции. Я знаю, что мощная тепловая электростанция в окрестностях Клоаки Сатаны давно построена. Я знаю, что она дает ток. Я знаю, что проще было построить электростанцию на месте, чем тянуть издалека линию электропередачи, тем более что ее постоянно рвало бы ураганами и сейсмическими подвижками. Я знаю, что электростанция снабжает энергией сборочное производство и стройку. Я знаю, что она будет снабжать энергией катапульту. Я знаю, что станция работает на каменном угле. Я даже догадываюсь, что без угля никакого электричества станция не давала бы. Один плюс один будет два: если электростанция исправно работает, значит, топливо для нее завезено. Соображать надо. Я спрашивал о другом топливе.

Агент вновь погрузился в мыслительный процесс. Даже плавать перестал. Надув брюхо, завис в воде серой лягушкой, морщил узенький лобик, рожал мысль.

Роды оказались трудными. Туземец мучился.

– На чем летает ракета? – пришел на помощь Валентин, устав ждать.

– Так это… на электричестве же, – заморгал агент. – Магнитное поле ее толкает. Она, значит, сперва на специальной тележке едет, рельсы там в катапульте проложены, потом, значит, тележку долой и дальше так летит…

Валентин тяжко вздохнул.

– После вылета из катапульты на каком топливе она движется? – применил он кесарево сечение. – На жидком ведь, так?

– На жидком, – не стал отрицать туземец.

– Уже легче. Я как-то догадывался, что не на мускульной силе. Значит, на жидком топливе. Вот я и хочу знать, завезено ли к стартовому комплексу это самое жидкое топливо, а заодно и окислитель. Топливо и окислитель. Завезены ли. Теперь понятно?

Туземец просиял.

– Пока не завезены. Но хранилища для топлива и этого… м-м…

– Окислителя, – подсказал Валентин.

– Во-во, окислителя. Хранилища для них обоих, значит, построены, ждут.

– Я должен знать день, когда горючее и окислитель для ракеты-носителя поступят в хранилища на стартовом комплексе, – тщательно выговаривая каждое слово и не торопясь, чтобы до туземца дошло, проговорил Валентин. – Задание понятно? Если я узнаю об этом в день доставки, вознаграждение обычное. Если я узнаю заблаговременно, скажем, не менее чем за три дня, вознаграждение удвоенное. Плюс – при успехе моей миссии – обещаю похлопотать о визе.

Донник расплылся в блаженной улыбке. Даже дышать на время забыл, отчего немедленно погрузился на дно. Валентин уже успел убедиться в том, что вода плохо держит карликовые, но плотно сбитые тела донников. Что ж, на то они и донники, чтобы идти ко дну…

Конечно, этот дурак на Дне и останется. Валентин и представить себе не мог, что будет хлопотать за него. Но проводил агента с самой любезной миной и лишь после его ухода расслабился на несколько минут.

Хотелось плакать, а еще больше – смеяться, хохотать во весь голос, баламутя воду, пуская пузыри и рискуя захлебнуться. Что за мир! Вместо хитроумной игры в кошки-мышки с бдительной контрразведкой, вместо титанического напряжения духовных сил, вместо состязания интеллектов, вместо конспиративных квартир, тайников и головоломных шифров резидент принимает агентуру прямо на дому! Ничего не боясь, агент получает деньги наличными. Он спокойно входит в торгпредство, и охрана пропускает его, зная в лицо. Никому он не подозрителен, никто, по-видимому, не следит за ним. А кого ему бояться? Таких же тупых, ограниченных и нелюбопытных, как он сам? Не страшно…

Дурдом.

Ползал по дну робот-чистильщик, соскребая налет, прокачивая сквозь себя воду. Валентина он опознал как объект «пользователь» и не мешал. Туземцев он нередко опознавал как «посторонний предмет».

И был недалек от истины.

– Привет! – раздался сзади мелодичный голосок.

Первым неосознанным желанием Валентина, когда он обернулся, было смутиться, вторым – прикрыться руками. С первым желанием он кое-как справился, второе – осуществил. Он знал, что Астра – женщина, но не подозревал, что такая. Чертов Дональбайн! Мог бы проинструктировать точнее.

Красавица? Пожалуй, нет. Но мила. А главное – рост! Метр шестьдесят, наверное, или около того. По стандартам Терры чуть маловата, но по меркам Дна – гигант! Редкостная дылда. И как она передвигается, веся здесь килограммов этак сто тридцать – сто сорок? Святая Лига! Да она движется не без изящества!..

– Э… агент Астра? – осведомился Валентин, с удовольствием отметив, что голос его звучит почти как надо, и с неудовольствием – что он готов покраснеть. Черт знает что. Дональбайн все-таки сволочь.

– Точно, – ответила туземка. – Астра. Звезда на каком-то из древних наречий. Я знаю, что такое звезды. Видела на фото. Кстати, Астра – это мое настоящее имя. Разрешишь присоединиться?

Валентин едва глазами не захлопал, когда она, не дождавшись приглашения, без стеснения начала раздеваться. И немудрено было испытать краткий шок: в высшем обществе Терры ценились строгие нравы. Да и на других планетах Лиги, где приходилось работать Валентину, местная элита подражала элите метрополии. Низы общества – те, конечно, по-всякому, но они же низы, что с них взять…

Все, что Валентин успел узнать о Дне, говорило ему о том, что с элитой на Дне туговато. Точнее сказать, какова планета, такова и элита. Астра заведомо не принадлежала к низам, но вела себя точно так же. Чего, мол, стесняться наготы. Что, мол, естественно, то не безобразно. Ну-ну.

Пришлось приветственно помахать рукой: сигай, мол, сюда, вдвоем веселее. Нет, он не позволит какой-то дикарке заметить в ее шефе и тени смущения!

Одежда соскользнула на пол. Шаг, прыжок – и Астра, сложив над головой руки, вошла в воду идеально, как будто всю жизнь только этим и занималась. Против воли Валентин почти залюбовался. Пусть тяжесть планеты никому не дала бы описать красивую дугу, пусть прыжок в воду больше походил на стремительное падение, но черт возьми – даже оно было красиво!

Интересная особа… Одним взглядом Валентин отметил очень белый цвет кожи, чересчур выпирающие мышцы, полное отсутствие жира, слабо обозначенную талию и маленькую грудь. Пропорции Астры были далеки от стандартов Терры, она могла бы служить живым пособием по анатомии опорно-двигательной системы, и все же смотреть на нее было приятно. По контрасту, наверное. Лучше голая перетренированная атлетка, чем голый безобразный гном.

Она вынырнула прямо перед Валентином, причем гораздо скорее, чем он ожидал. Один миг, скользнувшая под водой тень – и вот она, Астра, плавает рядом и глядит зелеными глазами.

– Давай знакомиться. Теперь ты будешь вместо Дональбайна, так?

– Да. Меня зовут Валентин. И прежде всего я бы хотел…

– Ты большой, – перебила Астра. – Постой, не вертись, я хочу посмотреть на тебя… Да, большой. Тебе будет трудно. Тебе уже трудно, так? Поэтому бассейн, я понимаю. Дональбайн был меньше тебя, а все равно надорвался. Ты должен мало ходить и стоять. Должен много плавать. Тогда выдержишь. У Дональбайна было много времени. У тебя его меньше: сорок дней, может быть, пятьдесят. И уж никак не больше пятидесяти пяти. После них – целых полгода. На это время тебе лучше уехать на твою Терру. Или уйти, так? Вы ведь не уезжаете и не улетаете, вы уходите… Но самое главное случится скоро…

Валентин, собиравшийся деликатно, но твердо поставить болтливую туземку на место, насторожился.

– Что – главное?

– Как что? – удивилась Астра. – Запуск, конечно. Катапульта почти готова. Я принесла свежие снимки, потом посмотришь. А через пятьдесят дней начнется сезон ураганов. В районе Клоаки Сатаны ураганы обычно начинаются раньше, чем в столице, так? У нас – дней через шестьдесят, у них – через пятьдесят. Может быть, через сорок. Может быть, через пятьдесят пять, но не позже. Никогда позже не бывало. Потом придет первый ураган. Сильный ветер, очень сильный. Нельзя пускать ракету. Нельзя работать, нельзя ходить, надо прятаться. Надо ждать полгода, потом чинить катапульту, долго чинить…

И Валентин сразу раздумал осаживать Астру.

– Следовательно, наш запас по времени – максимум пятьдесят пять дней, но, вероятно, меньше? Причем имеются в виду здешние дни?

– Совершенно верно, – с удовольствием сказала Астра.

– Чему ты так радуешься? – Валентин тоже решил общаться с нею на «ты». Так будет естественнее, а естественность здесь, судя по всему, в цене.

– Радуюсь, что ты так быстро понял. А еще тому, что ждать мне недолго. Ты сделаешь свою работу, а я получу свою награду, так? Дональбайн говорил, что мое место не на Дне, а на Терре. Ты ведь тоже так скажешь?

Ах, вот она о чем…

Дональбайн ни словом не обмолвился Валентину о своем обещании наградить Астру иммиграцией. Возможно, такого обещания и не было. Но почему бы и не похлопотать за толкового агента? Все будет зависеть от результата.

А интересно, есть ли на Дне хоть один туземец, не мечтающий убраться с родимой планеты навсегда?

Наверняка есть. Их даже много – тех, кто привык прозябать, кто согбен навеки тяжестью планеты и видимым отсутствием перспективы. Тех, кто ничего для себя не ждет. На них нельзя ставить, и никто на них, планктонную мелюзгу, не ставит. Полезны туземцы с амбициями, способные на мечту – хотя бы одну-единственную.

Весьма полезная для Терры мечта…

– Тяжело тебе на Дне? – спросил Валентин.

– Мне легче, чем тебе. – В зеленых глазах туземки мелькнула смешинка, но сразу погасла. – Но мне тяжелее, чем другим, так? Взгляни на меня, я ведь водянка.

– Кто? – Никаких признаков водянки в теле мускулистой нимфы Валентин не заметил.

– Значит, Дональбайн не сказал тебе? Далеко, очень далеко отсюда в океане лежат острова, много островов. Так? Целый большой архипелаг. Много мелких бухт, мало крупных хищников. Там жили водяне – мой народ. Моя мать, и моя бабушка, и прабабушка, и пра-пра-пра-пра-пра… все они жили морем. Мелкие лагуны безопасны. Мой отец ловил моллюсков в проливе Длинных Змей, и его отец тоже, и мой прадед, и пра-пра-пра-пра-пра… Наш народ был не таким, как эти сухопутные. Отец – он был почти с тебя ростом, так? Водяне почти не выбирались на сушу. Мелкие лагуны безопасны, наши люди жили в воде, любились и рожали в воде. Даже спали в воде у берега, положив голову на песок. Однажды – это было в конце сезона ураганов – затряслась земля. Многие острова погрузились в море, на многих островах пробудились вулканы, а потом с моря пришла большая волна. Как раз в тот день бушевал особенно сильный ураган. Уцелевшие пытались спастись на горах, цеплялись за выступы скал, их уносило ветром. Тех немногих, кто спасся, маленькие люди с материка вывезли к себе на дирижаблях… потом, когда ураганы кончились. Это случилось, когда я была еще совсем девчонкой. С тех пор я живу среди сухопутных донников, выучилась, поступила на службу, пробилась, переехала в столицу, пользуюсь влиянием, но… – Голос Астры задрожал.

– Но? – спросил Валентин.

– Посмотри на меня. Видишь? А теперь представь рядом со мной обыкновенного нормального донника. Понимаешь?

Валентин принял глубокомысленный вид и не ответил.

– Да я же в их глазах урод! – крикнула Астра, с размаху стукнув кулаком по воде. – Я на полторы головы выше самой высокой сухопутной женщины, так? Здоровенная, тяжелая, быстро устающая, а главное – редкостная уродина! Кому здесь нужна такая?

Ее глаза блестели – то ли от попавшей воды, то ли от слез.