Текст книги "Яков Брюс"

Автор книги: Александр Филимон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Кожуховский поход

В сентябре Петр возвращается в Москву и сразу начинает подготовку к очередной «марсовой потехе», вошедшей в историю как Кожуховский поход.

Участвовавшие в походе войска, как и во время предыдущих маневров, были разделены на две армии под командой прежних генералиссимусов: И. И. Бутурлина, на этот раз почему-то шутливо называвшегося «польским королем», и князя Ф. Ю. Ромодановского. Сборными пунктами армий перед выступлением на маневры были назначены: для бутурлинских войск – село Воскресенское на Пресне, для войск Ромодановского – село Семеновское. Отсюда те и другие войска должны были двигаться на кожуховские поля через всю Москву.

В воскресенье 23 сентября состоялось выступление армии И. И. Бутурлина. Это было торжественное шествие, очень живописное и, вероятно, привлекшее большое количество зрителей. Войска двигались через Москву по Тверской улице, затем прошли через Кремль, вышли из Кремля Боровицкими воротами, а оттуда через Каменный мост и Серпуховские ворота к укрепленному городку. Впереди ехали повозки с запасами. За ними шли пять стрелецких полков: впереди Стремянной Сергеева, далее полки Дементьева, Жукова, Озерова и Макшеева, одетые в длинные стрелецкие кафтаны и широкие шаровары, с небольшими касками на головах. Стрельцы были вооружены ружьями и тупыми копьями. Шестой стрелецкий полк Дурова отправлен был заранее вперед для караула в городок и для устройства обоза. За стрелецкими полками шел отряд пехоты, составленный из подьячих. За пехотой шла конница: 11 конных рот, сформированных также из подьячих, и две роты, набранные из дьяков. За ними – рота есаулов, составленная из стольников. За стольниками ехал со знаменем воевода Ф. П. Шереметев, за ним везли булаву и знак. Наконец, следовал сам генералиссимус в мундире, сделанном наподобие французского кафтана, на богато убранном коне. По обеим сторонам его шли 16 человек с алебардами. Генералиссимуса сопровождала большая свита, так называемые «завоеводчики», среди которых находились представители знатнейших московских фамилий. Прибыв на место своего назначения, генералиссимус приказал окружить ретраншемент дополнительными новыми укреплениями и назначил туда комендантом генерала Трауернихта. Всего под командой Бутурлина насчитывалось 7500 человек.

26 сентября из Семеновского выступила армия Ромодановского, где она сосредоточилась еще 24-го. И это было также шествие через Москву, не менее великолепное и также не без некоторой примеси маскарада и шутовства, какими и впоследствии будут отличаться процессии, устраиваемые Петром. Процессия прошла по Мясницкой, через Кремль, через Боровицкие ворота и Каменный мост. Впереди шел во главе роты «гамаюнов», составленной из дворовых людей, царский шут Яков Тургенев, носивший титулы «знатного старого воина и киевского полковника»; рота его была вооружена самопалами, а на знамени красовался его дворянский герб: коза. За отрядом Тургенева следовал сибирский царевич с двумя конными ротами. За ним двигался отряд Лефорта: 12 всадников в панцирях, 12 верховых лошадей Лефорта в богатых уборах, далее запряженная парой его карета, по сторонам которой шли шесть гайдуков в красных венгерских кафтанах, длинных шапках и с топориками в руках; рота гранатчиков с ружьями и ручными гранатами в притороченных с левого бока сумах и, наконец, сам генерал Лефорт, ехавший в богатой одежде впереди восьми рот своего полка. Эти роты шли с распущенными знаменами при звуке труб, флейт и при барабанном бое; солдаты были вооружены частью ружьями, частью копьями. За отрядом Лефорта двигался отряд Гордона, вели пять верховых лошадей его конюшни, потом следовала рота гранатчиков, за ними везли на телеге мортиру, и, наконец, ехал сам генерал впереди девяти рот своего полка. У второй роты прикреплены были к ружьям деревянные штыки с тупыми концами. Бутырский Гордонов полк шел также с военной музыкой. За Бутырским полком следовали Преображенский и Семеновский полки. Перед Преображенским шли бомбардиры Петр Алексеев, князь Ф. Троекуров и И. Гумерт. Вслед за Семеновским полком ехала конница: три роты гусар в шишаках и латах, «от головы до ног в железе», рота палашников, рота конных гранатников. За гранатниками двигалась «карета великая о 6 возниках» (лошадях). За ней рота карлов, человек двадцать пять, которой командовал карла же Ермолай Мишуков в красном немецком платье и в английской шляпе с перьями, за карлами – рота есаулов. Потом – воевода у знамени – боярин А. С. Шеин и, наконец, сам генералиссимус в богатом наряде на пышно убранном коне. Его сопровождали «дворовый воевода» князь Черкасский и свита из сорока «завоеводчиков» из знатнейших дворян. За свитой двигались два рейтарских полка по восемь рот в каждом; рейтары держали карабины дулами вверх. За конницей следовала артиллерия: пушечного наряда и пороховой казны воевода С. И. Салтыков с шестью пушками и шестью мортирами. Артиллеристы были в мундирах с золочеными орлами на груди и на спине. В хвосте процессии «везены были» большой набат, литавры и воинские обозы. Один из источников, откуда мы берем сведения о Кожуховском походе, – описание Желябужского, который упоминает еще о государевой карете, в которой сидели боярин М. С. Пушкин и думный дьяк Н. М. Зотов. Карету сопровождали в пешем строю стремянные конюхи в нарядном платье, за ними двигалась конная рота «нахалов», набранная из боярских холопов, а за нею – сформированная из таких же холопов рота «налетов». В основном источнике – «Известном описании» – этих подробностей нет. «Маршировали мы, – замечает об этом шествии в своем дневнике Гордон, – в порядке и во всем блеске». Пройдя через Серпуховские ворота, войска князя Ромодановского направились к Данилову монастырю и, вновь переправившись по Даниловскому мосту на левый берег Москвы-реки, расположились у Симонова монастыря лицом к реке, левым флангом опираясь на Кожухово, а правым занимая урочище Тюфелево (теперь Тюфелева роща). Из приведенных выше описаний шествий той и другой армии, сохраненных нам современниками, видно, что, как и на прежних маневрах, под командой Бутурлина было сосредоточено старое московское войско, под командой Ромодановского – полки нового строя [14]14
  Там же. С. 202–203.


[Закрыть].

М. Д. Хмыров указывает, что Я. В. Брюс участвовал в Кожуховском походе «и находился поручиком при второй роте второго рейтарского полка армии потешного генералиссимуса кн. Фед. Юр. Ромодановского. В тех полках и ротах, – поясняет современное описание, – были рейтары, все стольники и стряпчие люди, к войне искусные; в роте по 30 человек и большие начальные люди были в немецком платье, вынув сабли и шпаги наголо».

На самом деле в армии Ромодановского действительно были сконцентрированы более «к войне искусные», да к тому же и владевшие инициативой подразделения, нападавшие на потешную крепость. Исход сражения был предопределен заранее, иначе это не была бы потеха. И все-таки Кожуховский поход в некоторой степени представлял собой настоящие маневры, где отрабатывались приемы наступления, осады и штурма крепости и обоза. Ведь крепость брали приступом, засыпая рвы, взбираясь на валы по штурмовым лестницам, затем упражнялись в правильных осадных работах, строя редуты, делая апроши (траншеи), закладывая мины под неприятельские укрепления и взрывая их. Поэтому называть это только потехой нельзя. Это была генеральная репетиция перед походом на Азов.

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Брюс и вечные часы

Про этого Брюса мало ли рассказывают! Всего и не упомнить. Я еще мальчишкой был, слышал про него, да и теперь, случается, говорят. А был он ученый – волшебством занимался и все знал и насчет месяца, солнца, и по звездам умел судьбу человека предсказать. Наставит на небо подзорную трубу, посмотрит, потом развернет свои книги и скажет, что с тобой будет. И как скажет, так и выйдет точка в точку. А вот про себя ничего не мог узнать. И сколько ни смотрел на звезды, сколько ни читал свои книги – ничего не выходит.

–  Вижу, говорит, один туман.

Ну, все-таки хотел добиться. Мучился-мучился, да уж потом откровение во сне ему было. Сам рассказывал.

–  Приходит, говорит, неизвестный старец и пальцем грозит:

–  Ты, говорит, сверх меры хочешь захватить. А ты, говорит, будь тем доволен, что тебе дано. А ежели, говорит, будешь пытать сверх указанного, все отымется и будешь ты наподобие пня или чурбана…

Ну, он после этого и остыл…

– Ладно, говорит, что будет, то будет…

Первый Азовский поход

Накануне первого Азовского похода, в январе 1695 года Яков Брюс произведен в чин майора, а 24 января он женится на Маргарите фон Мантейфель (в России ее величали – Марфа Андреевна), дочери генерала Цёге фон Мантейфеля, выходца из Прибалтики. Посаженым отцом на свадьбе был сам царь.

Вскоре после свадьбы Петр Алексеевич приказывает снаряжать армию в поход на Азов, куда отправляется и Брюс.

В дневнике Гордона указывается на отправку его отряда из Москвы к Тамбову 7 марта. В Тамбове отряд был уже 18-го числа. К Азову отряд П. Гордона, состоявший из Бутырского полка и семи московских стрелецких полков, подошел 27 июня. В связи с сухопутным походом отряда П. Гордона отметим интересное обстоятельство, зафиксированное в его дневнике. После переправы на левый берег Дона 16 июня Гордон получил письмо от атамана Фрола Миняева с вестями об Азове, добытыми через казацких лазутчиков. Лазутчики донесли, что к Азову пришло много кораблей и галер, которые подвезли большое количество войска. При их прибытии турки с радостью сделали залп и 40 выстрелов из крупных орудий. На помощь городу собралось необыкновенно большое количество конницы из всяких народов, которая расположилась лагерем вне города: лазутчики видели необъятное множество шатров и палаток. Поэтому казаки советовали Гордону не идти дальше, но остановиться на реке Сужати или в другом каком-либо надежном месте и написать обо всем государю.

Гордон все же принимает решение двигаться дальше к Азову. Позже, 21 июня, Фрол Миняев сам прибывает к Гордону и привозит с собой пленного грека, сообщившего о тех огромных приготовлениях, которые проходят в Азове для отражения русской армии.

Вполне возможно, что Петр и не предполагал, какая сила может быть сконцентрирована в крепости против русской армии. Не случайно Ф. Лефорт позже отметит: «Если бы Его Царское Величество знал, что гарнизон был таким большим, то мы бы взяли больше людей».

Фактически поражение под Азовом в 1695 году было предопределено уже этим обстоятельством. Естественно, наложили отпечаток и неопытность русского командования, и разобщенность в действиях русских генералов – Гордона, Лефорта, А. М. Головина. В какой-то степени повлияли на неудачу под Азовом и действия группы военных инженеров, руководившей проведением осадных работ.

А. С. Пушкин указывает, что в войске вообще не было искусных инженеров, а начальствовавший артиллерией гвардии капитан голландец Якоб Янсен оказался предателем. Однажды ночью, заколотя пушки, он перебежал в Азов.

М. М. Богословский сообщает на основании сведений Н. Г. Устрялова, что «инженерами в первом Азовском походе были Франц Тиммерман, Адам Вейде и Яков Брюс. Из того, что во время движения по Волге Тиммерману был предоставлен особый струг, Устрялов не без основания догадывается, что именно Тиммерман был между ними главным».

Поскольку инженеры плыли на отдельном струге, можно предположить, что во время этого путешествия по Волге они обсуждали с Петром план будущей осады. Возможно, тогда-то Петр и увидел незаурядные качества Якова Вилимовича. Во всяком случае, Брюс попадает в ближайшее окружение Петра. Об этом свидетельствует письмо Петра Ромодановскому от 18 июня, отправленное после того, как волоком «флотилия» Петра перебралась с Волги к Дону и отправилась непосредственно к Азову. Письмо подписано шутливо: «Нижайшии услужники пресветлого вашего величества: Ивашка меншой Бутурлин, Яшка Брюс, Фетка Троекуров, Петрушка Алексеевъ, Ивашка Гумерт чолом бьют» [15]15
  Там же. С. 238.


[Закрыть].

По всей вероятности, число инженеров не ограничивалось названными Тиммерманом, Вейде и Брюсом. Тот же М. М. Богословский рассказывает на основании «Дневника» П. Гордона о гибели иностранных инженеров во время вылазки, предпринятой турками из Азова 18 августа, «фейерверкера Доменико Росси и его товарища Джона Робертсона», а также гибели 15 августа инженера Иосифа Мурлота (Морло), только что прибывшего из Швейцарии.

Брикнер довольно подробно представляет недочеты работы иностранных инженеров во время осады Азова, считая, что «они все были неспособны и не знали своего дела. Когда, между прочим, был заложен подкоп, то вопреки настояниям Гордона сделали ошибку и зажгли его слишком рано. Вместо того чтобы причинить вред туркам, было убито значительное число русских солдат». «Это вызвало среди солдат большое смущение и неудовольствие против иностранцев». При этом Брикнер добавляет, «что Адам Вейд, неопытности которого приписывалась неудача с подкопом, несколько дней не решался показаться перед войсками» [16]16
  Брикнер А. Г.Иллюстрированная история Петра Великого. М.: Эксмо, 2007. С. 135.


[Закрыть].

Надо сказать, что на работу инженеров влияла и открытая разобщенность между командующими армиями, которые не могли прийти к единому мнению даже по вопросам строительства апрошей. Лефорт и Головин были недовольны тем, что молодой царь во время похода особо прислушивался к мнению старого солдата П. Гордона, действительно очень опытного военного, не терпевшего суеты и шапкозакидательских настроений. А такие настроения, к сожалению, долго присутствовали у Петра и его ближайшего окружения. Для самого Петра осада Азова фактически была не чем иным, как продолжением игры, очередным этапом военных потех после Кожуховского похода. Поэтому-то он и торопился и с назначением штурма, совершенно не подготовленного, по мнению Гордона, и с взрывом мин в подкопе, и со многими другими мероприятиями. При этом сам Гордон считает, что Петр принимал такие решения, которые шли вразрез с его советами. И многое из того, что необходимо было сделать в первую очередь: укрепление взятых у турок каланчей, устройство на правом берегу Дона огневой позиции для бомбардировки крепости, а самое главное, продление позиций русской армии до самого берега реки с целью препятствовать татарской коннице оказывать помощь осажденным – сделано не было.

Все это оказывало на действия инженеров совершенно определенное давление. Поэтому Петр воспринял неудачи в действиях инженеров вполне объективно, посчитав, что «Тиммерман, Вейд и Брюс, родившиеся в Москве и плохо ознакомленные с успехами техники, проявили, по-видимому, недостаточные знания. Нужно было пригласить лучшие и более опытные силы» [17]17
  Там же. С. 137.


[Закрыть].

Готовясь ко второму походу на Азов, Петр выписал из Австрии и Пруссии военных инженеров, которые должны были прибыть в 1696 году.

Еще одна причина неудачи 1695 года кроется в отсутствии флота. Во время осады Азова защитники крепости с моря снабжались подкреплением, боеприпасами и провиантом, поэтому осада не могла быть эффективной. Более того, армия Петра ввиду нерегулярного снабжения оказалась в большем ущербе, нежели осажденный в крепости противник. Именно по этой причине царь принял решение создать флот.

Второй Азовский поход. Географическая карта Брюса – Менгдена

1 декабря 1695 года, всего через месяц после прибытия в Москву потрепанного, изможденного тяжелым переходом и изрядно поредевшего войска (на обратном пути погибло больше солдат и офицеров, чем за время осады Азова), Петр собирает генералов и стольников для решения вопросов подготовки ко второму походу на Азов. Задачи, поставленные Петром, были продиктованы самими обстоятельствами «невзятия Азова».

Вопрос о едином командовании решается довольно своеобразно. Генералиссимусом выбирается А. С. Шеин, стольник, совсем не имевший опыта военного руководства и участия в военных действиях в качестве командующего армией. Справедливо предполагается, что Петр I таким образом брал руководство армией и подготовкой к походу на себя.

И, наконец, самое важное и сложное – строительство флота. Царь предлагает построить в Преображенском галеры, а на реке Воронеж в городах Белгородского приказа Воронеже, Козлове, Добром и Сокольском 1300 стругов, 30 морских лодок и 100 плотов. В каждый из городов был назначен стольник, руководивший работами с обязательным соблюдением сроков, ведь изготовить такое количество стругов, лодок и плотов необходимо было за пять месяцев, чтобы уже в мае спустить их к Нижнему Дону. Но если изготовление стругов, лодок и плотов для русских мастеров было делом привычным, то строительство военных галер, вооруженных пушками и способных участвовать в современном морском сражении, – совершенно новым.

В качестве образца использовалась та же галера, что была изготовлена в Голландии и прислана летом 1695 года в Архангельск в сопровождении особого «нарочного человека». Доставлена была также сделанная Витзеном роспись разных принадлежностей к ней, из которой видно, что при галере были присланы все снасти, две мачты и две райны [18]18
  Райна – рея, поперечное дерево на мачте, к которому привязан парус (прямой, косые без реев).


[Закрыть], бочка с железными принадлежностями, два паруса и шатер парусный (тент), разные ящики с деревянной резьбой, которой галера была украшена по бортам, фонарь, флаги, компас, якорь, три мортиры, 11 бомб и пр. 3 января 1696 года эта галера была доставлена в Москву и закипела работа, которой руководил сам Петр. Одновременно он формирует экипажи (роты) для каждой из галер. Весь караван распределялся на 29 рот, одна из которых – особый отряд при адмирале. Первое и второе места занимают роты вице-адмирала и шаут-бейнахта. Четвертое место – рота, во главе которой значится «капитан Петр Алексеев». Яков Вилимович Брюс в звании подполковника назначается командиром (капитаном) 9-й роты.

А. С. Пушкин отмечает, что в начале весны Петр вывел из Воронежа два военных корабля, 23 галеры, два галеаса и четыре брандера.

Поход 1696 года – особая страница в русской истории. Осажденные в городе турецкие войска были абсолютно уверены, что Азов неприступен для русской армии. Они не опасались русских галер, считая себя полновластными хозяевами на Азовском море. Но все обернулось на этот раз по-другому. В поддержку петровской армии и флоту в этом походе выступили казаки. Имея богатый опыт боев с турецкими войсками, с моря на стругах казацкие отряды блокировали Азов. Русскому флоту оставалось только вступить в бухту Азова, чтобы блокада крепости была полной. Азов держался два месяца. Для обеспечения удачного штурма пришлось делать насыпь у стен крепости. Успешную атаку на Азов совершили казачьи отряды Якова Лизогуба и Фрола Миняева, которым удалось закрепиться на валу и начать прямой обстрел крепости. Это и вынудило гарнизон к сдаче 19 июля 1696 года.

Во время двухмесячной осады Я. В. Брюс не только отражает вылазки турок. Он работает над составлением карты юга европейской части России. Петр еще перед началом похода поставил иностранным офицерам задачу показать кратчайший путь из Москвы в Средиземноморье преимущественно водным путем. Поэтому карта изобилует изображением рек, их притоков и мелких речушек, на ней представлена территория от Москвы до Черного моря, бассейн рек Дона и Днепра. Основная заслуга при подготовке карты принадлежала командиру Преображенского полка генерал-майору фон Менгдену, руководившему замерами и описанием данной территории.

При составлении карты Брюс проявил незаурядный талант картографа. Он использовал четыре вида масштабов, сделал привязку местности по параллелям и меридианам, что в то время могли делать только сведущие картографы Европы. Об этой карте академик В. И. Вернадский писал: «Карта Брюса и Менгдена… является первым научным памятником проникновения в Россию нового знания». «Она впервые свела картографическую работу, сделанную в России, с картографией Запада». И даже: «…Брюс начал работу над Российской географией» [19]19
  Вернадский В. И.Труды по истории науки в России. М., 2007. С. 117–118.


[Закрыть].

А. С. Пушкин писал: «Между тем по царскому повелению генерал-майор фон Менгден вымерил и описал землю, а капитан артиллерии Яков Вилимович Брюс (впоследствии генерал-фельдмаршал) сочинил по той описи карту, от Москвы к югу до берегов Малой Азии, и Крымскую Татарию; сочинена другая карта – землям между Доном и Днепром. Петр положил соединить Волгу и Дон и велел начать уж работы, положив таким образом начало соединению Черного моря с Каспийским и Балтийским».

В январе 2008 года кандидат геолого-минералогических наук Анатолий Иванович Полетаев, выступая с докладом от кафедры динамической геологии геологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова на Десятых Горшковских чтениях, отметил, что «Я. В. Брюс данной картой дал, сам того, естественно, не зная, информационную основу для изучения структуры земной коры южной части Русской (Восточно-Европейской) платформы, т. е. внес важный вклад в развитие геологических представлений, который оказался, к сожалению, невостребованным более 300 лет» [20]20
  Полетаев А. И.Первая топографическая карта южной половины европейской части России 1696 г. (карта Я. В. Брюса) как источник информации о структуре ее земной коры // Актуальные проблемы региональной геологии и геодинамики. Десятые Горшковские чтения. Материалы конференции. М.: МГУ, 2008. С. 23.


[Закрыть].

Исследователь отмечает: «Визуальный линеаментный [21]21
  Линеаменты (от лат.lineamentum – линия – контур) – линейные и дугообразные элементы рельефа планетарного масштаба, связанные с глубинными разломами.


[Закрыть]анализ эрозионной сети, представленный на данной карте, выявил все основные составляющие линеаментного поля Земли…»

На основе дальнейшего изучения карты исследователь делает вывод, что «…одна из первых топографических карт южной половины Европейской части России, составленная более 300 лет назад, и в настоящее время может представлять интерес как независимый источник информации о структуре земной коры этой территории» [22]22
  Полетаев А. И.Первая топографическая карта южной половины европейской части России 1696 г. (карта Я. В. Брюса) как источник информации о структуре ее земной коры // Актуальные проблемы региональной геологии и геодинамики. Десятые Горшковские чтения. Материалы конференции. М.: МГУ, 2008. С. 24.


[Закрыть].

Оригинал карты находится в настоящее время в запасниках Государственного исторического музея.