Текст книги "Яков Брюс"

Автор книги: Александр Филимон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Прибытие Вилима Брюса в Москву и его служба в России

В грамоте, данной руководителю русской делегации сотнику И. Д. Милославскому и следовавшему с ним дьяку И. П. Байбакову, говорилось о найме мастеровых, способных строить водяные мельницы и изготавливать мушкеты, о военных офицерах («капитанов добрых»), которые могли бы управлять солдатским строем, «о солдатах добрых же самых ученых людей дватцети человек».

В Европе, охваченной Тридцатилетней войной, спрос на военных специалистов был высок. Особенно ценились шотландские военные за храбрость и доблесть.

В августе 1647 года иностранцы, среди которых был Вилим Брюс, прибыли в Архангельск. При подходе к Архангельску корабль, на котором они плыли, затонул и документы нанятых офицеров пропали. В связи с этим дьяк И. П. Байбаков сообщает в «Сказке» (объяснительной записке), что Брюс выехал «порутчиком из Галанской земли» [3]3
  РГАДА. Ф. 137. Оп… 1. Ед. xp. 5. Л. 2.


[Закрыть].

14 октября 1647 года военные специалисты были доставлены в Москву.

Надо отметить, что отношение к иностранным специалистам в то время в России было особое. И их прибытие в страну, и даже заключенный договор на военную службу совсем не означали, что правительство будет исполнять свои обязательства перед иностранцами, о чем красноречиво свидетельствуют письма Франца Лефорта, который прибыл в Архангельск в составе группы офицеров, нанятых на русскую службу, в августе 1675 года. Четыре месяца (в зимнее время!) группу иностранцев без содержания продержали в Архангельске до решения вопроса об их дальнейшей судьбе, и только в декабре после челобитной, поданной на имя царя, им было разрешено выехать в Москву «на своих проторях и подводах». В феврале офицеры прибыли в Москву, а 4 апреля им было отказано в службе. Только к лету офицеров стали зачислять на должности инженеров и военных специалистов.

После прибытия в Москву мытарства путешественников не закончились. Несмотря на то что 1 ноября был издан указ, в котором говорилось «…бытии им ныне у Государя на дворе и видеть ево царские очи… маеору и капитаном… порутчиком… прапорщиком да солдатом, да стволовому мастеру… Государь велел спросить о здоровье и пожаловал к руке», условия для несения службы в Москве для многих иностранцев были неприемлемыми. Дело в том, что многие из них отправились в Россию с семьями.

С января по май 1648 года иностранные офицеры, прибывшие вместе с В. Брюсом, обращались к царю с «Челобитными», в которых сообщали о невзгодах, приключившихся с ними на Русской земле, о том, что они с женами и детьми вынуждены «болтаться меж двор, просить подаяния и нищенствовать». Они просили царя увеличить им содержание. Возможно, ввиду того что Вилим Брюс прибыл в Россию без семьи, он одним из первых согласился на те условия содержания, которые предложило новое отечество.

В качестве иллюстрации об отношении к иностранцам в Москве приведем отрывок из «Дневника» Патрика Гордона, прибывшего в Москву в 1661 году: «Здесь… я убедился, что на иноземцев смотрят как на сборище наемников и в лучшем случае (как говорят о женщинах) – necessaria mala (неизбежное зло ( лат.). – А. Ф.);что не стоит ожидать никаких почестей или повышений в чине, кроме военных, да и то в ограниченной мере, а в достижении оных более пригодны добрые посредники и посредницы, либо деньги и взятки, нежели личные заслуги и достоинства; что низкая душа под нарядной одеждой или кукушка в пестром оперении здесь так же обыкновенны, как притворная или раскрашенная личина; что с туземцами нет супружества; что вельможи взирают на иностранцев едва ли как на христиан, а плебеи – как на сущих язычников; что нет индигената без отречения от былой веры и принятия здешней; что люди угрюмы, алчны, скаредны, вероломны, лживы, высокомерны и деспотичны – когда имеют власть, под властью же смиренны и даже раболепны, неряшливы и подлы, однако при этом кичливы и мнят себя выше всех прочих народов» [4]4
  Гордон П.Дневник. 1635–1659 / Пер. Д. Г Федосова. М.: Наука, 2000. С. 106.


[Закрыть].

Патрик Гордон был обескуражен требованием от него взятки только за то, что дьяк должен был выполнить распоряжение боярина о выдаче жалованья ему и его подчиненным, также прибывшим служить в Москву.

В течение семи лет службы в полку Александра Лесли с жалованьем пять алтын в день В. Брюс выше чина прапорщика не поднялся. Лишь в 1654 году задалась его военная карьера. Во время войны против Речи Посполитой он участвует в походе на Смоленск и быстро продвигается по службе. Об осаде Смоленска он писал: «…под Смоленском на многих выласках и на приступех был…», причем оказался в самой горячей точке сражения. «И за тое Смоленскую службу Великого Государя по имянному указу из капитанов пожалован в маеоры».

В следующем, 1655 году Вилим Брюс был пожалован в подполковники и под командованием Лесли участвовал в походе под Вильну, где поляки были разбиты, а в конце июля 1655 года Вильна была взята.

В 1656 году начались военные действия против Швеции, напавшей с севера на Речь Посполитую. Брюс сообщает, что «во 164 (1656) году из Москвы послан на службу Великого Государя под Ригу и з дороги изс под Полоцка з боярином Семеном Лукьяновичем Стрешним (Стрешневым) послан… под Динаборк… А из под Динаборка пришли под Куконаус и Куконаус приступом взяли. И после того был под Ригою». Здесь при осаде Риги Брюс получил ранение «и на выласке в трех местах ранен: в левую ногу да правый бок». П. Гордон утверждает, что осада Риги осуществлялась самолично царем, который вернулся в Москву с частью войск только после снятия осады, продолжавшейся шесть недель.

В 1658 году В. Брюс после двухлетнего пребывания в Смоленске «по имянному указу за тое военную службу и за раны на Москве пожалован он изс подполковников в полковники в салдацкой же строй…».

Так, через четыре года после начала военных действий Вилим Брюс дослужился от прапорщика до полковника русской армии. «И послан на службу Великого Государя в Курск с полком. И после того был в Болхове и во Белеве. И по указу Великого Государя тот ево полк в Белеве роздал по разным приказом в стрельцы, а ему по указу Великого Государя и по грамоте велено быть к Москве с начальными людьми. И с Москвы послан в Смоленск с полком».

Полк Брюса принимает участие в военных действиях под Могилевом в 1660 году, где входил в подчинение князя Ю. А. Долгорукого.

В 1664 году полковника Брюса «пулькою ранили тяжелою увечною раною» под селом Сигновичи, в Смоленском уезде.

После этого полковник Брюс в военных действиях не участвует.

По всей вероятности, в 1666 году Вилим Брюс женился. Письма Я. В. Брюса и его старшего брата Романа «братцу» Андрею Инглису, написанные в 1705–1706 годах после взятия Нарвы, дают повод считать, что мать Якова Брюса первым браком была замужем за Юрием Инглисом, умершим в 1665 году. Брюс тогда получил земли в пригороде Нарвы, а Андрей Инглис был назначен комендантом Нарвы. Кстати, в письме указывается, что Брюс подарил сестре Инглиса Елене, бывшей замужем за Н. Н. Балком, дом.

До 1672 года Вилим Брюс жил в Смоленске, владея пожалованными ему двором и землями в Смоленском уезде. При переформировании смоленских полков он был переведен в Москву. Все его поместья и вотчины в Смоленском уезде были отписаны на государя в 1673 году.

Живя в Немецкой слободе в Москве, В. Брюс до 1679 года участвует в ежегодных весенних смотрах. Здесь в Москве выросли его дети, получили образование, которое позволило им впоследствии стать крупными военными и государственными деятелями. Вопрос о возможности получения образования в Москве подробно освещается в исследованиях В. А. Ковригиной, которая пишет, что еще до Петра I в царствование Алексея Михайловича жители Немецкой слободы создавали школы при культовых учреждениях (кирхах, костелах), были подобные школы и в отдельных кварталах слободы, нанимались домашние учителя, гувернеры. Следовательно, получившее впоследствии распространение в России домашнее образование в Немецкой слободе существовало еще до Петра I. Здесь, пожалуй, важен не сам термин «домашнее образование», которое предполагает обучение ребенка на дому нанятым для этого учителем, а само содержание процесса обучения, в ходе которого учитель практически передает не только свои знания, а жизненный опыт, «работая» в непосредственном контакте с учеником. Так обучали своих детей иностранные специалисты, селившиеся в Немецкой слободе. В. А. Ковригина называет Романа и Якова Брюсов жителями слободы, родившимися и выросшими здесь. Более того, она утверждает, что оба брата не только учились в Немецкой слободе, но впоследствии там и преподавали [5]5
  Ковригина В. А.Немецкая слобода Москвы и ее жители в конце XVII – первой четверти XVIII в. М.: Археографический центр, 1998.


[Закрыть].

Немецкая слобода была островком Европы на территории Москвы, причем разноплеменные насельники ее во всем поддерживали друг друга. Не исключено, что после смерти Вилима Брюса в 1680 году его дети оказались на воспитании кого-то из иностранцев, живших по соседству.

Старший брат Якова Брюса

У Вилима Брюса было трое детей. Его старшая дочь Елизавета, вероятно 1667 года рождения, впоследствии вышла замуж за полковника Джона Трейдона. Умерла она в 1694 году.

Старший сын – Роман (1668–1720) был женат на Сарре-Элеоноре, которая родила ему пятерых детей, двое из которых умерли во младенчестве. Именно сын Романа – Александр (1704–1760) стал наследником Я. В. Брюса. Дочь Романа Наталья вышла замуж за полковника Р. Р. Боура, сына участника Полтавской баталии, а другая дочь, Елизавета (Доротея Елизавета), – за генерала В. В. Фермора, ставшего главнокомандующим русской армией во время Семилетней войны (1756–1763). Именно по этой линии Ферморов исследователям удалось проследить родословную до современности [6]6
  Наследники Ферморов, москвичи Либерманы и Тарасевичи, являются потомками этого рода в России. Братья Алексей и Михаил Яковлевичи Либерманы проделали огромную работу по восстановлению генеалогии рода Брюсов в России. Это был поистине колоссальный труд, ведь продолжение российской ветви Брюсов шло по женской линии, и среди потомков оказались Ферморы, Стейнбоки, Альбрехты, известный русский гидротехник М. И. Сердюков, создатель Вышневолоцкой гидротехнической системы, связывавшей Волгу с Балтийским морем.


[Закрыть].

О Романе Вилимовиче сохранилось немного информации, хотя с 1704 по 1720 год он занимал пост обер-коменданта Санкт-Петербурга. К тому же во многих исследованиях, путая братьев Романа с Яковом, как правило, приписывают сделанное старшим братом Якову Вилимовичу. Это вполне объяснимо, поскольку Яков Брюс добился гораздо большего, нежели его старший брат Роман.

Приведем несколько эпизодов из военной биографии Романа Брюса.

В 1704 году, когда главные силы русской армии были сосредоточены в районе Дерпт – Нарва, шведское командование, желая отвлечь часть русских сил от этого района, планировало нанести по Петербургу комбинированный удар с суши и с моря. Командующий войсками в Петербурге обер-комендант крепости генерал-майор Р. В. Брюс, получив сведения, что на реке Сестре обнаружен восьмитысячный отряд шведов под командованием генерала И. Майделя, принял срочные меры по защите города. У берега Невы, на Березовом острове, были возведены укрепления. На Большой Неве сосредоточили весь имевшийся флот.

2(13) июля войска генерала Майделя подошли к Неве и остановились против того места, где были возведены укрепления. Линия обороны на Городском острове с батареями была построена за одну ночь. Созданием этой линии обороны и ее командованием руководил Р. В. Брюс. Шведы открыли сильный артиллерийский огонь, продолжавшийся четыре часа. Русские мужественно отражали нападения врага. Майдель отступил и занял позицию за рекой. Одновременно в направлении Петербурга двинулся и шведский флот. 12 (23) июля к Котлину подошла эскадра де Труа с десантом в одну тысячу человек. Неприятель попытался высадиться на Котлине. Отряд Р. В. Брюса хотя и был небольшим, но оказал шведам упорное сопротивление, после чего они повернули обратно, не достигнув поставленной цели.

В первых числах августа Майдель предпринял новое наступление. Его войска расположились недалеко от развалин Ниеншанца и оттуда стали угрожать Петербургу. Майдель отправил Брюсу ультиматум с требованием сдать город, угрожая в противном случае взять его силой. Роман Брюс с достоинством ответил: «Мне очень странно предложение господина генерал-поручика уступить вверенную мне всемилостивейшим моим государем и царем крепость: не угодно ли господину генерал-поручику удалиться в свою землю, а меня таким писанием пощадить?»

Брюс с частью петербургского гарнизона и пушками выступил навстречу противнику. Русские войска расположились на левом берегу Невы, против устья Охты. Шведы по наведенному мосту сумели переправиться через Охту, но закрепиться здесь им не удалось. Майдель был вынужден отступить.

Летом 1705 года шведское командование предприняло новую попытку овладеть Петербургом комбинированной атакой с моря и суши. Но и на этот раз замысел противника не осуществился. Сильная неприятельская эскадра в составе двадцати двух вымпелов под командованием адмирала Анкерштерна безуспешно пыталась овладеть Кроншлотом, уничтожить русский флот и прорваться к Петербургу. Историк XIX века А. С. Чистяков писал: «…чтобы затруднить плавание и частью с целью обмануть шведов, поперек всего фарватера, перед русским флотом были устроены плавучие рогатки, которые держались на якорях и издали, с моря походили на мачты, вбитые в землю, или мачты затопленных кораблей, так что казалось, будто никакого проезду нет».

Правда, А. С. Чистяков допустил неточность, приписав фокус с рогатками, имитировавшими мачты затопленных кораблей, Якову Вилимовичу Брюсу. (Кто как не легендарный Яков Брюс мог такое придумать!) Но это сделал его старший брат Роман [7]7
  Подобный прием блокировки бухты был использован в 1854 году при обороне Севастополя от англо-французской эскадры. Но тогда был действительно затоплен при входе в бухту русский парусный флот.


[Закрыть].

Неудачными были действия и десятитысячного отряда шведов во главе с И. Майделем. Его намерение захватить Шлиссельбург и атаковать Петербург с суши было сорвано активной обороной русских войск во главе с генералом Р. В. Брюсом. Шведы понесли большие потери и были отброшены к Выборгу. Так, обер-комендант Санкт-Петербурга Роман Вилимович Брюс смог отстоять важный форпост России в устье Невы.

Шведский генерал-лейтенант Майдель писал 24 июля 1704 года: «Петербург очень хорошо основан и укреплен, его положение таково, что он может стать одновременно и сильной крепостью, и процветающим торговым городом…» Эта справедливая оценка будущей столицы России была подтверждена деятельностью таких военных и государственных деятелей, каковым был обер-комендант Санкт-Петербурга Роман Вилимович Брюс.

Роман Вилимович прикладывает максимум усилий при строительстве крепости и города. Он собирает каменщиков и плотников со всей Новгородской области. Санкт-Петербург строили солдаты и осужденные преступники. На Брюса это возлагало особую ответственность.

Недалеко от крепости, на правом берегу Невы, был построен Домик Петра, кроме этого были выстроены Зимний и Летний дворцы. (Эти сооружения были деревянные и большой роскошью не отличались.) Во многом это соответствовало вкусу Петра I, который особо не терпел просторных комнат и высоких потолков. Саженях в двадцати пяти от Домика Петра был построен обширный дом для губернатора Санкт-Петербурга, светлейшего князя А. Д. Меншикова, он назывался посольским, потому что Петр принимал здесь иностранных послов.

За домом Меншикова стояли дома Г. И. Головкина, Я. В. Брюса, П. П. Шафирова, заложенные в 1704–1705 годах.

Романа Брюса связывали с А. Д. Меншиковым не только служебные отношения: начальник – подчиненный. Совершенно очевидно, что отношения были и дружескими. Не случайно, когда у Романа Брюса в 1704 году родился сын, его крестным отцом стал светлейший князь.

Обер-комендант Санкт-Петербурга не только строил и защищал город. Он командовал воинскими частями, воевавшими в Прибалтике и Финляндии.

В 1710 году Роман Брюс в звании генерал-майора командует частями при осаде Выборга. Ему было поручено самое сложное в инженерном отношении место осады. В 12 верстах от Выборга, в самом узком месте пролива Тронгзунд, необходимо было построить два шанца – выдвинутые укрепления, на которых разместится батальон солдат, – а затем соорудить береговые батареи, которые должны были воспрепятствовать подходу шведского флота на помощь осажденной крепости. Работы проводились в условиях сильных морозов на каменистом грунте. Для возведения брустверов приходилось использовать даже мешки с шерстью. Блокировка Выборга с западной стороны Р. В. Брюсом и с восточной – войсками генерала Беркгольца обеспечила полную изоляцию Выборга от Финляндии.

Осада Выборга завершилась капитуляцией крепости без Штурма 13 июня 1710 года. После этого генерал-майор Р. В. Брюс с войсками был переброшен под Кексгольм (Корелу). Овладение этой крепостью на противоположной стороне Карельского перешейка должно было закрепить победу под Выборгом. После более чем двухмесячной осады 8 сентября 1710 года гарнизон Кексгольма капитулировал.

За участие в этих походах Роман Брюс был награжден парсуной – портретом Петра, усыпанным алмазами.

В 1713 году Р. В. Брюс, командуя пехотным полком численностью в четыре тысячи человек, принимает участие в высадке русского десанта на реке Пелкина. Эта операция особая. Командующий десантным отрядом генерал-лейтенант М. М. Голицын перед началом операции впервые в военной истории разрабатывает письменную диспозицию об атаке десанта в озерных условиях. Кроме того, в этом бою русские войска применили новые для того времени способы ведения боя: сочетание фронтального удара с обходом фланга противника путем высадки десанта, решительный штыковой удар, атака колонной. Причем фронтальный удар в центр неприятельской армии нанесли после переправы на плотах пехотные полки Головина и Брюса.

После этого генерал Р. В. Брюс в составе десанта под командованием М. М. Голицына принимает участие в сражении при Лапполо 19 февраля 1714 года, где была одержана блестящая победа над шведами.

После смерти генерал-лейтенант Р. В. Брюс был похоронен на территории Петропавловской крепости у собора Святых Петра и Павла. Это была первая могила на Комендантском кладбище.

Племянник Брюса

Сын Романа Брюса принадлежал уже к третьему поколению российских Брюсов. В отличие от своих дяди и отца он был православным человеком.

Именно он унаследовал состояние, а в 1740 году и графский титул дяди. Это произошло потому, что у самого Якова Брюса дети умерли во младенчестве. Первая дочь Маргарита прожила всего месяц: родилась в феврале, а умерла в марте 1698 года, вторая – Наталья родилась в январе 1708-го, а умерла в июне 1709 года, о чем в своем письме после победы под Полтавой Яков Вилимович с прискорбием сообщил старшему брату. Жена Я. В. Брюса, Маргарита фон Мантейфель, умерла в 1728 году.

Александр Романович дослужился до звания генерал-лейтенанта и пользовался особым расположением А. Д. Меншикова. Служил в гренадерском полку. При этом во время опалы Меншикова нисколько не пострадал. В 1740–1741 годах занимал должность вице-губернатора Москвы. Был трижды женат, и все его жены – представительницы знатных боярских фамилий – Долгоруковых и Колычевых.

Первая жена – Анастасия Михайловна, дочь действительного тайного советника Михаила Владимировича Долгорукова, получила в качестве приданого дом на Большой Никитской улице. Об этом здании по Москве ходили легенды, что это дом Брюса, имея в виду главного героя нашей книги. На самом деле в этом доме Я. В. Брюс мог быть только на свадьбе своего племянника [8]8
  В 2009 году в этом здании, по адресу: ул. Большая Никитская, 14, после реставрации разместился Центр музыкальной культуры.


[Закрыть].

После смерти Анастасии Михайловны в 1745 году А. Р. Брюс делает предложение Екатерине Алексеевне Долгоруковой, известной «государыне-невесте». 30 ноября 1729 года, будучи семнадцати лет от роду, юная княжна была обручена с четырнадцатилетним Петром II, а свадьба назначена на 12 января 1730 года, на Святки. Однако император неожиданно в начале января простудился и заболел. Свадьба была отложена на 19 января. Но течение болезни осложнилось, а новый диагноз прозвучал как приговор – оспа. И в назначенный день свадьбы, в 3 часа 45 минут пополуночи, император скончался. Е. А. Долгорукова вместе с родственниками была отправлена в Сибирь, в Березов. Лишь в 1742 году, в царствование дочери Петра I императрицы Елизаветы, она вновь была приближена ко двору. А в 1745 году граф А. Р. Брюс вторым браком женился на Екатерине Алексеевне. Правда, этот брак оказался коротким. Графиня Брюс скончалась в возрасте тридцати пяти лет в 1747 году.

Третья жена графа Александра Брюса была намного его моложе. Представительница известной боярской фамилии Наталья Федоровна Колычева (1730–1777) пережила своего мужа на 17 лет и была похоронена в Глинках рядом с Александром Романовичем.

После А. Р. Брюса владения перешли к его сыну Якову Александровичу (1729–1791), человеку, имя которого требует также особого разговора.

Внучатый племянник Якова Вилимовича

Получив домашнее воспитание, Я. А. Брюс был записан солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк в 1744 году, произведен в прапорщики в 1750 году, в подпоручики в 1751 году, через четыре года в поручики. Обладая большим состоянием, Брюс обратил на себя внимание Румянцевой, которая устроила 27 мая 1751 года его брак со своей дочерью Прасковьей Александровной. Затем Брюс участвовал волонтером в войне Франции с Пруссией в армии первой, но после битвы при Россбахе императрица Елизавета приказала отозвать всех русских, находя, что русским офицерам неприлично состоять на службе в армии, столь постыдно разбитой. Участвуя после этого с полком в Семилетней войне, Брюс отличился храбростью в сражении при Гросс-Егерсдорфе и был произведен в полковники 25 января 1758 года, а затем, в 1759 году, за блокаду крепости Кюстрина и битву при Цорндорфе – в бригадиры.

При вступлении на престол Петра III Брюс 28 декабря 1761 года стал секунд-майором лейб-гвардии Семеновского полка, через два дня – генерал-майором, а через несколько недель (в феврале 1762 года) награжден орденом Святой Анны.

Со вступлением на престол Екатерины II Брюс, благодаря особому расположению, которым пользовалась его супруга у императрицы, быстро продвигался по службе. Он был произведен в чин генерал-поручика и 14 мая 1769 года награжден орденом Святого благоверного князя Александра Невского. При начале первой турецкой войны Брюс находился в армии князя Голицына, командовал частями войск первой линии и участвовал в сражениях под Хотином в 1769 году, особенно жестоких 29 августа и 6 сентября, где Брюс с трудом удерживал натиск турок. После того как Голицын был отозван и на его место назначен граф П. А. Румянцев, брат его жены, Брюс получил в командование 3-ю дивизию и принимал участие в сражении при Ларге, находясь на левом фланге главного каре. В последовавшей затем битве при Кагуле 21 июня 1770 года он был направлен для атаки в тыл правого фланга турецкого ретраншемента. При этом турки окружили со всех сторон каре Брюса и Репнина, храбро и стойко державшихся, пока в результате действий Румянцева турки не потерпели полного поражения. Получив после битвы при Кагуле приказание Румянцева двинуться с отрядом к Фальчи, чтобы спешить к штурму Бендер, сообразуя свое движение с отрядом генерала Глебова, Брюс дошел 1 сентября до Фальчи и остановился ввиду сильного разлития реки Прут от дождей, причем мосты были снесены. Румянцев приказал ему двинуться немедленно далее. Хотя Брюс это и исполнил и дошел до Текуча, но, не имея должного сношения с отрядом Глебова, дал туркам возможность отступить к Фокшанам и, опасаясь один встретиться со значительными силами турок, не решился идти далее; этими действиями Брюс навлек на себя гнев Румянцева, который ему написал между прочим: «<…> мне остается жалеть только о невозвратном времени, когда я должен узнавать, сколько отсутственные мои распоряжения не производят своих действий; всякое мое повеление лежит на моем ответе; напротив, ваше сиятельство одну должность имеете – все то исполнять, что вам повелевается, а за другое, кроме неисполнения приказанного, не потребуется от вас ответа». Брюс обиделся на это письмо, сказался больным, сдал команду Глебову и скоро отправился в Киев, а затем в Петербург, где был пожалован в генерал-адъютанты.

В 1771 году Брюсу было поручено, по случаю свирепствовавшей в Москве чумы, принять меры для предотвращения появления этой болезни в Петербурге. Брюс принялся за дело энергично, учредил карантины между двумя столицами, строго следил за приезжающими, запретил всякий вывоз товаров из пунктов, зараженных чумой, приказал осматривать и окуривать все привозимые товары и т. д.; благодаря таким мерам чума в Петербург не проникла.

Произведенный в 1773 году в генерал-аншефы, Брюс командовал войсками финляндской дивизии ввиду войны со шведским королем Густавом III. Хотя эта война и не ознаменована особыми успехами нашего оружия на сухом пути, тем не менее Брюс вскоре был награжден орденом Святого апостола Андрея Первозванного и после почти одновременной кончины генерал-губернаторов в обеих столицах (князя Александра Голицына в Петербурге и графа Захара Чернышева в Москве) был назначен на их место генерал-губернатором обеих столиц и главнокомандующим войсками в Москве.

Из дошедшей до нас переписки императрицы Екатерины с Брюсом, относящейся к этому периоду его деятельности, можно заключить, что градоначальник являлся только исполнителем предписаний императрицы, указывавшей ему постоянно на предметы, о которых он должен был бы озаботиться и сам по своей должности. Из тех же писем видно, что в бытность Брюса начальником Москвы производилась постройка различных казенных зданий, завершалось строительство Всесвятского каменного моста, благоустраивалась Красная площадь, очищался Охотный Ряд, в разломе стены, окружавшей Белый город, устраивались площади для торга и т. д. 7 октября 1785 года Брюс получил указ императрицы проинспектировать московские школы на предмет качества обучения Закону Божьему, насколько точно преподаются догматы православной веры, по каким книгам проводятся занятия, не допускаются ли суеверия, развращения и соблазны. Брюс составил особую комиссию из двух светских профессоров и двух лиц духовного звания и доносил Екатерине, что по осмотру комиссии ничего предосудительного не выявилось, хотя открылось, что во многих пансионах Закон Божий преподается небрежно.

Будучи человеком суровым, Брюс резко осуждал действия своего предшественника на посту градоначальника, графа Чернышева, и в особенности по отношению к масонам-мартинистам. Он прямо заявлял, что «будет делать зло мартинистам, ибо Императрица считает их подозрительными, и что вообще солидным людям неприлично принадлежать к их обществу» [9]9
  Масона И. В. Лопухина, бывшего председателем Московской уголовной палаты, Я. В. Брюс принудил выйти в отставку, неоднократно жалуясь на него императрице. Равным образом, согласно указу императрицы от 23 декабря 1785 года о том, чтобы осмотреть и описать типографию Новикова, из которой «выходит много странных книг», а также испытать в Законе Божьем самого Новикова, – Брюс доставил к императрице роспись книг, бывших у Новикова и у него отобранных, замечая в своем письме Безбородко по этому поводу, что «величайшее число книг сенсировано (т. е. цензуровано) духовными, но видится мне, что наши духовные с вашими не единогласны, и что из них одни находят для просвещения, то другие – для развращения».


[Закрыть].

В 1786 году Брюс представил императрице допросные пункты, данные руководителю этой группы Н. И. Новикову, и его на них ответы, а также доносил ей, что у Новикова все книги опечатаны и у него более не имеется других экземпляров.

Брюса в Москве не любили за его суровость, да и сам он был недоволен пребыванием в городе, где «застарелые обычаи и тьма предубеждений», и благодарил Безбородко в 1786 году за исходатайствованное у императрицы разрешение ему приехать в Петербург. После этого, 26 июня 1786 года, Екатерина II подписала, по его просьбе, указ об увольнении его от должности, занимаемой им в Москве, так что он остался только генерал-губернатором в Петербурге, продолжая пользоваться расположением императрицы.

В 1788 году Брюс был назначен главнокомандующим в столице и Петербургской губернии, однако должен был производить дела под собственным ведением ее величества. В этом звании Брюс особенной деятельности не проявил. «Яков Брюс да не тот», – писали о нем современники, сравнивая его со знаменитым дедом, героем нашей книги. Сохранились нелицеприятные воспоминания, характеризующие личность этого человека, о том, что он внес предложение о радикальном способе борьбы с ворами: на лбу у преступников выжигать слово «вор». Когда же в качестве возражения ему говорили о возможной ошибке в ходе следствия, Брюс хладнокровно парировал: если подследственный окажется невиновным, то достаточно добавить на его лбу две буквы «не».

В 1784 году Я. А. Брюс выкупил у вдовы бывшего губернатора Чернышева здание на улице Тверской, дом 13, и перестроил его в резиденцию губернатора. С тех пор на этом месте находятся органы управления столицы: до революции – резиденция московских губернаторов, в советский период – Моссовет, а ныне – правительство Москвы. Именно здесь от здания Тверская, 13, до Большой Никитской улицы проходит Брюсов переулок, названный по фамилии владельцев здешних зданий Александра Романовича и Якова Александровича Брюсов.

В советское время этот переулок стал улицей, названной в честь певицы А. В. Неждановой. С возвращением исторических названий этой улице вернули ее прежнее наименование. В связи с чем неискушенные в краеведении москвичи спрашивали, «как можно было заменить великую актрису Нежданову на поэта Валерия Брюсова», не зная, что Брюсовым переулок стал еще в XVIII веке.

Как показали исследования, это совпадение фамилий великого русского поэта и героя нашей книги не случайно, поскольку дед Валерия Брюсова по имени Кузьма был крепостным крестьянином на оброке, жил в Костромской губернии и принадлежал Я. А. Брюсу. После указа Екатерины II от 10 сентября 1769 года, позволившего крестьянам заниматься коммерческой деятельностью и предпринимательством, он стал торговать и вскоре уже владел довольно крупной торговлей. Накопив приличное состояние, он выкупился у Якова Александровича. В его вольной указывалось, что он Брюсов крестьянин. Так, бывший крепостной стал основателем довольно известной в XIX – начале XX века династии московских купцов Брюсовых. Правда, унаследовал его торговлю старший сын Авива. Младший, Яков, отец поэта, не стал предпринимателем. Однако именно в конце XIX века, когда многие купцы и богатые предприниматели стали искать возможность породниться со знатными фамилиями, была сочинена семейная легенда с использованием созвучия фамилий о родстве купцов Брюсовых со знаменитым Я. В. Брюсом, сподвижником Петра I. В своих мемуарах поэт Валерий Яковлевич утверждал, что является его потомком.

О статс-даме Екатерины Великой Прасковье Александровне Румянцевой-Брюс написано немало. Ее портрет можно найти в историческом романе В. С. Пикуля «Фаворит», в книгах Г. М. Петрова «Румянцев-Задунайский» и О. Д. Форш «Радищев», в художественных произведениях и серьезных исторических исследованиях.

Отец Прасковьи Александровны, будучи капитаном гвардии Петра Великого, выполнял особые поручения русского Царя. Достаточно вспомнить, что П. А. Толстому и А. И. Румянцеву было поручено обнаружить за границей и доставить в Россию царевича Алексея.

Старший брат знаменитой статс-дамы Петр Александрович Румянцев-Задунайский (1725–1796) известен как выдающийся полководец, генерал-фельдмаршал, автор «Обряда службы». В его подчинении долгие годы служил и выдвинулся как гениальный полководец А. В. Суворов.

Прасковья Александровна умерла в 1786 году и похоронена в родовой усадьбе Брюсов – Глинки. Надгробие, установленное на ее могиле, выполнено скульптором И. П. Мартосом и относится к числу лучших работ великого мастера.