Текст книги "Мишени стрелять не могут"

Автор книги: Александр Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Радист вышел на Фрегата. Нам, как уже повелось, сказали ожидать, и без десяти минут шесть нам дали добро на выдвижение. И вот именно с этого времени для моей группы начался пиздец, качественный, романтический пиз-дец.

Вчерашнее поле, по которому мы шли, превратилось в грязевую прослойку. Мы не могли идти быстро, так как было очень скользко, на подошву налипала грязь огромными кусками. Если вчера мы умудрились идти примерно пять километров в час, то сегодня наша скорость была около километра в час. Кто – то из бойцов поскользнулся и упал на бок. Но было не смешно, так как такая манера ходьбы выводит из себя, особенно когда ты на задаче.

Я не знаю, как бойцы, но я терпел из последних сил, чтоб не заорать. Чувствуешь себя ребенком, которого поставили на коньки: шажочки маленькие, руками ловишь равновесие. И, при всем при этом, когда вышло солнце, началось адовое испарение влаги. Становилось как в бане. Этот пятикилометровый марш выбил группу из сил.

Мы дошли до леса, где я сделал привал. Каждый боец, кроме тех, кто стоял в охранении, палкой пытался очистить подошву от грязи и глины, чтоб дальше идти было более-менее комфортно. И вот именно в тот момент я вспомнил, что у нас нет воды, так как пить хотелось очень сильно. Из-за высокой влажности мы потели больше обычного, солнце светило над головой и жарило как в пустыне, хотелось пить.

Не знаю, испытывали ли вы такое чувство жажды, как мы в тот момент. Наверное, дорогой читатель, да. Но испытывать такую жажду и понимать, что вода вокруг есть (можно купить в магазине, дойти до дома или до друзей, или просто попить из ручья) – это одно. А когда ты идешь хер пойми где, воды на карте нет вообще, и ты не можешь свернуть или вернуться – это другое. Там у тебя нет выбора, ты просто терпишь. А терпеть ты будешь ровно столько, на сколько ты силен морально. Чем крепче твой стержень внутри тебя, тем на больше тебя хватит. Так, в принципе, у нас и произошло.

Примерно к полудню мы вышли на точку «три». Мы шли туда шесть часов, шесть нудных и тяжелых часов. Вид некоторых бойцов говорил мне о том, что все, группа уже воевать не может, были первые признаки обезвоживания. Понимая, что ситуация выходит из-под моего контроля, я взял у радиста радиостанцию и сам вышел в эфир:

– Фрегат, я Юстас старший, прием.

– На приеме, – практически мгновенно ответил мне Центр.

– Мы на точке «три». Жду дальнейших указаний, – говорил я, в надежде услышать квадрат с точкой эвакуации.

– Необходимо организовать наблюдение за населенным пунктом. Через четыре часа следующий доклад с результатами наблюдения.

– Фрегат, у меня нет воды совсем, начинается обезвоживание у бойцов. Боюсь, что четыре часа мы не продержимся на такой жаре. Прием.

Наступило молчание, а это значит, что на том конце начали глобалить над моей не самой приятной ситуацией. А для меня эта ситуация подходила к отметке «критическая».

– Юстас, я Фрегат, прием.

– На приеме, – ответил я, ожидая желаемого результата.

– В квадрате двадцать четыре ноль один есть водохранилище. Можно оттуда набрать воды. Наблюдение не отменилось, прием.

– Принял тебя, – грустно ответил я, понимая о каком водохранилище он говорит.

Я его давно на карте приметил, но что-то мне подсказывало, что воды там не будет. Но, так как выбора не оставалось, я организовал два наблюдательных поста, и отправил троих бойцов с флягами и бутылками к этому водохранилищу. А до водохранилища было больше километра, то есть, если там не будет воды, то бойцы по такой жаре просто так сходят, устанут, и тоже будут на грани обезвоживания. Но выбора не было. Командование не сильно вникало в нужды моей группы. Бойцы ушли, я распределил посты, и мы начали наблюдать за населенным пунктом, в котором была обычная мирная жизнь.

Все цеплялись за тень как могли, так как под солнцем находиться было невыносимо. Мы сняли броню как только пришли на точку, но и без нее было очень жарко и душно.

– Бля, они там с Французом не встретятся? – подумал я, и начал выходить на Француза по радиостанции.

– Француз, я Юстас, прием.

– На приеме Француз – ответил разведчик – радист соседней группы.

– Позови старшего, прием.

Через какое – то время в эфире раздался голос Француза, в разговоре с которым я понял, что ситуация у него не лучше моей, и что он тоже хочет отправить на это водохранилище людей. В этот момент из-за деревьев показались мои бойцы, злые, и с пустыми бутылками.

– Француз, мои вернулись ни с чем. Воды там нет, можешь не отправлять. Дело – говно. Давай, держитесь там, будем на связи, прием.

– До связи – очень грустно ответил Француз в тот момент, когда подошла тройка моих бойцов.

– Оно высушено. Пустое. Пиздец, просто так сходили, жара нереальная, пить еще больше охота – дал я выговориться бойцам.

Один из них просто лег на землю, двое сели, вытирая пот кепкой. Время шло уже на минуты. Бойцы были небо-еготовы, они просто находились в том месте, и не больше. Я снова вышел в эфир:

– Фрегат, Фрегат, я Юстас, прием.

– На приеме Фрегат – ответил мне мой начальник штаба.

– Фрегат, воды нет, из-за отсутствия воды группа не-боеготова, прошу дать разрешение на эвакуацию.

Тогда эти слова произносить для меня было очень стыдно, я требовал эвакуацию, из-за того, что группа была не готова дальше выполнять задачу. Но крайний раз мы пили восемнадцать часов назад, и я не виноват, что эта задача превратилась в абсурд. Но ситуация уже произошла и надо было искать выходы из нее.

– Наблюдение вести до пятнадцати тридцати и начать движение в точку эвакуации в квадрат двадцать восемь два нуля.

Я посмотрел на карту. До точки эвакуации птичьего полета было пять километров, а по земле все семь. Я понимал, что не дойду.

– Командир, Шпаку поплохело, скрючило всего, трясет немного, – пришел ко мне замок, который тоже выглядел уже на троечку.

Я подошел к Шпаку и увидел его обезвоженное тело. У него свело все мышцы на теле, пальцы рук скрутились как веревки, скулы на лице тоже напряжены.

– Пизда блядь, – раздраженно произнес я и побежал к радиостанции.

– Фрегат, я Юстас. Не готов выдвинуться в указанный квадрат, у меня один триста, сильное обезвоживание, сам идти навряд ли сможет, и половина группы уже на подходе к этому состоянию. Разреши выдвинуться в квадрат – сделал я паузу, взглянул на карту и нашел ближайшую точку, где нас может забрать машина, – двадцать три девяносто восемь. До туда еще попробую дойти, хотя группа на грани.

– Добро, Юстас, выдвигайтесь, отправляю машину за вами.

– Старый, сходи на посты, скажи, чтобы сюда шли, все, собираемся на эвакуацию.

Через пять минут экипированная группа стояла возле меня. Шпака держали двое под руки. Вид у группы был очень неприятный, как военнопленные. Пересохшие губы, солевые потоки на лице, кепке, форме, апатичный взгляд, Шпак, повисший на руках бойцов – это было просто пиздец. А двигаться нам надо было около двух с половиной километров, по полю, под солнцем. Я понимал, что самое худшее еще впереди.

Я поставил замка первого, чтоб вел группу, так как вроде он был еще при силах, крайнего поставил самого сильного бойца, Шпака поставил за собой, и мы начали движение. Нам нужно было просто дойти. Хотя в любой момент мог появиться противник, но в тот момент группа к такому уже была не готова, поэтому мы просто надеялись на удачу и шли, кто как мог. Я периодически выходил в сторону и осматривал группу, хотя сам уже начинал терпеть и превозмогать. Мы должны были дойти до небольшой лесополосы и продолжать идти прямо, а лесополоса уходила правее. Пока я осматривал группу, и помогал со Шпаком, замок проебал этот поворот и, смело и уверенно, пошел вдоль лесополосы, то есть совсем не туда, куда надо. Я побежал вперед, так как передавать команду уже не было сил, да и надежды, что она дойдет до адресата. Я обогнал все ядро, догнал головняк, приказал бойцу сесть на жопу и собрать вокруг себя всех прибывших, а сам побежал дальше до Старого. Когда я его догнал, он даже не повернулся. Я его обошел и понял, что Старый тоже иссяк, он просто шел, не зная куда.

Я его развернул, не объясняя ничего. Когда мы подошли к группе, то в глаза мне смотрели только два бойца, которые были еще в адеквате, остальные просто стояли, а кто-то и стоять не мог, и просто сел. Шпак уже лежал, тяжело дыша. Ситуация для командира – уебищная. Мы отдохнули пять минут.

– Терпим, товарищи. Я знаю, что тяжело, что кому – то очень тяжело, но мы все примерно в одинаковых условиях, а поэтому все терпим. Осталось совсем немного. Вот за той лесополосой нас ждет машина. Крайний рывок. Вы оба, идете крайние, и смотрите, чтоб никто не отставал, я иду первым. Передвигаемся быстро, так как, чем медленнее мы идем, тем дольше нам до эвакуации, и тем тяжелее нам будет. Вперед.

Я встал первым, убедился, что все остальные тоже поднялись, и мы продолжили движение. Походного порядка уже не было. Было стадо, которое возвращалось с задачи. Никто никуда уже не смотрел, не наблюдал, никаких сигналов и жестов, только лишь бы дойти. Это была патовая ситуация, которую не желаю никому. Неадекватная от обезвоживания группа – это пик плохой ситуации. Романтика, хули.

Я шел очень быстро, насколько позволяли мои силы. Группа сильно растянулась, но моя цель была дойти в точку и убедиться, что именно там стоит машина. Я подошел к лесополосе и, не выбирая особо прохода, просто ломанулся через нее. И о да, как же я был рад, когда за ней в метрах пятидесяти стояла машина.

– Подготовь воды, дружище, принеси всю, что есть – обратился я к водителю, а сам, скинув разгрузку и закинув ствол за спину, ломанулся обратно.

Второй боец только подходил к лесополосе.

– Сядь здесь, будешь ориентиром, – быстро сказал я, понимая, что пересохший язык уже не позволяет произносить все звуки полноценно.

Боец рухнул на жопу, а я пошел обратно к группе. Крайними шли два бойца, которых я назначил, значит все остальные должны быть на месте. Я быстро пробежался глазами, посчитал до десяти и успокоился. Забрал пулемет у пулеметчика, который уже был на грани обморока, и забрал у Шпака разгрузку и ствол, так как его уже несли на руках, сам он идти не мог. Замок просто прошел мимо меня, и, скорее всего, он меня уже не видел, он просто шел. Я опять повторно прошел сквозь лесополосу, на свою разгрузку скинул все, что у меня было в руках, и жадно сделал глоток воды из пятилитровой баклажки, которую принес водитель.

– Вы сколько не пили? – спросил он, охуевая от нашего вида.

– Давай потом – ответил я, и понес воду Шпаку.

Я первый раз в жизни видел, чтобы люди так жадно пили воду. На самом деле, выглядит это очень ужасно. Как люди цепляются за глоток воздуха, так тут люди ценили воду. Шпак задышал получше, но у него уже свело все тело, и он не мог встать. Мы выпили всю воду, что нам дал водитель, и начали грузиться. Бойцы забывали на земле все свои вещи. Я быстро закинул все, что осталось возле машины, посчитал бойцов, закрыл кузов, запрыгнул в кабину, и мы поехали. На наше счастье, за нами приехала наша машина, которая нас выгружала, так как там были наши рюкзаки, чтобы потом переодеться после задачи. Там была вода, еда, горелки, одежда, была жизнь в этих рюкзаках.

Шпака отпоили регидроном, двумя сникерсами и большой кружкой крепкого сладкого чая. Бойцы сожрали две банки сгущенки, съели сникерсы, и, в принципе, через часа полтора у них порозовели лица, и они уже более-менее походили на разведывательную группу специального назначения.

Я сидел на рюкзаке, пил адаптовит из пайка и смотрел за происходящем. Бойцы смеялись, разговаривали, кушали, как будто ни в чем не бывало. Шпак, как и еще несколько бойцов, спали в теньке, а я сидел и был рад, что все закончилось. Что все закончилось хорошо.

Вот так, дорогой читатель, отсутствие воды около восемнадцать часов в летнее время из группы делает стадо, причем неуправляемое. Для меня та задача была той самой плохой ситуацией, к которой ты никогда не готов. Вот что есть такое спецназ, когда ты на грани здоровья выполняешь задачу. А почему так получилось, и кто в этом виноват – решать тебе.

Романтика, хули…

Глава 3
КУРГАН

– Юстас, зайди ко мне через 5 минут. Задача прилетела.

– Принял, – ответил я и продолжил допивать свой, уже слегка остывший, кофе.

– Давай, рассказывай, что в этот раз придумали, куда отправляют? – улыбаясь, с очень хорошим настроением, зашел я к ротному.

Стоит отметить, что в эту командировку я приехал уже одним из самых опытных командиров групп в нашем отряде. Это было и плюсом, и минусом одновременно. Далее ты, уважаемый читатель, поймешь это сам, а пока что Юстас зашел к ротному, по привычке склонился над картой и слушал задачу.

Самое интересное то, что на этой полуразрушенной железнодорожной станции ротный и моя группа оказались неслучайно. Мы приехали выполнять задачу ретранслятора. В этой командировке было несколько таких задач, когда одна группа работала очень далеко, и штаб, который находился в километрах пятидесяти от района выполнения задачи, не слышал группу, так как наши УКВ[26]26
  УКВ – ультракоротковолновая


[Закрыть] – радиостанции, сильно пересеченная местность и противодействие противника не позволяли этого сделать. Но группу без связи отправлять нельзя. Выполнение любой задачи заканчивается докладом. Вы хоть десять засад организуйте и столько же мостов взорвите, но если вы не доложили в Центр о выполнении задачи, то грош цена вашим действиям, и, более того, задача будет считаться невыполненной, а невыполнение приказа – сами знаете, что. Именно для этих целей отправляли вторую группу, а, если надо, то и несколько групп с различными антеннами, чтобы связь все же дошла от корреспондента до Центра. Так как группа работала в самой минимальной близости от противника или между его подразделениями, а, возможно, и за этим рубежом, то группа-ретранслятор находилась тоже как можно ближе, желательно на прямой видимости, чтобы передача доходила с первого раза, по максимуму облегчая «жизнь» группе, которая выполняет задачу. Вот про такие задачи – ретрансляторы, дорогой читатель, я и расскажу.

Соответственно, для этой цели и была выбрана эта железнодорожная станция, уже давно не работающая, но имеющая несколько этажей, крышу, стену и несколько наполовину разбитых окон. В этот момент там находились еще какие-то подразделения, но мы там много не общались, не принято, что ли, было.

И вот, разложив карту на какой-то непонятной бетонной плите на уровне колена, ротный, включив свой красный карманный фонарь, начал указывать точки и ориентиры местности, куда мне необходимо было выдвинуться этой ночью.

Задача была, как всегда, придумана на пустом месте. Группа как бы уже была на задаче, и на другую задачу, не выполнив эту, она (юридически, согласно уставу) уходить не могла. Но в этой командировке слова «юридически, согласно устава» не имели места быть. Начальство запросило, кто есть в этом районе, с задачей выдвинуться в данный квадрат и понаблюдать за передним краем противника, и, по возможности, навести арту[27]27
  Арта – артиллерия


[Закрыть].

Теоретически я понимал, как это делается, а вот практически еще не пробовал наводить Бога войны, поэтому имел большое желание обогатить свой опыт и такой задачей.

Необходимо было выдвинуться дозором вдоль лесополосы полтора километра, потом от лесополосы выдвинуться направо в поле, расположиться на кургане, и с помощью технических средств разведки наблюдать за передком, обнаружить противника и навести артиллерию.

Так как группа на ретранслятор поехала не в полном составе, то я на внезапно возникшую задачу мог взять с собой только двух бойцов, чтобы остальные могли беспрерывно поддерживать связь с группой на передке.

– Вроде все понятно. Надо ведь когда-то начинать и артиллерию наводить. Только частоту артиллеристов дай мне, чтобы я с ними напрямую общался, – ответил я ротному, который смотрел на меня в полутемной комнате.

– На артиллерию через меня выходишь, такое указание свыше.

– Ну, в принципе, как всегда, – буркнул я в ответ.

Таки не получив частоту артиллеристов, я пошел к своей группе, уже точно зная, кто со мной пойдет. В этот раз я взял с собой Сеню и Демона. Сеня был снайпер, один из самых опытных в группе, а Демон постоянно хотел войны, в хорошем смысле этого слова. Не любил тупо сидеть на месте, любил поебашить активно, для пользы дела, конечно.

Не торопясь оделись, закинули в сухарку[28]28
  Сухарка – большой подсумок сзади разгрузки


[Закрыть] теплые вещи, прикрепили ночники на стволы, взяли новые, еще не обкатанные средства разведки, связь, запасную батарею, пару каш из пайка и вышли из станции на улицу. Ночь была морозная, около десяти градусов, небо было звездное, где-то изредка доносились разрывы снарядов и звуки автоматической стрельбы.

– Готовы? – спросил ротный, вглядываясь в лица моих бойцов.

– А у нас есть выбор? – ответил я с короткой паузой, улыбаясь в тридцать два зуба, немного прищурив глаза.

– Так точно, – ответил Сеня, – Мы всегда готовы.

– Все сделаем, командир, – добавил своим грубым басом Демон, натягивая теплую балаклаву на лицо.

– Запасные батареи взяли?

– Обижаешь, Филин, – ответил я ротному, надевая перчатки на уже порядком замерзшие руки.

– Ну, с Богом, – напутствовал ротный, и наш дозор, обойдя станцию, скрылся в темноте.

Эта была моя первая задача в этом районе, местность я знал только по карте, а это всегда вызывает небольшое волнение, когда идешь в сторону противника, до которого меньше трех километров. Войдя в нужную лесополосу, мы медленно втроем двинули в нужном направлении. Шли все вместе, между нами было метра три-четыре, свет от луны позволял это делать.

Мы шли не спеша, прислушиваясь по сторонам. Честно говоря, информации по расположению соседей, противника и прочего не было никакой, и от этого наше продвижение становилось немного медленнее, чем обычно. Но торопиться нам было некуда. Пройдя нужные полтора километра, я посадил дозор на жопу, а сам посмотрел на карту, пытаясь сориентироваться на местности по уходящим лесополосам и ЛЭП, которые были уже оборваны.

– Да вот, наверное, тот курган, с которого нам наблюдать, – сказал Сеня, глядя в ПН-93-4 своей СВД. – Его на фоне деревьев немного видно.

Сеня был среднего телосложения, не высокого роста, и с узкими глазами. До армии он жил на севере, много охотился, поэтому он сразу попросился на должность снайпера. Снайперское дело постиг он очень неплохо, много что знал, и довольно метко стрелял.

Я вскинул автомат, посмотрел в ночник и стал вглядываться в сторону кургана. Яркая луна давала подходящее освещение для ночника, и курган хорошо различался в ночном прицеле.

– Да, точно, нам туда, – сказал я, посмотрел на Демона и, сделав короткую паузу, продолжил, – Пошли, а то сидеть холодно на жопе. Неохота, чтобы лиса нос показала[29]29
  Лиса нос показала – первые признаки геморроя


[Закрыть].

Бойцы улыбнулись, и мы резво начали движение по полю, все время оглядываясь по сторонам. Минут через десять мы дошли до точки, иногда присаживались, или, как сейчас модно говорить, принимали низкую изготовку для стрельбы, только стрелять мы не собирались, а слушали посторонние звуки в поле. Курган был высотой два метра, с колючим низким кустарником и небольшой выемкой внутри, как раз для того, чтобы мы посадили туда свои задницы и слились с местным антуражем.

Передний край противника был строго на юг от нашей точки, до него было километра полтора. Я достал компас, подождал, пока он найдет север, и сразу определил сектор нашего наблюдения. У нас еще был прибор, редкий в те времена: в нем был и тепловизор, и дальномер, и при этом он еще вел видеозапись, но для простоты буду его называть тепловизионный дальномер. Он был нелегкий, но для нашей задачи был подходящий. Сначала мы начали наблюдать лежа, как и положено, но поняли, что ни хрена не видно. Затем встали на колено, увидели в тепляк небольшой костерок, который был относительно близко к нам. Я не мог понять, это кто? Наши или не наши?

– Филин, я Юстас, прием.

– На приеме Филин, – довольно быстро ответил ротный, такое ощущение, что он ждал меня в эфире с гарнитурой в руке.

– Видим костер к югу от нас, метров четыреста до него, может, с полкилометра. Это кто?

– Это местные, соседи. Они на нашем передке сидят. Тебе надо за них смотреть.

– Принял, теперь понятно, – ответил я и через какое-то время добавил, – До связи.

Сначала я пытался разглядеть хоть что-то вдали, но все мои попытки были тщетны. Нам очень сильно мешала лесополоса, в которой, собственно, и горел костерок, и дальше нее мы физически видеть не могли. Я попросил Сеню понаблюдать в свой ночник, а сам решил попробовать испытать данное средство разведки. Я навел прибор на костер и на тех, кто сидел вокруг. Отжав кнопку, я посмотрел на табло. Он указал дальность и координаты. Я заинтересовался. Сел пониже, достал карту и под светом луны начал определять по координатам данное место. И оно сошлось с лесополосой на карте, до которой было четыреста пятьдесят метров с копейками.

– Что за прибор?! Столько проблем убирает. Идеально, – сказал я и дал Демону попробовать повторить то же самое.

– Вещь, – произнес Демон, слегка оттопырив нижнюю губу, – С координатами вообще четко. Арту удобно наводить, надо только объект найти, – добавил питерский здоровяк.

Мы разглядывали все вокруг, что только могли, но кроме маленького костерка ничего не видели.

– Юстас, Филину на прием, – раздалось у меня в гарнитуре.

– На приеме, – ответил я, не убирая прибор от глаз.

– На западе от вас, примерно в той стороне, находится техника противника, она далековато, конечно, но попробовать можно «стрельнуть» дальномером и добить.

– Принял, попробуем, если что-то будет, доложу.

Мы в шесть глаз начали изучать местность в западной стороне. Бойцы смотрели через ночники, я смотрел в этот тепловизионный дальномер. Хотя ночь была и лунная, и огромные поля вокруг нас были хорошо просматриваемы, но все равно обнаружить и найти технику противника не получалось. Так продолжалось примерно в течение часа – мы передавали друг другу дальномер, так как он и весит прилично, и глаза от него очень сильно устают, если долго в него смотреть. Мы периодически докладывали ротному, что ничего не видим. В итоге я повернулся на юг, нашел через тепляк свет от костра и медленно начал просматривать лесополосу на запад до тех пор, пока она не закончилась. Азимут был двести двадцать пять градусов, ровно на юго-запад. Теперь я стал просматривать сектор юго-запад – запад, постоянно нажимая кнопку для определения дальности.

– Подозрительно тихо, командир, очень тихо, – произнес Демон, вглядываясь в лесополосу, откуда мы пришли. Мы точно возле передка?

– Ну, так ночь, Демон, кому шуметь-то? – ответил я, доставая карту из разгрузки.

Так прошло еще минут тридцать-сорок, ничего найти у нас не получалось. Где-то далеко что-то бабахало, взрывалось, а мы сидели посередине поля на колючем кургане и пытались найти технику.

– Командир, смотри, Град[30]30
  Град – реактивная система залпового огня


[Закрыть] полетел с их стороны, – сказал воодушевленно Сеня, указывая над лесополосой, к югу от нас.

Кто видел улетающие снаряды Града ночью, тот меня сейчас понимает. Это красиво, когда на фоне ночного неба появляются огненные полосы на короткое время, а потом все исчезает, и после этого, с некоторым временным опозданием, которое напрямую зависит от расстояния, на котором ты находишься от места залпа, до тебя доносится шум улетающих снарядов. Я наблюдал это уже не в первый раз, но все равно это впечатляет.

– Надеюсь не по нам, – произнес Сеня, слегка улыбнувшись.

– Сплюнь, – ответил я ему и сел на свой поджопник. Уже прилично холодало, от такой работы на одном месте организм остывал, и первые, как это обычно бывает, начинают мерзнуть конечности, в моем случае – пальцы на руках. Я снял перчатки и начал дыханием отогревать пальцы рук, потом сделал несколько выдохов в перчатки, засунул туда руки и поднялся продолжить наблюдать, как тут, в северо-западном направлении от нас, начался сыпаться тот самый град с нереальным шумом и грохотом. Он накрыл площадь в районе соединения двух лесополос, которые находились от нас метрах в четыреста. Мы все инстинктивно присели.

– Нихуя себе, – с очень большими глазами произнес Демон, глядя, как происходят разрывы относительно недалеко от нас.

Когда закончился грохот разрыва снарядов и наступила полная тишина, Сеня вдруг спросил:

– Это по нам? Или это не по нам?

– Хер его знает. Но приятного мало. Улетают они красивее, чем прилетают, это факт. Не хотел бы я сейчас оказаться в той лесополосе, очень бы не хотел, – с военным сарказмом высказался я и начал выходить на ротного.

– Филин, я Юстас, прием.

– На приеме Филин для Юстаса.

– Филин, в четырехстах метрах от нас, на северо-запад, отработал Град с их стороны. Нас не задело, но было очень неприятно. Как принял, прием.

– Принял тебя, Юстас. Оставайся на месте, продолжай наблюдение.

– Принял тебя.

Бойцы молчали. Я всматривался в лесополосу, пытаясь понять, почему стреляли именно туда. Начал смотреть в тепляк, но тоже ничего. Да и если бы кого-то ранило, то, наверное, издавались бы хоть какие-то звуки и крики, но была тишина.

– Командир, еще один град, только уже с нашей стороны, – произнес Демон, и я повернулся на север.

Теперь, с другой стороны, вылетали такие же ракеты, был точно такой же пейзаж, как и в прошлый раз, только это уже не вдохновляло, а наоборот, тревожило, так как четыреста метров для Града – это очень мало. Теперь уже я надеялся, что это летит не в нас, а по вражеским позициям. Но я ошибся. Через какое-то время в тот же самый перекресток лесополос прилетели ракеты, которые вылетели уже с нашей стороны. Количество ракет было больше, так как время и мощность разрывов были намного больше, чем в тот раз. Находясь в поле на кургане и наблюдая за происходящим, получаешь приличную дозу адреналина, основанную на внутренней тревоге, которая появляется независимо от твоего опыта, знания и навыков. Страшные разрывы, яркие вспышки, треск ломающихся деревьев – все это мы наблюдали минуту, может, меньше: течение времени там приостанавливается. Находиться на таком расстоянии – тревожно, ближе – страшно, в самом очаге – не знаю. Кто был в самом очаге, наверное, уже не расскажет, как там было. Спасти тебя может только удача. Только она поможет тебе при обстреле артиллерии. Ни твой СИБЗ[31]31
  СИБЗ – средства индивидуальной бронезащиты


[Закрыть], ни твой тюнингованный автомат, ни что другое. После таких моментов многие начинают верить в Бога, молиться, носить крестик и так далее. Артиллерия – штука страшная и мощная. Даже находясь на расстоянии четырехсот метров, ты осознаешь и понимаешь, что сегодня повезло. Но куда они стреляют? Что те, что эти? Этот вопрос остался открытым там, на кургане.

– Филин Юстасу, прием.

– Да, говори, Юстас, – уже какой раз я услышал голос ротного за эти пару часов.

– Еще один Град прилетел рядом с нами, в ту же точку. Находиться тут становится опасно. Может, мы начнем движение обратно? Объект найти не можем, сидим здесь просто так.

Филин сделал длинную паузу, потом появился в эфире и сказал:

– Да, возвращайтесь назад.

Бойцы все слышали через гарнитуру, поэтому быстро встали, и мы начали движение обратно тем же маршрутом, что и выдвигались сюда. Но мы не бежали, шли так же размеренно, осматривая все вокруг и прислушиваясь к звукам. Дойдя до лесополосы, мы повернули налево и пошли по полевой дороге, которая находилась в тени, и слились с темным фоном деревьев. Обратно дошли гораздо быстрее. При входе на станцию стоял какой-то суровый человек, который спросил у нас сигареты.

– Не курим, – коротко ответил я и, не поднимая на него глаз, зашел внутрь станции, поднялся на второй этаж, где находился ротный.

– Все нормально? – спросил ротный из темноты комнаты, когда увидел меня.

– Да, в принципе, да. Только прилетающие Грады испортили обстановку и настроение. Только я не понял, куда они поливали? По нам и промахнулись или целенаправленно в лесополосу?

– А куда именно прилетело? – спросил ротный, раскрывая карту и включая свой фонарик.

Я присел, нашел глазами курган и показал т-образное пересечение лесополос на северо-западе от кургана.

– Близко, бля, – ответил ротный, нервно покусывая карандаш.

– Ну, смотря с какой стороны взглянуть. С одной стороны, близко, а, с другой стороны, далеко.

– Согласен, – ответил ротный и продолжил. – Технику не видно? Да я вообще не знаю, с чего они взяли, что с этого кургана будет что-то видно.

– Да этот курган – обычный холмик, который для НП[32]32
  НП – наблюдательный пост


[Закрыть] не подходит совсем. Бесполезный, ниже всех лесополос вокруг.

– Ладно, будешь чай или кофе? – предложил ротный.

– Не откажусь, – ответил я, снимая автомат и ставя его у стола, – Подзамерзли там прилично, похолодало заметно.

Ротный зажег на полу газовую горелку, поставил на нее свою металлическую кружку, достал из разгрузки два пакетика чая, сахар, и сел на ящик. Вид у него был бодрый, хотя прошло уже полночи. Но вся усталость приходит уже утром – ночью работается относительно легко.

Выпив горячего чая вприкуску с пайковым шоколадом, я уже хотел пойти расстелить коврик и прилечь вздремнуть, как сонный радист ротного начал энергично отвечать кому-то в гарнитуре, потом повернулся в нашу сторону и протянул гарнитуру ротному, давая понять, что его ждут на том конце провода.

– Филин на связи, – ответил ротный, присев рядом с радистом.

Выслушав порцию какой-то информации, ротный отдал гарнитуру радисту и быстро произнес:

– Юстас, надо опять туда выдвигаться, причем срочно, им нужен человек, который скорректирует артиллерию. Сказали, что техника там есть, что с кургана должно быть видно. Я им еще не докладывал, что ты вернулся с кургана, поэтому они думают, что ты еще там. Требуют координаты, поэтому надо ускориться.

– Поспал, бля, – произнес я в тот момент, когда накидывал ремень автомата.

Я зашел в комнату, где спали бойцы.

– Сеня, Демон, на выход, через минуту выходим.

Без лишних вопросов бойцы тут же вышли из комнаты, и мы начали спускаться. Я решил ускорить процесс и немного согреться, отдавая команду «Бегом». Начали мы лихо, забежали уже в известную лесополосу, но буквально метров через сто Демон остановился и поднял руку.

– Что там, Демон? – шепотом спросил я у него.

– Движение, командир. Впереди идет кто-то, видимо, по этой же тропинке, – без каких-либо эмоций произнес Демон, повернувшись ко мне и дождавшись, чтобы я подошел вплотную.

– Кто здесь будет ходить? Свои? А сигналы опознавания? А если не свои? – зашевелилось у меня серое вещество, – Давай глубже в лесополосу уйдем, пропустим, посмотрим, если что, ротному доложим. Не думаю, что здесь противник так нагло гуляет, хотя хер его знает, что здесь вообще творится.

Демон повернулся и, бесшумно отодвигая ветки, начал уходить вглубь, мы с Сеней пошли за ним. Те, кто шел нам навстречу, передвигались относительно громко, но при этом разговоров слышно не было. Мы легли на снег, на всякий случай изготовились и ждали появления гостей. Громкий шум при передвижении и отсутствие разговоров говорит только об одном, что люди очень сильно устали, и шедшая перед нами колонна людей дала мне понять, что я не ошибся. Люди в колонне по виду были очень уставшие, некоторые не могли поднимать ноги, крайний человек вообще тащил свой автомат за ремень, цепляя дульником снег, при этом колонна была очень длинная, человек сто, наверное.