Текст книги "На пороге Нового Завета"

Автор книги: Александр Мень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Но Господь не отменит Своего обетования. Он не даст погибнуть неблагодарным. Когда иссякнет сила Иерусалима, когда "сокрушен будет бранный лук", увидит он своего истинного Владыку.

Ликуй, дочь Сиона, торжествуй, дочь Иерусалима!

Вот Царь твой грядет.

Праведный Избавитель Он,

Кроткий едет на осле Он и на сыне ослицы.

Зах 9,9

Триумфатор не случайно предпочтет осла. Конь издавна был символом войны. На конях неслись в бой цари-поработители: ассирийцы и египтяне, персы и греки. Мессия же вступит в святой град на осле, знаменующем мир. Вот почему Христос изберет его в день Своего входа в Иерусалим. Тем самым Он заявит о Себе как о Царе примирения.

Для Второзахарии, как и для Иоиля, явление Мессии неотделимо от духовного переворота в сердцах верных:

"А на дом Давидов и живущих в Иерусалиме изолью Я дух благодати и умиления; и они воззрят на Меня, Которого пронзили, и будут рыдать, как плачут о единственном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется великий плач в Иерусалиме, подобный плачу о Хадад-Риммоне на равнине Мегиддо" (Зах 12, 10-11).

Хадад-Риммон был ханаанским богом природы, смерть которого оплакивали так же, как гибель Осириса, Адониса, Аттиса. Но о ком будет плакать народ Божий? Кто этот Страдалец, пронзенный руками человеческими? Им будет Сам Господь, многократно отвергнутый и забытый людьми, им будет и Мессия, царским престолом Которого станет Голгофа (21). Не только Израиль, но и "все племена" (12,14) раскаются в своем противлении Богу, воистину пронзенному человеческими грехами. Ритуальный траур по языческим божествам сменится подлинной скорбью, плачем о своей неблагодарности и слепоте. "Воззрят нань Его же прободоша..."

Можно думать, что была какая-то связь между проповедью Иоиля и Второзахарии и возрождением иерусалимского праздника покаяния. Назывался он Йом-Киппур (правильнее Иом ха-Киппурим), то есть День Очищения.

История его в высшей степени своеобразна, ибо он проделал эволюцию от старых полуязыческих обрядов до священнодействий, проникнутых возвышенной духовной символикой.

Начало Йом-Киппура коренится еще в домоисеевой эпохе, когда израильтяне приносили жертвы демону пустыни Азазелу. После Моисея празднику придали очистительный смысл. Он должен был напоминать о страшной силе греховной скверны, заражающей человека. По обычаю, из двух козлов, предназначавшихся для жертвы, одного изгоняли в пустыню. Этот "козел Азазела" как бы олицетворял собой грех, удаляемый из среды народа (22). Таким образом, первобытный обряд был превращен в действо, знаменующее покаяние Общины.

В царскую эпоху День Очищения играл незначительную роль. Книги Библии, написанные до плена, почти не упоминают о нем. Но в годы, когда вновь ожило чаяние последнего Суда, Киппур стал одним из самых чтимых праздников. В отличие от прочих он не был связан с каким-либо историческим событием; смысл его сводился к тому, что всякий грех есть вина перед Богом и только Он один может очистить человека от скверны.

Из Талмуда явствует, что Йом-Киппур постепенно приобрел эсхатологический характер и поэтому его назвали Днем Суда (23). Он стал как бы прообразом искупления мира.

Само слово "искупление" означает выкуп Богом грешников, которых Он, освобождая из рабства, приобретает для Себя, то есть спасает. Но может ли быть спасено нечистое? "Святому Израилеву" подобает владеть лишь святым достоянием. И поэтому праздник Судного Дня становится временем сердечного сокрушения и радости примирения с Богом. Небесная воля и воля человеческая сливаются в едином порыве навстречу друг другу, и этот порыв несет миру исцеление и оправдание.

"Велико покаяние, говорит Талмуд,– ибо оно ведет к искуплению, как сказано: И придет Искупитель на Сион и для тех, кто отвратится от грехов своих во Иакове" (24). Праздник Киппура есть поэтому преддверие к явлению Мессии. В этот день "все жители мира проходят перед Ним" (25). Пастырь и Господь, Он очистит овец Своих и введет их в незакатное Царство.

Такова сущность этого праздника, и теперь нетрудно понять, почему апостол Павел и автор Послания к евреям, говоря о спасении через Христа, прибегали к языку и образам ветхозаветного Дня Очищения.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава четырнадцатая

СУДНЫЙ ДЕНЬ

1. Платон. Федон, 68 а.

2. Это стремление, привлекшее внимание философов-пессимистов и психоаналитиков, стоит в таком решительном противоречии с основным вектором всей мировой жизни, что мы можем оценивать его исключительно как черту падшей, искаженной человеческой природы. "Воля к смерти" как болезненная форма самоутверждения раскрыта Достоевским в образе Кириллова.

3. Ср.: Пс 6, 6; 86, 6, 10-13. Аналогии во внебиблейском мире: Гильгамеш, XII; Одиссея, XI, 489. Обстоятельная характеристика учения о Шеоле дана в кн.: П. Страхов. Воскресение, с. 139 сл.; Н. Н. Rowlеу. The Faith of Israel. London, 1970, р. 157 ff.

4. 1 Цар 2, 6. Ср. 32, 39, где Бог говорит: "Я умерщвляю и оживляю". Однако многие толкователи полагают, что в молитве Анны сказано лишь о том, что одним людям Бог дает смерть, другим – дарует жизнь. См.: Н. Н. Rowlеу. The Faith of Israel. London, р. 169.

5. Ос 6, 1-2; 13, 14; Иез 37.

6. Пс 15, 10; ср.: 48, 16. Буквально "святому Твоему", но слово "святой" употреблено здесь не в современном смысле, а для обозначения человека, "посвященного Богу", "принадлежащего Ему", т.е. верного.

7. В Книге Иова и в Пс 72 есть почти буквально повторяющиеся выражения, напр., Пс 72, 11 и Иов 22, 13. См.: Виttenwieser. Тhе Psalms, 1938, р. 526.

8. Пс 72, 1-4. Первые два стиха даны в предположительной реконструкции. Вместо ле Исраэль (к Израилю) первоначально могло стоять ле йашар Эль (к праведному Богу).

9. Быт 5,24; 4 Цар 2,1-12. О богословском смысле идеи "вознесения" человека к Богу см.: К. Лион-Дюфур. По ту сторону смерти.-"Логос", 1973, Э 9-10, с. 7 ел.

10. Общую характеристику апокалиптической литературы см.: С. Трубецкой. Еврейская апокалиптика.– В его кн.: "Учение о Логосе в его истории", с. 262-312; С. Булгаков. Апокалиптика и социализм, с. 51 сл; Н. Н. Rowlеу. The Relevance of Apocalyptic, 1947.

11. Быт 1, 2, где Хаос обозначен словосочетанием тоху-вабоху. Слово тоху (хаос, пустота) упомянуто и у Второисайи (45,18). Буквальный (отличающийся от синодального) перевод этого места: "Он (Бог) сотворил землю не пустою (ло тоху)", то есть пустота, хаотическое состояние мира, не входила в замыслы Творца.

12. См.: S.Virgulin. Isaia. Roma, 1968, p. 128; J. Lindblom. Die Jesaja-Apocalypse. Lund, 1938, S. 71. О разорении Вавилона и похищении статуи Бэла говорят: Ктесич (Персия, XXI) и Геродот (I, 83).

13. О событиях этого времени см.: Р. Фрай. Наследие Ирана. Пер. с англ. М., 1972, с. 171 cл.

14. См. по этому вопросу статью S.Virgulin в журнале "Bibliae Oriente" (1972, Э 2). Следует, впрочем, отметить, что большинство исследователей относит Апокалипсис Исайд к последним десятилетиям IV в. , т. е. ко времени походов Александра. См.: напр., К. Корниль. Пророки М. , 1915, с. 197 сл.

15. Бл. Иероним считал Иоиля современником Осии и Амоса (VIII в. до н. э.). Аргументы в пользу этой датировки приводятся Н. Добронравовым (Книга пророка Иоиля, М. , 1885, с. 13 сл). В 1835 году В. Фатке впервые выдвинул предположение, что Иоиль писал после плена. Он основывался на сходстве Книги Иоиля с Книгами Ионы и Малахии, на упоминании там греков, плена и на общем духе пророчества. Эта датировка принята сегодня большинством библеистов. См.: G. F. Wood. Joel, Obadia. – JBC, I, р. 439-440. А. Капельруд, доказывавший, что Иоиль был храмовым пророком, относил его к 600 г. до н. э. (А. S. Кареlrud. Joel Studies, 1948), но при этом он все же считал, что в окончательной форме Книга Иоиля была написана ок. IV-Ш вв.

16. Иоиль 2, 23. В синодальном переводе слова натан лахем ет ха морэ ли-цедака переданы как "даст вам дождь в меру". Но еще в Вульгате стоит более вероятный перевод: "даст вам учителя праведности". Этот перевод принят многими современными экзегетами. Употребление кумранитами титула "Учитель Праведности" (см. ниже гл. ХIХ-ХХ) косвенно доказывает, что таково было понимание текста в древности.

17. Иосиф Флавий. Археология, XI, 8. Вопрос о достоверности рассказа Флавия остается до сих пор открытым См.: М. Noth. Тhе Нistory оf Israel. London, 1972, р. 354. Как правило, историки считают сообщение Флавия легендарным. Вот основные аргументы, выдвигаемые при этом: 1) никто, кроме Иосифа, о факте посещения царем Иерусалима не сообщает. Но у нас слишком большие пробелы в источниках, чтобы утверждать это с полной уверенностью; 2) Александр, взяв г. Тир, двигался к Египту по Сирийскому побережью и осадил Газу. В том же месяце он уже прибыл в Египет и следовательно, у него не было времени посетить Иерусалим. Однако, учитывая нежелание Александра оставлять в тылу непокорный город, можно вполне предположить, что он быстрым маршем прошел в Иудею; 3) встреча царя и первосвященника произошла у горы Скопус (Сафа), то есть не с той стороны города, откуда могли идти войска Александра. Но сам Иосиф объясняет причину этого. Гора была выбрана царем из-за ее удобного положения (Арх. XI, 8, 5), 4) считают неправдоподобным благосклонное отношение Александра к первосвященнику и иудейской религии. Между тем именно такое отношение к восточным верованиям характеризует религиозную политику Александра. (В частности, он не побоялся потерять время, совершив поход в далекий оазис, чтобы вопросить оракула египетского бога Амона.) См.: История иудейского народа по "Археологии" Иосифа Флавия. Серг. Посад, 1903, с. 201 сл.

18. Автор 9-14-й глав Книги Захарии, в отличие от первого Захарии, уже не говорит о воссоздании Храма; его мессианские воззрения иные, он говорит о Дне Избавителя уже в иных терминах, нежели его предшественник (см. "Вестники царства Божия"). В настоящее время Второзахарию относят к эпохе Александра. См. : RFIB, I, р. 581.

19. Мф 23, 35; Лк 11, 51. Священник Захария, упомянутый в 2 Пар 24, 20 и убитый в 814 г. до н. э., был сыном Иодая и не может быть отождествлен с Захарией Евангелия. О насильственной смерти Захарии, отца Иоанна Крестителя, также нет достоверных сообщений. То, что Христос говорит о Захарии и Авеле, должно означать, что Захария был одной из последних невинных жертв Ветхого Завета. Автор 9-14-й глав Книги Захарии был последним пророком, писания которого вошли в Библию, и поэтому вполне мог быть "последним мучеником" Евангелия. Можно предположить, что существовало предание о смерти второго Захарии, хотя сама его книга была присоединена к писаниям первого Захарии.

20. Согласно Исх 21, 32, тридцать сребреников была установленная Законом средняя цена раба. Поэтому плата, данная Пастырю за Его труд, носит оттенок пренебрежения. См.: Д. Рождественский. Книга пророка Захарии Серг. Посад, 1910, с. 143.

21. Септуагинта (и синодальный перевод) ставит здесь: "воззрят на Того, Которого пронзили", между тем в масоретском тексте стоит: "воззрят на Меня..." См.: бл. Иероним. Толкование на пр. Захарию.-Творения, т. 15. с. 153.

22. См.: М. Кобрин. День Очищения в Ветхом Завете. Холм, 1902.

23. См. об этом: L. Ligier. Peche d'Adam et peche du Monde. Bible-Kippur-Eucharistie, 1961, р. 251 ff.

24. Иома, 86 в.

25. Мишна, Рош-Гашана, 1, 2.

Часть IV
ИУДЕЙСТВО И ЭЛЛИНИЗМ

Глава пятнадцатая
ЦЕРКОВЬ ЗАКОНА

Блаженны непорочные в пути, ходящие в Законе Господнем,

Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его.

Пс 118, 1-2

Иудея, 332-175 гг. до н. э.

После смерти Александра с Иудеей повторилось то же, что было во времена борьбы между фараонами и царями Месопотамии. По меткому сравнению Иосифа Флавия, Земля Израиля стала похожа на корабль, на который со всех сторон обрушиваются волны. Семь раз переходила она из рук в руки, и, в чью бы пользу ни клонилась победа, страна неизменно подвергалась разорению. По жребию Палестина досталась Селевку Никатору, но и Птолемей I не хотел отказываться от нее. Уже в 319 году он овладел Иерусалимом, вступив в город в субботу, когда жители, не предполагавшие в нем врага, справляли праздник. Однако окончательное присоединение Палестины к державе Птолемеев произошло лишь восемнадцать лет спустя, после завершения раздела Александровой империи.

Столетнее правление "македонских фараонов" не было для иудеев тяжелым временем. Монархи Египта оказывали им покровительство, и даже те, кого они выселили за пределы родины, получили привилегии и пользовались религиозной и гражданской свободой. Птолемеи придавали большое значение тому, что иудеи всегда верны данной клятве, и охотно брали их в наемные войска.

Египетское правительство обычно не вмешивалось в дела Иерусалимской общины, возглавляемой первосвященником. Ее жизнь протекала поэтому сравнительно мирно. Единственным конфликтом, который потряс ее, был самаринский раскол.

Поводом к нему можно считать закладку второго храма на горе Гаризим, близ Сихема, но на самом деле конфликт, как мы уже знаем, начался давно. Еще в первые годы после возвращения из плена Община отвергла помощь и союз самарян. Эти потомки обитателей Северного Израиля, смешавшиеся с другими народами, не сохранили чистоты веры, и поэтому иудеи отказывались видеть в них часть народа Божия. То, что персы поставили Иерусалим в административную зависимость от Самарии, углубило конфликт, придав ему политическую окраску. Реформа Эзры и Нехемии довершила дело.

Впрочем, на какое-то время соперничество, казалось, стало стихать, и самаряне приняли Тору как единственно подлинный Моисеев Закон. Но мир длился недолго. Отзвуки древних распрей Севера и Юга, гордыня и взаимная нетерпимость постоянно подтачивали его. Самаряне все больше проникались убеждением, что именно они и есть настоящий "остаток" Израиля, а иудеи лишь узурпаторы, чье господство некогда навязал народу Давид. Поэтому северяне не признали и авторитета пророков, большинство которых жило в Иерусалиме. Южная традиция, развившаяся после падения Самарии в 722 году, была в глазах самарян еретической. Держась только за Тору, они считали свой Сихем тем "святым местом", о котором говорит Закон. Исторически они были правы: во дни Моисея и Иисуса Навина Сихем почитался как религиозный центр (1). Но за прошедшие века многое изменилось. Иерусалим, куда Давид перенес Ковчег, стал для народа Божия новой духовной столицей, вокруг которой с тех пор совершались все события Священной Истории.

Когда Александр появился в Палестине, самаряне сразу же перешли на его сторону, надеясь получить перевес над Иерусалимом. Но, увидев, что ошиблись в расчетах, они задумали полное церковное отделение от Юга.

Согласно Иосифу Флавию, у губернатора Самарии Санбаллата был зять Манассия, брат иудейского первосвященника. Иудеи осуждали Манассию за брак с самарянкой, а в глазах самарян он вполне мог стать законным первосвященником храма, который они собирались воздвигнуть. Надо было лишь заручиться согласием Александра.

Македонец в то время осаждал Тир. Надеясь снискать популярность у сихемлян, он разрешил им строить святилище. Так около 328 года возник самарянский храм, соперник иерусалимского. Иудеи расценили это как вопиющий вызов Закону (2).

Большинство историков долго сомневалось в достоверности сообщения Флавия, поскольку Санбаллат был известен как современник Нехемии, то есть жил на сто лет раньше. Но найденные недавно близ Иерихона документы подтвердили рассказ Иосифа. Оказалось, что и в IV веке Самарией правил человек, носивший имя Санбаллата, вероятно внук первого. Он-то и был инициатором раскола (3).

Разрыву немало способствовал ригоризм иудейских вождей. Но те же новооткрытые документы оправдывают их строгость. Среди имен самарян, встречающихся на папирусах, есть такие, которые включают имена языческих богов: Ваала, Кемоша, Набу. Это означает, что самаряне в массе были еще сильно заражены язычеством. Впоследствии под влиянием Торы самаряне освободились от этих пережитков политеизма. Но отчуждение зашло уже слишком далеко, как это часто бывало в конфликтах между малыми родственными группами. К тому же признать правоту самарян означало бы для иудеев отказаться от Давидова мессианства и пророков (4).

В Своей беседе с самарянкой Христос, предрекая то время, когда люди будут чтить Бога повсюду, не оправдывал, однако, действий раскольников. "Спасение – от иудеев", – сказал Он, тем самым давая понять, что Иерусалим город Мессии – есть подлинный оплот ветхозаветного Откровения. На этом же стояла иудейская Община, которая по праву считала себя преемницей древнего Израиля.

Самосознание Общины тех лет нашло отражение в книге одного из иудейских историков. Она называлась Дибрей хаямим, то есть "Дела (минувших) дней", а в греческом и латинском переводах – Летопись (Паралипоменон, Хроника). Она была написана около 300 года в Иерусалиме (5). В ней излагаются те же события, что и в Книгах Царств, но под иным углом зрения. Если целью авторов Второзаконнической истории было привести народ к покаянию, показав ему падения его и измены Богу в прошлом, то Хроника рассказ о происхождении иудейской Общины.

(О Второзаконнической истории см. том. 5.)

Книга начинается генеалогией, восходящей к праотцам человечества. Этим Священная История включается в рамки и истории мировой. Североизраильское царство как раскольничье почти выпадает из поля зрения автора. Он хочет показать, что Моисея и Ковчег связывает с Иерусалимом и его Храмом непрерывная традиция. "Остаток Израиля" – это не просто те, кто уцелел после нашествий, разрухи и плена, а сохранившие дух Моисея и верность Нафанову пророчеству.

Автор Паралипоменона был, вероятнее всего, священником. Его книгу справедливо называют "церковной историей". В ней много внимания уделяется духовенству и богослужению, подробно и вдохновенно описаны праздники и религиозные торжества перед Храмом. Ликование народа, уповающего на Господа, – излюбленная картина писателя, не раз повторяющаяся на страницах его книги. Но при этом он очень далек от идей иерократических и не является сторонником светской власти первосвященника. Единственная богопоставленная власть – это власть дома Давидова; мессианское царство неотделимо от нее. То, что Бог изрек некогда через пророка Нафана, не может быть отменено никакими историческими обстоятельствами.

А между тем обстоятельства складывались скорее в пользу иерократии. После Зерубабеля мы уже ничего не слышим о судьбе потомков Давида. Хотя они не исчезли бесследно и, конечно, свято хранили память о своем происхождении, но персы не допускали их к власти, зная о склонности иудеев к восстаниям. Такое же положение сохранилось при греках. Единственным национальным правителем оставался первосвященник. Возможно, иудеи считали его временным наместником Дома Давидова, и поэтому его вступление на престол стали сопровождать торжественным обрядом помазания (6). Первоиерарха даже прямо именовали Помазанником, но, как явствует из Книги Хроник, помазание его не было тождественно царскому. А именно с Царем-Мессией связывали День Господень. Чем меньше было надежд на восстановление гражданской монархии, тем большим ореолом окружалась мессианская теократия будущего. Она никак не отождествлялась с властью духовенства. Его роль сводилась к укреплению Израиля как Церкви, спаянной единой верой, едиными обычаями, единым Законом.

Символами церковного единства иудеев по-прежнему оставались Тора и Храм. Как выглядело в то время Сионское святилище, мы узнаем из сообщения грека Гекатея.

"Приблизительно в середине города,– пишет он, -поднимается каменная стена, имеющая в длину пять метров и в ширину сто локтей, с двумя воротами. Внутри этой стены возвышается четырехугольный жертвенник, сложенный из необтесанных, но просто собранных и необделанных камней в таком виде, что каждая сторона имеет двадцать локтей, вышина же его десять локтей. Близ него построено большое здание, в котором стоят жертвенник и светильник, оба из золота, весом в два таланта. На них неугасаемый огонь горит днем и ночью. В храме нет ни изображения, ни дароприношения, там отсутствует всякое растение, нет ни рощи, ни чего-либо подобного в этом роде. Священники там проводят дни и ночи, исполняя разные священнодействия" (7).

Святая Святых, Двир, хотя уже и лишенный Ковчега, как и в древности, знаменовал Божие присутствие. Благоговение перед ним постоянно возрастало. Даже сам первосвященник входил туда лишь раз в год. Библейские книги неоднократно повествуют о наказании язычников, которые пытались проникнуть в Двир.

Одно из таких покушений произошло, когда вновь вспыхнула война между Птолемеями и Селевкидами. К тому времени восточноэллинистическая держава уже утратила свои владения в Персии, поэтому Антиох III, прозванный Великим, царь молодой и энергичный, решив компенсировать потери за счет Палестины, сделал попытку вырвать ее из рук Птолемея IV.

Войска соперников сошлись весной 217 года до н.э. близ сирийского города Рафии. Силы их были равны; с той и другой стороны выступали десятки тысяч пехотинцев, колесницы и слоны. Птолемей выиграл сражение благодаря тому, что опирался не только на наемников, но вооружил египтян, которые прежде не несли военной службы. После отступления Антиоха III Птолемей для покрытия расходов решил воспользоваться сокровищами Иерусалимского Храма, и только чудо спасло святилище от разграбления. В другой раз посягательство на Храм предпринял Гелиодор, министр Селевка IV, но был, как рассказывает 2 Маккавейская книга, изгнан ангелами (8). Эта вторая попытка относится уже к 176 году – к эпохе правления в Иудее Селевкидов.

Сирийские цари овладели страной не сразу. Вскоре после битвы при Рафии египтяне осознали свою силу и Птолемей IV оказался на грани катастрофы. Только соглашение с жрецами спасло его. Этим воспользовался Антиох Великий и еще раз попытал счастья в Палестине. На этот раз дело обернулось в его пользу. В борьбе с египетским генералом Скопасом он получил поддержку иудеев, которые были оскорблены неуважительным отношением Птолемея к Храму.

"Антиох, -пишет Полибий,– занял Батанею, Самарию, Авилу и Гадару, и вскоре за тем к нему явились иудеи, живущие около храма, носящего название Иерусалим" (9). Антиох подтвердил все права евреев, которые те имели раньше, и даже послал щедрые дары Храму. Две тысячи иерусалимских семей было взято царем для гарнизонной службы в Вавилонии.

В 198 году был наконец заключен мир; согласно договору Иерусалим переходил под контроль Селевкидов. Никто не догадывался, что новая власть окажется неизмеримо хуже старой. Селевкиды были, как мы уже знаем, фанатичными эллинизаторами и в этом отношении представляли для евреев куда большую опасность, чем либеральные Птолемей. Но сам Антиох Великий правил пока сравнительно гуманно. Он был благодарен иудеям за их помощь. Кроме того, на его горизонте показался новый могущественный противник. Это был Рим, недавно с успехом завершивший вторую войну с Карфагеном. В 190 гиду римляне разбили армию Антиоха Великого, и под их нажимом он отказался от дальнейшей экспансии. В 187 году Антиох погиб при попытке ограбить храм Бэла в Эламе. А через несколько лет покончил с собой Ганнибал. Два главных врага Рима пали. Однако царство Селевкидов еще не утратило своей силы, и власть его над всей Сирией сохранялась.

По рассказу 3 Маккавейской книги, в годы борьбы между Антиохом III и Птолемеями в Иерусалиме правил первосвященник Симон II. Автор вкладывает в его уста вдохновенную молитву, в которой первосвященник молит Бога защитить святыню и народ. Иосиф Флавий говорит, что еще раньше был в Иудее верховный пастырь по имени Симон, которого прозвали Праведным. Но, по-видимому, так называли Симона, жившего при Антиохе III (10). Иудейский мудрец Бен-Сира писал о нем около 180 года и изображал Симона настоящим отцом города: он заботился о жителях Иерусалима, отремонтировал Храм, восстановил крепостные стены, разрушенные в годы войн, провел в цитадель новый водопровод. Вероятно, сам Бен-Сира присутствовал в Доме Божием, когда Симон Праведный совершал богослужение. Во всяком случае, описывая ритуал Судного Дня, он говорит как очевидец, видевший Симона в Храме.

Сколь величав был он, когда появлялся из скинии и когда выходил из за завесы,

Как яркая звезда из облаков и как полная луна во дни праздника

Когда он облачался в одеяния славы и одевался в полное убранство.

И певцы начинали петь, и звуки музыки сливались со сладостной хвалой.

Когда же он оканчивал службу Господню и приносил положенное Ему,

Тогда он сходил и поднимал руки свои над всей Общиной Израиля (11).

Бен-Сира изображает Симона II преемником пророков, а талмудическое предание именует его последним из Мужей Великого Собора. По-видимому, после Симона этот институт пришел в упадок. Его оттеснил национальные гражданский орган – Совет старейшин, или Герусия, получивший потом название Синедриона (12).

О Симоне в народной памяти сохранилось много сказаний. Талмуд говорит, что при его жизни в Храме никогда не гасла лампада и не ослабевал огонь жертвенника. Считалось, что именно Симон запретил произносить имя Божие Ягве, заменив его словом "Адонай", Господь. По другому сказанию, он задолго предвидел свою смерть. Праведник говорил, что каждый год в Двир его сопровождал таинственный старец в белых одеждах. Но однажды старец не вышел вместе с Симоном, и тот понял, что конец его близок. В этом же году первосвященник, действительно, умер (13).

То, что мы знаем о Симоне Праведном, показывает его человеком, чуждым крайностей и нездорового мистицизма. Свое мировоззрение он выразил в лапидарной форме "На трех вещах стоит мир на Торе, на богослужении и на делах милосердия" (14). Смысл этого изречения, ставшего пословицей, заключается в том, что истинная религия есть вера в Откровение, выражающаяся в благочестии и добродетельной жизни.

Учеником Симона II был Антигон из Сохо. На широту его взглядов указывает хотя бы то, что он не считал зазорным носить иноземное, греческое имя Антигон полагал, что благочестие не сводится к рабскому и формальному следованию уставам Торы. Главное – не награда или кара, а любовь к Богу. Только тот, кто вдохновляется ею, может быть угоден Богу. "Не уподобляйтесь,– говорил Ангигон, – рабам, которые служат господину с целью получить вознаграждение, но будьте похожи на тех, кто служит господину бескорыстно, и да будет у вас страх Божий" (15). Подобная мысль свидетельствует о высоком уровне религиозного сознания иудейства.

Однако в то же самое время в стране появились люди, особенно среди знати, которые стали оказывать сопротивление режиму Торы. Побывав в чужих краях, они пленились светским духом, царившим в эллинизированных городах Сирии и Египта, и требования Закона стали представляться им ненужной и тягостной обузой. Народ называл этих иудеев решаим, нечестивцами, а книжники видели в них серьезную угрозу. Чтобы создать заслон от пагубного влияния вольнодумцев, они усилили церковную замкнутость. Таким образом, Израиль, избежавший индийского аскетизма, познал иной тип отрешенности: отгородился от мира за стенами Торы.

В этом конфликте выявилась извечная проблема религиозного сознания: как соединить открытость к жизни с защитой глубочайших духовных ценностей веры от эрозии? Иудейство предпочло оборонительную позицию. Еще не пришло время для евангельского синтеза, да и для народов, принявших христианство, он будет очень труден. Им не раз придется идти по стопам древних иудеев и запирать свои ворота. Нужно будет многое понять и пережить, прежде чем отрицание "мира сего" и любовь к миру сольются воедино.

Попытки синтеза станут предприниматься уже и в конце ветхозаветного периода, но пока ревнителям Закона оставалось лишь готовиться к духовному сражению. О чем они думали и чем жили в эти годы, красноречиво говорят псалмы, посвященные Торе. Их авторы не ведают компромиссов с решаим: они сделали свой выбор.

Блажен муж, который не ходил на совет нечестивых, и на пути грешных не стоял,

И на сборище кощунствующих не сидел.

Но к Закону Господню – влечение его, и о Законе Его помышляет он день и ночь.

Пс 1,1-2

Никакие глумления решаим не могут поколебать псалмопевца.

Гордые насмехались надо мною,

но я не уклонился от Закона Твоего,

вспоминал суды Твои, Господи, от века и утешался.

Ужасают меня нечестивые, оставляющие Закон Твой.

Пс 118, 51-53

При чтении псалмов о Торе бросается в глаза отношение человека к заповедям Божиим. Они для него "благое бремя", а не внешний гнет, который человек несет лишь вынужденно. Псалмопевцы-законники одушевлены глубокой любовью к Богу, в их молитвах как бы находит свое развитие мысль, высказанная Антигоном из Сохо. Не боязнь кары ведет праведника, но уверенность в том, что высшее благо сосредоточено в Боге и Его заповедях:

Закон Господень совершен, укрепляет душу,

Откровение Господа верно, умудряет непорочных.

Пс 18, 8

Люди должны увидеть свое несовершенство и нечистоту: от внешних поступков до тайных движений души; только тогда они поймут, где искать спасение и источник истинной жизни. Кто, кроме Господа, может исцелить человека от его немощей и искупить от зла? Знаменитый 118-й псалом – этот шедевр хокмической поэзии – весь проникнут жаждой святости. Нигде в Ветхом Завете с такой глубиной не воплотилась любовь к Богу и благоговение перед Его спасающей волей.

Всем сердцем моим ищу я Тебя, не дай мне уклониться от заповедей Твоих.

В сердце моем я сохранил слово Твое, чтоб не творить греха пред Тобою.

Благословен Ты, Господи! Научи,меня уставам Твоим .

О пути откровений Твоих я радуюсь, как о всяком богатстве.

О заповедях Твоих размышляю и взираю на пути Твои.

По милосердию Твоему оживляй меня, и буду хранить откровения уст Твоих.

Навеки, Господи, слово Твое утверждено в небесах, истина Твоя в род и род.

Ты поставил землю – и она стоит, по определениям Твоим все стоит доныне, ибо все служит Тебе...

Я заблудился, как овца потерянная, взыщи служителя Твоего, ибо заповедей Твоих я не забыл.

Пс 118, 10 сл.

Хотя эти слова очень часто звучат в христианских храмах, нередко забывают о великой духовной и нравственной силе, присущей "религии Закона". Конфликт между Иисусом Христом и учителями Торы давал повод многим богословам забывать о положительных сторонах законничества. А ведь именно Спаситель говорил ученикам о книжниках: "Все, что они велят вам, соблюдайте и делайте" (Мф 23, 3). Он упрекал наставников иудейства прежде всего в бездушном и формальном исполнении заповедей, в лицемерии и ханжестве; сам же Закон был объявлен Христом – священным (Мф 5, 17-19). Он обличал лишь его искажения.