Текст книги "Здесь было лето (СИ)"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава пятая

Если бы Вовка не заболел, то точно получил бы от бабушки нагоняй за потерянную майку.

А так перед ним поставили поднос с крепким чаем и таблетками, тарелку с супом и чашку с ягодами.

– Будешь лежать до обеда, минимум! – сказала бабушка строго. – Подумать только, не успел приехать, а уже заболел! Что я твоим родителям говорить буду, когда позвонят?

– Скажи, что все нормально, здоровый сын ушел гулять!

Бабушка всплеснула руками:

– И вот с таких лет врать научился! Кошмар!

Впрочем, бабушка не умела сильно и долго злиться, поэтому уже к обеду обо всем забыла.

За окном снова выглянуло солнце, и о дожде напоминали лишь тяжелые капли, сыпавшиеся с листьев при легком дуновении ветра, да лужи на дороге. Из окна Вовка видел грязный Лизкин велосипед, в колесах которого путалась трава, а раму облепила вязкая коричневая жижа. Правда, долго сидеть и смотреть в окно Вовка не мог – кружилась голова.

К обеду же пришли Артем, Толик и Серега. Бабушка наворчала и на них, для порядка, а потом предложила каждому чаю и печенья.

– Заболел! – сказал Толик, присаживаясь на край кровати.

– Это у тебя акклиматизация! – вставил умное слово Артем. – Я читал о ней. Когда издалека приезжаешь, всегда нужно некоторое время привыкнуть к новой погоде. Если не привыкнешь, то все – сразу заболеешь. И никуда от этого не деться.

– Ну, утешил человека. – Серега единственный не отказался от чая с печеньем и поэтому сидел сейчас за столом и наслаждался чаепитием. – Хорошо, что мы сегодня ни в какой лес не поедем, а то бы пропустил все.

– Еще бы. Там грязно и сыро! – Артем поежился. – Я бы в лес сейчас даже за деньги не поехал.

– Вот уж бы и не поехал! А за сто тысяч долларов?

– Даже за сто тысяч долларов. Здоровье дороже, мама говорит.

– Мама ему говорит. – фыркнул Серега. – Я бы за сто тысяч долларов хотя бы подумал…

В комнату вошла бабушка, которая несла на подносе горячие пирожки и чашку чая для заболевшего внука.

– Мама правильно говорит. – сказала она. – Деньги – дело наживное, а здоровье не купишь. Вон у Вовки, у балбеса, были бы деньги, и что? Поехал без майки, голову где-то потерял и заболел. Теперь будет лежать с температурой, пока его друзья по улицам бегают, и никакие деньги ему не помогут.

– Бабушка! – взмолился Вовка.

– А что бабушка? Бабушка пирожков приготовила. Ешьте, и не думайте отказываться. Худые все, больные! Ужас, а не поколение. В мои-то годы, военные, такого не было!

Ребята переглянулись.

– Бабушка. – снова сказал Вовка, отхлебывая чай, – А ты не знаешь случайно, ну, вдруг, у вас жил в станице такой мальчик – Саша Чижек?..

Бабушка нахмурила лоб, задумавшись. Вовка затаил дыхание. Артем за бабушкиной спиной выпучил глаза и покрутил пальцем у виска.

– Знакомое имя… – произнесла бабушка, наконец, – Не могу припомнить, кто именно, в голове крутится. А что такое? Знаешь его?

Вовка неопределенно пожал плечами.

– Да так… Вспомнил просто. А тебе сколько лет было в сорок третьем?..

– В войну-то? Ох, дай бог вспомнить. Сейчас мне семьдесят восемь… – бабушка принялась загибать пальцы. – Это, значит, отнимаем семьдесят… потом три складываем… отцу моему, значит, было тридцать два… а мне – одиннадцать. Маленькая я совсем была, вот как вы. Но хорошо помню войну. Отец мой воевал, вон, фотография его висит. До Берлина дошел и обратно вернулся, целехонький. Потом спился потихоньку, рюмку за рюмкой… эх… война всех тогда достала, душу наизнанку вывернул. Кабы не она, был бы у меня и отец живой, и мать, и не схоронила бы всех подруг на кладбище в конце сорок третьего…

Бабушка приподняла очки, за которыми глаза ее казались большими и круглыми, смахнула слезу, пробормотала что-то и поспешила из комнаты на кухню. Там пузырилось масло на сковородке и нетерпеливо потрескивали дрова.

– Довел бабушку. – прошептал Артем, пуча глаза. – И чуть нас всех не сдал! Ты чего? Мы еще фильм не сняли!

– Я только узнать хотел.

– Узнать он хотел… а о нас подумал? Сегодня-то в лес не идем, значит, еще на два дня задерживаемся. И пока не снимем – все это секрет. Понимаешь, Вовка? Могилы, землянка – это секрет. Нефиг про Чижика и про Аркадия того спрашивать…

– Артем прав. – вставил Толик, тоже шепотом. – Но мы без тебя, Вовка, никуда не пойдем. Ты же вроде как первооткрыватель. Партизаны в могилах почти семьдесят лет пролежали и еще пару дней пролежат, ничего не случиться. Главное, выздоравливай.

Вовка отхлебнул еще немного чая, разглядел на дне кружки прилипшую тонкую дольку лимона.

– Вот ведь как бывает. – сказал он. – Всю зиму в Мурманске, при минус тридцати не болел, а под летним дождем заболел. Кому расскажу – не поверят. И что вы сейчас делать будете?

– Пока с тобой посидим. – отозвался Серега. – Потом в кинотеатр сходим. Там сегодня какой-то фильм идет с Джеки Чаном.

– Тогда давайте играть в "города". – быстро вмешался Артем, который любил игру в "города", потому что считал себя очень эрудированным. Правда, никто и никогда не мог доказать Артему, что Трансильвания – это никакой не город.

– Анапа! – завопил Серега и рассмеялся.

Игра пошла весело, с шутками и спорами. После "городов" переключились на игру в "угадай кто?", потом достали со шкафа старенькое лото с пожелтевшими от времени карточками, стряхнули пыль, размешали и начали играть на "щелбаны". Артем, будучи ведущим, подражал какой-то телезвезде, оттопыривал верхнюю губу, картавил и говорил: "Семьдесят семь, две кочерги, ужас!". Щелбаны, правда, он получал, не выходя из образа.

Вскоре бабушка принесла обед – тарелки борща, тонкие кусочки сала, сыр, колбасу, зеленые стрелы лука, а на второе – салат и жареную молодую картошку, прямо в кожуре. Как ребята не отказывались, у бабушки был большой опыт воспитания капризных детей, и уже через несколько минут все четверо уплетали обед за обе щеки. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – они частенько кушали друг у друга, когда засиживались в гостях в непогоду (в ясные дни найти кого-нибудь из них дома было очень сложно). После обеда Вовка выпил несколько таблеток и почувствовал, что медленно, но верно проваливается в сон. Да и бабушка сказала, что друзья, это замечательно, но больному нужен покой. Пусть высыпается и выздоравливает. Тогда сыграли еще одну, самую последнюю, партию в лото, разыграли щелбаны между Толиком и Артемом, и засобирались.

– Ты, главное, пей много воды! – вещал начитанный Артем. – И еще спи! Тогда завтра же будешь, как огурчик!

– И на ночь компресс на спину наклей! – говорил Серега. – Я не знаю, как это делается, но, говорят, помогает.

– И про таблетки не забывай! – это был Толик. – А мы за тебя кино посмотрим, потом расскажем.

Расстались весело, Вовка даже высунулся в окно и корчил уходящим друзьям рожи. Но как только они ушли, Вовку окончательно сморило. Все же, его организм боролся с болезнью. Не прошло и нескольких минут, как Вовка уже уснул, а вошедшая бабушка тихо поправила сползшее на пол одеяло.

Проснулся Вовка оттого, что услышал тихий бабушкин шепот. Она говорила кому-то, что Вовка спит, но можно подождать, он скоро проснется, уже почти три часа прошло.

За окном день клонился к вечеру, солнце устало разгоняло тени, а на небе снова скапливались тучи.

Бывает так, когда весь день невыносимо душно, а по ночам все время льет дождь. Тогда можно с самого утра взять несколько спичек и пойти искать резвые ручейки-однодневки. К обеду такие ручейки обычно высыхают, умирают под лучами солнца, а вот рано утром они еще бурлят, несутся с невероятной прытью, будто не успевают к месту назначения вовремя, будто ждет их кто-то. И тогда можно найти основание подобного ручейка и запустить по нему четыре спички разной величины – одна Вовкина, вторая Толика, затем Серегина и Артемкина. А потом идти вдоль ручейка, наблюдая за путешествием собственной спички, и подгонять ее, чтоб приплыла к финишу раньше остальных. А ведь на пути спичку ждут бурные водовороты, препятствия в виде опавших листьев, веточек, камешков. И помочь никак нельзя, иначе победа не засчитается. Бедная, бедная спичка! Сколько ей приходится преодолеть трудностей, чтобы добраться до того места, где ребятам надоест, наконец, играть и они начнут бурно выявлять победителя. И ведь не каждая спичка доберется. Бывает, скрутит все четыре водоворотом, или попадутся на пути решетки канализации – и приходится снова идти к началу, снова запускать новичков, снова следовать по опасному пути…

В эту минуту Вовке захотелось выскочить на улицу, позвать друзей и запустить спички в каком-нибудь ручейке, который еще не успел высохнуть. Но стоило сесть на кровати, как снова закружилась голова.

Проклятая болезнь!

Вовка застонал, лег обратно, закутался в одеяло. Внезапный порыв улетучился, вместо радости пришло расстройство, и даже некоторая злость – на непогоду, на забытую майку, на температуру. Почему-то казалось, что если сейчас не пойти и не запустить спички по ручью, то уже больше никогда не получится этого сделать.

В комнату осторожно заглянула бабушка.

– Проснулся? – спросила она, и Вовка вспомнил о том, что в соседней комнате еще кто-то есть. Кто-то, кто пришел к нему. – К тебе гости. Как себя чувствуешь?

– Нормально. – буркнул Вовка. – Что еще за гости?

Бабушка посторонилась, в комнату вошла… Лизка.

Вовка даже подтянулся на кровати, забыв про головокружение. Потом торопливо завозился, плотнее закутался в одеяло, чтобы Лизка ненароком не увидела его в одних трусах.

– Ты, это, чего пришла? – от удивления нагрубил Вовка, взглянул на Лизку из-под нахмуренных бровей.

Бабушка за Лизкиной спиной взмахнула руками, мол, зачем же так грубо, потом пробормотала: "Ладно, вы тут общайтесь…" и поспешила выскочить за дверь.

Лизка нерешительно топталась на пороге.

– Я могу уйти… – сказала она, едва слышно. – Просто я…

– Нет, нет, я не это хотел сказать. Мне просто… ну, странно, что ты пришла, вот. Проходи, садись на стул или, там, вон, табуретка есть. Можешь садиться куда угодно, в общем… – Вовка смутился, потом подумал – а чего это вдруг девчонки смущаться, и затараторил так быстро, что оставалось только удивляться. – Я твой велосипед, знаешь, немного, ну, испачкал. Мы вчера по лесу катались, а потом дождь начался, и вот мы под дождь попали, а я майку забыл в лесу, и простудился из-за этого. Не из-за того, что майку забыл, а потому что дождь начался. А я с непривычки. У меня эта, как ее, акклиматизация, вот…

Лизка скромно села на край стула, сложила руки на коленках, смотрела на Вовку, не мигая, разглядывала. Потом спросила:

– А это вы куда ездили? Просто так, по лесу катались?

– Ага. Ну, почти просто так.

– То есть ты, Вовка, такой же путешественник, как и я! Путешествуешь везде, что-то ищешь. Молодец.

– Ага. – снова сказал Вовка. – Мы еще настоящую землянку нашли, времен войны. Старая-старая! Там в паутине все, заросло, ужас просто. – Потом вспомнил, что это секрет и быстро добавил. – Только я тебе не говорил!

– Нема, как рыба! – рассмеялась Лизка. – У вас там мальчиковые секреты, я поняла. Жалко, что нельзя будет с вами съездить. Я такие вещи обожаю.

– Еще бы, кто не обожает! Там за землянкой могилы неизвестных солдат есть. То есть, как неизвестных? Очень даже известных, там таблички с именами висят. Мы хотим про это фильм снять, а потом сообщить куда следует, чтобы их откопали и похоронили с почестями, как героев.

– А куда следует?

Вовка пожал плечами.

– Не знаю. Но не в лесу же им лежать, правильно? Належались уже со времен войны.

– Это так правильно… – Лизка вздохнула. – Мой дедушка тоже воевал. И не дожил по победы. У нас хранятся фотографии, много старых фотографий. Папа говорит, что если бы не наши деды и прадеды, то и нас бы никогда не было. И так жалко, что из-за войны они не смогли увидеть своих внуков… А ты, Вовка, молодец! Другие бы посмотрели, ну, могила и могила, и пошли бы себе дальше, а ты хорошее дело сделать решил. Ты бы моему папе понравился.

Вовка смутился еще больше и и торопливо, сбивчиво спросил:

– А ты почему без книжки и без зонтика? Зонт сейчас был бы в самый раз.

– Он же вчера порвался. – сказала Лизка. – А я сегодня пошла в кино, а там твои друзья тоже пришли. Я у них спросила, куда ты потерялся, и они мне рассказали, что заболел. Вот я и решила прийти, проведать. Мы же теперь вроде как снова дружим.

– Ага. – сказал Вовка. – Друзья, значит, сказали. Ну, хорошие друзья.

– А не надо было говорить? – смутилась Лизка. – Я же подумала, что тебе приятно будет, если кто-нибудь к тебе придет. Я тоже болела несколько раз. Даже в больнице лежала. Это очень скучно. Лежишь себе, и никто не приходит. Книжки читать надоело, играть надоело, радио слушать тоже надоело… кошмар один.

– Это точно. – Вовка не знал, что еще сказать. Вообще-то, он продолжал злиться на Лизку за прошлогоднее, за непонятные чувства, которые томились в груди, но сейчас ему было приятно, что Лизка здесь. Может быть, пора перестать злиться и вернуть дружбу в прежнее русло? Получиться ли?

– У тебя температура? – спросила Лизка.

– И она тоже. А так – голова кружится. Я даже сидеть почти не могу. Вот, таблетки пью и сплю. Может быть, завтра или послезавтра вылечусь, и все у меня будет хорошо.

– И правильно. Чаю сделать?

– Чаю? – Вовка смутился. – Не надо, бабушка сделает.

– Я у нее попрошу, сделаю. Мне не сложно.

Лизка вышла из комнаты, до Вовки донесся обрывок ее разговора с бабушкой. Бабушка охала, приговаривала: "Хозяюшка!..", потом зазвенела посуда, донесся легкий аромат чая с лимоном.

– И себе сделай! – завопил Вовка. А то было бы совсем неловко пить чай в одиночку.

И чего это она решила за ним поухаживать?..

Вошла Лизка с подносом, на котором ютились две чашки и блюдце с печеньем. Вовка смутился окончательно.

– Ты, это, прекращай так. – буркнул он и, кажется, покраснел. – За мной не надо ухаживать, я же не смертельно больной.

– Да ладно тебе. На. – Лизка протянула чашку. – Это я так, забежала на минутку. Больше не повторится. Не хочешь, так больше и не будем общаться.

– Ты же первая и не хотела. – продолжал бурчать Вовка. – Я к тебе приходил, гулять водил, а ты… я даже не знаю, как ты поступила. Просто не хотела общаться и все. Разве забыла?

Лизка кивнула:

– Давай считать, что забыла. В прошлом году я одна была, а теперь совсем другая. Повзрослела на год. Бывает же так с людьми. Все взрослеют.

– То есть, ты уже и путешествовать никуда не хочешь?

– А это-то здесь причем? – рассмеялась Лизка.

– Не причем, просто так решил спросить.

– Нет, путешествовать хочу. Еще как хочу. Папа сказал, что через год возьмет меня с собой на съемки фильма в Новую Зеландию. Там я смогу путешествовать, сколько захочу. У меня будет личный гид, который покажет самые-самые интересные уголки. Вот ведь здорово!

– Ага, здорово. – согласился Вовка, попивая чай. – А как у твоего папы фамилия? Мне-то все равно, а вот Артем очень хочет узнать. Он говорит, что может быть знает твоего папу, видел по телевизору.

Лизка назвала фамилию, и Вовка с удивлением обнаружил, что тоже знает ее папу, и не один раз видел его по телевизору. Даже в любимой маминой передаче "Лед и пламень".

– Ничего себе он у тебя знаменитый! – присвистнул Вовка.

Лизка кивнула, хотя было видно, что она сама не сильно-то радуется.

– Вот если бы он у меня был чуточку менее знаменитый, то, может, я бы его чаще видела. – сказала она.

Вовка не совсем понял, что она имела в виду.

– Что может быть лучше знаменитых родителей? – рассудил он беззаботно. – У тебя же все теперь есть. Велик, вон, какой дорогущий. А еще наверняка тебе все покупают, что захочешь. И возят, куда угодно. В Новую Зеландию поедешь. Это же просто супер! Я бы не отказался, если бы мой папа был знаменитым актером. Он бы меня в кино бесплатно проводил, и дал бы поснимать настоящий фильм, настоящей кинокамерой… Артему расскажу – он же лопнет от зависти! А еще я бы его попросил, чтобы он меня брал всюду с собой. Куда-нибудь на передачи, на съемки рекламных роликов, на всякие разные фестивали… это так здорово!

– И совсем не здорово. – вмешалась Лизка и внезапно стала собираться. Даже чай не допила. – Вовка, я пойду, наверное. Ты выздоравливай и больше не болей, слышишь? У тебя еще все лето впереди.

– Ты куда это так быстро? – удивился Вовка. – Я сказал что-то не то?

– Все то, все верно. – Лизка прятала взгляд, торопилась.

– Но ты же еще придешь? Когда-нибудь?..

Лизка кивнула.

– Приду, конечно. – потом случайно заметила Вовкин блокнот с ручкой, лежащие на столе, оживилась. – Можно?

– Конечно.

– Я тебе телефон свой оставлю, хорошо? Я не всегда его беру, но вдруг повезет, и тогда поболтаем! Если что – звони!

Вовка хотел сказать, что у него с друзьями правила, что телефон лежит, выключенный, на дне рюкзака, что еще месяц, минимум, он там и будет лежать, забытый… но Вовка ничего этого не сказал. Потому что не захотел. Номер телефона, оставленный в блокноте, был для Вовки тем, ради чего иногда нарушаются даже самые правильные правила…

Лизка отложила блокнот с ручкой, встала из-за стола:

– Я побегу, в общем. Как выздоровеешь, забегай. Ты же теперь знаешь, где я живу. До встречи.

– До встречи. – брякнул Вовка, а Лизка уже выпорхнула из комнаты.

Было слышно, как она разговаривает с бабушкой, потом хлопнула входная дверь. Вовка увидел Лизку через окно, как она пересекла двор мимо грязного своего велосипеда, и тихонько прикрыла за собой калитку. На душе снова стало тоскливо. Чтобы сбить как-то накатившую тоску, Вовка поднялся, вырвал из блокнота листик с номером и долго его разглядывал, запоминая. Потом аккуратно сложил лист вчетверо и убрал в задний карман шорт. Если бы у Вовки спросили, почему он это делает, то вразумительного ответа никто бы и никогда не дождался. Вовка и сам не знал, что происходит. Но с Лизкиным телефонным номером было как-то… радостнее, что ли.

В комнату заглянула бабушка.

– Ну, что, жив? – спросила она. – А бабка твоя, хоть и старая, а вспомнила! Саша Чижек – это же мальчик такой был. Жил рядом с моими родителями. Ушел в партизаны, да так и не вернулся. А ты откуда о нем услышал уже?

– Да я просто так спросил. – махнул рукой Вовка. – Просто так…

Глава шестая

Следующим утром, когда Вовка возился с велосипедом, приехал Артем.

До этого, глубокой ночью разразилась сильная гроза, дождь хлестал в окно, на улице завывал ветер, то и дело сверкали молнии и гремел гром – такой силы, что жалобно звенели стекла. Вовкина бабушка, в которой с детства сидела боязнь грома, бродила по комнатам, крестилась и причитала что-то о конце света и о бесах, которым не сидится спокойно в своей преисподней. Проснувшийся Вовка, правда, подобного страха не испытывал, и даже наоборот – от легкой свежести грозы почувствовал себя намного лучше, чем раньше. Прямо посреди ночи он заварил себе чаю, выпил его и уже утром был бодрый, здоровый, будто и не болел вовсе.

Бабушка, понятное дело, снова всплеснула руками и попробовала оставить Вовку в постели до следующего дня, но Вовка самостоятельно выбрался на улицу, под теплые утренние лучи солнца, и занялся велосипедом. Негоже ему тут стоять в грязи, под дождем.

А тут как раз и Артем подоспел.

– Я смотрю, ты уже выздоровел совсем. – заявил он, закатывая свой велосипед во двор. – А я тут поддержать друга пришел!

– Ничего, и так поддержишь, здорового!

Вовка как раз натирал раму велосипеда мокрой тряпкой, счищал грязь, обнажая белую поверхность. Артем присел рядом на корточки. Под левым глазом у Артема разбух и налился лиловым овальный синяк.

– Ого! – удивился Вовка. – Рассказывай!

– А что рассказывать? Сходили вчера в кино, потом в парк поехали, в "камешки" поиграть. А там Славик-толстый с Ваней-косолапым и еще двумя какими-то хомяками сидели, пиво пили на лавочке. А я их не увидел сразу, разогнался на велике, вырулил и только потом начал тормозить. А этот жлоб, который Славик, взял и бутылку мне под колеса швырнул. В общем, я-то велик спас, а сам грохнулся прямо носом в траву. Вот, рулем в глаз влетело. – Артем пощупал синяк, поморщился. – До свадьбы заживет. Я бабушку еле уговорил, чтобы она никуда не ходила. А то собиралась уже.

– И правильно сделала бы. Давно с ними надо разобраться. Хорошо, голову тебе не пробили.

– Сам разберусь. – проворчал Артем в сторону. – Вот придумаю что-нибудь и разберусь… Самое ужасное знаешь что? Что мой дядя с этими Славиком и Ваней тоже пиво частенько пьет. Они типа друзья. И дядя мне говорит, мол, нормально все, мелким всегда перепадает. Подрастешь и сам будешь младших по носу бить. Понимаешь? Он даже за меня заступаться не будет. У него философия такая – раз маленький, значит, должен по ушам получать.

– Неправильная философия. Так не должно быть.

– Вот и я о том же. – вздохнул Артем. – Он вчера с ними тоже сидел, смеялся. Я когда домой приехал, потом его ждал, чтобы видео сбросить с камеры. Так до одиннадцати ждал. Потом еще упрашивать пришлось, чтоб ноутбук дал. А когда я видео сбрасывал, он сидел и комментировал. Знаешь, что сказал? Что мы фигню какую-то наснимали, никому эти могилы не нужны. Посоветовал больше туда не соваться. Я ему про Толиков компас рассказал, а дядя рассмеялся и назвал Толика ботаном. Ненавижу его, когда выпьет! Зверюга какой-то, а не дядя!

Вовка потрепал его по плечу:

– И не думай расстраиваться!

– Эх. Я и не думаю. Только неправильно все это как-то… – Артем присел рядом на корточки, – Давай тряпку, помогу что ли.

Вдвоем они отмыли велосипед минут за двадцать. Потом Вовка выкатил его на солнце, сохнуть, а сам предложил Артему забраться на черешню и собрать полведерка на путешествие. Собирание спелой черешни обычно сильно способствовало поднятию хорошего настроения. Кто бы от такого отказался? Пока сидели на дереве, приехал Толик, а следом за ним и Серега. Оба не преминули забраться на дерево, и вчетвером собрали уже не полведерка, а целое большое ведро.

– Такое не утащишь! – вопил радостный Артем, позабывший об утренних расстройствах. – Надо бы хорошенько его ополовинить, а потом остальное пересыпать в пакет и ко мне на багажник, а?

– Дело говоришь! – вторил ему Серега. – Ребята, налетаем.

Там же, под черешней, усевшись в горячей траве, щурясь от солнца, принялись уплетать спелые ягоды за обе щеки.

– А скоро персики пойдут – тянул Толик.

– И арбузы с дынями! – говорил Вовка.

– И кукуруза с горохом! – улыбался Артем.

– И будем все это есть, есть, пока не лопнем! – хохотал Серега.

– Как здоровье-то, Вовка? Выздоровел?

– Не жалуюсь! Голова не кружится.

– А температура?

– Нормальная, комнатная.

– Эх, Вовка, поливать тебя надо чаще холодной водой, чтоб закалился, а то приехал со своего севера, совсем чахлик. Бери пример с Артема. Вон, какой упитанный.

– А чего это я упитанный? Я в меру!

– Артем в меру! Только еще пару кило, и в дверь проходить не будет!

– Только боком!

– Я, между прочим, с прошлого года похудел, а еще вытянулся на семь сантиметров! А вы говорите…

– Вот, Вовка, бери пример! Будешь вытягиваться – не будешь болеть!

– Ох, не хочу я больше болеть, честное слово. Одного дня хватило.

– А мы вчера твою Лизку видели!

– Чего это она моя?

– Потому что твоя и точка. Тили-тили-тесто, жених и невеста! И не надо нам тут говорить, что вы просто друзья. В прошлом году кто за ней носился? Вовка носился. В этом году кто носится? Лизка за ним носится. Вы же, как в сказке про журавля и лисицу. Бегаете друг за дружкой, а встретиться нормально никак не можете.

– Ничего мы не бегаем!

– Ага. Можно подумать, она не к тебе вчера побежала.

– Ну, ко мне.

– Ребята, я же говорю. Любовь у них! Тут все серьезно!

– Да если и любовь! Мне решать, что и как!

– Ты, Вовка, быстрее решай. А то лето снова кончится, а ты ничего и не решишь.

– Без ваших советов, товарищ Командир, обойдемся!..

Так и болтали, ели черешню, пока на дне ведра не осталось всего несколько ягод. Но уже никто и не хотел их брать с собой – наелись и так.

– В путь? – подытожил Толик, поднимаясь. – Вовка, тебя бабушка отпустит-то?

– А куда ей деваться? – спросил Вовка, хотя не был уверен, что все будет так просто. – Я же выздоровел и все такое…

Как оказалось, правда, бабушки дома не было – она оставила на столе сковородку с яичницей, а сама ушла к подруге. Тем лучше. Вовка первым оседлал велосипед и помчался улочками в сторону леса. Друзья спешили за ним.

Вовкиному восторгу не было предела. Еще бы, после целого дня, проведенного в постели, казалось, что потеряна вечность, что ничего уже в жизни не успеть, что надо торопиться, торопиться прожить каждую секунду! И если поторопишься – тогда успеешь. А остановишься хотя бы на мгновение, считай, опоздал, и жизнь пронесется мимо, будто скоростной поезд.

И Вовка поднажал, вырулил на дорогу, потом снова на тропинку, по тополиной алее, к сиреневым зарослям, а там дальше – на край станицы.

В спину кричали:

– Вовка, ну ты ураган!

А Вовка захлебывался смехом, а горячий ветер бил в лицо, а жизнь была прекрасна.

На опушке леса Вовка остановился, подождал остальных, смеясь от удовольствия.

– Вовка с ума сошел! – кричал Артем, нарезая круги вокруг. – Внимание! Надо срочно вызывать бригаду скорой помощи! Люди в халатах, вы где! Ау! У нас тут пациент!

– Вовка, ты как будто в марафоне участвуешь! – запыхался Толик. – По велосипедам соскучился?

– Еще как! Доставай свой компас. Пора в путь! – Вовка облокотился о руль, прикоснулся щекой к горячему металлу. Сердце с непривычки колотилось, будто бешеное, чуть-чуть кружилась голова. Но дышалось легко.

Артем достал камеру, включил, заснял пейзаж вокруг и прокомментировал деловым голосом что-то на счет опасностей, которые подстерегают путешественников на пути к зачетному счастью. Потом пробормотал: "Батарейка садится, совсем забыл…", и быстро убрал камеру обратно в заплечный рюкзак.

– А как же фильм? – спросил Серега.

– Минут на двадцать хватит. – сказал Артем. – А потом я смонтирую что-нибудь. Я уже почти научился монтировать!

Вовке показалось, что он слышит где-то неподалеку шум мотора, но поляна перед лесом была пуста. Метрах в трехстах, неподалеку, была не дорога даже, а обыкновенная колея в траве – вилась от станицы к озерам. Ее рыбаки уже давно проделали, ездят туда-сюда на рыбалку, на ранний, да на ночной клёв. А еще, конечно же, на опушке леса частенько собирались компании, пожарить шашлыков, поиграть на гитаре. Даже свадьбы здесь справляли, на берегу Молочного озера. Вроде как экзотика. Вовка прислушался, но шум мотора растворился в шелесте листьев. Наверное, показалось.

Толик, тем временем, настроил компас, махнул рукой, мол, поехали, и первым же поколесил вглубь леса.

– Толик, а Толик, вот признайся, почему это тебя подарками дорогими завалили? – Вовка пристроился рядышком, крутил теперь педали неторопливо, старался отдышаться.

– Ничего меня не заваливали.

– Ага, я вижу. Компас этот, телефон сотовый, велик новый. У тебя папа банк ограбил что ли?

Ребята рассмеялись. Все, кроме Толика.

– Ничего не грабил. Просто зарабатывает теперь нормально.

– Работу новую нашел?

– Я не знаю. Может, и нашел. – Как-то совсем неопределенно ответил Толик, и расспрашивать его стало неинтересно.

Тогда Вовка обратился к Сереге.

– А ты чего молчишь? Рассказал бы что-нибудь что ли? Как там у вас в Питере? Дождливо?

– Дождливо. – легко согласился Серега. – И ветрено. Утром плюс семь, в обед плюс двенадцать, без осадков, ночью ожидаются кратковременные дожди. Скорость ветра пять метров в секунду. Спонсор нашей программы зубная паста "Мальвина"…

И снова дружный смех распугал птиц по округе.

И снова Вовке показалось, что он слышит тихий, далекий шум мотора. Вовка замолчал, прислушался, но шум или стих, или его не было вовсе.

На всякий случай Вовка спросил:

– Никто ничего не слышит?

Ребята затаили дыхание, прислушались. Но был слышен только скрип колес, шелест травы, да листьев, щебет резвящихся птиц. На мгновение Вовке стало не по себе. Он представил вдруг, что за ними кто-то следит. Кто-то… с недобрыми намерениями. Едет на автомобиле, наблюдает, выслеживает.

– У тебя от простуды галлюцинации! – подытожил Артем. – Если что, держись нас! А то знаю я таких, неадекватных, начнешь сейчас на деревья бросаться, одежду рвать, на луну выть. Я тебя тогда на видео сниму и выложу в интернете. Вот будет смех!

– Я оборотнем стану, по-твоему?

– Ну, а почему бы и нет? – удивился Артем. – Всякое в жизни случиться может.

Ехали еще минут двадцать. Вовке показалось, что он уже почти запомнил дорогу (хотя тут, в лесу, все деревья были какими-то одинаковыми, да и как определять маршрут? Непонятно). Потом Толик, как и в прошлые разы, сказал:

– Все, дальше не едем. – и слез с велосипеда.

В лесу было тихо, зелень листьев приглушала звуки, делала их мягкими, едва слышными. Стоило Вовке прислонить свой велосипед к дереву, как откуда-то сбоку явно и недвусмысленно раздался рев мотора.

Все встрепенулись – все услышали.

– Я же говорил! – выдохнул Вовка, и сердце заколотилось с новой силой.

– Кого же сюда на машине занесло? – подивился Серега. – Это ж знать надо, куда ехать…

– Может, лесники какие. – Толик пожал плечами, хотя было видно, что и он разволновался. – Пойдем.

– А как же велосипеды? Вдруг эти, на машине, мимо проедут, велосипеды увидят и заберут их себе? – насупился Артем. – Давайте их пристегнем что ли? Страшновато так-то оставлять.

– Дело говорит. – Вовка потянулся за ключами и жгутом. – Мало ли что…

– Странно все это. – Толик тоже пристегнул свой велосипед к стволу ближайшего дерева.

Рев мотора стал ближе, раздался треск, будто лопнула толстая сухая ветка, а потом внезапно вновь стало тихо.

– Следят за нами… – Вовка перешел на шепот. – Кто-то следит за нами, спорим?

– Кому мы нужны? – усмехнулся Артем. – Думаешь, тут, в станице, какие-то маньяки водятся? Уже бы давно все о них знали. Это только в фильмах ужасов живет себе мясник в маленькой деревеньке, а никто о нем никогда не слышал…

Артем внезапно замолчал. Лицо его стремительно вытянулось от удивления. Вовка повернулся, ожидая увидеть оборотня, вампира, маньяка с большим окровавленным топором, да кого угодно – а увидел Артемкиного дядю.

Как его звали, Вовка не знал, да и не спрашивал никогда. Слышал только, что несколько лет назад дядя окончил школу, никуда не поступил, а потом скрывался от призыва в армию – переехал в станицу, жил здесь тихо, нигде не работал, зарабатывал случайными шабашками. Пил много, как говорил Артем, ну а кто сейчас мало пьет?

Был дядя невысокого роста, полноват, с редкими белыми волосами, но зато с пышным вихром, спадающим на лоб. На носу – черные зеркальные очки. Во рту сигарета. Дядя неторопливо прикурил, оглядывая застывших в изумлении ребят.