Текст книги "Здесь было лето (СИ)"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ничего себе! – вырвалось у Артема. – Вот это ты нас напугал!

– Правда? – спросил дядя, голос у него был хриплый, глухой. – Ну, извините, не очень-то и хотелось.

– Что ты здесь делаешь? Как это тебя занесло в такую глухомань?

Дядя прикурил, затянулся с силой, выпустил струю белесого дыма в изумрудную пену листьев.

– Артем, это ты лучше мне расскажи, что вы здесь забыли, в лесу? Вам по сколько лет, пацанва? По десять? Так какого же черта вы забрели без старших в самую чащу? А?

Неподалеку взревел мотор, да так неожиданно, что Вовка вздрогнул, завертел головой, высматривая невидимый автомобиль.

– Ты на машине что ли приехал? – удивился Артем.

– Ага. На машине. – дядя сплюнул сквозь зубы, поправил очки. – Так, пацанва, давайте без этих лишних длинных диалогов. Короче, у кого тут из вас волшебный компас? У тебя? – длинный палец ткнул в Толика. Толик сделал шаг назад, ближе к велосипедам.

Вовке вдруг перестало все это нравиться. Стало страшновато.

– Ну, у меня. – отозвался Толик осторожно. – А что?

– В общем, пацанята, тут дело совсем не детское вызревает. Даю каждому по штуке. Тебе за компас, вам всем за молчание. И ты, Тёма, всю свою киношку стираешь, а еще лучше – кассеты мне отдашь. Потом валите обратно по домам и занимайтесь там своими делами. Что вы обычно делаете? На великах катайтесь, рыбу ловите, спички свои в ручейки кидайте. Хорошо? Договорились?

Толик медлил. Вовке вдруг очень захотелось крикнуть Толику, чтобы тот не отдавал компас. Не отдавал и все тут.

– А зачем тебе компас? – спросил Артем. – Ты чего вообще?

Дядя не успел ответить. Неподалеку затрещали ветки, вспорхнули встревоженные птицы, из-за деревьев показался Славик-толстый с лопатой наперевес.

Не зря его прозвали "толстым", ох, не зря. Был он просто огромен, под два метра в высоту, и, быть может, столько же в ширину. Славик, как и все остальные хомяки в станице, оканчивал школу только потому, что ему больше нечем было в жизни заняться. Работать он, судя по всему, не любил, много думать – тоже. Вовка сталкивался с ним пару раз в прошлом году, получал не сильные, но обидные тумаки – и где-то в душе радовался тому, что Славик-толстый выбрал жертвой для постоянных нападок Артема, а не его.

– Слышь, ну чо ты там возишься? – спросил Славик с ходу. – Где могилы-то? Надо до вечера хотя бы управиться и все отвезти, а то бабло нифига не дадут. Ты ж понимаешь, что скорость, она, это, важнее всего.

– Так тебе могилы нужны?! – завопил Артем.

Славик удивленно вскинул брови, сощурился:

– Ты чо, пацанят развести не можешь?

Дядя пожал плечами, кивнул, мол, сам попробуй.

– Да чо тут пробовать? Ща я одного лопатой по хребту опрокину, остальные сами все сделают. Чо там надо? Компас забрать?

– Ага. Волшебный. Вон у того.

– Дядь, ты чего? – снова завопил Артем дрогнувшим голосом. Не ожидал предательства от родного-то дяди. – Ты совсем спятил? Я же бабушке расскажу! Я же все расскажу!

– Да у нас тут и секретный сотрудник завелся! – хмыкнул Славик, угрожающе перехватив лопату. – Ну-ка, цыц, малявка! Или хочешь лопатой по пухлой роже?

– Это… это у тебя пухлая рожа! – из глаз Артема брызнули слезы. От бессилия, от предательства. – С ума посходили что ли?! Как же это так, а? Толик! Не давай им компаса!

Толик ответил тихо, не по-детски рассудительно.

– А я и не собирался. – сказал он. – Еще чего.

И со всего размаху швырнул компас в лес. Компас блеснул на солнце, перевернулся, ударился о ствол дерева. Раздался звон. Во все стороны брызнули яркие осколки. В этот же момент яростно заревел Славик, бросился наперерез, размахивая лопатой.

Серега что-то закричал и побежал в лес, мимо велосипедов.

Вовка бросился следом, краем глаза заметив, как бежит наперерез дядя, срывая с глаз черные, зеркальные очки.

А потом началась погоня.

Вовка бежал, не разбирая дороги, чувствовал, что в ушах колотится сердце. А в горле пересохло, и легкие сдавливало, будто железным обручем. Вовка не замечал, как по щекам хлестали ветки деревьев, а ноги царапала дикая трава. Он спотыкался, падал, черпал руками грязь, поднимался, снова бежал.

Где-то впереди маячила белая Серегина майка, а позади пыхтел кто-то, задыхался, кричал неразборчиво. Страх подстегивал. Никогда в жизни Вовка не испытывал такого животного, такого дикого страха. Краем глаза увидел Артема: он бежал, сломя голову, но не выпускал из рук камеру, а худой рюкзак болтался и подпрыгивал на спине, будто внутри сидела взбесившаяся кошка.

И вот, наконец, Вовкины ноги заплелись от усталости, он споткнулся, раз-другой, упал, покатился по земле и замер, лежа на спине, тяжело дыша. Воздух вырывался с хрипом, из носа текло, а перед глазами бегали разноцветные круги.

Будь что будет. Догонят – так догонят.

И кто-то упал рядышком, захлебываясь кашлем. Пробормотал едва слышно:

– Не может быть. Не может быть. – Артем.

Вовка открыл глаза.

– Я все бабушке расскажу! – сипел Артем под ухом. – И папе позвоню! Вот он ему устроит! Он всех здесь на уши поднимет! Это же надо!

Вовка перевернулся на бок, поднялся. За ними, похоже, никто больше не гнался. Неподалеку на пеньке сидел Серега, упирался ладонями в костлявые колени, опустил голову, дышал громко и хрипло. А еще дальше из-за высокой травы показалась взлохмаченная голова Толика.

– Все целы? – спросил Толик, поднимаясь. – Уф, я думал нам конец!

– Какой конец, какой конец! Это только начало! Я папе позвоню! Ух! – Артем в бессилии затряс кулаками, потом сел, поджал ноги, обхватил их руками. – Они могилы хотят вырыть, ограбить и все продать, понимаете? Я по телевизору такое видел. Черные копатели, вот кто они такие. Разденут мертвых солдат, снимут с них одежду, медали, погоны, каски всякие, а потом продадут! Это я виноват, ребята! Я вчера видео скидывал на компьютер, а дядька сидел рядом и смотрел. Он же пиво с хомяками пил, он же с ними заодно! Как я сразу-то не догадался!

– Не виноват ты. Откуда тебе было знать? – пробормотал Серега. Грудь его ходила колесом.

– Уголовник твой дядя. – сказал Толик. – Если он доберется до могил раньше, чем мы об этом расскажем, то доказать уже ничего не получится.

– Это еще почему?

– Они могилы забросают, кресты закопают, землянку разрушат. И как потом проверить, что там могилы были? Как мы теперь вообще это место найдем? Мы же в лесу, неизвестно где, заблудились!

– Нам и не надо искать. Нам в станицу надо, людей предупредить. Думаю, если в милицию сходим, то они весь лес с собаками прочешут и найдут и землянку и могилы…

– Раньше, чем дядька твой. – подытожил Толик. – Все ходить могут? Все в порядке?

– Я в порядке. – подал голос Серега. Его лицо покрылось большими красными пятнами, а миллион веснушек на щеках, казалось, стали еще более яркими, чем были. – Только я бегать больше не буду, ладно? Давайте пешком что ли? Быстро, но пешком.

Вовка отряхнулся, сбил грязь с кроссовок, снял майку, вытер ею лицо, после чего огляделся.

Сказать, что ребята оказались в глухой чаще леса, значит не сильно-то и преувеличить. Кругом возвышались деревья: большие и маленькие, высокие и не очень. Обступили со всех сторон, толпились, любопытные, тянулись ветками к неожиданным гостям, закрывали солнце, напускали тумана под ноги. Трава росла здесь пучками, где могла ухватить редкие лучики солнца. Вокруг могучих стволов ковром лежали сухие и гнилые листья. И казалось, что чем дальше идти в этот лес, тем темнее и страшнее в нем будет, тем выше туман и меньше света.

Вовка задрал голову, сощурился. Над головой, в прорехах между ветвями, были видны редкие облака, лениво ползущие по голубому небу. Еще порхали какие-то птицы, тянулся след от далекого-далекого самолета. Некоторые деревья казались такими высокими, что их макушки могли бы с легкостью расцарапать небосвод.

– Пешком – это хорошо. – пробормотал Вовка. – А кто-нибудь знает, куда идти? Я, например, нет.

– Мы прибежали оттуда. – Артем повертелся на месте и твердо указал в лесную чащу, в туман и мрак.

– Уверен?

– Не совсем. – подумав, сообщил Артем. – Можно посмотреть по листьям. Должны же оставаться следы! А кто-нибудь умеет ориентироваться по мху на деревьях? Он же с одной стороны только растет, разве нет?

– И это нам сильно поможет? – Серега поднялся, походил кругами вокруг пня, запустив пятерню в рыжие кудряшки. – Вот ведь не повезло! Мы заблудились! По-настоящему! Понимаете?

Толик сел на пенек вместо Сереги.

– Еще как понимаем. – сказал он. – Что делать будем?

– А разве этот лес большой? Он же возле станицы, его наверняка сильно вырубили.

– Ага. В этих краях кругом одни леса. Может быть, сильно не заблудимся, но покружим основательно. – Вовка снова посмотрел на небо. В голову пришла задорная мысль. – А если забраться на макушку какого-нибудь высокого дерева, то можно будет увидеть, куда нам идти! Мы же не так далеко от станицы. Ну, полчаса ехали на велосипеде, плюс еще бежали. Километров пять, не больше. Правильно?

– Это если в нужную сторону пойдем, то через час выберемся! – оживился Серега. – Может, тут лесники какие-нибудь ходят!

Артем деловито потер руки:

– Кто полезет?

– Видимо, придется мне. – Вовка поискал глазами самое ветвистое дерево, чтоб легче было лезть, подошел. – Поможете? Подсадите?

Дерево было теплым на ощупь, кора – гладкая. У самой земли ветки почти высохли, сбросили листья и тихо скрипели в такт ветру. Вовка потоптался по ковру их сухих листьев, размышляя, стоит ли разуваться или нет. Высоты Вовка не боялся, а по деревьям ему уже приходилось лазить, и не раз… не на такую высоту, конечно, но все же.

Сзади подхватили Серега и Толик. Артем бодро командовал:

– И раз, и два, взяли!

И Вовку приподняли, подтолкнули; он ухватился руками за первую ветку, поискал ногами опору, подтянулся. Потом еще выше, еще одна ветка, осторожно, чтобы не упасть – под ногой скрипнуло – Вовка перелез повыше, и представил, будто он отважный спасатель, из передач, и от того, как быстро он поднимется, зависят жизни многих людей. Четверых, как минимум.

Сквозь листья блеснуло солнце, яркие лучи защипали глаза. Чем выше Вовка поднимался, тем сильнее становился ветер. Здесь он чувствовал себя хозяином, и не любил, когда посторонние тревожили его царство. Ветер трепал Вовку за щеки, драл волосы, тряс под ним ветки, которые становились все тоньше и тоньше, но Вовка упорно поднимался вверх.

– Не возьмешь! – шептал Вовка сквозь зубы. На глазах наворачивались слезы. Пару раз ветер так нещадно накидывался на крохотную жертву, что Вовке приходилось замирать и обхватывать ствол руками, чтобы не упасть. В такие моменты сердце Вовкино колотилось с бешеной силой.

Но вот он поднялся так высоко, что увидел макушки других деревьев. Голубое небо раскинулось перед ним во всей своей красе, будто перевернутый над головой океан. Вовка увидел горизонт, покрытый изумрудными шапками деревьев, яркое полуденное солнце, облака. Это было так красиво, что Вовка забыл и о друзьях и о ветре и о раскачивающемся дереве, и несколько секунд смотрел вокруг, открыв рот от восхищения и удивления. Потом вспомнил, заерзал, повертелся – и разглядел крыши домов вдалеке. Действительно, идти придется долго. И угораздило же так далеко заехать…

– Я все увидел! – закричал Вовка вниз, но, конечно же, ребята его не услышали. Зато отозвался ветер, завыл, затряс дерево с новой силой.

Тогда Вовка поспешил обратно, вниз. Спускаться всегда труднее, чем подниматься, это вам скажет любой мальчишка. Спуск занял так много времени и отобрал так много сил, что, когда Вовка спрыгнул, наконец, в листву, у него дрожали руки и подгибались ноги. Вовка сел прямо под деревом, отдышаться.

– Нашел?! Видел?! – друзья склонились над ним, пытливо разглядывая.

– Нашел! – выдохнул Вовка, стряхивая капли пота со лба. – Видел. Ой, как далеко придется идти!

– Мы же одна команда! – Артем потряс в воздухе кулаком. – Мы выдержим!

Вовка отдышался и поднялся.

– Тогда в путь. – сказал он. – Буду вашим проводником! Если заведу вас в болото, можете поступить со мной, как поляки поступили с Иваном Сусаниным!

– Так просто не отделаешься. – пошутил Серега.

Ребята рассмеялись. Дружный смех снова разогнал усталость и страх – это лучшее лекарство от всех болезней. А потом все четверо углубились в лес.

Глава седьмая

– Послушай, Вовка, – сказал Артем. – Вот мы сейчас, по сути, не просто так идем по лесу, и даже не ищем дорогу домой, а совершаем самый настоящий подвиг, верно?

Вообще-то, они шли именно по лесу, и искали дорогу домой. В последние двадцать минут у Вовки закрадывалось подозрение, что они все же заблудились, потому что пора бы уже и тропинку какую-нибудь отыскать, а лес вокруг становился все глуше, все неприветливее. Звуки тонули в густоте листвы, туман растекался в оврагах, сухие ветки цеплялись за майку, за джинсы, мешали идти.

– Может быть и подвиг. – пожал плечами Вовка, огибая сухую корягу.

Вовкины кроссовки давно промокли, под ногами все время хлюпало. Похоже, новый виток простуды не заставит себя долго ждать.

– Смотря, что можно считать подвигом. – вмешался Толик. – В разные времена подвиги были разными, правильно? Вот, в одни времена подвигом было спасти принцессу от какого-нибудь чудовища. В другие времена подвиг – это вытащить из горящего дома детей, а сейчас если ты маме помог посуду помыть, то это тоже уже подвиг.

– Принцесс от драконов только в сказках спасали. – усмехнулся Артем. – А из горящего дома можно детей и сейчас вытаскивать – и это тоже подвиг будет. Но, согласись, что наше дело на подвиг тянет! Мы же солдат спасаем! Могилы их.

Серега запрыгнул на кривой пень, спрыгнул с него в листву.

– Вообще-то, я сильно сомневаюсь, что люди, которые совершали подвиги вот так целенаправленно об этом думали. – сказал он. – Ты, Артем, вечно преувеличиваешь!

– Я рассуждаю. Подвиг мы совершаем или не подвиг?

– Может быть, просто хороший поступок. – сказал Вовка. – Хороший поступок не обязательно может быть подвигом…

– А вот любой подвиг – это хороший поступок! – оживился Артем. – Не бывает же так, что человек совершил что-то плохое, а потом оказалось, что это подвиг?

– Не бывает. – согласился Толик.

– А как определить границу между просто хорошим поступком и подвигом? В чем разница? Я, вот, книжку читал про то, как вампиры напали на город, а один человек их остановил и спас много жизней. В книжке, конечно, не говорится, что это подвиг, но, согласитесь, спасти город от вампиров – это больше, чем хороший поступок!

– Ну, раз от вампиров, тогда да. – рассмеялся Серега. – Тогда больше! Герой в книжках только подвиги и умеет совершать. Мыть посуду он точно не будет.

– И почему тебя так волнует, подвиг мы совершаем или нет? – удивился Толик. – Разве просто так сделать хорошее дело уже не годится? Вот, просто взять и никому потом не рассказывать, что это мы могилы нашли. Даже если предупредим бабушек, в милицию сбегаем. Ну, спасут погибших партизан от разграбления, ну, перезахоронят, ну посадят твоего дядьку и остальных хомяков на пару лет… а мы об этом молчок. Никому, значит!

– Как это?

– А вот так. Разве внутреннее осознание подвига – это хуже, чем всеобщая признательность?

Артем пожал плечами:

– Ну, ты загнул. – сказал он. – В вашей Москве только и могут, что по-умному разговаривать. Нормальные слова уже позабывали что ли?

– А ты не вертись, Артем, ты скажи, что думаешь. – хитро сощурился Серега. – Ведь Толик правду говорит. Разве подвиг становится менее значимым, если ты его совершил, ну, как бы для себя? Вот ты сидел дома, в компьютер играл, а потом взял и посуду вымыл, пропылесосил, мусор выбросил – и все это, пока мамы нет. Пришла мама, увидела, оценила, а ты не выпячиваешь свой поступок, а сидишь и дальше играешь в какой-нибудь call of duty. Вот и скажи, неужели от того, что ты дальше за компьютер сел, посуда станет менее чистой? Или мусор, может быть, обратно вернется, в мусорные мешки?

– Нет. А к чему вы клоните? Я же просто так спросил…. Ну, про подвиг. Мне интересно. Интересно, есть ли уровень подвига. Шкала, что ли.

– Так вот тебе и шкала. – хмыкнул Толик. – Чем выше подвиг, тем больше о нем говорят. И тем скромнее человек, этот самый подвиг совершивший.

– А самые великие подвиги совершают люди, которые ради этого жертвуют своей жизнью. – Артем задумался, поднял с земли сухую ветку и принялся рубить тонкую траву вокруг. Потом сказал. – Кажется, мы заблудились. Наш следопыт Вовка и правда оказался Иваном Сусаниным. Больше часа уже идем, а когда придем – неизвестно.

– И, правда. – Толик остановился. За ним остановились и все остальные. – Мне кажется, что где-то куда-то не туда свернули, идем в самую чащу. Я таких глухих мест никогда в лесу не видел. Похоже, что здесь и людей-то никогда не было.

– Так не бывает. Здесь грибников всегда полно. – сказал Вовка. – Все равно на кого-нибудь наткнемся.

Серега взял палку, швырнул ее вверх, распугивая птиц.

– Ходим, ходим. – сказал он тоскливо. – А есть хочется. И пить. Может, Вовка, еще раз на дерево слазаешь, посмотришь? Вдруг, правда не туда идем?

– Я в прошлый раз лазил. – нахмурился Вовка. – И у меня кроссовки сейчас мокрые, неудобно.

– Будем считать, что это твой, персональный подвиг. – сказал Артем. – Ведь тоже неплохо, а? Спасешь друзей!

– Я вас уже и так спасал. – отмахнулся Вовка. – Я что, среди вас самый ловкий, по деревьям лазать?

– Да, Вовка, самый ловкий. Именно поэтому мы тебя и просим. По-дружески. Ну, погляди.

Вовка вздохнул. Второй раз лезть на этакую высоту не хотелось. Тем более, начал подниматься ветер, погода портилась.

Но ведь и не бродить же по лесу до самой ночи?

Пришлось лезть. Вовку подсадили в три пары рук, он ухватился руками за скользкие, живые ветки и начал взбираться. Удовольствия никакого! Ветер холодил взмокшую майку, трепал волосы на голове, бил в спину. Дерево тихо и глухо стонало, раскачиваясь, будто собиралось вот-вот рухнуть. Под ногой Вовки предательски хрустнула ветка. Вовка попытался ухватиться руками за ствол, но пальцы соскользнули. Мир перевернулся вверх тормашками и стремительно завертелся. Солнце ударило в глаза. Вовка понял, что падает вниз – вздохнул, а выдохнуть уже не смог.

Кто-то вскрикнул. Вовка упал на спину, тяжело, болезненно. Грудь сдавило, в левую ногу будто воткнули раскаленный прут. А под шею, за шиворот начала медленно затекать ледяная родниковая вода.

– Вовка! – подбежал Толик, наклонился, потрепал за плечи. – Вовка! Ты как? В порядке?

Вовка захрипел. Легкие никак не желали отдавать бесценный глоток воздуха. В глазах потемнело.

– У него кровь! – завопил Артем. – Вся нога в крови!

– Да он не дышит, а ты о ноге!

Вовке казалось, что он словно рыба, выброшенная на берег, лежит и беззвучно шевелит губами. Хотелось выдохнуть, а потом снова вздохнуть. Закружилась голова. Вовка перевернулся на бок – и боль в ноге заставила вскрикнуть. Воздух с шумом вырвался наружу. А потом пошло легче. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

– Что там с ногой? – спросил он, захлебываясь глотками воздуха.

– Да кто ж знает. – пробормотал Артем. – Крови много. Сильно болит?

– Сильно.

Серега помог Толику сесть. Нога не просто болела – искрилась болью. Раскаленный прут проворачивали где-то в области коленки. Дела, наверное, были плохи. Кожа на ноге ниже колена была местами содрана, всюду сочилась кровь. Под коленкой Вовка увидел глубокую рану с разодранными краями. Воображение тотчас подсказало оголенную кость, как в фильмах ужасов, мышцы, сухожилия (знать бы еще, как они выглядят).

– Заблудились, а теперь еще и с раненым! – тоскливо произнес Толик, стянул рубашку и попытался оторвать от нее рукав. – Артем, помогай.

Вдвоем они с хрустом оторвали лоскут рукава. Толик намочил один его конец водой из бьющего родничка и тщательно протер места, где была содрана кожа. Раны щипало, но Вовка терпел, прикусив губу. Когда Толик добрался до раны под коленкой, стало нестерпимо больно. Боль отдавалась даже в голове. Вовка вскрикнул, поджал ноги, но так было еще больнее.

– Не дергайся. Я сейчас перемотаю, кровь остановится. – произнес Толик.

За его спиной бледный Артем записывал происходящее на камеру. А вот Серега, постояв немного в сторонке, надумал что-то свое, пошел к дереву и полез наверх.

– Куда лезешь, идиот? – закричал Вовка. – Тоже упасть хочешь?

– Надо же выбраться! – пропыхтел Серега. – Мне надоело по лесу бродить. А у тебя кровь!

– Пусть лезет. – Толик принялся затягивать рукав вокруг коленки, как жгут. – Он дело говорит.

– Снаряд два раза в одну воронку не падает! – заметил Артем. – А у тебя теперь на один шрам больше будет. Вот тебе везет.

– Ага. Тебе бы так повезло. Помоги-ка… – Вовка облокотился о плечи товарищей и поднялся. – Уж лучше бы я без шрамов и без подвигов этих обошелся, чем такое…

– Ничего. До свадьбы заживет. – подбодрил Толик.

– Хотелось бы.

Наверное, все было не так плохо, как показалось вначале. По-крайней мере, нога болела не очень сильно, хотя быстро ходить и тем более бегать вряд ли получится.

– На, держи! – Толик поднял какую-то корягу и протянул Вовке. – Будет у тебя клюка.

– Тебе бы еще бороду, и станешь вылитым лешим! – облегченно расхохотался Артем. – Такой современный леший, в футболке и кроссовках. А что? Для фильма пойдет! Отличный типажик!

– Вот как запущу сейчас в тебя корягой! – Вовка тоже засмеялся.

Боль поутихла. В это время с дерева соскочил Серега и сообщил, что до станицы еще идти и идти. Часа два, а то и больше. Они действительно где-то сбились и очень долго плутали не в том направлении. Теперь, значит, идти надо так, чтобы солнце было справа.

– Это еще почему? – удивился Артем.

– Потому что станица там. А солнце – это ориентир! Никогда не смотрел передач о путешествиях? – Серега покрутил пальцем у виска. – Все свои книжки о вампирах читаешь.

– Была бы с нами Лизка, она бы нас вывела. – внезапно сказал Вовка. – Знаете, она собирается стать путешественником. Самым настоящим. Как Толик. Будет ездить по всему свету и открывать новые земли. Ну, то есть новых земель уже и не существует вовсе, но есть такие уголки планеты, куда человек только один раз заглядывал и как следует не изучил. И вот Лизка будет изучать. Она все эти ваши ориентирования на местности, как орехи щелкает.

Все трое с удивлением посмотрели на Вовку.

– Сильно, видно, ударился. – констатировал Артем. – Несет несуразицу…

– Или влюбился. – добавил Серега. – Ты, Вовка, когда падал, не вспоминал кого-нибудь еще кроме Лизки?

– Смейтесь, смейтесь. – пробормотал Вовка. – А я серьезно говорю. Лизка девчонка, а лучше нас всех знает, что делать в лесу и куда идти. Я уверен просто, что если бы она пошла с нами, то давно бы всех вывела.

– И чего бы это она с нами пошла? – спросил Толик.

– Потому что я ей рассказал, куда мы идем. Лизке такие вещи нравятся. Она любит исследовать и изучать.

– Ты ее еще и с собой, наверное, звал, да?

– Нет. Не звал. Но очень хотел. Толик, ты не обижайся. Ты будешь путешественником в одной области, а она – в другой. Вы, может, никогда общих земель и не откроете.

– Я и не обижаюсь. Просто удивительно, Вовка, как ты разбазариваешь тайны направо и налево. Сказано же было, что это секрет!

– Ну, секрет! А, вон, Артемкин дядя все узнал еще лучше Лизки. И что из этого вышло? Где мы теперь?

Артем обиженно прикрикнул:

– Меня в свой спор не впутывайте! Я нечаянно все раскрыл, а ты целенаправленно!

– Ну, а от Лизки никакого вреда никому не было…

Все промолчали. Артем запальчиво убрал камеру в рюкзак, принялся пинать листья под ногами.

Вовка тяжело оперся о клюку, сделал шаг, второй, третий. Идти было тяжеловато, под коленкой сильно болело, и боль эта передавалась в виски.

– Пойдемте что ли. Уже обед давно был, а нам еще не меньше двух часов по лесу шляться. – сказал он тихо и побрел в лес, стараясь держаться так, чтобы солнце было справа.

– Вовка, ну ты даешь. – не удержался Толик. – Рассказать о нашем приключении девчонке! Ты бы еще сотовый с собой взял!

Вовка не ответил.

– Если бы сотовый был, кстати, мы бы вообще бед не знали. – заметил Артем, догоняя Вовку. – Но это я так, размечтался. Ладно, давайте не будем ссориться? Мы же друзья, верно? Вовка, дай пятерню!

Вовка протянул руку, Артем крепко ее пожал.

– Ну, хотя бы есть кто-то, кто знает, куда мы отправились. – это подытожил Серега, тоже обменявшись рукопожатием. – Может быть, тогда нас начнут быстрее искать.

– Главное, чтобы нас не искали Славик, Ваня и остальные хомяки! – проворчал Толик. – А за Лизку я тебе, как Командир, придумаю какой-нибудь штраф. Кукарекать у меня под столом будешь.

– А ты, Толик, сам еще не кукарекал! – вновь оживился Артем. – Помнишь, было дело, спор о могилах, а? Вот вернемся, я тебе это тоже припомню. Вдвоем будете кукарекать!

– Если вернемся. – сказал Толик.

И Вовке вновь стало неуютно в этом огромном, темном и шумном лесу. Очень захотелось, чтобы деревья, наконец, расступились, а за ними была зеленая опушка, обнаружилась дорога, и дальше – станица, с ее крохотными саманными домиками, тракторами на обочинах, лавочками вдоль заборов, с густым парком и с Домом Культуры, где был спортзал и кинотеатр. Всего этого вдруг стало так сильно не хватать, что Вовка невольно прибавил шаг. Нога отозвалась резкой болью. Вовка заскрипел зубами. Идти придется медленно – а это не два и даже не три часа, а много больше.

Через какое-то время ребята наткнулись на поляну, где росла мелкая лесная клубника. Она снова оказалась кислой, но ее было много. Набирая полные ладони, Вовка запихивал ягоды в рот, жевал, непроизвольно кривился и глотал, ощущая, как стонет от удовольствия живот.

Ребята расползлись по всей поляне, стараясь наесться и напиться одновременно.

Артем набрал две полные горсти, растянулся на спине и, поглядывая одним глазом на солнце, кидал каждую ягоду по отдельности в рот и долго, тщательно пережевывал.

– Ну и кислятина! – вырывалось у него. – Почему все полезное всегда такое невкусное?

– Мороженое иногда полезно! – отзывался Толик. – Когда гланды вырезают, например.

– Это исключение. А вообще, полезное – невкусное. Мама всегда говорит, что надо есть вареную морковку, или манную кашу, или лук. Хорошо, что она у меня ленится, и мало чего полезного готовит, а то я бы уже давно похудел!

– А я люблю манную кашу! – говорил Серега. – Она же вкусная. Особенно с вареньем! Вот, наложу себе полную тарелку манки, потом зачерпну ложкой варенье и медленно так выливаю. А варенье сразу не тонет, растекается по манке тонкими линиями. Можно даже узор какой-нибудь нарисовать. И я выливаю ложку, а потом – раз – и все перемешиваю. Вкуснотища получается!

От ягод у Вовки заурчало в животе. Желудок требовал продолжения.

– А я бы сейчас борща бабушкиного поел! – мечтательно произнес Вовка. – Ребят, а что можно в лесу есть, кроме ягод?

– Грибы можно собрать! – Толик загнул один палец. – Орехи, например. Зайца можно подстрелить, или птицу.

– Ага, из пальца. – улыбнулся Вовка. – Вот мы сейчас все хотим есть. Одних ягод не хватит. Что бы еще такого перекусить? Серега, ты же смотрел передачи про путешественников! Что они там ели?

– Червяков! – отозвался Серега. – Лягушек. Змей. Есть захочешь, что угодно съешь. Я бы потерпел до станицы, вместо того, чтобы всякую гадость глотать. Мне после ягод даже пить уже не хочется.

– И мне. – Артем сел, забрасывая в рот последнюю ягодку из руки. – Только я теперь спать хочу. Вот так.

– Ага. Вот и ложись на полянке, под солнышком, поспи. А мы пока в станицу сходим и вернемся. – рассмеялся Вовка.

– Не стану я тут спать. – нахмурился Артем. – Вечно вы все привираете.

Он поднялся, недовольный, вытер руки о шорты.

– Я в обед, если хотите знать, вообще почти никогда не сплю. Я маме так и сказал, что уже взрослый и не надо меня заставлять ложиться, все равно не засну. Иногда бывает, что устаю и сам засыпаю, но чтобы так, по приказу, никогда.

– Ох, Артем у нас уже взрослый! – Серега схватился за живот. – Я сейчас умру от смеха! Вырос-то как за зиму! Не узнать просто!

Артем показал Сереге язык, сощурился, поглядывая на солнце, и сказал:

– Может быть, поторопимся? А то, вон, скоро и дождь может быть.

Действительно, по небу ползли черные, низкие и тяжелые тучи, подбирались со всех сторон к солнцу, будто голодные крокодилы. Вовка вспомнил про спички, которые так интересно пускать в плавание по утренним ручейкам, но сейчас ему вдруг стало неуютно и зябко. Одно дело, когда ты лежишь в комнате, под одеялом, в тепле, а за окном всю ночь льет дождь, сооружая те самые ручейки для игры, и совсем другое, когда рискуешь оказаться под дождем в лесу, вечером и безо всякого одеяла.

– Артем не спит в обед, но боится дождя! – разошелся Серега. – Как же это так? Непорядок! Нужно научить Артема или спать или не бояться дождя. Вот ты, Вовка, спишь в обед?

Вовка пожал плечами:

– Серег, прекрати. Я тоже дождя боюсь. А что если мы тут на ночь останемся? Если мы не успеем дойти до станицы? Представляешь?

Улыбка сползла с веснушчатого Серегиного лица.

– Я же пошутить хотел. – сказал он. – А вы сразу обижаетесь.

Вовка тяжело оперся о клюку и заковылял, ориентируясь на солнце.

Вскоре стало темнеть, но не от того, что наступал вечер (до него, по Вовкиным подсчетам, оставалось еще часа три-четыре), а потому что туч на небе становилось все больше. Они отщипывали от солнца ощутимые куски, и не давали лучам пробиться сквозь густую листву. Из-за этого обнаглел дремавший у стволов деревьев туман, разлился по опавшей листве, скрыл траву. Под ногами теперь не просто хлюпало: неприятно холодило лодыжки. Ветер бил в спину, а иногда забегал вперед и швырял в лицо ворох листьев.

Идти становилось все труднее. Вовка часто сбивался с шага из-за болевшей коленки, останавливался, чтобы передохнуть. Ребята останавливались тоже, и хотя было видно, что им не терпится бежать вперед, быстрее из треклятого леса, бросить друга в беде никто из них не собирался.

– Вот тебе и подвиг. – бормотал Вовка, уныло улыбаясь.

– Мы еще им всем покажем. – отвечал Артем. У него все громче и все чаще урчало в животе.

Потом солнце, клонившееся к западу, исчезло совсем, лес погрузился в вечернюю темноту, освещаемый лишь рассеянными, редкими лучиками, пробившими дорогу сквозь тучи. Над головами заурчала, заворочалась древняя сила, сверкнули молнии, первые капли дождя шумно ударили по листьям.

– Надо бы спрятаться где-нибудь. – пробормотал Вовка. Но его никто не услышал в реве нарастающего ветра.

Артем и Серега помогали Вовке идти, а на деле, испуганные, тащили его вперед под локти, не обращая внимания на Вовкину вынужденную хромоту.

Дождь пошел сначала мелкий, потом все нарастал и нарастал, и захлестнул лес с такой силой, что прошлый дождь показался Вовке легкой моросью.