Текст книги "Облаченные в тени (СИ)"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

10

– Что же это такое происходит, Маша? – спросила Елизавета Бочарина у застывшей в дверях девушки, – призраки везде. Убивают людей, хотят править миром. Как же теперь быть, что делать? Братец мой, конечно, все правильно делает. Помешать надо распространению зла, но… Что происходит вокруг? Кому верить теперь, а кому нет? Припоминаешь, Машенька, что любимый мой, Николай, приходил ко мне только по вечерам, когда уже сумерки опускались на улицы и зажигались фонари? А вдруг и он тоже призрак?.. Даже думать страшно! Вот придет он ко мне сегодня вечером, все у него и узнаю. Так прямо и спрошу! Феофан, наверное, не заглянет сегодня, у него дела, так хоть кого-нибудь пригласить, чтобы пришли, чтоб не так страшно одной… Анна Штульцхер напрашивалась на чай, так, может, ее и позвать? Да, наверное, так и сделаю. Вдвоем не страшно. Да и не такая она женщина, чтобы бояться!..

Дверь за спиной Машеньки неожиданно распахнулась. Девушка испуганно вскрикнула. Елизавета села на кровати.

В комнату ворвался возбужденный Феофан Анастасьевич, на ходу напяливая камзол:

– Я поехал, Лизонька, – воскликнул он, – срочные дела, так, что меня сегодня вечером не будет. Я не успею, извини.

– Куда ты? – спросила Елизавета, хотя и так знала, что он направляется к Антонию Тупину. Однако Феофан неожиданно ответил:

– К Богослужебному монастырю, Лиза. Мне кажется, что я нашел исчезнувших людей!

Он подбежал к сестре и, поцеловав еще в щеку, скрылся за дверью, не дав Елизавете возможности задать еще хотя бы один вопрос.

Где-то в глубине дома разнесся его крик:

– Ефим, черт лысый! Собирай вещи, со мной поедешь!..

– Как же я теперь одна? – спросила у испуганной Машеньки Елизавета и побежала в зал, писать приглашение Анне.

11

Все оказалось просто и лаконично.

У Тараса Петровича Бочкина действительно были доказательства. Только не того, что призраки существуют, а того, что всех похищенных действительно убили. Только ведь Бочкин и думал, что их убили призраки!

Так рассуждал Феофан Анастасьевич Бочарин, пока минимиз мчался к Богослужебному монастырю. Оживленный неплохим заработком кучер свистел и прикрикивал на лошадей, мчался по улицам, нарушая правила дорожного движения и не обращая внимания на запоздалые свистки патрульных.

Ефим сидел на сиденье напротив, вжавшись в мягкую обшивку, и испуганно размышлял, для чего он вдруг понадобился хозяину. В тот момент, когда Феофан Анастасьевич звал его, Ефим предвкушал небольшую пьянку на заднем дворе с участием бутылки горилки и двух арбузов. Теперь же он беспокоился только о том, чтобы чересчур додельная уборщица Фекла не выгребла спрятанную бутыль из навоза и не вышвырнула ее вон.

Хозяин Ефима был горяч, взволнован и рассуждал вслух, что с ним бывало крайне редко.

– Никто не обратил внимание на лошадей! – говорил Феофан Анастасьевич, – во всех донесениях и свидетельствах очевидцев лишь мельком упоминается о лошадях, которые были запряжены в минимизы похитивших. Это были черные лошади с белыми пятнами на ногах, чуть выше копыт! Рассматривая сегодня утром найденные в доме Бочкина книги, я совершенно случайно наткнулся на занимательную фреску конца прошлого века. На ней были изображены похороны императора Петра Четвертого. Фреска запечатлела въезд минимиза с гробом на кладбище. В повозку были запряжены черные лошади с белыми пятнами, то есть точно такие же, что присутствовали во всех рапортах и объяснительных! Во втором томе "Странных происшествий" листы вырваны тоже на месте описания похорон того самого Петра.

Я немедленно навел справки в библиотеке и узнал множество интересных фактов, которые и вывели меня на след!

Дело в том, что на похоронах Петра Четвертого произошло действительно странное и необъяснимое явление. Во время церемонии погребения, когда гроб с телом покойного уже опускали в землю, одновременно лопнули все четыре каната, и гроб рухнул в яму с двух метровой высоты. Однако он не только не развалился, но и ни капли не пострадал. Вслед за этим происшествием, по свидетельству многих, кто пришел на похороны в тот день, небо вдруг потемнело от огромного количества ворон, прилетевших с юга. Вороны застыли над кладбищем и стали производить такой шум своим карканьем, что службу пришлось сократить вдвое. Гроб с умершим императором второпях забросали землей, и все поспешили покинуть кладбище. Только после этого вороны чудным образом разлетелись.

Что же касается лошадей, то тут совсем другая история. Оказывается, что почти сто лет назад при императорском дворе существовала специальная похоронная служба, которая занималась похоронами господ, приближенных к его императорскому величеству. Император желал, чтобы похоронами занимались только специально обученные для этого люди, и поэтому даже был создан специальный корпус при дворе, где проходили обучение отобранные люди. Ясное дело, что для столь важного события, как государевы похороны, и порода лошадей была знатной и редкой. Черных лошадей с белыми пятнами над копытами, так называемую породу "блэкпуш" сейчас на всем белом свете насчитывается всего лишь тридцать шесть штук. Двенадцать из них находятся в подчинении императорского дворца, остальные раскиданы по европейским государствам, и, в основном, являются собственностью монархов.

Мне пришлось немного побегать, прежде чем я выяснил окончательно, что в день похищения люди видели именно двенадцать лошадей (фиксировалось четыре минимиза по тройке в каждой). Следовательно, похищением занималась похоронная служба императора. Не знаю как, но Антонию Тупину удалось подчинить их себе. Вполне возможно, что сейчас мне удастся выяснить место захоронения останков несчастных министров…

Ефим от испуга еще глубже вжался в сидение.

Наконец, минимиз остановился.

Феофан Анастасьевич выскочил из минимиза и торопливо зашагал в сторону старого кладбища. Ефим засеменил следом.

Богослужебный монастырь находился в нескольких километрах от Петербурга, на берегу небольшого озера Тихого, которое было настолько мелко, что перейти его можно было вброд, задрав штаны до колена.

Построен был монастырь несколько веков назад, еще при правлении царя Федора, когда и Петербурга-то никакого не было. Возводили его сосланные в небольшие, затерянные миром деревеньки, преступники и каторжники. Многие из них, позже, приняв христианство, стали служить в этом же монастыре, рассылать слуг господних по городам и проповедовать христианскую веру. Дважды монастырь горел, но позже восстанавливался почти полностью, а после возведения Петербурга, и вовсе обзавелся золотыми колоколами, тремя куполами и собственным кладбищем, на котором хоронили исключительно императоров и членов их семей. Как раз при монастыре был возведен похоронный корпус, который отвечал за всю церемонию похорон. Здесь же держали и лошадей породы "блэкпуш"…

Хоть был полдень, но солнце не торопилось выглядывать сквозь толстую серую пелену туч, закрывших все небо от горизонта до горизонта. В воздухе пахло сыростью и перегноем. Под ногами хлюпало.

Ефим мелко задрожал и припустил еще сильнее, чуть позади хозяина, чтоб не замерзнуть, для верности, тихо хлопая в ладоши.

Феофан Анастасьевич подходить к монастырю не стал, ибо трезво рассудил, что монахи, скорее всего, ни о чем не подозревают.

Он свернул чуть левее, где высились огромные металлические ворота в кладбище, и сразу приметил деревянные строения неподалеку. Была там и конюшня.

Остановившись перед зданиями, Феофан Анастасьевич огляделся, но никого не увидел. Вокруг было пустынно и тихо.

– Не к добру это, нутром чую! – прошептал за спиной Ефим и звонко клацнул зубами.

– Может, у них обед? – предположил Феофан Анастасьевич.

В конце-концов, кто знает?

Подумав немного, он решительным шагом направился в сторону конюшни.

Внутри находился подросток уборщик, насвистывающий себе под нос песенку и соскабливающий навоз с пола. В нос Феофану Анастасьевичу ударил резкий, противный запах, к которому привыкаешь, только когда целыми днями напролет возишься с лошадьми.

Привыкнув к полумраку, разглядел Бочарин и лошадей. Черные, как смола, одни белки глаз выжидающе смотрят в его сторону. Как бы еще на копыта посмотреть?..

– Подойди сюда, – подозвал он пацаненка.

Тот, рассмотрев в Бочарине господина высоких кровей, немедленно подчинился.

При ближайшем рассмотрении пацаненок оказался лет семнадцати от роду, сильно худым и ушастым. От подростка воняло еще страшнее.

– Скажи-ка, малец, здесь кто-нибудь живет, кроме тебя?

– А как же? – ответил подросток, с интересом разглядывая Бочарина, – еще почти двадцать человек живут. Эти… похоронщики! Вы же, когда сюда шли, видели три казармы. Вот они там и обитают.

– А что-то я никого из них не видел.

– Не мудрено. Они уехали за телом императора батюшки Андрея Второго!

Феофан Анастасьевич открыл рот. Потом закрыл. За спиной тихо охнул Ефим и перекрестился.

– Неужели император батюшка скончался?!

– А то вы не слышали? – изумился подросток, – сегодняшней ночью. Говорят, к нему призраки погибших чиновников явились, вот он от испуга-то и того…Не выдержало, говорят, сердечко!

– И когда же его привезут?

Паренек неопределенно пожал плечами:

– Дед Федот сказал, что ить ближе к вечеру. Сами понимаете, тут дело такое, не до суеты!

– Верно говоришь, – был вынужден согласиться Феофан Анастасьевич, – а скажи мне, на кладбище сейчас кто есть?

– Строгановы собирались могилу копать, – сказал паренек, – но они же, как обычно, без браги ничего не делают. Наверное, сейчас еще пьют в казарме.

– Спасибо, малек. С меня сочтется, за ценную информацию!

Феофан Анастасьевич протянул пареньку один золотой и вышел вон.

На улице, после вони конюшни, дышалось так, что захватывало дух. Стал моросить мелкий дождик, и все вокруг затянуло легким туманом.

– Может, позже придет, господин? – заскулил Ефим, – у меня мурашки по коже от всего этого!

– Пошли на кладбище! – сказал Феофан Анастасьевич, – чувствую, что там они все…

Ефим хотел было спросить, кто это все, но неожиданно догадался сам и заикал от нахлынувшего страха:

– Да разве ж можно так… Да за что, господи…

На кладбище кругом высились памятники и монолиты. Надгробные плиты еще сохранили на себе наполовину затертые даты рождения и смерти царей, императоров, их детей и жен… Неисчислимое множество их тут было, целый лес, в котором заблудиться можно. Кладбище словно поглощало все посторонние звуки. Даже чавканье под ногами стало глуше, а дыхание – реже.

Бочарин остановился, оглядываясь по сторонам, пробормотал себе под нос:

– Нет, не могут они здесь быть… другое место искать надо, – и, вопреки ожиданиям Ефима, пошел глубже в кладбище, туда, где были похоронены самые первые правители, к истлевшим уже надгробным плитам и деревянным крестам.

Шли долго, не останавливаясь, пока не вышли на открытую поляну, и Ефим едва не закричал от испуга, но за сердце схватился и стал креститься так бешено, что пальца заболели.

Поляна, которой заканчивалось кладбище, была абсолютно голой. Ни травинки на ней не было, ни деревца. Один сплошной песок и черная грязь.

И на полянке этой высились в три ряда одиннадцать неровных холмиков одинаковой величины.

Могилы.

Феофан Анатасьевич нервно задышал, дернул пуговицы камзола, расстегивая его, и вынул на свет револьвер.

– Вы пойти туда хотите? – воскликнул Ефим, – господин, не надо! Христом богом прошу, не идите к могилам! Убьют они вас, ей богу убьют!

– Кто убьет? – спросил Феофан Анастасьевич, не оборачивая головы.

– Призраки! – выпалил Ефим, – они всюду здесь! Призраки убитых! Боже! Да что же это вы делаете, господин!

Но Феофан Анастасьевич словно не слышал его. Он уже шел к первому холмику.

Вот они – несчастные люди – министры, чиновники, работники при дворе уже покойного государя.

В чем провинились они?

Скорее всего, ни в чем.

Просто они были пешками в продуманной Антонием Тупиным игре за власть.

И Тупин, кажется, выиграл. Правительства нет. Императора нет. Народ начнет требовать нового правителя, умного и сильного.

Тогда и появиться Антоний Тупин.

Вполне возможно, что он почти сразу раскроет преступление. Даже найдутся виновные, которые будут наказаны.

А что будет потом?

Хаос?

Или, как предсказывал призрак Антона Потемкина – Тупин начнет захватывать другие государства. Он же полностью поглощен жаждой власти! Он не остановиться ни перед чем!

Значит, война…

Что-то шумно упало за спиной Феофана Анастасьевича, заставив его вздрогнуть и оторвать застывший на могиле взгляд.

Бочарин обернулся, выставив вперед револьвер.

Ефим валялся на земле, носом в грязи, без движения, и одна рука его была неестественно вывернута за спину.

Около Ефима стояло шестеро мужчин, облаченных в черные одежды, черные же капюшоны и плащи. На плащах поблескивали капли дождя. Все шестеро держали в руках ружья.

– Бросьте свой револьвер, Феофан Анастасьевич, – сказал кто-то, – он вам больше ни к чему!

Из-за спин мужчин вышел пожилой старик с длинной седой бородой, в обычной белой рубахе и лаптях.

Это был Антоний Тупин.

11

По мере того, как за окном становилось все темнее, настроение Елизаветы Бочариной падало.

Ближе к вечеру погода испортилась окончательно. Небо заволокло тучами, начал моросить противный мелкий дождь, а по мостовым и тротуарам заструился белесый туман.

Вдобавок куда-то запропастилась Машенька. Повариха, которую звали Фекла, на расспросы Елизаветы лишь пожимала плечами и говорила, мол, никого не видела и ничего не знает. Мало ли куда молодой девке приспичило.

Фекла нагло лгала. Машенька на ночь глядя пошла навещать свою престарелую мать, что жила на другом конце Петербурга. Бочарины не знали о родственниках Машеньки и считали ее сиротой, в то время, как сама Маша тщательно скрывала своих родственников. Ей казалось, что Бочарины мгновенно ее выгонят, если узнают, что она ворует еду с кухни, дабы прокормить мать.

Елизавета же, ни о чем не подозревая, уединившись в своей комнате, ждала Николая и Анну Штульцхер.

Наконец, отворилась дверь, и слуга сообщил, что пожаловал молодой человек, не представившийся, но сказавший, что она должна знать, кто он такой. Обрадованная Елизавета выскочила в прихожую и наткнулась на огромный букет тюльпанов.

За тюльпанами оказался мокрый и раскрасневшийся Николай, в насквозь промокшем плаще и сползшей набекрень шапкой, из-под которой пучком торчал не менее мокрый клок волос:

– Вот, принес! – сообщил он, – еле достал! Там такой дождь, что все заведения закрыли несколькими часами раньше! Представляешь, мне пришлось встать на колени перед одной женщиной, чтобы она продала мне эти цветы!

– Так уж и пришлось! – сказала Елизавета, – сам, небось, попросил!

– Не буду тебя обманывать! – Николай протянул Елизавете букет. Когда она взяла его, он неожиданно резко обнял ее за плечи, прижал к себе и горячо поцеловал в губы.

Цветы под его объятиями захрустели.

– Погоди! Ты раздавишь этот прекрасный букет! – Елизавета отстранилась и передала цветы лакею, – отнеси на кухню, Федор, отдай Фекле, пусть поставит его в самую красивую вазу и принесет в зал! – и следом обратилась к Николаю, – а ты пойдешь со мной, уважаемый! И никаких возражений!

– Какие тут могут быть возражения?

Николай быстро снял с себя все мокрое (под плащом оказался элегантный костюм) и они прошли в зал.

– Я так тебя ждала! – воскликнула Елизавета, – ты и понятия не имеешь, что здесь твориться! Мой брат, наконец, нашел тех, кто несколько дней назад убил чиновников и министров!

– Да? И кто же это был? – спросил Николай, присаживаясь около Елизаветы на диван и крепко сжимая ее ладонь в своих руках. Казалось, в данный момент он думал о чем-то своем.

– Мой брат говорит, что это были призраки! Ой! – Елизавета вспомнила про все свои опасения и вдруг отстранилась от Николая, – он сказал, что призраки обретают человеческий облик только по ночам и живут обычной людской жизнью! Николай, скажи, что ты не призрак!

– С чего ты взяла? – на лице Николая отразилась полная растерянность.

– Ты тоже приходишь только по ночам! Я ни разу не видела тебя днем или утром! Скажи, чем ты занимаешься?

– Я не призрак!

– Ты преступник? Может, ты похищаешь молодых девушек и потом требуешь за них выкуп?

– Если бы я хотел тебя похитить, то давно сделал бы это!

– А ты в меня влюбился и передумал похищать девушек! – сказала Елизавета, вдруг сообразив, что совсем его не боится.

Ну, с чего она решила, что ее жених призрак или преступник? Надо же было так себя взвинтить? Может, он просто по утрам подрабатывает где-нибудь, или ищет нормальную работу не за границей, спонсором, а здесь, в России.

– Я и вправду в тебя влюбился, – улыбнулся Николай, – но вот похищать не передумал! Как только ты выйдешь за меня замуж, я увезу тебя в Германию!

– А мы возьмем туда Машеньку?

– Кто такая Машенька?

– Это моя гувернантка! Совсем еще молодая девка! Найдем ей какого-нибудь статного немца, и у них будет долгий и счастливый брак!

– Кого пожелаешь, моя дорогая, того и возьмем! – пообещал Николай.

В зал вошла Фекла, пожилая домработница с густыми усами и длинным носом. Поставив вазу с букетом на столик, она окинула Николая оценивающим взглядом и удалилась.

– Это была ваша личная ведьма? – шепотом спросил Николай.

Елизавета звонко рассмеялась.

– Вот уж от чего я точно не умру с тобой, так это от скуки! – уверенно заявила она.

И куда только подевалось плохое настроение?

Николай подсел ближе и обнял Елизавету за плечи. На этот раз она не отстранилась.

– Я люблю тебя, Лиза! – сказал он тихо, – люблю больше всех на свете! Обещай мне, что никогда не покинешь меня!

– Куда же я денусь? – прыснула Елизавета.

Николай впился губами в ее губы, и их поцелуй длился, казалось, настолько долго, что у Елизаветы кончился воздух в легких. Когда поцелуй закончился, она шумно вдохнула и приложила тыльную сторону своей ладони ко лбу. Лоб горел.

– Боже, как это у тебя так получается? – воскликнула она, – так… так целоваться?

Николай хотел ответить, но не успел. Тихонько скрипнула дверь, и лакей сообщил, что пожаловала Анна Штульцхер.

– Вели, пусть пройдет к нам! – сказал Елизавета, – Коля, я решила пригласить в гости мою старую знакомую. Очень приятная женщина, тебе понравиться!

Елизавета повернулась в сторону Николая и увидела вдруг, что он страшно побледнел.

– Штульцхер? – просил он, сорвавшимся голосом, – так, она все еще живет здесь?

– Кто – она? – не поняла Елизавета, и в это время в комнату вошла Анна.

Она как обычно была одета в широкое платье безо всяких украшений. В руке у нее трепетал веер, а в другой руке была зажата газета.

Николай вскочил.

Анна сделала шаг вперед, еще не замечая молодого человека, улыбнулась Елизавете. Потом взгляд ее перешел на Николая, и улыбка сползла с лица.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула она, проглатывая последний слог.

– Я… мама, я приехал! – сказал Николай, и бросился поддержать медленно оседающее на пол тело Анны Штульцхер.

12

Грубая веревка резала запястья, как ее ни крути. А сзади еще толкали и подгоняли, так, что пришлось то ли медленно бежать, то ли быстро идти, но все равно плохо получалось.

Дождь пошел сильнее, подул ветерок, разгоняя туман. Земля под ногами проваливалась и хлюпала.

В сопровождении шестерых мужчин и лично Антония Тупина Феофан Анастасьевич во второй раз за сегодняшний день пересек императорское кладбище и вновь вышел к казармам и конюшне.

Там все они остановились.

Ни проронивший во время ходьбы ни слова Антоний, сухо отдал приказы разойтись по пунктам наблюдения и при появлении картежа с гробом императора немедленно доложить. Возле него и Бочарина остался только один мужчина с внешностью отпетого душегуба и рецидивиста. Такой мог застрелить человека, не мигнув.

– Пойдемте, Феофан Анастасьевич, ко мне, – обратился Антоний Тупин, – поговорим по душам. Вы мне, а я, как говориться, вам.

– О чем же мне с вами разговаривать с завязанными за спиной руками? – спросил Феофан Анастасьевич, – неудобно, знаете ли.

– Ну, положим, что вы от меня и с развязанными руками не убегите, – вздохнул Тупин, как-то по стариковски кашлянув, – так что какая разница? Пойдемте.

Они прошли мимо казарм в сторону небольшого деревянного дома, стоящего впритык к одной из стен Богослужебного монастыря. Велев мужчине остаться снаружи, Антоний жестом пригласил Бочарина внутрь, и сам зашел следом, плотно прикрыв дверь.

Внутри дома оказалось заметно теплее.

Там была только одна большая комната. В углу стояла печь, в которой весело потрескивали дрова. Все остальное пространство занимали два огромных шкафа, кровать и широкий дубовый стол, заваленный книгами. Бочарин огляделся, рассматривая все подробнее, и заметил дверцу в подвал, не слишком тщательно прикрытую половиком.

– Присаживайтесь, Феофан Анастасьевич, не стесняйтесь! – Антоний грубо толкнул Бочарина вглубь комнаты.

Феофан Анастасьевич прошел и сел на первый попавшийся стул. Садиться с завязанными за спиной руками было больно и неудобно.

Антоний тем временем пододвинул к сидящему еще один стул и сел рядом.

– Итак, Феофан Анастасьевич, пора открывать карты! – сказал он, скрестив пальцы на коленях, – вы многое знаете обо мне, а я, в свою очередь многое знаю о вас. Так почему бы нам не обменяться информацией?

– И что же вы хотите узнать от следователя?

– Первым делом, мне интересно, как вы узнали о месте захоронения! – сказал Антоний.

– А что будет, если я ничего вам не скажу?

– Тогда вас будут пытать! Неужели вы еще не поняли, что проиграли? Император мертв. Я единственный, кто имеет все шансы взойти на престол и продолжить правление. И вы все еще думаете, что у меня не хватит сил и возможности засадить вас на всю оставшуюся жизнь в самое глубокое подземелье? В самую вонючую яму? Засунуть вас, уважаемый мой, в Ад?

– Я верю, – сказал Феофан Анастасьевич, – и от этого мне совсем не страшно. Какая разница, скажу я вам что-либо или нет? Мой конец одинаков.

– Не скажите, – ухмыльнулся Антоний, – вы очень умный человек, Феофан Анастасьевич. Я наблюдал за вами с того момента, как вы начали вести следствие. Вполне возможно, что многое из того, что вы сделали, совершено вами чисто случайно или на подсознательном уровне, но никак не по глупости! В конце-концов я никак не ожидал, что вы появитесь здесь так скоро, вернее, что вы вообще появитесь!

– Скажите спасибо вашему другу Тарасу Петровичу Бочкину, – произнес Феофан Анастасьевич.

– Так это он, – улыбнулся Антоний, – признаться, я так и думал. Бедняга Бочкин последние дни своей жизни боялся даже собственной тени! Значит, это он догадался о том, где я похоронил тела убиенных и успел сообщить вам.

– Он не успел. Я сделал кое-какие выводы после его смерти и рассчитал все самостоятельно.

– Кстати, вы знаете, что именно через вас нам удалось выследить Бочкина и убить его?

Бочарин кивнул:

– А еще мне известно, Антоний, кто вы есть на самом деле и что замышляете! Вы играете в слишком опасные игрушки с призраками!

Феофан Анастасьевич попал в точку. Лицо Антония Тупина изменилось. Только что он был полон ликования, дескать, вот он я какой, победитель, хитрый и умный, а тут разом осунулся и посерьезнел.

– А это-то вы откуда знаете? – спросил он зловещим полушепотом.

– Мне многое известно, – ухмыльнулся Феофан Анастасьевич, – поэтому я знаю, что все равно умру! Вы, Антоний, не станете держать живым человека, который знает о вашем колдовском прошлом, да и о настоящем тоже.

– Тут ты совершенно прав! – сказал Антоний, неожиданно перейдя на "ты" – я говорил о раскрытых картах. Давай начистоту. Ты уже догадался о том, что это я убил тринадцать чиновников и министров Андрея Второго. Для чего? Самый важный фактор в политике – это составляющие одного целого механизма власти. Если выбить какое-нибудь звено, то содрогнется весь механизм. Если же ударить сильнее, то он просто развалиться. В начале я не собирался никого убивать. Мне нужна была только власть, а к ней можно подойти и другими путями. Взятки, запугивания, обещания – все это безотказно срабатывало до тех пор, пока я не узнал, что против меня готовиться заговор. Чиновники раскопали мое прошлое, догадались о моих планах на будущее. Они хотели убрать меня с политической арены до того, как у меня в руках окажутся хоть какие-то ниточки власти. И тогда я решил нанести по ним один единственный, сокрушительный удар. Чтобы больше никто не вздумал лезть. Это должен был быть урок остальным. Призраки являлись лишь один из звеньев моего плана. Управлять ими не так легко, и поэтому я стараюсь не прибегать к колдовству. Однако они очень помогли. В частности, появление на собрании карлика произвело на людей такое впечатление, что многие из них даже не сопротивлялись в момент похищения. Что говорить о бедных Пухееве и Шнапсе, которые не доехали даже до Богослужебного монастыря. Через день мои люди скинули их тела в реку, дабы вы, господа сыщики, поломали себе голову над тем, что же происходит. Только двое ускользнули от меня. Они успели выбраться из города и запутать следы. Но я знал, что они вернутся, и продолжал следить за людьми из их общества. Потом я обратил внимание и на вас. Знаете, Феофан Анастасьевич, призраки очень хорошие шпионы. Они могут увидеть такое, о чем обычные ищейки могут только мечтать. Так я узнал о вашем разговоре в библиотеке. Хотя Бочкин и думал, что призраки бояться библиотек и темной ткани, он глубоко ошибался. Это я хотел, чтобы он так думал. Мне кажется, что я зря не отдал приказа убить вас там, у Бочкина на квартире. Сейчас мне бы не пришлось тратить попусту столько времени. Но кто же знал, что дело примет столь неожиданный поворот? Император умер, как вы знаете, и умер не по моей вине. Мне кажется, он сошел с ума от вмиг навалившихся на него трудностей. И еще эти слухи на счет призраков… У Андрея Второго действительно было слабое сердце, которое просто не выдержало перегрузок! – Антоний Тупин вздохнул, – а еще, Феофан Анастасьевич, хочу тебя огорчить! Даже если ты и останешься в живых после всего, что узнал за наш короткий разговор, свою любимую сестричку Лизоньку тебе больше увидеть не придется!

– А она-то здесь причем? – закричал Феофан Анастасьевич, вскакивая со стула.

В грудь ему уперся его же собственный револьвер.

– Сядь на место, – приказал Антоний, – как раз твоя сестра тут ни при чем. Только она вздумала влюбиться в человека, который участвовал в заговоре против меня. Сейчас он находиться в твоем доме, и я отдал призракам приказ убить всех, живущих там и сравнять дом с землей. Так я начинаю свое правление! Ты хорошо меня понял?

– Ты демон в человеческом обличье! – сказал Феофан Анастасьевич, – в тебе нет ничего людского! Ты подобен животному, которое жаждет только еды! Точно так же тебе нужна власть!

– И я не отрицаю этого ни в коей мере! – сказал Антоний Тупин, – жизни отдельных людей ничто по сравнению с тем, что ждет меня в будущем! Это будут целые поколения, миллионы, миллиарды жизней, которые будут подчинены только моей воле! Они будут падать передо мной на колени или бросаться в огонь по моему приказу. Зачем мне тогда призраки? Тьфу на них. Пускай живут себе, как хотят. Или не живут, что, впрочем, мне лично все равно.

– Ты дьявол! – выдохнул Феофан Анастасьевич.

– Увы, но это так, – сказал Антоний, продолжая улыбаться хитрой улыбкой сквозь седую бороду.

Дверь в комнату отворилась, и вошел тот самый охранник с ружьем:

– Господин, там пожаловали первый советник покойного императора Хренорылов и с ним еще кто-то. Поговорить с вами желают!

– Вот оно! – просиял Антоний Тупин, вскакивая со стула, – они сами пришли ко мне, просить взойти меня на престол, пока не началась гражданская война! Я рассчитывал именно на такой финал этой чересчур затянувшейся комедии! Иоганн, свяжи-ка господина Бочарина по рукам и ногам и засунь вон в тот шкаф. Я хочу, чтобы он услышал признание из уст первых лиц государства. Признание в их полной никчемности! Ну, чего стоишь, возьми веревку, живо!

Мужчина в мокром плаще туго перемотал ноги и тело Бочарина, подхватил его за плечи и поволок в сторону шкафа. Последнее, что увидел Феофан Анастасьевич, прежде чем перед его носом захлопнулась тяжелая дверь, был входящий в комнату Павел Николаевич Хренорылов.