Текст книги "Облаченные в тени (СИ)"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

8

В дверь заколотили с такой силой, что вновь посыпалась штукатурка.

Открыв глаза, Феофан Анастасьевич понял, что лежит он на полу, раскинув руки, свернув шею на бок, и смотрит на трясущуюся дверь.

– Феофан Анастасьевич! Уважаемый! Вы живы? – раздался из-за двери приглушенный голос Акакий Трестовича Трупного, – отзовитесь, черт вас возьми!!

Дверь треснула в петлях, накренилась верхним углом и упала на пол, подняв в воздух пыль.

В квартиру, хромая, вошел Акакий Трестович и бросился в сторону лежащего Бочарина.

– Вы живы! – закричал он, стоило увидеть, что Феофан Анастасьевич моргает и шевелит затекшей шеей.

Бочарин кивнул и попробовал сесть. К удивлению, это у него получилось легко и почти без боли. Сильно гудела голова. Бочарин нащупал здоровенную шишку и заскрипел зубами от боли. Недалеко от него валялся чайник с помятой боковиной.

– Такой удар вполне мог меня убить, – пробормотал он, – что произошло?

– Это я у вас хотел спросить, – сказал Трупной, – вы же видели мой полет! Боже мой! Словно черти подкинули меня в воздух и вышвырнули вон из квартиры! Я чувствовал себя теннисным мячиком! Слава богу, что приземлился я на лестничную площадку, а не на саму лестницу, не то переломал бы себе всё к чертям собачьим! Дверь захлопнулась, и отсюда несколько минут доносились такие ужасные вопли, что я решил, будто вас с Бочкиным живьем режут!

– Меня кто-то душил, – ограничился высказыванием Бочарин и встал на ноги. Ненавистное одеяло валялось чуть в стороне.

– Бочкин? Он… все еще там? – спросил Трупной и кивнул в сторону соседней комнаты.

– Я не знаю, – пожал плечами Феофан Анастасьевич, – надо посмотреть. Сдается мне, что никаких доказательств мы с вами здесь уже не найдем.

Акакий Трестович испуганно моргнул и полез в карман за трубкой:

– А стоит ли смотреть? – спросил он, – вдруг там расчлененный труп?

– Вы ни разу в жизни не видели трупов?

– Нет, почему же… Знаете, Феофан Анастасьевич, пока я беру свои слова обратно, ну, на счет призраков. И я не хочу увидеть их. А ведь они могут все еще находиться в соседней комнате, верно?

– Если бы они хотели нас убить, то давно сделали бы это, – заметил Феофан Анастасьевич, – если вы не горите желанием посмотреть на Бочкина, то не ходите. Дайте-ка мне ваше оружие.

– А что, у следователя нет табельного… И вообще, зачем вам мой пистолет?

– Буду отстреливаться от призраков, – усмехнулся Бочарин, – давайте же.

Трупной вынул из кобуры револьвер и вложил его в протянутую ладонь Феофана Анастасьевича:

– Я буду прикрывать вас со спины!

– Только не улетайте за дверь, как в прошлый раз!

Трупной проигнорировал иронию, пытаясь затянуться незажженной трубкой.

Феофан Анастасьевич постоял немного, пытаясь совладеть с легким головокружением, и сделал несколько осторожных шагов. Под ногами заскрипела штукатурка. Тяжело засопел носом Акакий Трестович…

В соседней комнате, такой же старой и обшарпанной, с такими же газетами на стенах и одинокой лампочкой на голом шнуре в центе потолка, стоял стул.

А на стуле сидел… сидело… что-то бесформенно, мутное, расплывчатое, похожее на сгустившийся клубок тумана с какими-то неровными отростками…

Тень?

Призрак.

Бочарин отпрянул назад, выставив перед собой трясущуюся руку с револьвером.

А клубок на стуле вдруг обрел человеческие формы и оказался худощавым мужчиной в старинном фраке и с "котелком" на голове. В руке прозрачный мужчина держал прозрачную же трость.

Призрак улыбался. Виновато так, словно он совсем не хотел никого пугать, просто так получилось…

…И оцепенение прошло.

Феофан Анастасьевич шагнул в комнату, приблизившись к призраку. Краем глаза он заметил еще одну дверь, которая вела, как оказалось, в ванную комнату.

Призрак кивнул в знак приветствия и приподнял над головой "котелок". Его черты неуловимо изменились, как будто дунул ветер, и перед Бочариным уже сидела девушка в платье и с ожерельем на шее. Очень красивая девушка, еще совсем молодая, с длинными пышными локонами, спадающими на плечи. Наверное, если бы Бочарин мог видеть ее глаза вместо двух заполненных клубящимся туманом отверстий, они были бы умными и чистыми, как у ангела.

Девушка ткнула пальцем в сторону ванной комнаты, от пальца отделилось яркое колечко, размером с обручальное, пролетело мимо Бочарина, оставило позади себя светящийся след, и рассыпалось, столкнувшись с дверью.

– Святой Боже, спаси раба твоего Акакия! Чтоб вовек мне больше ничего подобного не видеть! – зашептал за ухом начальник полиции и перекрестился.

Призрак, увидев Трупного, снова изменился, утратил человеческий облик, стал светлым размытым облаком и стек на пол струйками. Секунда – и струйки просочились сквозь доски, и не стало никого в комнате, как не бывало.

Только заметил Феофан Анастасьевич, что темнее стало в углах комнаты, да и вокруг как будто тоже.

– Боже мой! – повторил Акакий Трестович, – Феофан Анастасьевич, друг мой, скажите, что мне это не одному почудилось. Что и вы видели эдакое чудо! Неужели я с ума сошел на служебной почве, а?

– Успокойтесь, – прошептал Бочарин, пытаясь совладеть с дрожью во всем теле, – мы с вами видели призрака!

– Ясное дело, призрака. Кого же еще?!

– Вам не кажется, что он хотел нам что-то сказать, а вы его спугнули? – Бочарин сделал несколько осторожных шагов вглубь пустой комнаты, развернулся и протянул револьвер Трупному.

Акакий Трестович не шелохнулся.

– Вы белы как мел, успокойтесь, – сказал Бочарин громко.

– Что? А, да. Я, пожалуй, закурю, – Трупной рассеянно похлопал себя по карманам, пока не сообразил, что трубка находиться у него во рту, – черт побери, спички выронил где-то… у вас нету?

– Пахнет чем-то, чувствуете? – Бочарин поймал себя на мысли, что ни в коем случае не желает заглядывать в ванную комнату.

Акакий Трестович принюхался, но так как вокруг него постоянно витал запах табака, начальник полиции ничего полезного не унюхал:

– Куревом пахнет, вот и все. Призраки, разве курят?

Бочарин не ответил. Он положил револьвер в карман камзола, раз уж никто не хочет брать.

Глубоко вздохнул и решительно заглянул в ванную комнату.

Собственно, никакой ванны там не было. На ее месте торчали ржавые трубы, а откуда-то сверху капала вода, образовав мутную лужицу. Зато стоял унитаз, такой же грязный и ржавый.

Под унитазом, свернувшись калачиком, лежал Тарас Петрович Бочкин.

Вид его был страшен. Голова неестественно вывернута, лицом к потолку. Глаза навыкате, подернутые белой пленкой, так, что не видно было даже зрачков. Рот приоткрыт, язык болтается и по нему на пол стекает тонкая струйка слюны. Судя по всему, Тарас Петрович увидел убийцу в самый последний момент – на лице его сохранилось удивленное, испуганное выражение.

За плечом Бочарина засопел Акакий Трестович:

– Видите, Феофан Анастасьевич? Видите?! Точно такое же выражение было и на лицах найденных нами Пухеева и Шнапса!.. Боже мой! Пожалуй, я схожу и вызову наряд! Разве так можно?! Мыслимо ли, чтобы призраки убивали людей?!!

Причитая в полголоса и качая головой, Акакий Трестович Трупной удалился прочь из квартиры. Глухо застучали сапоги по лестнице.

Феофан Анастасьевич сделал несколько шагов вглубь ванной комнаты и, поколебавшись немного, присел перед умершим на корточки.

В нос Бочарину ударил резкий запах мочи, такой силы, что пришлось задержать дыхание.

– Кто же это вас так, а?

Шепот, как показалось Бочарину, разлился по комнате тем же туманом. Тени разбежались в стороны, вроде снова стало светлее…

Ну, же! Ну!! Вот он, я, Феофан Анастасьевич! Один! Никто не помешает тебе сказать, то, что хотел… Появись! Всего на секунду! Объясни…

Тарас Петрович Бочкин продолжал смотреть слепыми глазами в сторону. По шее и подбородку медленно разливался темно-бордовый синяк.

Бочарин склонился над Бочкиным и, сдерживая рвавшиеся откуда-то изнутри сильнейшие позывы рвоты, обеими руками перевернул тело на спину.

Умерший перевернулся на удивление легко, и оказалось, что телом он прижал к загаженному полу небольшой зеленый мешок, замотанный шнуром. Верх мешка был плотно зажат в мертвых пальцах Бочкина, так что пришлось изрядно потрудиться, прежде чем разжать их.

Взяв мешок, Феофан Анастасьевич поспешил выйти вон из ванной комнаты. От нестерпимой вони становилось дурно, а перед глазами плыло.

Опустившись на стул, что стоял в первой комнате, Бочарин положил мешок на колени и размотал тугой шнур.

В мешке лежали книги.

9

Спустя два дня Феофан Анастасьевич появился в доме взволнованный и растрепанный, что замечалось за ним крайне редко.

Елизавета даже немного испугалась, и, присев рядом с братом за стол, чаю отпить, осторожно расспросила его о работе.

Феофан Анастасьевич предпочел отвечать туманными фразами, дескать, дело движется к завершению, преступники скоро будут найдены, а также заговорил вдруг о том, чтобы она, Елизавета поостереглась выходить из дома вечером. В городе, сказал Феофан Анастасьевич, нынче беспокойно. Появились странные люди, которые ночью, вроде как ходят, а утром их днем с огнем не сыщешь.

На это Елизавета гордо похвасталась, что теперь ей есть с кем ходить по вечерам и сообщила брату, что собирается завтра пригласить своего жениха на ужин. Так, что пусть любимый братец постарается и придет, познакомится.

Феофан Анастасьевич рассеянно закивал, словно и не слышал приглашения, стер с губ хлебные крошки салфеткой и удалился в свою комнату.

Следом прошел Ефим, с ноутбуком и батарейкой, которую обычно вынимали, чтоб не садилась. Значит, опять что-то записывать.

Елизавета никогда не заглядывала в комнату, когда брат что-то записывал в дела расследований. Но сейчас она была вынуждена признаться самой себе, что любопытство, грызущее ее, было куда сильнее, чем прежде.

Тем более что дело подстегивала Анна Штульцхер, вчера по секрету сообщившая, что начальник полиции Акакий Трестович Трупной слег в госпиталь, лечить нервы. Вроде, увидел он где-то настоящего призрака, который человека убил и его самого задушить хотел, вот и не вынесли нервишки-то. Анна, конечно, сплетен наслушалась, но и Феофан Анастасьевич в последнее время вел себя более чем странно.

В общем, поколебавшись самую малость, Елизавета приоткрыла дверь в комнату брата и неслышно прошмыгнула за его спиной к креслу.

Феофан Анастасьевич если и заметил ее, то не придал значения. Он стоял лицом к окну, скрестив руки за спиной, и диктовал согбенному за столом Ефиму:

"…после происшествия с Бочкиным дело приняло совершенно иной оборот.

Вчера вечером, прогуливаясь по парку на Сенной улице, и размышляя о странных книгах, найденных в мешке, я встретился с людьми, которые, так же как и Тарас Петрович, утверждают, что знают, кто и с чьей помощью убил государевых служащих. Есть ли у меня основания им верить? Да.

Однако начну по порядку, дабы не потерять нить следствия и, впоследствии, восстановить всю картину происходящего.

Вскоре после того, как я обнаружил мешок, прикатил наряд полиции и оцепил дом, в котором произошло убийство Бочкина.

Заместитель Трупного Евплатий Саврелович Бубенцов сообщил, что Акакий Трестович был срочно помещен в госпиталь. Сегодня я навещал его и выяснил, что он чувствует себя неплохо, только сердце побаливает. Все хватал меня за руку и спрашивал шепотом, а правда ли, что на стуле сидел призрак. Я говорил ему, что правда, но, кажется, затуманенный лекарствами мозг Акакий Трестовича не воспринял моих утверждений.

Содержимым мешка я занялся вчера утром.

Там оказались:

"Странные происшествия и необъяснимые явления в России" (два тома),

"История русской живописи" под редакцией Авердеева,

"Сто и один анекдот" на английском языке.

Столь странное разнообразие навело меня на мысль, что книги были подобраны Бочкиным не случайно. В них мог скрываться ключ к разгадке тайны убийства. (Интересно, что после происшествия в Таенном переулке, я уже не сомневаюсь в том, что оставшиеся одиннадцать человек были убиты, подобно Пухееву и Шнапсу, а значит теперь передо мной ставиться задача найти их тела и передать родственникам для подобающих похорон. Но удастся ли, вот в чем вопрос?)

Первым делом я пролистал "Странные происшествия", поскольку именно их содержание ближе всего к тому, что вокруг происходит… Ничего интересного, если не считать, что во втором томе не хватает нескольких страниц. По содержанию удалось выяснить, что почти полностью вырвана глава, в которой рассказывается о похоронах какого-то монарха несколько столетий назад.

В "Истории русской живописи" тем более ничего странного не было. Книга представляет собой собрание репродукций картин, фресок и эскизов некоторых известных художников, а также найденных сравнительно недавно произведений искусства древних времен.

В книгу "Сто и один анекдот" я даже заглядывать не стал, ибо совершенно не знаю английского языка. Пролистав и осмотрев корешок на предмет запрятанных внутри тайных записок, я отложил ее, хоть и не оставил идею того, что все четыре книги как-то связаны между собой.

На дне мешка был также обнаружен небольшой старинный амулет овальной формы с небольшим отколотым кусочком с краю. С одной стороны амулета выбита надпись на неизвестном мне языке, а с другой чей-то профиль. Профиль абсолютно черного цвета, однако хорошо видны усы и бородка. Что означает таинственный амулет, мне выяснить не удалось. Сегодня я собираюсь отнести его в полицейский лабораторный сектор. Может, там мне расскажут об амулете что-нибудь стоящее.

С утра вчерашнего дня мне пришлось довольно наездиться по Петербургу.

Его императорское величество Андрей Второй пожелал узнать, как продвигается расследование лично из моих уст. Я был вынужден признать, что пока никак. Вкратце рассказал ему о произошедшем в доме двенадцать по Таенному переулку, естественно не упомянув о призраках. В тот момент у меня еще не было существенных доказательств того, что призраки существуют.

Государь чувствовал себя плохо и, как мне показалось, мало меня слушал. Сейчас его занимают более важные дела. Смута в государстве растет. Отдельные партии в Совете Палат требуют жесткого расследования с немедленным наказанием виновных, иначе все это грозит вылиться в революцию. Лично мне кажется, что до военного переворота дело не дойдет, но свержение царя вполне может быть. Поэтому приходиться ломать голову над тем, какие доводы примет Андрей Второй на счет замешанного в деле Антония Тупина? И сможет ли вообще император противостоять могучему северному мистику?..

Хотя, я снова тороплю события. После визита императора, я еще раз навестил морг и тщательным образом осмотрел все три трупа. Отвратительнейшее зрелище. Покойные господа Пухеев и Шнапс уже не просто попахивают, а откровенно воняют. Перед зданием морга собралась небольшая делегация родственников погибших, с требованием предать тела земле, но до конца следствия хоронить их запрещено. Кстати, тут выясняются еще кое-какие интересные факты по поводу причастности Тупина. Начальник морга некто Феокл Бурнштейн по секрету сообщил, что день назад к нему наведывался странный тип и передал письменный указ Антония Тупина о немедленном захоронении погибших. Лица странного типа Бурнштейн не запомнил, ибо был тот в темных очках на пол лица и с поднятым воротником. Очень, кстати, напоминает, манеру одеяния бедняги Бочкина. Бурнштейн, что за умница, выполнять наказ не поспешил, поскольку его учреждение подчиняется исключительно Здравоохранительному ведомству при дворе императора батюшки и всякие приближенные ко двору его, Бурнштейна не интересуют.

Но вернемся к покойным.

Прав был Акакий Трестович, обративший внимание на выражение неописуемого ужаса, застывшего на лицах всех троих. Бочкин тоже умер в результате сильнейшего испуга, а не от удушья. Легкие порвало спустя почти минуту после того, как остановилось сердце.

Знал ли я в тот момент, что выясню причину их смерти спустя всего несколько часов?.."

Ефим неожиданно остановился и пожаловался, что у него впадает литера "М" на клавиатуре. Надо бы сбегать и принести иголку, чтоб вправить…

– Так беги и принеси! – рассердился Феофан Анастасьевич, отворачиваясь от окна.

Ефим послушно скрылся за дверью.

– Ума не приложу, для чего мы держим в доме столько необразованной прислуги! – пожаловался Феофан Анастасьевич сестре, замершей в кресле, – один Ефим писать умеет, от чего и мнит себя пупом земли! Выпороть его надо, наверно, другого способа не вижу!

– Призраки действительно существуют? – спросила Елизавета, – то, что ты диктуешь Ефиму – это все правда?

– Чистая правда, Лизонька, – вздохнул Бочарин, – и от этого страшно и непонятно.

– Но, боже мой, как такое может происходить?..

– Если хочешь, оставайся здесь и дослушай до конца все, что произошло со мной вчерашним вечером.

Елизавета согласно кивнула. Вошел Ефим с иголкой в вытянутой руке, поковырялся в клавиатуре, довольно крякнул и важно сообщил, что можно продолжать. Феофан Анастасьевич отвернулся к окну, за которым на улице стремительно наступали сумерки, и заговорил:

"В парк на Сенной улице я пришел, когда уже совсем стемнело. Время перевалило за девять, вдоль парка зажглись фонари и собралось необычайно много народа. Я шел, погруженный в собственные раздумья, когда меня окликнул приятный женский голос:

– Феофан Анастасьевич, идите к нам, – сказал кто-то, – с нами вам будет гораздо веселее!

Я поднял глаза и увидел, что на лавочке сидят двое. Мужчина и женщина.

Женщину я узнал сразу, и у меня вдруг перехватило дыхание. Это была она! Та самая, что светила обручальным колечком у Бочкина в квартире и у который вместо глаз был туман!

А вот мужчина показался мне смутно знакомым. Только позже я сообразил, что тоже видел его в квартире, только сейчас он был без "котелка" на голове.

Я застыл, пораженный, и несколько секунд стоял без движения, хотя женщина манила меня пальчиком.

Мне кажется, что кто-то специально толкнул меня в спину, чтобы я вышел из оцепенения, и я буквально подлетел к лавочке против своей воли.

Девушка была еще очень молода, и у нее действительно были красивые и умные глаза. Локоны густых волос спадали на шею и на лоб, большая грудь лишь слегка прикрыта верхом платья…

Она пригласила меня сесть рядом, и я покорно сел, разглядывая то ее, то мужчину без тени смущения.

Потом я спросил:

– Кто вы такие?

Девушка в ответ звонко засмеялась.

– Разве ты не догадался о нас еще там, в квартире? – спросил мужчина, – или Бочкин не рассказывал?

Я постарался вспомнить, о чем говорил Бочкин в первую нашу встречу, но ничего существенного в голову не шло.

– Мы призраки, – сказал мужчина, – и я и моя жена. Позвольте представиться. Я – граф Антон Потемкин, сын знаменитого Потемкина, директора крупнейшего завода по производству спичек в России. А это моя жена – Анастасия Потемкина. В прошлом мы оба – довольно счастливая семья, сейчас же всего лишь умершие и вновь ожившие для вечного страдания люди. Хотите знать больше?

И хотя я никак не отреагировал на его вопрос, Антон Потемкин продолжил:

– Мы оба погибли двенадцать лет назад при взрыве на Пушкинской площади. Помните, народовольцы совершили неудачное покушение на императора? Мы находились рядом с минимизом, когда грянул взрыв. Моя жена очень хотела посмотреть на Андрея Второго, а вышло так, что это он смотрел на ее останки, раскиданные по мостовой. А дальше мы узнали, что после смерти тоже возможна жизнь. Знаете, уважаемый Феофан Анастасьевич, я бы мог описать вам подробно, кого наблюдал через мгновение после своей смерти и с кем разговаривал, но вы просто не поймете. Человеческий мозг, пока он не освободился от связывающей его оболочки просто не сможет воспринять мои слова. Наверное, более проще будет сказать, что я видел свет. Обычный белый свет, яркий, от такого слепнут. И этот свет разговаривал со мной. Он предлагал мне вечную жизнь скитальца. Эдакого помощника самой Смерти. Ведь Смерть – понятие созданное людьми – это не что-то материальное, а просто определенный участок времени каждого человека, на котором обрывается его жизнь. Голос предложил мне выбор. Или я умру навсегда, растворюсь в пространстве и в миллиардах подобных себе, потеряю личность и исчезну из этого мира навечно, или стану призраком. Я уточню, Феофан Анастасьевич, что он подразумевал под словом призрак, ибо вы, скорее всего, заблуждаетесь по этому поводу…

Тогда я и вспомнил, что рассказывал мне Бочкин в библиотеке и поспешил высказать догадки разговаривающему со мной призраку.

Антон Потемкин согласно закивал:

– Догадки Тараса Петровича были совершенно верны. Мы, призраки, днем вынуждены вести бесплотное существование в пространстве, летать по Земле и забирать души тех, чей отрезок времени уже завершился. А по вечерам, едва только зайдет солнце, мы вновь обретаем плоть и свои старые воспоминания, оказываемся на том самом месте, где погибли и целую ночь ведем обычную, человеческую жизнь. Вы никогда не замечали, Феофан Анастасьевич, как много народу появляется на улицах с заходом солнца?

Я вынужден был сознаться, что редко выхожу на улицу по ночам. Надобности не было.

– Однако Тарас Петрович опирался в своих суждениях на рассказы гадалок и магов Петербурга, а те, в большинстве своем, либо прохвосты либо шарлатаны. Главную суть Бочкин ухватил, но вникнуть в подробности не удосужился. Я скажу вам, в чем главное отличие тех призраков о которых рассказывал Бочкин и нас. Мы никогда не убиваем человека. Мы приходим только в тот момент, когда его жизнь на Земле заканчивается, и просто обрываем те сгнившие ниточки, которые уже не в силах держать его тело. Вполне возможно, что именно нас именуют Смертью.

– И что же получается? Время Бочкина, время еще тринадцати несчастных людей ушло в одно и тоже мгновение? – спросил я, разозлившись.

Антон Потемкин покачал головой:

– Так было до того момента, как в Петербурге появился Антоний Тупин. Именно по этому мы и решили связаться с вами. Вы должны остановить его, ибо начнется хаос!

– Что происходит?

– Наступают страшные времена! – неожиданно сказала Анастасия. Голос у нее был настолько чистым и приятным, что я не поверил, что он может вырываться из ее уст. Тем не менее, это говорила именно она, – люди теперь умирают не тогда, когда приходит их время, а когда этого пожелают…

– Кто? Кто пожелает? Антоний Тупин?!

– И он в том числе, – сказала Анастасия. – Антоний один из немногих, кому открыты двери в мир мертвых. Но пока только он решился совершить невозможное.

– Он научился управлять призраками!

Анастасия кивнула.

– Антоний Тупин прибегнул к древней магии взывания к жизни мертвых! Он знает о нас многое. При желании, он может растворить любого из нас в вечности!

– Как это возможно?

– Понимаете… – замялся Антон, – мы мертвые люди, это верно… но мы все еще хотим жить. Пусть это получается у нас урывками, только по ночам и только в отведенном пространстве, но это настоящая жизнь! И никто из нас не хочет расставаться с ней.

Когда мы с Анастасией погибли, нашу дочь взял на воспитание Институт Благородных Девиц. Сейчас Виоле семнадцать. Видели бы вы, до чего она прекрасна. Истинный ангел! Она взяла от своих родителей самое лучшее. Благодаря нашему существованию, мы с Анастасией имеем возможность наблюдать за дочерью. Пусть не всегда, пусть через занавески на окнах или издалека, в парке, когда она прогуливается с подругами. Но мы видим то, что осталось в этом мире после нас и мы счастливы, потому что у нас есть будущее! Если вы спросите, хотим ли мы расстаться со своей дочерью, то мы ответим – нет. Поэтому нам приходиться идти на поводу у проклятого северного колдуна!

Антон Потемкин замолчал и я понял вдруг, что вокруг наступила такая тишина, что стало слышно, как где-то недалеко трещит сверчок.

Множество людей столпилось вокруг скамейки, смотрели на меня и молчали.

Там были и глубокие старики с пышными седыми бакенбардами и подкрученными усами, и совсем младенцы, год-два от роду. Женщины, подростки, мужчины девушки… В глазах рябило от разнообразия людей, которые чего-то ждали от меня…

Все они были призраками, которые, с наступлением сумерек, обрели плоть…

Я вглядывался в их лица, и в горле у меня пересохло. Мне пришлось откашляться, прежде чем продолжить разговор:

– А что же с министрами и чиновниками императора? – спросил я.

И люди вокруг расступились, превратившись в обычный поток гуляющих. Словно и не было ничего и никого. Только Антон и Анастасия Потемкины по-прежнему сидели на лавочке около.

– К сожалению, Феофан Анастасьевич, здесь мы не в силах вам ничем помочь, – развел руками Антон, – людей Антоний Тупин похитил и похоронил сам. Нашей задачей было только умертвить их. Антоний вызвал шестерых из нас в свою тайную резиденцию, что находиться за Петербургом. В небольшой комнате теснились тринадцать несчастных, в изорванных одеждах, избитые и грязные, нам ничего не надо было делать. Мы возникли прямо в центре комнаты, напугали их всех до безумия и задушили тех, кто не умер сам. Я был среди призванных Антонием призраков, и мне показалось, что люди и так были напуганы до предела. Двое или трое, при виде нас, упали на пол замертво. Видимо, Антоний и здесь подготовил почву. Он очень хитрый человек и рассчитывает свои действия на много ходов вперед.

– Что случилось дальше? – спросил я, невольно подавшись вперед.

– Мы не знаем. Сразу после этого, Антоний отпустил нас. Вечер еще не наступил, а днем нам нет никакого дела до жизни живых людей. Пока мы не обращаемся в материальные оболочки, наш разум свободен от мыслей и размышлений. Все на уровне инстинктов… Только вечером, собравшись вместе здесь, в парке, мы пришли к выводу, что Антоний Тупин опасен для общества. Его надо уничтожить, пока он не принес на землю хаос и разрушение.

– Но почему вы не сможете этого сделать сами?

– Мы не может, – виновато сказала Анастасия, – и поэтому сейчас просим об этом вас! Вы должны убить Антония Тупина! В ином случае, он убьет вас!

От этих слов по спине моей побежали холодные мурашки. Я по настоящему испугался! Не будь меня в момент смерти Бочкина, все воспринималось по-другому, но в тот миг… словно на меня опять накинули тяжелый матрац и начали душить! Мне стало трудно дышать, и я отстегнул верхнюю пуговицу камзола.

– Но почему, если вы подчиняетесь воле Антония Тупина, вы не убили меня там, на квартире Бочкина? – помню, что прохрипел я.

– Он не отдавал приказа вас убить, – ответил Антон Потемкин, – нам было приказано отследить через вас местонахождение предпоследнего участника Общества и уничтожить его, что мы и сделали. Ваше вмешательство лишь позволило нам принять совместное решение. Мы решили, что именно вы, Феофан Анастасьевич, сможете убить Антония Тупина!

Я откинулся на спинку лавочки и глубоко задумался. Я размышлял о том, что происходит, и пришел к выводу, что я просто сошел с ума! Разве может такое быть?

Но ведь Акакий Трестович в больнице!

И я видел этого человека в "котелке" в доме у Бочкина!

И, черт возьми, я ведь действительно во все это верю!

– А вы уверены, что Антоний Тупин не наблюдает за вами сейчас? – спросил я.

– Он пытается, – ответил Антон, – но мы призвали всех призраков Петербурга объединить наши усилия в борьбе с ним! С наступлением ночи власть Антония над нами идет на убыль. Я не знаю почему, но это так. Сейчас весь парк заполнен призраками, а мы сидим в самом его центре. Даже вездесущий глаз Тупина не сможет углядеть вас.

– Но как я смогу убить его? – спросил я, – в любой момент Тупин может приказать вам, и вы сами удушите меня! От вас некуда скрыться! Вы проникните всюду!

– Мы обдумывали и этот вопрос, – сказал Антон, – у вас есть три дня. За это время мы объединим все наши усилия, чтобы противостоять колдовским чарам Тупина! Три дня мы сможем выдержать, но не больше! Плюс к этому, на вашей стороне, Феофан Анастасьевич, есть внезапность. Тупин не подозревает о том, что мы задумали. Он считает вас обычным следователем, который, запутавшись в собственных размышлениях, так и не доведет дела до конца.

– Что же нужно Тупину?

– Власть! – сказал Антон, – власть над миром. Сначала он сделает переворот в России, потом обратиться к другим государствам. С каждым часом мощь его растет. Даже нам не известно, какие еще силы призовет Тупин для покорения мира. Но, поверьте нам, призраки это еще не самое страшное, что существует там.

Окончание разговора и то, как я добрался до дома, я припоминаю лишь смутно. Однако то, что все это было на самом деле не вызывает сомнений.

Сейчас у меня остался один день, чтобы что-то предпринять. Вполне возможно, что Тупин уже догадался о моих планах, хотя я еще ничего не предпринял.

И еще одно.

Вчера, ближе к вечеру, я специально прогулялся к Институту Благородных Девиц и выяснил, в каком корпусе учиться Виолетта Антоновна Потемкина.

Она действительно красавица. Очень похожа на свою мать, особенно глазами. Правда, для своего возраста, у нее чересчур грустный взгляд.

Сложно ей будет в нашей жизни, без родителей…"