Текст книги "Голова, которую рубили"
Автор книги: Александр Матюхин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
2
Маленькому лысому Нефилософу можно было только позавидовать в плане сдержанности и ясной оценки обстановки.
Он не стал удивленно озираться по сторонам и спрашивать: «Где я?» – он не зашелся в истерике, требуя, чтобы его вернули, откуда взяли, а сразу сделал страшное лицо, выпучил глаза, надул губы и заорал дурным голосом:
– Что вы себе позволяете?! А?! Опрокидываете на частных лиц полки с книгами, а затем творите черт знает что?!
– Дидро, ты чего несешь? – изумился Сы-соич, – Да я ж… да мы же ж… да как же ж… Мы без тебя, если хочешь знать, шагу ступить не смели. В книгу твою то и дело заглядывали…
– В какую книгу?!! Вот в эту книгу?!! – Дидро подскочил, гневно потрясая томом «Философии». – Да как вы смели лапать своими грешными лапищами святая святых? За одно это вас можно и нужно расстрелять на месте без права помилования!
– А у меня рук нет, – нашелся Сарь.
– Тем более!! Мало ли чем ты открывал книгу! – Дидро оглядел комнату мрачным немигающим взглядом, словно старался запомнить всех, кого впоследствии предаст анафеме. На его лысом лбу выступили блестящие капельки пота, шея покраснела.
– Вот что вы у меня получите, а не гонорар! – сказал он, отдышавшись, и, подскочив к графу Яркуле, ткнул ему под нос кукиш. То же самое он показал и Ирдику. Джинн брезгливо отстранился. Дидро же на этом не остановился. Прижав книгу к пузу, он забрался на стул и заорал еще громче:
– Ну-с, посмотрим, как вы соблюдали Букву Закона! Молитесь, чтобы это были не слишком Тяжкие проступки, иначе…
Дидро положил книгу на колени и раскрыл ее ровно посередине. В потолок ударила струя белого света и растеклась по нему, явно не собираясь срываться вниз. Окунувшись в свет головой (Дидро стал похож на какого-то лысого демона из мультфильма), он послюнявил указательный палец и стал водить по строчкам, громко зачитывая:
– Итак! Статья триста двадцать шестая бэ. Хранение и использование мелкого Женового родственника в размере 1 (одного) человека. Статья одиннадцать-шестьдесят четыре. Уничтожение казенного имущества. Как то: шесть коек для трупов в городском морге, оконные рамы (три штуки), три банки формалина.
– Это я, когда в судорогах корчился, разбил, – довольно пояснил граф.
– МОЛЧАТЬ!! – Дидро слепил из струи света комок и плотно заткнул им вампирский рот. Щеки графа порозовели изнутри, и яркие лучики заструились из остроконечных ушей, – Мы здесь не шутки шутим! Знаете, сколько с меня денег изымут в форме штрафа, когда слухи дойдут до вышестоящих инстанций?
– Так, может, сделаем так, чтобы не дошли? – спросил Ирдик.
– Мне моя работа дорога. – Дидро стукнул себя в грудь кулаком.
– Но ведь если никто не узнает… – Яркула подвигал бровями. Куда делся комок света, я не заметил, но подозреваю, что вампир его просто проглотил.
– Я, по-вашему, аферист какой-то? Я, между прочим, являюсь членом организации по правам граждан, проживающих в психиатрической больнице имени доктора Сивухи.
– Ну, раз член… – сказала Капица, пожимая плечами.
– В этой лечебнице нет граждан, это я вам могу сказать точно. Вампир Голова провел там шесть месяцев и, кроме всякого зверья, никого не видел. Зато, рассказывает, зайцы там – гигантские, пятнадцать кило одна тушка, без ушей и хвоста! Вспоминаю, как много лет назад видел я этого ДиДро ползающим в пеленках. Волосиков на его светлой голове в то время было побольше, сама головка поменьше, да и зубов насчитывалось пять. Мать Дидро была славная женщина, работала дояркой в колхозе и временами приводила работу – шесть дойных коров и быка-осеменителя Фридриха – на дом, пастись в огороде…
Дидро изумленно замолчал, озаряемый мерцающим светом из книги.
– Кто впустил сюда Мишу Кретчетова?
– Никто меня не впускал. Вы сами пришли.
Тут только Нефилософ счел нужным внимательно осмотреться. Благо свет из книги позволял это сделать с особой тщательностью. По мере того как взгляд Дидро скользил по голым стенам, по клеенке на окнах и по нашим фигурам, лицо его вытягивалось, нижняя челюсть ускользала в объятия второго, а то и третьего подбородка, брови взлетали ко лбу, а глаза недвусмысленно намекали на то, что вот-вот выскочат из орбит.
Сева нервно хихикнул и натянул на лоб шапочку.
– Н-не понял, – выдавил наконец Дидро. – А ч-что мы тут в-все делаем?
– Заикаться – это не твоя обязанность, – сказал Сысоич. – А делаем мы здесь то же самое, что делали до того, как на тебя свалилась полка. Тело ищем.
– И как? Нашли?
– Из-за твоих воплей о нарушении закона и всякой прочей чепухи – нет, – ответил Сысоич, – но все еще не теряем надежды.
Дидро, сейчас напоминавший мне рыбу, неожиданно оказавшуюся на тарелке с приправами, открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать. Вырвалось у него слабенькое и едва слышное:
– Но ведь закон нарушать нельзя…
– Согласен. Но не в данной ситуации. Видишь ли, Дидро, в жизни любого человека… и вампира и джинна тоже иногда наступает такой момент, когда он ставит на одну чашу весов свою жизнь, а на другую закон. Обычно жизнь перевешивает. Кое-кто уже знает о бесхозном энергетическом носителе и пытается завладеть им раньше нас. Мы должны действовать быстро и, главное, сплоченно! Ты с нами, Дидро?
– Да! – в порыве чувств после столь зажигательной речи заорал граф Яркула.
Дидро колебался. Что-то похожее я испытывал несколько лет назад. Тогда передо мной стоял выбор – как откосить от армии. Было два варианта – прикинуться психом или, выпив два бутыля коньяка разом и натощак, напрочь испортить свою собственную печень. Мусор тогда сидел передо мной за столом, сжимая в пухлых руках два полтинника, и ожидал решения. Далось оно мне нелегко, но Карлу пришлось-таки бежать в киоск за коньяком. Обе бутылки мы распили вместе и с закуской. А на призывной комиссии у меня обнаружили зарождающуюся язву желудка…
Наконец Дидро решился. Он захлопнул книгу, прервав струю света, и весь как-то вытянулся на стуле, выпятив грудь. Плавающая по потолку светящаяся масса обрушилась на наши головы. Яркий ослепительный свет накрыл саваном, рухнул на пол и разбился на стремительно гаснущие брызги.
Снова стало темно, и я не сразу разглядел, что то место, где сидела старуха Капица, пустует. Голова Сысоича лежала на боку под стулом и испепеляла Дидро гневным взглядом.
– Я заявляю, что решительно против всей этой заварушки, которую вы затеяли. Признаю, что ситуация вышла из-под моего контроля, и посему я снимаю с себя всю ответственность за то, что произойдет впоследствии.
– Великолепнейшая речь! – восхищенно заметил чревовещательный бас Миши Кретчетова из дальнего угла.
– Поднимите меня кто-нибудь, – Сысоич зыркал глазами, – а то спалю сейчас первого попавшегося взглядом!
Сева подскочил и, подняв голову, аккуратно положил ее на стул. По недоуменному взгляду моего друга я понял, что делает он это против своей воли.
Дидро тяжело дышал. Сысоич вдруг сказал:
– Так ты, значит, отказываешься?
– Категорически, – менее решительно, но более громко заявил Дидро. – Будете бить?
– Раз ты больше не смотритель за порядком, а так, средних размеров Нефилософишка, то… да. Вяжите его, господа!!
В руке у Зловещего Иердеца оказался моток веревки. Выкрикнув что-то непонятное, чрезвычайно пошлое, он набросился на сжавшегося в ужасе коротышку. За ним, опрокидывая стул, ринулся граф, на ходу закатывая рукава и приговаривая: «Сейчас я тебе вспомню – запрещено одалживать деньги…» Дидро забился в угол и под восторженные крики Миши Кретчетова, предлагавшего делать ставки, стал отбиваться, нанося нападавшим удары короткими ножками в живот. Нападавшие болезненно повизгивали и обещали сделать из Нефилософа поросенка на вертеле, если он сиюжеминутно не сдастся. Дидро в ответ произвел коварный выпад, после которого Ирдик напрочь забыл о нем самом, о веревке и жажде мщения, а схватился за кое-что пониже пояса и уполз в центр комнаты. Миша Кретчетов, захлебываясь от восторга, сообщил, что ставки на Дидро возросли в двадцать шесть раз.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не вмешался Сева. За те неполных два дня, что мы провели в обществе нелицеприятной нечисти, он не только не поумнел, но, кажется, наоборот – терял остатки разума с катастрофической быстротой. Мой тощий друг вдруг решил, что очень всем нужен, схватил табуретку и разбил ее на лысой черепушке Дидро. Нефилософ крякнул и тихо сполз по стене на пол, где и был захвачен вампиром.
– Замечательное решение, марципан, – откликнулся Сарь, – Надеюсь, коротышка не помрет?
– Не должен, – сказал бас Миши Кретчетова.
– Это очередное предсказание?
– Нет. Просто я сейчас выиграл энную сумму денег, которой мне хватит на безбедное существование еще как минимум две тысячи лет, если Дидро не откинется…
– Вернемся к грубо прерванному разговору, – между тем произнес Сысоич. – Время-то идет, а мы все еще не знаем, где находится мое тело.
– А деньги я уже взял? – спросил Миша после недолгого молчания. Во время паузы Дидро из своего угла пообещал, что всех нас в ближайший месяц сожгут на костре и он лично будет поджигателем. На его слова обратили столько же внимания, сколько на стоявший рядом стул. То есть никакого внимания не обратили вовсе.
– А где Капица? – поинтересовался граф.
– А нету вашей старухи! – сообщил Дидро. – Она грубейшим образом нарушила три статьи, и я отправил ее в родной город, где ее будут судить!
– Так взял я деньги или нет? – вопросил Миша Кретчетов таким тоном, словно это не он, а я был чревовещателем со стажем.
– У нас не стаж, а группы, – сказал Миша Кретчетов прямо мне в ухо. – У меня, например, группа восьмая «С». Вот, вспоминаю, лет шестьсот назад сдавали мы с неким И. И. Васильковым экзамен на невидимость. Жюри нам тогда попалось строгое: два старикана из Владимиро-Суздальского княжества, князья Петр и Алексей Ядрено Солнышко и бабулька-гадалка Агафья Петровна Шнапс-Заболотская.
– Постой, так ведь зовут жену моего начальника, – перебил я, крайне заинтересовавшись.
– Теодор Шнапс еще тот человек, – сказал Миша Кретчетов, – Они с женой – одна ягода. В тысяча восемьсот двенадцатом году заманили в засаду и съели тысячу двести французов…
– Достаточно! – рявкнул Сысоич, теряя последние зубы. – В конце концов, когда ты сообщишь нам о теле?!
– Незачем так орать, – оскорбленно сказал бас. – Получайте свою информацию. Хотя насчет денег я еще проверю… Тело Саря Сысоича, именуемое в народе как энергетический носитель, идет по улице Зои Космодемьянской и через двадцать минут подойдет к дому по улице Коммунаров, двенадцать, второй этаж, квартира номер девять. Туда и направится. А теперь будьте добры освободить помещение. Ко мне сейчас люди придут…
– Дом двенадцать? – переспросил Сева, удивленно моргая.
– Квартира девять? – удивился я, – Но ведь там же живет…
– Мусорщик. Карл Давидович. Тот самый, который отрубил Сарю голову, – сказал Ирдик.
– Верно, – без энтузиазма сказал Сысоич, – Вот уж не думал, что мое собственное тело лицемерно предпочтет мне своего убийцу. А зачем оно, собственно, туда направляется?
Миша Кретчетов не ответил. Может быть, его уже давно не было в комнате, но мы об этом не узнали. Зато подал голос Дидро:
– Анафема, она и в Африке анафема, – рассудительно пояснил он. – Всех сожгу к едрене фене.
Яркула поморщился.
– Закройте ему рот, и пошли быстрее.
Ирдик с радостью пульнул в Нефилософа сгусток энергии, и тот плотно залепил Дидро рот.
– Пошли, значит, пошли. Засуньте меня в какой-нибудь пакет – и вперед. Кто знает наиболее короткую дорогу?
– Я! – с готовностью подскочил Сева. – Отсюда на траммвае шесть остановок и пеш-шком минут десять.
И как он успел углядеть дорогу, когда шли в полной темноте? Я так вообще склонялся к мысли, что находимся мы вне пространства и времени…
Пакет нашли в кухне. Он одиноко лежал на подоконнике и явно ждал, чтобы кто-нибудь его взял. Нести пакет с головой поручили мне. Взяв пакет, я осторожно поинтересовался у Са-ря, как же он все-таки узнал, что Миша Кретчетов находится именно здесь.
– Мишу Кретчетова не ищут. Он сам всех находит, – таинственно сказал Сарь, – Нужно просто идти куда глаза глядят и думать, о чем не думается…
Я не стал уточнять, что бы это значило, и поспешил следом за остальными в темный провал коридора.
На улице, судя по звукам, начинался дождь…
3
Так и было.
Не успели мы выйти из подъезда, как попали под колючий дождь вперемешку с хлопьями снега. Слякоть под ногами превратилась в настоящее болото и издавала при ходьбе отвратительные чавкающие звуки, которые наводили на мрачные и не слишком приятные мысли.
Ирдик и Яркула сотворили себе зонтики, а Сева был в шапке и на ливень внимания не обращал, потому что искал дорогу к трамвайной остановке. Я хотел было прикрыть голову пакетом. Но раздавшееся оттуда недовольное ворчание напомнило о том, что Сысоич для роли зонта ну никак не подходит.
Плутая в узких переулках меж темных домов и с разной степенью успеха попадая то в сугробы, то в заваленные мусором тупики, мы все же выбрались под свет уличного фонаря к какой-то затхлой остановке. Сева радостно сообщил, что до Мусорщикова дома всего пятнадцать минут езды.
Трамвай с тускло светящейся цифрой «9» прогрохотал из-за угла еще через несколько минут.
Джинн с вампиром вновь обратились в атлетического сложения дедушку с сивой бородкой и интеллигента в очках соответственно. Мы молча расселись по местам. Примечательно, что тетка-контролер никаких денег с Яркулы и Ирдика не взяла, а нам с Севой пришлось рыться в карманах в поисках мелочи.
– Не пытайтесь на нас сэкономить, – глухо сказал из пакета Сысоич. – Нас многие люди вообще не видят.
Вампир с джинном мило улыбнулись.
– А что будет с Дидро? – спросил Сева после второй остановки.
– Раз он отстранился от исполнения своих обязанностей, то вернется к себе на родину. Гонорар ему, скорее всего, никто не заплатит. Зато штраф влепят по самое нехочу!
– А с нами что будет, когда мы найдем тело? – Честно признаться, этот вопрос мучил меня с того самого момента, как мы покинули квартиру Миши Кретчетова.
– Не боись, Витек. В рабство я тебя не возьму – физиологически не подходишь. Севу тем более. Наверное, будете жить, как и раньше жили.
– И никто не будет стирать память, чистить мозги и все такое?
– Мы же инопланетяне, а не изверги, – сказал Сарь.
– Ну а если я захочу кому рассказать и даже показать? Например, я знаю теперь, как найти Мишу Кретчетова…
– Тогда приду я и лично отрежу твой острый пухленький язычок, – равнодушно сказал Сысоич. – Мне марципана поджарить – все равно что папироску выкурить.
– Так просто?
– Нет. Просто еще нужна зажигалка и некоторый опыт.
Собственно, на этом разговор наш зачах. Трамвай догромыхал до нужной остановки, и Сева, полный энтузиазма, повел нас улочками к Мусорщикову дому. Тут дорогу уже и я знал.
Проклятый ливень, побуйствовав немного, сменился моросящим дождиком, да и снег прекратился. Когда впереди показалась искомая многоэтажка, Сева припустил почти бегом, так что мы едва за ним поспевали.
– Чую, близко мое тело! – произнес Сарь из пакета. – Чешусь весь…
– Найдем мы твое тело, не переживай, – сказал я успокаивающе. – В крайнем случае прижмем Мусора к стенке и потребуем ответа. Пусть сознается, как ему удалось заманить энергетический носитель к себе в квартиру.
– Эка ты разговорился, – удивился Сысоич. – Время, проведенное в моем обществе, прошло для тебя не без пользы!
– Стараюсь, – скромно сказал я.
Мы почти подбежали к подъезду, когда Сева вдруг остановился и резко подался назад. Атлетический старичок не преминул врезаться в него, и оба повалились в снег.
– Что там? – недовольно спросил Сысоич. – У марципана не выдержали нервы и он заработал инфаркт?
– Нет. Там Треб с клубнями, – сказал я, холодея.
Действительно, от стен многоэтажки отделились несколько теней и замерли около подъезда. Треба я различил без труда, картофелины, ростом ниже, казались неровными шарами, которые обычно лепят из снега.
Они тоже явно видели нас. И поджидали.
– Скрываться больше нету сил, – сказал граф Яркула, принимая свой изначальный облик. Люди вокруг испуганно шарахнулись в стороны от странно одетого бледного мужчины с острым носом и длинными клыками. А уж когда свой истинный вид обрел Ирдик, вокруг нас мгновенно образовался самый настоящий вакуум. Наверное, даже птицы разлетелись кто куда.
Впрочем, и террористы не считали нужным скрываться.
Сева, поднявшийся из снега последним, стянул шапку и нервно мял ее в руках.
– Буд-дем драться? – спросил он.
– Выньте меня, – потребовал Сарь, – я хочу посмотреть им в глаза.
Я вынул Саря, и он громко крикнул:
– Что ты ожидаешь здесь найти, блошиное отродье?
– Это ты мне? – спросил Треб, неторопливо шествуя в нашу сторону. Клубни шли следом.
– Не надо разговоров, Сарь. Нас больше, и мы сильнее. Тело в любом случае будет у нас, а у вас есть выбор – либо умереть, либо убраться восвояси. К вампиру и джинну я претензий не имею. Они выполняют свою работу. А вот к тебе и твоим человекам…
– А где же твой смотритель? – спросил Сарь. – Кажется, он должен напомнить тебе, что люди в наших играх не участвуют…
– Я решил сражаться на равных, – сказал Треб. – Раз смотрителя нет у тебя, значит, нет и у меня. А людей втянул ты. Тебе за них и отвечать.
– И отвечу, – буркнул Сарь, – еще как отвечу…
Небо над нами потемнело. Я серьезно. Хоть и царила вокруг непроглядная тьма, но стало еще темнее. Фонари потускнели, свет в окнах стал бледным, недосягаемым… Зародившееся где-то в глубинах моего мозга древнее животное чувство самосохранения настоятельно посоветовало оказаться сейчас где угодно, только не здесь, на подступах к многоэтажке. Даже в мире Цеденбала не было такого страха. А вот тут…
Возможно, сейчас наступит конец света. В лучшем случае – конец нашего города.
Ирдик с Яркулой подошли к нам, разминая пальцы. Из-под ногтей джинна сыпались серебристые искорки, падали на снег и оставляли в нем дымящиеся точки. Лоб вампира, и нос, и щеки были покрыты то ли потом, то ли каплями дождя. Да и Сарь сказал только:
– Клади меня в снег и сваливай отсюда вместе с Севой, быстрей…
Я посмотрел по сторонам. Пустынная площадь, закрытые киоски… В нашу сторону шел маленький сгорбленный силуэт… Я разглядел, что это тот самый старичок, которого мы встречали в трамвае, а потом около морга. Что же его к нам все время заносит нелегкая?
Я положил Саря в снег, схватил Севу за шкирку и торопливо направился к дедульке.
За нашими спинами что-то громко закричал Треб…
– Дед, нельзя сюда, – заговорил я, – опасно тут, пошли с нами, живей…
Я хотел схватить за шкирку и его, чтобы побежать или, на крайний случай, упасть лицом в снег, но тут что-то обожгло меня сзади, затем полыхнуло ярко, и порвал перепонки запоздалый звук взрыва…
Я полетел, кувыркаясь, на деда, разжимая пальцы с Севиным воротником, успел увидеть, как дед ловко, по-мальчишески уворачивается, вскидывает деревянную свою тросточку и…
Глава десятая
1
– Всем стоять! Не двигаться! В ином случае стреляю на поражение!
Я упал в снег, покатился, чувствуя, как за шиворот набивается холодная липкая жижа. Сева упал где-то рядом.
Остро запахло луком.
Что происходит, хотелось бы знать?! Что за старичок с тросточкой?! Очередной инопланетянин?! Или кентавр из соседней деревеньки?!
Я открыл глаза и увидел следующее: дед стоял между Требом и Яркулой, вскинув трость. Кончик ее угрожающе светился красным. Никто не двигался. Руки Иердеца медленно поднимались вверх. Клубни (на самом деле их было немного, просто тени создавали странную иллюзию) собрались кучкой за спиной Треба.
– Поднимите кто-нибудь Саря, и без лишних движений! – приказал старичок совсем не старческим голосом.
Яркула поднял голову. Сарь шлепал губами, явно плохо соображая, что происходит.
– Н… не понял, – буркнул он. – Ты кто такой? И что это за трость у тебя, а? Не видишь, инопланетяне разговаривают? По какому праву, я тебя спрашиваю?
Старичок занырнул свободной рукой куда-то в глубь одежд и сунул под нос Сарю красное удостоверение. Сарь замолк на полуслове и обреченно крякнул:
– Самый настоящий?
– Вы имеете право хранить молчание, – сказал старичок. – Все, что будет сказано, может быть использовано против вас. За метание молний и искрящихся взглядов наложим лишний штраф. Ясно?
– Чего ж тут неясного, – сказал Треб. – Вы всех арестовываете или как?
– Всех. – Старичок обвел нас широким жестом. – Попрошу пройти в подъезд. Думаю, вы знаете, где живет Карл Давидович Мусорщик?
Я не верил своим ушам! Мусорщик, и чтобы с какими-то магическими милиционерами связывался?! Да откуда он о них узнал, а?
«А черт его знает, – заворчал в моей голове голос графа Яркулы, – Такую битву сорвали. Можно сказать, за все человечество сражались!»
– А за мысленный разговор двое суток ареста до суда, – предупредил старичок, и глас Яркулы смолк.
Мы выстроились гуськом и направились в подъезд. Сева для чего-то сложил руки за спиной и понуро склонил голову на грудь. Трехцветная шапочка сползла ему на глаза.
Замкнул шествие сам старик, так и не опустив трость.
У дверей Мусорщика нас уже ждали. Сложно описать существ, которые отделились от стен безликой серой массой и окутали внезапно Треба и клубней густым туманом.
– Не понял, – сказал Сарь, – Это что, похищение?
– Я же сообщил вам, что являюсь следователем по делам террористической деятельности межгалактических бандформирований на территории планеты Земля, – сказал старик. – О каком похищении может идти речь?
– Это вам лучше знать, – недоверчиво проворчал Сарь, – засунете в мешок и на орбиту.
– Это они на орбиту, – сказал старик, – во внешнегалактический комплекс ТЮРЬМА-1. А с вами у меня будет отдельный разговор.
Между тем Треб и клубни медленно растворялись вместе с безликими серыми силуэтами. На лице террориста читалось полное недоумение. На моем лице, наверное, тоже.
Когда от террористов не осталось и теней, старик подошел к Мусорщиковой двери (вот она, обитая черным дерматином, с мутным глазком на высоте моего подбородка) и постучал.
Дверь отворилась молниеносно. На пороге стоял Мусорщик собственной персоной в шортах и растянутой на груди майке.
– Наконец-то! – воскликнул он. – А я уже и не ждал. Думал, случилось что. Волновался! Витек! Ты живой! Сева, боже мой!
И, растолкав ошалевших Ирдика с Яркулой, мой толстокожий друг полез обниматься.
