Текст книги "Летящие по струнам"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Матвей-младший окончательно уверовал в свои недюжинные умственные способности, а мы вместе дядей Антошей и батюшкой все командой отправились к тому месту, где предстояло пробурить скважину. Там была быстро построена большая колдовская кузница и началось строительство водонапорной башни высотой в тридцать саженей. Пётр Иванович захотел развести воду по всем деревням, так как летом колодцы часто пересыхали и народ мучился от жажды. Крестьяне, узнав, что к ним придёт тёплая подземная вода, тут же бросились строить по моему проекту настоящие римские акведуки, благо я выбрал местом для бурения скважины высокий холм. В общем работа закипела с первого же дня и уже на четвёртый день, прогнав всех флотских, нечего разбазаривать секреты Мещерских, мы принялись ладить бурового крота с тремя коническими шарошками и когтистыми захватами, чтобы ввинчиваться в землю. Крот у нас получился диаметром в метр и длиной в три, с трёхсотпятидесятимиллиметровым сквозным отверстием, проходящим через его блестящую тушу. К кроту, как только его опустят в круглую яму, заполненную жидким, колдовским бентонитом для смазки и наполнения крота колдовской силой, а вот тут имелись варианты.

Флотские колдуны остались недовольны нашим затворничеством, батюшка и дядя Антоша очень серьёзно отнёслись к моим словам относительно того, что простота хуже воровства и потому выставили вокруг кузницы круглосуточную охрану из дворовых колдунов, но мне было на это наплевать. Пока мы ладили крота, они построили по моим чертежам буровую вышку и бассейн для бентонита. Рядом же с каждым часом росла каменная махина водонапорной башни с дном, поднятым на высоту в двенадцать саженей. Когда крот был готов, мы вывезли его на стальной повозке, укутанной старыми парусами, наружу и флотские кузнецы принялись изготавливать стальные обсадные трубы наружным диаметром в четыреста двадцать миллиметров, внутренним в триста пятьдесят и длиной в семь с половиной саженей. Это были не простые, а колдовские трубы, имевшие способность чуть ли не мгновенно сращиваться одна с другой. Всё уже было почти готово к началу бурения, когда из Плавицы прискакали цыган Викентий и сын его Тихон. Они слетели с коней и упали на колени, после чего колдун, творивший магических коней, взмолился:

– Боярин, дозволь слово молвить!

Батюшка улыбнулся и сказал в ответ:

– Встань и говори, Викентий, чего тебе надобно.

Цыган прытко вскочил на ноги и взмолился пуще прежнего:

– Батюшка-боярин, прознали мы, что ты сына своего, молодого боярина Матвея Никитича в Пруссию, в магическую академию посылаешь! Дозволь моему сыну слугой его стать и тоже хоть чему-то у прусских магов научиться, а он ему не только слугой, но и телохранителем станет и клятву на крови даст, что не допустит его гибели раньше своей, а тебе должно быть известно про то, что такая цыганская клятва сбережет твоего сына даже в огне и чтобы не случилось, воротится он домой.

Пока отец не согласился на такие кабальные условия, я немедленно шагнул вперёд, положил руку папеньке на плечо и негромко, но очень настоятельно попросил его:

– Батюшка, Тихона в слуги для меня бери, но от клятвы откажись. Пусть он тебе другую клятву даст, что когда выучится в Великой академии всем магическим наукам, то вернётся в Мещерино, при князьях Мещерских откроет магическую школу в честь предка нашего Викулы Никитича и станет помощником Максима Демидовича Синеуса, ведь Синеусы вот уже четыреста двадцать лет с Мещерскими связаны, а потому негоже, чтобы Тихон, став магистром магии, потеснил его. – Повернувшись же к Викуле, я насмешливо сказал – А с тебя, цыганский колдун, я такую плату стребую за то, что твой сын римскую магию изучит – ты меня научишь простых крестьянских коней в магических превращать.

Батюшка с энтузиазмом воскликнул:

– Ну, что, Викентий, согласен своим родовым секретом с боярами Мещерскими на таких условиях поделиться?

Бородатый, совершенно дикого вида волоокий верзила со смуглым лицом, имевший рост не меньше, чем Мещерские, озадаченно крякнул и оторопело сказал:

– Так молодой боярин, на это лет пять уйдёт.

– Ничего, за полгода управимся. – С улыбкой сказал я и распорядился – А теперь вертайтесь домой. Соберёшь сына в дорогу и чтобы уже сегодня к вечеру он здесь был. И помни, Викула, мне в Кёнигсберге придётся очень сильно постараться, чтобы сын простого цыгана, не князя и не барона, был принят в Великую магическую академию. Про деньги, что за учёбу заплачу, я уже и не говорю потому, что их мы, Мещерские, заработаем.

Оба цыгана-колдуна, молодой и старый, ускакали, а батюшка и дядя Антоша принялись у меня выяснять, как я собираюсь заработать столько деньжищ и это продлилось бы долго, не скажи им дед Максим обоим следующее:

– Знаешь, Матюша, а я бы всё ж продал бы кресло китайского императора и твово крота подземного батюшке-царю мильёнов за пять золотых рублей и больше не мучился.

Батюшка после этих слов не просто удвоил охрану вокруг повозки, а сам сел на неё вместе с дядей Антошей, сжимая в руках оглоблю. Через двое суток, к двум часам пополудни всё было готово к началу бурения. Мы прогнали всех флотских от буровой вышки, закатили внутрь деревянного куба крота и опустили его в заранее вырытую шахту, после чего спустили сверху через отверстие в потолке обсадную трубу и та сама собой приварилась к цилиндрическому оголовку турбобура. Неподалёку стояло два удобных кресла и столик с чёрным ящиком и приделанным к нему нарукавником, пошитым из чёрной ткани. В нём был установлен инфразвуковой, колдовской бугай деда Максима. Переговорив промеж собой, мы решили рассказать-таки дяде Антоше и батюшке о секрете тайного голоса. Оба после этого были, как громом пораженные. Ещё бы, их сын и племянник мог говорить голосом старших славянских богов, а старый и самый преданный друг – Максим Синеус, воспроизводить его. После того, как шахта была залита бентонитом, скрывшим крота полностью, уже ничто не мешало нам пригласить флотских, чтобы произвести торжественный пуск первой колдовской буровой установки.

Как только матросы загрохотали сапогами по крыше, а Пётр Иванович со своим внуком-адмиралом, решившим породниться с Мещерскими, взяв их дочь-колдунью, именно это всё и решило, в жены, и другие офицеры Балтийского флота заняли свои места на лавках вдоль стен, ставни были открыты и мы с дедом Максимом одновременно затянули свою музыку, а Потап Архипович снял узду с изготовленного им и потому подчинявшемуся лишь одному ему крота, главной и единственной целью существования которого было стремительно вращаться до тех пор, пока он не достигнет чистой воды и не начнёт качать её наверх. На всякий случай мы предусмотрели и такую функцию. Ровно в два часа наш крот стал стремительно вращаться и устремился вниз с весьма знатной скоростью семь метров в час, отчего флотские громко ахнули. Всего через неделю, когда крот пробурил каменную твердь на глубину в девятьсот сорок семь метров, я открыл вентиль и вода под бешеным давлением хлынула в уже построенную ёмкость водонапорной башни, раздались громкие аплодисменты и радостные крики: – "Виват, Мещерские! Виват, Московия!"

Глава 7

Сражение на реке Гумбейке

На Земле Магии, в Московии, наступил новый, одна тысяча шестьсот тридцать седьмой год, знаменательный для Великого царства Московии тем, что ровно четыреста лет назад, после похода, длившегося двадцать семь лет, злобный и кровожадный чёрный колдун-воитель Чингисхан, мечтавший покорить весь мир, был пойман и утоплен в Охотском море среди льдин, построенных особым образом. Этот маньяк оказывается обрёл бессмертие и потому уничтожить его можно было только одним единственным образом – утопить в новогоднюю ночь посреди тройной магической пентаграммы. Чингисхан обрёл бессмертия путём сожжения на костре пятнадцати русских колдунов, захваченных его воинами в плен и когда пятнадцать других русских колдунов во главе с царём-колдуном Игорем Юрьевичем, среди которых стоял на своей льдине и русский колдун-богатырь, боярин Викула Никитич, провели над этим чудовищем колдовской обряд, студёное море поглотило его и мы с Мотей были тому свидетелями всего несколько часов назад, отчего здорово обалдели. К этому времени я прожил в его теле чуть более полутора лет и уже успел стать довольно неплохим колдуном.

Ну, со мной всё ясно, так уж мне повезло, однако куда больше меня радовало то, что магия пришла на Землю Прима и вместе со мной колдунами стало уже несколько сотен человек и все они продолжали учёбу, одновременно с этим и сами становясь учителями. Так как скрывать такое было невозможно, то президент Эжен Лефевр, один из самых пытливых и могучих колдунов, он был в молодости гравилётчиком, но летал на боевых космических гравилётах, объявил всех членов команды «Синяя птица» и всех тех людей, которые принимали участие в проекте «Земля Магии», национальными героями и известил все народы Земного Союза, что в данный момент мы находимся с мирной, научно-исследовательской миссией в магическом мире и что от нас идут сплошным потоком колдовские и магические знания, которые уже позволили совершить революционные прорывы в науке и позволили выйти на новые технологические рубежи.

Через несколько дней после того, как мы с Синеусом сварили колдовское зелье, то же самое сделали мои друзья в Западной Европе, чем повергли в изумление тех магов, которые хотели сшибить с них большие деньги. Так что не только я изучал вместе с Мотей колдовство и магию, но и все остальные члены команды «Синяя птица». Мы постоянно обменивались знаниями и потому наше обучение продвигалось вперёд семимильными шагами, но даже я не делился этим со своим учителем, хотя и полностью сроднился с боярами Мещерскими. После того, как мы пробурили скважину и подняли наверх воду, к нам в имение, месяца через два, почти под новый год, приехала целая комиссия из горной коллегии и принялась допытываться, как нам удалось сотворить такую мощную колдовскую буровую установку. Батюшка усмехнулся, сложил фигуру из трёх пальцев и показал её князю Белорецкому, сказав при этом такие слова:

– Видел это, князь? Вот когда ты придёшь и скажешь мне, Никита Василич, царская казна хочет купить у Мещерских изобретение твоего сына, тогда у нас разговор и сладится.

Князь натянуто улыбнулся и поинтересовался:

– Ну, и что это даст казне, Никита Василич?

Вместо батюшки князю ответил я:

– А то, Олег Саввич, что нафта прямо из-под земли потечёт по трубам туда, где на заводах горной коллегии колдуны станут из неё делать множество нужных вещей. Если вы не знаете каких, так я вам могу и это подсказать, а заодно расскажу, где и как колдуны с помощью кресла китайских императоров, найденного нашим предком, смогут разыскивать под землёй не только нефть, но и самые различные руды.

Через три дня, имея на руках список нефтепродуктов с их подробным описанием, а также примерным указанием того, как ещё колдуны могут применить нефть, князь Белорецкий уехал в Москву, а ещё через два месяца государь-батюшка повелел выкупить моё изобретение и трон китайских императоров за десять миллионов рублей. Так решились все наши финансовые проблемы, ведь это были огромные деньги. Ну, а я не только нарисовал карту основных месторождений, имеющихся во всей Московии, но и раскрыл колдунам из горной коллегии секрет турбобура. Правда, я сразу же предупредил их, что дед Максим владеет секретом, как заставить его вращаться в десять раз быстрее и этот секрет стоит два с половиной миллиона. Князь Белорецкий, недолго подумав, тут же сказал, что горная коллегия выплатит ему эти деньги из своей собственной казны.

Дед Максим, став миллионером, не съехал из нашего имения, в котором никогда не чувствовал себя чужим человеком. Он просто ещё больше раскрепостился и единственное что сделал, так это решил построить себе свой собственный небольшой дворец рядом с боярским домом. Главное, что он остался с нами, этот милейший человек, большой друг моего отца, деда и меня самого. Вот только я хранил очень многое, что происходило со мной и Матвеем-младшим, с которым мы уже стали практически одним целым, очень много секретов. Ну, я так думаю, что до поры, до времени. Деду Максиму было ведь всего шестьдесят два года и он, наконец, решил-таки жениться. Очень поздно и, как все Синеусы, на простой поселянке, хотя и происходил из древнего, княжеского половецкого рода. Я чувствовал, что Синеусов связывает с Мещерскими какая-то древняя общая тайна и что-то вроде цыганской клятвы на крови. Попытав батюшку с пристрастием, я узнал от него, что Синеусы всегда были для Мещерских всё равно, что родными братьями, а то место, на котором стоял наш большой и хлебосольный дом – главной святыней, но при этом в их роду всегда рождался только один сын, а дочерей они выдавали замуж в самые далёкие края, очень часто в Америку.

С нашего двухэтажного дома, построенного сто двадцать лет назад на фундаменте более древнего сгоревшего строения, и началось то, что никак не укладывается у меня в голове и хотя мы всего лишь дважды совершили весьма странные вирджсёрферские путешествия, я понял, что именно они стали самой главной миссией "Синей птицы" на Земле Магии, а началось всё с Тимохиного любопытства. У меня, честно говоря, просто не оставалось времени на какие-то посторонние дела, ведь всё оно было посвящено учёбе и общению с Землёй Прима и моими друзьями. Мне и завтраки-обеды приносили либо в мои комнаты, либо в учебный класс на втором этаже. Тимка, ставший моим лучшим другом, тоже усердно изучал колдовство, но у него ведь кроме учёбы не было никаких других обязанностей, а в нашей семье его приняли, как родного. Этот молодой цыган отличался огромной физической силой и звериной ловкостью. Для меня, батюшки и дяди Антоши он оказался прекрасным спарринг-партнёром и по три часа в день мы обязательно занимались боевыми искусствами все вместе. Приезжавших в отпуск старших братьев, я пусть и с трудом, но всё же укладывал на лопатки, хотя и не всегда, но зато побивал их в фехтовании потому, что имел гораздо больший опыт виртуальных боёв в тренажере.

Вечерами, когда я медитировал, а на самом деле учил колдовству своих коллег по Высшей академии прикладной и теоретической магии, Тимка, словно волк, рыскал по всей округе и однажды, минувшим летом, нашел в подвале потайной ход и сразу же примчался ко мне. Не знаю почему, но я решил отправиться вместе с ним в наш здоровенный подвал, просто-таки целое подземелье, и мы с ним проникли через подземный ход в другую его часть. Она была много меньше, но в ней мы нашли потайную комнату, а в той покрытый пылью сундук, стоящий на каменном столе, с лежавшей в нём толстой, рукописной книгой, упакованной в несколько слоев пергамента и залитой воском. Кроме того книга и без того была колдовской, а потому неподвластной тлену и когда я достал её из герметичной упаковки и раскрыл, то ахнул, так как на титульном листе было начертано красивым почерком:

– Писана сия летопись ратных подвигов мною, боярином Викулой Никитичем Мещерским из Мещеры Тульской для сведения моего далёкого потомка Матвея Никитича, по личному повелению, данному мне богами нашими Лелем и Полелем, сыновьями богини Лады, посланными в помочь мне и всем воинам Светлой Руси. Буде здрав, далёкий потомок, читая сии строки.

У меня тут же задрожали руки и я уронил эту книгу, среднего размера в переплёте красной кожи, на пыльную столешницу, но тотчас подхватил её, быстро закрыл, крепко прижал к груди и глухим голосом сказал:

– Тимка, приберись здесь и сделай так, словно нас тут никогда не было, а потом прочно запечатай подземный ход. Я сейчас нашел такое, парень, что мне жутко стало. Может быть я тебе об этом расскажу, а может и нет. Извини, но я должен уйти.

Тимофей по тону моего голоса сразу же понял, что дело серьёзное и исполнил мою просьбу в лучшем виде, а я ушел в свои комнаты и там заперся на ключ. Матвей-младший тоже был изрядно напуган этой находкой. Тем не менее я сел за стол, раскрыл книгу, перевернул титульный лист и принялся читать дальше, а в летописи ратных подвигов Викулы Никитича было написано следующее, очень неожиданное, предисловие:

– Немногим более осьми суток назад, поздней ночью, явились в мою горницу два огромных светящихся существа, фигурами похожих на крылатых людей. Одно горело поярче, со сполохами, а второе спокойнее. И сказали мне гости ночные, что они славянские боги: Лель сводящий сердца юношей и девиц, мужчин и женщин, и Полель, скрепляющий их брачными узами, и пришли ко мне вестникам беды лютой, а потому сказали, чтобы надевал я броню, седлал коня боевого, поднимал дружину свою и немедля скакал из княжеской крепости града Железного, на реке Яик стоящего, в коем находился по царёву приказу, прямо в степь, навстречу конной рати несметной, ничего не боясь, с верой в помощь Перуна и Волха, победу над ворогом дарующих, а тако же других богов и богинь славянских, спешащих ко мне на помощь из самых дальних пределов вышнего мира. А ещё было сказано мне, что Лель, Полель и другие славянские боги, уже подняли землю русскую на врага и двинул наш царь-батюшка полки неисчислимые на восток, но мне, боярину Никите Мещерскому, выпала великая честь, первому ударить по врагу смертельному – хану-колдуну Нерке, рвущемуся к Железной горе, чтобы овладеть ею и заставить рабов своих, китайских магов, ковать для хана Чингиски страшное оружие, разящее русских витязей беспощадно. Произошло же сие явление в пятнадцатый день девятого месяца в год одна тысяча двести десятый от той поры, когда великий учитель стран западных, Иисус, указав на земли наши, сказал, что от веку Светлой была Русь и сам он сын богов славянских, посланный на землю учить людей магии и наукам, в полночь без одного часа с четвертью в гостевых покоях князя Бекбулата, на втором этаже, третья горница от восточного угла.

Прочитав строки написанные на втором развороте, я обессилено замер на стуле. Всё в моей голове перевернулось и мысли спутались так, что я уже ничего не соображал, но понимал одно, судьба столкнула меня с чем-то сакральным, что было много выше моего понимания и разумения. Однако, если отбросить в сторону эмоции и пристально взглянуть на факты, то выходило так, что ничто в моей жизни, равно как и в жизни моих друзей, не происходило случайно и это сама судьба свела нас всех вместе и направила наши астральные тела на Землю Магии. Мотя очнулся от ступора первым и тихо спросил меня:

– Братко, что же это получается? Ты не шутковал про Викулу Никитича и то, что тебе его знания передались?

Совершенно некорректный второй вопрос Матвея сразу же поставил всё на своё место и я, хотя мы и разговаривали с ним мысленно, негромко, словно нас могли подслушать, ответил ему:

– Нет, Матюша, это мы должны передать свои знания боярину Викуле Никитичу и спасти Светлую Русь от нашествия чёрного колдуна-воина Чингисхана и его орды.

Матвей ойкнул и испуганно спросил:

– Матвей, как же мы это сделаем, ведь он почти триста лет, как пропал, Викула Никитич. Говорят, уже стариком глубоким сел на своего боевого коня, выехал на ночь глядя из имения и исчез бесследно. Сколько не искали его, так и не нашли.

Да, вопрос был вполне правомерным, но я посмотрел на другую страницу разворота книги и прямо-таки обомлел. То, что я сначала принял за какие-то красивые эмблемы, заключённые в виньетки, оказалось на деле чертежами шлема-усилителя для вирджсёрфинга и вот тут-то всё окончательно встало на свои места и я успокоил Матвея:

– Ничего страшного, братишка, мы ведь с тобой оба вирджсёрферы и великие славянские боги помогут и нам, и всем остальным членам команды. "Синяя птица", отправиться в далёкое прошлое, но с этой минуты мы с тобой на время забудем обо всём и займёмся подготовкой к вирджсёрфингу во времени. Понимаешь, Матвей, в этой книге, как я полагаю, Викула Никитич описал все сражения, в которых мы приходили к нему на помощь и даже даёт точное время, когда это происходило и где конкретно. Твоему предку явились две сияющие фигуры, одна яркая, а вторая потусклее. Моё астральное тело намного ярче твоего, но если будет нужно, а так оно и случится, то я смогу надеть на себя такую одежду, которая сделает меня невидимой. Поверь, Матвейка, в этой летописи битв всё расписано по минутам, где и когда мы ударили по врагу. Теперь мне понятно, почему Викулу Никитича называли Водяным, ведь это я научил его сидеть под водой по десять минут, как и многому другому скорее всего и всё это уже было сделано, Матвей, а нам всего лишь предстоит отправиться в прошлое и повторить всё. Тогда мы замкнём временное кольцо и твоя Земля будет спасена от всесильного чёрного колдуна и наша, братишка, Русь, всегда будет Светлой. Нам с тобой и моими друзьями, Матвей, предстоит выступить не только в качестве военных советников Викулы Никитича с его особым, передовым, разведывательным полком тяжелых конных витязей, но ещё и военными советниками нашего тогдашнего царя Игоря Юрьевича Освободителя и вместе с тем мы ещё и станем астральными воинами, беспощадно разящими врага.

Сказав это, я замолчал. Честно говоря, мне стало страшно, ведь если подумать, то какой из меня был военный советник? По большому счёту, моя вольная жизнь, когда я сам принимал решения, исчислялась всего двадцатью пятью годами от рождения, до окончания академии, потом какими-то тремя годами отпусков, когда у меня не было "Синей птицы", да, ещё тем полутора годами, что я провёл в теле Матвея на Земле Магии. Итого менее тридцати лет. Всё же остальное время я либо проспал в анабиозе, загружая в свою голову знания, которыми никогда не пользовался и потому они были бесполезным для меня багажом, либо жил в рафинированной среде военно-космического флота с его кастовыми отношениями, пропитанными романтикой и идеализмом, ведь иначе гравилётчики просто не смогли бы перенести вечное шипение дракона, сводящее людей с ума. Так что не смотря на свой рост, физическую силу и бойцовские качества – Матвей Бунчук это тепличное растение, герань в горшке, а что касается моих друзей, то некоторые из них были ещё моложе и нежнее, и вдруг жизнь и судьба поставили перед нами такую задачу. Однако, сомнения одолевали меня недолго. Я быстро связался со своей командой и доложил им о находке, после чего связался с Землёй Прима и огорошил там всех известием о том, что всё свершилось по воле древних славянских богов. Там всю информацию быстро прогнали через аналитический компьютер и тот выдал своё резюме – с богами не спорят. Можно подумать, что я этого сам не знал. Тоже мне, умник нашелся.

Наши инженеры, изучили рисунки Викулы Никитича и мигом выдали свои рекомендации, как нам, используя уже имеющиеся колдовские знания, изготовить такие шлемы, которые, судя по всему, обладали совершенно фантастическими свойствами и позволяли нам как оставаться совершенно невидимыми, так и представать перед врагами Светлой Руси крылатыми воителями и воительницами, из серебра. Главное же заключалось в том, что в шлемы был встроен модуль раздвоения. В общем восемнадцати богам и богиням вскоре предстояло ударить по врагу, а затем пуститься по следу Чингисхана, но как мне сразу же подумалось, вся самая главная и сложная работа возлагалась на боярина Викулу Никитича, о котором в добром десятке книг говорилось, как о наипервейшем помощнике и советнике царя Игоря Освободителя. В эту же ночь мы начали читать летопись и поразились тому, как много советов в ней было адресовано именно нам. За неделю мы все заучили её наизусть, а затем стали изучать те разделы колдовства, которые нам были нужны в первую очередь и успели всё подготовить к нужному дню. Всего нам предстояло совершить сорок две вылазки в прошлое за двадцать семь лет жизни Викулы Никитича, который, судя по всему, стал нашим самым лучшим другом и собратом по оружию.

Вместе со своими шестью сотнями конных витязей и ста пятьюдесятью прусскими конными рыцарями его побратима, барона Генриха фон-Химмельдорфа, боярин Викула Мещерский, словно матёрый волкодавище, двадцать семь лет шел по следу чёрного колдуна Чингисхана и в конце концов взял его в плен и освободил из рабства половецкого князя-колдуна Ильбера Синеуса, ставшего затем его побратимом и преданным другом. Этот конный передовой полк от Хорезма и до Пекина называли армией Бессмертных Великанов. Начав войну двадцати пяти, тридцатилетними парнями, они так и не постарели за двадцать семь лет и при желании могли бы завоевать весь мир, но ни на минуту не позволили царю Игорю Юрьевичу усомниться в их преданности, а потом, когда боги покарали чёрного колдуна, провели пятнадцать лет в долгом, весёлом путешествии возвращаясь домой. Викула Никитич отказался от всех наград и даже от княжеского престола в Туле, зато его друг Генрих стал первым прусским королём и земель, дарованных русским царём, у него прибавилось. С тех пор Пруссия не знала ни войн, ни прочих бед и была бережно хранима всеми последующими русскими царями.

Во второй половине дня пятнадцатого сентября, затарившись сырокопчёной колбасой, высококалорийными энергетическими коржиками и специальным колдовским отваром для кавалеристом, от которого не бегаешь до ветру, предупредив домашних, что мне нужно пройти особый колдовской обряд и потому пятеро с лишним суток не буду выходить из своих комнат, я вошел в плотно зашторенную комнату, сел в удобное кресло и надел на голову ажурный серебряный шлем для исторического, и не только, вирджсёрфинга и вместе со своими друзьями был немедленно перенесён в то место, где на нашей Земле находился город Магнитогорск, в одна тысяча двести десятый год.

Первым делом мы отправились в степь, навстречу врагу и поразились тому, что Викуле Никитичу с его шестьюстами воинами предстояло сразиться с пятнадцатитысячной конной армией и это были отборные бойцы, причём все слепо подчинявшиеся своему повелителю. Быстро определив диспозицию сил врага и скорость его движения, мы оставили наших европейских друзей и подруг наблюдать за ним, а сами рванули в Московию. Татария и Башкирия были её составными частями, как и Половецкая степь. Там мы без малейшего стеснения влетали в тела князей и громко кричали им, что на Светлую Русь идёт войной гигантская орда Чингисхана и им нужно немедленно бить в колокола, садиться в сёдла боевых коней и о двуконь скакать на восток, где уже вступил в бой русский боярин Викула Никитич Мещерский, посланный царём-батюшкой с богатыми дарами в честь женитьбы сына. Генриха и царя оповещал лично я сам.

Ну, а враг тем временем к нашему полному восторгу решил заночевать буквально в нескольких десятках километрах от города Железного, хотя и неплохо укреплённого, но не имеющего сил оказать сопротивления такому огромному войску врага. Впрочем, встречная упреждающая атака также виделась мне самоубийственной, если, конечно, к нам на помощь не придут настоящие боги, а не какие-то самозванцы. Увы, но против опытных колдунов уязвимы в том числе и астральные тела. Тем не менее, в урочный час мы с Матвеем, наконец-то порознь, вошли в просторную, красиво убранную горницу и увидели Викулу Никитича в не совсем том виде, в котором надеялись. Хорошо, что я не повернул переключатель на шлеме в положение полной яркости. Боярин со всей страстью своей души предавался утехам любви с очаровательнейшей черноволосой девушкой. Вежливо дав ему закончить сие важное мероприятие, я наклонился к его голове, просунул свою голову в неё наполовину и громко сказал:

– Викула, быстро прощайся с девушкой и спроваживай её восвояси. Враг стоит у ворот града Железного, а ты тут любиться вздумал. Кстати, я Лель, и поверь, к этой вашей затее, никакого отношения не имею и если ты её не выпроводишь сам, то пеняй на себя, придётся мне сделать это вместе с братцем Полелем.

Мои увещевания подействовали и боярин, поцеловав девушку ещё пару раз, негромко сказал ей:

– Прости, душа моя, но тебе нужно идти, а мне срочно облачаться в латы и ехать на битву. Какой-то враг у ворот града Железного объявился. Эх, сколько раз я всем твердил, что здесь большую крепость ставить надо и дозорные крепостцы вперёд выносить, так вам, долдонам казанским, этого не объяснить.

Боярин соскочил с нагой девушки и метнулся к дверям, а та села на кровати и удивлённо воскликнула:

– Какой враг, Викулушка? Откуда? Сегодня пять обозов с пяти концов в город приехало и никто ни о каком враге даже слыхом не слыхивал. Глупости ты говоришь.

Викула Никитич отодвинул засов, приоткрыл дверь и негромко приказал кому-то:

– Свирь, иди к нашим, вели быстро облачаться в латы и седлать коней. Поскачем налегке, не о двуконь, но всем взять по шесть колчанов стрел и запасному луку. Да, вели Козьме придти, помочь мне доспех надеть. – Повернувшись к девушке, он гыркнул на неё – Гюзель, я же тебе сказал, выметайся!

– Вот ещё, я останусь. – Упрямо ответила та.

Тут я не выдержал, мы проявились оба, причём с крыльями за спиной и поскольку говорить не мог, то молча указал на дверь рукой. Девушка нисколько не испугалась и спросила:

– Викула, кто эти двое?

Боярин, взглянув на нас, уверенно ткнул пальцем в меня и весёлым голосом сказал:

– Это, голубушка, наш бог любви Лель, но не он нас в эту постель уложил, так что не быть тебе за мной замужем. А это его брат Полель, бог брачных уз, они сыновья богини любви Лады и посланы сюда Радом, нашим верховным богом, предупредить меня о грядущей опасности.

– Как это ты на мне не женишься? – Возмущённо воскликнула девушка и вскочила с кровати.

Тут я не выдержал и заговорил неслышимым тайным голосом в далёком будущем, который, однако, внятно, но с очень уж ехидными интонациями прозвучал в прошлом:

– А вот так! Не по любви ты в постель Викулы легла, а потому, что он жених завидный, только ему теперь предстоит двадцать семь лет воевать и потом обратная его дорога ещё пятнадцать лет займёт. Ты согласна его ждать столько лет.

Нужно было отдать этой очаровательной татарочке должное. Считать она умела быстро и потому воскликнула:

– Ждать сорок два года? Да, ни за что в жизни! Ладно, раз так, Викулушка, прощай, а я пойду, скажу папеньке, что на нас какой-то враг напасть хочет. Его конница с вами в бой пойдёт.

Девушка быстро оделась и выбежала, а мы, заслышав торопливое буханье сапог Козьмы, смылись. Прибежавший парень уже был одет в маслянисто блестящие кольчужные латы с броневыми чешуйками на груди, спине и других самых уязвимых местах. С его помощью боярин Мещерский быстро облачился в свои латы точно такого же образца, велел Козьме построить полк во дворе и приготовить для него луки и колчаны. Как только его ординарец убежал, я подошел к столу, высветил на нём колдовскую карту трёхвёрстку и принялся объяснять: