Текст книги "Летящие по струнам-2"

Автор книги: Александр Абердин

Через три секунды в комнате Симоны было не протолкнуться от астральных идиотов, напрочь забывших о том, что такое режим безопасности во враждебном мире. Кто-либо из нас то и дело влетал в тело девушки, чтобы попытаться привести её в чувство и но всё было тщетно. Симону отрубили весьма крепко, это явно было какое-то отравление и в качестве отравителя выступила макака, но всё же скорее её хозяин. Было непонятно только одно, зачем он это сделал. Мы тут же сыграли побудку и тихо собрались двумя группами, одна в моих покоях, состоящая из мужчин, другая в покоях Симоны. К нам на помощь также примчалось пятеро вирджсёрферов с Земли Прима и началась глупая, идиотская суета, пока Тишка не вник в суть того, что только что произошло и не сказал мрачным голосом:

– Парни, я знаю, что случилось с Симоной. Этот козёл Аладдин и его маг приворожили её, причём приворотное зелье он применил страшное и я даже не знаю, как её разворожить.

Оставив у постели Симоны троих девчонок, мы все ломанулись в мои покои и принялись выпытывать из Тихона подробности. Они были невесёлыми. Оказывается, на Востоке магами создано такое приворотное зелье, которое делает человека полностью покорным воле его хозяина. Более того, на первый взгляд, всё происходит совершенно естественным путём. Один единственный пронзительный взгляд карих очей и наша Симона, которая к утру по идее должна прийти в себя, воспылает страстью к Аладдину и тот станет единственным светом её очей и кумиром. Самое же страшное заключалось в том, что никто не знал, как разворожить такого человека. Любая попытка сделать это извне такой связи, заканчивалась гибелью завороженного. Если убить кумира, то и завороженный человек тоже вскоре умирал. Он попросту отказывался жить. Впрочем, разгадка этой тайны находилась неподалёку, в паре десятков метров от моих покоев и потому я сказал твёрдым и решительным голосом:

– Так, ребята, Джонни, Боб, Гарик и Элен идут со мной. Остальные быстро залезают в тела. Ты, Лиззи, в первую очередь держи Симону и не дай ей сдвинуться с места. Я не думаю, что эта методика такая уж простая. Она, как я полагаю, требует запечатления, так что в крайнем случае сыграем на этом.

Наша пятёрка тотчас сделалась невидимой и мы вторглись в покои Аладдина и его тщедушного, но крепкого и жилистого слуги с перекошенной набок свирепой рожей. Хозяин, одетый в просторный белый халат, возлежал на мягкой оттоманке, курил кальян и гладил свою макаку. На его голове, как всегда, красовалась элегантная парчовая чалма с павлиньим пером и большим бриллиантом. Вообще-то его звали Мухтар Аль-Омар и он был сыном одного из богатейших людей Сирии, купца из Дамаска Омара Аль-Шури. В Дамаске у нас имелся свой человек, Великий эмир Дитрих Аль-Таненбаум. Его уже вызывал на связь Братец Вилли он же Хорос. Вдруг он мог что-нибудь добавить к словам Тишки. В покоях же этого ублюдка происходило следующее. Его слуга мерил большую, роскошно убранную гостиную шагами и то и дело недовольно зыркал на своего господина. Наконец он не выдержал, подошел к нему, уставился на него сердитым, немигающим взглядом и воскликнул:

– Мухтар, мальчик мой, зачем ты это сделал? Неужели твоё внимание так привлекла эта франкская шлюшка, что ради неё ты пошел на такой риск? Ты, верно, забыл, для чего отец отправил тебя в этот варварский город. Изучать магию, а не заниматься всяческими глупостями. Тебе что, мало других шлюх, которых можно купить за не такие уж и большие деньги?

 
Аладдин усмехнулся и ответил:
 

– Зря ты так отзываешься об этой франкской красавице, Саид. Она, к твоему сведению, девственница и станет украшением моего гарема, а если не понравится мне, то я продам её в какой-нибудь местный бордель или велю утопиться в море. Она моя и, вообще, хватит выговаривать мне. Не забывай, что ты мой слуга. Лучше скажи мне, ты хорошо заворожил големов? Они пропустят ко мне моё новое приобретение?

– О, да, Мухтар! – Воскликнул Саид – Ты действительно мой господин, но какой же ты при этом дурак. К твоему сведению эта франкская красотка познала уже стольких мужчин, что будь спокоен, тебе столько красавиц даже в самом счастливом сне не приснится. Именно это меня больше всего и пугает, мой господин, и я думаю, а не усыпить ли мне тебя, чтобы немедленно покинуть это жалкое строение бегством? – Посопев, он добавил – Об этих ничтожных големах можешь не волноваться, Мухтар. Они всем хороши, но их можно довольно легко заколдовать и они перестанут замечать какого-либо человека. Но я всё же предлагаю тебе бежать. Не заставляй меня применять силу, мой мальчик.

– Только попробуй. – Угрожающе проворчало ублюдочное ничтожество в чалме – Шива моментально сделает тебя покорным и послушным моей воли. Не забывайся, Саид. Занимайся лучше своими прямыми обязанностями, охраняй драгоценного наследника великого мага и тайного повелителя Сирии.

Макака тут же злобно оскалилась и зашипела, а я, подав рукой знак всем остальным, тихо вошел в тело подонка. Вслед за мной Элен блокировала макаку, а Гарик вошел в тело Саида, да, и то лишь частично, но самое главное, его голова оказалась внутри черепа этого черноватого, как мне сразу показалось, мага. Не говоря Мухтару ни слова и, вообще, не давая ему понять, что в его тело кто-то вселился, я принялся с бешеной скоростью рыться в его мозгах и вскоре кое-что обнаружил и это мне не очень понравилось. Оказывается, у этого ублюдка имелся в пищеводе специальный карман, выращенный с помощью магии, а в нём находился миниатюрный биохимический реактор, который синтезировал, как я и предполагал, зелье запечатления. Когда его жертва приходила в чувство и являлась к нему, он запускал внутрь пищевода тонкий катетер, спрятанные в его правой руке, брал им несколько капель магического зелья, вливал его в вино и давал выпить завороженной девушке, творя довольно сложный магический заговор. Обратного пути, похоже, не было, но я не отчаивался и продолжил исследовать содержимое мозгов этого ублюдка.

Вилли тем временем связался с Дитрихом и тот, узнав, в чём дело, пришел в неописуемую ярость. Его секретная служба уже давно следила за Омаром, неслыханно разбогатевшим в последние семьдесят лет и подозревала его в чёрной магии и, как это не прискорбно, привораживании людей. Правда Дитрих понятия не имел, что можно этому противопоставить, а убивать Омара, чтобы вслед за ним погибли тысячи людей, которых он, возможно, приворожил, ему не хотелось. В общем положение было практически безнадёжным. Прошло уже два с половиной часа. Мухтар не ложился спать, так как вскоре Симона должна была сама прийти к нему в объятья. Ну, да, как же, размечтался. Скорее уж я проведу её запечатление с Николенькой. Тот, по крайней мере очень интересовал её, как первый мужчина, это раз, и был согласен стать её единственным мужчиной, это два. На всю жизнь. И тут забрезжил единственный лучик надежды. На Земле Прима прогнали всю информацию через аналитический компьютер и тот выдал следующий вердикт – поскольку приворот имел психобиохимическую основу, не всё было потеряно.

В общем в этой методике привораживания как женщин, так и мужчин, всё было построено на том, что в сознании привороженного создавался мощнейший, всеподавляющий комплекс кумира и если его варварски разрушить, то есть поймать кумира на каком-нибудь жутком извращении, убить его в ходе него и затем всё растиражировать, то приворот с высокой степенью надёжности будет развеян. Вопрос с Омаром решался довольно просто, туда было достаточно послать наших девчонок и если он действительно привораживал людей, то мигом отправится на конюшню и там самый могучий ишак с полутораметровым членом так вдует ему, что конец вылезет у великого мага и тайного правителя Сирии из глотки и всё это будет заснято во всех ракурсах. С этим нам сразу же всё стало ясно, но как разворожить Симону, чтобы с одной стороны сохранить всё в тайне, а с другой сделать так, чтобы это юное чудовище издохло самым позорным образом. Мы снова собрались в моих покоях и стали думать. Тихон поднял руку и первым внёс весьма толковое предложение:

– Ребята, я могу подойти к окну Симоны, сотворить морок невидимости и влететь в него. Потом я возьму её на руки и принесу в покои Аладдина. Там ты, Мэт, заворожишь её на него, но мы не дадим ему к ней даже прикоснуться…

– Но покажем её этому уроду обнаженной, прежде чем он сдохнет, как паршивый шакал. – Прорычала астральная Лиззи, которую сменила в теле Симоны Элен.

 
Кивнув, я согласился:
 

– Это вполне подходит. Зелье в бокал я волью и заговор прочитаю на раз, но как нам его спровадить к Вию на суд? Не тащить же этого ублюдка на конюшню, где полным полно народа.

Гас коротко хохотнул и предложил нечто такое, что даже Мотя, гораздый на всякого рода лютости в отношении чёрных колдунов, вышедших из-под власти Чингисхана, и тот ужаснулся:

– Гас, ты форменное чудовище.

– Знай наших, Мотя! – Радостно воскликнул Гасан и добавил с ухмылкой – А прессе мы всё подадим таким образом, будто некий студиозус, весьма преуспевший в колдовстве, решил подглядеть, чем это занимаются по ночам Мухтар, его слуга и обезьяна, а когда их забавы закончились трагически, то тотчас подбросил магические фотоснимки в редакцию студенческой газеты и в обед эти снимки были в ней уже опубликованы. Естественно, что Симона увидит всё первой. Ну, как вам такой вариант?

Предложение Гасана всем понравилось и мы быстро разошлись по местам. Элен осталась в теле Симоны, Синяя Птичка вместе с Сестричкой Юлечкой помчались в Дамаск, а мы в покои Аладдина, чтобы раз и навсегда положить конец чёрному привораживанию. Дитрих клятвенно заверил нас, что их извращения будут немедленно растиражированным по всему Ближнему Востоку и даже пообещал выплатить нам огромную награду за разоблачение чёрного мага. Снова оказавшись в покоях, мы быстро принялись за работу. Через пять минут в распахнутое настежь окно гостиной влетел Тишка, державший на руках обнаженную Симону и Аладдин произвёл запечатление, после чего наш друг моментально убрался восвояси. Мухтар, Саид и даже обезьяна всё чувствовали и прекрасно осознавали, но ничего не могли поделать. Все пути к бегству были надёжно отрезаны, поскольку вся троица стала марионетками в наших невидимых руках. Хотя не совсем так, мы проявились перед ним и даже сказали, кто такие и чем это теперь пахнет для их обоих. После этого я предоставил им последнее слово и дал выговориться перед казнью. Саид повёл себя мужественно и сказал с горькой усмешкой:

– Вот видишь, мальчик мой, какая позорная и жалкая смерть тебе уготовлена славянскими богами? Поверь, уже только сам этот факт сделает нас обоих изгоями в аду на вечные времена и там нам придётся испытать на себе не только муки от рук дэвов, но и все остальные грешники приложатся к нашим задницам.

Мухтар молил о пощаде, да, только кто же возьмёт на себя ответственность простить негодяя, погубившего немалое число невинных девушек. Симона первая увидела магическое видео, на котором сначала слуга трахнул своего господина, потом тот его, а обезьяна с упоением вылизывала их, но затем почему-то взъярилась и, с чудовищной силой раздвинув задницу Аладдина, влезла в него, а тот, будучи не в силах перенести такую мучительную смерть, ведь злобная макака разодрала ему все внутренности и даже добралась до сердца и вцепилась в него зубами, в конвульсиях просто оторвал своему слуге голову. Посмотрев на это всё, особенно омерзительно выглядел судорожно извивающийся хвост Шивы, высовывающийся из окровавленной задницы дегенерата, Симона брезгливо поморщилась и сказала:

– Фу, какая мерзость. Я, конечно, слышала, что бывают извращенцы, но о такое даже представить себе не могла. Неужели действительно встречаются такие типы? Бр-р-р, гадость какая.

Я боялся, что в редакции студенческой газеты возникнут какие-нибудь проблемы, Мухтар и Саид ведь ошивались в Магишештадте уже почти полтора месяца и потому запросто могли заворожить ещё кого-то, но всё обошлось. Мы передали туда двенадцать снимков и все они были напечатаны без каких-либо купюр и затенений. Аршинный заголовок гласил: – "Извращенец стал студентом нашей славной Вышки, но не продержался в её стенах долго! Его же собственная макака порвала ублюдку задницу! Пусть это послужит уроком другим извращенцам!" Ну, а в Дамаске тем временем специальные службы наводнили огромное поместье самого богатого купца города и деловито описывали его имущество, чтобы по большей частью расплатиться со всеми теми людьми, которые пострадали от его чёрной ворожбы. Уже утром по городу пронеслась весть о том, что купец Омар сожительствовал со своим любимым жеребцом и тот однажды на глазах конюха, заночевавшего в конюшне и заснявшего всё своим магическим оком, так вдул своему всаднику, что у того кровища хлынула горлом и он издох в жутких корчах. Его любимый сынок, оказывается, тоже был подвержен содомскому греху, но сдох ещё более мучительным и страшным образом.

Слухи были немедленно подтверждены снимками как сделанными на конюшне не совсем ещё протрезвевшим конюхом, так и теми, которые тайком сделал какой-то студиозус, большой любитель подглядывать за соседями через замочную скважину, чтобы выведать, кто же они такие на самом деле. Ну, и самое главное заключалось в том, что оба биохимических реактора поступили королевским магам Великой Пруссии для их полного и всестороннего изучения, как и инъектор в виде мартышки, а на самом деле ещё одного слуги Аладдина. К нашему всеобщему облегчению с Симоной ничего не произошло такого, что заставило бы нас трястись от страха за её судьбу. Уже тем же вечером Лиззи ей подробно рассказала ей обо всём, в том числе даже о том, что Николенька был готов запечатлеть её взглядом своих васильковых глаз и больше не расставаться ней никогда. Вот последнее можно было бы и не говорить. Симона всплакнула немножко, но быстро успокоилась и первым делом почему-то расцеловала Тишку, а не меня. Эх, женщины, не умеете вы ценить мужчин. Ну, и ладно, не очень-то и хотелось. Значит не судьба.

После этого нам пришлось пережить два очень неприятных часа, поскольку в нашу беседку пожаловал Цыплак собственной персоной и мы такого от него наслушались, что даже наши собственные астральные физиономии сделались густо красного цвета. Единственный, кому он вынес благодарность за проявленную сообразительность при спасении жизни боевого товарища, был Тихон. Цыплак даже представил его к правительственной награде, потом длинно и виртуозно выматерился в последний раз и удалился. Колдун хренов. Можно подумать, что мы без его накачки и дальше оставались бы беспечными идиотами. Хотя с другой стороны, если бы он не наезжал на мои личные качества, как командира группы, то я бы с ним согласился. Правда, после него мне уже было как-то не с руки делать вздрючку личному составу команды Синяя Птица и я лишь с горечью сказал:

– Цыплёнок прав, ребята, мы все жутко опростоволосились.

 
Глава 3
Бунт против узурпатора
Прошло почти два месяца. Наступило пятнадцатое августа, Близилось первое сентября, а вместе с этим самый шумный и пышный праздник, который отмечался в Вышке – День Первокурсника, отмечаемый тридцать первого августа, а вслед за ним Гросселибешнахт – Великая Ночь Любви. Её ждали даже наши подруги, ведь по традиции, которой было почти четыреста лет, именно в эту весёлую, хмельную и разгульную ночь студентки-первокурсницы стремились лишиться девственности с уже понравившимися им парнями или просто случайными знакомыми. Даже наши подруги и те отделывались от своих любовников одними только поцелуями в ожидании волшебной, чудесной и полной счастливых встреч Гросселибешнахт. После этой ночи, как правило, никто не предъявлял никому никаких претензий и ребёнок, зачатый в эту ночь и рождённый в стенах академии, автоматически становился её почётным студентом и затем заканчивал Вышку и, как правило, оставался в ней навсегда. Тем не менее далеко не всё проходило так гладко, как все думали.
Честно говоря, мы столкнулись с этой проблемой ещё до начала занятий и даже первого дня, открывающего очередной учебный год в Высшей академии магии. Ну, а сам этот день начался с того, что все студенты собрались на огромном стадионе вместе с профессорами и ректор академии, Верховный магистр и Великий герцог Вернер фон-Кёнигсмаллер поздравил всех с началом учебного года и пожелал успехов в изучении классической римской магии, колдовства и волшебства. После этого студенты старших курсов устроили первокурсникам шикарный праздник с парадом-алле. Перед нами прошли все факультеты и их отделения. Нам было показано множество чудес и действительно высших магических достижений, после чего начались всевозможные состязания в различных видах магического спорта. Чего стоили одни только кольцевые гонки на коврах-самолётах на выбивание, не говоря уже о скачках на боевых римских колесницах и прочие состязания. Студенты жили не одними только занятиями.
На следующий день, ровно в девять утра я прискакал вместе с Тишкой к зданию факультета Теории классической римской магии. Мы были записаны вдесятером в первую группу, но поскольку все имели свободный график посещения, то все девять первых групп в этот день собрались не в полном составе. Так в той, к которой присоединились сразу после того, как сдали лошадей конюхам, в этот день вместо тридцати человек насчитывалось всего двадцать два, а завтра и вовсе на занятия придёт только двадцать один человек. Мы вошли в аудиторию и сразу же стали знакомиться друг с другом. И тридцати человек в нашей группе было семнадцать девушек и я уже знал, что далеко не все они смогут получить хотя бы звание бакалавра, если некоторые негласные, тщательно скрываемые порядки останутся в Вышке неизменными. Впрочем, вру, все эти милейшие умненькие девушке, младше двадцати одного года среди них не было никого, но и самой старшей не исполнилось ещё двадцати двух, но наотрез отказавшиеся выйти замуж в своих родных городах, станут, как минимум, бакалаврами теоретической магии. Теперь станут.
Увы, но Вышка была втихую повязана тайной организацией старшекурсников, называющейся Орденом великих магов Бордовой Звезды. Как это они ещё не объявили себя чёрными магами, ума не приложу? Такова была тайная подоплёка системы студенческого самоуправления Вышки. В общем все студенты, изучающие магию, люди в большинстве своём очень не глупые, да, к тому же ещё и смелые и отважные, трусы в маги и колдуны не идут, добровольно надели на свою шею чуть ли не рабское ярмо. Правда, ярмо это имело весьма яркую и привлекательную форму, да, к тому же ещё и древнюю традицию. Из ста пятидесяти рыцарей Генриха, в жарких странах осталось восемьдесят семь, а остальные шестьдесят три, став за годы войны и путешествия мудрыми магами, решили основать в помощь своему другу-королю Высшую академию магии. Они-то и завели в ней самоуправление, профессорское и студенческое и если профессура держала себя в жестких рамках и придерживалась военной дисциплины, чего не требовала от студиозусов, ведь все они были совершеннолетними людьми, так как им исполнился двадцать один год, то они гуляли на всю катушку, как последний раз в жизни, и всячески выказывали свою независимость и нигилизм по отношению ко всему, что находилось за пределами Магишештадта.
Не знаю когда это началось, но уже лет пятьдесят, как минимум, студенческое самоуправление превратилось в самую настоящую тиранию и власть в нём узурпировала кучка негодяев, выдающих себя за ангелов во плоти. Самое смешное заключалось в том, что они даже толком ничем не управляли и никак не помогали студентам, хотя и имели для этого множество офисов и всю прочую инфраструктуру студенческого самоуправления. Студентов каждого факультета возглавлял его президент факультета со своим президиумом, а студентов всей Вышки – президент академии, но это была чисто номинальная должность и он ничего не решал. Всеми делами в Вышке заправлял Первый президент, то есть президент факультета, идущего в списке первым – факультета ТКРМ или попросту Такрамки – Малкольм Дуглас. Выглядел этот тип весьма импозантно, выше меня ростом, стройный и гибкий русоволосый красавчик с античным профилем и голубыми глазами, весельчак и душка, в общем рубаха-парень, который учился в академии уже восемнадцать лет, только в этом году перешел на пятый курс и потому надеялся сосать кровь из студентов ещё, как минимум, три года.
Своё президентство он по сути дела купил и получил из рук прежнего президента, так же как и он, выходца с берегов туманного Альбиона. Малкольм приехал в Кёнигсберг из Бельгии, но был уроженцем Лондона. Он поступил в Высшую академию магии только за тем, чтобы уже в конце первого курса быть избранным президентом Такрамки. Достигнуто это было дружбой с предыдущим президентом, несколькими громкими и тщательно спланированными выходками, десятком, другим скандалов в Кёнигсберге, а также мощнейшей рекламной компанией и подтасовкой при подсчёте голосов. После этого он ежегодно переизбирался на президентском посту, тратя на это всё меньше и меньше усилий и денежных средств, но при этом постоянно наращивал прессинг на богатеньких студентов, всячески подталкивал их к совершению неблаговидных поступков, марал грязью и потом шантажировал разоблачением. Сам он при этом всегда оставался в стороне и все свои делишки проворачивал руками подручных, но что самое главное, началом всех его подлых деяний была чуть ли не ритуальная Великая Ночь Любви и продажа девственниц богатым студентам старших курсов и даже мужикам со стороны оптом и в розницу с последующим фотографированием таких сцен с целью дальнейшего шантажа как девушек, так и парней.
В свои сети этот прыткий ублюдок сумел поймать детей сильных мира сего и те не смели даже и пикнуть, понимая, что в противном случае на их репутации будет поставлено чёрное, несмываемое пятно. Малкольм не расширял клиентской сети сверх необходимого и очень аккуратно выбирал свои жертвы. Более того, во внешнем мире у него имелась своя широкая агентурная сеть и он всегда точно знал, кого и под кого нужно подложить, чтобы достичь максимального эффекта. Узнал же я об этом практически по чистой случайности и из-за того, что наша команда вела слишком уж праведный образ жизни с самых первых дней. Даже зная, как можно заворожить големов, мы всё равно этого не делали и потому наши влюблённые обычно миловались в той большой и уютной беседке, которую мы облюбовали в первый же день. Своего накала их ласки достигали с наступлением ночи и тогда, отгородившись друг от друга колдовской туманной завесой и окутав беседку пеленою мрака с выбивающимися из него языками пламени, раздевшись донага, эти гады ласкали моих подруг, а я был вынужден где-нибудь грустить вместе с Мотей и тягостно вздыхать, вспоминая о былом счастье.
В общем, однажды, ещё за неделю до начала занятий, когда меня в очередной вечер выперли из нашей просторной, хоть цирковые представления устраивай, беседки, ноги сами понесли меня к берегу залива. Там стоял роскошный, двухэтажный особняк, а в нём располагался ближайший бордель. Тимка, простая душа, к тому времени уже крутил амуры с моложавой миленькой поварихой, соломенной вдовушкой, супруг которой служил в торговом флоте королевства, и по вечерам откочёвывал к ней. Или тайком проводил её в свои покои. Увы, но по случаю приезда абитуриентов с родителями и наставниками, ни один бордель в городе не работал, зато прогуливаясь по набережной, я услышал за кустами роз тихие всхлипывания и поскольку мне и самому было до жути тоскливо в этот погожий, тихий и тёплый вечер, то решил разобраться с чьей-то бедой по-рыцарски. Через пять минут я уже сидел на скамейке рядом с красивой, молодой, худенькой особой и дотошно выяснял, почему та льёт слёзы. О своём желании я уже почти и забыл, глядя на заплаканное лицо.
Девушка наотрез отказалась поделиться своим горем, зато, бросив на меня быстрый взгляд, сказала, что если я чего-то ищу на набережной, то она может оказать мне помощь за соответствующее денежное вознаграждение. Тут мне всё стало ясно, девушка явно была проституткой, работала в этом борделе, но находилась в вынужденном отпуске и оставалось только выяснить, в честь чего это она лила слёзы. Насколько я это знал, бордели в Магишештадте были дороги, шлюх с улицы в них не брали, а студиозусов за грубость, проявленную по отношениям к жрицам сего храма любви, нещадно пороли плетьми на конюшне и затем им навсегда перекрывался доступ в любые увеселительные заведения. В общем плакать этой ночной бабочке было по идее не с чего, а рассказывать она мне ничего не хотела и тогда я быстро увлёк её за ближайшие кусты, на травку, и мы слились с ней в страстных объятьях. Велев Моте целовать девицу понежнее, он до этого дня вообще-то лишь краем уха слыхивал о проститутках, я вошел в головку этой бедняжки, но не в неё саму. Через двадцать минут, ещё до того, как Мотя занялся с ней своим делом, к которому его не очень-то влекло, поскольку этот гад тоже ждал Гросселибешнахт, я оторвал свои губы от её губ и тихо сказал:
 

– Извини, Мэгги, но я не стану пользоваться твоим бедственным положением. Девочка, я происхожу из той редкой породы тех русских колдунов, которые способны читать мысли, пусть и не очень чётко. Я только что узнал, что тебя по сути дела принудили работать в этом борделе, что у тебя есть парень и ребёнок от него и что тебе нужно в ближайшие дни заплатить в кассу академии очередной взнос за своё обучение. Детка, с деньгами у тебя никаких проблем не возникнет, если хочешь, то я вообще заплачу за всё твое обучение, но это ведь не решит ваших проблем. Твоих, Мэгги, Николя, который уже полностью лишился своего наследства, и вашей дочери Исабель. Зато если ты решишься, то я смогу, понимаешь, обязательно смогу добраться до этой гадины Малкольма и тот за всё ответит. Он предстанет перед судом и, возможно, будет даже четвертован за все свои преступления. Если ты, конечно, расскажешь мне обо всём. Поверь, у меня хватит сил, чтобы защитить тебя и твоего парня.

Видимо я не был достаточно убедителен, раз девушка громко разрыдалась в моих объятьях и воскликнула:

– Ты не понимаешь, о чём ты говоришь, Мэт! Малкольм всесилен! Король Фридрих является его лучшим другом и он держит для него за горло самых именитых дворян Европы.

 
Вот тут меня пробрало по-настоящему и я прорычал:
 

– Фриц даже понятия не имеет, что на свете существует этот ублюдок, Маргарита, он врёт, это жалкое ничтожество. То, что он шантажирует несколько десятков сынков титулованных дворян, вовсе ни о чём не говорит. С твоей помощью или без неё, я уничтожу эту сволочь, но если ты не будешь дурой, то с твоего собственного имени тоже будет смыта вся грязь и ты закончишь Вышку, ведь ты же очень умная девушка, Мэгги, и отличная магесса.

На этот раз я кажется был более убедителен и девушка тихим, полным боли надежды голосом спросила меня:

– Ты правда сможешь сделать это, Мэт?

Я поднялся с девушки, лежащей на моём кожаном френче с задранным до самой талии подолом, Мотя, вот ведь мерзавец, хотя и ныл, – мне это ни к чему, уже успел стащить с неё панталоны и мне пришлось стыдливо отвернуться, чтобы дать ей привести себя в порядок. После этого мы отправились пешком через весь город в её квартиру, точнее в квартиру её дочери, родившейся через девять месяцев после очередной Гросселибешнахт. История графа Николя де-Шамбери из Франции и баронессы Маргариты Стирлинг из Англии, оказалась весьма незамысловатой. Николя, перешедший на четвёртый курс, по уши втрескался с молодую англичанку-первокрусницу и оробел. В общем зная о том, что Малкольм может легко свести их в Гросселибешнахт вместе и что у него есть какой-то супернадёжный бабоукладчик, он обратился к нему за помощью и, выложив очень большую сумму денег, пять тысяч кёнингов, получил заверения в том, что он получит всё, что заказывал. И получил, да, не один, а вместе с бедняжкой Мэгги. Перед тем, как путём хитроумных манёвров провести Николя в альков Мэгги, графу дали выпить антидот, нейтрализующий действие бабоукладчика – вполне невинного, лёгкого шипучего вина, отправившего девушку в его объятья.

Зато потом началось нечто весьма мерзкое и что самое главное, ни Мэгги, ни Николя не могли ничего вспомнить. О, нет, как раз то, как они добрых два часа занимались любовью в том павильоне и им было хорошо, они оба прекрасно помнили. Страшное началось потом, их сознание отключилось, они чуть ли не обезумели и тут в павильон вошли ещё трое парней и началось нечто такое, что не всякому человеку придёт в голову и всё это в виде магических фотоснимков Малкольм предложил купить уже за пятьдесят тысяч кёнингов. Ну, а потом родилась прелестная Исабель и Николя объявил ребёнка своей дочерью, но вскоре к нему пришли трое мерзавцев и объявили, что отцом девочки, как две капли воды похожей на Николя, является один из них и что если он выплатит каждому по сто тысяч кёнингов, то они немедленно об этому забудут. В общем через два года граф лишился всего и даже отписал Малкольму своё роскошное поместье в Шамбери. Да, но только Малькольм на этом не остановился. После всех мытарств, Николя всё-таки закончил академию, получил звание магистра магии, но стал чуть ли не рабом этого негодяя, а его возлюбленная вот уже год, как закончив бакалавриат, занималась проституцией в том борделе, возле которого я оказался в этот вечер. Она пришла занять у кого-либо денег, но не смогла. В борделе её часто навещал Малкольм, являвшийся близким другом хозяйки, и постоянно давил ей на психику.

Когда я вернулся в Изумрудный дворец и рассказал обо всём друзьям, те, поначалу, даже не поверили и мне пришлось перейти с обычного голоса на командирский. Мы сразу же стали разрабатывать план операции раскрытия заговора против короля Фридриха, Великой Пруссии и Высшей академии магии, а именно этим всё и пахло. Когда я через пару дней встретился с дядюшкой Фрицем и лично рассказал ему обо всём, тот за голову схватился. Он знал, что за президентами факультетов водятся всяческие мелкие грешки, но даже не мог представить себе, что Вышку можно превратить в такую шикарную кормушку. В службу внутренней безопасности студенческого были в экстренном порядке откомандировано несколько дюжин самых лучших и опытных магов-следователей из Тайной полиции короля, но настоящее следствие должны были провести аганты-виррджсёрферы, а самыми лучшими среди них, могу сказать без ложной скромности, были мы. На нас и легла задача по разматыванию этого клубка. Ну, а царь Михаил, король Фридрих и президент Леклерк провели очередную виртуальную встречу в верхах и всё подробно обсудили. К этому дню всем уже стало ясно, что Земля Прима не может злоупотреблять гостеприимством отдельных граждан Земли Магии, а потому никто не снимал с нас обязанностей по изучению магии. Наоборот, этот процесс окутала такая плотная завеса секретности, что проникнуть в неё могли только боги.