Текст книги "О, этот дивный, юный мир (СИ)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Стоп, парень! – Смеясь воскликнул Герхард Мюллер – Не надо дурить мне голову! Этими высокопарными словами ты просто хочешь прикрыть два с лишним месяца своего ничегонеделанья на природе. – После небольшой паузы он всё же соизволил признать правоту Виктора – Хотя в одном я с тобой точно согласен. Ты своим личным примером показал всем своим товарищам, что не намерен грубо вторгаться в природную гармонию Виктории и разрушать её в угоду низменным страстям.

– Ну, не то что бы я хотел кому-то что-то показывать и доказывать, Папаша Герхард, ведь сюда прибыли отнюдь не идиоты, которым пока не расскажешь что такое хорошо и что такое плохо, и не отходишь их плетью, – ничего не поймут, но кое что я хотел понять сам и объяснить это людям. – Сказал Виктор – В первую очередь я хотел сам понять, можно ли тут жить, ведь Виктория, что ни говори, куда более густо населённый мир, чем Земля. Там, бывало идёшь по лесу часа три и за это время только и увидишь, что одну две пичуги, а здесь живности столько, что глаза во все стороны разбегаются.

Герхард Мюллер тут же поинтересовался:

– И с чем это связано, Вик? Что говорят учёные?

– Учёные говорят, что это из-за уникального газового состава атмосферы и удивительно ровного климата, из-за которого везде в средних широтах зелень так и прёт из земли. – Ответил Виктор и смеясь сказал – Да, что там говорить, достаточно выйти из этого здания и всё сразу же видно. Хотя на плато Китти живности гораздо меньше, чем внизу, её и тут хватает с избытком. Я пока летел сюда, от нечего делать считал местных орлов. Дошел до сотни и сбился со счёта. Ну, тут они хотя бы не такие здоровенные как те, которые летают над прериями. Те просто какие-то истребители и всем находится чего в клюве унести. Но если человек захочет, то он может быстро тут всё разрушить и уничтожить, а как раз именно этого я и не собираюсь допустить. Мы вот тут было думали начать истреблять гривастых волков за то, что они слишком много молодняка лобизов вырезают, но наши зоологи вовремя одумались и теперь говорят, что если мы начнём подсевать овёс в прериях, урожай-то уже собран очень богатый, то скорость передвижения стад уменьшится вдвое, если не больше, и гривастым придётся самим думать над тем, чем им питаться помимо молочного молодняка. Папаша Герхард, давайте всё-таки потревожим Алексея и спросим, как у него идут дела.

Виктор нажал кнопку на пульте и он вместе с его креслом и креслами, в котором сидели Папаша Герхард и Бинго повернулся к трёхмернику. Алексей, словно бы ждал вызова, а потому моментально появился на экране, он сидел в точно таком же кабинете за таким же пультом и даже был одет в одинакового цвета костюм, только с бежевой рубашкой. Позади него тоже был виден красивый пейзаж с высоты полёта викторианского орла, вот только он находился в кабинете один и с ним не было даже Нестора. Кивнув Виктору, Алексей сказа:

– Рад видеть вас обоих. Особенно вас, Папаша Герхард. – И тут же огорошил Виктора известием – Витя, у нас возникла большая проблема. Реголита, из которого можно добывать гелий три, как это выяснилось, на Викторе всего ничего. Комбайнам осталось работы всего на пять, максимум шесть месяцев и они встанут. Мои ребята уже придумали, как их переоснастить и к чему пристроить. Их даже не придётся с Виктора эвакуировать. Будут добывать там полиметаллические руды открытым способом. Так что наш план относительно производства малых и сверхмалых термоядерных реакторов из-за этого трещит по швам и гелий три взять негде. По-моему, самое время кричать караул.

Это было очень неприятное известие, которое могло свести на нет усилия многих тысяч людей и сократить чуть ли не вполовину всю производственную программу Алексея. Виктор озабоченно покрутил головой и спросил:

– Лёха, а что на счёт альтернативы? У нас же в Любианской звёздной системе есть целых пять планет, в атмосфере которых полным полно этого самого гелия. Он даже есть в атмосфере Виктории, но в ничтожных количествах. В ней содержатся другие благородные газы.

Алексей сердито зыркнул на него, постукал пальцем по лбу и чуть ли не злым голосом спросил:

– Ты хоть подумал, что ты сказал, Витя? До той планеты, на которой мы реально можем качать гелий три из атмосферы, лететь добрых десять лет и при этом нужно брать на борт столько расходной массы, что овчинка не будет стоить выделки. Надо думать, у кого мы можем его купить, Витёк, а не заниматься всякими фантазиями. Одно я могу сказать точно, на Земле мы гелий три точно не купим. Землянам его и самим не хватает, поэтому-то они не запускают в производство сверхмалые реакторы…

– Лёха, хватит мне читать лекции про то, как тяжело акулам капитализма жить на Земле в эпоху всеобщего дефицита сырья, я и сам её могу тебе прочить. – Перебил Виктор Алексея Кабанова и с улыбкой спросил – Ты мне лучше вот что скажи, когда будет закончено строительство большого, универсального машиностроительного комплекса и когда он начнёт работать?

Алексей недовольно заворчал, но всё же ответил:

– Через сорок семь дней, шестнадцать часов и тридцать пять минут. Тебя это устраивает? Мы идём точно по графику практически по всем объектам, только что с того толку, Виктор, что этот завод будет построен точно в срок? Ты же прекрасно понимаешь, что без термоядерных реакторов ему будет грош цена или нам придётся рядом с каждым автоматическим или полуавтоматическим заводом строить ещё и атомный реактор в придачу, если и того не хуже тепловую электростанцию.

Виктор предупреждающе поднял руку и сказал:

– Лёша, не начинай эту бодягу заново. Будет тебе гелий для реакторов, будет. Я в лепёшку разобьюсь, но обеспечу тебя им, а теперь всё, давай заканчивать эту говорильню и начинать приниматься за работу. – Сказав так, Виктор тотчас выключил связь и повернувшись к своему гость, спросил – Папаша Герхард, вы не обидитесь, если мы сделаем перерыв в нашем разговоре?

Герхард Мюллер усмехнулся и сказал:

– Похоже, что у тебя появились от меня секреты, Вик, но я понимаю тебя. От такой новости, которую сообщил тебе Алексей Кабанов, у кого угодно испортилось бы настроение.

Чтобы не спорить со стариком попусту, Виктор вздохнул и виновато развёл руками, после чего поднялся из кресла и проводил его до самого лифта. Папаша Герхард приглашал его заглянуть к в его новый кабинет, но ему сейчас было не до того. Он задумал просто несусветную авантюру и был готов приступить к исполнению задуманного немедленно. Вернувшись в кабинет вместе с Бинго, он достал спутниковый телефон и позвонил кому-то. Как только ему ответили, Виктор сказал вполголоса:

– Привет, Никита. Ты где сейчас находишься? Вот даже как, тогда тебе до меня минут десять лёта. Ты мне срочно нужен парень. Где меня найти? Очень просто, видишь самое большое здание на плато? Долетаешь до него, садишься на крышу и спускаешься на лифте на девяностый этаж, но я буду ждать тебя наверху, чтобы ты случайно не заблудился.

Отключив телефон, Виктор снова направился к выходу из кабинета. Бинго последовал за ним и на ходу сказал:

– Вик, если ты звонил тому человеку, о котором я подумал, значит ты решил отважиться на это безумие и скорее всего на вашем корабле больше не будет никого. Одного я тебя не отпущу, Вик, и к тому же тебе и Никите на корабле в любом случае понадобится бортинженер.

– Бинго, сначала мне нужно будет поговорить на эту тему с Никитой. – Ответил роботу Виктор – Если он согласится лететь, то значит самоубийц будет трое. Два человека и один робот, но мне почему-то кажется, что всё обойдётся.

На это Бинго ответил весьма по-философски:

– Ничто не может существовать вечно, Вик, ни человек, ни робот, так что давай лучше не будем думать об этом.

Человек и робот поднялись на лифте на крышу небоскрёба, сели на диванчик и принялись поджидать военного космолётчика, космос-капитана третьего ранга Никиту Колпина, уже довольно немолодого человека, давно уже обуреваемого одной сумасшедшей идеей. Никита был пилотом экстра-класса, но, как говорится, с пулей в голове. Он давно уже мечтал совершить сверхкороткий прыжок в римане и тем самым навсегда закрыть тему неэкономичности дальних и сверхдальних полётов космических кораблей во внутреннем космосе, а также к ближайшим звёздным системам. Теоретически они были возможны, но на практике погибло уже семь экипажей и соответственно было потеряно семь космических гиперпространственных кораблей.

На таких полётах крест был поставлен ещё более ста лет назад, но Никита Колпин мечтал совершить восьмой полёт и вот уже много лет доказывал, что он завершится успешно и даже пытался доказать это математически. Любианская звёздная система была в два с лишним раза больше Солнечной, чем поражала воображение всех астрофизиков. На её задворках летели по своим орбитам в плоскости эклиптики целых шесть планет с мощными атмосферами, состоящими в основном из смеси метана и гелия, но только самая дальняя, которая пока что не имела даже названия, содержала в своей атмосфере почти сорок процентов гелия и добрая треть этого гелия была его лёгким изотопом, – топливом для термоядерных реакторов, этих самых безопасных и самых чистых источников электроэнергии, без которых были немыслимы как космические полёты во внутреннем космосе, так и космические полёты в пространстве римана.

Виктор ещё со школы знал, что у обычных космических полётов имелся очень большой недостаток, – малые скорости и огромный расход материи, которую требовалось нагреть до огромных температур и выбросить из сопла, чтобы получить реактивную тягу. Генераторы антигравитационного поля позволяли огромным космическим кораблям подниматься с поверхности планеты с любой силой тяжести, но когда они достигали точки взаимного равновесия сил, подъём прекращался и дальше, а ещё лучше намного раньше, нужно было включать реактивные двигатели, которые на больших кораблях имели огромные размеры. Для того, чтобы выйти в риман, достаточно было достичь скорости тридцать километров в секунду и удалиться от Земли или любой другой планеты всего на четыреста тысяч километров, на что уходило менее четырёх часов. Но даже для этого требовалось огромное количество расходной массы, чаще всего углерода.

Скорость полёта можно было увеличить и в десять раз, но для этого требовалось лететь с постоянным ускорением, но тогда потребуется такое количество расходной массы, что лететь куда-то уже будет просто бессмысленно. Ну, а все семь предыдущих прыжков с Земли к Плутону закончились трагически. Корабли просто исчезли и никто не знал, что с ними случилось. Потом вроде бы выяснили, что они вмазались чуть ли не в самую середину этой карликовой планеты, но и это не было доказано. От всех дальнейших попыток сократить время полётов внутри Солнечной системы вскоре отказались навсегда. Виктор понимал, что это самоубийственный шаг, но ведь Никита Колпин вовсе не походил на фанатика и он ему почему-то поверил сразу же, когда тот подошел к нему с таким предложением ещё на Земле, понимая, что больше ему обратиться не к кому. Никита прилетел даже быстрее, чем сказал Виктор. Он спрыгнул со скутера, присел рядом с ним на диванчик и спросил:

– Куда-то нужно слетать, Виктор?

– На задворки Любианской системы, Никита. – Ответил ему управляющий колонией – Если ты, конечно, не отказался от своей затеи и всё ещё просишь пожертвовать одним кораблём. Только сначала ответь мне вот на какой вопрос, Никита. Если мы прожжем в пространстве туннель до этой планеты, в атмосфере которой, как говорят наши астрономы, полным полно гелия, как долго мы сможем пользоваться им? Она же летит по орбите.

Никита чуть шевельнул своими большими, мозолистыми руками и спокойно ответил:

– Если будем летать по этому маршруту часто, то практически всегда. Он же не имеет никакого отношения к обычному пространству, но ты тогда попросил меня не забивать тебе голову тем, что ты просто отказываешься понимать, так что я лучше не стану тебе делать этого сейчас. Да, но почему ты говоришь, мы прожжем туннель? Ты что, собираешься лететь вместе со мной?

Виктор улыбнулся и сказал:

– Да, на тот случай, если и ты вмажешься в эту планету, чтобы потом ничего не объяснять твоим родным и близким. А ещё с нами полетит вот этот железный псих. В общем решай, парень, мы или летим туда втроём, или ты туда не летишь.

Никита пожал плечами и ответил:

– Втроём, так втроём. Полёт в одну сторону займёт всего часа два, а обратно максимум три, так что мы даже не успеем толком надоесть друг другу. Мы же полетим, как я полагаю, пустыми и без пассажиров, а значит можно будет резко стартовать и без лишней болтовни набрать скорость. Когда полетим, Виктор, и сколько мы там пробудем? Я почему спрашиваю об этом, мне не хотелось бы никому и ничего не объяснять.

Виктор громко рассмеялся и воскликнул:

– А, уж, как мне этого хотелось бы, Никита! Ладно, перекусить мы сможем и на борту исследовательского корабля, если проголодаемся, а потому пошли вон к тому флайеру, угоним его и отправимся в космопорт «Виктория-Север». Там мы тихонько поднимемся на борт первого же попавшегося кораблика, я предупрежу всех, что взял его покататься вокруг Виктории, а потом мы быстренько сделаем то, что задумали, пока чего доброго, все втроём не передумали. Бинго, ты можешь даже не брать с собой никаких мониторов.

Глава пятая
Полёт в неизвестность

Флайер даже не пришлось угонять. Это был разъездной летательный аппарат, на приборной панели которого была прикреплена записка с просьбой вернуть его на место, включив автопилот. Никита сел за штурвал, а Виктор и Бинго забрались в пассажирский салон пятиместного флайера. После того, как крейсера военного космофлота Земли покинули Викторию, приданные колонии крейсера сразу же приступили к патрулированию и сейчас где-то в космосе находилось три из них, а ещё два стояли в космопорте «Виктория-Север». Более половины военных космолётчиков постоянно находились на планете и Никита Колпин в этот день как раз занимался тем, что въезжал вместе со всем своим семейством в новый дом на берегу озера Медальон. Наверное поэтому, поднявшись в воздух, отправляясь в космопорт «Виктория-Север» он сначала пролетел над ним, а уже потом лёг на правильный курс и увеличил скорость.

Через два с половиной часа Никита Колпин совершил посадку неподалёку от стоянки исследовательских крейсеров, подлетев к космопорту скрытно, чуть ли не по-партизански. Не смотря на то, что кап-три Колпин по прозвищу Сердитый последние двести с лишним километров шел на бреющем полёте, да, к тому же заходил на цель с севера через извилистый каньон, Виктору на подлёте к космопорту пришлось назвать себя, чтобы не нажить неприятностей. Космопорт «Виктория-Север» уже был приведён в Божий вид, надёжно отгорожен от всяческой праздношатающейся публики и даже озеленён.

На его территории были возведены склады и ангары, корпуса ремонтных предприятий, три отеля и даже высоченная «пожарная каланча» – диспетчерская башня. В общем это уже был вполне сносный космопорт и гражданские космолётчики теперь только о том и мечтали, чтобы поскорее вытурить с него: а) временный городок; б) своих коллег из военного космофлота и начать расширять территорию, хотя к их космопорту было приписано пока что всего двенадцать гражданских космических кораблей разного тоннажа. Остальные одиннадцать гражданских посудин были приписаны к космопорту «Виктория-Юг», но на северном космопорте стояли на двух отдельных площадках четыре средних исследовательских крейсера, один большой, а также два средних военных крейсера и все они были у гражданских космолётчиков бельмом на глазу, костью в горле, да, ещё и занозой в пятке в придачу уже только потому, что им была отведена самая шикарная часть гранитной плиты.

Ждать извозчикам, так гражданских космолётчиков называли космолётчики вояки и дальлётчики, оставалось недолго. Строительство космопорта «Мария-Один» шло полным ходом, а вояки вместе с дальлётами и сами мечтали наконец осесть на своей собственной территории, где ими уже никто не будет помыкать и указывать, что и как нужно делать. Космос-адмирал Гагарина была жестким руководителем, командовать умела, но при этом прекрасно понимала, что гражданские космолётчики, которыми руководил Борис Ветров, лишь формально находится в сфере её компетенции и не лезла в их дела, а потому стремилась только к тому, чтобы между двумя отрядами установились не просто дружеские, а чуть ли не родственные отношения и это ей удавалось. Дело дошло даже до того, что в настоящий момент в космосе, на патрулировании, находились смешанные экипажи, а их командир, Франсуа Дезире, уже мечтал о дальнем поиске.

Боевые и исследовательские крейсера мало чем отличались друг от друга, та же мощная броня, то же вооружение, лишь начинка довольно вместительных трюмов у них была разной. Если на одних крейсерах в трюмах находилась военная техника, то в других вместо неё стояли на палубах тяжелые исследовательские танки-лабаратории и прочая весьма специфическая техника, необходимая командам исследователей при высадках на далёких планетах с самой различной атмосферой. Во время полёта к Виктории все те роботы, которые записались в космолётчики, здорово потрудились и теперь работали вместе с подавляющим большинством космолётчиков в космопорте «Мария-Один». Поэтому на той площадке, где стояли военные и исследовательские крейсера, сейчас находился всего лишь один взвод охраны.

Никита посадил флайер на взлётно-посадочной площадке возле КПП и когда они все втроём подошли к турникету, то у космодесантников не возникло никаких вопросов, почему это он находится в свободное от службы время здесь. Раз он прилетел сюда вместе управляющим колонией, значит так надо. Виктор тепло поздоровался с двумя молодыми космодесантниками, он знал в лицо и по имени всех колонистов, включая их детей и роботов, перекинулся с ними парой словечек и на всякий случай сказал, что собирается произвести на одном из исследовательских крейсеров облёт Виктории и Виктора, для сего попросил дать ему журнал базы. Его не пришлось долго искать. Космос-лейтенант Коллинз достал из ящика стола-пульта большой ноутбук и протянув его, сказал весёлым голосом:

– Босс, все корабли полностью готовы к полёту, но я как-то раз слышал, что среди всех крейсеров «Аполло» самый лучший.

Виктор вопросительно посмотрел на Никиту и тот сказал:

– Нет, босс, мы возьмём «Дракар». – Быстро просмотрев нужную ему информацию и отдав журнал, уже шагая к стоянке скутеров он пояснил – Виктор, «Аполло» действительно просто уникальный корабль, ведь на нём можно совершать посадки даже на большие планеты, но для нашего полёта лучше подойдёт «Дракар». Он хотя и относится к средним крейсера, всё же такой здоровенный утюг, что будь на нём более мощная силовая установка, вполне сошел бы за тяжелую посудину. – Немного помедлив, он добавил – Сразу видно, что корабли для Виктории выбирал настоящий профессионал, что ни посудина, то самое лучшее инженерно-конструкторское решение.

– Ну, так за это вы, космолётчики, нашей Машеньке должны ручки целовать. – Весёлым голосом ответил Виктор садясь за руль кара-антиграва – У неё, вообще очень лёгкая рука и намётанный глаз. Зато за всё остальное ваш брат должен благодарить Алексея. Это только благодаря ему нам удалось купить сразу двадцать восемь кораблей и это его, Никита, нам нужно срочно выручать. Ему уже сейчас гелий три нужен даже больше, чем кислород, хотя его-то у нас на Виктории с избытком. Хоть сжижай и продавай кому-нибудь. – Он хотел было задать Никите куда более важный для него вопрос, но решил немного подождать и как только сумасшедший пилот и ничуть не менее сумасшедший робот сели позади него, поднял кар на высоту в сотню метров и полетел к крейсеру «Дракар».

«Дракар» был совсем не похож на корабли викингом и более всего действительно походил на утюг без ручки длиной в два с лишним километра и шириной в полтора. Высота у него тоже была приличной, почти километр. Как и у всех тяжелых кораблей у этого космического крейсера помимо выдвижных посадочных колон, расположенных под днищем по его средней линии, имелись ещё и откидные лапы, из-за которых крейсер имел спереди весьма потешный вид и походил на играющегося щенка, который расставив передние лапы и прижав голову к полу, стоял на синеватом граните задрав кверху задницу с торчавшим кверху коротким обрубком хвоста смотровой башни. Вот только лап у этого бронированного щена было по шесть штук с каждой стороны.

Виктору уже было хорошо известно, что не смотря на громадные размеры, таким крейсером, словно флайером или скутером, мог легко управлять всего один человек, настолько были автоматизированы на его борту все процессы. Правда, этот человек должен быть очень опытным космолётчиком и знать космическую технику, что называется от киля до клотика или как там на морских судах называется самая верхушка корабля. Сам Виктор во всяком случае считал, что это клотик, хотя и не представлял себе, как он выглядит. Не представлял он себе и того, что собирается сделать сегодня Никита, но вскоре собирался спросить его об этом, а пока что неторопливо поднялся на полуторакилометровую высоту и облетел космический корабль по кругу, прежде чем подлететь к носовому шлюзу и опуститься на просторную стальную площадку. На КПП Виктор взял у космос-лейтенанта Коллинза небольшой пульт управления и с его помощью открыл бронированные створки шлюза размером с ворота ангара.

Они въехали внутрь на каре и покатили на нём к лифту, расположенному метрах в двухстах пятидесяти от входа. На нём они поднялись на самый верх, в круглый зал и наконец прошли в ходовую рубку. На борту исследовательского крейсера всё сверкало и сияло чистотой. Не иначе, как роботы с помощью своих мониторов перед тем, как приступить к наземным работам, навели тут идеальный порядок. Когда за ними с лёгким шипением сомкнулись створки шлюза, Виктор спросил:

– Никита, во всём, что связано с комическими полётами хоть в обычном пространстве, хоть в римане, я ни бум-бум, но ещё в день моего первого знакомства с Машенькой, мне чётко врезалось в память, – для того, чтобы эта груда металла оторвалась от стартовой площадки, в её навигационный компьютер нужно всунуть какую-то навигационную картину и тогда он даст разрешение на взлёт, а до этого момента ты только и сможешь, что приподнять эту громадину на антигравах вверх на пару метров. Объясни мне, как ты собираешься лететь к Колпину?

– К Колпину? – Удивлённо спросил Никита.

Виктор слегка нервным и даже раздраженным голосом нетерпеливо воскликнул:

– Да, да, да, к Колпину! Так теперь будет называться семнадцатая и последняя планета Любианской звёздной системы.

Никита улыбнулся и сказал:

– Виктор, за семнадцатой планетой в ближнем космосе есть ещё три малых планета, а помимо них чёртова прорва комет, так что это планета не последняя. – Увидев суровый, немигающий взгляд управляющего колонией, Никита тут же поднял вверх руки и затараторил – Всё понял, босс, объясняю, босс! Навигационная карта срабатывает, как пароль для часового, только на гражданских посудинах. У нас, военлётов и дальлётов, несколько иные навигационные компьютеры и мы можем взлетать с любой планеты, как и когда нам заблагорассудится, а при желании можем даже летать в атмосфере, вот только шума от этого будет слишком много, наша реактивная тяга ведь будет побольше, но тебя ведь не это волнует, босс, а то, как я собираюсь проложить курс в римане? Ну, так вот, объясняю, точно так же, как это делаются пилоты-дальлётчики, ориентируясь на выбранную оптикой звезду и строго устанавливая вектор движения вдоль продольной оси корабля. После этого мы начнём разгон, я устраню рыскание и как только мы наберём нужную скорость, включу генераторы прохода. Теперь о самом главном, Виктор. Все предшествующие попытки совершить короткий прыжок оканчивались неудачно только потому, что пилоты, нацеливаясь на Плутон, уходили в сторону от него и потом шпарили точно отмеряя в римане расстояние. В результате они всегда проходили точно через эту планету и врезались в её ядро, после чего масса Плутона становилась немного больше. Просчитав всё на большом аналитическом компьютере генштаба, я выяснил, что нацеливаться им нужно было строго на Плутон, либо Уран, Юпитер и любую другую планету и просто проскакивать через неё, ну, а затем, когда возвращаешься назад, нужно пройти то же самое расстояние, только нацелившись на Землю и тогда ты выскочишь позади неё. Риск угодить в Луну или любой другой естественный спутник, ничтожно мал, гравитационное поле при выходе из римановского пространства просто отодвинет тебя в сторону. Так что это не страшно, Виктор, страшно другое, пройти расстояние в римане до центра планеты. Вот тогда это будет последний полёт. Ну, что, ты ещё не передумал, босс?

Виктор молча развернул Сердитого лицом к пилотскому креслу и только легонько наподдав ему коленом под зад, сказал:

– Я сюда не думать пришел, военлёт, а дырку в космосе от Виктории до Колпина прожигать, чтобы потом через неё к этой здоровенной планете полетело всё, что может спуститься в его атмосферу и закачать в себя столько сжиженного газа, сколько поместится. Гелий три мы пустим в дело, обычный выпустим в атмосферу, а водород сожжем и превратим в воду. Заодно хоть немного сократим количество кислорода, которого тут за счёт фотосинтеза образовалось уже слишком много, скоро начнёт угнетать растительность и вообще губить биосферу.

Никита, усаживаясь в кресле поудобнее, откликнулся:

– Виктор, да, у тебя, как я посмотрю, просто наполеоновские планы, но я тебе так скажу, они вполне реализуемые. Трюк с жидким водородом может запросто получиться, он ведь на Колпине имеется в жидком виде, а наши корабли, хоть боевые крейсера, хоть транспортники, хоть исследовательские посудины, имеют отличную теплоизоляцию, а антигравам тем вообще чем холоднее, тем лучше. Меньше энергии сожрут. Слушай, а ведь ты просто гений, босс! – Внезапно воскликнул Никита – Твоя идея со сжиганием водорода просто великолепна. Только знаешь, лучше выкачивать кислород из атмосферы на поверхности Виктории, а потом заправлять им топливные баки кораблей и сжигать на нём водород в космосе при разгоне. – Сделав небольшую паузу, пилот добавил взволнованным голосом – Виктор, поверь мне, это действительно совсем не опасно. Я много лет работал над теорией близкого прыжка, вот такой толщины, – Он широко, на всю длину растянул пальцы своей руки – Талмуд написал про это и по…

– Сердитый, я о чём тебя попросил? Рассказать мне о том, что в жизни опасно, а что нет, или о том, как заставить этот утюг оторваться от поверхности без навигационных карт? – Сердито поинтересовался Виктор у Никиты Колпина и с усмешкой пояснил ему – Знаешь, парень, у меня очень хорошо развито жопное чувство, но и его я могу подавлять. Вот когда мы катили через с Гасиенды вниз через реликтовый, как сейчас все говорят, лес, было опасно. Особенно когда мы столкнулись нос к носу с гигантским носачём, а потом по нам пробежала гигантская серая кошка. Что один, что другая могли любой наш «Рейнджровер» в клочья разодрать. Опасно было подходить к раненому Малышу, чтобы заштопать его и ещё опаснее к Дымку, но как тогда, так и сейчас у меня очко не играет, а потому давай, полетели на Колпин, или мне нужно честь по чести отдать тебе приказ об этом? Ну, тогда пожалуйста, я даже включу бортовой журнал. – Виктор сел в кресло командира корабля, расположенное рядом с пилотом справа, набрал на клавиатуре свой личный код управляющего колонии, который снимал все блокировки и хорошо поставленным командирским голосом сказал – Управляющий колонией на планете Виктория, Виктор Бобров, отдаёт приказ космос-капитану третьего ранга Колпину, пилоту исследовательского крейсера «Дракар» – немедленно стартовать с территории космопорта «Виктория-Север», выйти в космическое пространство и совершить полёт в римановом пространстве от планеты Виктория до планеты Колпин, имеющей порядковый номер семнадцать в Любианской звёздной системе. Как поняли приказ, космос-капитан?

Никита Колпин, быстро вставив штекер в свой затылок, надел очки и спокойным, ровным голосом ответил:

– Приказ понял, командир, есть стартовать и пройти через риман к Колпину. Начинаю процедуру старта.

– Бортинженер Гаккет приступил к процедуре тестирования всех систем корабля. – Немедленно отозвался Бинго, успевший занять своё место в кресле слева от Никиты и через пару минут доложил – Корабль к старту готов, реактор выведен на полную мощность и готов дать максимальное напряжение на антигравы.

Пилот по прозвищу Сердитый тут же запросил «пожарную каланчу», сказав весёлым голосом:

– «Дракар» запрашивает у вышки «Север» разрешение на старт в специальном режиме. Ребята, это Сердитый, у меня на борту за командира корабля большой босс Виктории. Как поняли, вышка «Север»?

– Поняли тебя хорошо, Сердитый, вышка «Север» даёт «Дракару» разрешение на старт в специальном режиме, сейчас зажмём уши и откроем рты. – Тут же сказала Бинго с экрана трёхмерника и Никите с Виктором, выросшая прямо из ниоткуда, улыбающаяся женщина-диспетчер – космос-майор Настя Максимова и помахав рукой сделала экипажу «Дракара» последнее напутствие – Счастливого вам пути, ребята, полёта без приключений и скорого возвращения домой.

Виктор не успел спросить Никиту, что это ещё за специальный режим, как он насмешливым голосом сказал:

– Командир, сейчас я покажу тебе, как военлёты стартуют со своих космодромов. Приготовься, будет трясти. Я сразу же после старта на высоте в тридцать километров начну заходить на цель и ещё в стратосфере врублю движки на половину мощности, так что наш старт смогут увидеть очень многие.

Сразу после этого Сердитый подал максимальное напряжение на антигравы и здоровенный космический корабль с басовитым рёвом рванул вверх преодолевая плотную атмосферу планеты так, что во все стороны пошла ударная волна, пока ещё не очень сильная. Сильнее он стала тогда, когда поднимаясь вверх спиной, «Дракар» преодолел звуковой барьер и сразу же стал, работая маневровыми дюзами, разворачиваться носом в сторону Колпина. Когда же корабль достиг высоты в тридцать километров, последовал мощнейший пинок под зад, это Сердитый врубил все десять реактивных двигателей, огромные дюзы которых были размещены на корме треугольником. Все, кто находился в этот момент в зоне прямой видимости на поверхности планеты, увидели сначала ярчайшую вспышку, а затем длинный, сверкающий росчерк в виде строгой прямой.