Текст книги "О, этот дивный, юный мир (СИ)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Не волнуйся, Саймон, для этого у тебя будет персональный помощник, робот Гарсия Лорка. Такое имя он взял себе потому, что пишет стихи. Между прочим весьма хорошие. Для того, чтобы обеспечить тебя всем необходимым, Гарсия изготовил целых полторы дюжины специальных мониторов. Вот с него-то ты и будешь спрашивать за качество картинки и всё прочее. – После чего командирским голосом зычно гаркнул – Ребята, на выход!

Тотчас открылись все грузовые люки и из спускаемого модуля выкатилось и вылетело столько техники, что было трудно поверить, как это вся она в нём могла поместиться. Вслед за техникой на траву спустились все четыре исследовательских отряда и один из исследователей, стасемидесятидвухлетний биолог Василий Комов громко пробасил:

– Витя, зуб даю на холодец, что тебе только что удалось поймать самого крупного представителя здешней фауны. Ты обратил внимание на то, какое широкое тельце у этой ящерки, которую я предлагаю назвать Lacertus Victorius – ящерица Виктора или просто викторка? Это говорит о том, что лёгкие у неё скорее всего имеют гораздо больший объём, чем у всех других пресмыкающихся Виктории, ведь мы всё-таки находимся на высоте в пять с лишним километров. Даже викторианские орлы и те летают значительно ниже. Для нас, землян, тут оптимальное атмосферное давление, а вот для викторианской фауны это уже крайне суровые условия жизни.

– Ну, и что ты хочешь этим сказать, дядя Вася? – Спросил Виктор, почесав затылке – Что мы все толпа перестраховщиков? Ну, так знай, свой приказ я отменять не намерен, так что рой землю носом, но найди мне в срок не позднее десяти дней доказательства того, что тут нет опасных животных. Ну, а если они тут есть, то они и сами найдут нас гораздо раньше. Так, ребята, вы разбегаетесь во все стороны, а мы летим на самой малой скорости отсюда строго на восток и до самого вечера. По машинам!

Машины для исследовательских отрядов выбирал на Земле Полковник и выбрал самые лучшие на его взгляд, а также самые дорогие бимобили-вездеходы «Рейнджровер-Аэровагон», шестиместные, с просторным грузовым отсеком, грузоподъемностью в четыре тонны, трёхосные и не такие уж и большие, длиной всего в шесть метров и шириной в два метра десять сантиметров, что позволяло путешествуя по бездорожью забираться на них в самые узкие ущелья и вообще передвигаться даже под кронами густого тропического леса. Таких бимобилей было закуплено свыше трёх тысяч штук и поэтому на каждом ехало/летело всего по два-три человека. За руль одного «Рейнджровера» сел Виктор, справа от него уселся Игорь, а слева Бинго. Его сын Вовка ехал вместе с Романом и Дмитрием, старшими сыновьями Полковника, которые с детства дружили с ним, когда тот был вредным, ерепенистым шкетом, гораздым на проказы и шалости.

Полковник также сидел за рулём бимобиля, попробовал бы кто-нибудь занять это место, справа от него сидел Трио, которого хотя и взял в эту экспедицию Вовка, сразу же прикрепил к своему главному критику, – отцу его друзей, и средний сын Эдуардо Родригеса, – Маноло. Саймон Ньюмен ехал в самой большой компании, но за руль его не пустили и потому он сидел справа от водителя – самого младшего сына Полковника – Эдуардиньо или просто Сержанта, слева от которого сидел Гарсия, а ещё один сын соседа Виктора забрался на верхотуру и сидел с мощным электронным биноклем в руках в кресле установленном на крыше вагона. В долине, которую мимоходом успели назвать Гасиенда Полковника Родригеса, они приземлились в одиннадцать двадцать по местному времени, было довольно тепло, плюс двадцать три градуса, а потому все путешественники не только сдвинули назад крышу передней части кабины, но и опустили вниз боковые стёкла и на капот лобовое, чтобы дышать полной грудью.

Под громкий хохот и истошные вопли исследователей все «Рейнджроверы», сопровождаемые летающими мониторами роботов, бросились от холма врассыпную, спускаемый модуль отправился на орбиту и бимобили, снизив скорость, полетели над степными просторами на высоте в два метра над травой, которая в свою очередь местами вымахала под три метра. На вид это было что-то земного овса, вот только зелёные ещё колосья этой местной злаковой культуры были размером в полторы ладони и зёрна у них были размером чуть ли не с фасолину, что сразу же привело в восторг агронома Джона Редфорда из Целинограда, но Виктор не обращал особого внимания на его истошные, радостные вопли, хотя его и радовало, что на Гасиенде есть дикий овёс. Ему было уже известно, что лошади любят кушать овёс и поэтому он был рад, если не счастлив за них.

Вскоре Виктору надоело, что ему через каждые две минуты докладывают о той или иной травке и он попросил всех исследователей оставить при себе все свои восторги и доложить ему обо всём вечером, желательно коротко, а сейчас дать возможность спокойно лететь и радоваться жизни. Ну, а радоваться действительно было чему, хотя бы тому удивительному разнотравью, которым поросла степь в Гасиенде. Сверху он уже обратил внимание на то, что не смотря на общий, ровный изумрудный цвет степи, в нём есть множество разноцветных крапинок. Теперь же он убедился в том, что это была на редкость цветущая и потому очень ароматная степь, над которой летало множество насекомых и среди них такие, которые хотя и не были похожи на земных пчёл, всё же собирали на свои лапки пыльцу. Вскоре он увидел и первый улей умелых викторианских пчёл.

Да, этим пчёлам действительного нужно было отдать должное, ведь они стянули между собой длинные, упругие прутья какого-то кустарника с мелкими листочками, которые раскинулись во все стороны, как удочки, и тем самым соорудили себе шалашик, который внутри был битком набит желтыми сотами. Виктор, остановившись метрах в десяти от этого чуда природы, громким голосом воскликнул:

– Ребята, если вы ещё не наткнулись на местных пчёл и их ульи, запомните, я назвал их травяными пчёлами, а тот кустарник, из ветвей которого они строят свои ульи, медовым. Бинго, засними всё и передай информацию дяде Васи.

Ответ от дяди Васи пришел немедленно:

– Замётано, Витенька! Я только-только разглядел впереди такой домик, как ты уже сделал свою заявку. Ладно, приступаю к его внимательному изучению. Медоносы здесь знатные, а пчела крупная, в два раза больше земной, только серебристого цвета. Вить, может быть назовём её серебряной травяной пчелой?

Виктор был не против. Серебряная, так серебряная. Бинго тем временем выпустил в воздух с борта своей мобильной летающей базы самый маленький монитор и тот, подобравшись к улью с самого низа, стал отбирать из него мёд на пробу. Серебряные пчёлы в ответ на это даже ухом не повели. Впрочем не один только Бинго был такой умный. Снизу по веточке карабкалось к улью небольшое животное размером с мизинец, покрытое короткой голубоватой шерсткой, которое Виктор увидел на экране справа от руля. Не успел он сказать и слова, как дядя Вася истошным голосом завопил из динамика:

– Ребята, я обнаружил млекопитающее животное, это голубая медовая мышь, вот как я его назову!

Понимая, что теперь такие крики будут раздаваться ежеминутно, так как отряд Карлов Линнеев и Чарльзов Дарвинов на Викторию высадился немаленький, Виктор приглушил звук и поинтересовался у своих друзей:

– Ну, что, мужики, присоединимся к этой забаве или не станем отнимать хлеб у наших зоологов?

Полковник ответил ему весёлым голосом:

– Витёк, я предлагаю переключить наше внимание с живого мира на всякие там географические дела. Нам же нужно будет дать своё название каждой кочке. Поэтому давай, заворачиваем чуть правее и кто первый долетит до озера, тот и назовёт его своим именем, или именем своей любимой женщины.

До озера лететь было недалеко, километров пятнадцать и так уж получилось, что оно лежало у них практически прямо по курсу. Так-то оно так, но первым на предложение отца откликнулся Эдуардиньо, который моментально бросил свою машину вперёд и с набором высоты резко увеличил скорость. За счёт этого он и выиграл гонку, так как за три километра направил бимобиль вниз по скользящей глиссаде и тем самым натянул нос своему папаше, но затем повёл себя очень благородно, сказав:

– Мистер Саймон, если бы вы сидели за рулём, то у вас был бы реальный шанс выиграть эту гонку. Поэтому я называю это озеро именем Саймона Ньюмена. Отец, отметь это на карте. А теперь, господа хорошие, если вы не будете против, я предлагаю сделать привал, порыбачить и искупаться.

Так они и сделали. Четыре «Рейнджровера» и три небольших грузовых фургона роботов опустились на пологом берегу, поросшем невысокой травой. Озеро было довольно большим. Его кривоватый треугольник протянулся на двадцать три километра в длину и одиннадцать в ширину. Бинго и Трио сразу же запустили в него по четыре исследовательских монитора и вскоре Бинго сообщил, что в нём действительно водится много рыбы и даже стал показывать на экране, какой именно. Судя по внешнему виду это были какие-то местные лососи, форели и сёмги, так что порыбачить здесь следовало. Из машин были немедленно извлечены карбоновые спиннинги, рыбаки разошлись вдоль берега и стали нахлёстывать водную гладь озера сверкающими блёснами.

Первому повезло Саймону Ньюмену и после нескольких минут борьбы он вытащил на траву метровую серебристую рыбину тигровой окраски, которую сразу же нарекли окунем Саймона, хотя она всё же была больше похожа на сёмгу. Рыбаки вытащили на берег ещё нескольких рыбин и уже стали поговаривать, что на обед этого вполне хватит и ещё на ужин останется, как на спиннинг Полковника клюнуло что-то серьёзное. Карбоновый спиннинг выгибался в дугу, кевларовая леска так и звенела от напора мощи этой рыбины, метавшейся из стороны в сторону и чтобы она не утащила упрямого рыбака в озеро, двое детей Эдуардо Родригеса вцепились руками в его пояс, а Роман с большим подсачеком встал у берега. Наконец три четверти часа спустя всеобщими, насквозь промокшими усилиями рыбина была вытащена на берег и все увидели, что именно поймал Полковник.

Это был красавец-лосось длиной в три с половиной метра. Все сфотографировались на память сидя на корточках позади лосося, после чего рыбина была снята с крючка и торжественно столкнута в воду. Лосось Родригеса пару минут лежал на мелководье слабо шевеля плавниками, потом мощно ударил хвостом и обрызгав всех, ушел на глубину, а уставший больше всех Полковник весёлым голосом признался:

– Я вообще-то не этого монстра хотел поймать, а спасти свою любимую и самую счастливую блесну.

Пока они вытаскивали лосося из воды, а эта рыбина и в самом деле была очень похожа на лосося, Бинго провёл все биохимические исследования и заявил:

– Не знаю понравится ли вам эта рыба на вкус, но она для человека совершенно безопасна. Её мясо не ядовито.

Полковник и Саймон Ньюмен немедленно стали спорить, как лучше всего приготовить рыбу, а все остальные разделись и бросились в воду. На мелководье она была довольно тёплой, а вот там, где поглубже, ощутимо прохладной, как-никак речки текли с ледников. После купанья все развалились на траве и принялись наблюдать за тем, как два шеф-повара жарят рыбу каждый по своему собственному рецепту на здоровенных сковородках. Чем именно один способ отличался от другого, было непонятно, но вся рыба отличалась отменным вкусом, а цвет её мяса был ярко красным, каким и полагается быть красной рыбе, ну, а поскольку все изрядно устали, то она была съедена подчистую, после чего сытые рыбаки развалились в надувных шезлонгах, два робота продолжили исследовать своими мониторами местную гидросферу, а третий, который снимал процесс рыбной ловли, принялся устанавливать аппаратуру связи с Землёй.

Саймону Ньюмену не терпелось показать землянам, какие лососи водятся в озере Саймон. Он честно признался, что его именем не было названо ещё ни одной лужи, а тут такое большое озеро. Пока они мирно переговаривались, из степи к берегу озера прибежала целая дюжины зверьков, похожих на лис с круглыми ушками, только не рыжего, а более сочного и яркого, буквально кирпично-красного окраса, которые сразу же опрокинули ведро с рыбьими потрохами и головами и принялись их с жадностью поедать. При этом зверьки весело тявкали почти как собачонки и совершенно не боялись людей, а наевшись, сразу же полезли в воду купаться и устроили на мелководье весёлые игрища, после чего улеглись греться на солнце рядом с людьми. Из этого Виктор сделал вывод, что Виктория была миром непуганых зверей и будет очень хорошо, если человек не станет их врагом.

Пока что он успел отметить следующее, животный мир на этой высоте хотя и был не таким разнообразным и многочисленным, как внизу, всё же являлся очень привлекательным и пока что миролюбивым. Они не стали никак называть этих красных лисичек, а те немного погревшись на солнце, лениво потрусили в степь. После того, как лисички попировали, на траве возле опрокинутого ведра осталось ещё довольно много потрохов, которые привлекли к себе ещё более удивительных обитателей Гасиенды. Почва в одном месте вспучилась и прямо из земли высунулась голова какого-то подземного обитателя размером с небольшую крысу, но это было насекомое с мощными передними лапами, похожее на медведку, которое, высунувшись из земли сантиметров на десять, стало быстро сгребать потроха в прорытый лаз и через несколько минут снова ушло под землю.

Виктор поднялся из шезлонга, подошел к тому месту, потрогал его ногой и убедился в том, что эта медведка не оставила под землёй норы. Как она это делала, оставалось только гадать, но это было именно так. Похоже, что под землёй было полным полно червей, раз это насекомое позарилось на рыбьи потроха, а может быть это был местный падальщик. Он сходил к машине, взял сапёрную лопатку и принялся подрезать ею дёрн, чтобы выкопать небольшую ямку и взглянуть на почву. Когда он откинул дёрн, словно крышку, то даже удивился тому, что земля под ним чуть ли не кишела червями и прочими мелкими насекомыми, которые немедленно скрылись в почве.

Да и сама почва выглядела необычной, поскольку представляла из себя не чернозём, а какую-то смесь гумуса и мелкой красноватой крошки. Виктор взял одну такую крупинку размером с половинку рисового зерна и положив на ноготь попробовал раздавить её другим ногтем, удалось ему сделать и он понял, что скорее всего это какая-то вулканическая порода вроде пемзы или туфа. Он аккуратно сгрёб остатки рыбьих потрохов в ямку, накрыл её дёрном и помыв руки в озере, вернувшись в шезлонг принялся мысленно рассуждать. Из-за того, что атмосфера на Виктории была очень плотной, порой здесь дули не хилые ветра и возможно, что раньше, на заре этого мира они были ещё сильнее и потому запросто могли забросить в эту высокогорную долину не только семена растений и рыбью игру или малька, но и мелких животных, которые при приземлении на землю не погибли. Никаким другим способом они попасть сюда не могли.

Разумеется, что первыми в Гасиенду попали всё-таки семена растений и упали они слой остывшей вулканической лавы, которую стали постепенно дробить своими корнями. В этих щелях, в которых хватало влаги, поселились насекомые и всякие червячки. Всё остальное было уже нетрудно представить, а из этого получалось, что Гасиенда действительно не представляла для человека никакой опасности. Вряд ли в степи водятся хищники крупнее красных лисичек, а для них даже ягнёнок окажется слишком крупной добычей. Единственную опасность могли представлять из себя гигантские лососи, но кто же полезет к ним на глубину? Да, у них и без того было чем кормиться. Тем не менее, даже окончательно успокоившись, он не стал отменять своего приказа.

Глава вторая
Бинго находит себе нового друга

Четыре отряда исследователей, высадившихся в Гасиенде Полковника Родригеса, в целом подтвердили догадки Виктора, вот только они назвали довольно точные сроки и указали на то, сколько времени ушло, чтобы огромный вулканический кратер зазеленел роскошной лесостепью, а его поверхностный слой толщиной в среднем в семь метров превратился в слой плодородной почвы. На это у них ушло всего трое суток, как и на то, чтобы с очень высокой точностью определить, какие именно животные населяют Гасиенду. Их было довольно много, но все они имели небольшие размеры и потому не представляли никакой опасности для сельскохозяйственных животных, скорее наоборот, свиньи, овцы и особенно козы могли представлять для них весьма реальную опасность, если выпустить их на волю.

Теперь исследователи занимались тем, что определяли места, где будет лучше всего разместить животноводческие фермы. Овец, коз и свиней было сразу решено держать на строгом поводке, точнее за изгородью. Зато мустангов можно было смело отпускать на волю. Они всё равно не будут носиться по степи одной огромной толпой и разобьются на несколько табунов по числу самых сильных и серьёзно настроенных жеребцов, но и их было решено выпустить в Гасиенде через неделю, предварительно разбив хотя бы на пять табунов, а дальше они уже и сами разберутся. Мощный травостой был надёжной гарантией того, что корма здесь хватит мустангам надолго. Относительно того, почему это здесь трава пёрла из земли, как сумасшедшая, тоже было высказано несколько гипотез, но все учёные сходились на том, что правильной была только одна из них, вулканическая.

То, что в Гасиенде трава вырастала выше человеческого роста, объяснялось весьма просто, – почти шестисотметровый слой красной пемзы под ней являлся стимулятором роста для растений. Доказательства тому были самые простые и наглядные, на несколько тысяч километров вокруг почва Юлии была насыщена ею и там тоже все растения были в два-три раза выше, чем точно такие же на других континентах. Правда, этот стимулятор роста благотворно действовал на одни только травы, – деревья на него никак не реагировали, а в этой долине даже были ниже обычного, но это никого особенно не расстроило. Никто не собирался заниматься здесь даже санитарной рубкой леса, слишком уж жиденькими были здесь даже не леса, а рощицы. Лес и без того на Виктории было где рубить, причём на редкость рослый.

Когда учёные определили толщину слоя пемзы, благодаря которой трава росла, как бешенная, то сразу же стали раздаваться голоса, что под Гасиендой нужно заложить шахту и добывать её для нужд земледельцев и возразить тут Виктору таким энтузиастам было просто нечего, да, он и не стал бы этого делать, поскольку прекрасно понимал, чем всё могло закончиться. Мало того, что за такие возражения его запросто поколотила бы собственная родня, так помощники мигом бы указали ему на то, что он совершенно не думает, чем они будут вскоре кормить народ, когда он повалит на Викторию толпами.

Три дня он наслаждался видами цветущей степи, а на четвёртый, проведя ночь в обществе забавных красных лисичек, которые бесстрашно обследовали их лагерь в поисках съестного, наутро они стали подниматься в горы. Ног на каменистых осыпях никто, естественно, себе не ломал и на ледниках не мёрз, так как они просто решили их просто не спеша перелететь. Горная гряда, через которую они перебирались на бимобилях, мало чем отличалась от всех остальных гор, разве что предгорья здесь занимали гораздо меньше места. Это были самые обычные горы, местами поросшие лесом, местами безлесые, а на высоте свыше шести километров покрытые снегом. К горам они двигались два дня вдоль довольно широкой реки, вытекавшей из-под ледника и не переставали удивляться тому, как много в ней рыбы.

Ледник тоже не привлёк их внимания, но все в один голос заметили, что на нём можно здорово кататься на лыжах, так как сверху ледник был весь засыпан снегом. Перевалив через высокий и почти непроходимый кольцевой хребет, путешественники стали спускаться вниз и это были уже совсем другие горы, – величественная горная страна с роскошными лесами, в которых бродила уже совсем другая живность. Едва спустившись с заоблачных вершин в среднегорье, Виктор тотчас нажал на тормоза и как только рельеф местности позволили это, спустился на землю. Им предстояло преодолеть ещё два лесистых хребта и он хотел сделать это пешим порядком, то есть на колёсах. В первую очередь его восхитили местные то ли сосны, то ли кедры, то ли вообще секвойи. В высоту эти хвойные деревья действительно были больше всего похожи как раз на секвойи и даже были повыше их метров на пятьдесят, а то и все семьдесят, вот только очень уж походили на самые обычные ёлки с очень длинными иголками.

От земных елей викторианские отличались ещё и тем, что на их ветвях росли орехи размером раза в два больше, чем баскетбольный мяч, битком набитые орехами, которые были покрупнее, чем фундук, и очень вкусные. Полакомиться ими не отказался никто, но вместе с тем никто не хотел получить по башке шишкой такого размера, а потому едва только машины спустились вниз, как на всех четырёх «Рейнджроверах» крыши и стёкла были возвращены в исходное положение. Корпуса вездеходов были очень прочные и потому ничем, кроме редкими, но зато громкими звуками, раздающимися при попадании шишек в крышу вездехода, елки их не беспокоили.

Хотя деревья росли весьма далеко друг от друга, в лесу было сумрачно, тихо и прохладно. Вся почва была густо усыпана хвоей, мелкими веточками и распотрошенными шишками, а воздух был пропитан запахами хвои и орехов. Елки, похоже, плодоносили круглый год без перерыва. Когда Виктор спускался вертикально вниз, то он видел, что на одних ветвях шишки едва только завязываются, на других уже превращаются в зелёные шипастые шары, а на третьих и вовсе созревают. Желающих полакомиться орехами было предостаточно, но здесь живность была более пугливой и можно было догадаться, почему. Скорее всего вездеходы были похожи на гигантских викторианских медведей-носачей. Носачами их прозвали военные космолётчики, которые однажды забрели в точно такой же лес, только на равнине, в северных районах Марии.

На медведей эти огромные клыкастые зверюги были мало похожи. Скорее они походили на короткохвостых бурундуков размером даже покрупнее африканского слона, вот только имели две очень длинные мясистые ноздри, похожих на короткие, но гибкие хоботы. С таким красавцев они повстречались уже минут через пятнадцать и вот он-то никуда не бросился бежать. Здоровенный носач сгрёб кучу шишек, сел перед ней на задницу и теперь методично их лузгал, держа обоими руками. Виктор, который ехал впереди, остановил машину и попросил Саймона подъехать поближе, чтобы тот заснял это удивительное зрелище, чтобы попугать эти гигантским зверем землян. Поскольку света было мало, то Гарсия выпустил из своего фургона три монитора с подсветкой и когда он зажег прожекторы, флегматичный носач, увлечённо трескавший орехи, и бровью не повёл.

Башка у носача была круглая, чуть ли не с капот «Рейнджровера», и с острыми ушами, как у немецкой овчарки, клыки вызывали искреннее уважение, а то, с какой скоростью он ел орехи, – самую чёрную зависть. Зверь брал шишку двумя лапами, подносил её к пасти, обнюхивал её, затем разводил хоботы в стороны и по всей видимости включал пневмопривод своих челюстей, отчего они начинали двигаться вверх и вниз просто с умопомрачительной скоростью. Чешуйки шишек, надо сказать на диво прочные, двумя шлейфами летели из его пасти в разные стороны, а все орешки с тонкой, эластичной шелухой, похоже отправлялись в желудок по какой-то транспортёрной ленте, так как носач не делал никаких глотательных движений и вообще мог посрамить своим величественным спокойствием и невозмутимостью даже бронзового Будду.

Минута, и то что осталось от шишки, летело в сторону, а носач, сидевший немного поодаль от ствола ёлки, толщиной в добрых тридцать, если не сорок обхватов, брал в лапы следующую шишку и снова, прежде чем заточить её, обнюхивал. Когда этот флегматичный великан Виктории принялся за третью шишку, ему прямо на голову свалилась здоровенная спелая шишка просто какого-то уникального размера, но он даже не поморщился. Шишка отскочила от башки носача с костяным стуком и упала прямо перед ним. Зверь положил уже обнюханную шишку на кучу, наклонился вперёд и с трудом дотянувшись когтём, смахивающим на турецкий ятаган своими размерами, подтянул её к себе и взял двумя лапами. Обнюхав эту шишку, он удовлетворённо хрюкнул и включил свою зубчатую передачу орехов в желудок.

Виктор не выдержал и громко расхохотался, но носач на это не обиделся, хотя он и посматривал на странные громадины, остановившиеся невдалеке. Похоже, что его вполне устраивала такая дистанция и если бы они тоже собрали себе кучу шишек и начали её методично поедать, это не вызвало бы у него никаких возражений. Посмотрев на трапезу носача ещё минут десять, путешественники поехали дальше, вежливо объехав хозяина здешнего леса стороной. Если судить по клыкам и когтям носача, то он питался не одними только шишками, а ещё и разнообразил свою ореховую диету различными мясными блюдами, которые попадались в его поле зрения. Проверять на носаче шкуродёрку Джона Кандиса Виктор точно не решился бы, очень уж огромным и мощным была эта смирная на вид зверюга.

Виктор проехал по лесу во главе колонные ещё часа полтора, пока что-то не громыхнуло по крыше кабины и вездеход не качнуло из стороны в сторону с такой силой, что они чуть не вывалились из кресел и снова вокруг не было слышно ни единого звука и только минуту спустя где-то в стороне послышалось громкое, утробное ворчание. Виктор спросил:

– Что это было такое?

Ему ответил Роман, который ехал метрах в двадцати позади:

– Дядь Витя, я только и успел увидеть, что через вас перемахнула какая-то серая тень, вот и всё. Больше я ничего не видел.

– Перемахнул через нас… – Презрительным тоном откликнулся Виктор – Ромчик, эта тень напала на нас, но почувствовала под своими когтями прочную сталь, передумала и не стала нас есть. Видно решила пожалеть свои зубы.

Бинго немедленно сказал:

– Босс, я послал в ту сторону четыре своих монитора и кажется уже нашел какие-то следы. Смотри на экран, вот один.

Какими-то следами оказались следы лап, очень похожих на кошачьи, только тот котик, который их оставил, был очень уж велик, поскольку его лапка была диаметром более полуметра. Посмотрев на этот след, рядом с которым Бинго поместил масштабную линейку, Полковник присвистнул и сказал:

– Ни фига себе киска. Наверное будет не меньше, чем этот полосатый орехоед и уж она-то точно орехами питаться не станет. Ей подавай что-нибудь посущественнее.

– А с чего ты решил, что это была гигантская кошка, Полковник? – Спросил Виктор – По форме следа, как и я, определил?

Полковник лишь проворчал что-то в ответ, а Бинго спустя пару минут громко воскликнул:

– А вот и тот кот, который пробежался по нашему вездеходу и похоже, что он всё-таки ест орехи, Эдуардо!

Виктор взглянул на экран и увидел огромного серого кота лежащего на хвое и держащего лапами здоровенную шишку диаметром почти в шестьдесят сантиметров, которая была в полнее сравнима с грецким орехом в лапах обычного домашнего кота. В длину туловище этого зверя было метров восемь, не меньше, но Бинго сразу же сделал уточнение:

– От кончика носа и до копчика этот представитель отряда кошачьих имеет длину девять метров тридцать сантиметров. Это самка. Самцы скорее всего крупнее. Однако, масса тела этого кота меньше, чем масса тела носача. Тот зверь гораздо шире викторианского кота и имеет более массивное телосложение.

– Ладно Бинго, фиксируй всё на видео. Мы назовём этого зверя дымчатый леопард Бинго. По-моему звучит красиво, да и этот леопард просто красавчик. Точнее красавица. Судя по всему эта кошка приняла наш вездеход за что-то съедобное и главное достойное её внимания своими размерами.

Бинго повернулся к Виктору и поблагодарил его:

– Спасибо, босс. Раз ты назвал эту киску дымчатым леопардом Бинго, то я оставлю рядом с ней два своих летающих монитора и продолжу наблюдение за ней, а два других верну на место.

Викторианские леопарды поедали орехи неумело. Во всяком случае та киска, за которой они наблюдали. Зато она обладала необычайно острым слухом и вскоре насторожилась, а затем встала почти бесшумно куда-то побежала. Мониторы двинулись за ней, а ещё через минуту, убедившись в том, что чуть слышное похрюкивание ей не померещилось, кошка помчалась по лесу огромными прыжками и вскоре настигла куда более вкусную и мягкую добычу, чем «Рейнджровер». Один монитор Бинго стремительно послал вперёд, ориентируясь на хрюкающие звуки, и вскоре все увидели удивительную картину. Это было целое стадо громадных животных похожих на земных броненосцев и одновременно кабанов, передвигающихся на толстых слоновьих ногах, широкие рыла которых были украшены устрашающими бивнями, как у моржей. Этих землекопов орехи не интересовали. Они выкапывали из-под хвои огромные синеватые грибы и с громким хрюканьем и чавканьем их поедали.

Хотя самка леопарда и налетела на них стремительно, викторианские кабаны только на первый взгляд казались неуклюжими и неповоротливыми. Как только голодная охотница добралась до них, они моментально бросились врассыпную, но кошка была подобна серой молнии и сумела догнать одного из кабанов и приложиться к его бронированной от сросшейся в толстые чешуи толстенной щетины спине. Послышался громкий хруст и кабанчик с переломанным хребтом моментально испустил дух и затих, в то время как его собратья с оглушительным визгом умчались прочь, искать себе новое грибное место под ёлками. Кошка тронула лапой поверженного зверя длиной метров в шесть, облизнулась, удовлетворённо мяукнула, вот только это мяуканье было не сравни кошачьему, быстро перевернула кабана на бок, вцепилась ему в глотку и похоже первым делом стала высасывать из него кровь. Виктор покрутил головой и сказал:

– Ребята, надо посмотреть, что у нас стряслось с крышей. Бинго, открой дверь и выгляни. Ты железный, тебя не съедят.

Бинго выбрался наружу, а вслед за ним то же самое сделали Виктор и его зять. Кошка была далеко, перед ней лежала на хвое громадная груда парной кабанятины, а потому бояться было нечего. Тем более, что к месту удачной охоты уже стали подтягиваться её преданные поклонники и поклонницы. Стальная крыша выдержала удар лапы леопарда, но на ней были отчётливо видны следы четырёх когтей, причём не полосы, а просто четыре вмятинки. Реакция у кошки была о-го-го какая. Она сразу же почувствовала неладное и не стала усердствовать понапрасну, что скорее всего говорило о ещё исключительной сообразительности, но не смотря на это Виктор, сев в водительское кресло, приказал:

– Дальше едем с включённым шкуродёрным полем. Пора нам испытать его в походных условиях. Все, кто меньше нас, сами разбегаются в разные стороны, а тех кто покрупнее, нужно обязательно отгонять, если мы не хотим повторить судьбу кабанчика, а она, ребята, очень незавидная.