Текст книги "Сумеречная зона"

Автор книги: Александр Лидин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11
Переправа

Как только мутант и Тимур вытащили из каюты труп караванщика, я велел перенести на нижнюю койку Зайру. Потом накрыл девушку одеялом, попросил разбудить меня, если что случиться, а сам забрался на верхнюю койку. Даже ботинок не снял. Все тело ныло, как будто это меня, а не мутанта с Тимуром мутузили всю ночь. Думал, сразу усну, ан нет. Есть такое состояние усталости, когда даже сон тебя не берет. Вот это и был как раз тот случай.

Поворочавшись минут пять, и поняв, что так и не усну, я достал кольцо, стал разглядывать его в тусклом свете ночника. Нет, не кольцо это было, а скорее витиеватый перстень с огромным камнем. Иногда этот камень казался частью перстня, превращая его в кольцо печатку, а если посмотреть под другим углом, то он казался иногда красным, как рубин, иногда синим, как сапфир. Странный камень.

Покрутив кольцо итак и этак, я вспомнил баснею про обезьяну и очки, а посему убрал перстень этот от греха подальше. Может он и в самом деле обладал некой волшебной силой. Правда, в колдовство я не верил. Что такое колдовство? Какая-нибудь фигня, которую ученые умники до сих пор не раскусили. Вот, возьми, к примеру, ту же телепатию. Это ж сколько веков ее считали лже-наукой? И что? Дудки! А человек видимо создан так, что постоянно какого-то чуда жаждет. Может поэтому люди в СПб и тянутся, хоть и чудиков тут полно, и жить нормально нельзя, потому как в Московии жизнь тяжелая, а про Халифаты я вообще молчу. Вот и надеется наш человек на чудо, на то, что найдет заветную дверь в Рай. А там… Только получается все по иному. Обычно не дверь в рай искатель находит, не чудо волшебное, а смерть, причем в самом неприглядном виде…

Так что нет никаких чудес. А колечко это… перстень, наверняка своего рода механизм, действия которого объяснить можно.

– Вот слежу я за тобой, Угрюмый, и все больше убеждаюсь, что прозвище тебе в самый раз дали, – влез в мои размышления Рыжик.

– Ты бы лучше не мешал мне засыпать, а за караванщиками следил. Мы их ряды проредили, так что наверняка они готовятся нам отомстить.

– Не они, а скорее шведы. Им и мутант и крысюк ох как нужны.

– Ну, мутанта я понять могу, а крысюк-то им зачем? Высадились бы где-нибудь в Стрельне и наловили сколько влезет.

– Забываешь, в Стрельне посты вояк, как вы их называете. Территория Московии, не сунешься. Там и международный скандал выйти может.

– Да какой скандал! Откуда! Кому с кем скандалить! Все и так на грани краха… Кстати, Рыжик, откуда тебе столько всего известно. Кажется мне…

– Если кажется, то креститься надо. А если б и ты мысли других читать мог, ты бы столько узнал, что сразу стал бы этим… профессором.

– Или спятил, навроде тебя.

– Или спятил, – согласился кот, только тебе сейчас не о том думать надо. Ты чего в койку завалился? Отдохнуть, поспать? Вот и спи и не морочь себе голову мыслями о «главном». Все равно ничего путнего не придумаешь.

– А если сон не идет?

– Счас придет, – и то, как «произнес» это Рыжик мне и вовсе не понравилось. Зло он это сказал. И только я собрался ему возразить, объяснить на пальцах, где место кошака, пусть даже такого большого и разумного как он, в человеческом обществе, как на меня накатила волна непреодолимой сонливости. Глаза сами собой закрылись и погрузился я в царство Морфея.

И сон мне приснился странный. Неприятный такой сон.

* * *

Сначала я оказался на живописном зеленом лугу. Над головой яркое солнце, в бездонном синем небе ни облачка. Вокруг цветы луговые цветут. Запах! И опять же бабочки, шмели гудят, а где-то в траве поет кузнечик, играет на своей скрипке, заливается. А трава высокая – мне по пояс, и чуть сырая – роса еще до конца не высохла. Где я? Зачем я тут очутился? Но эти вопросы пришли ко мне чуть позже, а тогда я был поражен и испуган. Откуда взялся этот страх, если вокруг меня царила настоящая идиллия?

А потом… потом неожиданно откуда-то донеслась удивительная музыка. Словно разом заиграло десяток флейт и скрипок, создавая нежную вибрирующую мелодию, от которой все внутри замирало. Я стал крутить головой в поисках источника звуков, и, наконец, нашел его. По крайней мере, мне так показалось. Маленькая точка в небе. Я застыл, уставившись на нее, чувствуя, что вот-вот в моей жизни должно произойти нечто важное, значительное.

Постепенно точка начала увеличиваться, и когда она приблизилась, я обмер. Передо мной была фея, фея из сказки. Я напрягся. Я – искатель… хотя когда-то, когда я был ребенком и жил на окраинах Московии у меня была книжка – старая книжка с огромными изумительными картинками. По ней меня учил читать дядя Антон… А может он не был мне никаким дядей, так одно название. Тем не менее, я навсегда запомнил картинку, где была изображена удивительной красоты девушка с тонком, полупрозрачном платье с волшебной палочкой в руке. Так вот теперь передо мной была именно эта фея, только с пустыми руками, и за спиной у нее, точно так же как у той феи из книжки трепетали тонкие, стрекозиные крылышки.

Подлетев, создание повисло в нескольких метрах от меня. Я попытался рассмотреть лицо незнакомки, но ее черты плыли у меня перед глазами, и я никак не мог сфокусировать взгляд.

– Кто ты? – наконец выдавил я.

– Та, кого ты ищешь. Королева Стрекоз.

– Я ищу? – я чуть не расхохотался. – Я ищу лишь покоя. Поссорился с вояками, теперь придется податься к финикам.

– Но ведь тебе не нравится такая жизнь – жизнь искателя?

– А что есть другая?

Фея замялась.

– Жизнь одна, но каждый может по-разному ее прожить.

– Вот только не надо меня лечить, – я вытянул руку, словно хотел остановить королеву. – Я большой мальчик, и поздно читать мне мораль. Это разговор для ботаников. Давай закончим… Ты лучше расскажи мне, что ждет меня?

– Хочешь изменить будущее, загляни в прошлое.

– Говоришь загадками.

– Вся жизнь загадка…

Вот за это я сны и не люблю. Отвернувшись, я пошел прочь. Вот только чего мне не хватало, так это бессмысленных разговоров о «главном». Все эти философствования, самокопание – не для меня. Я к такому не склонен. Это раньше, когда жизнь была более спокойной, размеренной, когда люди верили в гуманистическое начало, и строили Светлое будущее… А теперь? Какое будущее? Большая часть мира охвачена войной, отравлена или лежит в руинах. По планете шастают всякие чудики и мутанты. Под влиянием воинствующих религий и антигуманных идеологий человеческая жизнь потеряла минимальную ценность…

Я хотел было возразить фее, попытаться объяснить ей, что мир отличается от идиллии…

* * *

Сработало выработанное за много лет чувство опасности. А нечто холодное, прижатое к горлу, возле кадыка подтвердило мои наихудшие опасения. Что-что а холод оружейной стали я отличу от чего угодно, а так как у этой металлической штучки было колкое острие… Нож, причем мой нож, судя по всему. Именно поэтому я не спешил открывать глаза.

– Что происходит, Рыжик?.. Рыжик, ау?

Тишина. Все как всегда. Что ж, как всегда придется полагаться только на себя. Я осторожно пошевелил пальцами – никакой реакции.

И тут кто-то снова тряхнул меня за плечо. Вот именно это меня разбудило! Кто-то тряхнул меня. Только очень осторожно. Значит это не караванщики. Они бы точно не церемонились. Кто-то из своих? Вряд ли. Мутант и кот отпадают сразу, а что до Тимура и крысюка, то тоже весьма сомнительно. Выходит это… Зайра? Очень может быть.

Третий раз меня тряхнули за плечо так, что притворяться дальше спящим смысла не было. Я чуть приоткрыл веки. Точно обнаженная девичья рука. Очнулась и решила отыграться? Нет, надо было оставить ее в грузовом трюме. Правду говорят: люди не знают, что такое благодарность.

– Ау, Рыжик, у меня проблемы.

– Да знаю я, знаю.

У меня камень с души упал. Здесь рыжий наглец.

– Как там у вас?

– Все пока тихо, но боюсь это не на долго.

– Зайра?

– А кто же.

– И чего ей надо?

– Для начала она хочет отомстить тебе за то, что с ней сделали. Выместить так с казать свою злобу.

– Чудненько. Я-то тут при чем. Не я ее кнутом подчевал.

– Это ты у нее спроси.

– А чего она меня спящего не пришила?

– Она хочет чтобы ты знал, кто тебя убил, чтобы ты умирал медленно и мучаясь.

– Отлично. Тогда у меня есть шанс.

Весь разговор занял пару секунд – ментальная речь, это не устный диалог, а потом я резко развернулся и выбросил в сторону противника одновременно руку и ногу. Зайру буквально смело. Она отлетела к противоположной стене каюты врезавшись в нее излубцованной спиной. Ох, как она взвыла. Вот только нож из руки не выпустила. Не успел я соскочить с койки, как она снова бросилась на меня с ножом. В очередной раз, поздравив себя с тем, что удачно догадался оставить пистолет и автомат на верхней палубе, я перехватил руку Зайры. Какое-то время мы боролись. Все-таки я оказался сильнее, и в тот момент, когда я решил было, что сломал ее сопротивление, она провела какой-то хитрый прием, а потом ударила по болевым точкам. Я взвыл, опрокинулся. Еще мгновение, и эта разъяренная бестия и в самом деле прикончила бы меня, но занеся руку для рокового удара, она неожиданно застыла, потом глаза ее закатились, нож выпал из ослабевшей руки, и она, издав неопределенный звук, то ли вздох, то ли стон, безвольным телом сползла на пол. За спиной ее стоял мутант с ржавой трубой в руке. Нет… Труба была не только ржавой, она была окровавленной.

Я поднялся, посмотрел на распростертое на полу тело Зайры. Она была мертва.

– А по слабее нельзя было? – спросил я у Питера, но мутант мне не ответил. Он стоял с трубой наготове и словно ждал чьих-то распоряжений.

– Вот и все,– в «голосе» Рыжика не было ни капли печали.

– Ты его послал?

– Нет, волшебник страны Оз.

– Он ее убил.

– Знаю.

– Но…

– А ты что от нее ждал? Чистой и взаимной любви? До чего же вы, люди, примитивны. Особенно мужики. Думаете исключительно одним местом! Ты что думал стать для нее спасителем? Благородным героем?

– Все может быть.

– Вот и я о том. Забудь и радуйся, что жив остался. Я б на твоем месте, ее не доставал бы из трюма, а там бы и прихлопнул.

– Ладно, в следующий раз так и поступлю.

Я присел над телом Зайры. Она лежала так, что изуродованная щека была мне не видна, и быть может по этому, а может из-за плохого освещения, я на мгновение залюбовался ею. Нет, в самом деле, там, в тусклом свете электрических ламп каюты катера, она показалась мне настоящей красавицей… мертвой красавицей.

Склонившись, я вглядывался в черты Зайры. Такая женщина, при соответствующем воспитании, могла бы осчастливить любого мужчину, но она избрала иной путь. И результат… Жаль. Ведь если бы там, на набережной я столкнулся с кем-то другим… Впрочем к чему жалеть? В любом путешествии по СПб потери неизбежны. Вообще, если б нее Рыжик то неизвестно, сколько из нас осталось бы в живых.

Осторожно взяв на руки я вынес на палубы труп Зайры. Там меня ждала вся команда. Питер как обычно то ли сидел на корточках, то ли стоял, низко опустив свою уродливую голову. Тимур выглядел совершенно равнодушным, Ветерок жался в уголке больше всего напоминая серый клубок мокрой шерсти из которого торчал длинный розовый хвост, а Рыжик. Он развалился на носу лодки и… спал, или делал вид, что спит. Оглядев еще раз всю свою команду, я подошел к борту лодки и осторожно опустил тиле Зайры в воду. И речная пучина поглотила ее. Именно так, возвышенно и пафосно.

Потом, повернувшись к своим сотоварищам, я поинтересовался:

– Итак, что дальше?

– Это ты должен нам сказать, – фыркнув, пробормотал Тимур.

– Не перекладывай на других ношу ответственности, —прозвучал у меня в голове уже порядком надоевший мне голосок. – Мы собирались на Васькин и что…

– Есть только маленькое но… На берегу сидит снайпер, а может и не один, и стоит нам только высунуться, он перещелкает нас, как мишени в тире.

– И ничего умного тебе в голову не приходит?

– ?…

– Ну почему я должен всякий раз подсказывать тебе решения проблемы. Оно же очевидно.

– ?…

– У нас есть катер и лодка. Крепим лодку к борту катера, кто-то садится в нее, остальные прячутся в каюте. Лодка протащит катер по течению. Тот, кто будет ей управлять спрячется за бортом катера. Вот собственно и весь план.

Я застыл в растерянности. Нет, этот кот был определенно много меня умней. Я бы до такого не додумался.

– Да и иллюминаторы в катере надо выбить. Караванщики, если увидят, что мы уходим, могут попробовать послать нам на перерез лодки.

Я кивнул. Потом еще раз обвел взглядом свою команду. Если придется стрелять, то мне нужно быть в каюте, точно так же как и Тимуру. Мутант? Один бог знает, что может придти в голову Питеру. Останется только крыс. У него и лапки как руки у людей, так что с «мотором» он справится. Я еще раз взглянул на пучок меха, и уже хотел было начать воплощать в жизнь план Рыжика, но кот вновь «заговорил»:

– Только учти, что чуть подальше, в заливе нас ждет шведская подлодка. Они тоже наверняка в курсе дела, и постараются нас не выпустить.

– И как тогда…

– Посмотрим. Только когда будите сцеплять лодку с катером сделайте это так, чтобы их можно было в любой момент расцепить.

Я только головой покачал. И мы взялись за дело. Инструментов толком не было. Пара гаечных ключей, молоток и топор – все, что мы смогли обнаружить. Тем не менее, мы справились с задачей довольно быстро. В итоге единственное что там удалось сделать так это протянуть канат вдоль левого борта лодки, посредине закрепив его в уключине. Потом одним канатом мы соединили нос лодки и нос катера, борт лодки, там, где была уключина с бортом катера, протянув канат через иллюминатор и закрутив его вокруг койки. Тут мы натянули его так, что лодка прижалась левым бортом к борту катера. Теперь для равновесия нужно было соединить корму с кормой. Только вот канаты закончились. Пришлось разорвать на тонкие полосы одеяла и скрутить из них веревку, не ахти какую, но лучше так, чем никак.

Только начинало темнеть, а все было готово. Дальнейшее промедление было смерти подобно, потому как под покровом темноты караванщики без сомнения вновь бы нас атаковали.

Мотор лодки взревел, катер дернулся и мы отплыли. В каюте и втроем было тесно, поэтому мутанта отсадили в грузовой трюм. Мы же с Тимуром прильнули к разбитым иллюминаторам, с одной стороны стараясь не высовываться, с другой внимательно наблюдая за пустынной набережной. На первый взгляд казалось, там никого нет. А потом вокруг загрохотало. Во все стороны полетали щепки. Мы с Тимуром повалились на пол придавив Рыжика, который зашипел от возмущения. Из десяток дыр в корпусе катера хлынула вода.

– Что это? – отплевываясь, пробормотал Тимур.

Я ничего не смог ответить ему, лишь мысленно переадресовал вопрос Рыжику. И ответ его, меня не порадовал.

– Крупнокалиберный пулемет. Похоже, они собираются превратить катер в решето.

– И?

– Во-первых слезьте с меня. В таком состоянии я…

И кот взвыл. Но вместо этого по катеру ударила новая очередь, кроша левый борт в щепки. На полу уже было сантиметров двадцать воды.

– Если вы не слезете с меня, я захлебнусь!– это был не крик, а настоящий вопль отчаяния.

Набросив на шею автомат, я метнулся к выходу:

– Все наружу!

Ступеньки, ведущие на верхнюю палубу, оказались скользкими, и я грохнулся со всего маха, увлекая за собой Тимура и Рыжика. Мы втроем снова полетели на пол каюты и это должно быть спасло нам жизнь, потому что катер прошила новая очередь.

– Все в моторку! Руби канаты!

– Я не умею плавать!

– Тогда прыгай в лодку!

Со второй попытки, нам удалось выскочить на палубу. И как раз во время. Лодка уже отходила от катера, который вот-вот собирался пойти на дно. Огромный прыжок, и пролетев над лодкой я, подняв кучу брызг, нырнул в ледяную воду Невы. В тот момент я не думал о той заразе, которой славились эти воды. Впрочем, после прогулки по СПб мне, похоже, ничего не страшно. Ледяная, тягучая жидкость ударила мне в лицо, заливая нос и рот. Отплевываясь и загребая руками я вынырнул. Кот был уже в лодке, а Ветерок грыз канаты. Кто-то бултыхался в воде рядом со мной. Загребая изо всех сил я подплыл к лодке, и закинул на ее дно автомат, а потом завис, цепляясь за борт. Было видно, что еще чуть-чуть и катер, в самом деле уйдет под воду, и тогда мы превратимся в беззащитные мишени.

– Быстрее!

Кот бросился к последнему, самодельному канату. Еще один рывок. Рядом со мной вынырнул Тимур. Глаза у него были выпучины, и он хватал ртом воздух.

– Держитесь!

Я подтолкнул Тимура к борту лодки и сам вцепился в него железной хваткой. Лодка дернулась, потом пытаясь подмять нас под себя начала разворачиваться. Я вцепился в грубое дерево так, что побелели костяшки пальцев. И во время. Лодка рванула словно лошадь закусившая удила, и петляя понеслась к гранитному берегу.

Несколько секунд и вокруг нас вновь засвистели пули. Но расстояние уже было достаточно велико. Десять секунд, и мы, обогнув остов какого-то корабля, попытались втиснулись между ним и гранитной набережной. Я понял – еще мгновение и нас разотрет между судами. Метнувшись назад, я врезался в Тимура и тот, не удержавшись за борт, отчаянно размахивая руками и ногами вместе со мной устремился ко дну. Над головой рассекая воду, просвистел винт. Еще чуть-чуть и могло выйти так, что я остался бы без головы.

Лодка же проскочив в узкую щель между набережной и гнилым остовом остановилась.

Вынырнув, мы с Тимуром подплыли к лодке, пора было начать считать потери. Осторожно цепляясь, я выбрался на ржавый остов. Когда-то это был корабль, а теперь он затонул и по большей части сгнил, так что двигаться тут нужно было крайне осторожно. Впрочем, искатели к подобному привыкли. Искатель, который не умеет лазить по руинам, долго не живет. Только сейчас лазить было особенно неудобно, так как мой комбинезон намок и весил я, наверное, вдвое против обычного.

Подобравшись поближе, я осторожно перелез в лодку и тут сердце екнуло. С рыжиком было все в порядке, он словно благовоспитанный кот сидел в носовой части и вылизывался, а вот крыс… Маленький крысеныш был мертв. Он лежал, свернувшись калачиком у руля, все еще сжимая его своими маленькими розовыми пальчиками. Глазки-бусенки теперь напоминали темные стекляшки.

Я тяжело вздохнул и опустился на дно лодки. Странно, никогда не думал, что буду печалиться из-за смерти какого-то чудика. Вот шли мы и шли, никому собственно не мешали, а эти… В тот момент мне захотелось развернуть лодку, вернуться к караванщикам и показать им. Только чтобы я мог им показать? Пристрелили бы меня да и только. Еще одна бессмысленная смерть в этом бессмысленном походе.

– Не печалься. Может так и лучше. Ведь он был совсем один, изгнанный своим народом.

– Бессердечная ты тварь, Рыжик.

– Я не бессердечный, я расчетливый.

– Ай! – я только махнул на него рукой. Отстань мол и не лезь. Тоже мне утешитель нашелся. И тут меня пронзила еще одна неприятная мысль: «А где Питер?» Последний раз я видел его, когда закрывал за ним люк трюма. Где же он сейчас? Погиб? Я повернулся и взглянул на водный простор Невы. Катера на воде и в помине не было. Ушел ко дну. А мутант? Он тоже погиб, или все же…

– Да жив он, жив, – успокоил меня кот. – Скоро появится. Его не так прости извести.

– Вот те на, – протянул Тимур, присаживаясь рядом со мной. Взгляд его застыл на мертвом теле крысеныша. – Как же так. Нас вытащил, а сам…

– В любом случае нам надо в первую очередь выбраться на берег, а там решим, что делать дальше. Так или иначе, а до Васьки мы добрались.

Неожиданно лодка качнулась. Из воды высунулись две мускулистые кривые руки и ухватились за борт. Лодка качнулась еще сильнее и Питер перевалившись через борт рухнул на дно. Какое-то время от сидел неподвижно, словно не мог до конца понять, что с ним происходит. Потом медленно тяжело поднял голову, посмотрел на меня, перевел взгляд на Тимура и медленно выдавил:

– Ранен.

Скользнул взглядом по коту, словно Рыжик было пустым местом, а потом уставился на трупик крысюка.

– Мертв.

«Ранен», я с удивлением повернулся к Тимуру.

– Да так, царапина, – отмахнулся он. И в самом деле комбинезон на его плече покраснел.

– Снимай, посмотрим, – приказал я. Может быть еще можно ему помочь. Я вновь посмотрел на грязную воду и тяжело вздохнул. Шансов на то, что все будет в порядке, казалось очень мало.

Пока Тимур стягивая комбинезон, я протянул автоматный патрон Питеру.

– Сможешь?

Тот взял патрон у меня из руки и начал его крутить, а потом совершенно неожиданно протянул мне пулю и гильзу полную пороха. Я повернулся к Питеру. Его рана и в самом деле скорее напоминала царапину. Я бы и заниматься ею не стал, если бы не купание в Неве. Засыпал дорожку пороха поверх царапины и чиркнул зажигалкой. Тимур взвыл, шарахнулся, едва не улетев за борт. Тем не менее, процедура неизбежная. Теперь нам ничего не оставалось, как надеяться на лучшее.