Текст книги "Бизнес как экспедиция. Честные истории для героев и волшебниц"

Автор книги: Александр Кравцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Вторая подсказка «братьев по разуму»

«Немедленной эвакуацией» мы назвали один из важнейших, всегда доступных, но и всегда трудных в исполнении ноу-хау. Это означает, что как только становится ясно, что у человека с командой нет совместного будущего, он должен команду покинуть.

Традиционная отмазка здесь такая: «Вот найдем того, кто его заменит, и тогда простимся». Во первых, чаще наоборот: пока не простимся – не найдем. Во вторых, последствия этого ожидания могут привести к онкологическому заболеванию всей организации. Тут уместно вспомнить второе изыскание уральских «братьев по разуму» про раковые клетки.

Чтобы организм не заболел раком, он должен совершить два действия. Первое – идентифицировать раковую клетку, второе – ее отторгнуть. Вывод «братьев по разуму» заключается в следующем: организм практически всегда идентифицирует раковую клетку, но очень часто не принимает решения о ее немедленной эвакуации, а поскольку раковая клетка имеет свою корпоративную идеологию, она очень быстро распускает свои метастазы в здоровом теле.

К сожалению, все нездоровое растет быстрее, чем здоровое, развивающееся по принципиально другим законам. И равно, как любой жизнеспособный организм с сильным иммунитетом должен немедленно отторгать раковую клетку, чтобы не заболеть, так и живая, жизнеспособная, молодая, талантливая и перспективная организация должна немедленно отторгать человека с чуждой идеологией, в какие бы красивые фантики она ни была обернута. Теперь об идеологии.

Глава 7
Наша ладья для наших людей

Оазис – это каждодневная победа над пустыней.

Антуан де Сент-Экзюпери

Как возникает знамя полка

Возможно, главным конкурентным преимуществом современных компаний (а также спортивных и военных команд и вообще любых проектных групп) является идеология. Все остальное поддается аутсорсингу. Явная, сформулированная, официально принятая либо неявная, но все равно ежедневно используемая – идеология у группы есть всегда. И чем ближе сходятся официальная и неофициальная идеологии, тем жизнеспособнее коллектив (вероятно, это касается и страны).

Из близости явной и неявной систем координат следуют экстраординарные возможности. Например, можно не тратить ресурсы на контроль людей по воровству – они либо не воруют, либо тех, кто ворует, выдавливает внутренний социум компании.

Или группа вдруг приобретает коллективное самосознание, понимание того, куда надо и куда не надо лететь твоей стае. Самосознание, превышающее каждого из нас индивидуально, включая лидера.

О компании «Руян» часто говорят: «Вы – замечательные, вам цены нет, единственный ваш недостаток – вы слишком радикальны и пытаетесь поделить весь мир на черное и белое». На самом деле мы действительно радикальны в тех вопросах, которые касаются нашего внутреннего круга. А по отношению к внешнему – к партнерам, контрагентам – мы достаточно либеральны. И это скорее не недостаток, а достоинство. Я думаю, что в нашем «делении» нет ничего плохого: ведь есть люди с первой, второй, третьей группами крови. И нельзя говорить, что первая группа лучше третьей.

Достигнув определенного уровня развития навыков управления, все труднее находить себе учителей. Никогда не жаль потратить на это время. Посмотрите, что сделал Чингисхан. Всего две вещи! Объединил людей «длинной воли» (которым не нравилась жесткая внутриродовая иерархия монголов) и создал ясу – свод законов, на основе которых потом возникла и жила Орда (очень любопытно, что по ясе секс на территории полевого лагеря монголов карался смертью).

Идеология состоит из миссии, ценностей и внутренней философии. Миссия – это знамя, а ценности – инструментарий. Я не сразу понял, что на их создании не стоит экономить время и силы. И когда-то разделял мнение, что если совету директоров компании необходима неделя автономной жизни в отеле для выработки миссии, то этой компании нужна не миссия, а новый совет директоров. А сейчас считаю эту деятельность архиважной.

Суть философии «Руяна»

У нашего племени два знамени – «Руян» и «Экспедиция».

Миссия «Руяна» – «Наша ладья для наших людей» – сформулирована в 2000 году, когда компании было 5 лет. С тех пор она не менялась.

Суть философии «Руяна» в том, что мы опираемся на людей, разделяющих ответственность за будущее компании, как за своего ребенка.

Для наглядности расскажу две истории.

Два килограмма денег

В первый год существования компании вся наличная выручка отвозилась одним из акционеров – либо мной, либо Ильей Красильниковым – в дружественный обменный пункт.

Поскольку компания изначально строилась на доверии к ее костяку, мы предрасположены доверять всем, кто у нас работает. Но если костяк, кадровый резерв компании – это круг, внутри которого мы друг друга не контролируем, то к новичкам внимательно присматриваемся. А через какое-то время или прощаемся с ними, или они попадают в костяк. Достаточно быстро туда вошел Женя Калиниченко. И хотя ему было чуть больше 20 лет, мы доверили Евгению инкассацию.

Деньги перевозились в обычном полиэтиленовом пакете, в который был положен другой пакет, и, как правило, человек, отвозивший их, никогда не догадывался, какая там сумма. Все, что он мог почувствовать, это вес пакета. Обменный пункт находился в районе метро Бауманская, примерно в ста метрах от магистральной дороги. В тот день дневная выручка весила около двух килограммов. В переулке, по которому мы обычно подъезжали к обменному пункту, ремонтировалась дорожная полоса, поэтому Калиниченко вышел из такси и отправился к обменнику. На него напали два мордоворота, приставили нож и потребовали отдать сверток.

Если бы он отдал деньги, мы считали бы, что он сделал правильно. И Калиниченко знал, что ему доверяют и никаких взысканий не последует. Он понимал, я в этом уверен, что наше отношение к нему не изменилось бы в худшую сторону. Тем не менее он счел правильным поступить по-другому: выбросил пакет за забор, к которому его прижали. Нападавшие брызнули ему в лицо какой-то гадостью и убежали. А Женя добрался до обменного пункта, поднял охранников, вместе с ним они быстро перелезли через забор, забрали пакет и сдали в кассу.

С Калиниченко была еще одна ситуация. На судостроительном заводе в Москве находилось несколько наших офисов, один из них – на третьем этаже. На лестничной клетке возник пожар, загорелись кабели, и в помещение начал проникать едкий угарный дым. Внутри помещения было значительное количество половозрелых особей мужского пола, там были не только наши сотрудники. Но первым, кто начал тушить пожар, был тот же Калиниченко. Он примчался в офис из другого здания и принялся тушить пожар столь темпераментно и самозабвенно, что мне и Марату Шарипову пришлось вмешаться, буквально силой его оттуда вытащить, чтобы он не отравился угарным газом.

Запара так запара

Другая история. С момента открытия бани ресторана «Экспедиция» там работал банщиком Саша Като (по паспорту Хироси Като). Наполовину японец, наполовину кореец, родившийся на Сахалине, выросший на Северном Кавказе, где ему приходилось до шестого класса драться каждый день, потому что странным образом на Северном Кавказе недолюбливали японцев. В августе 2002 года я организовал путешествие на Север с двенадцатью официантами, поварами и банщиками ресторана «Экспедиция». И по итогам того путешествия Като сразу выделился как человек предельно ответственный, с очень сильно развитым чувством справедливости и умением чувствовать людей. Было видно, что он потерт жизнью и с адекватностью у него тоже все в порядке.

Средний сеанс в белой бане ресторана продолжается два с половиной часа. Обычно в баню приходят по двое, каждый из гостей три раза заходит в парилку, после чего их по очереди моют на специальном лежаке. И когда сеансов много, всегда нужно несколько банщиков. В тот день Като подменил своего отлучившегося товарища, работал один. Он провел 4 сеанса, убрался в бане, а после этого упал и стал потихонечку умирать от обезвоживания. Нам пришлось вызвать «скорую», поставить ему капельницу. Като, конечно, откачали, после чего мы накрутили ему уши, сказав, что такая гипертрофированная ответственность «Экспедиции» вовсе не нужна.

Такие люди становятся не винтиками-функциями, а людьми-оркестрами. Но об этом чуть позже.

Фиксируйте систему координат

Под развитием мы понимаем направление, где достигаем успеха, опираясь на людей, разделяющих наше мировоззрение. Там, где успех есть, а таких людей нет, – надо быть начеку. Скорее это временная спекуляция с непредсказуемым продолжением.

И 100 % наших неудач, потерь и убытков (они заслуживают отдельной книги!) мы потерпели там, где таких людей не было, либо их было мало, либо уровень менеджеров-офицеров был критически невысок.

Определение миссии «Экспедиции» претерпело за 7 лет следующую эволюцию:

Будим в людях надежду в настоящую жизнь (2002–2005)

Будим в людях надежду (2006–2008)

Будим веру в живое и настоящее (с 2008)

Корректировать эту формулировку можно и иногда нужно, но не часто. Мы это делаем на сессиях стратегического планирования, обычно раз в год.

Ценности как инструмент диагностики

Из четырех наших ценностей – «лидерство», «мобильность», «адекватность» и «человечность» – самая молодая – «адекватность». Три года назад она заменила «компетентность», поскольку мы заметили, что компетентные, но неадекватные люди представляют угрозу компании. А без «адекватности» большой государственной системе в России вообще работать нельзя.

На стратегическом планировании 2010 года ценность «лидерство» смогла устоять против попытки «уникальности» занять ее место.

Иногда непонятно, нужен или нет тот или иной проект, интересует ли компанию новый потенциальный продукт, подходит или нет группе этот человек. Подходишь к объекту с этими ценностями, как с медицинскими инструментами для диагностики, и через пять минут обычно все становится ясно.

Метафоры вместо геббельсовского молотка

Когда базовые формулировки утверждены, надо придумать способ, позволяющий легко транслировать их всем, кто составляет кадровый костяк компании. Никто не любит, когда идеология в голову забивается геббельсовским молотком. Тут хорошо работают метафоры, например:

кубик Рубика – многогранность интересов, их взаимная поддержка, идеологическая связанность между ними;

деревня староверов – сохранение неизменной внутренней ценности;

мафиозная семья – стопроцентное соответствие ценностям клана;

волчья стая – мобильность и самонастраиваемая командная игра;

пчелиная пасека – горизонтальное развитие, ограничение роста структуры;

сказочное животное «Тяни-Толкай» – пара-тандем, совмещение двух функций, базовая рабочая модель бизнеса;

конфедерация соломенных островов – формирование жизненной среды вокруг себя;

партизанская бригада Ковпака – автономность, действие по ситуации;

Голливуд – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»;

английская рок-баржа 60-х – создание мобильной бизнес-среды, умение справляться с внешними факторами.

Имеет значение и знание прототипов компаний и брендов, обнаруживающих сходство с вашей компанией и вашим брендом.

Если говорить о «Руяне» и «Экспедиции», то с ними коррелируют:

Harley Davidson, Camel Trophy – бренды-легенды, бренды образа жизни, формирующие глубоко приверженные клубы;

Oakley, Diesel – яркие бренды, с уникальным внешним имиджем и способами его продвижения;

3 М, Google – система мотивации сотрудников, степень их вовлеченности в бизнес компании, инновации и нестандартность в работе с людьми, инвестиции в интеллект и хорошее настроение;

Этномир – горизонтальное развитие бизнеса, содружество бизнес-единиц и взаимное продвижение, главенство масштабной общей идеи, в основе которой – нематериальные общечеловеческие ценности.

Так вот о ценностях.

Как крепло наше доверие к другим…

В 1996–1997 годах мы стремительно открывали филиалы, пробовали ими управлять и их контролировать. И скоро нам стало понятно, что это отнимает больше сил, времени и радости, чем мы могли себе позволить для того, чтобы работать дальше так же легко и весело. И была создана технология: Оксана Капустина, будучи управляющей (а ей было только 24 года), выезжала в город, регистрировала в нем компанию, арендовала помещение и тщательно искала кандидата на пост директора.

Понятно, что филиалы нам нужны были в самых сильных городах, дающих максимальный объем сбыта. И понятно, что в России это 15 городов-миллионников. Кандидат, выбранный Оксаной, приезжал в Москву и имел со мной долгую беседу. После нескольких часов общения с ним, если я чувствовал, что кандидат вызывает у меня доверие, мы ему говорили примерно следующее: «Ты становишься владельцем этого бизнеса. Вся маржа и прибыль, которую ты получаешь внутри филиала, это все твое. Мы тебя всему научим. Единственный контролирующий инструмент, который мы оставляем себе, – физический объем денег, полученный в этом месяце, умноженный на полтора, – это объем твоего товарного кредита на следующий месяц. Плюс к этому – ты не имеешь права торговать аналогичным ассортиментом в сфере обувной косметики и средств от комаров».

Если мы договаривались, то на следующий день в адрес этой компании выходила фура с товарами стоимостью от 50 ООО до 100 ООО долларов. Без предоплаты, под доверенность этому человеку. Несомненно, условия были сказочными для кандидатов, и я горжусь тем, что трое из этих ребят в итоге стали физическими долларовыми миллионерами. Но сама схема, конечно, оставляла возможность нас обманывать и воровать деньги, иногда в особо крупных размерах.

Сознательное и тщательно подготовленное «кидание» произошло в Санкт-Петербурге – мы потеряли примерно 200 000 долларов. И буквально через пару месяцев сложилась острейшая ситуация в Краснодаре. Там директором был сильный, честный человек с армейским и спасательным прошлым – Корнеев. А коммерческим директором у него работала красивая, изящная женщина, которая, как выяснилось позже, спланировала и организовала пять разных схем воровства. Самой изощренной схемой была следующая: она продавала в филиале наш товар, брала деньги, с этими деньгами отправляла человека в Москву. Тот на оптовых московских рынках покупал наши товары, привозил с собой в город и сгружал на наш же склад, а разницу они клали себе в карманы, все документы вычищались.

Мы долго не могли понять, что происходит, наблюдая, как филиал терпит убытки. Наступил момент, когда стало ясно, что Корнеев не в состоянии рассчитаться за товарный кредит. Он разводил руками: «Я не понимаю, в чем дело…» А женщина, коммерческий директор, мурлыкала: «Ну что же вы ожидаете от филиала, которым руководит бывший военный?» Слава Богу, у нас хватило терпения и интуиции вычислить, у кого из них было рыльце в пуху. Но после срочного прощания с этой женщиной на Корнееве все равно висел долг примерно в 60 000 долларов. Вернуть нам долг и при этом сохранить филиал ему было совсем не просто.

Мы дали ему год. Он смог рассчитаться за пять месяцев. И когда он привез в Москву эти деньги в конверте, мы на радостях напились. Не потому, что того стоили 60 000 долларов, а потому, что Корнеев по сути спас нашу веру в придуманную технологию. Если бы сразу после питерского «кидания» произошла вторая такая же ситуация, вероятно, мы отказались бы от нашей ценности – доверия к людям и отсутствия контроля над ними. Тогда мы не смогли бы так быстро затоптать всех наших московских конкурентов. А так, когда мы входили в регион и строили там филиалы, этот рынок для конкурентов просто закрывался. У них не оставалось шанса, ведь они не могли себе позволить строить бесконтрольные филиалы, а контроль хотя бы над двумя-тремя филиалами уже отбирал у них все силы. Мы же не утруждали себя тогда, не утруждаем и сейчас.

…и как росло доверие других к нам

Подобное притягивает подобное – это известный принцип. Когда ты склонен доверять людям, тогда и люди склонны доверять тебе.

Это был период, когда в быстро выросшей компании «Руян» сформировалась своя организационная бюрократия. Я отвечал за людей и маркетинг, а Илья Красильников, старейший из акционеров, с которым мы вместе создавали компанию с нуля, отвечал за службу безопасности, логистику, финансовые потоки и остальные операции.

На тот момент нашей безопасностью занималась компания «Гранд 93» под началом Валерия Петровича Литвинова. В орбиту деятельности его компании входил ряд силовых подразделений, в которых очень часто сотрудничали бывшие и действующие офицеры спецслужб. И наш руководитель службы безопасности также находился в их орбите, будучи при этом подчиненным Красильникова. В течение двух лет он добросовестно искажал действительность, создавая у Литвинова и его окружения представление, что сдержанный, ответственный и мудрый Красильников противостоит дикому и разнузданному Кравцову, не разборчивому в контактах с партнерами. Поскольку я с Литвиновым общался всего несколько минут, когда мы заключали договор, у него не было оснований не доверять получаемой информации. Естественно, я всего этого не знал.

Окрепшая бюрократия уже воевала со всем самым живым и талантливым, что было в компании. У нас появились финансовые директора, IT-менеджеры, директор по логистике – в общем, целая шобла внутренних чиновников, которые ничего не создавали, но считали своим долгом самоутвердиться. А самоутвердиться они могли только за счет тех, кто что-то создавал. И руководитель нашей службы безопасности был одним из главных таких чиновников. Собственно говоря, подобное зачастую происходит и в государстве.

Все директора филиалов поделились на тех, кто таскает коньяк в службу безопасности, но не умеет работать, и на тех, кто умеет работать, быстро добивается результатов и плевать хотел на нашу московскую бюрократию. Руководителя службы безопасности эта ситуация раздражала. Ребята из силовиков и из чиновников сначала пели в уши Красильникову, потом своим шефам: «Кравцов уже не тот. Да, он гениален, но непредсказуем – компания в опасности. Надо что-то делать, надо что-то спасать».

В общем, ситуация вышла из-под контроля, никто не мог принимать окончательные решения. А время было такое, что без силового прикрытия в нашей разводной ситуации с Красильниковым шансов выжить у «Руяна» не было. В посткризисное время у нас было много кредитов, ответственность, естественно, лежала на нас и снимать ее с нас никто не собирался.

В итоге мне удалось организовать встречу с Валерием Петровичем Литвиновым. Мы проговорили с ним около трех часов. После этого он вызвал своих подчиненных и сообщил им о радикальном изменении своей позиции. Они сказали: «Валера, ты знаешь нас не один десяток лет, мы твои боевые друзья, мы несколько лет наблюдаем за Кравцовым в увеличительное стекло. И что, ты хочешь сказать, что ты с ним три часа пообщался и разбираешься в этой ситуации лучше, чем мы?» «Именно это я вам и хочу сказать», – ответил Литвинов.

Благодаря тому разговору ситуация вскоре была разрешена цивилизованным способом. Конечно, если не считать прожженных окурками дырок во флаге «Руяна», стоявшем на столе в покинутом Красильниковым кабинете.

Не переходя черту

У компании «Руян» было несколько войн с бандитами, и я задавался вопросом: почему, если мы умнее, если у нас больше денег и мы во всем лучше, почему бандиты могут взять за горло и победить нас и тысячу других российских предпринимателей? И в какой-то момент я пришел к простому очевидному ответу: единственное, чем бандиты сильнее нас, это тем, что они готовы умирать, а мы нет. Но если ты становишься с ними в готовности умирать на равных, но при этом у тебя больше ресурсов, тех же денег, то они всегда проигрывают.

То, что 26 октября 2002 года произошло в «Норд-Осте» – освобождение заложников, даже при тех людских потерях (ведь могло погибнуть намного больше), стало очень позитивным моментом для всех, кто определялся – с уважением или нет относиться к государственной власти. Ведь до этого в подобных ситуациях с захватом заложников и демонстративным насилием у власти была принципиально другая позиция – договариваться с бандитами и террористами.

А бандиты (неважно, какого уровня – международного или местечкового) всегда работали по одной схеме. Они приходили к тебе и говорили: «Ты, такой-то, будешь платить нам потому, что ты боишься за свою жизнь, а мы не боимся». – «А я вот тоже не боюсь, не буду вам платить и задействую все ресурсы». Понятно, что это путь по тонкой грани. Но тем не менее я не вижу другого выхода в этой ситуации. И этот выход всегда нас приводил к победе. Ресурс сколачивали, в итоге все войны были выиграны.

Что касается мира криминала, услугами которого мы никогда не пользовались, расскажу такую историю.

1997 год. Один наш сотрудник попал в бандитскую группировку, которая решила нас уничтожить и получить контроль над компанией. У нас в руках оказались записи телефонных разговоров, в которых они обсуждали, как это с нами будут делать. Мы экстренно собрали совет директоров, нас было восемь акционеров: шестеро мужчин и две женщины. И одна из женщин сказала: «Нет человека – нет проблемы. Он первым пошел на это». Предлагалось действовать на опережение. Я и Красильников – два главных акционера – сидели и молчали. Паузу прервал Марат Шарипов: «Мы не должны наносить удар первыми, потому что, однажды перейдя эту черту, мы навсегда за ней останемся». На какое-то время мы предпочли уйти на нелегальное положение. И мы никогда за эту черту не переходили.