355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Калмыков » Спасатель 2 (СИ) » Текст книги (страница 1)
Спасатель 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 9 сентября 2017, 16:30

Текст книги "Спасатель 2 (СИ)"


Автор книги: Александр Калмыков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Калмыков Александр Владимирович
Спасатель-2


Глава I

Июнь 1238 г. Босфор.

Константинополь – величайший и великолепнейший город на свете и, чтобы не говорили про Иерусалим, именно здесь последние девять столетий находился центр мира.

Отец Григорий смотрел на него и не верил, что спустя тридцать с лишком лет снова увидел Царьград. Путь оказался тернистым, но все передряги нелегкого путешествия уже остались позади. Сперва тяжелая дорога сквозь распутицу, когда даже пришлось бросить сани и идти пешком, держа в поводу навьюченных лошадей. Затем, не дожидаясь конца ледохода, посольство вместе с отважным, а честно говоря, просто очень жадным купцом Жирославом совершило опасный спуск по Днепру. Торговый гость долго сомневался, но, прикинув выгоду и приняв во внимание, что с ним будет два десятка дружинников, все же согласился. Впрочем, во время пути купец не раз жалел об опрометчивом решении. Ладья медленно пробиралась по Днепру среди нерастаявших льдин, которые постоянно приходилось отталкивать шестами, а у берегов реки то и дело появлялись шайки разбитых монголами куманов.

Выведя ладью в море, Жирослав, наконец-то вздохнувший с облегчением, направил её сперва к Херсонесу, где надеялся выгодно сбыть часть товара. И то сказать, этой зимой русские торговцы почти не ездили через взбаламошенную степь, а навигация по Днепру еще не открылась, так что цены на меха возросли многократно. Но основную прибыль сулили продажи в Никейской империи, и после короткой остановки, сбыв местным грекам товар похуже, Жирослав вывел корабль в Эвксинский Понт, направив его прямо на юг. К вечеру берег Крыма уже почти исчез из виду, заставив поволноваться непривычных к открытому морю дружинников, но перед заходом солнца вдалеке показалась темная полоска земли. А к утру ладья отважных мореходов, подгоняемая свежим бризом, уже добралась до Синопа. Дальше им предстояло плыть на запад ввиду берега, к немалому облегчению пассажиров, и через три дня судно вошло в Босфор.

Протоиерей Григорий, возглавивший посольство великого князя Рязанского, Смоленского и Городецкого, за долгие годы, проведенные на севере, успел отвыкнуть от родной Греции. Знакомые с детства места поначалу казались чуждыми. Но вскоре, на диво синее небо, протянувшийся немыслимо широкой рекой Босфор и старинные города по его берегам всколыхнули забытые воспоминания.

Когда ладья поравнялась с Константинополем, успевшее высоко подняться над горизонтом солнце осветило город, представший путешественникам во всей красе. Конечно, такой немыслимо огромный град, окруженный двадцативерстной стеной, нельзя охватить взором, и путешественникам виднелась лишь его малая часть. Но и увиденного было достаточно, чтобы русичи, впервые узревшие Царьград, потеряли дар речи.

Первое, что бросалось в глаза изумленным путешественникам, это непомерно длинные стены, тянувшиеся вдоль всего берега. Как будто их мало для защиты города, через каждые тридцать саженей были возведены могучие башни. Древние известняковые камни, из которых строились укрепления Царьграда, при ярком свете выглядели ослепительно белыми, а линии из ярко-красного ромейского кирпича лишь подчеркивали белизну укреплений. Улицы за стенами уходили террасами вверх, открывая для обозрения огромные здания, казавшиеся дворцами, гигантские дворцы, несчетное количество церквей, причем все до единой каменные, и настоящее рукотворное чудо – храм святой Софии. Собор высился подобно горе, и трудно было поверить, что это чудо сотворено человеком.

Да, Царьград прекрасен! Прекрасен своим величественным видом, вызывающим волнение и трепет даже у темных варваров, прекрасен своей древней славой. Но пока, увы, слава его поблекла. Латиняне-крестоносцы, торжественно поклявшиеся отнять у сарацин святые места, уклонились от выполнения данного ими обета и покусились на сокровища первой христианской столицы. Западные варвары разграбили церкви и богатые дома, многие из них пожгли и привели древнюю столицу империи в полнейший упадок. Даже Влахернский дворец, закопченный и загаженный, стоял ныне совершенно заброшенный. Но каменным строениям сравнительно повезло, их еще можно отремонтировать. А вот бесценные произведения искусства, созданные античными мастерами, святые образа и даже мощи апостолов уже не вернуть. Похитители варварски разделили свою добычу, переплавили золото, выковыряли драгоценные камни и растащили священные останки мучеников. Воистину, пришедшие под знаком креста завоеватели вели себя словно демоны. Пережившие те страшные события жители рассказывали, что даже в святой Софии некая девица, не иначе, как служительница демона, плясала бесовские пляски прямо на патриаршей кафедре и распевала при этом кощунственные песни.

Ничего, скоро придет час торжества православных, ромеи снова войдут в Царьград и император воссядет на золотом троне. Легкомысленные латиняне столь небрежно относились к управлению завоеванной страной, столь презрительно и жестоко притесняли греков, что у них уже не осталось средств. Все лучшие мастера и многие крестьяне бежали из-под власти франков, и теперь двор латинского императора пребывает в бедности.

Но пока долгожданный час освобождения Царьграда еще не настал, и потому ладья проплыла мимо и направилась на восток, в Никомедию, недавно освобожденную от схизматиков.

Оплатив пошлину, Жирослав отправился искать знакомых купцов, которым можно сбыть куний мех, а дружинники направились в город. Великое посольство, отправленное патриарху и императору от великого князя Ярослава, включало в себя не только его подданных, но и козельцев. Что примечательно, гридней отбирали не столько по умениям и заслугам, сколько по внешнему виду. В отряд зачисляли самых рослых, крепких и лицом не безобразных. В общем, любого из витязей хоть сейчас зачисляй в дворцовую стражу императора. Брони для них тоже выбирали тщательно, причем боярин Гавриил, новый княжий воевода, настоял на том, чтобы и доспехи, и оружие были по возможности одинаковыми. За время плаванья вои старательно начистили брони, и теперь те сияли, как зерцало. Припасли также боевые седла для лошадей, железные налобники и несколько полных конских доспехов. В качестве экзотики не забыли прихватить крещеного татарина Ивана Мороку, чтобы показать императору, как выглядят монголы.

Когда маленькая дружина вышла на причал и выстроилась шеренгой по росту, ромеи с изумлением уставились на необычный отряд. Великаны-красавцы в одинаковых доспехах и в одинаковых роскошных красных плащах казались небесным воинством, посланным самим архангелом.

Июньский день длинен, вечер еще не скоро, и посольству следовало трогаться в путь. Но прежде надлежало запастись провизией и найти транспорт. Вообще-то до Никеи всего верст сорок, если по прямой, можно и пешком дотопать. Но негоже посланникам великого князя идти пешими, словно простолюдинам.

Как единственный человек из всего посольства, бывавший раньше в империи и свободно владевший греческим языком, протоиерей взял на себя обязанности эконома. Прихватив с собой несколько человек, Григорий не торопясь прошел по рынку, не похожему ни своим видом, ни ассортиментом на русские ярмарки, и приценился к товарам. Найти тут можно было все, что душе угодно. Несколько сортов пшеницы, ячмень, рис, мед, свежие овощи, изюм, финики, фиги, орехи грецкие и лещинные, каштаны и даже сахар, используемый лекарями для изготовления сладких микстур. В общем, выбирай не хочу. Хотя город только несколько лет, как вернулся в лоно православной империи, но жизнь тут полностью наладилась.

В дорогу перво-наперво следовало прикупить фураж для лошадей. Если кони везут на себе всадников, а не стоят в конюшне, то каждому изволь ежедневно отсыпать хотя бы четверть пуда зерна. А когда скакунов две дюжины, то на пару дней им уже не меньше десятка пудов требуется, а это четыре золотых, и сэкономить тут не получится. Лошадь не человек, без еды работать не сможет. Впрочем, и людей кормить тоже требовалось, причем зерном тут уже не ограничиться, ведь дружинники не монахи, они без мясной снеди обойтись не могут.

На рынке было полно баранов, пригнанных на продажу тюрками из Конийского султаната, но отец Григорий рассудил, что в дорогу лучше взять солонину. Подойдя к прилавку мясника, он поинтересовался, сколько просят за три пуда сала.

– Три иперпира (* золотая монета), – уважительно поклонился священнику продавец.

Протоиерей в ответ тяжко вздохнул. Хорошо, коли посольство возьмут на постой. А если нет, то сколько же денег уйдет на пропитание за несколько месяцев? Уловив его сомнения, продавец услужливо достал кусок похуже.

– Взгляни, святой отец. Вот старое сало, свинью еще на исходе зимы разделывали. Но его намедни обмыли и заново посолили. Варварам-то твоим все равно, что жевать, а стоит оно почти вдвое дешевле.

Взяв шмат сала, отец Григорий придирчиво поковырял его ногтем и понюхал. Вроде не прогоркло и кажется вполне съедобным, так что пойдет.

Еще в дорогу можно взять соленой рыбы, благо, что в приморском городе её вдосталь. За три пуда скумбрии просили три золотых, но, конечно, немного скинули после торгов. Правда, русичи смотрели на мелкую рыбешку презрительно, но когда позже распробовали, охотно согласились, эти мальки вполне съедобные.

А вот чему витязи обрадовались, так это вину, которого здесь было хоть залейся. Заморский напиток, который на Руси пили лишь князья и вятшие бояре, да и то не каждый день, в империи был доступен даже беднякам. Всего за один перпер можно выбрать бочонок или бурдюк неплохого вина на полтора пуда весом.

Пока глава посольства самолично закупал провизию, боярин Проня вместе с одним из гридней – Лиховидом выбирал коней для отряда. Дружинники все без исключения знали толк в лошадях, но Лиховид, вопреки своему имени имевший самый добродушный вид, часто свойственный здоровякам, занимался тем, что пятнал лошадей, и потому считался профессиональным иппологом. В княжьей дружине он раньше не служил, но когда стоял на стенах в рядах ополчения, был замечен воеводой Гавриилом. Рослый молодец с тщательно ухоженным, хотя и старым копьем глянулся боярину и вскоре получил предложение совершить экскурсию за море.

Уровень византийских цен послам заранее растолковали русские купцы. Обычную упряжную клячу без труда можно найти и за десяток золотых, а то и вовсе за восемь, но строевой скакун, даже самый плохонький, меньше двадцати не стоил. А за хорошую лошадь потребуется выложить и все пятьдесят монет.

В основном на рынке предлагали местных вифинских лошадей, которые всегда славились своей выносливостью и легко могли нести тяжеловооруженного всадника. Но из-за постоянных войн, бушевавших в последнее время, они стали дефицитным товаром и цены на них выросли. Поэтому после недолгих раздумий порешили выбрать комоней у турка, пригнавшего из султаната табун арабских скакунов. Стремительные, как ветер, шестилетки были на загляденье хороши. Не худосочные, но и не слишком жирные, неплохо выезженные и с выработанной спиной, способной нести всадника в доспехах. Однако Проня с Лиховидом старательно придирались к товару, дотошно выискивая недостатки и тыча в них пальцем. Немного поднаторевший за время пути в греческом языке Проня не стесняясь ругал несчастных животных, выторговывая лишнюю монету.

Наконец пришедшие к согласию стороны, утомленные торгом, уселись в тенечке и принялись пересчитывать деньги.

– Смотри, – показывая Лиховиду гиперпирон, объяснял Проня. – Вот это монета червонного золота, то есть червонец. По-ихнему зовется “перепер” или “иперпир”. При нынешнем императоре его стали чеканить из двух частей золота и одной части серебра, но если попадется старая монета, то там золота больше. Не перепутай.

После тщательного подсчета наличность перекочевала в мешок турка, и Проне осталось купить лишь мула для иерарха и пару тележек для посольского скарба. Упряжь дружина привезла свою, привычную, и кмети, разобрав лошадей, принялись их запрягать.

Но оставалось еще одно дело. По настоянию боярина Гавриила, и протоиерей был с ним согласен, посольству для солидности требовалось быть многочисленным. Поэтому порешили перед въездом в столицу нанять на месте еще пару десятков воинов. Наемников, предлагавших свои услуги, в Никомедии имелось предостаточно, а заслышав о странных гостях, они сами подходили и предлагали свои услуги. Ромеи, болгары, аланы – воев старались набирать разноплеменных, чтобы им было труднее сговориться между собой против хозяев. Среди солдат затесался даже генуэзец, по какой-то причине не желавший наниматься к своим соотечественникам. С рекрутами составили стандартный договор, перечислив имена и прозвища завербованных. Оговорили ежемесячную плату в три перпера и, сверх того, кормежку, что было весьма немаловажно. Очень часто наймиты должны были сами заботиться о своем пропитании. Но если на вражеской территории зачастую можно реквизировать провизию бесплатно, то в мирное время приходилось покупать продукты за свой счет, тратя на это свои средства и свое время. А иногда, когда в одном месте собиралась большая армия, цены на продукты взлетали до небес, и оговоренной платы несчастным наемникам еле хватало на хлеб.

Отец Григорий, стоически пережив очередную трату, самолично вручил каждому солдату один золотой в качестве аванса, а потом еще треть перпера заплатил тавуларию за оформление сделки.

Разросшийся отряд выстроился вдоль дороги и, дабы сразу показать, что едут посланники Великого князя, развернули стяг. Стяг был необычным. Он представлял собой не однотонный флажок, а полотнище с вышитым ликом Христа. Как объяснял боярин Гавриил, это называется “знамение” или “знамя”.

Витязи запрыгнули в седла, протоиерей тоже взялся за узду, намереваясь усесться на мула, но Проня остановил его, смиренно напомнив:

– Отче, князь велел беречься.

– И верно, запамятовал, – спохватился отец Григорий. Козельский князь Василий, полагавший, что в дальней стороне просто проходу нет от разбойников, крестоносцев и турок, перед отъездом строго-настрого наказал ему – за морем без брони не ходить.

Священник послушно поднял руки, и Лиховид споро накинул на него короткую кольчугу. Прежде чем зашнуровывать ворот, гридни приподняли кольчужку за плечи и поправили одежду своего предводителя, одернув подол и расправив рукава. На поясе туго затянули ремень, чтобы часть веса перенести на бедра, а потом уже накинули на плечи плащ и застегнули заколку.

Поначалу протоиерей чувствовал себя неловко. В цивилизованной Византии в отличие от Руси не только не принято, но даже и прямо запрещено вооружать священников. Но, в конце концов, оружие-то он в руки не взял! Зато тяжесть брони приятно давила на плечи и спину, давая ощущения надежности и безопасности. Казалось, что ты всесилен, все тебе по плечу и весь мир послушно ляжет к копытам твоего мула. Священник, впервые по-настоящему поняв, что чувствуют воины, невольно оглянулся на свой отряд. Он увидел не просто людей на лошадях, а ряд копий, устремленных в небо, а под ними одоспешенных великанов с одухотворенными лицами. С такими соратниками можно отправляться хоть на край земли, и даже дальше.

Почувствовав небывалое воодушевление и решимость, протоиерей махнул ладонью, и отряд тронулся. Впереди послы, за ними дружина, потом телеги с имуществом и со слугами, а следом пешцы. По наущению боярина Гавриила, во время движения посольства один из слуг старательно бил в небольшой барабан а другой гудел в маленький рожок. Никакой особо сложной мелодии со столь примитивными инструментами исполнить не получалось, но сыграть бодрый марш вполне удавалось.

Вот так во главе дружины, под знаменем, под звуки походного марша и в блестящей кольчуге поверх однорядки отец Григорий проехал через Никомедию, привлекая внимание зевак. Отвыкшие за последний век от вида дисциплинированных воинов ромеи потрясенно смотрели на рослых красавцев в одинаковых доспехах. Нынешние византийские войска больше походили на разномастные полчища западных или восточных варваров, и невиданная дружина вызвала фурор. Но самое удивительное было то, что эти самые воины недавно одолели доселе непобедимых монголов.

– Они разбили тех самых татар, что уничтожили государство хорезмшаха, и которых боится Румский султанат, – удивленно пересказывали друг другу никомедийцы, рассматривая воинов, больше похожих на ангелов. Зачем эти русичи едут в Никею, греки гадали не долго, и вывод был однозначным – чтобы помочь возвратить Константинополь. Восторженные жители шли следом за посольством, и даже когда отряд отдалился от города на несколько верст, все равно не менее полусотни ромеев в приступе патриотического или религиозного экстаза продолжали следовать за ним.

Между тем солнце уже покинуло зенит, и крестьяне, отдыхавшие в полуденный зной, начали выбираться из своих домов или из-под навесов. Но, завидев посольство, они, забыв о работе, подходили к дороге и крестились, глядя на странную процессию.

Отец Григорий время от времени оглядывался назад, но число последователей не уменьшалось, а скорее даже росло, так что великий посол начинал беспокоиться. А тут еще жара начинает донимать. Отвыкший за столько лет от южного солнца протоиерей снял скуфию и вытер ею пот с выбритой макушки. Нет, конечно, приятно, когда за тобой идет столько народа. Даже напрашивается аналогия с Тем, кто вот также, на ослике въехал в Иерусалим двенадцать веков назад. Но куда же теперь девать всех этих людей?

Как и планировали, к вечеру отряд добрался до монастыря, при котором имелся просторный странноприимный дом – ксенохейон. Вопреки опасениям монастырь оказался весьма устроенный, способный приютить всех путников. Раньше, насколько помнил протоиерей, здесь имелся лишь небольшой домик, а теперь монахи отстроились. Возвели новую церковь, построили водяную мельницу. Вдалеке, на безопасном расстоянии от прочих строений виднелась кузня. Возле пекарни по кругу ходил ослик, замешивая тесто.

Предупрежденный слугами о невиданном явлении встречать их вышел сам ктитор – владелец монастыря. В шелковом хитоне с золотым поясом, вышитых льняных штанах и роскошных сапогах с загнутыми носками, ромей прямо-таки лучился богатством, но не важничал и встретил протоиерея как дорогого гостя.

Ктитор Даниил, так он представился, получил монастырь по наследству от его основателя и привел хозяйство в образцовое состояние. Тут даже баня имелась, и кмети первым же делом принялись её растапливать. Судя по ухоженности баньки, местная братия, видимо, мылась не только перед Пасхой, а гораздо чаще. Возможно, иногда даже по два раза в месяц. Мыльня, правда, топилась по-черному, и все помещение наполнялось дымом, но неизбалованные роскошью русичи не замечали неудобств. Главное, что есть горячая вода и появилась возможность смыть грязь и пот. Пока кмети парились, монахи успели приготовить трапезу, и витязей ожидали жареные куриные ножки и горшки со свининой, запеченной с капустой. Наемников кормили наравне с дружинниками, а самозваных попутчиков угощали уже по остаточному принципу.

Что же касается протоиерея и Прони, то их позвали трапезничать вместе с ктитором. На столе ждали супы, запеченная утка, свежая рыба, салаты и фрукты. Вокруг высились резные подсвечники, ярко освещавшие комнату, и стояли высокие стеклянные бокалы для вина.

Усевшись на поставленный служкой табурет, отец Григорий из всего обилия блюд выбрал подставочку с вареным яйцом и, сняв с верхушки скорлупу, маленькой ложечкой принялся извлекать содержимое.

Сперва, как водится, неспешно поговорили о видах на урожай:

– Тут нам грех жаловаться, – хвастал Даниил, потягивая густое вино. – Похоже, зерна этим летом соберут столько, что я потребую от париков увеличить взнос в житницу моей обители. Лишь бы враги на побережье не высадились.

– Враги? – мрачно переспросил протоиерей. Воспоминания о давних событиях, когда Византия распалась на части, прогнали веселье, но решимость осталась. – Сможет ли империя вновь возродиться, прогнать всех недругов и вернуться к прежнему величию? Когда же ромеи вспомнят о былой славе и своем предназначении вести за собой народы?

Даниил, поджав губы, отставил бокал и пристально посмотрел на гостя:

– Мы не ромеи, – твердо ответил он. – Рим – город схизматиков, и мы к нему отношения не имеем.

– А кто же вы тогда? – на ломаном греческом поинтересовался Проня.

– Мы греки! И вся Греция будет наша!

Глава II

10 Июня 1238 г. Пруссия.

Вислинский залив редко видал что-либо крупнее рыбачьей лодки, а сегодня по нему, к удивлению пруссов, плыло целых два корабля. Это были современные, ладно скроенные когги со сплошной палубой, закрывавшей трюм от волн, и с высокой мачтой, несшей большой парус, позволявший пузатому судну развивать неплохую скорость. Единственное, что отличало корабли от классических ганзейских коггов, которым предстоит царствовать на Балтике ближайшие две сотни лет, это отсутствие навесного руля, снабженного румпелем. Подобное новшество, изобретенное совсем недавно, находилось пока в стадии бета-тестирования, и морякам приходилось довольствоваться примитивным кормовым веслом. Впрочем, владельцы судов – рыцари ордена госпиталя наисвятейшей девы Марии недостатков в своих кораблях не находили. К тому же на носу коггов высились боевые платформы с зубчатым ограждением, делавшим надстройку похожей на крепостную башню. Такие же платформы были сооружены на корме, и на них поставили шатры для рыцарей. Эти два судна – “Пилигрим” и “Фридланд” Орден получил недавно в подарок от благочестивого мецената. В прошлом году юный маркграф Майсена Генрих III, откликнувшийся на призыв тевтонцев, присоединился к крестовому походу, собрав за свой счет отряд воинов и снарядив два корабля. Вскоре Генрих отбыл домой, спеша, пользуясь благоприятным случаем, оттяпать земли у соседей, но когги маркграф оставил ордену для использования в благих целях.

Корабли оказались очень кстати. Всего лишь несколько лет прошло с тех пор, как Германский орден обосновался на берегу Вистулы, основав первый замок на польской земле – Торн. Деятельные братья активно взялись за увеличение подконтрольной территории. Они создавали опорные пункты и, опираясь на них, приводили к покорности окрестные прусские племена. Всего за семь лет экспансии Орден сумел продвинуться на сотню миль к северу, достигнув берегов Балтики, и теперь планировал захватить все побережье Пруссии. На поиски места, подходящего для возведения очередного замка, и была отправлена исследовательская экспедиция. Она вышла из Эльбинга, спустилась по реке к Свежему морю, как немцы называли Вислинский залив, и проплыла по нему миль тридцать, пока не нашла подходящий полуостров.

Искомое место представляло собой высокий утес, на вершине которого располагалось простейшее укрепление в виде отынненого земляного вала. Много веков назад эта возвышенность была островом, но со временем пролив, отделявший его от материка, зарос и превратился в болото. Но с точки зрения обороноспособности это даже лучше. Единственный путь к крепости проходил по гати, которую легко можно защитить малыми силами. Неподалеку от укрепления виднелась кучка разбросанных в беспорядке домов, а в полумиле дальше находилось еще одно, такое же маленькое и убогое, селение.

Возглавлявший экспедицию брат Ханке прочитал краткую молитву и повернулся к двум рыцарям, стоявшим рядом с ним – брату по ордену Майру и барону Альберту фон Брему, принявшему крест для богоугодного дела войны с язычниками. Барон коротко кивнул, а брат Майр смиренно перекрестился.

– Вот то, что мы ищем, – провозгласил он. – Господь привел нас к гожему утесу, подходящему для обустройства замка.

– Прекрасное во всех отношениях место, – подтвердил барон. – Наверно, это Хонеда – крепость вармийев. Примерно так её пруссы и описывали.

Разглядывая полуостров, Ханке с мечтательностью, которую трудно было ожидать от грубого вояки, шептал вполголоса:

– На этой скале мы возведем большой замок из толстых бревен, а со временем, надеюсь, перестроим его в каменную крепость.

– Здесь не хватает доброго ручья, чтобы поставить на нем мельницу, – скептически заметил оруженосец барона Стефан фон Гамм, сообразительный и рослый не по годам парнишка.

– Не беда, мы видели подходящий ручеек в трех милях отсюда, и там же рядом есть холмик, на котором можно возвести небольшую крепость. Перегородим воду запрудой, и её хватит, чтобы крутить жернов. Свен, – крикнул Ханке шкиперу, – брось якорь напротив вон того поселка. И попробуй подвести корабль к берегу поближе, ну хотя бы на половину перестрела.

Шкипер без возражений схватил тросик с грузилом и поспешил на нос когга, промерять глубины.

– Почему бы нам не подойти еще ближе с приливом? – полюбопытствовал Стефан. – У нашего гата днище плоское, как у лодки, и он не опрокинется, если сядет на дно. При отливе мы сможем высаживаться пешком без всяких шлюпок, а высокие борта из толстых дубовых досок станут нашей крепостью, если язычники осмелятся напасть. А потом, со следующим приливом, корабль вернется на глубокую воду.

– Молодой господин, это не Северное море – не оборачиваясь, отозвался шкипер, лежавший на носу корабля с лотом в руке и внимательно высматривающий отмели. – Это вообще не открытое море, а просто длинное мелководное озеро, лишь в двух местах соединяющееся с Балтикой узенькими протоками. Приливов здесь никогда не бывает.

Оруженосец отвернулся, чтобы никто не увидел, как он покраснел. Стефан первый раз в жизни увидел море, и оно оказалось куда больше, чем он себе представлял, а теперь выяснилось, что это всего лишь жалкий пруд. Однако никто и не думал смеяться над юношей. Наоборот, брат Ханке, приятно пораженный любознательностью оруженосца и его довольно широким для жителя глухой провинции кругозором посматривал на парнишку с одобрением.

– Ничего, – повернул он разговор в другую сторону, – со временем мы начнем плавать и по Балтике. – О том, что там приливы тоже практически не заметны, Свен тактично умолчал. – Когда тридцать лет назад Герман фон Зальца возглавил наш орден, он мечтал, чтобы в нем насчитывалось хотя бы десять братьев. А теперь нас сотни, и скоро вся Пруссия, подаренная нам императором, покорится Ордену. А ведь еще с нами объединились Меченосцы, так что со временем вся Балтика от Данцига до русских земель станет Тевтонским морем.

Фон Брем едва заметно усмехнулся в усы, поняв, куда клонит рыцарь-монах. Что и говорить, мальчишка прирожденный воин, и заметивший это брат Ханке непременно постарается уговорить его принять обеты. Да и в самом деле, куда еще податься бедному парню, если его отец – небогатый владелец одной-единственной деревушки, с трудом смог купить своему второму сыну оружие и коня. Старший брат Стефана уже имеет своих детей, так что надежды на наследство весьма призрачные. Конечно, можно наняться к императору или какому-нибудь графу, надеясь со временем выслужиться и получить в лен клочок земли, но таких безземельных рыцарей и так пруд пруди. А Германский Орден весьма ценит людей, которые не только отважны, но еще и сметливы. Он даже принимает в свои ряды простых горожан. Любой гражданин Любека или Бремена, отличившийся в походах, может надеяться стать полноправным братом-рыцарем.

– Смотри, Стефан – продолжал Ханке рекламировать свой орден, – вот на этом мысу мы воздвигнем замок, откуда комтур станет управлять обширной территорией размером не меньше какого-нибудь маркграфства.

– Мейстер, – почтительно возразил юноша, – но там уже стоит замок, если конечно, можно так назвать вот эти земляные укрепления с частоколом.

– Естественно, – спокойно кивнул брат-рыцарь, – самые лучшие места, подходящие для возведения укреплений, уже заняты местными князьями. Но оно и к лучшему, здешние обитатели уже привыкли повиноваться владельцам замка. У них просто поменяется господин, и вместо князя они станут подчиняться командору.

– Но… – запнулся Стефан, – у нас же нет осадных орудий для приступа, а взять крепость измором мы тоже не в состоянии, потому что за время осады дикари успеют собрать целую армию, с которой наш отряд не справится. Скажи, разве мы сможем взять Хонеда?

– Верно, нашими силами крепость не взять, – подтвердил брат Майр. – Но полдела сделано, идеальное место для замка найдено. А пока, раз уж мы здесь, заберем добычу, которую найдем в ближайших селениях. И не беспокойся, даже если сегодня битва и не состоится, ты все равно скоро получишь возможность заслужить славу.

– И сможешь сменить серебряные шпоры на золотые, – добавил брат Ханке – Что может быть почетнее, чем получать достоинство рыцаря, будучи пилигримом в крестовом походе!

Пока рыцари рассуждали о возвышенном, шкипер и экипаж сноровисто делали свое дело. Кормчий умело повернул весло, доворачивая когг в нужную сторону, а моряки поспешно убрали парус. Висевший под бушпритом якорь скользнул в воду и, упав на дно, зарылся широкой лапой в песок, застопорив ход корабля.

Воины, готовясь к возможной стычке, начали натягивать кольчуги и опоясываться мечами. Лишь рыцари-тевтонцы стояли спокойно. Свои доспехи они в походе старались вообще не снимать, и им осталось лишь надеть шлемы, натянуть латные рукавицы и закинуть за спину треугольный щит.

Тем временем матросы подняли шлюпку, стоявшую на палубе, и аккуратно спустили в воду. В кимбу, как её называли германцы, сбросили веревочную лестницу, и брат Майр первым занял своё место, а за ним последовали гребцы и орденские лучники. Вторую лодку, побольше, волочившуюся за кораблем на буксире, подтянули к правому борту, и в неё тоже стали усаживались воины. На “Фридланде” повторили маневр своего флагмана и также готовили баркас для высадки десанта.

Язычники, привлеченные появлением сразу двух кораблей, спешили к берегу, гадая, какие товары привезли гости, приплывшие за янтарем. Флаг с черным крестом им явно ни о чем не говорил и неприятных ассоциаций не вызывал. Но когда над бортом заблестели шлемы и показались наконечники копий, пруссы поняли, что это пираты, и начали в ужасе разбегаться. Некоторые спешили к крепости, большинство же, подхватив детей, со всех ног помчались к лесу.

Высадившиеся из лодки кнехты взяли на изготовку копья и луки, готовясь отразить нападение, а шлюпки отправились назад к кораблям за новой партией воинов. Через считанные минуты после начала высадки на песчаном пляже собралось больше сотни солдат – почти весь отряд крестоносцев. На коггах оставили лишь часть экипажа и несколько человек охраны.

Ни одной живой души в прусском селении к тому времени уже не осталось, все жители успели скрыться из виду. Лишь у хонедского частокола испуганно суетились воины, торопливо вытаскивая бревна из гати.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю