Текст книги "О девочке Маше"

Автор книги: Александр Введенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА I
О девочке Маше, её папе лётчике, её маме художнице и брате Коле

Жила-была в большом доме на большой улице маленькая девочка Маша. Кто ни посмотрит на неё – сразу скажет: «Тебе, девочка Маша, пять лет».

А она отвечает: «Нет, не пять, а пять лет и два месяца».

Машин папа был лётчик. Звали его Николаем Сергеевичем Крутиковым.

Николай Сергеевич Крутиков летал на самолёте высоко-высоко. Часто он даже выше туч летал.

– Выше туч, – рассказывал папа, – небо всегда синее, всегда ясное и всегда солнце светит. Но даже летом там холодно.

Летал папа на самолёте очень быстро. Утром он в Москве, а через три часа он уже в Ленинграде, ещё через три часа он в Вологде, а ещё через три часа он ещё где-нибудь.

Машин папа и с парашютом прыгал. Парашют, когда за плечами сложен, небольшим кажется. А вот когда человек с самолёта прыгнет да за кольцо дёрнет, он распускается и становится как огромный зонтик

Маша видела парашют. Вот как это было.

Прошлым летом, на даче, пошла Маша в поле гулять. Ходит, гуляет, песню поёт:

 
Птица синяя летит,
Солнце жёлтое блестит,
Речка быстрая журчит,
Лес листами шелестит.
 

Поёт Маша эту песню и вдруг слышит – высоко– высоко в небе трещит что-то.

Посмотрела Маша на небо и видит – летит самолёт. Вдруг отрывается от самолёта что-то чёрное и маленькое и летит вниз.

«Может быть, это лётчик курицу ел и куриную ножку вниз бросил?» – подумала Маша.

А потом говорит сама себе Маша:

– Какая я глупая! Что это я выдумала? Если бы это была куриная ножка, как бы я её увидела? Самолёт-то ведь высоко летит, а куриная ножка маленькая: мне бы её не видно было. Что же это такое?

И вдруг видит – стало это маленькое большим и лететь стало вниз медленнее.

Летит это вниз (не очень быстро летит), всё ниже, ниже спускается, и вот разглядела Маша, что это такое.

– Ой, – говорит, – да ведь это мой папа! И верно. Это был Машин папа, Николай Сергеевич Крутиков, а над головой его, за плечами, держался огромный-преогромный зонтик-парашют.

– Здравствуй, Маша! – говорит ей папа. – Ты что здесь делаешь?

– Я, – говорит ему Маша, – хожу и гуляю. А ты откуда?

– А я, – говорит папа, – вот с того самолёта спрыгнул. На парашюте. Видишь?

– А как же ты не упал и не разбился? – говорит девочка Маша.

– А вот, – говорит ей папа, – я тебе расскажу, как я прыгал. Прицепил к себе парашют. Он у меня за плечами в небольшой пакет сложен был. Потом стал я на крыло самолёта и прыгнул вниз. Пролетел немного вниз головой, а потом дёрнул вот за это кольцо. Раскрылся парашют, как зонтик, раздуло его снизу воздухом – вот я на нём к тебе и спустился. Поняла?

– Поняла, – говорит Маша. – А тебе не страшно было?

– Нет, – говорит папа, – не очень. Я уж привык прыгать

– А я, – сказала Маша, – даже с табуретки боюсь прыгать, и с крыльца тоже боюсь.

Отцепил Машин папа парашют, сложил его, и стал парашют опять маленький. И пошёл папа с Машей домой чай пить.

Маша шла с папой домой и пела песню:

 
Птица синяя летит,
Солнце жёлтое блестит,
С самолёта на лужок
Папа делает прыжок.
 

А Машина мама была художница. У неё было много холста, красок, бумаги и карандашей.

Машина мама всё могла нарисовать. Она дома рисовала, небо рисовала, людей рисовала, волков, медведей рисовала, жуков, собачек, море, лес и речку рисовала.

Вот, видите три портрета? Это мама Машу нарисовала. На первом портрете Маше всего только полгода, она ещё совсем маленькая. На втором портрете Маше два года. А третий портрет недоконченный – это мама сейчас Машу рисует. Видите, лицо нарисовала, а руки и ноги как следует ещё нарисовать не успела.

Очень Маша не любит, когда мама её портрет рисует. Приходится тихо сидеть, а Маше всё вертеться хочется.

Хотела мама Машиного брата Колю нарисовать. А Коля сказал:

– Я не хочу. Мне надо уроки готовить. Сел Коля уроки готовить, а мама взяла и нарисовала его незаметно. Видите, вот он какой. Коля в школу ходил и всё думал о том, кем он будет, когда вырастет.

Утром встаёт Коля и говорит:

– Вот вырасту и стану машинистом.

Домой из школы придёт, отдохнёт немного.

– Нет, – говорит, – не машинистом, а инженером буду.

А вечером, спать ложась, говорит:

– Нет, не инженером буду, а капитаном.

Маша Колю спрашивает:

– А почему ты сейчас не машинист? А почему ты сейчас не инженер? А почему ты сейчас не капитан? Куда тебе расти ещё, чего тебе ждать? Ты и так большой.

– Нет, – отвечает Коля, – я ещё не большой. Мне сейчас только десять лет, одиннадцатый. И я ещё в школу хожу.

А Маша говорит:

– И я тоже в школу хочу.

А Коля ей:

– Ну и хоти!

И уйдёт книжку читать.

Мама говорит ему:

– Коля, нехорошо так отвечать! Это невежливо. А Маша кричит ему вдогонку:

– А вот возьму захочу и пойду в школу!

Но Коля уже и не слушает её. Он сидит и интересную книжку читает.

Постоит Маша, постоит, подумает, а потом пойдёт играть с собакой, с кошкой и с куклой.

ГЛАВА II
Почему собаку звали Петушок, а кошку – Ниточка, а куклу – Елизавета Петровна

У девочки Маши была собака, кошка и кукла. Собаку звали Петушок, кошку – Ниточка, а куклу – Елизавета Петровна.

Как вы думаете, почему Маша их так назвала? А вот почему. Собаку она назвала Петушком потому, что петухи кричат громче всех, а собака Петушок лает ещё громче петухов.

Кошку она назвала Ниточкой потому, что нитки бывают белые и чёрные, а у кошки Ниточки спинка была чёрная, а животик белый – вот Маша и назвала кошку Ниточкой.

А куклу она назвала Елизаветой Петровной потому что у Маши была одна знакомая тётя Елизавета Петровна.

А знаете, откуда все они к Маше попали? Собака с неба упала, кошка из-под земли пришла, а кукла по реке приплыла.

Вот как Маша про это рассказывала.

– Собаку, – говорила Маша, – мне папа на самолёте привёз. Папа с парашютом прыгал, а собака у него в кармане сидела. А кошку брат Коля в подвале нашёл. А куклу мне моя мама на пароходе привезла.

Собака Петушок была совсем маленькая. Она была гораздо меньше девочки Маши.

Утром собака Петушок просыпалась и лаяла. Когда она хотела есть, она тоже лаяла. Когда ей несли кашу или суп в блюдечке, она тоже лаяла. На воробьев лаяла, на людей, на трамваи, на автомобили – на всё, что ни увидит, лаяла.

А когда ела, – молчала. Молчала, не лаяла.

А поест – опять лает. Придёт кто к ним на квартиру – она лает, уходит кто-нибудь – она лает, чихнёт кто-нибудь – она опять лает.

Всё время лает, лает и лает.

Почтальон один раз даже испугался.

– Должно быть, – говорит он Маше, – ваша собака злая. Наверно, она кусается?

А девочка Маша отвечает:

– Что вы! Она очень добрая. Если собака лает, она кусаться в это время не может, у неё рот лаем занят.

А кошка Ниточка была совсем другая. Она на собаку Петушка не была похожа. Мурлыкала она часто, а мяукала редко. А лаять – никогда не лаяла.

Она была очень умная кошка. Когда Маша возвращалась с улицы домой, кошка Ниточка встречала её в прихожей и мурлыкала: «Здравствуй, Маша! Как ты погуляла? Какая погода на улице?»

А когда наступал вечер, Ниточка начинала ходить за Машей. Ходит и мурлычет: «Маша, пойдём спать, уже поздно. Очень спать хочется».

Когда Ниточка хотела пить, она прыгала на стул, становилась на стуле на задние лапки, а передние лапки клала на стол. Тогда все понимали, что кошка Ниточка пить хочет, и ставили ей на стол блюдце с водой. Ниточка всегда воду со стола пила, а ела всегда у печки.

А ещё кошка Ниточка вот что умела делать.

Станет Маша посреди комнаты на ковре и скажет:

«Ниточка, Ниточка, поди сюда!» И Ниточка подойдёт и начнёт ходить вокруг Маши. Тут Маша скажет: «Поваляйся, Ниточка, поваляйся». Тогда Ниточка сразу ляжет на ковёр лапами и животом вверх и начнёт валяться. Вот какая была кошка Ниточка.

А кукла Елизавета Петровна ни на Ниточку, ни на Петушка не была похожа. Она не умела ни лаять, ни мурлыкать, ни мяукать, ни воду пить, ни валяться. Она даже говорить не умела. Она была кукла неговорящая.

Жила кукла Елизавета Петровна на подоконнике. Там у неё целая квартира была – две комнаты и кухня. Первая комната была спальня. Там стояли кровать, шкаф и ночной столик. А вторая комната была столовая. В ней стол обеденный стоял, буфет и два стула. А в кухне была плита, кастрюльки и сковородки.

Эту квартиру Коля из картонных коробок сделал.

В первый день, когда Маша получила от мамы в подарок эту куклу, она даже попробовала её умыть.

Но кукла Елизавета Петровна не любила умываться. Когда Маша стала мыть её мылом, полиняли у куклы щёки и стали не розовые, а жёлтые. И с губ вся краска сошла.

Заплакала девочка Маша, закричала:

– Смотрите, что с куклой сделалось! У неё рот пропал и щёки пожелтели!

– Подожди, Маша, не плачь, – сказала мама. – Сейчас мы её снова красивой сделаем.

Взяла мама кисточку и краски, нарисовала Елизавете Петровне губы и розовой краской щёки накрасила. И стала опять Елизавета Петровна красивая-прекрасивая. Даже лучше, чем прежде, стала.

Но после этого случая Маша не мыла больше куклу.

Ночью Елизавета Петровна спала на своей кровати. Спать Елизавета Петровна умела. Она, когда её положат, глаза закрывала, а когда её поднимут, глаза открывала.

Утром поднималась Маша и шла будить куклу Елизавету Петровну

– Просыпайся, Елизавета Петровна, – говорила Маша. – Вставай, будет тебе спать.

Поднимет её с кровати, наденет на неё розовое платье и белый передник и поведёт в кукольную столовую чай пить. Девочка Маша сидит в настоящей столовой, за большим столом, чай пьёт настоящий и булку с маслом настоящую кушает. А кукла Елизавета Петровна сидит в кукольной столовой, за маленьким столиком, и чашка перед ней стоит маленькая, и булка на маленькой тарелочке положена.

После чая Маша ходила с куклой гулять. А если была плохая погода, то Маша играла в прятки с собакой Петушком, с кошкой Ниточкой и с куклой Елизаветой Петровной.

А в прятки они играли вот как: спрячет Маша в шкаф кошку Ниточку и начинают они все её искать.

Ниточка сидит в шкафу и пищит. А Маша ходит по комнате, ищет Ниточку, будто она забыла, куда Ниточку спрятала, и песенку поёт:

 
Где ты, где ты, Ниточка?
Спряталась куда?
Не найти нам Ниточку,
Верно, никогда.
Посмотрели мы в буфет —
Ниточки в буфете нет.
Поглядели под кровать —
Под кроватью не видать.
Под комодом нету,
Нет под табуретом,
Нету под диваном,
Нету даже в ванной.
Где ты, где ты, Ниточка?
Спряталась куда?
Не найти нам Ниточку,
Верно, никогда.
 

Ходит Маша, поёт эту песенку, и ей даже грустно делается, будто бы и вправду пропала Ниточка.

А кукла Елизавета Петровна сидит у неё на руках и молчит. Она видела, куда Маша спрятала Ниточку, да сказать не может: она кукла неговорящая.

А собака Петушок бегает, лает, нюхает пол, потом подбежит к шкафу и начнёт лаять: «Здесь Ниточка, здесь!»

А Ниточка в шкафу мяукает.

Откроет Маша шкаф, выскочит оттуда Ниточка.

Маша радуется.

– Спасибо, – говорит, – тебе, Петушок, что ты Ниточку нашёл. На тебе за это кусочек сахару.

Вот как хорошо они в прятки играли, когда Маша Ниточку прятала! А если пряталась сама девочка Маша, то ходила её искать только собака Петушок. А Елизавета Петровна на кровати лежала с закрытыми глазами, а Ниточка на диване лежала, клубком свернувшись.

Скучно так играть!

А когда Маша Елизавету Петровну прятала, то совсем нехорошо получалось. Найдёт её Петушок и начнёт с ней играть. А он знаете как с куклой играл?

Он вцепится в неё и давай её по полу таскать. А Ниточка ему помогает. Не сразу удаётся Маше отнять у них Елизавету Петровну. А когда и отнимет, приходится её, бедную, причёсывать, переодевать. Всю её истрепали да запачкали, когда по полу таскали.

Вот какие были собака Петушок, кошка Ниточка и кукла Елизавета Петровна.

ГЛАВА III
О зиме, о морозе, о снежных зверях

Однажды вечером шла Маша по улице с мамой и с братом Колей. На улице было холодно. Ветер дул. На небе тучи висели, синие и тяжёлые.

– Из таких туч, – сказал Коля, – летом гром гремит, и дождь идёт, и молния сверкает.

– А теперь, – сказала мама, – наверно, снег пойдёт. Пора уже зиме начинаться.

А Маша говорит:

– А когда снег пойдёт?

Мама говорит:

– Я не знаю. Может, завтра, а может, послезавтра.

А снег не завтра пошёл, а в эту же ночь.

Проснулась утром Маша, посмотрела в окно и видит: вся улица стала белая.

Оделась Маша, выбежала с Колей во двор – видит, и двор тоже белый. Посмотрела на крыши, на деревья – всё белое-белое.

– Всё, как есть, в снегу, – сказал Коля.

– Вон сколько для меня снегу насыпало, – сказала Маша. – Очень я снег люблю.

 
Снег, снег мой,
Возьму его домой!
 

А Коля сказал:

– Что ты, глупая! Не бери снег домой: он дома растает. Давай лучше из снега зверей лепить.

– Давай, – говорит Маша.

 
Сделаем мышку,
Сделаем мартышку,
Осла и телёнка,
Козла и поросёнка.
 

Хорошо?

– Хорошо, – говорит Коля, – сделаем. Стали они лепить. Лепили, лепили, и вот кого вылепили:

 
Мышку,
Мартышку,
Осла и телёнка,
Козла и поросёнка.
 

Красивые вышли звери. Только что белые, а так совсем на живых зверей похожи.

– Ох! – сказала Маша. – Я устала.

– Ну, – говорит Коля, – если ты устала, пойдём домой.

Пришли они домой. Пообедала Маша, чаю попила и спать легла.

На другое утро проснулась и кричит с кровати:

– Коля, вставай скорее, пойдём наших зверей смотреть!

А Коля говорит:

– Подожди, я спать хочу!

А Маша говорит:

– Не смей спать! Вставай скорее!

А Коля молчит и спит.

Стала тогда Маша кричать:

 
Вставай, вставай,
Вставай, лентяй!
Вставай, вставай,
Вставай, лентяй!..
 

Прокричала она так три раза, проснулся наконец Коля и вскочил с кровати.

– Ну тебя, – говорит. – Всё равно ты спать не даёшь.

Умылся он, оделся и сел чай пить.

Сидит он за столом, пьёт чай. А девочке Маше кажется, будто уж очень медленно Коля чай пьёт, будто он нарочно не торопится.

Она и стала опять кричать:

 
Пей чай скорей,
Скорей чай пей,
Скорей пей чай,
Чай пей скорей!
 

Ну тебя, – говорит Коля. – Даже чаю попить не дает как следует.

Допил он поскорее чай, оделся сам, надел на девочку Машу шубку, калоши, и вышли они на улицу.

И видят: улица не белая, а серая, мокрая. С крыш каплет, всюду лужи.

Пошли они во двор, смотрят – где же их звери?

 
Где мышка?
Где мартышка?
Где осёл?
Где телёнок?
Где козёл?
Где поросёнок?
Нету никого.
 

– Ах! – сказала Маша. – Куда же они делись?

– А я знаю куда, – сказал Коля. – Они проголодались за ночь и стали друг друга есть:

 
Съела мышка мартышку,
Съела мартышка мышку,
Съел осёл козла,
Съел козёл осла,
Съел поросёнок телёнка,
Съел телёнок поросёнка.
 

Это Коля нарочно так сказал Маше, это он над ней посмеяться хотел.

А Маша сама засмеялась и говорит:

– Нет, неправда. Я знаю, куда они делись. Ночью тепло было, вот они и растаяли. Правда?

– Правда, – сказал Коля.

Дней десять потом снега не было. То дождь шёл, то солнце светило, и мороз даже был, а снега всё нет и нет.

Каждое утро вставала Маша с кровати и бежала к окну посмотреть, нет ли снега. И песенку пела:

 
Где ты, где ты,
Где ты, снег?
Падай ты скорей
Для всех:
Для вороны,
Для меня,
Для собаки,
Для коня,
И для дяди Пети,
И для всех на свете.
 

А дядей Петей звали дворника у них в доме. Но дядя Петя, дворник, совсем не любил снега.

– Подумаешь, радость! – говорил он. – Убирай его с улицы да с крыш.

А Маша думала, что если ей снег нравится, так он и всем должен нравиться.

И вот наконец выпал снег. Два дня подряд он шёл. Девочка Маша радовалась снегу, но всё боялась: а вдруг он опять растает? Вдруг опять оттепель будет?

Но на этот раз оттепели не было. Выпал снег и лежит, не тает. Мороз на улице.

Пошли Коля и Маша с горки кататься. Надели они валенки, шубы, надели шапки, рукавички, взяли санки и пошли в сад.

Сели они на санки так: Коля впереди, а девочка Маша сзади. Съехали с горки первый раз, съехали второй раз. Всё хорошо. А на третий раз съехали – глядит Коля, а Маши-то и нет!

Глядит под горку – нет девочки Маши. По сторонам посмотрел – тоже нет девочки Маши.

Что тут делать?

Вдруг катится с горки белый шар.

«Что это такое? – думает Коля. – Зайчик, что ли? Или медведь? Да нет! Откуда же здесь, в саду в городе, взяться зайчику или медведю? Нет, наверно, это собака Петушок или кошка Ниточка».

А шар этот подкатился к Коле и говорит:

– Коля, это я.

Смотрит Коля, а это Маша. Только у неё брови в снегу, шапка в снегу, шубка в снегу, валенки в снегу. Вся девочка Маша в снегу.

Стала Маша ногами топать, варежками хлопать, головой мотать. Весь снег с неё слетел, и стала она снова не шар, а девочка.

И больше уж девочка Маша не падала – она крепко за Колю держалась.

ГЛАВА IV
О том, как Маша заболела

Накаталась Маша на санках вдоволь, пришла со двора домой. Села на ковёр и стала с куклой Елизаветой Петровной играть. Сделала из кубиков горку, покрыла горку простыней, взяла крышку от коробки и посадила на крышку Елизавету Петровну.

– Вот, – говорит, – тебе, Елизавета Петровна, горка, а вот и санки. Садись и катайся.

Съехала Елизавета Петровна с горки и упала.

– Что ж ты, – говорит ей Маша, – такая неловкая! Я с горки два раза съехала и не падала. Я только на третий раз упала.

А Елизавета Петровна молчит. Что ей ответить?

Тогда Маша говорит:

– А ты, Ниточка, умеешь с горки кататься? Ну-ка, поди сюда!

А Ниточка не идёт. Сидит на шкафу и сверху на Машу смотрит.

Тогда Маша говорит:

– Кис, кис, кис! Пойди сюда, я тебе молока дам. Поверила Ниточка, что Маша ей молока даст, соскочила со шкафа и подошла к Маше. Тут Маша схватила её, посадила в коробку и столкнула коробку вниз с горки.

Ниточка испугалась, замяукала, зафыркала, выскочила из коробки. Горка под нею покачнулась. Кубики во все стороны рассыпались.

А собака Петушок услышала из другой комнаты шум, прибежала и давай лаять. Лаяла, лаяла, лаяла…

Маша и говорит:

– Что ты, Петушок, всё лаешь и лаешь? У меня от твоего лая голова болит.

Она даже стихи придумала:

 
Не желаю
Слушать лаю.
Голова моя болит.
Кошка Ниточка не лает,
Кукла лаять не желает,
Маша лаять не велит.
 

А надо вам сказать, что раньше у Маши никогда голова от лая не болела. А тут вдруг заболела.

Перестал Петушок лаять, а голова у Маши всё болит да болит.

Скучно стало Маше. Она даже играть перестала.

Позвала её мама обедать:

– Иди, Маша, садись за стол. Суп стынет!

Села Маша за стол, попробовала съесть ложку супу. Не нравится ей суп.

– Мама говорит:

– Что же ты, Маша, не ешь?

– Не хочу, – говорит Маша. – Невкусный суп.

– Как так невкусный? – говорит мама. – Он же с клёцками. Это твой любимый суп.

– Знаю, что любимый, – сказала Маша, – а есть не хочется. Я сыта.

Мама говорит:

– Ну ладно, супу не хочешь – может, котлету съешь.

Дала она Маше котлету. Поковыряла Маша котлету вилкой, съела кусочек, а больше не хочет.

Дала мама ей киселя с молоком. А она и кисель не ест.

Тогда мама говорит:

– Маша моя, Маша, может, ты больна?

– Нет, – сказала Маша, – я не больна. У меня только голова болит. И мне то жарко, то холодно. И есть не хочется.

Мама говорит:

– Ставь скорее, Машенька, градусник.

Достала мама из ночного столика градусник и поставила Маше под мышку.

– Прижми градусник рукой и сиди, – сказала она Маше, – а я тебе буду сказку рассказывать.

– Хорошо, – говорит Маша, – рассказывай сказку

Вот что рассказала мама Maшe.

Жил-был в лесу медведь. Звали его Петя. Были у медведя лапы толстые, шерсть пушистая и глаза добрые. А в другом лесу жил волк. И звали его Ваня. Были у волка лапы тонкие да крепкие, шерсть недлинная и глаза злые. И вот говорит раз волк Ваня всем зверям, и всем птицам, и всем бабочкам, и жукам, и муравьям:

– Я всех сильней! Верно я говорю?

А ему отвечают все звери, все птицы, все бабочки, все жуки и все муравьи:

– Правда, ты всех сильнее! Только медведь Петя тебя сильнее.

Тут волк Ваня рассердился:

– Как это так он меня сильнее? Не может этого быть! Я пойду его съем.

Дождался волк ночи и пошёл в лес, к медведю Пете.

И вот говорят медведю Пете все звери, все птицы, все бабочки, все жуки и все муравьи:

– Берегись, медведь Петя: идёт сюда волк Ваня и хочет тебя съесть.

А медведь Петя отвечает:

– Что мне волка бояться? Я много больше его. Где ему меня съесть! Он подавится.

Вот вошёл волк Ваня в медвежий лес. Идёт, воет. Листья на деревьях трясутся, луна за тучи прячется. Все звери дрожат, птицы в гнездах нахохлились, бабочки под цветы спрятались, жуки под листьями сидят ни живы ни мертвы, муравьи в муравейник забились.

А медведь Петя ничего не знает, дремлет себе в берлоге да лапу сосёт. Сосёт, сосёт и сосёт. Подошёл волк Ваня к берлоге и говорит:

– Выходи, медведь Петя! Буду тебя есть.

Вышел медведь Петя из берлоги. Лапы у него толстые, шерсть пушистая, а глаза добрые. И сам он огромный-преогромный. Вот он и говорит волку Ване:

– Где ж тебе меня съесть! Ты подавишься.

Посмотрел на него волк Ваня, посмотрел, подумал и говорит:

– И верно, – говорит, – мне тебя не съесть, подавиться можно. Очень уж ты большой!

Сказал он так и пошёл обратно, а медведь опять в берлогу спать лёг.

А тут и утро наступило. Стали все звери бегать и играть, стали все птицы песни петь, стали все бабочки летать, стали все жуки и муравьи по травке ползать…

Вот и вся сказка.

– А теперь, – говорит мама, – вынимай градусник

– Я сама, – сказала Маша. – Я сама хочу посмостреть, сколько у меня градусов.

Посмотрела Маша на градусник, да ничего не поняла. Какая-то там синяя палочка внутри, какие-то там чёрточки, цифры какие-то. Где в них разобраться!

Посмотрела мама на градусник и сказала:

– Ох, у тебя тридцать восемь и пять! Давай я тебя скорей раздену и в кровать положу. И доктору позвоню по телефону. Пусть он придёт.

Стала она по телефону звонить.

– Доктор, – говорит мама в трубку, – доктор приходите скорей, у меня дочка больна.

Повесила мама трубку а Маша спрашивает:

– Мама, а он какой, доктор? Он страшный?

А мама ей даже не отвечает, ходит по комнате туда-сюда. То книжку возьмёт, то газету, то полотенце. Это она о Маше беспокоится и себе места не находит. А собака Петушок и кошка Ниточка чувствуют, что Маша заболела, сидят тихо у её кровати и грустно-грустно на неё смотрят.

А кукла Елизавета Петровна напротив на диване сидит и тоже на Машу смотрит.

Вдруг зазвонил звонок.

– Ах, – сказала мама, – наконец-то доктор пришёл! И вошёл в комнату дядя. Дядя как дядя. Усов нет, бороды нет, на голове лысина, на носу очки. Совсем не страшный дядя.

– Здравствуйте! – говорит ему мама. – Вы, наверно, доктор?

А дядя говорит:

– Да, доктор… А что с тобой, девочка? Что у тебя болит?

– Голова болит, и есть не хочется, – сказала Маша.

Стал доктор смотреть Маше горло, стал её выстукивать да выслушивать. А потом и говорит маме:

– Не беспокойтесь, гражданка, ваша дочь простудилась немножко – вот и всё. Сейчас я ей лекарство выпишу, да на ночь ей горчичник поставьте. А через пять дней она у вас поправится.

Тут мама обрадовалась и сказала доктору:

– Вы знаете, я так волновалась!

А доктор говорит:

– Ну ладно, до свиданья, я пошёл.

Ушёл доктор, и мама в аптеку за лекарством побежала.

А пока мама за лекарством бегала, папа и Коля домой пришли.

Входят папа и Коля в комнату и видят – лежит Маша в кровати. Лицо у неё красное, и глаза блестят.

– Что с тобой? – спросили папа и Коля. – Маша, что с тобой?

– Тише, – ответила им Маша, – тише, не кричите. Я больна, я простудилась. Мне мама сказку рассказывала. У меня доктор был. Я буду лекарство пить, и мне горчичник поставят.

А когда пришла мама, дала она Маше лекарство. И хотя лекарство не очень вкусное было, Маша выпила его и даже не поморщилась. А когда ей горчичник ставили, то, хотя ей и было немножко больно, она только поморщилась, но совсем не заплакала. Такая она была умная.

Зато через пять дней она стала опять здоровой.