Текст книги "Подлинная история девочки-сорванца. История вторая. (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Толик! – вспомнила я своего друга, который стоял слева от меня. Справа стоял Борька.

– Толик, а как ваши занятия по самбо? Почему ты не ходишь?

– Мы с Борькой отпросились, пока ты болеешь, помочь по дому, – не глядя на меня, ответил Толик.

– Вы же отстанете от ребят! – ахнула я.

– На следующей неделе уже пойдём, – сказал Борька, – нас на неделю отпустили. Дядя Коля сам хотел прийти к тебе, да некогда. Желающих прибавилось, отбоя нет.

– Ребята! – сказала Раиса Ивановна, – Отдых окончен, вперёд!

Саша и его родители.

Когда после уроков мы пришли домой, там уже были мама и папа!

С радостным визгом бросилась я к папе, повиснув у него на шее. Папа взял меня на руки, целовал, счастливо смеялся, говорил «девочка моя!», никак не мог налюбоваться на свою дочь. Ужасно соскучился.

Потом перенёс своё внимание на Толика с Борькой, по-мужски пожал им руки и порадовался, что у меня есть такие надёжные друзья. Потом вышел в сени и принёс оттуда картонную коробку.

Мы заглянули в неё и ахнули: в коробке лежал, свернувшись клубочком, пушистый щенок!

– Это кавказская овчарка, – сказал папа. – Мальчик. Сашенька, как ты его назовёшь?

– Джек! – не задумываясь, сказала я.

– Это порода, привыкшая к холодам, надо сколотить ему во дворе конуру, – каким-то извиняющимся голосом сказал папа.

– Мы сейчас пообедаем, и пойдём! – воскликнула я. И увидела, как смотрит на щенка Борька. Так на меня смотрит Саша или папа. Борька очнулся, сказал: «я скоро», и убежал домой.

А мы, пообедав, переоделись и пошли выбирать место для щенячьего жилья.

Только вышли, увидели Сашу. Саша быстро шёл к нам, с рюкзачком за плечами. Увидев меня, радостно заулыбался и побежал навстречу. Торопливо обняв меня, поздоровался с моим папой.

Папа крепко пожал ему руку, приветливо улыбаясь:

– Пойдём, Саша, с нами?

– Далеко вы все собрались? – удивился Саша.

– Мне подарили собаку! – не удержалась я.

– Собаку? – ещё больше удивился Саша.

– Ну да, собаку. Сейчас мы идём выбирать место для конуры.

– Да, Саша, – добавил папа, – что это за двор, без собаки? И вообще, разведём кур, будет Сашенька с Юриком по утрам пить свежие яйца, глядишь, голос у Сашеньки прорежется, петь будет! – засмеялся папа, сильно меня смутив. Петь-то я любила, но берегла уши родных и друзей.

Место для конуры мы выбрали за сараями, с южной, солнечной, стороны. Сейчас там было тепло и очень уютно. Здесь уже стояла лавочка, на которой мы все любили отдыхать, навоевавшись.

Папа принёс из нашего сарая инструменты и доски, потом позвал с собой Сашу, и они принесли толстые плахи, двуручную пилу и гвозди. Борька сбегал домой, тоже принёс какие-то инструменты и ключ от своего сарая. Там у него, оказывается, хранился кусок войлока и полрулона толи.

Работа закипела. Папа с Сашей, положив на козлы плаху, пилили её на части. Отпилив четыре чурбака, они положили их на землю и сколотили из них квадрат. Потом на нём настелили пол, по углам прибили брусья, соединили поверху другими брусьями, получился каркас.

Борька с Толиком увлечённо помогали, путаясь под ногами, одна я стояла не у дел. Я даже подойти не могла, так тесно ребята и папа облепили стройку.

Я села на лавку и с удовольствием смотрела, как споро у папы и Саши всё получается. Борька и Толька помогали, держали доски, или бегали в сараи, если чего-то не хватало.

Наконец будка была готова, все щели были забиты, покатая крыша была покрыта толем, внутри постелен кусок войлока.

Папа сходил домой и принёс коробку с щенком. Когда открыли коробку и достали оттуда щенка, все задумались. Несмотря на то, что будка была очень хороша, и лаз в неё был занавешен брезентом от ветра, нам было жалко маленького Джека.

– Дядь Вань, – робко спросил Саша, – а почему такого маленького хотите поселить на улице?

– Это такая порода, – неуверенно сказал папа, – в питомнике их тоже держат в вольерах, на свежем воздухе.

– У мамы какая-то реакция на шерсть, – вздохнул папа.

– Аллергия, – уточнил сын доктора. – Тогда понятно, вашей маме нельзя находиться рядом с собаками и кошками.

– Саня! – вдруг воскликнул Борька, – Отдай мне Джека! Ну, хоть до весны! Он будет жить со мной, потом, когда станет тепло, поселим в этой будке.

– Привыкнет к дому, потом выть будет, на всю округу, – сказал папа.

– Не будет! – самоуверенно сказал Борька, умоляюще глядя на меня. – Ну, Сань, у тебя же Сашка есть, папа есть, а у меня совсем-совсем никого нет! Пусть Джек поживёт у меня, всё равно он будет твой!

Папа растерянно посмотрел на меня, Саша с Толиком, тоже смотрели, как-то непонятно.

– Пусть поживёт, – прошептала я. Мне было жалко расставаться с таким славным пушистым комочком, но Борьку было ещё больше жалко. Папа у него погиб, мама выходить, замуж, не спешила. Может, не хотела Борьке отчима, а может, просто не могла найти нормального мужика.

Я не разбиралась во взрослых проблемах, своих хватало.

Так что я разрешила Борьке подержать у себя Джека, с одним условием, что щенок будет общим, и мы все будем с ним играть.

Если бы я знала! Тысячу раз бы подумала! Но, не зря же говорят: «знал бы, где упасть, подстелил бы соломки». А пока радостный Борька побежал к маме, спросить разрешения.

Тётя Валя, отложив все дела, вышла посмотреть на нового члена семьи.

– И вы хотите отдать это чудо моему бандиту? – удивилась она, взяв на руки пушистый комочек, – Сейчас я накормлю тебя! – сказала она заскулившему щеночку, и унесла его домой. А я только сейчас вспомнила, что так и не подержала в руках свой подарок.

Растерянно потоптавшись, мы стали убирать мусор и относить инструменты на место.

Прибравшись, папа спросил:

– Что собираетесь делать? Давайте, пойдём, помоемся, да перекусим чего-нибудь. Потом пойдёте, погуляете?

– Да! – вспомнил Саша, – Я же кое-что принёс! – и первым побежал к нам домой.

Дома он открыл свой рюкзачок, и вынул из него несколько банок с консервами.

– Саша, ты что? – удивился папа.

– Это не вам, а Сашеньке, – не растерялся Саша, – вот, смотрите, сосисочный и колбасный фарш, Сашенька очень его любит, а это кукуруза, очень вкусная, зелёный горошек для салатов…

Ещё Саша, поглядывая на меня, достал кольцо «краковской» колбасы, и, завёрнутый в обёрточную бумагу, кусок языковой колбаски.

– Саша! – теперь уже всплеснула руками мама.

– А это лично для вас! – Саша не смутился, и вынул из рюкзачка две банки концентрированного молока, и… развернул на столе две крупные, золотистые и жирные, копчёные селёдки.

Мама издала какой-то звук, и больше ничего не говорила, схватила селёдку и начала её быстро резать.

– Не смущайте меня, отойдите… – пробормотала она, доставая хлеб и луковицу.

Честно говоря, у меня тоже слюнки потекли, но Саша, взяв меня за руку, предложил всем перейти в нашу с Юриком комнату, где он покажет ещё одну вещь.

Про Юрика я совсем забыла. Это потому, что мой братик самый лучший братик на свете. Он никогда не мешается, даже находясь рядом, умудряется быть незаметным.

Вот и сейчас, придя с улицы, он помыл руки, и, понаблюдав за нашей суетой, удалился в свою комнату, посмотреть подаренную ему Сашей книжку. Честно скажу: Юрик уже начал разбирать буквы и потихоньку читать, положив рядом мой старый букварь. Определял, какая это буква, по рисункам. Очень редко спрашивал у меня значение тех или иных букв и рисунков.

На мягкий знак, твёрдый, букву «ы», «й», не было предметов, приходилось запоминать.

Войдя в нашу комнату, Саша вынул из своего волшебного рюкзачка волшебный фонарь.

Это было сооружение, похожее на игрушечный танк.

– О! – сказал папа, – Фильмоскоп!

– Да, – подтвердил Саша, – это фильмоскоп, а это диафильмы, – вынул он горсть коробочек с плёнками. Плёнки были как чёрно-белыми, так и цветными.

– Я уже насмотрелся. Да и скучно одному. Когда у меня в Ленинграде был друг, мы часто смотрели, озвучивали, а сейчас здесь большая компания, и я буду приходить в гости…

– А вот это – Саша обратился ко мне, – это лично Сашеньке. Другим это будет неинтересно.

– Почему это? – запыхтел Толик.

– Потому что здесь сфотографирован я. На слайдовую цветную плёнку. Как соскучишься Саш, будешь смотреть. А я куплю, как попадётся, или выпишу из Ленинграда, плёнку и наделаю слайдов, Сашиных. У нас есть слайдоскоп.

Я почти ничего не поняла из его объяснений, как и Толик. Разве что папа всё понял, спросив, какой у Саши фотоаппарат.

– «Зенит 3М», – ответил Саша, – Зеркалка.

– Да, – согласился папа, – таким фотиком можно сделать хорошие снимки. А где будешь проявлять?

– Раньше отдавали в фотоателье, – пожал плечами Саша, – Так проще, чем самому мучиться с проявителями.

– Угу… – пробормотал папа, – Ну что, ребята, будем смотреть, как стемнеет?

– Да! – завопили все, включая меня. Я сгорала от нетерпения, мне хотелось посмотреть на Сашины снимки. Но было очень светло, даже с задёрнутыми шторами.

– Мама! – вспомнила я. – Сегодня стирка?

Мама уже расправилась с одной селёдиной, вторую завернула в бумагу.

– Папа поможет, – махнула она рукой, – вы, наверно, уроки ещё не делали?

– Сегодня суббота, мама, завтра сделаем!

– Тогда идите, погуляйте, чтобы до вечера я вас не видела! Как захотите кушать, приходите!

– В баню пойдём?

– Пойдём, конечно!

Мы быстро собрались и отправились на прогулку. Во дворе встретили Борьку, который уныло пинал снежные комки.

– Ты чего, Борька? – спросила я его.

– Мамка Джека забрала и не отдаёт. Говорит, замучаю…

– Правильно говорит, Ты бы так и не отпустил его с рук!

– Не мучил бы, только держал.

– Не тужи, Борька! Подрастёт немного, будешь с ним гулять, а сейчас, айда с нами! – предложил Толик, и мы побежали на горку. Там уже собрались почти все окрестные ребята.

Я опять разрешила Саше покататься с моими подругами, нисколько не скучая. Бегать нельзя, зато можно быстро ходить! Вообще-то очень хотелось покататься на санках, с Сашей. А мои подружки напали на моего Сашу и вываляли в снегу. Саша весело смеялся, а мне было совсем не весело.

Юрик тоже катался, с такими же малышами. У них была своя горка, которую им построили старшие ребята.

Когда уже стало темнеть, мы, весёлые и голодные, прибежали домой.

У нас уже была нарядная тётя Валя. Они, вместе с мамой, накрывали на стол. Были приготовлены салаты, аккуратно нарезана колбаса, посреди стола стояли бутылка коньяка и графин вина.

Конечно, папа приехал!

К нашему обеденному столу приладили ещё один, чтобы все поместились, и мы принялись за праздничный ужин.

Немного подкрепившись, решили посмотреть диафильмы. Думаете, диафильмы? Куда там! Всем загорелось посмотреть мою плёнку, с Сашей!

– Это для меня! – кричала я.

– Не будь такой жадной! – укоряли меня папа с мамой. Я посмотрела на Сашу: «можно?». Саша стоял, красный. Наверно, уже жалел, что отдал плёнку при всех.

– Ладно! – обречённо махнул он рукой, – только не смейтесь!

Конечно, все смеялись! Только не обидно, а весело, даже с лёгкой завистью.

Фильмоскопом управлял Саша, я сидела рядом, постигая нелёгкую науку заряжания и дальнейшего просмотра плёнок.

На снимках Саша был почти моим ровесником, ему ведь было немного больше одиннадцати, а мне скоро уже будет одиннадцать, в мае.

Мальчик Саша в шортиках защитного цвета, и в такой же футболке, стоял на фоне фонтанов, как он сказал, в Петергофе, катался на велике, купался в море. Тонконогий и тонкорукий, совсем ребёнок.

Сейчас он казался мне почти взрослым. Лицо его приобрело уже мужественные черты, плечи раздвинулись, стал выше. Саша мне очень нравился, но на снимках он был таким милым, круглолицым, с такой доброй улыбкой, что я поняла, что всегда, оставшись одна, буду смотреть эти снимки.

Папа с мамой и тётей Валей тоже смеялись и радовались вместе со всеми.

– Когда ты был маленьким, ты был похож на Саню, – вдруг сказал Борька, и все согласились. Наверно, потому что у Саши тогда тоже были такие же короткие волосы, как у меня сейчас.

–Дядь Вань, – вдруг сказал Саша, набравшись храбрости. Я даже услышала стук его сердца. Или это так забилось моё?

– Дядь Вань, тётя Таня, – повторил Саша, – можно, сегодня Сашенька переночует у нас?

Установилась мёртвая тишина. Пока все переваривали его слова, Саша торопливо сказал:

– Просто завтра утром приезжает мой папа, и я хочу познакомить с ним Сашеньку…

– Что, нельзя завтра за ней заехать? – спросила мама.

– Ну, я хочу папе сделать сюрприз…

– У него не случится инфаркт? – поинтересовался папа, – Я даже не представляю, что было бы со мной, если бы из Сашиной комнаты утром вышел бы сонный Саша!

Все просто взорвались от хохота, только Саша не растерялся:

– У вас же ночует Толик, и ничего.

Сказать на это моим родителям было нечего, они смотрели друг на друга, несколько озадаченно.

– Вы не представляете, как плохо быть одному… – начал Саша.

– Отчего же, прекрасно представляю, – сказала мама, глядя на папу.

– И я, – сказал папа.

– Саша, но ты уже большой мальчик! – сказала мама.

– И что? – удивился Саша?

– Ну как, что… – не знала, что сказать мама.

– У нас есть кресло-кровать, очень удобное. Я прекрасно могу поспать на нём, а Сашенька на моей кровати.

– Наверно, лучше Сашеньке на кресле, – сказал папа.

– Ты что, отец? – удивилась мама.

– Белов, Иван Александрович, кем тебе приходится? – спросил папа.

– Это мой папа! – Саша встал по стойке смирно.

– Я знаю папу Саши, мама, – сказал папа, – очень достойный командир и человек душевный, хотя чуть не сломал мне руку… на занятиях по рукопашке.

– А я хорошо знаю его маму, – задумчиво сказала мама, – она выходила нашу дочь.

– Но, Саша! Ты, наверняка не спросил разрешения у своей мамы?

– Я спросил! – честно глядя в глаза моей маме, ответил Саша.

– И что Елена Владимировна сказала? – улыбнулась мама.

– Сказала, что, если Сашины родители будут не против, то она рада будет видеть Сашеньку. Сказала, что готова её удочерить.

– Удочерить? – удивился папа, – но…

– Мама сказала, что у человека бывают по две мамы, и по два папы!

– О! – только и мог сказать папа.

– Вот так, отец! Пока ты служил, наша дочка собралась замуж!

– Да, уж! – крякнул папа. – Получается, Сашин папа, тоже… дослужился?!

Мама с папой весло рассмеялись.

– Ох, и рассмешили же вы нас, молодёжь!

– Что, можно?! – не поверил Саша.

– Ладно, Саша, бери свою суженую. Только не хулиганьте там.

– Какое там хулиганство, при маме? Мы тихонько.

– И тихонько не хулиганьте! – погрозил папа Саше, – Смотри, Сашенька ещё маленькая!

Мы смотрели, ничего не понимая. Что они имеют в виду под словами «хулиганить»? Но спросить не решались: вдруг не отпустят. А мне хотелось перед сном пошептаться с Сашей, утром проснуться вместе, прямо с утра видеть друг друга!

– А я буду с Толькой! – сказал Борька.

– Дома у тебя нет? – рассердилась тётя Валя.

– Толик будет с Юриком, я тоже хочу. Мне тоже скучно одному.

– Пусть остаётся, – разрешила мама. – Мы сейчас сходим в баню, потом посмотрим, куда кого положить.

– А нам можно в баню? – спросил Саша.

– Сегодня женский день, Саша, у нас маленькая баня.

– Жаль, – вздохнул Саша, – я тоже люблю попариться, а то всё ванна, да душ.

Мы собрались, и пошли в баню. Ещё никогда я не мылась с такой скоростью! Только что толку? Мама парилась и парила меня, никуда не торопясь, Юрик тоже не согласился идти с папой, во-первых, долго ждать, во-вторых, «с Сашей лучше».

– Конечно, лучше! – смеялся папа. Над чем он смеялся, я не поняла. Юрик всегда так говорил, куда бы мы ни собирались.

Девчонки, с которыми сегодня катался Саша, парили Юрика и ещё двух малышей, досталось от них и мне. Они всё выспрашивали про Сашу. Я ответила, что Саша мой друг, и чтобы они ни на что не рассчитывали.

– Жадная ты, Сашка! – смеялись мои подруги, хлеща меня вениками по спине. Ниже били осторожно, разглядев синяки.

– Кто это тебя? – удивились девчонки.

– Это от уколов, – отвечала я.

– Ничего себе!

– Вот так вот, болеть! – отвечала я. – Шейку тоже, попарьте…

Когда мы пришли домой, у нас на кухне тоже произошла помывка. Тётя Валя выкупала Борьку, Толик тоже ополоснулся. Чтобы в гостях быть чистыми.

Папа только жалел, что негде помыться.

– Я тебя сама помою! – рассмеялась мама. – Может быть, хорошо, что Сашенька сегодня будет у Саши, – загадочно улыбнулась мама.

– Ребята! – воскликнула тётя Валя, – давайте, сегодня ночуйте у меня! А я здесь, с пацанами! И Джека возьмём!

– Ура! – закричали пацаны. Мне даже стало завидно: сейчас начнут играть с щенком.

Мы ещё посидели за столом, взрослые выпили ещё немного, и папа проводил нас с Сашей до остановки.

Автобус пришёл, и мы поехали, в ночь.

Я ещё ни разу не ездила на автобусе ночью. Всё было таким загадочным, незнакомым.

Ну, конечно же, автобус сломался! Нам ещё идти было квартал, или больше.

– Ничего, Саша, тепло, дойдём!

Дошли. В первой же тёмной подворотне, куда мы свернули, чтобы срезать путь, нас окружили пацаны.

– Далеко собрались? – глумливо спросил нас парень лет четырнадцати, дымя папироской.

– Деньги гони! – тонким голосом добавил второй.

Саша закрыл меня спиной, собираясь защищать от врагов.

– Что, за подружку боишься? – мерзко усмехнулся старший, – Правильно боишься, нам она пригодится.

Саша вынул из кармана руку с надетым кастетом:

– Подходи, если смелый! – я прикрывала ему спину, готовясь предупредить об опасности. Что я могла ещё сделать? Я была ещё очень слаба.

– Ну ка, окурки, брысь! – вдруг услышала я знакомый голос, и на свет единственного фонаря вышел… Лёнька Бык!

«Ну, всё!» – подумала я, и ноги стали ватными.

– Чего ты лезешь не в своё дело? – с испуганными нотками возмутился старший из напавших.

Но Лёнька был не один. С ним были ещё двое крупных мальчишек.

– Это мои друзья! – услышала я, не веря своим ушам. – Брысь отсюда, я сказал, пока не навешали…

Мальчишки, ворча, убрались.

– Ну, здравствуй, Сашка! – усмехнулся Лёнька, протягивая мне руку. Мне только оставалось, что протянуть ему свою маленькую ладошку. Осторожно пожав её, Лёнька сказал:

– Я твой должник. Если бы ты написала заявление, париться бы мне в колонии.

– Всё равно тебе её не миновать! – дерзко сказала я.

– Может быть, и так, – снова усмехнулся Лёнька, – а ты смелая! Это кто с тобой? Твой?

– Мой! – с вызовом сказала я.

– Молодец, пацан, не трус, уважаю. Теперь можете ходить, где хотите. Никто вас не тронет.

– А эти? – мотнула я головой в сторону, куда ушли обиженные подростки, – Они же не твои?

– Не мои, – согласился Лёнька, – но тоже не тронут, я поговорю с ними.

– Зачем ты отбирал подарки у ребят? – спросила я, – Знаешь, как обидно?!

– Знаю, – сказал Лёнька, глядя мне в глаза, – У меня десять малышей, они тоже хотят праздника. А домашним купят ещё.

– Не все могут купить! Думаешь, там были богачи?

– Сашка, если бы ты знала, от кого малыши бегут! Ко мне бегут! Что за родители?!

– Ну и отдал бы их в детдом!

– Половина беглецов как раз из детдома. Приходится мне их кормить. Не умирать же им с голоду. Прости, что так получилось. Я просто хотел врезать по мор… по лицу. Не думал, что ты сорвёшься с крыльца.

– Чего уж там. Выжила…

– Вот и я говорю, извини. Возьми вот, – Лёнька вынул из кармана крупное яблоко и протянул мне.

Мне стало смешно.

– Возьми, Сашка, оно вкусное.

Я взяла яблоко.

– До встречи, Сашка! – Лёнька с товарищами растворились во мраке, а мы без приключений добрались до Сашиного дома.

– Я так испугалась за тебя, до сих пор трясёт, – сказала я. – Особенно, когда увидела Лёньку.

– Да, – согласился Саша, – ту шелупонь я и один бы разогнал, а Лёнька – это серьёзно.

Мы посмеялись, успокаиваясь.

– Какая ты смелая, Саша! – воскликнул Саша, с восторгом глядя на меня.

– Я?! – удивилась я, – Чуть в штаны не наделала! – выдала я, и Саша согнулся от хохота.

Успокоившись, мы поднялись на третий этаж, и Саша открыл дверь своим ключом.

– Пришли, голубки? – с улыбкой сказала мама.

– Ты нас видела в окно? – расстроенно спросил Саша. Мама кивнула:

– Видела! Такие возбуждённые!

– Ну… Конечно! Нам разрешили, Сашенька останется у нас сегодня!

– Вот как? –«удивилась» мама Саши, – Я уж думала, такси придётся вызывать! Давайте, раздевайтесь.

Мыться будете?

– Я в баню ходила, – пропищала я.

– Тогда Саша пойдёт в душ, или примет ванну, а ты, Сашенька, идём со мной.

Елена Владимировна отвела меня в Сашину комнату, огляделась.

– Где тебе постелить? В гостиной?

– Мы хотели перед сном поговорить…

– Хорошо! – засмеялась мама Саши, – тогда вот, кресло-кровать. Сейчас его Саша разложит, постелим тебе здесь. Одеяло сейчас принесу, и бельё…

Мама вышла, через минуту принесла кучу белья и подушку.

– Вот, Сашенька, Саша выйдет, разберётесь. Сейчас надо тебя во что-то переодеть.

– Переодеть? – испугалась я, оглядывая себя. На мне была синяя плиссированная юбочка и голубенькая кофточка.

– Вы с Сашей захотите поиграть, будете тут на полу валяться, помнёте такую красоту. Сейчас, что-нибудь найдём!

Елена Владимировна открыла шкаф, порылась внутри, и вынула шортики и футболку с короткими рукавами! Те самые, которые я видела на Саше, на фотографиях!

– Переодевайся, – улыбнулась мама Саши. – Я смутилась.

– Не стесняйся, мне тебя ещё осмотреть надо.

– Ой! – вспомнила я, – Сегодня про укол забыли!

– Ну, вот! Сейчас поставим. Хочешь, Саша поставит? Он хорошо ставит, не больно, – я покраснела.

– Стесняешься Сашу? – удивилась мама. Я кивнула, покраснев ещё сильнее.

– Ладно, сейчас скажу Саше, чтобы не торопился, а мы пока займёмся врачеванием. Раздевайся, я сейчас прокипячу шприц.

Елена Владимировна вышла, а я начала раздеваться. На мне ещё были рейтузы с чулками. В них точно было бы жарко. Пыхтя и сопя, я разделась до трусиков и маечки. Бельё было совершенно новое, чёрного цвета. Мне нравится.

Подумала, одеваться, или нет, и тут вошла Сашина мама.

– Умница, Сашенька, – похвалила она меня, и начала проверять мою реакцию, заставила присесть и встать с закрытыми глазами. Я не упала. Потом, с закрытыми глазами, достала указательным пальцем кончик носа.

– Молодец! – похвалила меня Сашина мама, взяла за плечи, повертела вокруг оси и велела, не открывая глаз, найти выход из комнаты. Тут я немного заблудилась.

Елена Владимировна смеялась, наблюдая за моими попытками войти в платяной шкаф.

– Не обижайся, Сашенька, такой тест редко кто проходит, особенно в незнакомой комнате.

Меня ещё немного попытали, проверив зрение и давление, маленьким детским прибором.

Потом принесли шприц и укололи в мягкое место.

– Ну, вот и всё! Молодец, что пришла!

Мама Саши не утерпела, и поцеловала меня в щёчку.

– Одевайся!

Я быстро надела футболку и мягкие трикотажные шорты.

– Ой, какая ты премиленькая! – всплеснула руками Елена Владимировна, – Пойдём, посмотришься в зеркало!

Мы вышли в гостиную, к трюмо. Если бы не Елена Владимировна за моей спиной, я бы, наверно, долго искала своё отражение, потому что не могла поверить, что мальчик в зеркале – это я.

Сейчас я поняла, что чувствовал Толик, впервые переодеваясь в девичью одежду.

Мне было не по себе.

– Зато удобно, – решительно сказала Сашина мама. – Ты теперь похожа на маленького Сашу. Кстати, надо бы тебе пижамку подобрать, Саша спал в пижамке, может, не выбросили.

– Не надо, Елена Владимировна! Я не люблю пижамы.

– Как же ты спишь?

– В трусиках, – пожала я плечами.

– Одеяло сползёт, и замёрзнешь.

– Я привыкла, не спадает с меня одеяло, со мной всегда спит Юрик, нам тепло.

– Сегодня Юрика с тобой не будет, – засмеялась Елена Владимировна, – а с Сашей я тебя не положу!

«Вот заладили! – с досадой подумала я, – С Юриком можно, с Сашей нельзя! Толик уже почти живёт у нас, и ничего! Интересно, чем большие мальчики отличаются от маленьких?». Так ничего не поняв, я решила подумать эту мысль позже.

Между тем Саша уже помылся, и вышел точно в таком же костюмчике, как у меня.

Увидев меня, Саша радостно заулыбался, и сказал:

– Пойдём, что-то покажу.

Мы зашли в ванную, ещё влажную от пара, и Саша показал мне зубную щётку розового цвета:

– Вот, Сашенька, это я купил тебе, вот зубная паста, ягодная, детская, если хочешь, бери «Жемчуг».

А это – твоё полотенце, – подал он мне пушистый свёрток.

– Ты как будто навсегда решил меня здесь поселить, – удивилась я.

– Хотелось бы, – вздохнул Саша.

– Я бы тоже хотела, но, чтобы рядом были и мама, и папа, и Юрик…

– Да, Сашенька! – засмеялся Саша, – Без мамы и папы я бы тоже не смог!

Мы пошли в Сашину комнату, разложили там кресло-кровать, и Саша быстро его застелил.

– Может, на моей кровати? – предложил мне Саша.

– Нет, – мотнула я головой, – я ещё ни разу не спала на кресле.

– Что там хорошего? Жёстко и места мало.

– Мне хватит. Смотри, какое тёплое одеяло, мягкая подушка!

– Ладно, дело твоё. Не понравится, поменяемся местами.

– Вот и договорились!

– Что будем делать? Телевизор посмотрим, или поиграем во что-нибудь?

– Сначала можно телевизор, если есть что интересное, потом поиграем.

В гостиной Саша включил телевизор, мы сели на диван, близко друг к другу, посмотрели «Кабачок тринадцать стульев». Елена Владимировна, присевшая рядом с нами, часто смеялась, я тоже, хотя не понимала, где и над чем смеяться. Что смешного было в том, как пристал пан Вотруба к пану Гималайскому: «В накладной указан слон Индийский и Гималайский. Слон Индийский в наличии, где Гималайский?». Что тут смешного, если ясно, что Гималайский, это фамилия?

Или вот: пан директор спрашивает у пана Зюзи, как отличить зайца от зайчихи. Пан Зюзя говорит:

«Надо взять зайца за шкирку, и посмотреть! Потом бросить на землю. Если побежал, значит, это заяц. Если побежала, значит, зайчиха!». Елена Владимировна хохочет, я улыбаюсь, Саша смеётся.

Может, я ещё глупая? Но, как различить кота от кошки, или кобеля от сучки, я знаю…

Потом меня накормили вкусными варениками с творогом и с картошкой, да так, что я еле смогла выпить чай с настоящими шоколадными конфетами.

После слов Саши: «я сам лепил!», я начала подозревать, что к моему появлению здесь готовились заранее. И кресло кровать оказалась на месте, и шортики с маечкой, и зубная щётка с детской пастой, и пушистое полотенце, тоже, кстати, розовое, ещё и вареники, которые лепил для меня Саша!

У, какой! Я улыбнулась, с трудом поднявшись со стула.

– Спасибо, Елена Владимировна! – сказала я.

– Не за что, Сашенька, Сашу благодари.

– Я так и поняла, – засмеялась я. Саша покраснел.

Сил на возню не осталось. Мы посмотрели журналы, которые достал из стола Саша, мы смотрели их, касаясь головами. Это были именно те журналы, которые я так мечтала почитать: «Техника – Молодёжи». Саша показал ещё «Моделист – Конструктор», где были чертежи парусников, пароходов, и прочих моделей.

Ещё в комнате у Саши оказался магнитофон «Комета». Саша включил его, и мы слушали песни Магомаева, Кристалинской. Мондрус… Саша всех знал. Даже Полад Бюль-Бюль Оглы: «А я сижу у телефона…». Саше нравилась песня Магомаева «О, море, море, предано скалам, ты ненадолго, оставишь прибой. Море возьми меня, в дальние дали, парусом алым, вместе с собой!».

Теперь сказал, нравится ещё и такая: «Луна, Лу-уна, над ясным берегом светит, а море, а море, целуется с Луною. Девчонка, девчонка, с которой танцевал я, скажи, ска-ажи, скажи мне, где искать тебя!». Тут Саша пригласил меня на танец, и мы немного потоптались по комнате, задыхаясь от счастья, и посмеиваясь над моей неуклюжестью. Саша танцевал отлично. Он сказал, что их обучали танцам в морской школе. Саша у меня очень талантлив, вон как сегодня помогал папе. Я хихикнула, поняв, почему родители согласились отправить к Саше: им очень хотелось остаться одним.

А так они остались совершенно одни в тёть Валиной квартире, и наверно, целуются там…

Я прижалась своей щекой к Сашиной щеке, потом нашла его губы, мы потихоньку поцеловались.

Саша покрепче прижал меня к себе, и мы продолжили медленный танец.

Так мы танцевали, пока у меня не стали подгибаться ноги. Я не замечала усталости.

Но всё когда-то кончается. Сашина мама постучалась к нам, и сказала, что уже одиннадцать часов, надо выключать музыку.

Мы погасили свет, и улеглись, каждый на свою постель. Пошептались ни о чём, просто хотели слышать голос друг друга. Как уснули, не заметили.

Мне приснился Саша. Мы с ним стояли недалеко от моря. Саша улыбался, показывая мне куда-то вдаль.

Потом он пошёл в сторону моря.

«Саша!» – позвала я, но Саша не обернулся. Тогда я побежала за ним. Саша шёл, не торопясь, а я бежала. Но Саша удалялся от меня, не оглядываясь. Я уже выбилась из сил, а Саша уже был далеко.

«Саша!» – крикнула я в отчаянии, и проснулась. Тихо было в комнате и тепло, но меня сотрясала дрожь. Я встала со своей постели и пошла проверить, на месте Саша, или нет.

Саша крепко спал, дышал глубоко и ровно.

Я присела на краешек кровати, всматриваясь в полутьме в Сашино лицо. Какое милое, совсем детское у него лицо, когда спит.

Я была в одних плавочках, мне стало холодно. Я подумала, подумала, и юркнула к Саше под одеяло. Как тут тепло! Сейчас погреюсь, и пойду к себе. Наше с Сашей дыхание перемешалось, он машинально обнял меня рукой. Потом я повернулась к нему спиной, устроившись поудобнее, и…

– Саша! Саша! – кто-то горячо шептал мне в ухо. Я открыла глаза. В комнате уже стало светло.

– Саша, да проснись ты! Мама может зайти, увидит, и больше не разрешит нам оставаться здесь на ночь!

Я никак не могла прийти в себя: где я? Почему меня будит Саша?

Я лежу у него в постели! Я вспомнила, что хотела на минутку прилечь, и заснула!

Я выскользнула из-под одеяла и побежала к себе. Хотела лечь, но передумала и стала одеваться, только сейчас увидев, что Сашка смотрит на меня и улыбается.

–А! – сказала я, подходя к нему, – Подглядывал!

Я стала искать его под одеялом, щекоча ему рёбра. Саша хихикал, пытаясь спрятаться.

– Иди, умывайся! – смеялся он.

– Пошли вместе, я боюсь одна!

– Куда вместе, в туалет? – смеялся Сашка.

– Ладно, вставай, я пойду, – решилась я на вылазку.

Нашла туалет. Что ни говори, городская квартира, это вам не наш дом. Чисто, тепло, не надо бегать по морозу, хотя в этом тоже есть своя прелесть.

Но, опять же, потом зашла в ванную, тут же помылась, тут тебе всякие душистые мыла, ещё и жидкие какие-то… шампунь называются. Здорово!

Я тщательно почистила зубы детской ягодной пастой. Потом попробовала «Жемчугом». Лучше бы наоборот! А зуб шатается!

Вытершись пушистым полотенцем, я вышла из ванны, и попала в плен какому-то огромному мужчине. Мужчина был одет в спортивные трусы и майку, под смуглой кожей перекатывались рельефные мышцы. Моего папу не назовёшь слабаком, но этот! Я испугалась.

– Это что за мальчик? – спросил здоровяк.

– Я не мальчик… – пискнула я.

– А кто ты? – удивился мужчина.

– Я Саша.

– Саша не может быть мальчиком?

– Нет…

В этот момент из своей комнаты вышел Саша, обнял, смеясь, меня сзади, и сказал: