Текст книги "Подлинная история девочки-сорванца. История вторая. (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Интересно, конечно, но непонятно иногда, что они имеют в виду. Друг друга они понимают с полуслова, даже Юрик, а мне надо растолковывать. Глупый Борька даже сердится!

Я обижаюсь и ухожу. Тогда Борька тоже бросает игру и идёт мириться. Жалеет меня.

Надо поскорее сделать все утренние дела! Вдруг Саша придёт пораньше, а я буду не одета!

Мне стало смешно. Так взрослые говорили в кино. Ну, так мы и собрались в кино.

На дворе ещё было темно, светился только снег. Я боялась встретить Борьку, но тот, по всей видимости, спал ещё без задних ног.

Вернувшись домой, тоже не нашла никого. Тогда, неспешно почистив зубы и умывшись, начала разогревать себе завтрак. Наверно, нашумела, потому что вышла мама из своей комнаты.

– Ты что так рано? – поинтересовалась мама.

– Не спиться, – слукавила я, – выспалась, наверно, за всё время.

– Ну да, – кивнула мама, – выспаться можно было. Далеко вы с Сашей сегодня собрались?

– В кино, – ответила я, пожимая плечами, пытаясь унять бьющееся сердечко.

– В наш клуб?

– Нет, в центре. Кинотеатр «Родина». Помнишь?

– Как не помнить, – вздохнула мама. – Ходили туда с папой.

– А я там ни разу не была. Мама, можно мне мороженого?

– Ты бы воздержалась, дочка. Простынешь ещё, и так отстала от школы. Будешь опять валяться. С ангиной.

Я вздохнула. Очень хотелось мороженого. Но перспектива снова улечься на больничную койку меня совсем не привлекала.

– Не вздыхай, Саш, будет тепло, наешься мороженого. Думаешь, мне не хочется? И не только мороженого. Рыбки бы, солёненькой, огурчиков… Хорошо, что ты ещё маленькая.

– Что же в этом хорошего? – удивилась я. В моём понимании быть взрослым так замечательно!

Ни от кого не зависишь, что хочешь, то и делаешь. Зарабатываешь деньги и тратишь их по своему усмотрению, не отчитываясь за каждую копейку…

– Мам, а ты мне денег дашь? – краснея, спросила я.

– Сколько тебе?

– Не знаю. Саша будет стараться за всё заплатить, а вдруг не хватит? Да и неудобно мне всё время лакомиться за счёт Саши.

– Ты думаешь, Саша позволит тебе платить? – засмеялась мама. – Возьми рубль, вдруг пригодиться! Мама протянула мне жёлтую бумажку. Держала её в руке, заготовленную заранее.

Я поблагодарила маму, радостно чмокнула в щёчку и принялась за еду.

Когда там сеанс? Так же, как и здесь, у нас? В десять? Может, одеться? Или предложить Саше чаю?

Да ну его, этот чай! Лучше погуляем подольше.

– Мама, можно мне сегодня подольше погулять?

– Только приходите засветло. Не забудь, завтра тебе в школу, домашние задания вы не готовили.

– Я помню, мама! – Я потихоньку пробралась в свою комнату. Толик с Юркой спали. Поправив одеялко на Юрке, подошла к шкафу и стала переодеваться. Рано? Не знаю, не сиделось мне на месте. Если Саша не придёт в восемь, пойду сама на остановку, там буду ждать.

– С добрым утром, Саша, – сказал, сильно зевнув, Толик, когда я сняла халатик.

– С добрым утром, – ответила я, думая, погладить блузку с юбкой, или так сойдёт. Нет, надо бы погладить, ещё лучше, если погладит мама, вон какая юбка, в складочку.

А Толика я давно уже не стесняюсь. Мы занимались борьбой так же, в трусиках и маечках. То есть боролись мы, надевая кимоно, а разминались так, легко одетыми, разве что поверх плавочек я надевала спортивные трусики. Тем более что теперь он мой брат и спим мы в одной комнате.

Я взяла свой костюмчик и отнесла маме.

– Мам, погладь, пожалуйста…

– Сама не можешь?

– Боюсь испортить.

– Тогда смотри и учись.

Мама быстро погладила тонкую блузку и складчатую юбку и протянула мне:

– Одевайся.

Когда я оделась, мама критически осмотрела меня, поворачивая во все стороны:

– Не идёт тебе к этому наряду твоя стрижка.

– Ну, мама…

– Ладно, Сашенька, не смеюсь я, да и наденешь шапку, не видно будет. До лета отрастут волосы, я думаю.

– А знаешь, мама, я уже начала привыкать. Не надо расчёсываться, косички заплетать.

– Не выдумывай. Ты же девочка. Как же без косичек?

– Там видно будет, – неопределённо сказала я, подходя к зеркалу. Да-а. Видок у меня. К этой причёске лучше ватник с шапкой-ушанкой подойдёт. Я даже расстроилась и надела шапку. Так – то лучше!

И что? Так и ходить? Пока я топталась возле зеркала, в дверь постучали, и вошёл Саша!

– С добрым утром, Саша! – заулыбался он.

– Привет, – буркнул Толик, выбираясь из нашей комнаты в одних трусах и пробираясь к умывальнику.

– Ой, Саша! – обрадовалась я, не обращая внимания на его вытянувшуюся физиономию. – Сейчас я оденусь, и пойдём. Может, чаю?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Саша. – Я тебя во дворе подожду, – и он ушёл.

Я же побежала в свою комнату, вынула сапожки и тут же надела. Вышла, стуча каблучками.

– Саша! Ты куда?! – окликнула меня мама.

– В кино! – удивилась я.

– На дворе не лето! – Я посмотрела на свои ноги. Надо же! Ни чулок, ни рейтуз не надела!

– Саша, не суетись! – Какое там «не суетись»! Вихрем умчалась я к себе, оделась, как следует, и снова выбежала.

– Возьми свитер! Холодно будет!

У меня хороший свитер, финский. Папа купил мне в подарок на Новый Год. Шапка, пальтишко, готова! Ух, как не просто собираться на прогулку зимой!

Саша ждал меня во дворе, разговаривая с Борькой.

– Саня, вы в кино? – вместо приветствия спросил Борька меня. Я кивнула, хватая Сашу за руку.

– Толька у вас? – продолжал Борька.

– У нас. Он только что проснулся, а Юрка ещё спит.

– Я позже зайду. Ты надолго?

– Нет. Часа в три, четыре, приду, – Борька кивнул и отвернулся.

Мы с Сашей, держась за руки, дошли до остановки, дождались автобуса, нисколько не скучая, и поехали, усевшись рядышком, на заднем сиденье, чтобы не уступать никому место. Здесь мы сняли варежки и держались тёплыми руками. Правой рукой Саша притянул меня к себе.

Я даже пожалела, что так быстро приехали. Но нас ещё ждало удивительное приключение в кинотеатре. Я имею в виду фильм.

Саша в буфете купил пирожные и чай. Я совсем забыла про свои деньги, да и не решилась бы обидеть своего Сашу.

Несмотря на волнение, я всё же осмотрела фойе кинотеатра. По – моему здесь было роскошно: над входами в зрительный зал была выполнена лепнина в виде огромного герба СССР, со знамёнами.

Всюду висели тяжёлые бархатные шторы тёмно-бордового цвета, на потолке было нарисовано панно с разными сюжетами из жизни трудового народа, на фоне Кремля. Все двери, похоже, были из дуба, с резьбой и накладными планками.

А шапку мне пришлось снять. В кинотеатре было тепло, даже жарко. Я подумала, и сняла свитер, спросив разрешения у гардеробщицы. Гардеробщица оказалась милой старушкой, не то, что в нашем клубе, которая всё время ворчала, а то и кричала на ребят за оторванные петли. А шарфики и варежки иногда даже отказывалась принимать, не то потеряются. Здесь же гардеробщица сама аккуратно сложила мой свитер и шапку в ячейку в шкафу и выдала мне два номерка. Карманов у меня не было, и я отдала их Саше.

Только доели вкусное пирожное, прозвенел первый звонок.

– Пойдём, Саша? – спросила я.

– Не спеши, Саш, у нас билеты с местами, успеем. Ты как насчёт мороженого? Не простынешь?

– Мама не советует. Да и надоело мне болеть.

– Жаль. Здесь вкусное мороженое.

– Ты возьми, поешь.

– Что ты! Да и не успею, пошли уже.

Мы вошли в зрительный зал со стороны экрана. Я несколько удивилась, увидев, что сиденья располагаются амфитеатром, рядами уходя вверх. Так что до своих мест нам пришлось подниматься по ступенькам. Саша купил билеты на последний ряд. Я сначала думала, что это не очень удачная идея, но, когда уселись на свои места, увидела, что большой экран видно замечательно, а позади нас, кроме стены, ничего и никого не будет.

Осмотрев большой зрительный зал, я увидела немало детей с родителями, много подростков Сашиного возраста. На нашем ряду, в основном, сидели парни с девушками. Мне так казалось, потому что я была ещё маленькая, и ребята вроде моего Саши казались мне взрослыми.

Показали журнал «Новости дня». Ничего не поняла, почти не смотрела, потому что Саша ласкал мою руку, нежно гладил ладошку.

Начался фильм, и я забыла про всё на свете, хохоча над приключениями Шурика и Феди.

А вот когда началось «Наваждение», ребята на нашем ряду начали обниматься. Я видела.

Саша долго не решался, потом притянул меня к себе. Мешал подлокотник сидений, наверно, поэтому Саша несколько неуклюже поцеловал меня. Сердечко у меня забилось сильнее, я сама нашла Сашины губы, такие вкусные…

Фильм мы всё-таки посмотрели. Такой фильм можно было смотреть, даже изредка целуясь.

Мы вышли из кинотеатра несколько обалдевшие, опять держась за руки. Даже говорить не хотелось.

– Саша, – нарушил молчание Саша, – пойдём ко мне домой? Сегодня мама дома. Познакомлю вас, поиграем. Ты во что любишь играть?

– В то же, что и ты, – искренне ответила я.

– Тогда я покажу тебе модельки. Я собираю модельки по чертежам, клею корпуса, шью паруса… или выстругиваю что-нибудь, из дерева.

– Сам делаешь? – удивилась я.

– Конечно, – немного гордясь собой, ответил Саша, – В Ленинграде мы с другом много чего наделали, потом поделили.

– У тебя в Ленинграде остался друг?

– Да, его Пашка зовут. Я потом расскажу тебе, как мы познакомились.

– Мальчик? – уточнила я.

– Конечно, – несколько удивился Саша, – Пашка же!

– Мало ли, – не сдавалась я, – девочек тоже называют и Сашками, и Пашками. Даже Васьками.

– Васьками?! – изумился Саша.

– Ну да, в четвёртом «Б» есть Василиса.

– Ну да! Как я забыл! Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая!

– Так что нечего удивляться моим вопросам.

– Нет, Саша, Пашка мальчик. Мы переписываемся.

Я промолчала, думая о своём.

Пока мы разговаривали, да я размышляла о нелёгкой жизни детей офицеров, подошли к зданию довоенной постройки, однако в хорошем состоянии, покрашенном в весёленький голубенький цвет с белыми вставками. В таких домах обычно жила номенклатура.

– Ты что, Саша, здесь живёшь? – удивилась я, останавливаясь.

– Да, а что такого? Моего папу очень высоко ценят, поэтому дали служебную квартиру здесь. Маму тоже ценят. Говорят, у неё золотые руки. Да скоро ты сама в этом убедишься, пошли.

Честно говоря, я думал, что в холле я увижу дежурного, но, к моему удивлению, вход был свободным, а конура консьержки была закрыта.

Саша провёл меня на третий этаж и открыл дверь своим ключом.

– Проходи! – шепнул он, и я вошла в обширную прихожую.

– Раздевайся, – предложил он, даже не подумав помочь мне снять пальто. Я уже думала, что Саша у меня рыцарь. Начиталась романов. Фантастических.

Тем не менее, подав ему пальто, я сняла свои новые сапожки и прошла следом за Сашей по коридору на кухню.

– Мой руки, вот дверь в ванную, вот в туалет, я сейчас что-нибудь приготовлю. Вижу, мамы нет, сделаю бутерброды и вскипячу чайник.

Конечно, я не удержалась и исследовала здешний санузел. Да, совсем не наша уборная и чулан.

Всё выложено красивой плиткой, чистота, тепло. Из крана вода горячая льётся.

Может, мой папа тоже дослужится до такого?

Нет, подумала я, не надо нам такого, мы лучше будем жить в своём доме, да на одном месте.

Говорят, романтика, новые места, новые знакомые. А мне эти места, и особенно эти друзья нравятся. Не хочется мне расставаться с Толиком, Борькой, со всем своим классом. И тем более с Сашей.

Умывшись, я вышла на кухню. Саша уже соорудил несколько толстых бутербродов с маслом, сыром и докторской колбасой. На газовой плите фыркал чайник.

Саша налил две чашки чая и предложил перекусить. Сахарница с двумя ручками, полная кусочков белоснежного сахара, стояла посреди стола. Там же были две розочки с мёдом и вареньем. Присутствовала и вазочка с печеньем.

Честно говоря, я уже успела здорово проголодаться, и не стала себя долго уговаривать.

Мы даже поговорить не успели, Саша мне ещё чашку чая наливал, больно уж маленькие у них были чашечки.

Когда я допила чай, мы услышали в прихожей шум: кто-то пришёл. Я насторожилась.

– Да не бойся ты, это мама! – шепнул мне Саша, вставая.

Я тоже встала. И замерла. Потому что на кухню, улыбаясь, вошла Елена Владимировна.

– Здравствуй, Сашенька! – сказала она и поцеловала мою измазанную мёдом щёчку, – Какая ты сладкая!

– Здравствуйте, Елена Владимировна! – пролепетала я, краснея, – Простите, но мне уже пора. Мама ждёт, – и я решительно направилась в прихожую. Наверно, я бы тут же и ушла, если бы не шапка. Нет, она не зацепилась за крючок, просто я взяла её в руки и смотрела. Оставить? И сапожки?

Домой что, босиком? Нет, потом занесу, в школу…

– Сашенька, ты что? – удивилась Елена Владимировна, – Неужели обиделась? Но мы же ничего не скрывали от тебя! Ты была так больна, что мы и не подумали представляться, не до того было.

– Да что вы, Елена Владимировна! Мне действительно пора! Надо маме помочь! – Я решительно стала обуваться.

– Саша, – обратилась Елена Владимировна к сыну, – ну что же ты молчишь? Ведь сейчас Сашенька уйдёт! Ты понимаешь? Уйдёт!

Саша ничего не говорил. Я мельком посмотрела на него и замерла. Саша плакал. Это было так невероятно, что я не знала, что делать. Так и стояла с открытым ртом. А Саша молчал, и по его щекам катились крупные градины слёз.

– Ну что же ты стоишь? – Вздохнула Елена Владимировна, обращаясь ко мне. – Проходите в Сашину комнату, и успокаивай своего кавалера, коли довела до слёз.

Да, женщину легко растрогать искренними слезами, поэтому я разулась и повела хозяина в его комнату. Усадила за стол, сама села напротив, и стала с удивлением смотреть, как плачет настоящий мужчина.

– Саша, – тихо спросила я, – ты почему плачешь? Ты что, влюбился? – Саша кивнул, роняя на стол слёзы.

– В кого?! – с неподдельным интересом спросила я.

Саша перестал плакать, с изумлением глянул на меня, и вдруг рассмеялся. Он смеялся так звонко, что я испугалась за него, подвинулась поближе, а Саша обнял меня и уткнулся лицом в мои короткие волосы. Я отодвинула его от себя, посмотрела ему в лицо. Глаза у Саши были мокрыми.

Тогда я взяла и поцеловала эти мокрые солёные глаза. Саша улыбнулся, а я вдруг поняла, что небольшая неловкость, которая ещё оставалась между нами, куда-то делась, и что я обрела, наконец, настоящего друга. Не такого, о ком пишут в книжках, а настоящего.

Мы обнялись и сидели, пока Саша не успокоился окончательно.

– Давай поклянёмся, что никогда не расстанемся? – предложил Саша шёпотом, – Мне было сейчас так страшно, не поверишь.

– Поверю, Саша, давай поклянёмся. А если всё же расстанемся, сделаем всё, чтобы снова встретиться. Не забудем друг друга!

– Да, – согласился Саша, – Клянусь!

– Я тоже клянусь, Саша, я тебя никогда не забуду. Ты мой самый лучший друг. Я только сейчас это поняла.

– А я уже давно. Наверно, когда только тебя увидел, Сашенька.

Постучавшись, вошла Елена Владимировна.

– Саша, пойдём, я тебя посмотрю. Как у тебя голова, не беспокоит?

– Есть ещё немного, – я покорно прошла с мамой Саши в её спальню, где стоял стол со стульями.

На столе лежали медицинские приборы и какие-то документы. Спальня была не маленькая и Елена Владимировна, по-видимому, совмещала её с кабинетом.

– Садись сюда, – указала мне на стул Сашина мама. Я осторожно присела на краешек стула.

– Садись ровнее, мне тебя надо осмотреть! – строже сказала Елена Владимировна. Я послушалась.

– Смотри на молоточек, – мне поднесли к глазам чёрный молоточек и приблизили к носу, поводили влево, вправо, вверх и вниз.

Я выдержала это испытание. Потом постучали по коленке. Нога немного дёрнулась.

Потом Елена Владимировна внимательно осмотрела мой затылок.

– Надо будет ещё раз сделать рентген, – задумчиво сказала она. – Весной сделаем, сейчас ещё рано, нельзя часто облучать детей, особенно головной мозг. Я тебе сейчас выпишу рецепт, купите с Сашей в аптеке лекарство. Денег я дам.

– Спасибо, – пролепетала я, – у меня есть деньги…

– Это дорогое лекарство, твоих денег вряд ли хватит.

– У мамы спрошу.

– Саша, перестань. Я ведь знаю, сколько человек в вашей семье. Тем более, мама беременная, ей хорошо питаться надо. А у нас один сын. Папа постоянно на службе. Ты не представляешь, как он будет тебе рад! Они с Сашей так хотели девочку! Да не получилось у нас. Так что не упрямься, разреши сделать для тебя что-то полезное. Учти, папа будет считать тебя своей дочкой!

– Но у меня уже есть папа, – растерялась я. Елена Владимировна весело рассмеялась:

– Сашенька, поверь, бывает так, что и два папы, и две мамы появляются у человека!

Я поняла и жутко покраснела.

– Не смущайся, Сашенька, шучу я, а вот папа шутить не будет. Ты такая хорошенькая, что отвертеться от папиной любви тебе не удастся!

Если бы я была ближе знакома с Сашиной мамой, я, может быть, возмутилась бы, а так мне только оставалось краснеть от смущения. Что они смеются надо мной? Нашли красавицу! Чучело чучелом.

Особенно с такой стрижкой. Почти ёжик.

Пока я краснела, мама Саши смерила мне давление, сказав, что маловато. Выписала ещё витаминок.

– Выполняй мои предписания, Сашенька. Тяжёлое не поднимай, резких движений не делай. Пойми, ты нам всем нужна живая и здоровая. Потерпи немного.

– Немного, это сколько? – решилась я на вопрос.

– Пока до весны. Придёшь ещё в гости, посмотрим.

– И что теперь? Ни на санках, ни в снежки? Дома помогать можно?

– Посуду мыть, что-нибудь сготовить, братишку в садик отвести. Только не бери его на руки.

– У меня, когда наклоняюсь, голова кружится и тошнит.

– Будешь принимать лекарства, что я тебе выписала, скоро пройдёт.

– На лыжах можно? У нас физкультура скоро.

– Я сейчас тебе выпишу освобождение от физкультуры. На лыжах можно ходить, старайся не бегать.

Вот и всё. Иди к Саше, он, наверно, уже заждался.

Саша, и правда, не находил себе места.

– Что мама сказала? – набросился он на меня.

– Сказала, что беситься нельзя.

– Жалко! Мне так хочется тебя потискать!

– Будешь тискать моих подруг.

– Шутишь?!

– Отчего же? Ты же будешь ко мне приходить на горку? Будешь с девочками кататься, мне ведь нельзя. Снежную крепость брать. А я буду смотреть.

– Саша, тогда будем модельками заниматься? Вместе собирать, клеить?

– Я не пробовала. Всё равно сейчас от домашних дел отстранили… Как же теперь с водой быть? Мне нельзя, маме нельзя. Один Толик? Так ему и дома надо воду носить.

– Саш, я помогу.

– Вот если бы папа опять приехал! Саша, мне, наверно, уже пора. Мы ещё уроки не делали.

– Я провожу тебя, помогу с уроками, посмотрим, что надо сделать по дому.

– Спасибо! – от души поблагодарила я и спросила, как у него тренировками.

– Тренировки не отменишь, – загрустил Саша.

Мы собрались и пошли в аптеку. Хорошо, вспомнили! Саша вспомнил, потому что ему мама денег на лекарства дала.

Пришли в аптеку, я подаю рецепт. Аптекарша смотрела, смотрела, перерыла все шкафчики, потом заглянула в холодильник.

– Таблеток нет, – заявила она, – есть внутримышечно. Будете брать?

– Внутримышечно, это куда? – решилась спросить я.

– Кому лекарство? – спросила меня аптекарша.

– Мне…

– Значит, в попу. В ягодичку, – поправилась она.

– А где делать?

– В поликлинику будешь ходить, там сделают.

Мне стало грустно. Столько времени потеряю!

– Мама умеет, – напомнил о себе Саша.

– Да, каждый день ездить к вам…

– Ну и я умею… – я с изумлением посмотрела на него. Саша сразу не понял:

– Я, правда, умею! Меня мама учила!

– Саша, – сказала я, – Я тебе верю, но… – до Саши дошло, он покраснел, но упрямо сказал:

– Это же уколы, Саша, что такого?

– Так, молодые люди, здесь не цирк. Будете брать?

– А шприц? – сунулся Саша.

– Шприц в «Медтехнике», по рецепту врача.

– У мамы есть шприц, – сказал Саша, доставая деньги.

Ого! Лекарство стоило, вместе с витаминками, около семи рублей! Кроме того, надо было его разводить, пришлось купить воду для инъекций. А вот спирт нам не продали. Не положено детям продавать спирт. Так я со своей травмой разорю всех!

Но это было ещё не всё. Саша завёл меня в магазин «Колбасы», который находился неподалёку.

В магазине стояла небольшая очередь. Саша узнал, кто крайний, и подтащил меня к прилавку с образцами колбас.

– Какую возьмём? – поинтересовался он у меня.

– Ты что, Саша? – возмутилась я.

– Не спорь, а выбирай. Я люблю колбасу. Угощать меня, чем будешь?

– Саша… – мне стало стыдно за то, что у меня всего рубль. Утром я казалась себе богатой. На рубль можно было много чего купить. Например, молочных ирисок, упакованных, как плитка шоколада, и не менее вкусных. А тут Саша купил мне такое дорогое лекарство, да ещё хочет угостить меня колбаской. Мне стало неуютно в этом магазине.

– Не выбрала? Тогда куплю «краковскую».

– Не надо «краковскую», – обрела я дар речи, – лучше по два сорок. Мы всегда такую берём.

На витрине ещё лежала «чайная», по рубль восемьдесят и «докторская», по три рубля. На полукопчёную и другие виды даже не смотрела, для меня это было дорого.

– Почему по два сорок? – удивился Саша, – «Краковская» вкуснее, или, вот, «кубанская».

– Саша, я, правда, не люблю колбасу с салом. Пока выковыряешь кусочки…

Саша оторопело посмотрел на меня:

– Ты выковыриваешь сало из колбасы? – я кивнула.

– Тогда понятно. Возьмём «докторской», она тоже ничего.

Тут подошла наша очередь, и Саша заказал кило колбасы.

– Ой, Саша, у меня не хватает…

– Ну вот! – сказала я, доставая свой рубль, – а ты всё «краковскую», «краковскую»!

Саша мило улыбнулся мне и отдал мой рубль продавщице. Сдачу ссыпал мне в карман пальто:

– Ещё белого хлеба возьмём!

В булочной только и оставался, что белый хлеб да батоны. Полубелый разобрали. Саша достал пластиковый пакет из кармана и положил туда покупки. На пакете были нарисованы дома с острыми крышами.

– Что это? – спросила я у Саши, показывая на рисунок.

– А, это мы ездили в Ригу.

– Там такие дома?

– Ну да. Красивый город.

– А какой город тебе больше нравиться?

– Тот, где ты живёшь.

– Ладно тебе, – смутилась я, – Я серьёзно спрашиваю.

– А я серьёзно отвечаю. Мне здесь нравится. Пошли?

– Пошли! – мы взялись за руки и отправились на остановку.

Дома я показала маме лекарства и сказала, куда их надо колоть. Мама сказала, что у неё есть шприц и иголки. Приходилось маме ставить уколы и мне, и Юрке, и даже папе.

Прочитав инструкцию, мама спросила:

– Когда начнём?

– Сегодня, чего тянуть? – со вздохом сказала я. Тогда мама нашла шприц с иголками, аккуратно опустила их в маленькую кастрюльку и поставила кипятиться. Шприц неприятно звякнул, напомнив мне больницу. Меня даже передёрнуло.

– Что, Сашенька, боишься? – прошептал Саша, – Давай, я тебе поставлю. Я Пашке ставил, и он говорил, что у меня получается лучше всех.

– Мама сделает, – пресекла я Сашины попытки изобразить из себя доктора. – Когда некому будет, попрошу тебя.

Пока мы готовили шприц, прибежали ребята, весёлые и голодные.

Толкаясь и брызгаясь, они, все трое, умылись, и расселись сразу за столом. Саша достал из своего пакета колбасу и хлеб и выложил на стол.

– Ура! – закричали ребята.

– А кто будет есть суп? – спросила мама.

– У-у-у, – ответили пацаны.

– Тогда что? Вечерний чай?

– Да!

Когда мама нарезала колбасу и хлеб, от нашего угощения ничего не осталось. Да, семья у нас разрасталась! Весело и возбуждённо ребята рассказали нам, как они провели день, играя с соседскими ребятами и девчатами. Играли сегодня в «царя горы», достроили снежную крепость, и в следующее воскресенье собирались побороться за неё. Я немного завидовала своим братьям.

Борька уже начал входить в наше братство. Если бы не Борька, маме было бы очень нелегко. Борька с Толиком взяли на себя самые тяжёлые работы по дому. Пока мы с Сашей гуляли, они наносили воды, нарубили дров, принесли угля. Потом уже отправились играть, потому что остальные мальчишки и девчонки тоже до обеда были заняты.

Мне даже стало немножко стыдно за своё безделье. Но, глянув на Сашу, что сидел рядом со мной, я улыбнулась, и мне стало радостно. Думаю, не каждый день нам удастся так вот погулять. Беззаботно.

Ребята, поделившись своими приключениями, пристали к нам с Сашей, чтобы мы тоже рассказали, как провели день.

– Кино посмотрели, к Саше домой зашли, с его мамой познакомились, вот и всё, – ответила я.

– С мамой познакомились? – удивилась мама, – Она же тебя лечила!

– Когда лечила, я не догадывалась, что она мама Саши, не до знакомств было, – объяснила я. – Сегодня уже хорошо познакомились. Она меня осмотрела, дала мне освобождение от физкультуры, кроме лыж. Сказала, до весны беречься, не бегать, ни на санках кататься, ни в снежки играть нельзя.

– Что ж, Сашенька, потерпи, – сказала мама, – Успеешь ещё набегаться. Пойдём уколы ставить, а вы – обратилась она к мальчикам, – уроки идите учить. Саша поможет.

Мама завела меня в свою комнату и уложила на свою кровать, заставив раздеться.

Приспустив мне трусики, спросила:

– Куда же тут ставить уколы? Всё синее.

Мама помяла мне мышцы, сильно больно не было.

– Уплотнений нет, сделаю тебе йодную сеточку потом. Лежи.

Мама занялась приготовлением инъекции, а я лежала и вспоминала, как мне ставили уколы в больнице. Каждый день по три укола. Конечно, посинеешь!

Дождалась. Мама помазала мне холодной ваткой ягодичку и воткнула иголку. Неожиданно больно.

Потом неприятное наполнение лекарством. Вот и всё. Ещё нанесли йодную сеточку, но это уже приятно.

– Всё, вставай. Подожди, принесу тебе халатик, а то у тебя в комнате полно пацанов. Потом с ними будешь делать уроки.

Саша помогал мне, хотя без него я бы справилась с заданием гораздо быстрее. Он касался своей щекой моей щеки, и я не могла сосредоточиться. Саша тихонько хихикал над моей бестолковостью, наверняка понимая её причину, и тут же отвлекал меня от уроков.

Мальчишки сидели с умными лицами, а Юрик на моей кровати изучал большую книжку, которую принёс ему в прошлый раз Саша. Я совсем забыла об этом рассказать.

Сделав все уроки, и немного отдохнув, стали собираться по домам. С большой неохотой.

Сегодня Толик ушёл домой, Сашу проводили, Борька тоже пошёл к себе, и мы опять остались одни.

Стало вдруг пусто в доме.

– Саша, кушать будешь? – спросила мама.

– Не хочу я, мам, наелась за сегодня. Мама, когда папа приедет? Говорил, что скоро будет ходить, как на работу, а его всё нет и нет.

– Скоро, Сашенька, скоро. Они подводят итоги учений, сворачивают лагерь, переезжают на зимние квартиры. Так что, жди, уже скоро будет наш папа дома каждый вечер!

Я улыбнулась, а мысли снова вернулись к Саше. Представила, как он вернулся домой, в пустую квартиру. Мама, наверно, ушла в госпиталь. Теперь, когда я всё узнала, вспомнила, что Елена Владимировна почти всё время была на рабочем месте. Днём и ночью она могла заглянуть ко мне в палату, смерить температуру, давление. Навряд ли она это делала ради меня, так она вообще относилась к своей работе. А Саша сейчас один, грустно ему. Сидит, и думает обо мне…

В школе и дома

…Звенит будильник. С трудом открываю глаза. Сегодня в школу. Неужели всё это было со мной: лечение, ничегонеделанье? Такое ощущение, будто всё приснилось, и вот, будильник разбудил.

Интересно, сколько времени? Я протянула руку, достала будильник и пригляделась.

Половина седьмого! Надо вставать. Когда не надо было, вставала легко, даже без будильника, а сейчас хочу валяться! Так уютно под одеялом. Потянувшись, обнаружила возле себя мирно спящего братика. Ничто его не будит! Вот сон!

Осторожно поднявшись, натянула майку, что лежала на табурете, и вышла на кухню. Здесь ещё темно, но из-под маминой двери уже виднеется полоска света.

Напившись из ковшика вкусной воды, я оделась и вышла на двор.

Там я встретила Борьку.

– Привет, Саня! Сегодня ты ведёшь Юрку в садик?

– Да, каникулы кончились.

– Я с тобой.

– Хорошо, Бориска.

Мама сварила овсяную кашу и старалась нас ею накормить, уверяя, что это самый лучший завтрак.

Мы уныло глотали скользкую кашу, не возражая маме. Конечно, мы бы с удовольствием покушали жареной картошки, но мама теперь, забеременев в третий раз, начала читать научно-популярные статьи о сбалансированной пище. И ладно бы сама всё это ела, так она начала приобщать к вкусной и здоровой пище и нас!

На завтрак у нас теперь обязательно овсянка, причём не обязательно на молоке. Сахара добавляла совсем немножко.

Героически расправившись с кашей, мы сказали маме «спасибо», и принялись за чай.

К чаю, мама количество карамелек значительно ограничила. Зубы испортим.

– Это Саша испортит, у меня новые вырастут! – канючил Юрик. Но мама была непреклонна:

– Какие молочные, такие будут и постоянные. Берегите зубы!

А у меня зубки уже почти выросли. Теперь мне можно улыбаться, не пугая окружающих.

Наевшись, пошли одеваться. Я в свою комнату, мама, взяв одежду братика, начала одевать его у себя.

Форму мне мама выгладила, я, честно говоря, вчера совсем про неё забыла. Галстук тоже сиял, повязав его, я, по привычке, взяла свои коричневые ленты, чтобы вплести их в косички.

Но заплетать–то было нечего! Я даже головой покачала: вот что значит форма!

Шапку я надела, а обулась в валенки. Утром было холодно, да и жалко сапожки. В них я лучше к Саше в гости буду ходить.

– Ну, пошли, горе луковое? – спросила я Юрика.

– Я не горе луковое, – заявил мне брат, – я уже большой, сам одеваюсь и раздеваюсь. Могу даже в садик сам ходить, только мама не разрешает.

– Ну да, сам! Потеряешься ещё! – братик сердито засопел и пошёл на улицу.

Борька уже ждал нас, с радостной улыбкой на лице.

– Сань, давай, портфель понесу! – я с удовольствием отдала ему тяжёлый портфель.

– Сань, а ты сегодня с нами будешь играть, или с Сашкой? – я пожала плечами:

– Если Саша придёт, то он будет с вами играть, а я буду смотреть.

– Нельзя ещё? Тогда мы дома с тобой поиграем. Можно?

– Можно, Бориска, ты настоящий друг!

Бориска даже покраснел от моей похвалы. Хотя, может быть, это от мороза его щёки раскраснелись.

В садике меня встретили радостно:

– Наконец-то Сашенька выздоровела! Теперь Юрик будет веселее, а то ходил, совсем убитый, даже есть не хотел.

– Да, Елизавета Петровна, теперь я буду Юрика водить в садик, маме тяжеловато всё одной делать.

– Умница, Сашенька!

Юрик тем временем сам разделся, надел шортики и попрощался со мной.

Вместе с Борькой мы пустились в дальнейший путь до школы.

Ребята в школе встретили меня радостно, окружили девочки, расспрашивая, как мои дела, мальчишки тоже не остались в стороне, хотя Толик и снабжал их свежей информацией.

Толик, кстати, сиял, как медный самовар.

– Мне папа разрешил пожить у вас, – сообщил он радостную весть, – буду помогать по дому, пока ты болеешь.

– До весны? – испугалась я.

– Ты до весны собралась болеть? – удивился Толик.

– Так мне доктор прописал.

– Тогда до весны! – решительно заявил Толик, – Брат я тебе, или не брат?!

Прозвенел звонок, и вошла Раиса Ивановна. Все быстро разбежались по своим местам.

Разрешив всем сесть, Раиса Ивановна обратилась ко мне: