Текст книги "Юность, опаленная войной"

Автор книги: Александр Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Среди казненных была единственная женщина – Евгения Саранча, секретарь Изваринского поссовета, участница Изваринского партизанского отряда. С момента начала войны Женя в семье – третья жертва фашизма.

Погибли в этот день С. К. Бесчастный – секретарь парторганизации шахты, П. М. Миронов – народный следователь, И. В. Шевцов – заведующий погрузкой шахты «Урало-Кавказ», И. Е. Шевырев – председатель колхоза им. Ленина, П. С. Матюшин – председатель Первомайского поселкового Совета, В. П. Петров – председатель райпотребсоюза и многие другие.

Весть о зверской казни советских активистов молниеносно распространилась в городе, поселках, хуторах. Лютый гнев охватил сердца людей. И вчерашние школьники наравне со взрослыми становятся в ряды партизан. Разных по своему характеру ребят объединила огромная безграничная любовь к своей Родине, жгучая ненависть к немецко-фашистским захватчикам. Девизом их борьбы стало: кровь за кровь, смерть за смерть.

Молодежные подпольные группы возглавили: Олег Кошевой, Ваня Земнухов, Сергей Тюленин, Василий Левашов, Анатолий Попов.

В поселке Краснодон во главе такой группы стали бывший ученик 9-го класса 22-й средней школы комсомолец Николай Сумской и учительница комсомолка Тоня Елисеенко. В состав группы вошли Нина Старцева, Лида Андросова, Надя Петрачкова, Женя Кийкова, Нина Кезикова, Тоня Дьяченко, Надя Петля, братья Александр и Михаил Шищенко, Владимир Жданов, Георгий Щербаков.

Чуть позднее в группу поселка Краснодон вошли и комсомольцы железнодорожной станции Семейкино – Василий Ткачев, Николай Миронов и Павел Палагута.

…Недалеко от поселка, у хутора Ореховка, оккупанты не успели обмолотить скирды колхозного хлеба. Юные патриоты решили уничтожить их. В одну из темных ночей скирды запылали яркими кострами.

…В начале ноября по направлению к станции Должанка проследовал гурт скота в 500 голов, отобранного у местного населения. Молодые патриоты неожиданно налетели и перебили всю охрану, а скот разогнали по близлежащим селам и хуторам.

* * *

Как-то с матерью перекапывая картофельное поле, Нина обнаружила проложенный оккупантами телефонный кабель, тянувшийся от поселка Краснодон на восток. Сразу же она вспомнила дом на Пятовщине со штабными машинами и постоянно маячившего там часового.

«Наверно, кабель тянется со штаба», – решила Нина.

О своем открытии она сообщила Сумскому.

– Его необходимо перерезать – чем быстрее, тем лучше, – горячо произнес Николай.

– Поручи это мне! – взволнованно попросила Нина.

– Это слишком опасно.

– Но ведь каждому приходится рисковать.

– Чтобы четко выполнить это задание, Нина, в первую очередь необходимо достать хорошие ножницы.

– Будут ножницы! – воскликнула Нина. – Я вспомнила, что при подрезании кустов, сучьев яблонь у нас, на Пятовщине, все жители постоянно берут огромные ножницы у отца Жени Кийковой.

– Это хорошо, что именно сейчас ты вспомнила Женю. Я думаю, что вот она и поможет тебе в этом трудном задании. На нее ты можешь смело положиться. Женя – смелая, умная девушка.

– Хорошо, Коля, я поговорю с ней.

– Желаю тебе успеха, Нина. Если будет нужна тебе наша помощь, сообщи через Лиду Андросову. Мы обязательно поможем, – при расставании пообещал Сумской.

На предложение перерезать кабель штабной связи Женя Кийкова сразу же согласилась.

Теперь оставалось решить: когда осуществить это боевое задание? Нина высказала свои соображения:

– Я так думаю: чтобы отвести подозрение от наших жителей, кабель следует перехватить подальше от поселка, в степи. Пускай оккупанты думают, что это дело рук партизан.

– Да ты, Нина, настоящий стратег! Я согласна. Чтобы не навлечь ненужных бед, конечно, кабель следует перерезать подальше от наших домов.

– Хорошо, Женя, мы с тобой решили только один вопрос. Теперь второй вопрос: когда? Я думаю, что тянуть не следует.

– Что касается меня, то я согласна хоть в эту же ночь.

– Не торопись… Надо в дневное время уточнить расположение гитлеровских и полицейских постов и как выйти на картофельное поле в ночное время. Без этого нельзя: ночью можем напороться на оккупантов.

Хорошо все взвесив, девушки решили операцию с кабелем осуществить через сутки.

На следующее утро погода совсем испортилась. Над поселком тянулись тяжелые дождевые облака и дул холодный ветер. К вечеру пошел нудный дождь. Было уже совсем поздно, когда девушки встретились. У Жени за плечами висела брезентовая сумка с ножницами. А еще через час они уже были далеко от поселка, уверенно шагали по разбухшей земле. Направляющей была Нина, ей этот путь был хорошо знаком: этой дорогой вместе с матерью они не раз ходили на поле, чтобы на зиму запастись картофелем.

Отлично ориентируясь в темноте, девушки через час ходьбы вышли на картофельное поле, где накануне был обнаружен кабель. Напрягая зрение, слух, Нина стала палочкой проворно шарить по земле.

– Женя, есть! – нагнувшись и нащупав эластичный шнур, радостно сообщила Нина.

Не теряя ни минуты времени. Женя Кийкова сбросила с плеч брезентовую сумку и достала оттуда ножницы. И вот послышался характерный щелчок: провод был перерезан.

– Теперь пусть посвищут! – отбрасывая в сторону концы перерезанного кабеля, проговорила Нина. – Восстанавливать прерванную связь фрицы ночью не станут. Они, как черт ладана, бояться партизан и темноты. Вот увидишь – сюда они заявятся только днем.

Чтобы сбить свои следы, девушки еще около километра прошли дальше в поле и, только сделав немалый крюк, направились в обратный путь.

На следующий день, наблюдая за домом со штабными машинами и часовым, Нина отметила заметное оживление оккупантов. Что же касается часового, так тот злобно рычал на всех прохожих, кто неосторожно хоть на немного приближался к дому. Связь же они действительно восстановили, но только с наступлением дневного времени. С целью охраны кабеля фашисты вынуждены были организовать круглосуточное патрулирование. Нина с удовлетворением думала о том, что оккупанты в поселке Краснодон уже не чувствовали себя, как дома, живут в страхе.

* * *

Руководитель Краснодонского партийного подполья Ф. П. Лютиков внимательно следил за развитием боевых действий молодежи. В конце сентября 1942 года он приходит к выводу о необходимости объединения боевых сил молодежи в единую организацию. По заданию Филиппа Петровича молодой коммунист Евгений Машков в последние дни сентября 1942 года проводит первое собрание руководителей подпольных молодежных групп города Краснодона, близлежащих поселков, на котором было принято решение об объединении их в одну подпольную комсомольскую организацию. По предложению Сергея Тюленина ее назвали «Молодая гвардия». Для руководства подпольной комсомольской организацией был избран штаб, в который входили Ульяна Громова, Иван Земнухов, Олег Кошевой, Василий Левашов, Виктор Третьякевич, Иван Туркенич, Сергей Тюленин, Любовь Шевцова. Секретарем комсомольской организации избирается Олег Кошевой. В середине декабря 1942 года штаб принимает решение о создании партизанского отряда «Молот». Командиром отряда был назначен имевший боевой опыт Иван Туркенич, комиссаром – Олег Кошевой.

* * *

В одну из ненастных октябрьских ночей 1942 года по улице Артема в доме Коли Сумского при плотно зашторенных окнах собрались все молодогвардейцы поселка Краснодон. В ночной тишине взволнованно звучали слова клятвы юных подпольщиков:

– «Я, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь:

– беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем;

– хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии»;

– я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее, ни минуты не колеблясь.

Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты, а меня самого покарает суровая рука моих товарищей.

Кровь за кровь! Смерть за смерть!»

В ту ночь эту священную клятву произнесла и славная дочь белорусского народа Нина Старцева.

Усталой и взволнованной под утро возвратилась она домой. Неслышно поднялась по ступенькам крыльца. Не зажигая огня, чтобы не разбудить мать, прошла в комнату. Мигом разделась и легла в постель. Но долго еще не могла заснуть. Мыслями Нина все еще была среди товарищей, повторяла слова клятвы. Она поняла, что сегодня она стала в строй активных борцов за свободу Родины, за победу над врагом. Потом вспомнила отца-фронтовика, газетный очерк о Тане, Белоруссию, родную деревню Березна на Витебщине, проживающих там дедушку с бабушкой, родного дядю Никиту Андреевича Галакова, двоюродных сестренок, учителей, подруг.

«Как-то они там… Живы ли, здоровы?» – подумала Нина.

Ей не суждено было узнать ни о героической борьбе земляков с оккупантами, ни о трагедии, постигшей ее родных, дорогих и близких людей, милых ее сердцу деревень – Березна, Вышедки, Дуброво.

С первых же дней фашистского нашествия по призыву Коммунистической партии на территории Белоруссии развернулась партизанская война. Ее размах и накал нарастал с каждым днем, вплоть до полного освобождения республики. Это было воистину массовое и всенародное движение.

В республике в оккупированных районах была создана широкая сеть подпольных партийных и комсомольских организаций.

Действия партизан и подпольщиков держали оккупантов в постоянном страхе и напряжении. По всем оккупированным районам республики в воздух взлетали склады оружия, боеприпасов и горючего, разрушались мосты, пускались под откос эшелоны с живой силой и техникой противника.

На защиту нашего Отечества только по одному Городокскому району Витебской области в ряды Красной Армии ушло более 7 тысяч человек, а в ряды партизанских отрядов – более 5 тысяч человек.

К весне 1942 года на территории Городокского района активно действовало несколько партизанских отрядов, и к маю-сентябрю этого же года из них были сформированы две партизанские бригады: 2-я Белорусская партизанская бригада им. П. К. Пономаренко под командованием Дьячкова М. И. и партизанская бригада им. Кутузова под командованием Воронова С. Т.

Благодаря активным боевым действиям партизан на территории Городокского района работало 8 сельских Советов, на территории которых люди жили и работали по законам Советской власти.

Партизанская борьба в Городокском районе проходила в тяжелых условиях, особенно в 1943 году, когда на ее территории разместились тыловые подразделения многих фашистских соединений и частей.

Несмотря на жестокий оккупационный режим партизаны через связных-подпольщиков были постоянно осведомлены о состоянии дел и планах вражеских гарнизонов.

Почти каждый день партизаны 2-й Белорусской бригады им. П. К. Пономаренко, бригады имени Кутузова успешно проводили боевые операции.

Большинство бойцов партизанской бригады имени П. К. Пономаренко были комсомольцы – сверстники Нины Старцевой. Отважно в отрядах бригады сражались: секретарь комсомольской организации отряда Людмила Гришанова, 15-летний комсомолец Федор Москалев, подрывник-пулеметчик Николай Лосев, снайпер Виталий Иванов, Алексей Шагов, Николай Гришанов и многие другие.

За период оккупации было уничтожено и угнано в немецкое рабство свыше 60 процентов населения района, сожжены и уничтожены все школы, больницы, учебные заведения, предприятия.

Кровавый след оккупанты оставили и на дорогах, родных Нине местах. Уже не существовало больше деревень Вышедки, Дуброво. Все их дома, в том числе и Вышедская школа, были полностью сожжены гитлеровцами. На месте дома Старцевых в деревне Дуброво уцелел лишь один молоденький дубок, посаженный Ниной еще весной 1937 года.

Деревня Березна… Здесь почти каждая семья была связана с партизанами. Они постоянно снабжали партизан продовольствием, одеждой, а в случае необходимости – предоставляли надежный ночлег.

В январе месяце 1942 года оккупанты в Березну снарядили обоз за хлебом, картофелем, мясом. У деревенского кладбища их встретили партизаны. Произошел бой. Гитлеровцы понесли большие потери. Свою злобу на партизан они выместили на жителях деревни. Две прилегающие к лесу деревенские улицы были сожжены дотла вместе с людьми.

Осенью 1942 года из районного центра Городок в Березну нагрянули каратели. Растянувшись длинной цепочкой, они пытались окружить деревню. Увидев оккупантов, жители бросились в прилегающие леса. Но уйти от них удалось не многим. В деревне погибли полностью еще 15 семей, в том числе и долгожитель деревни любимец детворы девяностопятилетний дед Борошенок. Каратели беспомощного старика бросили в колодец. А жителей, укрывшихся от преследования в сенном сарае у деревни Ложане, гитлеровцы сожгли заживо.

Оккупантами была расстреляна любимая Нинина учительница Евгения Захаровна Николащенко. Погибли ее школьные подруги, товарищи: Валя Сорокина, Нина Терка, Нина Соболевская, Леня Гагака.

Была полностью уничтожена и Березнанская семилетняя школа. Погибли от рук гитлеровских карателей Нинины бабушка и дедушка – Анна Игналевна и Нестер Макеевич Старцевы. Из 120 домов деревни уцелело всего лишь семнадцать.

Не стало в живых и ее родного дяди Н. А. Галакова – колхозного счетовода, партизанского связного. Возвращаясь из Богдановского леса, у деревни Локтево Никита Андреевич наскочил на выставленную засаду и был убит оккупантами.

Всех оставшихся в живых жителей деревни Березна оккупанты бросили в концентрационный лагерь.

Нинин двоюродный брат Н. Галаков – партизан 2-й партизанской бригады им. П. К. Пономаренко – во время болезни был схвачен оккупантами в лесу, в партизанской землянке. После страшных пыток Николай был брошен в концентрационный лагерь смерти.

Не было уже в живых и Павла Игнатенко, которому Нина оказывала помощь по арифметике и географии в период совместной учебы в Березнанской школе. В январе 1942 года без ведома родителей он ушел из дома и по оккупированной территории направился на восток. Павлик сумел перейти линию фронта и в составе одной из частей Красной Армии воевал против немецко-фашистских захватчиков. К сожалению, дожить до Победы ему не довелось. Выполняя боевое задание в составе войсковой разведки, он в 1943 году героически погиб.

Во время проведения очередной блокады против партизан гитлеровскими карателями были расстреляны его родители. Чудом остались в живых лишь две сестры Павлика. Потом старшая из них сражалась в партизанском отряде.

Погиб в блокадном Ленинграде преподаватель по математике Василий Гаврилович Камисник. В 1943 году умер от сыпного тифа Потап Лаврентьевич Лавренов.

* * *

– Сегодня мама пришла с базара и рассказывала, что в поселке поговаривают о взятии гитлеровцами Сталинграда, – сообщила Нина в клубе Николаю Сумскому.

– И ты поверила?

– Такую нелепость могут выдумать только гитлеровские подонки, предатели. Сталинграда им не взять никогда! – горячо и убежденно ответила Нина.

После просмотра в поселковом клубе какого-то пустого немецкого фильма Николай Сумской провожал Лиду Андросову домой. С ними по пути было и Нине Старцевой.

По дороге снова зашел разговор о нелепых слухах, усиленно распространяемых оккупационными властями среди местного населения.

– Вот бы достать радиоприемник! – мечтательно проговорила Нина. – Тогда мы смогли бы регулярно информировать жителей поселка о положении на фронтах. Слушай, Коля, – полушепотом обратилась Нина, – а если радиоприемник собрать самим? Ведь многие же мальчишки занимались в школьном радиокружке.

Мысль Нины была дельной. По совету Коли Сумского собрать радиоприемник вызвались братья Александр и Михаил Шищенко и Володя Жданов. Сухие элементы для питания удалось раздобыть у связиста-пенсионера шахты № 1—5. Прошло немного времени и на чердаке в доме Сумского по улице Артема раздались волнующие позывные Москвы. Радости молодогвардейцев не было конца. Все бросились обниматься, поздравлять друг друга. Действительно, это была большая удача, победа всей поселковой группы подпольной организации «Молодая гвардия». С этого дня они получили возможность сообщать жителям поселка о событиях на фронтах. Сводку Совинформбюро принимали сразу несколько молодогвардейцев – Н. Сумской, Н. Старцева, Л. Андросова, А. Шищенко. Потом сводку зачитывали вслух и сразу же общими усилиями дополняли текст пропущенными словами. Для окончательного редактирования сводку передавали учительнице школы № 25 Тоне Елисеенко, жившей с матерью недалеко от дома Сумского.

Время было уже позднее. Пришла пора расходиться по домам.

– Нина и Лида, вам на завтра задание, – обратился к девушкам Николай Сумской, – до обеда успеть размножить не менее десяти экземпляров сводки. Будьте осторожны. Помните, что по домам, как голодные псы, рыщут полицаи. Теперь – всем. Если все обойдется благополучно, завтра ночью расклеиваем сводку: я с Володей Ждановым – в районе «толчка» у магазина; Нина Старцева с Лидой Андросовой – на переходе между Центральной улицей и Пятовщиной; братья Шищенко – на своей улице. Все. Теперь, друзья, по домам.

Из дома Сумского подпольщики выходили только по сигналу сестры Николая, постоянно дежурившей во время их встречи в кустах палисадника. До своих квартир, домов добирались огородами через проходы, проделанные в заборах, известные только тем, кто здесь постоянно жил.

Назавтра проверенный Тоней Елисеенко текст сводки Нина и Лида от руки переписали по несколько экземпляров, часть из которых еще засветло успели передать Сумскому.

Октябрьские дни коротки. После шестнадцати все начинает погружаться в вечерние сумерки. Было уже почти темно, когда Нина зашла к Лиде. Для вида поговорили о пустяках, а потом обе вышли на улицу. На Клубной – темнота, ни одного огонька, ни единой живой души.

– Ну и молодость наша проходит – хуже не придумаешь! Ни погулять, ни посмеяться, ни повеселиться! – грустно проговорила Лида. – Живи, да оглядывайся, как бы тебя не сцапали в гестапо и не расстреляли.

– Ничего, Лидусь, потерпи малость. Еще будут у нас с тобой и радость и праздник! А сейчас, сама видишь, не до веселости. Нам бы Гитлера одолеть и побыстрее вышвырнуть всю эту гадость с нашей земли.

– Да я так, взгрустнулось малость. И родители мои что-то расклеились: у мамы – давление, у папы – головные боли и бессонница. Даже настой трав не помогает.

– У меня – не легче. До боли в сердце жаль маму. Буквально на моих глазах поседела и состарилась. Знаю, что каждую ночь не спит и ждет, пока я не возвращусь и не лягу спать. Удивительно, Лида, что она меня никогда не расспрашивает, где я бываю и чем занимаюсь по ночам. Когда ухожу из дома, только и слышу одни и те же слова: «Будь осторожна, дочка». Видимо, она обо всем догадывается. От папы вот уже несколько месяцев ничего не знаем. Понимаешь, ничего! Как-то он там, на фронте? Жив ли? – в свою очередь поделилась своими мыслями и переживаниями Нина. – Но как жить иначе в нашем-то положении? Не сидеть же, как куры на насесте, и не ждать, пока нам голову скрутят! Нет, впереди – только борьба! Другого пути у нас, комсомольцев, нет и не может быть! – убежденно и горячо заключила свои размышления Нина.

Постояв еще немного под навесом крыльца Лидиного дома, подруги, придерживаясь темной стороны забора, направились сначала вдоль Клубной улицы, а потом свернули на хорошо знакомую им тропу. Вдруг в одном из дворов Центральной улицы отчаянно залаяла чудом уцелевшая собака. Девушки замерли в придорожных зарослях белой акации. Нет, ничего не слышно. Все спокойно.

– Пора! – прервала тягостное ожидание Нина и первая метнулась к дороге. Ловко смазав клейстером шероховатую поверхность телеграфного столба, она тихо проговорила: – Клей здесь.

И Лида на указанное место ловко приложила белый исписанный лист.

Ни секунды не задерживаясь у столба, подруги, миновав глубокий придорожный кювет, как призраки, быстро растворились в осенней темноте.

– Теперь к забору, в начале нашей улицы! – с трудом переводя дыхание после быстрой ходьбы, проговорила Нина. Спустившись от дороги в заболоченную лощину, подруги напрямик устремились к намеченному участку Клубной улицы.

На следующий день в поселке, как и следовало ожидать, только и говорили о вывешенных сводках Совинформбюро, положении на фронтах да о действиях неуловимой подпольной организации «Молодая гвардия». Что же касается начальника поселковой полиции, так тот не скрывал негодования:

– Подумать только! При наличии охраны на дверь участка осмелиться приклеить сводку?! А? Да какую! От Советского информбюро! – Потом, немного опомнившись, с руганью обрушился на своих подручных-полицаев: – Раззявы! А вы все куда смотрели? А? Если это еще раз повторится, расстреляю! Задушу! Повешу!

Но молодогвардейцы были неустрашимы. Всего подпольщиками организации «Молодая гвардия» в период оккупации было расклеено свыше пяти тысяч листовок и сводок Совинформбюро. Из них жители города, поселков и хуторов с радостью узнали об окружении 6-й немецкой армии под Сталинградом. Вот что они прочитали в распространенной очередной листовке:

«Ноябрь 1942 года. По всему Советскому Союзу проходят многочисленные митинги в честь славных побед РККА над немецко-фашистскими поработителями. Наши части в боях под Сталинградом прорвали укрепленные линии противника и, уничтожив несколько дивизий фашистских оккупантов, отбросили врага на несколько десятков километров от города. На этом участке фронта наши части успешно продвигаются вперед, уничтожая на своем пути технику и живую силу противника. В последнее время идут бои в районе Валуек. На Кавказе бои идут у городов Алагир и Моздок. На Кавказском фронте отбито много населенных пунктов, в том числе город Орджоникидзе.

В ночь на 20 ноября английские самолеты бомбардировали города Германии: Мюнхен, Гамбург и промышленные районы Рурской области. Советские самолеты в ту же ночь бомбардировали Варшаву и Берлин. Нанесли материальный ущерб.

В Африку прибыла 7-миллионная американская армия, которая совместно с английской армией взяла в клещи все германские войска под командованием генерала Роммеля. Армия Роммеля терпит поражение за поражением.

Трудящиеся временно оккупированных районов СССР! Недалек тот час, когда воины РККА, выполняя великую освободительную миссию, освободят и нас. Чтобы приблизить час освобождения, вы должны саботировать приказы немецкого командования и всячески помогать партизанам.

Не поддавайтесь гитлеровской агитации!

Да здравствует Советский Союз.

Смерть немецким оккупантам и их прихвостням!

«Молодая гвардия».

* * *

Однажды в сумерках у дома Старцевых остановилась гитлеровская автомашина. В дверь грубо постучали.

– Откройте, мама, это немцы. В обиду не дадим, – спокойно проговорила Нина. Рядом с нею была Тоня Дьяченко, оставшаяся ночевать.

В дом ввалился офицер и с порога начал кричать:

– Матка, кальт! Шпик, яйка, шнель!

– Никс шпик, яйка! – ответила Анна Андреевна.

– О, русс девушка! – удивленно воскликнул офицер. Потирая руки, он поспешно открыл саквояж и извлек оттуда бутылку шнапса, тонко нарезанные ломтики хлеба, банку консервов.

– Битте, – пригласил он девушек к столу. – Прошу!

Ни Тоня, ни Нина даже не подумали садиться за стол.

Тогда гитлеровец принялся с жадностью пожирать все, что было, один. При этом он пищу не жевал, а поспешно глотал. С мороза быстро захмелев, он в обмундировании и сапогах плюхнулся на кровать и захрапел. Вот тогда девушки и решили прожорливому офицеру в дорогу напечь украинских пампушек и в начинку отдельных из них подложить тертого стекла. Пока офицер спал, быстро замесили тесто, натолкли стекла, в чулане разожгли каганец… Поутру, когда офицер садился в машину, Нина предложила ему в дорогу «гостинец».

Как только автомашина выехала со двора, подруги побежали к Лиде Андросовой и Наде Петрачковой. Им-то они и рассказали эту рискованную историю с украинскими пампушками.

* * *

Прошло более трех месяцев оккупации. Жители города, прилегающих поселков были подавлены и встревожены. Казалось, еще день и гитлеровцы запретят людям даже дышать. Надо было поднять боевой дух краснодонцев, временно попавших под гитлеровскую оккупацию.

Приближался день 7 ноября 1942 года. Штаб «Молодой гвардии» решил в честь 25-й годовщины Великого Октября в городе и поселках вывесить красные флаги.

В поселке Краснодон молодогвардейцам предстояло водрузить флаг на дымогарной трубе шахты № 5 – самой высокой в поселке. Подпольщики знали, что сделать это будет нелегко, так как шахтная котельная находилась под постоянным наблюдением оккупантов.

* * *

В канун праздника Анне Андреевне Старцевой нездоровилось. Нина заботливо уложила ее в постель. С домашней уборкой решила управиться одна. Ей к этому было не привыкать: с детства Нина хорошо знала все домашние дела. Ведь в Белоруссии, как правило, целыми днями родителей не было дома: отец, будучи председателем колхоза, буквально сутками был занят своими делами, а мать с раннего утра и до вечера работала то в поле, то на скотном дворе. Так что Нина уже умела приготовить обед, убрать квартиру, вымыть полы. Все это делать ее никто не заставлял. Просто ей хотелось и даже нравилось наводить в доме чистоту и порядок, помогать во всем родителям.

Нина всегда была опрятно одета. С удовольствием носила косы. А каких только лент она не вплетала в них… Красные, белые, голубые, зеленые, синие… И все они по-своему были красивы. Чаще всего ленты Нине привозил отец из Краснодона или Ворошиловграда, доставляя этим дочери огромную радость.

Вот и сегодня, встав с постели, Нина причесывалась у небольшого осколка зеркала – другого в доме со дня оккупации не было. Всматриваясь в свое отражение, она невольно произнесла вслух:

– Как же всех нас изменила война… – действительно, на ее молодом девичьем лице уже давно не было улыбки, а в ее больших, выразительных карих глазах светилась только тревога и грусть.

– Что ждет нас впереди? Только и надежда на Красную Армию.

Умылась, приготовила нехитрый завтрак. Накормила мать, покушала сама. Убрала посуду. Перед тем как мыть полы, окинула взглядом квартиру и ужаснулась: окна без занавесок, голые стены, полы грязные и давно не мытые… Даже не верится, что это их квартира. Потом, подоткнув юбку и засучив рукава, энергично включилась в уборку. Вымыла полы, окна, крыльцо. Когда у палисадника отжимала половые тряпки, к ней подошла Лида Андросова.

– Чистоту наводишь! – начала разговор, оглядывая вымытое крыльцо. – Я сама только что закончила уборку. Ведь наш светлый праздник даже в этих нечеловеческих условиях хочется встретить хотя бы в чистоте.

– Как с флагом? – оглянувшись вокруг, шепнула ей Нина.

– Все в порядке, осталось только отгладить.

– Молодец Лидусик, – похвалила Нина, поцеловав подругу. – Сегодня – это самое главное. Как же рады будут наши ребята!

Подруги вошли в дом. Сели за стол. Вспомнили счастливые довоенные праздники, школьные утренники, молодежные вечера в поселковом клубе имени Луначарского. Грустно вздохнули и условились встретиться в полночь. Пожелав Анне Андреевне быстрого выздоровления, Лида поспешила к себе домой.

…Стрелка часов подходила к полуночи, но никто из членов поселковой группы «Молодой гвардии» и не думал спать. Каждый в эту ночь четко знал свое боевое задание.

Когда Нина, накинув пальто, на цыпочках направилась к двери, мать с тревогой напутствовала:

– Будь осторожна, дочка!

– Не беспокойтесь, мама, я скоро вернусь, – проговорила Нина.

На улице стояла непроглядная тьма и лил дождь.

У калитки дома Андросовых, как и было условлено, ее встретила обрадованная Лида:

– Наконец-то, а то одной в темноте страшно.

– Флаг с тобой?

– Конечно.

– Тогда не будем терять времени. Нас наверняка уже ждут, – еле слышно произнесла Нина.

Девушки пересекли Клубную улицу, тропинкой спустились к ручью, перебрались на противоположную сторону и направились к Центральной улице. Чтобы не нарваться на фашистский патруль – ведь у них ни аусвайса, ни ночных пропусков, – миновали Центральную улицу со стороны школьного сада и вышли к поселковому клубу. Девушек уже ожидали Николай Сумской, братья Шищенки, Тоня Елисеенко и Володя Жданов.

Сверток с флагом подруги передали Николаю Сумскому. Осторожно, темными переулками, огородами вся группа вышла в район котельни шахты № 5, рядом с которой возвышалась высоченная труба.

Нина Старцева, Лида Андросова, Володя Жданов, Михаил Шищенко остались в дозоре, а Николай Сумской, Александр Шищенко, Тоня Елисеенко проскользнули в пустующую котельню и по дымогарному каналу быстро достигли основания трубы. Теперь им предстояло по внутренним скобам, на ощупь, достигнуть вершины трубы. Сначала думали подняться по наружным скобам, но этот план был сразу же отвергнут. На фоне неба труба со всех сторон хорошо просматривалась, и смельчаков могли сразу же заметить. Оставив Тоню Елисеенко внизу, Николай Сумской и Саша Шищенко по внутренним скобам устремились вверх по трубе. Без предварительной тренировки подниматься в темноте было очень трудно. Временами они останавливались, чтобы передохнуть, и снова продолжали трудный и рискованный подъем. Им казалось, что этому мучительному марафону никогда не будет конца. Но вот наконец-то самая высокая точка поселка Краснодона была покорена. Оба были мокрые от пота и жадно вдыхали холодный воздух. Вокруг – одна тьма и мертвая тишина, шахтерского поселка как будто не существовало. Обхватив руками громоотводный шпиль, Николай Сумской с помощью Саши Шищенко стал поспешно укреплять флаг. Ветер, вырвав кумачовое полотнище из рук подпольщиков, с шелестом распахнул его над притихшим Краснодоном.

– Смотри, Сашок! – радостно воскликнул Николай.

– О, как это здорово! – проговорил Шищенко. – Молодцы девчата, сшили флаг на славу!

Когда флаг был надежно укреплен, Сумской подал команду:

– А теперь скорее вниз!

Тоня Елисеенко, находясь у основания трубы, волновалась за ребят, чутко прислушивалась к каждому звуку, шороху, готовая в любую минуту не только предупредить ребят, но и принять бой. Когда наконец-то сверху услышала приближающийся шорох, обрадовалась.

– Наш Октябрь уже шагает по земле! – радостно сообщил Саша Шищенко, спускаясь первым на бетонированную площадку дымогарной трубы. Следом за ним благополучно спустился и Николай Сумской. Не задерживаясь, все трое пустились в обратный путь. Когда они выбрались из котельни, к ним присоединились все остальные участники этой рискованной и опасной операции: Нина Старцева, Лида Андросова, Миша Шищенко, Володя Жданов. С чувством исполненного долга подпольщики под покровом ночи разошлись по домам.