Текст книги "Сундук с проклятием. Чаша из склепа (сборник)"

Автор книги: Александр Белогоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Проходя мимо дома своей вчерашней собеседницы, девочка не могла отделаться от ощущения, что за ней внимательно наблюдают. Это было неприятно, но присматриваться, а тем более останавливаться, она не стала. Уж больно не хотелось связываться с сумасшедшими, а в том, что у старушки, что называется, не все дома, она не сомневалась.

Пашкина мама встретила Алину на пороге. По лицу женщины было видно, что она сильно встревожена.

– Паше что-то ночью совсем худо было, – сообщила она, поздоровавшись. – Думала уже «Скорую» вызывать. Он упросил подождать, но в понедельник-то точно к врачу пойдем!

– А что с ним было? – Алина разволновалась не меньше ее.

– Задыхаться стал. Такой кашель бил, что и не продохнуть…

– Мама, не все так плохо! – раздался из дома слабый голос.

Судя по тому, что Пашка не вышел ее встречать, Алина поняла, что чувствовал он себя действительно очень скверно. Женщина засуетилась, приглашая девочку зайти в дом.

– Привет! – делано бодро произнесла Алина, разувшись и пройдя в комнату.

– Привет! – раздался едва слышный голос из-под одеял. Пашка лежал на животе, а на спине у него что-то топорщилось. – Ты извини, что не встаю. Мама мне банки поставила.

У девочки отлегло от сердца. Значит, Пашка лежал не потому, что не мог подняться. Она слышала о том, что больным раньше частенько ставили банки на спину, но сама никогда не видела этой процедуры, и ей стало даже интересно.

– Это не больно? – поинтересовалась она.

– Нет, не больно, а так… – Пашка задумался, подбирая нужное слово. – Тянет, вот… Я-то их не хотел ставить, но мама…

– Ничего, все на пользу! – отозвалась женщина, хлопоча на кухне. – Меня сколько раз так лечили? И всегда помогало.

– Круги потом долго на спине остаются… – недовольно заметил Пашка. – Мне теперь, почитай, все лето пятнистым ходить. Как этот… ягуар!

– И ничего страшного! – снова отозвалась мама. – И так походишь. Чай, не девица!

– Так даже интересней! – поддержала ее Алина, которой, когда она представила Пашку в образе тропического хищника, вдруг стало очень смешно, и она с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. – Некоторые вот тату делают для украшения, а у тебя пятна будут.

– Так они же больные на всю голову! – возмутился мальчик. – Что ж ты меня с ними равняешь!

– Вот уж не думала, что ты так о внешности заботишься! – улыбнулась девочка, не став спорить с больным, отметив только лишний раз про себя, как своеобразно Пашка воспринимает некоторые вещи, считающиеся абсолютно нормальными, а то и модными среди столичных жителей.

– Почему забочусь?.. Это я так… Смешно просто… Вот… – смутился мальчик.

– Это он недавно, как ты из города приехала, – опять подала голос его мать. – А то, бывало, и причесаться-то не хочет!

– Так что с тобой ночью-то было? – Алина поспешила сменить тему, смущавшую и ее саму, и больного.

– Сам не пойму! – Пашка, кажется, тоже был рад перевести разговор в другое русло.

– А все-таки?

– Проснулся под утро, – начал мальчик и, словно от этих неприятных воспоминаний, слегка закашлялся, отчего одеяло заходило причудливыми волнами, словно растягиваемая и сжимаемая гармошка. – Кашляю, кашляю, а остановиться не могу, и не продыхнуть, вот…

– А потом что?

– А потом вроде как что-то в груди кольнуло, холодное, как будто иголкой проткнуло…

– Ну а потом?

– А потом все.

– Все прошло?

– Ну да! Почти прошло. Так, кашляю помаленьку. – В подтверждение своих слов Пашка раскашлялся, но вполне умеренно.

– Пора банки снимать, – решила мама.

Несмотря на уверения в том, что она ничуть не помешает, Алина, чтобы не смущать мальчика, быстро распрощалась и отправилась домой. К тому же из кухни раздавался сильный и аппетитный запах, а напрашиваться на обед девочка не хотела.

По пути домой она думала о Пашкиной болезни, и из головы у нее не шли слова «будто иголкой проткнуло». Они настолько совпадали с ее сном и по времени, и по смыслу, что волей-неволей наводили на размышления.

– Загубить парнишку решила! Со свету сжить! Ух, ведьма! Акулина! – услышала Алина старческий голос, в котором смешались ненависть, угроза и страх. Это снова была ее вчерашняя собеседница, бабулька из церкви. Она стояла за забором, стараясь держаться от девочки на приличном расстоянии, и указывала на нее дрожащим пальцем.

Алина не стала отвечать, только пожала плечами и пошла дальше. Но старушка не унималась.

– Ты зачем парнишку губишь, окаянная! – послышалось ей вслед.

– Думайте, что говорите! – резко ответила девочка.

– А ты мне не указывай! Ты мне рот-то не затыкай! – сдержанная реакция Алины бабульку только раззадорила, придав храбрости. – Я не погляжу, что ты ведьма!

Не зная, как реагировать и что на это ответить, девочка машинально потянулась к ключу-крестику, который теребила, когда нервничала. Старушка изменилась в лице.

– Ах, окаянная! И меня сглазить хочешь! – забормотала она, быстро заковыляв к дому.

Это было уже чересчур!

– Да, я Акулина, ведьма! И прошу всех это усвоить и бояться! А не то со свету сживу! – выкрикнула девочка, давая волю эмоциям и надеясь хотя бы так избавиться от назойливой обвинительницы.

Мгновение спустя Алина пожалела о сказанном. Оглянувшись по сторонам, она увидела, что ее «признание» и «угрозу» слышали еще несколько человек. Насколько девочка понимала сельский уклад жизни, слухов теперь не оберешься, а ее репутация, по крайней мере среди пожилых селян, испорчена безнадежно. «Ну и пусть! Ну и наплевать!» – решила рассердившаяся и на саму себя Алина и быстро направилась к дому, убеждая себя, что ей нет никакой разницы, что подумают о ней эти люди.

Придя домой, она долго не находила себе места, переживая случившееся гораздо острее, чем сама ожидала. Сначала, сгоряча, она вообще решила, что больше не поедет в деревню, и собиралась так и заявить об этом родителям. Если проявить твердость, то ничего они не сделают, оставят дома. Насильно ее сюда никто не повезет. Потом она сменила свое мнение, решив просто не обращать внимания на местных жителей. Ну, за исключением Пашки с матерью. Вспомнив о них, Алина запоздало подумала, что нужно бы взять у Пашки телефон или адрес электронной почты. Хотя бы для того, чтобы справиться о самочувствии. Правда, то, что мальчик пользуется мобильником и Интернетом, казалось ей довольно сомнительным. К тому же с сотовой связью здесь вообще были большие проблемы.

Успокоилась Алина только за вышивкой. Надо сказать, что пока она гневалась, у нее разболелся палец, и она вообще сомневалась, сможет ли заняться рукоделием. Но стоило девочке взять в руки иголку, боль прошла. Алина только мельком отметила эту странность: другие заботы занимали ее куда сильнее.

Глава 10
Одна дома

За рукоделием и поздним обедом прошел остаток дня. Пора было выезжать в город. Сборы на сей раз проходили долго и бестолково. И родители, и Алина забывали то одну, то другую вещь, так что к моменту отъезда уже начало темнеть. До Москвы семейство могло добраться только глубокой ночью. Этот факт никому не добавлял оптимизма, и мама с папой вяло переругивались, перекладывая вину за опоздание друг на друга. Досталось и дочери – из-за того, что она поздно встала. Можно подумать, если бы это случилось раньше, все собрались бы быстрее!

Наконец все вещи были уложены, семейство уселось в машину, и папа повернул ключ зажигания. На автомобиль, однако, это действие не произвело должного впечатления. Он, конечно, немного поворчал для порядка, но трогаться с места отнюдь не спешил, словно, по примеру хозяев, вносил свою лепту в задержку. Попробовав завести машину несколько раз, все с тем же плачевным результатом, папа, выругав своего железного коня, поднял капот и принялся что-то проверять, ворча себе под нос и проклиная тех, кто изготовил это транспортное средство. Мама была склонна винить в задержке не автомобиль, а его водителя, о чем не преминула ему сообщить. Это накалило обстановку, и Алина, чтобы не участвовать в семейном скандале, хотела уже вернуться в дом. Однако папа стал утверждать, что машина вот-вот заведется и поедет, и девочка осталась на месте.

Через полчаса вспотевший и испачкавшийся отец признал свое поражение. Теперь он был уверен, что здесь непременно требуется помощь профессионального автомеханика. Но найти его где-то поблизости, особенно вечером воскресного дня, казалось делом совершенно невероятным.

Тем временем совсем стемнело. Надо было что-то предпринимать. О том, чтобы добираться пешком в темноте до железнодорожной платформы, находившейся в нескольких километрах отсюда, не могло быть и речи. Мама, пока папа делал последние попытки починить автомобиль, уже и сам уверенный в их бесперспективности, на всякий случай дошла до автобусной станции, но, посмотрев расписание, убедилась, что следующий автобус до райцентра пойдет только завтра утром. Семье ничего не оставалось, как заночевать в деревне.

В самой такой ночевке не было ничего особенного, однако прогуливать работу или опаздывать на нее никто не хотел. Получалось, что машину надо было оставлять здесь, а в город всем ехать первой электричкой. Конечно, некоторые люди ездят так ежедневно, и ничего, не жалуются. Но настроение у всех оказалось испорченным. Папа к тому же очень не хотел оставлять машину без присмотра, хотя никаких оснований подозревать местных жителей в злоумышлениях против нее, в общем-то, не было.

В преддверии раннего подъема следовало пораньше лечь спать, однако, как это часто случается, Алине, как нарочно, не спалось. Она долго ворочалась в постели, а крутившиеся в мозгу мысли никак не давали уснуть. Это были скорее даже не какие-то цельные идеи и воспоминания, а обрывки, лоскутки: утомленный мозг выхватывал то один, то другой образ, не задерживая подолгу внимания ни на одном из них.

Утром неприятности продолжились. По какой-то неизвестной причине не прозвонил будильник, поэтому проснулись все поздно, когда уже ушла не только первая, но и несколько следующих электричек. Так что до работы родители могли добраться разве что к обеду, а спешить в школу было уже и вовсе бессмысленно.

Поднявшись с постели, Алина испытала какую-то непонятную слабость. У нее внезапно закружилась голова, так что пришлось даже ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. Справившись с приступом головокружения, девочка сделала несколько шагов и почувствовала такую усталость, будто прошагала несколько километров. Не понимая, что с ней, Алина тяжело опустилась на стул за обеденным столом. Есть не хотелось ни капельки, зато во рту была такая сухость, что, казалось, можно было выпить бочку воды и попросить добавки.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила мама.

– Кажется, я заболела, – честно призналась девочка.

– Только этого не хватало! Нашла время! – раздраженно бросил папа. Он, конечно, сочувствовал дочери, но эта череда неприятных случайностей уже вывела его из себя.

– Похоже, придется тебе с Алиной здесь остаться, – вздохнула мама. – Может, ты как раз машину починишь.

– Почему это мне?

– Потому что мне после обеда надо быть обязательно на работе. Если я сегодня не сделаю этот отчет…

– У меня переговоры в четыре! – перебил ее отец. – У нас контракт сорвется!

Несколько минут родители препирались, кому из них важнее сегодня оказаться на работе. Наконец Алине, у которой от шума вдобавок ко всем прочим неприятным симптомам начала болеть голова, это надоело.

– Ну все, хватит! – воскликнула она и даже хотела хлопнуть ладонью по столу, но сдержалась. Родители такое поведение явно не одобрили бы, даже со скидкой на болезнь. – Вы так опять все электрички прозеваете! Что я, маленькая? Ничего, одна здесь побуду! А вечером кто-нибудь меня заберет.

Папа с облегчением ухватился за эту идею. Он пообещал появиться вечером либо с автомехаником, либо, на худой конец, на такси. Маме такой выход также пришелся по душе, однако она сильно беспокоилась за дочь и, прежде чем уйти, дала ей кучу наставлений и несколько лекарств из автомобильной аптечки, которые, по ее мнению, могли оказаться полезными. Она так суетилась вокруг Алины, что, когда родители наконец быстрым шагом направились на станцию, чтобы успеть на очередную электричку, к которой уже рисковали опоздать, девочка восприняла это с облегчением.

Остаться одной в доме, законным образом прогуляв уроки, было совсем не так плохо. Но это если ты здорова. А если больна и не можешь толком ничего сделать? Да и делать-то, по большому счету, нечего, только вышивать. К тому же старый дом вдруг стал казаться Алине неуютным даже днем. Она прислушивалась к шорохам так же, как делала это в первые ночи, а воображение, играя с ней злую шутку, заставляло думать невесть что. Сейчас девочка жалела, что в доме нет телевизора или хотя бы радио. С ними отвлечься и успокоиться было бы куда легче. Такая связь с цивилизацией враз бы разогнала страхи. Алина попробовала сама что-нибудь напеть, но голос в пустом доме звучал настолько слабо и жалобно, что она тут же оставила это занятие. Хоть бы Пашка в гости зашел!

Вспомнив о нем, девочка почувствовала легкое беспокойство. Как он там? Отправился ли наконец к врачу? Хорошо бы проведать его, но, оценив свои силы, Алина решила, что такое путешествие при ее нынешней непонятной слабости покажется чересчур далеким. Вот разве что в саду посидеть? Все веселее и спокойнее.

Не без труда облачившись в куртку и сапоги, которые показались тяжелыми, словно средневековые рыцарские доспехи, Алина медленно побрела к двери, невольно сравнивая себя со старушкой. И вдруг, проходя мимо окна, уловила в саду какое-то движение. Здравый смысл подсказывал, что это просто какая-то птица или перебравшаяся через невысокий забор кошка, но девочка почему-то моментально спряталась за занавеску и стала наблюдать.

Сначала совершенно ничего не происходило, и Алина уже мысленно обозвала себя истеричкой. Однако что-то удерживало ее на месте, и она продолжала наблюдать. И не зря.

Несколько секунд спустя девочка услышала шаги, потом увидела неясную тень и наконец сгорбленную фигуру. Алина даже зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть, настолько зловещим показался ей незваный посетитель. Если бы не хруст ветвей под ногами, его можно было бы принять за призрака, особенно в таком болезненом состоянии. Но, убедившись в реальности бродящего по саду человека, девочка одновременно поняла, что и опасность ей грозит вполне реальная, а не выдуманная. Кто знает, с кем придется столкнуться и чем эта встреча в таком глухом месте может закончиться!

Алина нащупала в кармане мобильник, еще не зная, кому будет звонить, родителям или сразу в полицию, но тут же с досадой вспомнила, что сотовой связи здесь нет. На всякий случай попробовав вызвать папин номер и убедившись, что из этого ничего не выйдет, девочка посетовала про себя, что отец купил дом в такой глуши, и поняла, что придется справляться самой.

Некоторое время Алина из-за ветвей никак не могла разглядеть непрошеного гостя. Несмотря на то что листья еще не успели распуститься, ветки и отбрасываемые ими тени образовывали такую частую сетку, будто собирались уловить в нее кого-то очень мелкого. От напряжения у девочки стали слезиться глаза, но она не прикрывала их ни на секунду, чтобы не потерять пришельца из виду. Поднимать же руку она боялась, чтобы не выдать себя движением. Ведь наверняка тот, кто проник в сад, уверен, что в доме никого нет. Кто знает, как он поведет себя, увидев, что ошибся. Конечно, скорее всего, это воришка, который просто испугается и убежит. Но Алина почему-то думала, что это совсем не так и у бродящего по саду другие цели.

Наконец человек вышел на открытое пространство, где его можно было разглядеть. И девочка чуть не рассмеялась от облегчения. По саду брел древний старичок, которого она вроде бы несколько раз видела в деревне. И чего он, интересно, здесь забыл? И как попал в сад? Неужели через забор перелез? Или дырку нашел? Но смех застрял у нее в горле, и она снова напряглась, всмотревшись в его лицо. Оно было настолько суровым и напряженным, как будто этот человек затеял что-то трудное и крайне для него важное и ни за что не отступит от своей затеи. Алине вдруг подумалось, что он сумасшедший. В нормальном состоянии, учитывая возраст посетителя, особо бояться его не стоило, но сейчас, когда она едва передвигает ноги… Девочка сочла за лучшее пока не обнаруживать себя, а еще немного понаблюдать.

Старик как будто что-то искал. Он крутил головой и изо всех сил вытягивал шею, словно стремился что-то разглядеть. Когда его взгляд остановился на окне, Алина замерла – у него были глаза фанатика, способного на что угодно. То ли старик неважно видел, то ли бликовало оконное стекло, но только девочку он не заметил и пошел по саду дальше.

Когда он завернул за угол, Алина облегченно вздохнула. Теперь можно было расслабиться, пошевелиться. Она на секунду задумалась, не стоит ли вылезти в окно, но потом решила, что с таким самочувствием далеко (или, по крайней мере, быстро) ей не уйти. К тому же запертый дом казался вполне надежным укрытием. Не станет же этот дед лезть в окно! А если бы и попробовал, то вряд ли бы у него получилось.

Едва Алина собралась отойти от окна, как заметила в саду новое движение. Она снова заняла свою наблюдательную позицию и подумала, что хорошо сделала, не поддавшись порыву бежать через окно. На сей раз по саду ковыляла старушка – та самая, которая испугалась ее крестика. Лицо ее также не предвещало ничего хорошего. А где-то вдали кусты опять зашевелились, и за ними угадался какой-то силуэт. Девочке стало казаться, что сюда явилась вся деревня, по крайней мере ее пожилая часть. Вот только что им всем здесь надо? Тоже, нашли клуб по интересам!

Любопытство, а может и беспокойство, помогло превозмочь слабость. Осторожно, по стенке, Алина стала продвигаться к другому окну, находившемуся на боковой стене. При этом девочке казалось, что она постоянно ощущает на себе чей-то пристальный взгляд. Ей чудилось, что вышитые портреты глядят на нее из своих рамок как живые, причем лица на них вдруг обрели такую же необычайную суровость и напряжение, как у людей в саду.

До поры до времени все происходило в безмолвии. Но вдруг из-за окна, к которому и пробиралась Алина, послышалось какое-то шипение. Девочка заторопилась и, добравшись до цели и осторожно выглянув наружу, обнаружила, что несколько человек столпились вокруг их машины и явно наносят ей какие-то повреждения. Такое можно было ожидать от мальчишек или какого-нибудь завистливого местного забулдыги, но никак не от пенсионеров. Алина сначала страшно возмутилась таким вандализмом, но затем испуг вытеснил все остальные чувства. Девочка подумала, что эти явно неадекватные люди могут добраться и до дома, а потом, если она не спрячется или не убежит, и до нее.

Эта мысль придала ей сил и энергии. Тем более что один старичок, решивший, как видно, что технике нанесен достаточный ущерб, повернулся к окну, за которым находилась Алина, и неспешно направился к дому. На этот раз девочка струхнула по-настоящему. Она опустилась на пол и ползком стала пробираться к двери. Ползти с непривычки оказалось еще труднее, чем идти, но такой способ передвижения показался ей более безопасным. Эх, если бы здесь работал телефон!

Пока же нужно было продержаться до приезда родителей или хотя бы до прихода какого-нибудь нормального человека. Вот если бы Пашка… Но ему, судя по вчерашнему, было еще хуже, чем ей. Хороши бы они были – двое больных, едва передвигающих ноги! Сейчас нужно было срочно определиться: то ли прятаться в доме, то ли, наоборот, бежать отсюда. Конечно, первое, учитывая Алинино состояние, казалось более простым и разумным. Но где здесь спрятаться, если эти сумасшедшие надумают ломать дверь или бить стекла и ломиться в окна? Мебели тут слишком мало. Не под кровать же, в самом деле, лезть, как маленький ребенок? Да и кровати здесь такие, что не очень-то под них и пролезешь!

А что, если на чердак? Такая мысль казалась куда более разумной! Во-первых, этим старичкам непросто будет туда добраться по крутой лестнице. Больной, правда, тоже, но Алина, прикинув свои возможности, решила, что справится. Во-вторых, там темно, а можно надеяться, что ни у кого из престарелых погромщиков фонарика с собой не окажется. В-третьих, если будет совсем худо, можно спрятаться и за сундук или даже в сам сундук. Это, конечно, не самое приятное место, но размер позволяет, а ключ у нее всегда с собой.

Приняв решение, девочка поднялась и с трудом, отдыхая на каждой ступеньке, поднялась наверх. Она настороженно прислушивалась, что собираются делать люди, проникшие в сад, но ее дыхание было настолько тяжелым, а сердце так сильно колотилось, что расслышать что-либо, кроме них, было почти невозможно. Только взобравшись наверх и отдышавшись, Алина наконец смогла нормально слышать и наблюдать.

Хотя что можно увидеть с полутемного чердака с единственным подслеповатым окошком? А любой шорох внизу только давал простор для испуганной фантазии. Но здесь, по крайней мере, казалось относительно безопасно. Девочка пробралась к маленькому окошку, наскоро его протерла и попыталась рассмотреть, что же происходит внизу. Открыть его, к сожалению, не получилось, а от искушения разбить стекло Алина удержалась: это могло привлечь внимание. И почему она не уговорила папу заняться благоустройством чердака! Хотя он, конечно, едва ли согласился бы на это, когда и в основной части дома дел было невпроворот.

Непрошеные гости не спешили покидать сад. Они (всего их оказалось человек семь) собрались в кружок и что-то оживленно обсуждали. К сожалению, разобрать, о чем они говорят, не получалось. Насколько можно было понять, их предводителем была испугавшаяся крестика старушка. Как Алина теперь жалела, что выкрикнула те слова про ведьму! Могла бы ведь и просто промолчать, никто за язык не тянул.

На чердаке девочка чувствовала себя как в осажденной крепости. Она ощущала себя часовым на башне, зорко следящим за действиями неприятеля и каждую секунду готовым к отражению атаки. Правда, в отличие от средневекового воина, призвать на помощь других защитников замка она не могла.

Разговор внизу между тем становился все оживленнее и, казалось, перерастал в жаркий спор. Теперь, напрягая слух, можно было уже кое-что разобрать. И это «кое-что» Алине очень не понравилось. Она не была на сто процентов уверена, но ей казалось, что внизу то и дело проскакивают слова «ведьма» и «огонь». Аналогия со Средневековьем стала еще более явной и пугающей. Девочка, конечно, не верила, что ее хотят сжечь на костре как ведьму. Но вот другие неприятности, пусть и не такие жуткие, представлялись ей весьма вероятными.

Осаждавшие между тем перешли к действиям. Одни стали собирать ветки и подтаскивать их под стену дома. Другие – обламывать растущие в саду кусты. Создавалось полное впечатление, что дом действительно собираются поджечь. Правда, на улице было достаточно сыро, а веток так мало, что, даже будучи сухими, они едва ли бы смогли обеспечить приличный костер, но Алине было довольно и этого. Девочка запаниковала.

Старички и старушки действовали очень медленно, и у нее было полно времени, чтобы принять решение, что делать дальше. Но испуганной Алине представлялось, что дом вот-вот заполыхает, причем весь разом, как в кино. А значит, нужно срочно что-то предпринять. Бежать! Уж как-нибудь она сумеет проскользнуть мимо поглощенных своим занятием поджигателей.

Девочка двинулась к лестнице, но тут же подумала, что неплохо бы запастись хоть каким-нибудь оружием. Она огляделась, но все вещи на чердаке были или чересчур тяжелыми и громоздкими, или совсем маленькими и нестрашными. Брать их казалось довольно глупым, и Алина почему-то вспомнила об иголке, которая должна была находиться в сундуке. Конечно, использовать ее как оружие было бы странно – но вдруг с ее помощью удастся охладить чей-нибудь пыл, хоть немного припугнув? Тем более что можно будет заявить, что это игла Акулины, что является чистой правдой.

Недолго думая, девочка вернулась назад и открыла крышку сундука. По привычке взглянув на отражение в старом тусклом зеркале, она даже отпрянула назад. Потому что лицо, которое она там увидела, даже со скидкой на полумрак и качество стекла, признать своим она никак не могла. Алина даже на несколько секунд забыла о том, что спешит, что дом вот-вот может загореться, что ей нужно оружие. Девочка просто впилась глазами в изображение, пытаясь вспомнить, где же она видела это лицо.

Наконец, выйдя из оцепенения и мысленно обругав себя истеричкой, девочка протянула руку к зеркалу, чтобы протереть стекло. Ведь она уже почти убедила себя, что все дело в грязи на стекле.

Зеркало казалось на ощупь таким холодным и липким, что хотелось немедленно отдернуть руку. Но, мысленно обругав себя, она не сделала этого и провела пальцами по стеклу, пытаясь протереть его, словно запотевшее окно в автобусе. В этот момент ощущение холода внезапно исчезло, а зеркальная поверхность на ощупь стала казаться самой обычной тканью. Если бы Алина не видела зеркало своими глазами, она, безусловно, решила бы, что проводит рукой по канве. Недоумевая, девочка наклонилась поближе. Присмотревшись, она увидела, что ее зеркальное отражение состоит из маленьких крестиков, словно вышивка. Лицо же, которое в нем отображалось, выглядело каким-то странным соединением ее собственного лица и висевшей в сенях странной иконы.

Не в силах оторваться от этого непонятного зрелища, Алина наклонилась еще ближе и вдруг почувствовала, что не может стоять на ногах. Несколько мгновений она пыталась удержать равновесие, но сил не хватило. Еще чуть-чуть – и девочка вперед головой повалилась в сундук. Очевидно, она в последнюю секунду попыталась ухватиться за крышку, потому что та захлопнулась с громким стуком, оборвавшим противный скрип. Алине показалось, будто она куда-то летит, и девочка даже успела удивиться, что сундук оказался таким большим, и испугаться, что сейчас разобьется или, по крайней мере, сильно ударится, но посадка, до которой, по ощущениям, прошло несколько долгих секунд, к счастью, оказалась мягкой.