Текст книги "Великие русские полководцы и флотоводцы. Истории о верности, о подвигах, о славе..."

Автор книги: Александр Ермаков

Соавторы: Владимир Красунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Атаман Ермак (Ермолай) Тимофеевич
(?—1585)

Шестнадцатый век выдвинул целую плеяду выдающихся полководцев. Но среди них очень немногие могут соперничать с атаманом Ермаком известностью. Воспетый в народных песнях и преданиях героический поход казаков Ермака против сибирского хана Кучума положил начало освоению Сибири русскими.

Присоединение Сибири стало одним из крупнейших событий в истории средневековой России.

Жизнь легендарного атамана окутана плотной пеленой всякого рода легенд. Известно, что он носил православное имя Ермолай, от которого и произошло сокращенное Ермак. Настоящее прозвище его известно из Погодинской летописи – Токмак. Токмачить означало – бить, колотить, толкать. В прозвище угадывается намек на несокрушимую физическую силу. Можно предположить, что родился Ермак в 30 – 40-х годах XVI века.

Народная память упорно хранила предание о нем как уроженце северной русской деревни. В старинных двинских летописях можно прочесть, что славный атаман происходил из волости Борок на Северной Двине. Был он обыкновенным крестьянином. Однако северное крестьянство не знало дворянского произвола, а нелегкая жизнь в постоянных трудах и невзгодах приучала к долготерпению, воспитывала отвагу и выносливость. Эти люди умели любить и защищать родную землю.

Мы не знаем, что вынудило Ермака покинуть отчий дом. Обычно крестьяне становились казаками из-за крайней нужды. Так или иначе молодой северянин оказался на южных окраинах, кода вольные казаки лишь начали осваивать ордынское поле. Биография Ермака стала частицей истории казачества, он был одним из ее подлинных творцов.

Будущий покоритель Сибири не менее четверти века прожил на Волге: то в Жигулях, то на лесистых речных островах. Вместе с другими волжскими атаманами и казаками Ермак участвовал в постоянных столкновениях с Ногайской ордой, кочевавшей в низовьях Волги.

Степняки жгли казачьи станицы, совершали набеги на Русь, уводили в плен русское население. Казаки нападали на степные становища, отбивали пленников, угоняли ногайские стада. В этих битвах Ермак приобрел большой боевой опыт, стал известным казачьим атаманом.

Известно, что в июне 1581 года он возглавлял речную флотилию в войске воеводы Хворостинина, действовавшего под Могилевом против литовцев. 27 июня флотилия Ермака Тимофеевича неожиданно появилась у города, и казаки завязали упорные бои с королевскими ротами. Поляки и литовцы пытались отразить натиск русских воинов, но с подходом главных сил были опрокинуты и «втоптаны» в город.

15 января 1582 года смолкли выстрелы на западных границах. Перемирие позволило воеводам распустить полки. Атаман Ермак вернулся в свою станицу на Волге, откуда вскоре перебрался со своими людьми на Яик и соединился там с отрядом вольных казаков Ивана Кольцо. Далее атаман и его казаки приняли приглашение купцов Строгановых и поступили к ним на службу. Ермаку поручено было возглавить оборону Приуралья от набегов войск сибирского хана Кучума.

С 1572 по 1582 год произошло не менее пяти крупных татарских вторжений. Были преданы огню и мечу многие русские поселения по рекам Чусовой, Сылве, Косьве, Каме. Татары неоднократно осаждали Чердынь – главную крепость Пермского края, а также менее крупные городки и острожки.

Казаки появились во владениях Строгановых как нельзя более кстати. Отборное татарское войско во главе с сыном Кучума Алеем перевалило Уральский хребет и принялось громить и жечь русские селения в Пермской земле. На реке Чусовой казаки Ермака Тимофеевича выдержали бой с татарами и отбросили их прочь. Этот бой сыграл исключительную роль в истории сибирской экспедиции. Он дал возможность Ермаку оценить реальные силы и боеспособность армии Кучума. Когда Алей бежал к Чердыни, а затем ушел еще дальше на север, атаман мгновенно уяснил, какие возможности открывает для него возникшая ситуация. Пока отборные войска ханства увязли в Прикамье, казаки получили возможность нанести стремительный удар по столице Кучума. Ведь у хана почти не оставалось сил для ее защиты.

Строгановы предоставили Ермаку продовольствие, порох и свинец. Оружие и челны у казаков были свои. 1 сентября 1582 года казачья флотилия двинулась в путь. Преобладали в ней легкие суда, поднимавшие двадцать человек с полным вооружением, боеприпасами и продовольствием, имевшие восемь-девять пар весел. Ермаку предстояло решить весьма трудную задачу – переправить суда через горы.

Вольные казаки были превосходными гребцами. Триста километров пути по рекам Чусовой и Серебрянке их челны двигались против течения. Затем удальцы перенесли грузы и суда на руках через тагильские перевалы, а после небольшого отдыха начали спуск по восточному склону гор. Спускаться было значительно легче. Близ перевалов брали начало ручьи, впадавшие в речки Журавль и Баранчук. По их руслу казаки продолжили путь до Тагила. От Тагила до Иртыша флотилия прошла еще 1200–1300 километров. Однако на сибирских реках воинам Ермака не надо было, выбиваясь из сил, грести тяжелыми веслами. Вода сама несла казачьи челны.

Чем ближе подходила флотилия к столице Сибирского ханства, тем больше селений попадалось им на пути. В устье Тобола казаки, высадившись на берег, разгромили юрты Карачи, главного сановника ханства. Хан Кучум, проявлявший до сих пор беспечность, обеспокоился и стал собирать воинов – татар и манси. Командовать ратью он поручил лучшему полководцу, своему родственнику Маметкулу.

26 октября 1582 года произошла битва с татарами на Чувашевом мысу подле Кашлыка. Чтобы не пустить Ермака в столицу, татары сделали засеку у подножия горы. За стволами деревьев они надеялись уберечься от казачьих пуль, а затем перебить русских воинов в рукопашной схватке.

Татарам было известно огнестрельное оружие, у них имелось несколько пушек, присланных из Казани. Однако казаки являлись несравненными мастерами «огненного боя» и умели использовать преимущества своего оружия. Дружной пальбой они заставили противника очистить берег и произвели высадку. Но тут им пришлось остановиться. Стрелы лучников падали дождем и не позволяли двинуться вперед.

Видя, как горстка казаков нерешительно топчется на берегу, Маметкул вывел своих воинов из укрытия. Это вполне отвечало планам Ермака, старавшегося выманить татар из-за засеки.

Казаки встретили врага убийственным огнем. После первых пушечных залпов ханские воины побежали, за ними последовали и манси. Шальная пуля свалила наземь и самого Маметкула. Татарские воины с трудом спасли раненого предводителя. Кучум наблюдал за боем с горы. Едва русские начали одолевать, он обратился в бегство, бросив свою столицу.

В Кашлыке отряд Ермака захватил богатую добычу. Захваченную соболью казну атаман, по обычаю вольных казаков, поделил поровну между всеми. Ермак одержал легкую победу, но торжествовать было преждевременно. Через пять недель в Сибирь вернулось отборное войско Алея. Реки покрылись льдом, и казаки лишились одного из главных преимуществ – возможности вести бой в стругах. В бою казакам предстояло либо умереть, либо выстоять и победить. И они победили в битве на озере Абалоке. Ермак одержал самую трудную в своей жизни победу. Огромное превосходство в силах не помогло Кучуму: располагая ничтожными силами, талантливый и опытный русский полководец сокрушил достаточно сильную Сибирскую орду.

Овладев ханством, казаки задумались над вопросом, что делать дальше. В Кашлыке в их руки попали неслыханные богатства. Они могли вернуться на Русь весьма обеспеченными людьми. Вместо этого казачий круг принял историческое решение о присоединении Сибири к России. Атаман и его соратники обладали большим опытом и понимали, что не удержат Сибирь, если не получат помощь – людей, хлеб, порох, свинец – из России.

В Сибири Ермак провел почти три года. Много лишений выпало на долю его воинов. Самым страшным испытанием для них был голод. Когда царь узнал о «сибирском взятии», он одарил атамана заурядным жалованьем – сукном и деньгами в полном соответствии с его чином. Царь не слишком доверял Ермаку и направил в Сибирь своего наместника князя Семена Волховского. Однако князь не выдержал тягот пути и через несколько месяцев умер.

Волховской привел с собой триста стрельцов. По пути они истратили все съестные припасы. Не зная о голоде в Сибири, ратники шли навстречу гибели. Казаки Ермака встретили их с ликованием, но радость сменилась унынием. Наступила зима, голодная смерть стала косить отряд. Погибли почти все стрельцы и добрая половина казаков.

Чтобы сберечь остатки отряда, атаман старался избегать столкновений с татарами. Он с готовностью откликнулся на мирные предложения, поступившие от противника. Казакам нужно было выиграть время и дождаться новых подкреплений. Пленение русскими царевича Маметкула, лучшего татарского полководца, выдвинуло на первый план Карачу, главного визиря. Лишившись улуса на Тоболе, Карача перенес свои кочевья на Тару, где его стали теснить казаки. Тогда Карача прислал в Кашлык гонцов с просьбой о помощи. Казаки на круге решили послать сорок человек во главе с Иваном Кольцо, но не потребовали аманатов-заложников. Доверчивость обернулась катастрофой.

Карача был не прочь использовать помощь непобедимых казаков, но, узнав о положении дел в стане русских, решил обратить оружие против них. Выбрав подходящий момент, воины Карачи предательски напали и перебили казаков. Весть о «победе» визиря облетела сибирские улусы. Враждебное возбуждение против русских росло день ото дня.

Настал день, когда многочисленные отряды Карачи окружили Кашлык. Страшась казачьих пуль, татары не пытались штурмовать крепость, надеясь, что голод покончит с осажденными. С весны до июня Ермак тщательно готовился к решающей схватке. Лазутчики вызнали о татарах все: где находится ставка Карачи, где стоят караулы, когда меняется стража. Отобрав самых крепких казаков, атаман подчинил их своему помощнику Матвею Мещеряку и направил ночью в обход застав и караулов к главной ставке татар. Удар этого отряда оказался эффективным. Чудом избежал Карача гибели, но двое его сыновей были убиты. Погибла и почти вся стража визиря.

Победив ночью, казаки Мещеряка утром оказались в критическом положении. Они были отрезаны от своих, а атаки татарских отрядов становились все более ожесточенными. Заслышав выстрелы, Ермак Тимофеевич приказал открыть огонь по сибирякам, осаждавшим Кашлык. Помогло и то обстоятельство, что Карача ночью бежал. Лишившись предводителя, татарское войско утрачивало порядок и к концу дня покинуло поле боя.

Одержав победу, казаки спешно привели в порядок свои суда и принялись подчинять своей власти татарские аулы и селения манси. Стычки с противником были успешными для русских, но штурм крепостицы Кулары закончился безрезультатно. Эта неудача казаков ободрила и сплотила татар. Рассорившиеся было ранее хан Кучум и Карача объединились и решили устроить воинам Ермака западню.

Атаман получил известие о том, что хан, обосновавшийся в Бегищевом городище, не пропускает в Кашлык караваны бухарских купцов. Бухарцы доставляли в Сибирь рис, сушеные и свежие фрукты, ткани и другие товары. Казаки решили не жалеть усилий, чтобы выручить столь нужных им купцов. Ермак с сотней людей двинулся в свой последний поход.

Казакам пришлось идти на веслах против течения много часов. К вечеру люди устали, и атаман приказал становиться на ночлег вблизи устья реки Вагая. Ночью разразилась буря, и тогда же последовало нападение татар на русский лагерь. Это случилось 6 августа 1585 года.

Казаки не поддались панике. Почти вся сотня (из похода вернулось 90 человек) смогла погрузиться на струги и сняться с якоря. Однако Ермака Тимофеевича среди них не оказалось. Раненый, он утонул в Иртыше. Так в последней стычке поредевший отряд понес небольшие потери, но лишился своего талантливого вождя. Смерть атамана Ермака означала конец экспедиции.

Однако казаки сделали первый и наиболее трудный шаг в освоении огромной Сибири. Вслед за ними на восток двинулись служивые люди, промышленники-звероловы, крестьяне. Через 50 лет после гибели знаменитого атамана русские вышли на берега Тихого океана.

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский
(1587–1610)

Князья Шуйские выделялись среди московской знати не только родовитостью, но и, за редким исключением, полководческими дарованиями и организаторскими способностями. Особое место в их ряду принадлежит Михаилу Скопину-Шуйскому, спасителю Москвы от тушинцев.

Михаил Васильевич родился в 1587 году в семье боярина князя Василия Федоровича Скопина-Шуйского, занимавшего видное положение при Иване Грозном и Федоре Ивановиче. После воцарения Бориса Годунова все Шуйские подверглись опале. В ссылке князь Василий Федорович умер, и маленький Михаил рано осиротел. Воспитанием сына руководила мать, он обучался обычным для своего времени и круга «наукам».

Как и другие знатные юноши, Михаил Скопин-Шуйский начал придворную службу стольником. Лжедмитрий I, вступив на престол, отличил Скопина и приблизил его к себе, пожаловав в царские мечники. Именно Скопину поручил он привезти в Москву царицу Марфу, свою мнимую мать.

В мае 1606 года бояре Шуйские и Голицыны при поддержке двухсот вооруженных дворян произвели дворцовый переворот. Вспыхнувшее в столице восстание помешало наемному воинству выручить попавшего в беду самозванца. Лжедмитрий был убит заговорщиками.

Трон перешел к боярскому царю Василию Ивановичу Шуйскому. Однако новый царь не доверял, видимо, молодому родственнику и не давал ему ответственных поручений.

Лишь осенью 1606 года, в разгар решающих сражений под Москвой с повстанческой армией И. И. Болотникова, Скопину-Шуйскому было доверено во главе небольшого отряда воинов защищать Серпуховские ворота. В этих боях со всей очевидностью раскрылся полководческий талант князя Михаила. Он не только отбил все атаки повстанцев, но и неожиданным ударом на село Коломенское заставил болотниковцев бежать. Даже и после этого способного воеводу не допускали до руководства войсками, хотя военная обстановка оставалась опасной и после разгрома восставших. В России появился новый самозванец – Лжедмитрий II. Вокруг «вора», как именовали его в правительственных документах, объединились иностранные наемники, дворяне, казаки и уцелевшие повстанцы из армии Болотникова.

Василий направил против Лжедмитрия II рати во главе со своим бездарным братом Дмитрием. Дмитрий битву проиграл, постыдно бежал и допустил армию самозванца до столицы. «Вор» обосновался в селе Тушине. Более полутора лет страна имела две столицы: в Москве сидел царь Василий, в Тушине – Лжедмитрий II. В период наивысших успехов «воровскую столицу» поддерживала добрая половина страны – от Вологды до Астрахани, от Владимира и Ярославля до Пскова.

В это время царь направил Скопина в Новгород для заключения союза со Швецией. Еще в феврале 1607 года шведы через корельского воеводу предлагали Василию Шуйскому помощь, но тогда царь эти предложения отверг. Теперь же ему пришлось смирить гордость. Прибыв в Новгород, князь Скопин отправил в Швецию своего шурина С. В. Головина, а сам внимательно следил за новгородской жизнью. Положение в Новгороде было очень сложным, горожане волновались и готовы были признать Лжедмитрия II. Псков и некоторые другие города открыто отказались признавать власть царя Василия. Повлиять на ход событий Михаил Скопин не мог, ибо воинов у него было мало. На помощь князю пришел новгородский митрополит Исидор, убедивший новгородцев сохранить верность законному царю. В это время пришла весть о том, что к Новгороду приближается польско-русский отряд полковника Кернозицкого. Воевода М. И. Татищев изъявил готовность выступить против тушинцев, но среди новгородцев у него оказалось слишком много врагов. Скопину поступили доносы о готовящейся измене воеводы. Времени на расследование князь Михаил не имел, он занялся сбором ратных людей. Судьба же Татищева оказалась трагической, его растерзала толпа.

Войско Кернозицкого подошло к Новгороду, и многие служилые люди, кричавшие о своей верности и патриотизме, перешли на сторону тушинцев. На защиту родного города поднялись горожане и крестьяне. Не будучи профессиональными воинами, многие из них попали в плен и под пытками сообщили о подходе к Новгороду большого войска. Кернозицкий поверил сказанному и спешно отступил к Старой Руссе.

Между тем Головин в Стокгольме заключил соглашение о получении военной помощи от шведского короля Карла IX. За это Россия должна была уступить Швеции город Корелу с уездом. Весной 1609 года в Новгород прибыло пять тысяч шведских воинов во главе с 27-летним полководцем Яковом Понтусом Делегарди. Еще десять тысяч добровольцев ожидались позднее.

Михаил Скопин, 22-летний юноша громадного роста и колоссальной физической силы, зрелый не по летам телом и умом, опытный в военном деле, приветливый в обхождении, буквально с первого взгляда покорил шведов, а Делегарди стал его преданным другом. Теперь Скопин имел в своем распоряжении опытных воинов, но наемникам нужно было платить. Звонкой монеты, увы, не хватало. Князь успокаивал шведов и сам одновременно энергично рассылал грамоты в северо-восточные города, в которых умолял скорее присылать деньги и ратных людей.

Не забывал он и об отряде Кернозицкого, обосновавшегося в Старой Руссе. 5 мая 1609 года союзники разбили тушинцев, забрали пушки, порох, лошадей и набрали много пленных. Весть об этой победе Скопина-Шуйского произвела сильное впечатление на население северных городов. Торопец, Невель, Холм, Великие Луки, Ржев, Торжок перестали поддерживать самозванца.

Укрепив тыл, молодой полководец двинул свое войско в направлении Москвы. При этом рати Скопина и Делегарди шли раздельно, и шведы двигались очень медленно. «Тушинский вор» направил против союзников Зборовского с поляками и князя Шаховского с русскими людьми. Тушинцы сожгли Старицу, не смогли взять Торжок и закрылись в Твери. Объединившись, Скопин и Делегарди 13 июля наголову разбили неприятеля.

Михаил Скопин-Шуйский стремился развить успех и рвался в Москву. Однако шведские наемники настойчиво требовали уплаты жалованья и не желали идти дальше. Делегарди столь же настойчиво настаивал на передаче Швеции Корелы. Но и в таком, казалось, безнадежном положении молодой полководец не растерялся, не пал бы духом. По особому договору он пригласил на службу шведский отряд Христерна Зома и остановился лагерем под Калязином. В это время подоспела долгожданная помощь. Соловецкий, Печенгский, Устюжский, Спасо-Прилуцкий монастыри снабдили князя деньгами, а купцы Строгановы кроме денег прислали и много хорошо вооруженных ратных людей. Пополнение прибыло весьма кстати, но боевая выучка ратников была недостаточной. Скопин поручил Христерну Зому заняться подготовкой новичков.

В середине августа войска Сапеги и Зборовского, осаждавшие Троице-Сергиев монастырь, двинулись на лагерь Скопина. Князь опередил тушинцев и на берегах речки Жабны, впадающей в Волгу, разбил их. Получив деньги, Михаил Васильевич выплатил часть жалованья наемникам и направил, от имени царя, Федора Чулкова сдавать Корелу шведам. После этого Делегарди со всем войском присоединился к нему. В сентябре 1609 года союзники освободили Переяславль, а в октябре – Александрову слободу.

Успехи Скопина встревожили Лжедмитрия II. Главные силы тушинцев во главе с гетманом Рожинским двинулись на русско-шведское войско. Скопин и Делегарди, умело взаимодействуя, после кровопролитного боя заставили противника отступить. Скопин рвался в Москву, но Делегарди удержал его – сперва нужно было очистить тылы от шаек противника. Под Александровой слободой пришлось простоять всю зиму.

Слава молодого полководца стала общероссийской. Царь Василий не был любим своими подданными, и многие стали поговаривать о том, что его нужно низложить, а царем сделать Михаила Васильевича.

Известный воевода Прокопий Ляпунов прислал посольство от всей Рязанской земли с просьбой согласиться на избрание в цари. Скопин удалил от себя посольство, но никого не казнил и не известил об этом Василия Шуйского.

Между тем тушинский лагерь разбегался, Москва освободилась от осады. 12 марта 1610 года Скопин-Шуйский и Делегарди во главе своих войск въехали в столицу. Толпа москвичей, полная ликования, встретила полководца за городом. Народ оттеснил боярскую делегацию, люди падали перед князем на землю, целовали его одежду, называли спасителем и отцом Отечества. Со слезами на глазах благодарил своего родственника и царь Василий. Однако царская семья была ошеломлена и встревожена поистине всенародной популярностью Скопина. Царь Василий решил объясниться с Михаилом Васильевичем. Князь уверял, что никогда не помышлял о престоле, но брат царя князь Дмитрий был полон ненависти. Торжественная встреча, беспрестанные знаки народного расположения, сопровождавшие каждое появление князя Михаила среди народа, внушали царской семье страх.

Михаил Васильевич решил дать своему войску отдых в Москве на время весенней распутицы. Жители столицы один за другим приглашали освободителей в свои дома. Начались пиршества, на каждом из которых молодой полководец был желаннейшим гостем. 23 апреля 1610 года князь Иван Воротынский, свояк Шуйского, пригласил Скопина на крестины. На пиру Михаилу Васильевичу стало плохо. Делегарди прислал своего лекаря, но все было тщетно. Двадцатитрехлетний герой скоропостижно скончался.

Когда тело князя Михаила приготовили к погребению, в дом Скопиных приехал Делегарди. Москвичи не пожелали было допустить иноземца к покойнику, но шведский военачальник сказал, что Скопин был его другом, и его пропустили. Делегарди прослезился, увидев мертвого соратника, и сказал: «Московские люди, не только в вашей Руси, но и в землях государя моего не видать уже мне такого человека!»

Весть о смерти героя поразила москвичей. Распространилась молва о том, что Скопину на пиру поднесла чашу с отравой его кума, жена Дмитрия Шуйского. Взрыв негодования народа привел к тому, что пришлось дом брата царя охранять военной силой от ярости толпы.

Бесчисленная толпа теснилась около гроба князя Михаила, когда его погребали. Оплакивал своего друга Я. Делегарди, безутешным было горе матери и молодой жены покойного. Плакал и вопил царь Василий, хоронивший своего знаменитого воеводу, надежду Русской земли, свою последнюю опору. Погребли князя Скопина-Шуйского в Архангельском соборе между гробницами русских царей и великих князей.