Текст книги "Гридень и Ратная школа 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Гримм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Но это дела далёких дней, а пока ему стоило подумать не о вечной жизни, а о спасении собственной шкуры. Ну и о диковинках Искусника следовало не забыть.

Скорым шагом Живодар пересёк помещение и оказался напротив картины, с изображением двух мужчин. Одного из них он знал, это был его старый соратник, а вот второго… Это была ещё одна загадка, которую оставил после себя Искусник. Ни в его личных записях, ни в летописях крестителей об этом мужчине не было упомянуто ни слова. Живодар мог лишь догадываться, что это за человек.

Но сейчас его больше интересовала не сама картина, а то что скрывалось за ней. Ловкими пальцами он юркнул под позолоченную раму и нащупал под ней хорошо запрятанную кнопку. После лёгкого нажатия раздался едва слышный щелчок и аквариумное стекло начало утопать в полу.

Живодар не стал дожидаться, пока оно окончательно скроется из виду. Как только зазор между стеклом и потолок стал достаточно большим, рододатель ловким прыжком перемахнул через преграду и оказался внутри аквариума.

Сразу повеяло холодом.

Впрочем, Живодар ни капельки не смутился. Из записей Искусника он уже знал о местной системе безопасности. Стоило аквариуму лишиться герметичности, как температура внутри него тут же падала до критических значений.

Облачко пара вылетело из его рта, но он не придал этому значения. Куда больше его занимали обитатели аквариума. Под действием холода «раки» постепенно замедлялись и теряли интерес к предмету своего обожания. С каждой секундой они становились все более квёлыми и будто бы впадали в спячку. Отныне они не могли навредить ни беззащитной руке, ни тем паче живучему как таракан рододателю.

Скорым шагом Живодра пересёк помещение и углубился в рачье лежбище. Без толики страха он принялся отпихивать хитиновых монстров со своего пути.

Будь у него побольше времени, он бы наверняка не стал столь халатно относиться к ценным созданиям. Но в текущей ситуации именно бессмертная рука имела наивысшую ценность.

В записях Искусника не раз упоминалось о других его рачьих фермах, но такая рука согласно тем же записям, имелась всего одна. И замены ей было не сыскать. Именно поэтому она и стала первоочередной целью Живодара.

Вскоре рододатель растолкал последних преграждающих ему путь раков и, наконец, добрался до желаемой диковинки.

Без всякого страха и брезгливости он подхватил шевелящийся обрубок руки и тут же засобирался обратно. Ноги сами собой понесли его к выходу.

Он даже успел выбраться из аквариума, когда от входа в мастерскую раздался юношеский голос:

– Далеко собрался?

* * *

Мы стояли друг напротив друга. В глазах рододателя читалась лютая злоба. Его всего трясло. То ли от страха, то ли от непонятно откуда взявшегося холода. Но больше меня заботил не сам рододатель, а обрубок руки, который он бережно прижимал к груди.

Бесхозная рука, к слову, тоже отвечала ему взаимностью. Она то хваталась за белоснежные одежды новоявленного крестителя, то будто бы ощупывала последнего.

Это было завораживающее и в то же время противоестественное зрелище. Казалось, измазанный в собственной крови обрубок жил своей, только ему известной жизнью.

– Троян? – коротко спросил рододатель.

– Мёртв, – также отрывисто ответил я.

В эту секунду мне было не до сантиментов. Я наконец-то загнал в угол столь желанную добычу и теперь собирался её как следует выпотрошить. И начать я планировал с главного:

– Тот человек на картине, расскажи мне о нём.

– И зачем мне это? – с показной уверенностью ухмыльнулся рододатель.

При этом его щека отчётливо дёрнулась, выдавая нервозность хозяина.

– Чтобы подольше прожить.

Слева от меня загудели раструбы огнемётов. В любой момент они готовы были извергнуть волну пламени и стереть зарвавшегося рододателя с лица земли.

– Ладно, – сдался предатель. – Будь по-твоему. Вот только знания эти тебя до добра не доведут.

– Ну это уже мне решать.

– Того человека звать…

Сзади громыхнуло.

Прямо на моих глазах голова рододателя раскололась словно переспелый арбуз. Осколки его черепа вместе с ошмётками мозга веером разлетелись по всей мастерской.

Почуяв опасность, я резким движением ушёл с линии огня и бросил взгляд за спину. К тому моменту огнеметательные орудия уже сделали оборот в сто восемьдесят градусов и готовы были открыть огонь.

Вот только выстрелить они так и не сумели. Я не позволил.

У самого входа наперевес, с дымящимся Спиночёсом застыл не кто иной, как Молчан. Глаза юного погонщика напоминали стеклянные бусины. В них не было и намёка на мысль.

– Протокол безопасности 24/0001. Защита персональных данных, – бездушным голосом произнёс новик. – Успешно выполнен. Перехожу в автономный режим.

В следующую секунду Спиночёс выпал из ослабевших пальцев Молчана, а сам он пошатнулся. Его взгляд постепенно возвращал былую осмысленность.

– Стоум, а ты чего здесь делаешь? – как ни в чём не бывало, спросил малец.

– А ты? – настороженно ответил я.

Вся эта ситуация казалась настолько странной, что я и не думал отводить раструбы огнемёта от бывшего соратника.

– Что-то опять по нужде опять захотелось, – пацан, казалось, не слышал меня.

– Молчан, а ты как сюда попал? – снова спросил я.

– Ой, а что это там такое?

Я проследил за взглядом мальчишки. Молчан смотрел ни куда ни будь, а на ту самую злополучную руку.

– Ну и мерз… – договорить у него не вышло. Взгляд мальчишки снова остекленел, а голос лишился эмоций. – Протокол безопасности 24/0229. Защита ценных активов. Активирован. Цель: Рука Тюра.

Больше не говоря ни слова, новик уверенно протопал мимо меня прямо к поверженному рододателю. После чего наклонился и подхватил шевелящийся обрубок с груди трупа.

– Положи, где взял.

В раструбах огнемётов зажглись пока ещё маленькие, но уже чертовски жаркие голубые огоньки.

Кем бы или чем бы Молчан ни был, я не намеревался отпускать его просто так. И уж тем более не собирался так легко расставаться с загадочной рукой.

– Обнаружена угроза, – механическим голосом ответил мальчишка. – Уровень угрозы: Жёлтый.

В ту же секунду Молчан будто испарился. Я до последнего не отводил от него взгляда, но так и не сумел улучить момент его исчезновения.

Отвод глаз! – сразу же смекнул я.

Благо с чем-то подобным я уже не так давно сталкивался. Причём не единожды.

Чертыхнувшись, я собрался было накрыть волной пламени то место, где ещё секунду назад стоял пацан, но быстро передумал. Мне до последнего не хотелось вредить мальцу. Уж не знаю, что там волхвы наворотили с его мозгами, но парня было откровенно жаль. Да и сжигать «дедову» мастерскую тоже не хотелось. Мало ли чего ещё тут можно было отыскать.

Вот только в отличие от меня Молчан не собирался рассусоливать. Уже через пару секунд после его исчезновения раздался первый выстрел и в моём воздушном щите, где-то на уровне лба зависла пуля от Спиночёса.

В этот-то момент я и понял, теперь либо я – либо меня.

Огненные струи тут же ударили в то место, откуда предположительно вёлся огонь. Жадные языки пламени принялись безудержно лизать порог около входа. Именно оттуда по моим прикидкам и был совершён выстрел.

Пожара при этом я не боялся. Рядом со входом попросту нечему было гореть. Да и холодный ветерок из-под потолка как бы намекал, что пожар здесь не заладится.

И только я об этом подумал, как откуда-то сверху забили струи воды. Похоже, сработала система противопожарной безопасности. Разве что тревожного звонка не хватило для полноты картины.

На секунду, от удивления я даже сбавил мощность огнемётов.

Это-то меня и спасло.

Стоило пламени чуть поутихнуть, как под струями искусственного дождя я заметил едва различимый силуэт. Он находился почти вплотную ко мне и его руки явно передёргивали затвор невидимого ружья. При этом целился он отнюдь не в меня, а в ту самую пулю, что всё это время висела в воздушном щите, будто в густом киселе.

Его задумку я понял сразу. И в который уже раз убедился, что это не тот Молчан, которого я когда-то знал. Тот наивный малец никогда бы не догадался использовать принцип соударения, чтобы преодолеть мою защиту. Да я и сам бы до такого не додумался, тем более в пылу сражения.

Судорожно дёрнув горном, я сместил огнемётную установку вправо. С лёгким шлепком один из стволов столкнулся с телом Молчана и отправил того в недолгий полёт.

Правда, и здесь малец не сплоховал. Даже после чудовищного удара он таки успел произвести выстрел. К счастью для меня, неудачно. Вторая пуля зависла по соседству с первой, буквально в каких-то миллиметрах от своей более удачной товарки.

Наверняка промедли я ещё мгновение, и в моей голове образовалось бы непредусмотренное природой дополнительное отверстие.

Но даже не это меня сейчас беспокоило, а никак не желающий угомониться Молчан. Несмотря на полученный урон, юный погонщик всё ещё каким-то чудом удерживал отвод глаз и даже потихоньку поднимался с пола.

Благодаря водной взвеси, я различал практически каждое его движение. Это была победа, окончательная и безоговорочная… А затем раздался выстрел и нечто тёплое коснулось виска.

Я ощутил, что падаю. Словно в замедленной съёмке я наблюдал за тем, как пол мастерской несётся мне навстречу.

Столкновение.

Боли от удара не почувствовал. Зато ощутил нечто иное. Мой единственный горн начал затухать.

Сквозь струи искусственного дождя, лёжа на полу, я наблюдал за тем, как растворяется эфемерный силуэт Молчана.

Обманка – запоздало понял я.

Отвод глаз, наконец, спал и я увидел настоящего погонщика. Он лежал всего в паре метрах от того места, где была обманка. Весь скукоженный, в обнимку с верным Спиночёсом. Его левая рука была вывернута под неестественным углом, а ладонь правой судорожно цеплялась за приклад ружья. Щека мальца покоилась на гребне приклада.

Третий выстрел оказался на диво удачным.

И в то же время последним. Взгляд Молчана медленно, но верно затухал.

– Угроза устранена. Перехожу в…

В Правь, – закончил я за него. Никакой злобы у меня не было, только опустошение.

Да и смысл гневаться, когда и самому осталось недолго. У головы уже натекла порядочная лужа. И была в ней отнюдь не только вода.

Взгляд начал затуманиваться.

Такое со мной уже бывало. Всё прямо как в тот день, когда схлопотал нож в бочину.

Надеюсь, в следующий раз мне удастся получить непыльную работёнку.

Внезапно тело Молчана едва заметно дёрнулось. Затем ещё раз и ещё. С каждой секундой толчки все усиливались.

Неужто выжил? – как-то мимоходом подумал я.

От очередного толчка тело юного погонщика завалилось на спину и я, наконец, увидел истинную причину его телодвижений. Из-под расстёгнутого кителя потихоньку выкарабкивалась бесхозная рука.

Неуклюже перебирая пальцами, она сползла с бездыханной груди юного славийца. Немного «постояла» на мокром полу. А затем, за каким-то лядом посеменила в мою сторону.

Из последних сил я попытался сказать ей «Не подходи!». Но вместо слов из моего рта вырвался предсмертный хрип.

Краски окружающего мира начали стремительно угасать. Я понял, что умираю.

* * *

– Боян, ты закончил? – задал я вопрос своему верному соратнику.

Много у меня их было за последние годы, но этому волхву я доверял почти как себе. Оттого и в планы свои посвятил только его и ещё пару приближённых.

– Да Искусник, сделал все как вы велели. Только ваши «старые» воспоминания и оставил, а все новые стёр подчистую. Он теперь как белый лист.

– Добро. А шрам?

– Так не будет никакого шрама, он же грудничок. Ручеёк на темечки у него ещё не зарос, так что даже кость сверлить не пришлось. Так, только махонькую дырочку проколупать.

Мы, не сговариваясь, поглядели на новорождённого младенца. Он и впрямь был целёхонек. Лежал себе на белой простынке да тихо – мирно посапывал. Весь такой розовый и беззащитный. А рядом по правую руку от него покоилась хирургическая пила. Она опасно поблёскивала под светом софитов и как бы намекала, что вскоре быть беде.

– Хотите, я это сделаю? – спросил меня верный Боян.

– Нет, тут уж я и без тебя управлюсь. Ты главное о задании своём не забудь и Алатырь камень Людоты нигде не пролюби.

– Не беспокойтесь, всё будет по-вашему. Как придёт срок, камень Коваля к нему перейдёт, – кивнул он на младенца.

– Ну раз так, то ступай. Мне свидетели не нужны.

Получив приказ, Боян согласно тряхнул седой шевелюрой и зашагал к выходу из палаты.

Хлопнула дверь.

– Ну вот и остались мы с тобой наедине. Ты прости, что так вышло, – с этими словами я взялся за рукоять хирургической пилы и потянул инструмент на себя.

Холодная сталь скользнула по белоснежным простыням, оставляя за собой смятый след.

– Я всё ещё нужен здешнему миру, – с этими словами я опустил пилу на правую руку младенца и сделал первый надрез. – Нет, МЫ нужны!