Текст книги "Пятиконечные из созвездия Лиры"
Автор книги: Александр Глазунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
С другой стороны, прав, очевидно, доктор филологических наук Игорь Лисевич, утверждающий, что «интерес представителей ВЦ к нам, землянам, лежит не на уровне человечества в целом, но на уровне отдельной личности».
– Позволю даже сделать предсказание, – говорит Лисевич, – индивидуальные, односторонние контакты ВЦ с нами будут продолжаться. А вот что касается контакта-мечты с торжественным приземлением инопланетных кораблей и толпами встречающих, то этого не будет. Лично я воздержался бы от любых контактов любого рода, их полезность для отдельных людей и всего человеческого рода весьма сомнительна.
Мне же кажется, что спор между сторонниками и противниками контактов с НЕЧТО разумным в космосе сводится к одному: к степени доверия информации, иначе – к его источнику: а можно ли доверять сообщениям ОТТУДА, если сами контактеры не имеют понятия о том, с кем держат связь?
Ученые же тем временем убедительно доказывают, что долететь до Земли представителям далеких внеземных цивилизаций довольно сложно – расстояние значительно, время безжалостно ко всем, и тратить колоссальное количество энергии, чтобы только посмотреть на нас, слабеньких технократов, совсем нерентабельно.
Вот и получается, что ВЦ – миф.
Однако Разумный Космос, к счастью, существует независимо от научных воззрений оппонентов.
Но добрый он или злой?
Как пишет В. Забелышенский, еще 520 году до нашей эры пророк Захария «увидел в небе объект цилиндрической формы, и „ангел“ сказал ему: „Это то проклятие, что будет вечно висеть над Землей“».
Так, значит, не стоит ждать добра от Разумного Космоса?
В Петропавловске-Камчатском Виктор протянул мне газету с подчеркнутой красным карандашом заметкой. Речь шла о странном существе, которое обнаружили хозяева одной из квартир недавно заселенного дома. По их описаниям, это существо величиной с собаку имело очень короткую голубоватую шерсть, две трехпалые лапы и желтые крылья полутораметровой длины, по форме напоминающие крылья летучей мыши. У существа было чистое, не обросшее волосами человекообразное лицо, совершенно круглые глаза, а вместо рта – треугольное отверстие. Хозяева квартиры обнаружили это существо под кроватью, очевидно, от страха убили его и выбросили на помойку, откуда оно таинственным образом исчезло. Зато в квартире после этого начался полтергейст.
Местные уфологи утверждают, – видя, что я отложил газету, сказал Виктор, – что это был «летающий человек», представитель либо параллельных миров, либо какой-то цивилизации с другой планеты. По свидетельствам очевидцев, это существо издает звук, напоминающий монотонное пение или свист… Что-то, в общем, птичье. Что ты насчет всего этого думаешь?
Ничего, – пожал я плечами, хотя это было неправдой. Из головы у меня не выходили ультрасущества, морочащие, как утверждает В. Забелышенский, людям головы, представляясь то ангелами, то инопланетянами. Именно таких «людей с птичьими голосами» охотники и туристы видят здесь довольно часто. И нас «пригласили» тоже сюда. А что если В. Забелышенский прав?
Зона
(камчатская экспедиция)
Два дня Виктор и Неля «выбивали» вертолет в госпромхозе, практически договорились, но… синоптики дали нелетную погоду.
Директор Госпромхоза Александр Вахрин, проникшийся нашими заботами и принявший всерьез «странную» экспедицию, тоже был не всесилен.
Однако в тот момент, когда они вышли из конторы, во двор въехал вездеход.
Увидев выпрыгнувшего из кабины водителя, директор облегченно вздохнул.
– Вот кто вам поможет, – сказал он. – Гущин изъездил тундру вдоль и поперек. Возил и туристов, и геологов в самые отдаленные районы и даже к океану. Сейчас договоримся…
Водитель вездехода, высокий худощавый мужчина лет сорока, в промасленной спецовке, болотных сапогах со спущенными ботфортами уже сам направлялся к нам. У него было узкое лицо с выступающим подбородком, спокойное и серьезное, светлые внимательные глаза, которые сразу отметили рядом с директором незнакомых городских, нисколько этим не смутившись.
Через несколько минут выяснилось, что Валерий Гущин не только излазил и изъездил все интересующие нас места, но и фотографировал все примечательное; природу, животных. Глаз у него был острый, он подмечал многое из того, на что другой не обратил бы внимания.
Именно такой проводник и нужен был экспедиции, ведь конкретное место нашей будущей работы еще надо было отыскать.
Но согласится ли Гущин? Ведь известно, что связываться с туристами здесь не очень-то любят.
К удивлению, Гущин согласился сразу и сразу же уловил в рассказе Нели такие детали, которые помогли ему определить район.
Тогда и решили отправиться к сопке Крутой.
Вездеход рванул с места и помчался по проселочной дороге в сторону дальних сопок. В заднее стекло дверцы я увидал удаляющиеся здания и домишки, разбросанные возле аэропорта. Вот их уже закрыли выросшие на глазах кусты и деревья, с двух сторон обступавшие дорогу. Небо все больше заволакивала дымка, хотя с утра ярко светило солнце, предвещая теплый безоблачный день. Погода действительно нас баловала, но, по словам местных жителей, на Камчатке за сутки погода может перемениться несколько раз.
Разговоры в вездеходе вскоре увяли – было тесно, да и двигатель сильно ревел. В кабине стало жарко – Гущин категорически запретил открывать на ходу дверцу: из-под гусениц роем летели комья земли, а на сухой дороге машина начинала отчаянно пылить. Густой, широкий шлейф тянулся за нами.
Виктор, Володя и Иван уже начали подремывать, свесив головы на грудь. Неля о чем-то задумалась, не выпуская из рук блокнот и ручку. У задней дверцы расположились те, кто влезал в машину последними, самые нерасторопные. С одной стороны сидели Вия и Татьяна, с другой – я и Наташа, биолог из Санкт-Петербурга. Тут же расположился еще один участник нашей экспедициии – Игорь.
На Камчатке все мы были впервые.
Трясясь на жестком сиденье и глядя в окно, за которым петлял поросший ивняком и ольшаником берег озера (вездеход мчался уже по кромке его, по мелководью), я чувствовал, как меня раздирают сомнения. Чем дальше мы забирались в тундру, тем все тревожней становилось на душе: теперь все зависело от каких-то неведомых Высших сил.
Я смотрел на струи брызг, фонтаном бивших из-под гусениц, и предавался размышлениям. Уже начало моей поездки опутывалось мелкими странностями. Однако я не раз убеждался в правильности сказанного великим Махатмой Шамбалы: «В жизни нет ничего случайного».
«Прозревать» я начал, как только прилетел в Петропавловск-Камчатский, где меня ждали Виктор, Вия и Наташа. Остальные участники уже вылетели в следующий пункт назначения для организации транспорта и закупки продовольствия.
О событиях, предшествующих экспедиции, я тогда вообще ничего не знал. О них Виктор рассказал мне тем же вечером – в гостиничном номере, показал зарисованные Не-лей картинки-видения, то есть пришедшую ей информацию о том месте на Камчатке, куда мы должны были добраться.
Район они уже определили, а вот само место еще предстояло найти. Я разглядывал очертания высоких сопок, сделанные торопливой рукой, с пятнами снега на склонах, поросших лесом; передний план представлял собой долину с густой травой и кустарником, далее вставал лес, а перед ним или где-то дальше, как утверждал Виктор, должна присутствовать вода – то ли озеро, то ли речка.
Слушая Виктора, я вдруг почувствовал волнение. Мне показалось, что я уже где-то видел этот рисунок. Точно, там и речка должна протекать. Что-то очень знакомое… И прежде чем память подсказала мне, когда и где я мог слышать об этом месте, я вспомнил, что посреди обширной поляны должно стоять одинокое раскидистое дерево. Да, еще в Москве мне говорил о нем мой знакомый. Он мне целый час рассказывал об удивительном пейзаже с холмами, поляной, лесом и речкой, и одиноким деревом. Этот пейзаж приснился ему трижды за ночь. Зная, что я лечу на Камчатку, он как-то связал это со своим сновидением. Я сразу забыл об этом – оказалось, до поры до времени…
Другие рисунки увиденных Нелей различных, немыслимых портретов и таинственных знаков я просмотрел довольно рассеянно. Как позже выяснилось, зря. В определенный момент они вспыхнут у меня в памяти.
– Выходите.
Дверца вездехода распахнулась, нас окатила волна свежего воздуха, и мы увидели улыбающегося Гущина.
– Малость передохнем, попьем чайку, потом уже двинем до места.
Спрыгнув на мокрый песок, я едва удержался на ногах – от долгого и неудобного сидения они совсем занемели.
Погода испортилась вконец – моросил дождь, небо сплошь затянули низкие облака.
Остановились мы на выступающей в озеро песчаной косе, в том месте, где в него впадала река. Берега ее поросли травой и кустарником, вдали синели сопки, располосованные по склонам снежниками.
Валера достал паяльную лампу, зажег ее, потом накрыл железным треножником и поставил на нее чайник. Это необычного вида сооружение он назвал походным керогазом.
– По-моему, – сказала Вия подошедшей Неле, – мы проехали очень похожее по описанию место.
– Нет, – возразила Неля, – мне показывали совершенно иную картинку.
– Вообще-то, пора бы уже определиться, – недовольно заметил Виктор. – Так можно ехать до бесконечности. Если у вас фигурирует сопка, так давайте подъедем к сопке, а оттуда уже и будем плясать.
– Все-таки надо вернуться немного назад, – продолжала настаивать Вия, – это совсем недалеко, недавно такую же речку проезжали.
Чайник уже вскипел.
Субботин открывал банки с консервами, резал хлеб, однако дождь все усиливался, и постепенно все забрались в вездеход. На колени положили большой короб, разложили на нем продукты.
На улице остались Гущин и Субботин – места в вездеходе больше не было.
Наконец управились с едой.
– Виктор, – позвал Гущин, – ты садись в кабину, будешь показывать дорогу.
Тот взглянул на Нелю.
– Ну что, – спросил он, – двинемся по берегу речки к сопке? Иначе до наступления темноты палатки не успеем поставить.
Поехали, – она пожала плечами, хотя по голосу было ясно, что она придерживается иного мнения.
Вездеход круто развернулся, и озеро стало удаляться. С песчаной косы долина, поросшая густой травой до самого подножия сопки, казалась совершенно ровной. Теперь же, сидя в вездеходе, нам приходилось держаться за скобы – машина прыгала, будто ехала по огромной стиральной доске. Трава лишь прикрывала сплошной кочкарник.
Двухчасовой путь до близкой, казалось бы, сопки вытряс из нас душу.
Наконец вездеход остановился.
– Ребята, скидывайте рюкзаки, – скомандовал Виктор. Разгрузку закончили за пять минут – дождь подгонял. Стоя возле вездехода, я осмотрелся.
Передо мной расстилалась равнина с высокой, в человеческий рост, травой, в которой темнел след от нашего тягача. Справа от меня плавала в пелене дождя и низких облаков темно-зеленая сопка с серыми языками снежников на крутых склонах; впереди – стена из жесткого ветвистого кустарника и деревьев с неестественно искривленными стволами. Внизу – глубокая котловина, откуда доносился перезвон быстрой речки.
Я оцепенел при виде этой, знакомой мне по рассказу приятеля картины, забыл про непогоду. Вспомнил, как несколько раз мне повторял он про одинокое дерево. Вот оно, высится посреди поляны.
– Подождите с палатками, – донесся до меня резкий голос Виктора.
– Игорь, доставай полиэтилен, натягивайте с Иваном тент. Остальные за дровами.
На земле уже и болотные сапоги не спасали, вода со штормовки стекала ручьями.
Продираясь сквозь густую, в рост человека, траву, мы сложили рюкзаки и коробки с продуктами под тент. Скоро по лесу разнесся звон топоров – кто-то рубил колья для палаток, другие разбрелись по лесу собирать дрова для костра.
Под тентом, рядом со старым, искривленным у самого основания деревом с обнаженными у земли толстыми корнями, росла гора сушняка. Виктор все подгонял: «Этого мало, должно на всю ночь хватить и на утро, чтобы приготовить завтрак…»
Передо мной возник Субботин с топором и кольями в руках.
– Давай, разворачивай с Игорем палатку, я уже колья заготовил.
Я позвал Игоря, который привязывал край оторвавшегося тента.
Мы начали утаптывать траву, выбирая место, свободное от кочек и камней.
– Ничего себе, нашли место, – сказала Вия, – две медвежьи тропы проходят у самого лагеря, а мы чуть ли не поперек их палатку поставили.
– У меня был случай, – тут же подхватил Гущин, – когда я с медведем нос к носу столкнулся. Из ольшаника вдруг поднялся передо мной во весь рост. Этакая махина, килограммов на восемьсот. Он одним ударом лапы в землю вгонит, только мокрое место останется. Я со страху из двух стволов и пальнул – одна пуля в сердце застряла.
– Как показало вскрытие, – Субботин не преминул ввернуть свою любимую поговорку.
– Ага, точно, – невозмутимо кивнул Гущин. – Но до того, как зверь сдох, он метров двести за мной гнался с пулей в сердце.
– Догнал? – вполне серьезно спросил Виктор.
– Зверь страшный, – усмехнулся Валера, – с ним шутки плохи. А если подранок встретится, от того не спасешься.
Неожиданно раздался хохот Субботина.
– А он… а он… – давясь от смеха и тыча пальцем в сторону Виктора, проговорил Володя, – спрашивает: догнал?
Какое-то время один Гущин оставался серьезным.
– Может, переставим палатку? – услышал я дрогнувший голос Натальи.
– Вот еще, на ночь глядя, – отмахнулась Вия. – Договоримся как-нибудь с медведем, если пожалует.
Иван уже запалил костер, вокруг него захлопотали женщины. Все потянулись к огню.
– Сегодня попьем чаю, – сказал Виктор, – остальное сухим пайком.
Ему никто не возразил, все основательно промокли и продрогли.
Только Гущин возился у вездехода. Он протянул времянку, закинул на дерево лампочку, и вскоре под тентом стало светло, как днем.
Дождь понемногу стихал. Я старался придвинуться поближе к огню, чтобы просушить штормовку. От нее валил густой пар.
– Валера, ты в этих местах бывал? – спросил Виктор.
– У сопки Крутой? Так не раз. У меня и слайдов полно. Я красивые места всегда фотографирую. Знаете, сколько здесь таких мест!
– А похожее на это есть? – поинтересовалась Неля.
– Так каждое красиво по-своему. Даже сопки несколько раз на день меняют свои вид – на слайдах одни и те же выглядят по-разному.
– Я не об этом, – нетерпеливо заметила Неля. – Я имею в виду, чтобы была такая же долина или поляна, рядом сопка находилась, такой же лесок, за ним речка…
– Сколько угодно, – засмеялся Гущин. – Недалеко отсюда, у сопки Крутой, точно такая же картина: громадная поляна, вся в цветах, лес стоит, за ним похожая впадина, внизу бежит речка, правда, помельче будет – что-то вроде широкого ручейка. Да он там не один.
– Ясно, – Неля задумчиво посмотрела на Виктора. – Я же чувствую, что мы не туда приехали. Здесь совсем иная энергетика…
– Сегодня мы все равно бы туда не добрались, – возразил Виктор и повернулся к Гущину. – Так, говоришь, до этого места недалеко?
– Напрямую километров десять-двенадцать будет.
– Неля, ну почему ты так уверена, что мы не туда приехали? – недовольно сказала Вия. – МОИ говорят, что именно здесь и будут проявления. Мы сможем работать и на этом месте.
– Понимаешь, Вия, – сдерживаясь, стала объяснять Неля. – Я же имею в виду те «картинки», которые мне показали. И энергетику я другую чувствую.
– Что зря спорить, – подала голос рассудительная Татьяна. – Утром обсудим, как нам поступить.
– Ты, Татьяна, ничего не понимаешь, – не удержался Субботин. – Место для нас – это самое главное. Иначе мы не сможем провести фотосъемку, если окажемся не там, где следует.
– Весь вопрос в том, – вздохнул Виктор, – как мы эти десять километров одолеем. Без вездехода это нереально. Значит, Валеру придется задержать еще на день, а ему до дома добираться…
– Да что вы! – запротестовал Гущин. – Меня и так каждый раз по шапке бьют; тундру калечу. Сюда мы по прошлогодней колее, считай, добрались, а к Крутой в обход продираться надо. Это еще двое суток… Директор голову снимет.
Неля делала непонятные пасы рукой в направлении Гущина и не обращала внимания на разгоравшиеся вокруг страсти.
Как ни странно, я воспринимал происходящее совершенно спокойно. Почему-то во мне жила стойкая уверенность, что мы оказались именно там, где и должны были быть. Во всяком случае, приехали сюда не зря. Это место точно совпадало по описанию с тем, которое было мне предсказано.
Я удивлялся сам себе – чем дальше, тем больше я начинал верить в пророчества. Конечно, это могло быть простым совпадением – ведь Валера утверждал, что подобных мест здесь предостаточно. Такое же есть недалеко отсюда, у сопки Крутой. А если не совпадение? Значит, можно ожидать, что и другие предсказания исполнятся?
– Валера, – остановила Неля разошедшегося Гущина, – скажи, давно у тебя поясница болит? И ноги частенько под-водят, да?
Гущин запнулся на полуслове, округлившимися глазами глянул в ее сторону.
– Спина побаливает, – неохотно признался он.
– Полечить надо. Давай-ка я завтра тобою займусь.
Нехитрая уловка Нели задержать вездеход хотя бы еще на день не удалась.
– Я в эти ваши штуки не верю, – отмахнулся он с иронической усмешкой. – Руками махать – это чепуха. Я лучше в парилке отогреюсь, как рукой снимет. Конечно, крутишься с утра до вечера…
– Ты зря отказываешься, – сказал Виктор. – Неля и не такие болезни лечит. А насчет задержки не волнуйся – мы завтра свяжемся по рации с директором госпромхоза…
– Сначала свяжитесь, – оборвал его Гущин и с лукавым прищуром обвел взглядом собравшихся у костра, – тогда и разговор будет.
Однако Неля зря терять время была не намерена. Она правильно рассудила: если Валере хорошо знакомы эти места, ему стоит рассказать и о других картинках-видениях. Хотя было заметно, что подобные разговоры забавляют Гущина, и только. Судя по выражению его лица, к рассказам о каких-то там контактах неизвестно с кем он относился с явным недоверием. Ему было непонятно, как подобной ерундой могут заниматься взрослые люди.
Между тем Неля рассказывала ему, как увидела у двух скал костер, вокруг него толпу людей, что в середине людского круга стоял шаман, который выхватил из пламени вроде бы кусок белого полотна, приложил его к скале, и на ней четко проступили четыре буквы.
– Ты знаешь, – с ноткой удивления в голосе заявил вдруг Валера, – что-то похожее я действительно видел. Место это километрах в восьмидесяти отсюда. Скала почти отвесная, без альпинистского снаряжения не взобраться, так что я сфотографировал эту скалу. Иногда рассказываешь, где побывал, а они – брось, не трепись, мол. Я ему сразу слайд – смотри!..
Все примолкли – было ясно, что осилить 80 километров – это нереально. Однако теперь Валера более внимательно слушал Нелю. Даже как-то заинтересованно…
– Потом я увидела что-то наподобие больших ворот в скале, – продолжила она, – туда входит какая-то военная техника, недалеко стоят солдаты в очень красивой форме. Я расшифровала это так: нам надо найти место, где в скалах находится разрыв, нечто вроде прохода…
– Погоди-ка, – остановил ее Гущин, потом, глядя вверх, забормотал. – Ворота, ворота… Слушай! – воскликнул он вдруг. – Так есть такое место, точно! Недалеко, у океана. Там как раз прибрежная скальная гряда как бы разрывается, можно выйти прямо к океану. Я туда дважды ездил. Берег завален всякими вещами, которые волны выбрасывают.
Что мы только не находили: лопаты, ведра, веревки, канаты, шары, красивые бутылки – все импортное! Даже зажигалки…
– Ну что? – Виктор нетерпеливо посмотрел на Нелю.
В этот момент она и Вия сидели, низко опустив головы над картой, и разглядывали место, куда ткнул пальцем Гущин.
– Вия, узнай у СВОИХ насчет сопки Крутой и океана. Правильно ли мы определили эти места?
Вия несколько секунд смотрела на зажатую в руке рамку – та неожиданно дрогнула.
Да, правильно, – сказала она.
– Сколько отсюда до океана? – поинтересовался Виктор.
– Километров двадцать пять – тридцать будет, – пожал плечами Гущин – Все зависит от дороги, а то туда и за двое суток не доберешься. Это на вездеходе, а пешком – трудно сказать…
– Ладно, пока этот вопрос обсуждать не будем, поздно уже, – Виктор поднялся. – Кто первым останется дежурить? Завтра буду назначать, а сегодня нужны добровольцы.
Не знаю почему, но я откликнулся первым. Подал голос и Субботин. Нас двоих и оставили – конечно, одному дежурить нельзя.
Виктор показал пакет с факелами и патронами – он их спрятал под дерево, – и все разошлись по палаткам.
Из дневника Вии
И вот я на Камчатке! Не вылезая из вездехода, мы перебрались на пароме на восточный берег озера и за шесть часов проехали вдоль него около 80 километров. Возле устья реки свернули вглубь и пошли по «кочкарнику»– это крупные плотные кочки, поросшие голубичником, морошкой или вороникой, типичными северными ягодами. Вокруг много жимолости, стелющиеся формы карликовой березы, рябина, ивняк, ольшаник… Стволы кустарников удивительно прочны – вездеход не ломает их, а лишь пригибает. Кочкарник местами переходит в так называемые култуки. Здесь почва ровная и крепкая, но рябина, ива, ольха становятся в рост человека и выше. Здесь вездеход продирается с трудом – кусты образуют плотную стену; пешком одолеть эти заросли тоже чрезвычайно трудно. Дополняют ландшафт места, где травы превышают рост человека. Вдоль речной долины по краю высоких берегов (старое русло очень широкое) стоят настоящие березовые рощи. Правда, береза здесь особая– видовое название «береза каменная». Они ветвятся от самой земли. В иных местах такие рощицы напоминают причудливые театральные декорации или деревья с японских картин… Лагерь установили на берегу речки в березовой роще.
… Субботин подбросил подсохших поленьев, и взметнувшееся пламя обдало нас жаром. Дождь прекратился, небо яснело на глазах, кое-где даже проклюнулись звезды. Вскоре к костру подошла Неля.
– Я с вами подежурю, – сказала она, – чайку попьем. Вид у нее был озабоченный и усталый. Я спросил, что ее беспокоит? Она призналась, беспокоит ее цепь каких-то непонятных случайностей. Вот, скажем, появляется Ваня, а у нас каждый участник экспедиции тщательно подобран и протестирован. Сколько кандидатур нужных, казалось бы, людей отпало. И вдруг новый человек! А коллектив – это единый организм. От отношений между нами зависит, как у нас пойдет дело. Теперь вот приезд в это место…
Неля была в чем-то права. Появление Ивана оказалось для нас полной неожиданностью.
Я хорошо помню, как 22 августа утром в гостиничный номер вошел невысокий парень. На узком лице красовались редкая, монгольского типа бородка и такие же усы. Он был в майке, шароварах, на голове фетровая шляпа, за спиной огромный рюкзак, оттягивающий ему плечи. Спросил Виктора. Узнав, что его нет, попросил разрешения оставить рюкзак в номере. Назвавшись знакомым Вии, тут же ушел. Виктор пришел через два часа, когда я остался в номере один. А спустя несколько минут в номере появился владелец тяжелого рюкзака.
Он сказал, что зовут его Иваном, сам он из Мурманска, по профессии инженер-океанолог, побывать ему пришлось во многих странах, умеет работать на рации, исходил с рюкзаком полстраны, вместе с Вией и Татьяной ездил в Пермскую зону и на Алтай. Вия и пригласила его участвовать в экспедиции.
Для Виктора его рассказ оказался полной неожиданностью. Он возмутился: почему Вия не предупредила его, ведь состав экспедиции подбирался долго и серьезно? На это Ваня спокойно заметил, что поедет он с нами, но лагерем станет отдельно и мешать не будет.
Виктор только плечами пожал – как можно жить отдельно в такой глухомани?!
Я не вмешивался в их разговор – меня как-то сразу поразила одна черта в характере гостя. Он вел себя исключительно спокойно. Говорил тихим голосом, но с такой уверенностью и твердостью, что сразу становилось ясно – он привык поступать по-своему и никакими доводами его не сбить. Вряд ли Ивана пугало, что он останется один. Сразу было видно, что человек он опытный. Единственное, что мне в нем не понравилось – взгляд исподлобья. На фоне бородки, усов и шляпы он вызывал почему-то неприязнь.
И все же Иван был нам просто необходим – он умел работать на рации! Все снаряжение – от палатки до продуктов – у него было с собой, и опыта в подобных делах ему было не занимать.
Однако, насколько я понимал Нелю, для нее в нашем временном сообществе был важен психологический климат, который зависел от характера и настроя каждого. Никому не известный человек мог оказаться в какой-то момент раздражителем, а это могло повлиять на работу в зоне. Но с этим приходилось теперь мириться.
Более того, неизвестно, случайно ли возникла такая цепочка неожиданностей, которая так взволновала Нелю. Это нам еще предстояло узнать.
– Слушай, – оживилась она, – за несколько дней до экспедиции со мной произошла странная вещь. Я сидела в комнате и вдруг увидела, как от моей головы вниз пошли лучи сиреневого, фиолетового, розового и других цветов. Так красиво! Ты не знаешь, что бы это могло значить?
– Трудно сказать, – ответил я. – Возможно, у тебя открылась верхняя лепестковая чакра. Ее еще называют «короной».
– Корону мне уже вручали, – засмеялась Неля, – я же тебе рассказывала. Еще в самом начале, когда мне «показывали» меня же в моих прошлых жизнях. Девушке в белом платье вручают корону.
– Точно, – вспомнил я, – и по очертаниям корона напоминала букву М.
– Да, только широкую, – она поднялась. – Ладно, вы дежурьте, а я пойду посплю. Устала невероятно…
Глядя на пламя костра, я ловил себя на мысли, что уже где-то слышал о подобной короне, но никак не мог вспомнить от кого.
Позже ее контактеры ВЦ сообщили, что цвет Нелин – белый, цветок – лилия, и родом она якобы с Венеры. Вряд ли такое можно было придумать, больно уж сочетания здесь знаменательные… Белый цвет всегда был символом Божественного, чистоты; лилия – непорочности, а одно из названий богини Венеры – Клоацина, что означает «очищающая». Если идти в догадках дальше, то кольцевые образования на Венере называются «коронами». Совпадение? Намек? На что?.. Может, на открытие в экспедиции у Нели новых способностей?
Субботин толстым суком расшевелил кострище – пламя взметнулось, рассыпая в темноту снопы искр. Снизу доносился отчетливый рокот реки, иногда раздавались всплески, словно играла крупная рыба.
Ветер стих, и больше ничто не нарушало тишину.
– Слушай, – спросил он, – почему у Вии и Нели информация иногда не совпадает? Хотя бы насчет этого места.
– Не знаю, – признался я. – Меня самого этот вопрос занимает. Для меня еще не совсем ясно, с кем они вообще контактируют.
– С какими-то Внеземными Цивилизациями. Дело не в этом. Пусть они разные, эти ВЦ, тогда, выходит, что они противоречат друг другу. Почему?
Я молча кивнул, соглашаясь.
– Понимаешь, – не унимался Субботин, – Неля не раз говорила о «темных силах». Мы ведь здесь собираемся контактировать. Как бы нам не помешали. Нас еще в Пермской зоне об этом предупредили. Да и Неля запрашивала, а я ей верю. Главное – фотосъемка. Если получатся фотографии, считай, экспедиция удалась.
– Сфотографировать мало, – рассмеялся я. – Надо, чтобы это сначала проявилось, потом ты его увидел.
– Не обязательно, – возразил Субботин. – Неля все видит, она и скажет, когда и где фотографировать.
В тот момент я слегка завидовал ему, единственному среди нас, кому «разрешили» вести съемку аномальных проявлений и контактов с ВЦ. В том смысле, что у него имеется большая вероятность фиксации явления.
– Скажи, зачем ты поехал в экспедицию?
– То есть? – Я удивленно посмотрел на Володю, который не отрывал взгляд от костра.
– А все-таки?
– Ну, интересно. Сам же говорил, что нашу экспедицию направляет Высший Совет Внеземных Цивилизаций.
– Это не я говорил, – засмеялся Субботин, – нам об этом в Пермской зоне сказали. И что на Камчатке удастся сфотографировать то, что до сих пор не удавалось никому.
– Поэтому ты и приехал сюда?
– Не только. Понимаешь, кого ни спрошу, зачем нужны им эти контакты, поездки в зоны, никто толком не может ответить. Или не говорят! Ты вот тоже: либо не знаешь, либо скрываешь.
Я взглянул на Субботина, думая заметить на его лице ироничную усмешку, но он был серьезен.
– Ну, я во всяком случае ничего не скрываю, – сказал я, несколько озадаченный.
– Мне скрывать нечего. Написано уже о тысячах случаев контактов с НЛО, встречах с так называемыми пришельцами, о невероятных явлениях, которые многим удается увидеть. Тут представилась возможность самому принять участие в подобной экспедиции, где есть хотя бы какой-то шанс увидеть что-то невероятное. Одно то, что Неля с Вией, как они утверждают, контактируют с Внеземными Цивилизациями, может дать такую информацию… Просто сенсация… Ради этого разве не стоило ехать на Камчатку?
Володя вздохнул и полез в карман за сигаретами.
– Хорошо, а дальше что? Я же не об этом тебя спрашивал. Почему-то никто не может меня понять.
– Потому что твои вопросы какие-то туманные. Такое впечатление, что ты сам не знаешь, чего хочешь. Кстати, тебе-то зачем экспедиции и всякие контакты?..
– Если мне дано войти в контакт с Высшим Разумом, значит, и цель у меня в жизни одна – служить людям. Разве это не может быть жизненной целью? Я хотел бы служить людям. Ты даже представить себе не можешь, как я мечтаю иметь такую же энергетику, как и у Нели. Лечить людей, приносить пользу…
Тут я вспомнил, почему рассказ Нели о своих видениях показался мне знакомым. Почти то же самое рассказывала и моя знакомая из Смоленской области контактер Линда. Именно о такой же короне, напоминавшей вытянутую в ширину букву М, о родственной ей планете Венере. Довольно странное совпадение?..
Очевидно, я у костра и заснул, потому что очнулся, когда Володя начал меня тормошить.
Поднималось яркое солнце, в предутренней дымке кутались дальние сопки, оживала поляна, на которой средь высокой травы просыпались цветы. Он все вздыхал и говорил, что у него кошки на сердце скребут, когда он видит такую красоту и не может заснять на цветную пленку. «Кодака» у него было мало, и он берег пленку для съемки аномальных проявлений.
Пора было подумать о завтраке. Володя пошел за дровами, а я отправился с двумя бидонами за водой.
– Ищи «Татьянину» тропу, – смеясь, посоветовал Субботин.
Вчера вечером к реке ходила Татьяна. Когда я начал спускаться по крутому, заросшему непролазным кустарником обрыву, я ужаснулся от одной только мысли, что она могла здесь, в незнакомом месте, да еще в полной темноте, добраться до журчащей где-то в зарослях реки.
Держа в одной руке бидоны, я скользил по мокрой траве, другой рукой цеплялся за кусты. Река оказалась не очень широкой, но быстрой, вода скатывалась по каменистому руслу, вспениваясь у берега, поросшего ольшаником. Продраться сквозь него с бидонами к воде мне показалось совсем нереальным.
