Текст книги "Пятиконечные из созвездия Лиры"
Автор книги: Александр Глазунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Веревка мне уготована, – несколько даже обиженным тоном произнесла Линда. – Я видела себя висящей…
– Опять? – я расхохотался. – Вот настырный народ!..
– Ты идешь последним. Вот и подумай, когда, где и почему ты свалишься головой вниз.
Совершенно непроизвольно у меня неприятно засосало под ложечкой. А если во всем этом есть доля правды?
– Как это – головой вниз? – не понял я, силясь улыбнуться, хотя вряд ли у меня это получилось.
– Сначала, если ты последний, прикинь, в каком месяце это случится с тобой, а потом я скажу, что в этот день произойдет, – Линда оставалась серьезной.
Да что тут прикидывать, подумал я, если 14 января – Сергей, потом… Так, а кто после? Все названные Линдой даты из памяти повыскакивали! Я снова попытался вычислить месяц, но все время сбивался, зацикливаясь на марте и вспоминая, какой по счету этот месяц. Пусть это не покажется странным, но я действительно не мог сообразить, в каком месяце мне предстояло упасть вниз головой. Может, вся беда в том, что у меня из-за гриппа была повышенная температура?
– Это произойдет 14 июня 1996 года, – с усмешкой сказала Линда. – В этот день ты поссоришься с женой – она решит мыть окна в квартире. Ты сам возьмешься за мытье и упадешь с пятого этажа…
Она еще что-то говорила, но я не слышал ее. Поражен я был другим – все это было очень даже реально, мытье окон вполне могло стать причиной падения с пятого этажа. У нас постоянно случались ссоры с женой по этому вопросу, я запрещаю ей влезать на подоконник, но вряд ли, кроме нас двоих, такие тонкости могли быть еще кому-то известны.
Вот это настораживало и как-то пугало.
Но почему с пятого этажа? Я ведь живу на четвертом и вряд ли уже перееду или поменяю квартиру. Хотя…
– Не знаю, – на мой вопрос у Линды ответа не было. – У меня в памяти отложилось четко – вниз головой с пятого этажа.
– Ладно, приедет Вия – все выяснится, – разговаривать на эту тему мне больше не хотелось. К тому же появилось предчувствие, что и приезд Вии ничего не решит.
Я и сам не знал, почему вдруг меня начали раздирать сомнения. Но что, собственно, выяснять? Угробят нас неведомые силы в 1996 году или все это пустые слова? Если мы лезем не туда, куда надо, то почему бы с нами не разделаться сейчас, сегодня? Все это, по-моему, чушь собачья, и не стоит вообще себе забивать голову. Да, но почему все-таки по телефону Вия сказала, что это серьезно?..
– Кстати, знаешь, что ОНИ мне еще сообщили? Мой сын должен воспитываться дома только до шести лет. Потом его надо отдать в буддистскую школу, которая вроде находится в Карелии.
– Все правильно, – не удивился я. – Все равно придется отдать, не туда, так в другое место.
– Почему? – испуганно взглянула на меня Линда.
– Как почему? Твоему сыну сейчас два года, в 1996 году ему исполнится шесть лет. Если ОНИ тебя переселят в мир иной в том же году, то, естественно, ты вынуждена будешь отдать сына в буддистскую школу. А вот почему именно туда, выясняй у НИХ сама.
Говоря это, я даже не улыбнулся. Подобный «штрих» в дополнение к общей картине явно нашел свое место. Или действительно у НИХ все до деталей рассчитано?
– Я как-то об этом не подумала, – растерянно пробормотала Линда.
По выражению ее лица я убедился, что до этого момента и она не особо верила в то, что ей «передали». Если хорошенько покопаться, то можно найти еще кучу таких дополнительных «штрихов». С такими подробностями это сообщение казалось еще более убедительным. Да и все ли Линда выложила? По-моему, она тоже впервые всерьез задумалась – а вдруг это все правда?
– Лучше о таком вообще не думать, – тоном опытного человека посоветовал я.
Вот еще, – хмыкнула Линда, – думать об этом. Мне уже не раз предсказывали, что со мной на тридцать четвертом году тоже что-то такое произойдет. Только вот что – не знаю.
А когда тебе 34 исполнится? – насторожился я, сам не зная почему.
– Считай, с 1963 года рождения… Получается – 1997 год.
– Вот тебе и предсказание! – Я усмехнулся.
– Ой, что я говорю, – всплеснула руками Линда. – Это же у меня по паспорту 1963 год рождения. На самом деле я с 1962 года. Мне же специально год прибавили… – она смутилась. – Так мне сказали…
«Опять все совпадает, – подумал я. – Еще одна случайность?..»
Хватит об этом. Голова просто раскалывается – все ощутимей болезнь дает знать о себе, а утром мне ехать на вокзал встречать Вию.
Как ни крути, но, по моему мнению, все эти роковые предсказания – обычная дезинформация, пусть даже и полученная таким необычным способом. Иначе говоря, целенаправленная ложь…
Значит, цель существует?!
Но может ли это быть?..
Предположим, что все это делается для того, чтобы вывести нас из душевного равновесия, каким-то образом сбить с толку. Если ОНИ не хотят, чтобы вышла книга, тогда понятно, зачем они пытаются вызвать у меня нервный стресс. Это, по крайней мере, поддается разумению.
Хотя трудно представить, что в имеющейся у меня информации – в дневниках участников экспедиции, результатах обследований, кратких цитатах – есть что-то такое, что могло их насторожить. Тем более испугать! Но какое отношение к экспедиции имеют пятеро других? Трое вообще в ней не участвовали. Или и на этот раз идет такое же массовое воздействие, какое мы ощутили на себе в зоне на Камчатке? Там тоже были и контакты, и сомнения, и неосознанное ожидание чего-то скверного…
Ночной контакт
(камчатская экспедиция)
Из дневника Татьяны
Лагерь разбили в перелеске, на высоком, поросшем густым кустарником берегу с редкими деревьями – внизу речушка, вокруг – заросли. Никаких необычных ощущений, если не считать, что ночью без конца просыпалась. Почти не спала.
Кгтяй – одну из контактеров Вии – я не просто стала ощущать энергетически, но и смогла побеседовать с НЕЙ по двоичной системе «да – нет».
Обратилась к Кгтяй с просьбой личного характера. Вия утверждает, что ОНА постарается по возможности помочь. Но добавляет, что это не более чем уступка моему мятежному характеру.
Первая же ночь показала, что мы встали там, где хотели– в геопатогенной зоне земного разлома. Субъективно я этого не ощущаю, но упали напряженность биополя, температура тела и изменились другие показатели. У меня напрочь поменялись энергетические знаки – сплошные нули и плюсы совсем не там, где им следовало быть. Догадалась почему, и «друзья» Вии подтверждают – личные заботы одолевают.
С утра пошла купаться – вода очень холодная. Залезла под обрыв, минут пять выбиралась – совсем занемела.
После обеда почувствовала ломоту в пояснице и в позвоночнике.
Неля еще раньше продиагностировала меня, выявила целую кучу разной дряни.
На этот раз почувствовала, что сама не выздоровею. Терпела часа три, потом сказала Вие и Неле.
Вечером Неля меня подлечила. Удивительно мощное у нее воздействие, даже боль прошла, хотя она, конечно, снимала не только боль, а лечила все мои болячки. Причина, как она сказала, в том, что три года и пять дней назад на меня навели порчу, не сняв которую я буду лишь «катать» свои болячки по организму.
Ночью опять стало ломить спину, но не с такой силой…
Из дневника Вии
В Санкт-Петербурге мы с Наташей обдумывали программу работ на Камчатке. Нам представлялось, что в экспедиции примут участие и физики, и медики, и психологи, и другие специалисты; кто-нибудь из команды академика В. П. Казначеева – те, кто владеет методами обследования экстрасенсов и соответствующими приборами.
Мы предположили, что разумней всего так построить программу, чтобы можно было обследовать контактеров до работы, во время работы и после нее. Это было бы просто здорово, тем более что в процессе исследования будут зафиксированы контакты с разными ВЦ – значит, и контактер мог подвергаться различным воздействиям окружающей Среды.
Другие участники тоже должны были соприкасаться с ВЦ – значит, тоже могли стать объектами для подобных исследований.
Мы сразу поняли, что подобные условия – «золотое дно» для человека, занимающегося разгадкой тайн аномальных явлений и контактов с ВЦ. Уже сама поездка на Камчатку, где в одном месте должны были собраться люди, способные разговаривать с самыми разными контактерами (причем с теми, которых мы не встречали в других зонах), превращалась в очень важное и ответственное дело.
Вскоре нам стало казаться, что такая экспедиция вряд ли когда-нибудь состоится – время шло, а ничего конкретного не вырисовывалось. Даже состав участников был неизвестен. Раз мы не имели связи с теми специалистами, которые, по нашему мнению, должны были принять участие в экспедиции, мы решили сами все продумать по минимальной программе.
Я уехала в М-ский треугольник, затем на Алтай и на некоторое время совершенно оторвалась от Виктора и Нели.
Наташа оставалась в Питере и, согласно нашим планам, старалась раздобыть все, что потребовалось бы нам для работы на Камчатке. В деталях продумывала методики – в общем, без дела не сидела.
У нас, в Комиссии Планетологии Географического общества Академии наук России, накоплен кое-какой материал по исследованию биополевых характеристик участников, побывавших в различных аномальных зонах. Я решила воспользоваться этой методикой, применить ее к себе и потом увязать с данными Наташи. От подобного сравнительного анализа можно было много ожидать.
Двадцать шестого, утром, мы приступили к «промерам».
Неля начала работу по какой-то своей программе (я так до конца и не поняла, что это за программа, где она родилась – то ли это был плод ее воображения, то ли она получила ее из чьих-то рук. Не представляю, как она, не будучи ни биологом, ни медиком, ни каким иным специалистом, станет все это обрабатывать и, главное, интерпретировать). До начала экспедиции я считала, что мы с ней будем работать только как контактеры; ну, дополнительно я буду вести с Наташей нашу общую программу, поскольку (мы обе – биологи) занималась подобной работой и имею в этом опыт. Вообще, мы с Наташей давно мечтали о добротных экспериментах в этом направлении и хорошо себе представляли, какое значение это может иметь для исследования аномальных явлений.
Первый же промер моего биополя и чакр показал довольно странную картину. Характеристики были нулевыми. Я заподозрила неладное. Спросила у СВОИХ – не их ли это дело? Оказалось, что так и есть. При плюсовой характеристике чакры через нее делается сброс излишков энергии (другой вопрос – откуда он взялся, этот излишек?).
При минусе в районах чакр идет подсос дополнительной энергии. При нулевом значении наблюдается норма. В этом случае чакра берет из окружающей среды ровно столько энергии, сколько ей необходимо для обслуживания организма в той части, за которую эта чакра отвечает.
Но я не такая идеальная, чтобы иметь одни нули – так не бывает.
Отсюда и родилось подозрение насчет особой блокировки, которую поставили МОИ.
Ни тогда, ни после ОНИ не пожелали объяснить свои действия. Я только поняла, что поставленная ИМИ защита автоматически перекрывает доступ и выход биоэнергетики. По этой причине я не проходила обследование у Нели.
Скрюченные, покореженные могучей силой деревья расступились, открывая обширную низину, поросшую непривычно высокой травой. В зеленой стене темнел широкий проход. Ярко светит солнце, небо чистое, безветренно и жарко. Переход по травянистому коридору – последний отрезок пути к лагерю. Среди травы уже скрылись оторвавшиеся от нас Неля, Виктор и Наташа.
Мы же с Субботиным не торопились.
С утра мы вышли впятером в район сопки Крутой исследовать то место, которое в своих «картинках» видела Неля. Но не дошли – далеко оказалось, мы устали. Да и, как я заметил, Неля и Виктор были не в настроении. Зато мы увидали прекрасные места, погода стояла отличная…
Поэтому мы сейчас и не спешили – зачем бежать в такую жару, теперь не заблудимся. Правда, шаровые скопления мошкары над головой не давали покоя – я уже устал от нее отмахиваться. Странно, но Субботину мошка почему-то не досаждала. Я давно уже приметил за ним эту особенность. Еще одна тайна природы? Или человеческой психики?..
Слушай, – Володя неожиданно остановился, – вот бы сделать штук сто фотографий этих очаровательных уродцев, – он кивнул на искривленные деревца, от которых веяло какой-то непонятной грустью, – и издать альбом под названием что-то вроде «Шутки природы». Как идея?
Отличная, – соглашаюсь я, – особенно при дефиците пленки.
Володя бросает на меня уничтожающий взгляд, обреченно машет рукой и быстро скрывается в зеленом коридоре. Я спешу за ним, ругая себя за то, что тронул больную тему.
Вообще, с Субботиным творится что-то неладное – он постоянно на взводе, ходит какой-то взвинченный, неразговорчив. Хотя по натуре он человек веселый, с юмором, всегда поддержит разговор. В компании – свой человек.
Иногда это его естественное состояние прорывается наружу, и он снова сыплет шутками, однако теперь они стали какие-то злые, и все это чувствуют.
У некоторых из наших он уже вызывает ответную реакцию. Непонятная напряженность и нервозность ощущается и у тех, кто более сдержан в проявлениях чувств. Я и в себе какой-то раздражающий разлад заметил – от его шуток меня уже коробит, хотя я и понимаю, что это только шутки.
Внешне мы все спокойны, но только внешне. Очевидно, Вия права в своих выводах относительно геопатогенной зоны, где мы разбили лагерь, пусть частично, но это все-таки ее воздействие.
Если кто-то не выдерживает и дает волю эмоциям, тут же следует цепная реакция взаимных упреков, обвинений, недовольства.
Вчера едва не случился срыв.
Виктор после ужина устроил собрание и начал с упреков в адрес дежурных. Возможно, он был в чем-то прав, но ведь мы находились в зоне всего два дня. Если Виктор заметил какой-то промах, можно было сказать об этом конкретному дежурному, а не обрушивать на всех шквал начальственных окриков.
В этом тоже зона виновата?
Кстати, Виктор в ее воздействие не верил, а если и допускал что-либо подобное, то был убежден – человек в любом случае может пересилить себя.
Честно говоря, в то время я разделял его взгляды, хотя уже в ту пору много начитался о «приключениях в зонах». Но сам я находился в таком месте впервые, и многое представлял себе иначе.
Досталось на собрании и Субботину, которого Виктор обвинил в том, что тот игнорирует обследования, отказывается от тестирования.
Этим замечанием Виктор как бы поставил Володю вне коллектива.
Как ни странно, раньше и лучше других в ситуации разобралась Наташа.
Когда Виктор объявил, что завтра группа добровольцев пойдет к сопке Крутой, чтобы найти и обследовать еще одно место возможного контакта, которое «видела» Неля, вызвались идти четверо – Иван, Наташа, Неля и я.
Тут неожиданно раздался мрачный голос Субботина, который сидел у костра и курил одну сигарету за другой.
– А как же я? Если там что-то произойдет, кто будет фотографировать? Это же экспедиция, мы приехали работать, а не на прогулки ходить. Я обязательно должен идти.
– Я же сказал, – жестко заметил Виктор, – назначать никого не буду, идут добровольцы. Ты, Володя, своего желания не высказал. К кому твои претензии?
– Я не претензии высказываю, просто объясняю, какая может возникнуть ситуация. Надо же все учитывать.
В этот момент и выступила Наталья, у которой Володя отказался тестироваться, открыто заявив, что своими вопросами она лезет к нему в душу.
– По-моему, Субботин прав, – негромко сказала она. – В подобных вылазках его участие просто необходимо. Его обязанность – фиксировать результаты экспедиции… Надеюсь, всем понятно, как важно иметь фотодокументы. Поэтому насчет добровольности Виктор не совсем прав. Организация работы экспедиции должна строиться в соответствии с планами, и они известны руководителю…
Наташу поддержали, и состав группы изменился.
Этот незначительный эпизод высветил еще одно важное обстоятельство – люди приехали на Камчатку с четким осознанием того, что им придется работать в необычных условиях, и в то же время не все толком знали экспедиционные планы работ. Возможно, такое происходило потому, что все наши действия зависели от информации наших контактеров – Нели и Вии. А они не торопились делиться ею до самого последнего момента, пока не станет доподлинно известно, что НЕЧТО должно произойти.
Тогда мы плохо это понимали, недоумевали, почему Неля держится в стороне, делает пасы руками, что-то записывает в тетрадь – контактирует! – и ничего не говорит о дальнейшей работе.
Она, по существу, общалась только с Вией. Они вдвоем вели свои незримые диалоги с Космосом.
С контактерами судьба вот так близко свела меня впервые.
Раньше я встречался с ними мимолетно. Разговор сводился, в общем-то, к одному наивному вопросу: «Ну, что там ОНИ еще сообщили интересного?»
Контактеры и сами не очень-то распространялись насчет источника своей информации – ссылались на общие понятия типа ВЦ, Космического Разума, Абсолюта и тому подобное. Некоторые, правда, многозначительно уточняли, мол, «из созвездия Орион», но я как-то не воспринимал всерьез эти откровения. Нельзя сказать, что отрицал полностью, но… К тому же их сообщения не очень-то привлекали – либо это были нравоучительные диалоги чуть ли не религиозного содержания, либо осуждение человечества за его неправильное житье-бытье, либо угрозы небесной карой за нашу распущенность, разгильдяйство и халатность по отношению к природе. Все это в выражениях, взятых из учебника по обществоведению. Скучно!
Глядя на Нелю и Вию, я ловил себя на мысли, что и сейчас у меня нет полной уверенности, на самом ли деле они с кем-то держат связь?
Если да, то с кем именно?
Вия якобы общается с «братьями по разуму» из созвездия Лебедя. А Неля?
Из дневника Натальи
Сегодня решили отправиться в экспедицию к сопке. Состав: Виктор, Неля, Саша, Володя и я.
Пошли напрямую и сразу попали в заросли кустарника.
Виктор все пытался в лоб одолеть чащу, я пыталась сдержать его.
Потом залезли в росные луга, где трава стояла по плечи.
Множество звериных троп…
Трава стала еще выше – метра 2–2, 5… Стебли толстые, цветы белые, похожие на таволгу, а листья под стать кленовым. Чувствуешь себя здесь, как в джунглях. Хоть мачете дорогу прорубай.
На горизонте периодически появлялась гора, все сразу начинали фотографироваться на ее фоне.
Шли не очень ходко, тогда Виктор предложил мне уйти с ним вперед и разведать местность. Остальные пока пусть отдохнут в лесочке.
Мы шли примерно с полчаса, сопка была почти рядом – хорошо видны длинная лощина у ее подножия и два ущелья со снежниками.
Решили возвращаться и пошли вдоль берега речки. Забрели на мыс между рекой и каким-то ручейком.
Наши должны были находиться где-то поблизости, но перебраться через ручеек, протекавший по оврагу, было невозможно.
Стали кричать – ответили с того берега. Между нами овраг, ущелье, обрывы… Пришлось обходить, хотя Виктор и на этот раз решил идти на штурм.
Когда добрались до наших, они выглядели чуть-чуть обиженными.
Перекусили впятером одной банкой консервов, поскольку другую Виктор потерял. Затем отправились назад, в лагерь.
Опять забрели в кустарник, продирались через траву и чуть не прошли мимо лагеря.
Интересно, но я очень хорошо вижу тропу – может, чувствую? – даже слабую… Я изначально знаю, куда следует идти.
У костра кашеварит раскрасневшаяся Татьяна. На ней футболка, тренировочные брюки, сама босиком. Только позавидовать можно!
У палатки снимаю штормовку, шапочку, стягиваю сапоги.
Наконец-то дома!
После хождения по диким зарослям вид обжитого лагеря сразу поднимает настроение. Нет большего желания, как расслабиться у костра, попить чаю…
Субботин сбрасывает походное облачение, открывает кофр и начинает протирать и приводить в порядок импортную аппаратуру. Оптика требует ухода – он неизменно соблюдает это правило.
Татьяна машет нам рукой.
– Пошли, Володя, вечернее обследование начинается, напишем в очередной раз, какие мы счастливые.
– Ты иди, – не поднимая головы, говорит он, – я попозже. И с полчаса в палатку не заходи – перезарядить фотоаппараты надо, все подготовить. Неля сказала, что сегодня ночью, возможно, состоится контакт.
Это точно?
Они еще после ужина с Вией проверят… Время съемки выяснят. – Володя скрывается в палатке.
Вот это новость! Даже не верится. Хотя что значит верить или не верить, если я вообще плохо представляю себе, что такое контакт.
«Тарелку» увидим? Я теперь на все согласен, любому феномену буду рад, лишь бы он проявился.
Вокруг костра расселись «подопытные», градусники, конечно, уже все заняты. Сажусь на бревно, считаю пульс, потом не дышу, сколько могу.
Татьяна сует мне листок с вопросами и освободившийся градусник.
Совмещаю приятное с полезным. Начинаю отвечать на вопросы и не могу удержаться от смеха. На сколько же баллов я сегодня счастливее, чем вчера? Активным я себя чувствовал весь день или случались моменты пассивности? Радостный я или печальный, и на сколько баллов во мне того и другого? Наверное, я все-таки радостный, раз нет сил удержаться от смеха. Да и глядя на улыбающуюся Татьяну, даже пенек лесной развеселится. По-моему, она среди нас единственный человек, для которого излучения какой-то паршивой зоны что об стенку горох.
А вот Виктор сидит хмурый, задумчивый.
– Кто свободен, подходите, – объявляет Вия, отпустив от себя всегда меланхоличного Ивана. – А Субботина почему нет? Спит, что ли?..
– Готовится к контакту, – объясняю я, – если таковой действительно предстоит.
– Вроде бы обещают что-то показать…
Вия протягивает мне блокнот и ручку, сама начинает священнодействовать с рамкой.
– Записывай, – говорит она. – Ведущие полушария оба, биополе – 57 сантиметров…
Обследование проходит как обычно, но я с нетерпением жду ужина, вернее, официального объявления насчет контакта с ВЦ.
Удивляюсь Неле, которая совершенно не ест мяса, неупотребляет сливочного масла, молока, пьет чай без сахара… На ужин она себе отдельно сварила рисовую кашу на воде. Зато на какой воде! Она убеждена, что только так можно очистить организм, то есть энергетические каналы, а от этого зависят экстрасенсорные способности человека.
Себя Неля почему-то контактером не считает. А вот Вия – контактер на все сто процентов! Ест все подряд, никаких ограничений, да и вообще ко всему в жизни относится гораздо проще. Всякие неурядицы ее мало занимают.
– Неля, что там насчет сегодняшнего контакта?
Субботин, налив себе чаю, подсаживается к ней поближе.
– Ты спроси у СВОИХ, с какой выдержкой мне снимать, если будет что?
Неля молча кивнула, взгляд ее стал задумчиво-сосредоточенным, она шевельнула сомкнутыми пальцами руки и спустя минуту сказала:
– Выдержка должна быть не меньше минуты.
– Со штатива снимать придется, а я его еще не доставал. Время съемки узнать можно?
С виду Субботин совершенно спокоен, однако сигарета у него в руке слегка подрагивает – волнуется. Все это видят и понимают – задача у него самая трудная и ответственная, хотя от него самого, может, мало что и зависит.
Сам я тоже начинаю ощущать внутреннюю дрожь. И сомнения…
Все-таки уж больно буднично все происходит.
– Так, Володя, – говорит Неля. – Сегодня с полуночи до трех часов ОНИ будут присутствовать в лагере. Можешь снимать. А с трех до четырех – на поляне. Не знаю, правильно ли я поняла. Вия, уточни и ты у СВОИХ время.
Над лагерем повисло напряженное молчание.
Иван в сторонке пьет чай и тоже прислушивается к разговору.
Наташа посматривает на наших контактеров с едва уловимой усмешкой.
Почему-то у меня сразу вспыхивает неприязнь к ней, даже обида – она принимает участие в такой экспедиции, а сама не верит в возможность каких-то аномальных проявлений!
Татьяна сидит рядом с Вией и наблюдает за качающейся рамкой в ее руках.
– Да, самая большая активность будет наблюдаться с трех до четырех часов ночи, – подтверждает Вия. – Более слабые проявления произойдут там же, на поляне, с пяти до шести часов утра. Так, подождите, что-то еще… А, говорят, что Саше тоже разрешено снимать кинокамерой и фотоаппаратом.
Саша – это я. Для меня это настолько неожиданно, что в первое мгновение я решил, что это шутка.
– Подожди, – взволновался Субботин, перекочевывая ближе к Вие.
– Выходит, мы сможем что-то наблюдать?
– МОИ говорят, что ты увидишь силуэты, а Глазунов – шары. Контакт в некоторой степени облегчается тем, что сегодня полнолуние. С трех до четырех часов ожидается пролет большого космического корабля – модуля, как ОНИ говорят. Может, его и увидите. Если хотите, разбудите меня, я пойду с вами.
До меня наконец доходит, что все происходит всерьез. Ночью мне предстоит увидеть какие-то шары. Чувствую, как учащенно начинает биться сердце, появляется мысль – нужно немедленно перезарядить фотоаппараты и кинокамеру… Сколько катушек пленки брать с собой?
Поднимаю голову, ищу взглядом Субботина. Что говорят вокруг меня, уже не слышу… Вижу, Субботин со штативом идет к костру, устанавливает его в метре от меня.
Я бросаюсь к палатке. Спешить вроде бы некуда, до полуночи уйма времени, однако мне все кажется, что у костра что-то происходит, а меня там нет. Оттуда слышны смех, голоса… Неужели опять Субботин всех веселит?
Наконец у меня все готово. Вылезаю из палатки с двумя фотоаппаратами, кинокамерой, распихиваю кассеты с пленкой по карманам и с удивлением замечаю, что еще довольно светло.
Подхожу к костру и сажусь рядом с Субботиным.
– Слушай, Володя, – тихо говорю я ему, – Неля сказала, что ОНИ в полночь появятся в лагере. ИХ можно снимать. А как? Мы что, увидим ИХ?
– Не знаю, – пожимает он плечами и поворачивается к Неле. – Слушай, а в лагере мы их увидим? А то как снимать?
– Если сможете, то увидите, – смеется Неля, – ОНИ же сказали, что будут в лагере, вот лагерь и снимайте. И вокруг лагеря. Остальное зависит только от НИХ.
Неожиданно Неля замирает, начинает вглядываться в ближайшие деревья.
Мы с Володей недоуменно смотрим друг на друга, когда она, негромко сказав: «Ага, вот ОН, уже пришел!» – встает и подходит к кустам.
Слышу, как Неля говорит: «Привет, ребята!».
Другие тоже начинают поглядывать на нее и на темнеющий в сумраке лес – пустой, неподвижный.
– А я вот уже сколько контактирую, – вздыхает Вия, – никого из НИХ не видела. Хоть бы раз МОИ воочию показались.
Неля по-прежнему стоит у кустов, делая замысловатые пасы рукой.
Интересно, кого она там видит? И как?
Тут Неля обернулась и говорит: – Володя, тебе разрешено снимать.
Субботин бросает в костер недокуренную сигарету, хватает штатив и стремглав несется к Неле. Через минуту он уже защелкал затвором фотоаппарата, наведя его туда, куда Неля показала рукой.
Я не выдержал, подошел поближе, остановившись от них метрах в двух.
В душе поднималась зависть – почему я никого не вижу? Чем я хуже?
В этот момент Субботин включил автомат, его аппарат застрекотал – за шесть секунд прогнал всю пленку.
Неля повернулась ко мне и с укором сказала:
– Прежде чем снимать кинокамерой, надо спросить разрешение. Теперь ОН обиделся и ушел.
Я смотрю на нее, на Субботина и ничего не понимаю. При чем здесь моя кинокамера, которая лежит под кустом метрах в десяти отсюда?
Володя смущенно начал ей объяснять, что это сработал его фотоаппарат.
Неля уже сама видит, что в руках у меня ничего нет. Вздохнув, она снова поворачивается к деревьям.
Невольно закралось сомнение: что же это ОНИ такие обидчивые?
ОНИ должны быть выше этого. С таким-то интеллектом!..
Я отошел к костру, следом вернулись Неля с Субботиным. Она сразу принялась объяснять, что неправильно ЕГО поняла. ОН вовсе ни на что не в обиде и прекрасно отличает кинокамеру от фотоаппарата.
Это ОН просто пошутил. ЕМУ пришлось удалиться потому, что появились «хозяева» зоны, и ОН уступил им место. Здесь так принято.
Несмотря ни на что, мои сомнения усиливаются. Странные, однако, у НИХ шутки, ничего в них нет веселого…
Из дневника Нели
Информация по контакту в ночь с 26 на 27 августа.
Глазунов – сможет сфотографировать шары и энергетические столбы.
Субботин – съемка будет неважной, но, возможно, получатся туманные силуэты представителей ВЦ.
Татьяне, Наталье, Ивану – разрешение на контакт не дано.
Виктору – возможен выход к поляне только в том случае, если у него будет другое настроение, как ОНИ выразились: «Если в нем все изменится».
Спросила: произойдет что-то вроде знакомства? Ответили, что нет.
В данной зоне много «темноватеньких», как их называют наши контактеры, но это не колдовская система.
Сообщила ребятам полученную информацию, увидела лик или образ – не знаю, как точнее назвать. Догадалась, что это один из вышеупомянутых. Разговаривать не стала, села пить чай, но потом заметила «знакомого» по Пермской зоне Л. и решила с ним побеседовать.
Он сразу сказал, что Субботин может фотографировать.
«Постараемся, чтобы у вас все получилось».
ОН пропал, когда зажужжал фотоаппарат.
Я расстроилась, решила, что про киносъемку надо отдельно спрашивать. Но через минуту Л. появился снова, улыбающийся, сказал, что не обижается, просто хотел поговорить со мной при меньшем количестве «глаз».
Рада его улыбке. Спросила, может ли ОН предстать во весь рост? Оказывается, для этого ему надо на некоторое время уменьшиться.
Не получилось, так как вновь возник первоначальный лик. На мой вопрос: «Как вас зовут?» – поняла – Хелтон. Отвечает другой.
Ушла, потом извинилась, что не попрощалась ни с тем, ни с другим. Позднее мне объяснили, что ОН просто уступил место, так как «мы здесь гости».
Предполагаю, что место съемок – «зеркало», на котором будут показаны отражения чего-то и где-то происходящего.
Я слушал объяснения Нели рассеянно, время от времени бросая взгляды на то место, где она только что стояла. Потом встаю и иду к тем же кустам, сам не знаю зачем. Всматриваюсь в листву деревьев, сливающуюся в густом полумраке. Вдруг между стволами образовался ровный голубоватый круг диаметром, как мне показалось, в несколько метров. И на этом четко очерченном круге, на фоне внезапно потемневшего леса стали появляться портреты.
Сначала как бы нарисовалось крупное, круглое лицо с совершенно лысым черепом и огромными ушами; широкий мясистый нос, покатый лоб в морщинах, внимательные пронзительные глаза, которые в упор смотрели на меня.
Внезапно это лицо пропало, и появился остроносый мужчина, изображенный в профиль. Мне показалось, хотя этого никак не было видно, что он одет в черный фрак.
Остроносый исчез, и в круге возник клоун. Ничего другого я и не мог подумать при виде головы в колпаке с кисточкой, к тому же шею этого молодого человека стягивал стоячий кружевной воротник. Правда, лицо его было абсолютно серьезным.
Это изображение растаяло в голубоватом тумане круга, и на нем тут же появилось следующее.
