Текст книги "Один день Весны Броневой (СИ)"

Автор книги: Александр Прибылов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Пехотой вас подкрепим, – штабист уперся взглядом в комбата. – А вот стволы уполовиним. Линком, вы с полубатареей сейчас выйдете из рощи к шоссе и проследуете на станцию. Вот сюда, – карандаш уперся острием в дальний конец карты. Почти у места схождения станционных путей. – Здесь через лес можно пройти по просекам. Это медленно, но там кроме одной зенитки их встретить некому. Артиллерией тоже не накрыть – лес очень близко к окраине, времени не хватит на обнаружение и подготовку к удару. А ваших трех стволов хватить должно… Что-то не так?

– Товарищь начштаба, у меня в полубатарее только две самоходки. Третья была потеряна во время бомбежки утром.

– …Будете держать фланг тем, что есть… – Нечаев заиграл желваками. – Пехотное прикрытие будет на месте. Дружинники и сводный отряд стражи. С пулеметами. Примете их под свое руководство, как старший… старшая по званию.

– Есть!

– Пометьте себе маршрут…

Вешка торопливо зачиркала карандашом в тетради.

– Телефонную связь к вам уже тянут. У вас сигнальные ракеты есть?

– Да. Ракетница и коробка патронов, как положено.

– Схема сигналов обычная. С колокольни этот участок леса с просекой не видно, укажете цели ракетами.

– Да.

– А теперь вы, комбат…

– Радек, Заводи! – голос отозвался эхом в наушниках. – Сейчас вдоль рощи по грунтовке! По ней заходим на тракт!

– Да, командир…

Самоходка привычно задрожала набирая силу для движения. Дернулась и поползла, ломая сброшенные ветви маскировки и кустарник опушки. Справа отозвалась звуком мотора машина Ивкова.

– Помник, готовь осколочный!

– Готов, командир!

Педаль электропривода подалась под ногой, и башню повело вправо. Вешка ухватила пальцами трубчатую ручку перископа, впилась взглядом в дважды увеличенное тусклое отражение мира, отыскивая взглядом вспышку или шевеление. Лес за шоссе промолчал, только листвой шевелил под ветром…

По шоссе проскочили широкую дренажную канаву, заросшую буйной зеленью.

Перед въездом в поселок пришлось притормозить, обогнуть вяло дымящий труп вражеского танка с развернутой от станции башней. Тонкое жало автоматической пушечки смотрело в небо, темные потеки на пыльной броне были похожи на кровь. Люки так никто и не открыл.

А на околице уже рыжела земля редких окопов. Весна даже не успела среагировать на метнувшегося к ним от забора пехотинца.

– Я те щас кину! Глаза разуй, своих не видишь?! – заорал Мушков. Оглянувшаяся девушка рассмотрела в руках невысокого бойца гранату. – Мать твою! Пехота!

Парень в пыльно-зеленом выпрямился и растерянно опустил руки сжимающие карабин и противотанковую «колотушку». Взгляд выхватил мятое кепи, белесые брови и царапающую ухо скатку плащ-палатки.

– Хватит, Помник!

Впрочем, заряжающий уже замолк – стрелка скрыла пыль и выхлоп от самоходки Енча.

– Эй! Стой! Стой!

Первый гранатометчик оказался лишь первым. Навстречу, от лип на обочине бежали сразу трое. И стоило только тормознуть, сразу полезли на броню.

– Куда драпаете! Кто такие?!

– Отставить! – почти мальчишеский голос оборвал галдеж. К самоходке подошел бледный линком с рукой на перевязи. – Отставить! – глаза парня остановились на лице Вешки, и голос тут же потерял свою звонкость. Парень моргнул и продолжил тише: – Проезжайте, предупредили о вас…

Девушка козырнула. Стрелки, тоже разглядевшие ее, замолкли и смущенно полезли с самоходки. А вот линком наоборот, подошел и с явным усилием подтягиваясь за поручень здоровой рукой взобрался на надгусеничную полку.

– Вам лучше с сопровождением… Проедете дальше, сами все поймете. Стариков! Давай сюда того юнака!

Потом посмотрел на Весну. Попытался что-то сказать, но так и не нашел слов. Только губами дернул. И неловко спрыгнул только, когда на броню взобрался рыжий мальчишка лет тринадцати с горном в руках, одетый в белую, извазюканную сажей и кровью рубашку и широченные школьные штаны. Под воротником на тонкой шее трепыхался удивительно чистый красный шейный платок.

– Приказываю сопровождать танкистов до места, указывать путь. Поможешь сориентироваться на месте…

– Да, – с готовностью отозвался мальчик.

А линком улыбнулся губами и поковылял к обочине, только махнув на козыряние Вешки.

– Лезь в башню, – выдохнула девушка. Зажала кнопку связи. – Радек, давай на средней.

И опять обернулась к мальчику.

– Садись на кормовую нишу и держись вот, – стукнула рукой по столбу шкворня. – Зовут-то тебя как, юнак?

Часть 3

– Стой!

Весна бросила ТПУ и уцепилась за борт башни, второй рукой прижав к себе Ярека, нещадно пачкая и так не чистую рубашку мальчишки. Самоходка дернулась, не резко – Земелов отработал скорости мастерски, относительно плавно погасив движение тяжелой машины. И тут же заглушил двигатель, сберегая его ресурс.

– Приехали, – брякнул со своего места Помник, оглядывая безлюдную улочку. Ему никто не ответил. Командир срывая мокрые от пота наушники, развернулась назад к еще взрыкивающей мотором второй самоходке, ее помятые уши нервно дергались. Ярек молча крутил головой и «стриг» ушами.

Лязгнул люк мехвода, Радек зацепившись за ствол ловко подтянул себя к башне, держась на ее край пробежал по надгусеничной полке на корму самоходки. Стукнул обслуживающим лючком. Шипя сквозь зубы, обжигаясь, достал щуп.

– Рукавом бы прихватил. Что там? – Вешка уже перебросила себя наружу и замерла готовая спрыгнуть на землю.

– Нормально все. Масла в половину бака. Газоль раньше кончится…

– Хорошо, проверь гусеницы, – коротко бросила девушка и замахала рукой заворачивая назад спешащего к ней Ивкова. Не оглядываясь озадачила заряжающего: – Мушков, протри все стекла. Ярек, за мной.

Ботинки громко стукнули о сдобренную щебнем землю. Мальчик приземлился много тише. Встал рядом настороженный, напряженный. Целая проблема – вот что с ним делать?.. Не удержалась и сунула пальцы в его вихры, делая их еще грязнее. И только вздохнула, когда юнак вывернулся из-под руки.

– Ярек…

Парнишка глянул исподлобья.

– Отошлете?

– Да… Сам понимаешь. Нам здесь воевать. Здесь опасно будет.

– Здесь везде опасно… – как-то по-взрослому ответил он. И тут же упрямо сунул руки в карманы. – Вы же сами лечебницу видели. А на станции еще хуже…

Вешка невольно глянула назад, на крыши домов и торчащую из дыма колокольню. Увидела рядком укладываемые тела в цветастых цивильных платьях и зеленой форме. Сжала зубы. Закрыла глаза и тут же распахнула их – перед опущенными веками кадрами плохого видео встали картинки: расстрелянные по дворе лечебницы раненные и беженцы, разваленная бомбами улица, дымное пламя над станционными лабазми, горящий танк с черной, обугленной куклой торчащей из башенного люка… Пара верст по следам прорвавшихся в поселок швейцев. Всего пара верст.

– Если тебя убьют, мама не…

– Мамы нет! – резко выдохнул мальчик. Всхлипнул. Сквозь слезы выдавил в повисшую тишину: – Ее. в… лечебнице… – И закрывшись локтем заплакал, мучительно, захлебываясь.

Шагнуть и окружив защитой рук вжать в себя! Утешить, защитить! Первое движение души. Вдох всего. Короткий перестук сердца!

Не успела…

– Командир! – Земелов сиганул с борта самоходки, хекнул стукнув каблуками в грунтовку. И тут же охватил плечи мальчишки рукой, прижал к боку. Ожег взглядом. – Командир, я с парнем поговорю… Так лучше будет.

И запрокидывая голову:

– Помник! Мы стрелять вслепую будем?

– Тьфу на тебя, указчик…

Заряжающий завозился в башне. А Радек оглянулся на нее.

– Идите… Только потом гусеницы проверь.

Кивнул в ответ, кривовато ухмыльнувшись.

– Так лучше будет, – повторил тихо.

– Иди, иди уже, – почти простонала Вешка завидуя Земелову. Почти до ревности. И с кровью вырывая из себя почти ощутимое тепло вздрагивающего мальчишеского плеча и горячую твердоту лба, развернулась, потрусила к второй самоходке. Заглушая себя, заорала:

– Ёнч, что у тебя?!.

– Брак. Точно брак, – ивковский мехвод, блестя потом и сажей на черном лице, нервно стирал пальцы о засаленную тряпку. – С кислотой при заправке намудрили, точно говорю…

– Черт, думал с гусеницами проблема будет, – Ёнч сплюнул под ноги. – Когда по камням катились, – он зло дернул головой, – боялся траки потерять. А остался без накопителя.

Весна стояла рядом, смотрела на суету и стремительно зверела. Наконец не выдержала.

– Ёнч… Отойдем!

Заслонившись броней, дернула друга за куртку на груди. Зашипела в лицо, выплескивая накопившуюся боль:

– Ты сдурел?! Тебе твои обязанности рассказать?! – Пальцы смяли толстую грубую ткань куртки. – У нас часы, минуты может до боя! А мы стоим мишенями и причитаем! Кто из нас девка?!

Ивков перехватил ее руку, сжал, словно, тисками.

– Пусти. Пусти, говорю, – процедил сквозь зубы. Сдернул руку Вешки с груди и… отступил на шаг. – Все. Понял. Исправился.

– Доложи, как положено.

– Есть, тащ комполбата! – ладонь взлетела к виску, – Поход прошел без происшествий. Потерь нет. Неисправность – вышел из строя токонакопитель. Других неисправностей нет. Запуск двигателя буду производить сжатым воздухом. Экипаж занят обслуживанием техники…

Весна выдохнула. Сморгнула. И расслабила плечи, чувствуя как спадает внутренняя дрожь.

– Пошли думать, что дальше делать. С моей самоходки обзор лучше.

«И правда, так лучше,» – шагая к своей машине нашла глазами мальчишку – тот, сидя на корточках у борта, внимал каким-то объяснениям сидящего рядом мехвода.

– Земелов! Помогите механику-водителю линкома Ивкова разобраться с токонакопителем! – и пояснила в повернувшееся к ней лицо: – Не зарядился на ходу.

– Какого? Мы ж перед погрузкой на новые меняли? – изумился было Радек, но заметив ее ехидную ухмылку хищно прищурился и, встав, козырнул. – Есть, тащ командир! Ярек за мной…

Вешка остановила его, прихватив рукав, улыбнулась уголками глаз: – Уже придумал в чем дело?

– … Если накопитель не потек, то… – моргнул на ее кивок и закончил, – проводка под изоляцией нарушена. Ну, Смелк, удод…

– Помоги ему, – отпустила она рукав. И оглянулась на Ёнча – тот сбросил назад танкошлем и стоял рядом с наким-то непонятным выражением лица. От былой растерянности не осталось и следа, но и обиды не читалось… «Ну и хорошо».

Привычно взлетела на самоходку, одновременно расстегивая командирскую сумку. Шлепнула на крышу кормовой ниши распахнутую тетрадь.

– Смотри… – под комментарии Ёнча начала выводить топографическую схему, поясняя ситуацию…

– Кроме нас здесь зенитчики, – кивнула на едва видимую за кустарником и лбом небольшого холмика позицию. – И… – не сумела удержаться от вздоха, – дружинники.

– Это не они, случаем? – друг мотнул головой вперед, на две поднимающиеся к ним фигуры с винтовками на плечах. Одну в цивильном, другую – в форме народной стражи. А за их спинами оживала голосами тихая до того улица.

– …

Вешка старательно сдерживая движения, расстегнула техническую куртку, стряхнула ее с плеч и кинула через борт башни. Скосила глаза на движение бровей и губ Ивкова. Буркнула:

– Жарко.

В глазах Енча, очерченных каймой грязи, заплясали огоньки.

– Так точно…

– Тащ командир, – Мушков вынырнул из чрева самоходки с неожиданно чистой тряпкой, похожей на новую портянку. Плечо его оттянул ремень пистолета-пулемета. – Лицо протрите.

– … – слов не нашлось. Весна, махнув рукой, сцапала тетрадь и спрыгнула с самоходки…

Время разное. Мерный топот шагов, стук сердца в горле, сжимающаяся пружина… Сейчас оно сочилось кровью, неостановимо, страшно…

Все получилось само собой, незаметно, неожиданно. Весна успела только представиться двум пожилым усачам, а за их спинами уже топтались затапливая пространство голосами и шорохами люди. «Женщины,» – почему-то поправила она себя.

На первые вопросы она еще попыталась ответить, потом… потом ее голоса уже не хватило даже окриком оборвать гвалт. И она прижав уши молча смотрела, как стражник с дружинником пытаются утихомирить испуганных бомбежкой и близкой стрельбой баб. Глаза выхватывали из суетливой мешанины отдельные образы, возная их в память: капли пота на загорелом лице, седую прядь, напряженную, обожженую солнцем кисть, неровно обрезанные ногти, крупные, «заячьи» зубы, золотые кудряшки малыша на обтянутых горошковым ситцем руках… Смотрела, чувствуя как истекает вместе с жизнью время.

Выстрел хлестнул по голосам, сдул их. Звонко стукнулась о щебень гильза. Заплакал малыш на руках.

– Я! – флажок предохранителя со щелчком встал на место, – Командир народной армии Бронева!.. – пистолет горячей тяжестью оттянул карман. – Требую тишины и внимания! – голос звенел возносясь над головами.

Глаза поймали чужие зрачки – высокая полноватая женщина в выцветшей кофточке и синей косынке шатнулась назад.

– По законам военного времени! – губы свело в гримассу, – Все руководство на данной территории беру на себя!..

Воздух кончился и пришлось глотать его. Громко.

– Скоро здесь будет бой!.. – связки подвели и последнее слово Вешка просипела. – Всем мирянам покинуть… – она замялась, выбирая решение, махнула рукой влево, и прошептала, – за железку все. Документы, деньги, еды… – в руку ткнулась фляга. – Пятнадцать минут на все… Ответственным, – она оглянулась на усачей с винтовками, поймала согласное движение век. – Вы ответственный.

– Да, товарищ командир! – дядька в синей войнерке и фуражке лихо козырнул. – Старший нарядник народной стражи Брав Ростич! Дазвольте выполнять?!

Весна кивнула и прижала к губам горлышко фляги, жадно глотнула теплую воду.

Женщины опять загомонили, быстро переходя на крик, но Ростич оборвал шум трелью свистка.

– Все, жонки, все слышали! Па хатах! Не чакайце лиха!..

Суета эвакуации смыла лишних, рядом с самоходкой остался экипаж, две девушки с винтовками-«ЛОЗами» и толстыми креповыми сумками через плечо, загорелый старший нарядник в добротном обмундировании с крестиками пушек на петлицах и давешний усач полувекового возраста. Вот он-то и заговорил первым.

– Позвольте представиться, Веселин Краснов. Голова местной добровольной дружины, – он совсем не по-военном поднес ладонь к виску. Тем же движением поправил вышитую кипу на седеющей голове и огладил ус. «А глаза цепкие», – мимоходом отметила себе Вешка, отдавая флягу Помнику, – «Уже взвесил меня, оценил.»

Что-то, видимо, отразилось на ее лице, и Веселин хмыкнул.

– Сорок два человека из дружины. В основном, активисты Дружества с округи и рабочие странспортного треста… – быстро, но как-то неспешно доложился он. – Вооружены единообразно, винтовками в три линии образца…

Он прервался заметив движение ее руки.

– Продолжайте, – голос не слушался, пришлось шептать. И пояснила, растирая шею, – Горло сорвала, болит.

– …Патронов по три обоймы снаряженных и полсотни россыпью на каждого. У Ростича, – Краснов повел подбородком в сторону, – еще десяток человек вместе с ним. У стражников еще и табельное оружие свое, да пара пистолетов-пулеметов. Людей расставили частью в домах, частью за плетнем… – он указал рукой. – Пятерых послал к зенитчикам, – быстрый взгляд на нарядника. Тот четко козырнул. – Все сказал, вроде.

«Ох, что ж с вами делать?» Очень хотелось застонать.

– А это кто? – Весна перевела взгляд на вооруженных девушек. Маленькая, светловолосая, в беретке и коротком сюртуке поверх голубого платья до колен, вытянулась труной и распахнула васильковые глаза. Уши ее при этом напряженно поднялись и чуть подрагивали. Вторая, высокая ширококостная брюнетка в белой косныке и зеленых тужурке и штанах из толстого кутона, сердито щурилась, спрятав глаза под выгоревшие ресницы.

– Лекдружинницы, – пискнула маленькая. И выставила перед собой сумку – на длинном верхнем клапане в белом круге креснел треугольник.

В этот раз стон сдержать не получилось. Тот прорвался сквозь стиснутые зубы. И самозванная лекдружинница подалась к Вешке:

– Вам плохо?!

– Яська! – окрик Веселина остановл порыв.

Весна зажмурилась на миг. И развернулась к зенитчику.

– Докладывайте…

– Командир расчета трех мерной автоматической установки МЗА старший нарядник Голев! – артиллерист вытянулся, сверкнув наградным знаком боевых заслуг, и опять козырнул. – Выбывших и больных в экипаже нет! Орудие исправно и находится на оборудованной позиции за околицей. Боеприпас в двойном комплекте. В его составе осколочно-фугасные и шрапнельные выстрелы! Автотранспорт приданный экипажу сейчас в распоряжении командования батареи. К позиции протянута линия телефонной связи. Доклад окончен!

Прочила благодарность в ее взгляде и чуть расслабился.

– Вольно… – оглянулась, поискала глазами Ивкова. Тот оказался рядышком – оперся на борт самоходки, с интересом наблюдая представление. – Ёнч. Своей самоходкой вытянешь зенитку с околицы. Тяните пока сюда, на дорогу. Выполняй.

– Есть!.. Смелк! Кончайте копаться! – подошвы ботинок затопали по грутновке.

– Нарядник, готовьтесь к смене позиции.

– Есть! Разрешите выполнять?!

– Разрешаю.

Зенитчик вскинул руку к кепи, и, по-уставному развернувшись через правое плечо, потрусил прочь.

– А с вами… Скажите, кто у вас в дружине проходил военную службу?

Веселин опять огладил усы. Крякнул.

– Треть, пожалуй, в ООНе была. Еще треть захватила Смуту.

– Значит… значит, кроме вас самого в дружине есть командиры. Меньших подразделений…

Он кивнул:

– Десятники…

– А еще у вас есть охранение. Один или два поста…

Помотал головой отказывая.

– И заместитель…

– Председатель Уездного Совета.

– Позовите его, пожалуйста… И гоните людей из домов. Для танковых пушек это не укрытие…

– Отряд особого назначения, – прогудел рядом Помник. – Стреляные деды.

Весна обернулась к нему. И удивилась: преобразился заряжающий, расправил плечи, залихватски сдвинул кепи. Смотрел на нее, образцово-воински – преданно, готовно. И косил, косил глазом на лекдружинниц. «Глаза сломаешь!»…

– Помник, в башню. Смотри за опушкой, оттуда все ж больше увидишь.

Пришлось отвернуться к брошенной на броню тетради, скрывая невольную, неожиданную и такую несвоевременную улыбку. «Время! Время!»

Уже затвердев лицом, уткнувшись взглядом в свою корявую топосхему, спросила.

– Лекдружинницы, знаете, что в бою делать?

– Да, товарищ командир! – опять ответила мелкая. – Будем оказывать помощь раненым! Вытаскивать с поля боя! Мы умеем, курсы прослушали…

Вешка зажмурилась и стиснула зубы. Выдохнула. Развернулась лицом к девушкам.

– Представьтесь для начала.

– Ой! Лекдружинница Краснова Ясна!

– Лекдружинница Ковалева Слава, – глубоким грудным голосом проговорила высокая. Ствол малокалиберной, явно из школьного стрельбища, винтовки едва доставал ей до уха. А у мелкой был почти на уровне макушки…

Насилу вспоминая военнолекарские уроки, подбирая слова, заговорила:

– На поле ни шагу… Ваше дело обработка раненых на сборном пункте и эвакуация в тыл. Подберите место… в ямке… за каменным домом… Важно чтобы туда от леса ничего… даже сверху не прилетело. И присмотрите безопасный путь для эвакуации раненых… Ох. Помник! – пришлось опять насиловать голос. Но смотреть в «пустые» глаза девчонок («Небо! Сколько у нас разницы-то?!») было больнее. Благо, мехвод уже встал рядом.

– Тащ командир!

– Найди им безопасное место для лекпункта. Чтоб оттуда можно было эвакуировать раненых без опаски.

– Есть!

– Пятнадцать минут тебе… – опять глянула на лекарок. – Транспорт найдите сами. Одна ни шагу с лекпункта, вторая челноком с транспортом. Надеюсь, знаете куда везьти. Бегом!

И вот теперь закрыла лицо руками.

– Командир, там пулеметчики подошли, – тихо дохнул в ухо Радек…

…

– Пулемет вам выделить не могу, задача ваша другая… – спустя сорок минут Вешка продолжала расталкивать гору задач обрушившуюся на ее плечи. То, что сейчас приходилось решать быстро, не по-очереди, параллельно, уже давно вышло за пределы обязанностей и опыта линкома. Зато, очень напоминало деяния героев Смуты, народных вождей, собиравших на живую нитку из сугубо мирных людей целые армии, успешно громившие потом контриков-офицеров из Золотых Войск и множество интервентов, вторгшихся в те годы в пределы Отечества. Только не картинно-героические, а выматывающие, занудные усилия по сбиванию хаоса в порядок…

– Вы все поняли? – она подняла глаза на Ростича. Карандаш замер над тетрадным листом. Дернула ухом, пытаясь отогнать навязчивый лязг лопаты вгрызающейся в глинистую землю – пара дружинников оборудовали укрытие для командного пункта.

– Да, товарищ командир, – пожилой стражник щурясь на топосхему сдвинул фуражку на затылок и стер пот с костистого лба. – Все понял, справимся.

Вот служивый, вроде человек, а даже правильно ответить не смог. Весна на миг заслонилась от него веками. Вздохнула.

– Брав Силыч, мало вашего «все понял», повторите задачу, – она обернулась на шум. Эвакуация, на которую она сгоряча отвела пятнадцать минут, превратилась в Исход: перед проулком, ведущим к чугунке, сгрудилась толпа, голоса людей и домашней скотины, почти заглушили глухие громы далекой канонады, чьи-то корова с теленком испуганно метались перед самоходкой с прицепленной зениткой. Среди платьев мелькали белые и синие войнерки стражников, и зеленые – зенитчиков.

– Кхм… десятком занять позиции здесь, – ноготь чиркнул по карандашной линии, – вести наблюдение, по возможности воспрепятствовать форсированию болотины перед насыпью, – страж порядка тоже покосился на толковище, заговорил торопливо, собранно, местный акцент почти исчез из его речи, – при сильном огневом воздействии укрываться за насыпью и меняя позицию беспокоить противника. Главная задача – при форсировании противником насыпи не дать атаковать основные силы вдоль полуденной стороны насыпи…

– Хорошо. Ярек!

Юнак возник рядом, словно, по волшебству. Вытянулся, сверкнув глазами из-под козырька радековой кепи.

– Радек показывал тебе ракетницу. Я видела! Получишь ее, и патронную сумку с красными ракетами, – она нашла глазами мехвода. Прищуром обозначила приказ. – Нужен анблюдатель напротив просеки, который сможет предупредить нас о приближении противника. Заметишь их, отойди вдоль насыпи и пусти ракету не вверх, а в сторону леса. Так чтобы с просеки не видели.

– Есть! – мальчишка вскинул напряженную кисть к виску. – Разрешите!..

– Погоди. Попробуй посчитать технику. Танки от транспортеров отличишь?

– Ага!

– Только так, чтоб тебя не заметили! Понял?!

– Да, понял!

– Потом бежишь сюда, поступишь в распоряжение начальника штаба. Все. Брав Силыч, – Вешка мотнула подбородком в сторону затора. – Разгоняйте их и выдвигайтесь. Надо успеть. И смотрите за мальчишкой.

– Есть, – козырнул Ростич.

– Товарищ командир, вас Первый вызывает! – окликнул связист.

– Иду! – она оглянулась на вновь назначенного начальника штаба, поглощенного составлением какого-то из многих списков. – Иду…

Окопы для КП только начали копать – дружинники из резерва со вторым связистом со звоном вгоняли лопаты в глину, шуршали выбрасываемой на бруствер землей. Коробку телефонного аппарата поставили в тени под стеной дома. Вешка бухнулась перед ней на колено и подхватила из руки сухощавого нарядника с молниями на петлицах пахнущую сдобой смолсинтовую трубку.

– Линком Бронева у аппарата!

– … Не торопитесь линком, – человек на другом конце провода очень четко и звонко проговаривал каждое слово, – Почему не используете кодовый позывной?

Вешка подняла взгляд на связиста, изобразившего плечами смущение.

– «Седьмой»… – шепнул, скорее, выдохнул.

– Виновата, не успела ознакомиться!

– Вы уже час на позиции и не удосужились ознакомиться с кодами связи. Что еще вы не успели?!

Рот открылся сам, закрывать его пришлось осознанным усилием. «В армии не оправдываются,» – это она запомнила крепко.

– Виновата! Разрешите доложить исполнение?

И сама поняла, что невольно копирует четкую речь собеседника.

– Будьте любезны… – вежливый яд отозвался далеким домом, бабушкиным ехидством.

– По прибытии на место подчинила себе находившиеся здесь силы. Начала эвакуацию населения… – заботы легко превратились в слова.

– Куда людей направили? – сарказм пропал, осталось эхо недовольства.

– Напрямую через железнодорожные пути. На полдень. Эвакуация еще продолжается, но около половины жителей уже на другой стороне.

– Хм. Продолжайте, – даже недовольства не осталось. Только деловитое напряжение.

– Организовала взаимодействие военных и дружинников. Назначила заместителя и начальника штаба. Закрепила дружинников по десятку за присланными пулеметами. Последним нарезала сектора. Выделила резерв и дозоры…

– Что с флангами?

– Установила контакт с соседом справа. Влево, вдоль железной дороги выдвигаю прикрытие. МЗА ставлю под защиту зданий. Выбрала позиции самоходкам. Техника исправна. Потерь личного состава нет. Веду инженерную подготовку обороны. Доклад закончила…

Трубка отозвалась шорохом помех и едва угадываемым за ними дыханием.

– Хм… Вопрос питания еще не решали?

– Обещали помочь через местный актив Дружества.

– Понял… Почти ничего из начатого вы не закончили. Успевайте, час на все. И ознакомьтесь с кодовой таблицей, пока другие исполняют ваши приказы, – усмешка лишь намекнула о себе в конце фразы. – Действуйте.

– Есть!.. – и возвращая трубку связисту: – Кодовую таблицу.

– Вот, тащ командир.

Пробежала небольшой текст глазами, одновременно решая, стоит ли наказывать нарядника. «Стоит».

– За недостаточную организацию связи наряд вне очереди.

– Есть, – козырнул с каким-то облегчением.

Бросила, чтоб знал, где искать:

– Я к самоходке…

И зашагала через двор, вдруг ощутив пустоту: решения на приказы потребовали напряжения, и сейчас, когда приказы были отданы, когда осталось только ждать и контролировать исполнение, не отпустившее напряжение превратилось в тревожную, беспокойную маету…

…

Фшшшш-ш-ш! Маневровый мураш-паровозик окутался паром, с лязгом прянул назад из тупика и быстро набирая скорость побежал на станцию. А в кишке отстойника остались горелые, курящиеся скелеты вагонов с уцелевшими колесными парами. Вешка поморщилась – загородили обзор вдоль насыпи.

Рядом смолкла лопата – шагах в десяти седой поджарый дружинник, торчащий по пояс из недокопанной ячейки, замер, оперся на стертый руками черенок. Красные, ошпаренные солнцем уши почти прижались к голове, кисти заострились костяшками, шея и мокрая спина в белой рубашке-кроенке очень знакомо задеревенели. Потянуло окрикнуть, поторопить… Взгляд Весны соскользнул на аккуратно срезанный дерн и почти сформированный бруствер. «Кадровый». Промолчала. Вздохнула – ждать за других было мучительно.

Торопились все. Дружинники, скупо перебрасываясь словами, окапывались. Блестя голыми торсами, яростно рубили землю лопатами двое зенитчиков – готовили ровик для БК. Остальные натягивали маск-сеть, превращая позицию в обычную для сортировочной кучу неизвестно чего. Енч с экипажем громоздили лапы ветвей на самоходку. Вешка дернула губой – после промаха с накопителем Ивков накрутил обоих подчиненных, и работа теперь ладилась на загляденье… Зазвучала лопата соседа-дружинника. Злее, резче.

«Успеть. Только бы успеть…»

Потянуло глянуть на часы закрепленные на сумке, но пересилила себя, уткнулась в топосхему, ловя ушами едва слышное и разом оглушающее «тик-тик»… На станции лязгало и звенело железо о железо, рычали моторы, паровозным гудкам отзывались горны, свистки и голоса. Там тоже торопились. Подгонял с полуночи глухой рокот канонады.

Не удержалась, перевела взгляд, прикипела к быстрой стрелке. Тик-тик-тик…

– Все… – вместе с возгласом мехвода, внутри самоходки что-то загремело, – Тащи эту ветошь отсюда. От искры полыхнет…

Заряжающий промолчал, и Земелов буркнул еще что-то. Опять загремело.

– Убирай, убирай к лешему!..

Вешка опять скривилась. Прикусила губу. Вспомнилась манера Плещева налаживать отношения.

– Радек, – позвала вполголоса.

Молчание в ответ, только лязг с водительского места.

Сунулась под маскирующие ветки к люку, заглянула в душную, жаркую полутьму.

– Радек.

Он поднял на нее лоснящееся потом лицо. Откликнулся сухо:

– Я…

В башне затих, застыл Помник – в люк мехвода виднелись его неподвижные ноги.

– Лучше выскажи, не копи обиду. Вот-вот в бой пойдем… – сказала и, словно, освободилась от частички груза.

Ответа не дождалась. Вернулась к тетради. Мысли так и текли несколькими потоками, но маеты стало меньше. Зато, почему-то вспомнилось рассуждение бабушки про словообразование, осуждение отказа от господских слов после Перестройки, от закатных заимствований, от тех же воинских званий… «А технические термины остались»…

Мехвод вылез через минуту. Кинул на броню шлемофон. Встал рядом, сунув руки в карманы. Из башни высунулась голова Мушкова.

– Ты зачем мальца с ракетницей отправила? – руки Земелова сами выскочили из карманов, одна уперлась в борт, другая в бок. – Он же в пекло полезет… – пятерня ворвалась в мокрые волосы.

«Командиром тебя надо. Засиделся…»

Переждала молчание, поглядывая вдоль насыпи. Вагоны еще дымились. Один явно был когда-то пассажирским.

– Все сказал?..

Радек оскалился.

– Еще бы добавил, но будет не по делу.

Весна заметила шагающего вверх по улице зама. Навострил ухо «кадровый» сосед-доброволец. «Командиром был… Сколько ему? Около сорока… В Смуту? Командирская выправка?..»

– Куда бы ты его дел с началом боя? – прямо встретила взгляд мехвода.

Радек замялся. С башни хмыкнул Помник… Подсказала:

– Он, просто, не подчинится приказу, если главное в нем будет спастись…

Земелов стиснул кулаки. Кивнул.

– Я поставила такую задачу, ради исполнения которой надо выжить… Понял?

Понял, все понял. Раньше ее пояснения.

– Да, командир… Извини.

Прямой взгляд. Недолгий, но появилось в нем что-то, от чего Вешка первой отвернулась.

– Чего пялишься? – Помнику досталось уже с задоринкой, – Давай сюда мусор.

– Дурак ты, Радя…

– Поговори у меня еще.

Вздохнула и, пропуская мимо слуха перепалку, повернулась к подходящему Краснову. Тот кивнул на невысказанный вопрос:

– Успеваем. В ячейках уже сидеть можно, а кое-кто и глубже закопался.

– …

– Запасные пулеметам тоже почти готовы.

С плеч упало еще чуток…

Веселин ловко скинул ремень винтовки с плеча, перехватил оружие за цевье и, смахнув пыль с затвора, бережно прислонил к гусеницам. Заглянул в тетрадь. Из-под бровей пытливо заглянул в глаза.

– Успеваем, – улыбнулся, уютно шевельнув усами. Вешка вдруг испытала острый приступ раздражения, захотелось оскалиться, прижать уши, как тот сосед-дружинник… И Краснов почуял это – профессиональный «воспитатель человеков», шевельнул бровью, каким-то естественным движением опять принял винтовку в левую руку и оперся локтем правой на надгусеничную полку. Капельки пота блеснули на загорелом костистом лбу. – Что, товарищ командир?

«И вот что ответить ему? Перечислить то, что не успели и не успеем, потому что нет у меня и у них дней, недель подготовки?..»

Осталось отвести взгляд и опять вздохнуть. Только кулак на тетради сжался невольно.