Текст книги "Будни директора школы (СИ)"
Автор книги: Александр Карнишин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Мнение? Я – «за»!
Директор и завуч сидели друг против друга в кабинете директора школы.
– …И как вы думаете, если вот я попробую сказать и сделать так…
– Я вас поддержу.
– А мнение свое можете мне высказать? Мне же интересно, где и что я не так делаю, я ж еще неопытный…, – усмехнулся директор.
– У меня есть свое мнение. Но я вам его не скажу. Я просто поддержу вас, и буду выполнять ваши распоряжения, как свои собственные…
– Не понял… Так, вы на самом «за» или «против»?
– Какая разница? Я «за». Я вас поддерживаю. Остальное вас касаться не должно.
Завуч была очень опытная и пережила уже трех директоров.
История с историей
– …Мне сын сказал, что вы его оставляете…
– Да, ваш сын по итогам года оставлен на второй год. Педсовет рассматривал вопрос и не нашел уважительных причин для перевода в другой класс.
– Но у него же не все двойки…
– Еще бы и этого не хватало. Вот, смотрите, по закону мы теперь должны оставлять на второй год тех, у кого более двух неудовлетворительных оценок. По остальным предметам можем устраивать пересдачи и «перетаскивать» потихоньку. А у него – три двойки.
– Нет, ну, я не понимаю… Математика там, химия… Но по истории-то ему за что двойку влепили?
– Как – за что? Вы журнал посмотрите, посчитайте, сколько он получил двоек за четверть, сколько за год… Он же ничего не знает, и знать ничего не хочет!
– А я скажу…, – тут он надувается немного, грудь выпячивает, – а я скажу, что это ваша училка его просто затюкала. Он, может, и хочет, но ему не дали исправить! И я поэтому буду требовать…
– А не надо требовать. Я же и не спорю с вами. Пусть плохой учитель, ладно. Вы готовы к тому, чтобы по истории устроить экзамен и проверить, как ваш сын может отвечать? Заодно и учителя этого проверим. Ну?
– А так можно?
– У нас все можно. Сдаст экзамен – перетащим в другой класс.
– … А… педсовет?
– И педсовет еще раз проведем. Мне просто не нравится, когда родители обвиняют моих учителей со слов своих детей… Давайте, проведем такую проверку. Ну?
– А что я должен?
– Пишите заявление на мое имя с требованием принять экзамен по истории комиссией, так как вы не доверяете отметкам, выставленным вашим учителем истории. Кстати, приглашаю вас специально на этот экзамен…Вот, через три дня. Согласны? По срокам – согласны?
– Дык… Да я… Да он у меня за три дня учебник наизусть выучит!
– Значит, договорились. Давайте заявление. Видите, я пишу приказ и утверждаю комиссию… Учительницы вашей в комиссии не будет. Буду я, второй историк, и вот, завуч еще…
Через три дня в кабинете истории на втором этаже после уроков собралась комиссия из трех человек, двоечник с учебником под мышкой, его отец, худенький и все время дергающийся.
– Вот, скажи, – обратился директор к школьнику, – что ты выучил лучше других тем? Я хочу, чтобы тебе было легче сдавать, и чтобы отец посмотрел сам…
– …Вот, учебник…
– Что, весь учебник выучил?
– Не-е-е, – хитро улыбается.
– А что все-таки лучше? Ну, давай по-другому пойдем… Вот, ты – парень. Тебе, наверное, про войны интереснее было?
Тот задумывается. Отец пихает его кулачком в бок, шипит:
– Отвечай директору, дурень!
– Ну, – неуверенно отвечает ученик.
– Значит, если мы будем не по всему учебнику тебя спрашивать, а только о войне, тогда тебе будет легче?
– Ну, – а сейчас гораздо увереннее – все же не весь учебник!
– Давай так сделаем. Вот мы, комиссия, даем тебе еще полчаса. Садись, полистай учебник. Напомни себе о войнах. Только о войнах.
Они с отцом садятся за первый стол, сдвигают головы, водят по оглавлению пальцем, перелистывают страницы, ищут «про войны». А комиссия пока занята своими делами. Директор подписывает книгу приказов, завуч с учителем заполняют журналы. Незаметно проходит полчаса.
– Ну, готов?
Он молча кивает головой.
– Тогда вот тебе билетики. Мы убрали все лишние, оставили только войны. Вопрос один, его и ответишь.
Его рука ползает над редким строем билетов, наконец, останавливается на одном. Переворачивает, читает вслух:
– Северная война.
Комиссия облегченно выдыхает: тема хорошая, можно много наговорить…
Директор берет со стола учебник, находит там нужный параграф, открывает на нужной странице и дает в руки отцу ученика: смотри, проверяй, слушай.
– Давай так, я понимаю, что просто рассказывать тебе трудно… Я буду задавать наводящие вопросы, а ты вспоминай и отвечай. Хорошо?
– Ну, – утвердительно кивает.
– Итак, с кем была Северная война?
Молчание, закатывание глаз, шевеление губами…
– Се-вер-ная, понимаешь? Се-вер-ная… Ну?
– …С турками? – неуверенно произносит он. Отец поднимает голову от учебника, ошарашено смотря в затылок сына.
– Успокойся, успокойся, – директор встал из-за стола и стал прохаживаться по классу, стараясь успокоиться сам. – С турками… Северная война… А с кем же тогда турки воевали?
– Со шведами? – с надеждой в голосе спрашивает двоечник.
– Та-а-ак… Северная война. Прошу повторить для комиссии, кто и с кем воевал в Северной войне, – директор еще надеется, что парень просто перебирает известных ему врагов России.
– Турки со шведами, – уверенно отвечает тот.
Директор разводит руки и смотрит на родителя, сидящего с красными ушами над учебником:
– Ну? Что вы скажете?
Потом берет учебник в руки и поворачивает обложкой к ученику.
– История какой страны в этом учебнике? А?
– России, – уверенно говорит тот.
– Ну, так, тогда кто и с кем воевал в Северной войне?
– Русские! – доходит вдруг до него.
– Молодец. А с кем?
– С турками?
…
Ножик
– Вот! Вот все – ваша мягкотелость! Вот до чего она доводит!
Завуч притащила за руку недавно взятую в школу старшеклассницу. Именно «взятую». Она училась совсем в другом месте, но мама ее, старая знакомая директора этой школы, позвонила, поуговаривала, поклялась, что будет контролировать, объяснила, что только в этой школе девочке будет комфортно, что «ей же поступать»… В общем, согласился он. А теперь смотрел непонимающе:
– А что случилось?
– Как – что? Вы не в курсе? Драка! Драка и нож! Вот!
На стол был выложен складной ножик с пластиковыми под орех накладками, двумя лезвиями – побольше и поменьше – и штопором.
– У-у-у… Серьезный вопрос. Ну, оставляйте, оставляйте ее. Будем беседовать…
– Беседовать? С ней – беседовать? Да это же хулиганка! Она же с ножом!
– Все-все-все… Идите, контролируйте учебный процесс. Я буду разбираться.
Дверь закрыта. Звонок прозвенел. В коридорах наступила тишина. Старшеклассница сидела молча, смотрела спокойно в стену, положив руки на колени.
– Ну, чего молчим, чего в партизанку Зою играем?
– А чего говорить?
– И, правда… Чего говорить… Твой ножик?
– Мой.
– Зачем ты его в школу принесла?
– А что, в школе запрещено с перочинным ножом? Правда? А я и не знала. Есть такой закон?
– Хм… Умная?
– Да уж не дура.
– Ну, тогда посиди, помолчи.
Директор поднял трубу телефона и начал вызванивать мать ученицы. Школьница сидела молча, спокойно дожидаясь окончания беседы.
– …В общем, приезжай и забирай свою. Вот прямо сейчас и забирай. А я пока разбираться буду. Сегодня у нас пятница? Два выходных впереди. Пусть уроки делает. Наверняка ее спросят. А в понедельник… Ну, что в понедельник. На учебу, а что еще. Ага. И без ножа только.
В тишине дождались приезда матери, которая влетела в кабинет, глянула на дочь, на директора, и даже не сказала ничего. Девчонку за руку, нож – в карман.
– Я разберусь, – поднял директор голову. – Но и ты разберись, пожалуйста. И в понедельник – без опозданий и с выполненной домашней работой. А то еще и это…
– Да они же сами! – дернулась девчонка. – Что вы все про меня, вы разберитесь!
– Я разберусь, разберусь… И сколько человек с ножами на тебя накинулись, и какими дубинками и кто махал, и кто еще был с оружием – во всем разберусь.
– Не было никого с оружием, – угрюмо пробасила она.
– Как – никого? А ты? – поднял брови директор.
– Это не оружие.
– А вот если бы ты порезала кого – было бы оно оружием. По всем законам. Ну, ладно. Хватит нам тут пререкаться. Марш домой уроки делать!
К вечеру картина произошедшего была ясна.
Новенькая пришла в класс, где давно сформировалась девчоночья иерархия. Пришла из деревенской школы. Пришла не так одетой – в той коричневой форме с фартуком. Да еще отвечала на первых уроках, когда ее поднимали. Не на отлично отвечала, но все же. На длинной перемене к ней подошли и предложили «выйти». Она спокойно вышла. А когда ей за углом школы сообщили, что сейчас ее будут бить, так же спокойно достала из кармана фартука ножик, открыла его и пригнулась слегка, махнув пару раз перед собой – приготовилась:
– Ну, начинайте!
Девчонки опешили, а появившаяся из-за угла завуч устроила им разгон, притащив «виновницу» к директору школы.
И что теперь делать? Мамке он перезвонил еще раз и в подробностях рассказал все. Пусть и она поучаствует в воспитании подрастающего поколения. А вот с этим классом пришлось разбираться на классном часе, пока все не разбежались на выходные.
Парни смеялись в голос, когда директор поднимал девчонок и по очереди при всем классе объяснял, кто и в чем виноват, показывал кодекс, называл статью за хулиганство, объяснял, что такое самозащита. В общем, довел чуть не до слез зачинщиц, до крика:
– Да нафиг она нам сдалась! Да не трогал ее никто! Только пригрозили!
А уж тут он сам устроил такой нажим, такой нажим:
– Ах, пригрозили! Начальники у меня в школе появились? Директора и директриссы? Грозят тут моим ученикам? Да я, да вас, да всех! Уважение потеряли к директору? Ну, я вам покажу, кто в школе начальник. Я вас в порошок! Я вас под контроль!
Ну, и так далее.
К понедельнику все успокоилось.
Тему закрыли. Только изредка, встречая в коридорах девчонку, директор пугливо шарахался в сторону и стонал жалобно:
– Только не ножом!
Смехом все и закончилось.
Информатика
– Так. Десятый «А», если не ошибаюсь? Чего столпились тут? На урок, на урок. Скоро звонок прозвенит…, – директор протискивался сквозь кучку старшеклассников, почему-то выбравших местом отдыха дверь его кабинета на первом этаже школы.
– Мы к вам, – не отступил от двери вихрастый подросток.
И тут же все задвигались, загомонили, зашумели:
– …У нас информатика… А она сама… А нам – экзамены… А мы в ВУЗ… А она – по учебнику… А мы не знаем…
– Стоп-стоп-стоп! – поднял руку директор. – Так мы ни в чем не разберемся до вечера. Всех сразу слушать просто невозможно, так что давайте уж ко мне в кабинет… Вот ты, ты, и ты… И ты, Свет, тоже. Ну, как, доверяете такой делегации?
– Да… Доверяем… А то… Наши… Да…, – загомонили в ответ школьники.
– Ну, тогда – быстренько на урок, а учителю скажите, что эти четверо – у директора.
Он вставил ключ в замок, повернул, толкнул с силой плотно закрытую дверь, обитую рейкой и покрашенную тускло-голубой краской.
– Заходите, – кинул через плечо, первым проходя вперед и занимая свое место за столом спиной к окну. – Рассаживайтесь… Ну?
Четверо старшеклассников, рассевшись парами вокруг столика, приставленного к столу директора, переглянулись, мотнули головами друг другу: мол, кто начнет?
– В общем, мы не довольны…
– Я тоже многим недоволен, – философски заметил директор, работающий в школе первый год, но уже нахлебавшийся всякого.
– Вы поймите! Мы же не просто так в десятом классе. Мы же поступать потом собираемся. И у нас – экзамены будут. И выпускные будут, и вступительные – тоже.
– …Э-э-э… Ребята… Я ничего пока не понимаю. Давайте с самого начала. Время у нас есть.
– Видите ли, – вступил второй. – У нас – информатика. И по ней мы можем сдавать экзамены в школе. А в некоторые ВУЗы информатика – вступительный экзамен.
– Да. Поэтому мы ее, информатику эту, в обязательном порядке ввели.
– Но она не умеет! – чуть не выкрикнул кто-то из них.
– Да-да, она же по учебнику уроки ведет. Она нам просто страницу называет и предлагает ее заучивать или переписывать! И задачки. Просто из учебника, по пунктикам.
– Вот теперь понятно.
Директор был в замешательстве. В принципе, демократию он уважал и поддерживал, со школьниками и их родителями советовался, но чтобы вот так… Целый выпускной класс недоволен учителем…
– Давайте рассуждать вместе, хорошо? Это старая учительница, которая пришла в школу, когда никаких «информатик» в педвузах еще не преподавали. Она – математик. Как она вам математику преподает?
– Нет, ну, математику-то – хорошо… Математика у нас отлично идет… Математика – это ж математика…, – забубнили было сговорчиво посетители, но тут же. – А вот информатику – плохо!
– То есть, я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы среди учебного года я отнял у учителя уроки в вашем классе и передал кому-то другому?
– Ну, да… – переглянулись они.
– А вы уже придумали, кто будет преподавать информатику лучше?
– Но это же – кого вы назначите? Так ведь?
– Ну, здрасьте-пожалуйста. А вам опять не понравится? Тут заслуженный учитель – не нравится. С чего я должен быть уверен, что понравится другой? Так и будем учителей тасовать, а потом вы меня же и ругать приметесь, когда экзамены провалите?
Они молчали, упрямо глядя ему в глаза: решай, мол, мы ждем. А он думал, глядя на них: а вот в его годы могли ли ученики так просто прийти к директору и требовать смены учителя?
– Информатика у нас первый год. Даже класса компьютерного еще нет. Мы его приобретем и поставим, но учиться надо уже сегодня, – директор говорил медленно, подбирая слова и успокаивая тоном и их и себя. – Всех учителей вы знаете. Этот учитель ведет математику в вашем же классе и у вас с ним хорошие отношения. Если я «отниму» у него информатику, честно объяснив, в чем причина, то мы – а) не улучшим дело с информатикой, б) ухудшим дело с математикой. Я пока все правильно говорю?
– Правильно-то правильно… А нам как быть?
– А вот и порассуждаем… Значит, что я имею, как директор школы? Информатики у нас не знает ни один учитель. Любой из них начнет по учебнику. Хоть и я…
– А вот вы и возьмите, мы – с удовольствием! – заулыбались они.
– Вернемся к моим двум пунктам, уже озвученным: я не улучшу преподавание информатики по сравнению с опытным математиком, а вот с математикой у вас сразу станет хуже – ну, это ж психология, как вы не понимаете!
– А что нам делать? Нам – экзамены сдавать!
– Давайте так. Во-первых, вы нигде и никому не говорите, что ходили жаловаться к директору. Тихо-тихо! Именно – жаловаться… Как есть… В общем, это будет такой наш общий секрет. Во-вторых, я обещаю вам взять под личный контроль преподавание информатики в вашем классе. Посещу пару-тройку уроков подряд, поговорю с ней, поправлю, если надо будет. Не забывайте, я пока слышу только одну сторону, только вас… И, в-третьих, какие-то решения, меры какие-то я приму только после изучения вопроса. Кстати, после Нового года у нас появятся первые компьютеры – это я обещаю.
Старшеклассники переглядывались, вскидывали брови вопросительно, кивали друг другу…
– А вы, правда, контролировать станете?
– Я, конечно, работаю недолго, но пока никого не обманул, вроде?
– Тогда мы согласны! Просто у нас…
– Да-да. У вас – экзамены. Понимаю. Ну, что же, договорились, – директор при них записал в свою рабочую тетрадь обозначенные им пункты, встал. Они тоже подскочили с мест. Он протянул руку и пожал каждому, глядя в глаза и напоминая:
– И – никому ни слова! Мы договорились?
– Да! Да. Спасибо! – они расхватали сумки, оставленные у порога. – Ну, мы пойдем?
– Идите, идите. Скоро уже звонок.
Видеомагнитофон
– Скажите, вам видеомагнитофон не нужен?
– В каком смысле?
– Да, просто – видеомагнитофон. Понимаете, мы закрываемся, наш видеосалон, то есть, а ребята говорят, что вы можете у нас купить видеомагнитофон…
Это было время, когда за отечественными видеомагнитофонами «Электроника ВМ-12» записывались в очередь, а видеосалоны, расплодившиеся внезапно, знакомили население с достижениями зарубежной кинопромышленности.
– Хм… Видеомагнитофон. Это интересно…, – директор школы нахмурился, представляя, сколько всего интересного и полезного можно сделать с помощью видеомагнитофона. – Это даже и полезно может быть…
– Да-да! И мы же не дорого просим! По остаточной! И даем в виде бонуса все свои кассеты – две коробки!
– У вас там и мультики есть?
– Есть «Том и Джерри» все серии, «Ну, погоди!», «Белоснежка», сборники разные…, – тут же стали вспоминать зашедшие вечером в школу два здоровых амбала в кожаных куртках.
– Наличка?
– Ну, вы же понимаете…
– Понимаю. Придется тогда подождать несколько дней. Вы подождете?
– Но… Это точно? Тогда – ждем. Так? – они кивнули друг другу и, синхронно повернувшись, исчезли за дверью.
А директор, посидев пару минут, пораздумав, поднял трубку телефона и набрал номер горкома комсомола.
– Привет, ребят, это я. Как у вас с нашими делами?
– О! Добрый вечер! Всегда рады!
– У меня тут опять потребности возникли. Условия прежние?
– Да, конечно. Что в счете писать?
– Пишите – видеомагнитофон «Акаи».
– Хорошая вещь. Выписываем счет. Кого пришлете?
– Да, нет, я сам завтра зайду. Пойду шефов трясти…
– Шефы – это наше все! До связи!
– До связи…
Утром он взял у комсомольцев счет, выписанный от имени молодежного центра, и поплелся, не торопясь, мимо школы к шефам. К главному шефу, с которым давно надо было познакомиться лично.
– Как вас представить?
– Скажите: директор подшефной школы.
– Одну минуточку…
И почти сразу:
– Заходите, пожалуйста. Генеральный директор ждет вас.
Генеральный уже стоял на полдороги от своего стола к двери:
– Ну, здравствуй, здравствуй… Давно надо было прийти, познакомиться. Как там у вас дела?
– Спасибо, хорошо. Ремонтники ваши очень помогли. Учительскую сделали, кабинет завучам…
– Да, это мелочи, – махнул тот рукой. – У вас же наши дети, а детям ничего не жалко!
– Ну, тогда…, – директор школы достал из портфеля сложенный вдвое счет. – Можно, вот это, а?
– Та-а-ак… Что тут у нас? О-о-о… И цена… Хм… А скажите, зачем в школе – видеомагнитофон?
– Вот, у вас дома есть?
– У меня-то есть. И даже, – он поглядел в счет, – даже попроще этого… Логику вашу улавливаю, но все же – зачем?
– Например, у нас есть группы продленного дня. Дети после уроков до позднего вечера в школе. Кружки, уроки, чтение – но ведь скучно им!
– Раз…, – загнут палец.
– Потом, это может быть таким поощрением: лучшим классам будем выдавать видак, и они будут смотреть у себя фильмы…
– Два.
– И еще можно будет покупать учебные фильмы!
– Ну… Правда, не знаю, есть ли такие… Но – три. Еще резоны?
– Мы будем организовывать платные показы, и у школы могут появиться хоть маленькие, но свои деньги.
– Вот! Вот – главное! И тогда не будете вы ко мне по мелочам обращаться, тряпки и мел просить! Вот!
Он подвинул к себе счет, написал в углу наискось «Бухгалтерии – оплатить», и тут же через секретаря передал счет по назначению.
Еще через два дня деньги были получены комсомольцами, а на третий день, за вычетом оговоренного процента, они уже лежали в ящике стола директора школы.
– Ну, товар против денег! – смеялся он, показывая пачку купюр.
– Сейчас, сейчас.
Парни притащили телевизор, который шел в нагрузку к видеомагнитофону, сам солидно-черный видеомагнитофон, клубки проводов, коробки с видеокассетами.
– Вот-вот. Смотрите – видите, какое качество?
Качества особого видно не было, но на экране знакомо метались кот и мышь, устраивая друг другу различные каверзы.
– Ладно, по рукам!
Уже со следующего дня вечером, с пяти до семи группа продленного дня не носилась по школе, а сидела в темном классе, упершись взглядом в экран, а под дверями торчали те, кто тоже хотел смотреть, но – не положено.
Видеомагнитофон «прижился». Его выпрашивали на разные мероприятия, показ фильмов преподносился, как поощрение. По билетикам, на быструю руку сделанным теми же комсомольцами, капала маленькая наличность.
Перед Новым годом кто-то из завучей напомнил, что учителя – тоже люди. Тогда было решено организовать в последнюю пятницу, отпустив детей, небольшой междусобойчик, а заодно и посмотреть кино.
В последний день перед каникулами уроков было немного. По команде директора уроки еще и сократили немного, перемены – тоже. Вскоре раздался звонок с уроков, смерч пронесся по коридорам, и наступила тишина, прерываемая только стуком каблуков учителей, тянущихся в учительскую. А тут уже завхоз со свободными от уроков накрыли стол, порезали торт, разложили бутерброды, открыли шампанское и разлили по бокалам.
– С наступающим праздником, дорогие коллеги!
– Ура-а-а… Спасибо!.. И вас!
И почти тут же притушили свет, задернули тяжелые гардины, и по экрану забегали вечные неубиваемые Том и Джерри…
Директор тихонько выскользнул в коридор, прикрыл аккуратно дверь, и пошел по этажам, заглядывая в классы, проверяя порядок на лестницах, отсутствие прогульщиков и хулиганов в темных углах.
Обойдя школу, он еще спустился в подвал, проверил подачу горячей воды, вдумчиво пощупав трубы. Потом поднялся в спортзал и пару раз кинул тяжелый мяч, отобрав его у секции баскетболистов. Потом зашел в начальные классы, поговорил с гардеробщицей, вернулся в свой кабинет, позвонил в Гороно и сообщил, что на каникулы детей отпустили без происшествий. И, наконец, опять тихонько поднялся на второй этаж, в учительскую.
В полной тишине на экране шел какой-то фильм.
– Это как же она? Стоя, что ли? – раздался чей-то задумчивый голос. – Ну-ка, еще раз прокрути…
Зажужжал видеомагнитофон, щелчок, опять какие-то движения.
На улице уже стемнело. В учительской было совсем темно, и директор просто щелкнул выключателем, говоря на ходу:
– Чего сидим, чего сидим? Домой, домой пора давно! Дома-то заждались…
Не дождавшись ответа, от дверей кабинета завуча обернулся назад. В учительской тесной кучкой сидело шестеро учителей. Раскрасневшиеся лица, глаза, упершиеся в пол, руки музыканта, растерянно вертящие пульт управления…
– Мы… Это… Это не мы… Это в коробке было…
– Да что тут у вас? Не пойму я чего-то.
– «Греческая смоковница»…
– Ну, и что?
– А вы, что, не видели?
– Нет…
– Крути с начала! Еще раз посмотрим! – зашумели оставшиеся.
