Текст книги "Абсолютный слух (Счастливчик Майки) (СИ)"

Автор книги: Александр Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Почему ты так говоришь о нем? Он много лет работал в нашей семье. – Возмутилась Маша.

– Да, по нему тюрьма плачет! – Я тоже перешел на повышенный тон – Он должен был или погибнуть вместе с тобой, или спасти тебя! А, он ничего не сделал и до сих пор живой, значит в тюрьме ему самое место! А, если бы ты утонула, я, бы, его вообще убил! Он, ведь, бросил тебя на мосту!

– Мама, хоть ты ему скажи, за что Федора в тюрьму?

– У Майкла спроси – сказала мама с интересом глядя на меня.

– Майки, – возмущенно сказала Маша – объяснись! Ты не был на мосту и не видел, какой ужас там творился, по крайней мере ты этого не помнишь!

– Маша, – мягко сказал я – Федору не надо было ничего делать, он был обязан оставаться в машине и приглядывать за тобой. Именно в этом заключалась его работа! Машина защитила бы вас от паникующей толпы и когда эти бараны, ломая друг – другу рога умчались бы вдаль, ему нужно было просто открыть дверь, взять тебя за руку и пройти двадцать метров в сторону острова. И все! И все!!! Рано или поздно полицейские вас бы обнаружили.

– А почему бы, сразу на остров не пойти? – Подала голос Нина Александровна.

– Ну, где – то там, на острове, еще бесновалось переломанное стадо, нужно было подождать, когда этих баранов разведут по стойлам и лучше было подождать в спокойном месте, а на мосту было спокойно.

– Ты, говоришь о пострадавших, так неуважительно, почему Майкл? – Спросила мама Маши настороженно глядя мне в глаза.

– Я, имею право, на это, – твердо сказал я – в этой катастрофе я пострадал сильнее, чем многие другие (не хотелось бы мне, пережить подъем из глубины еще раз) и остался человеком. Я не могу уважать людей потерявших человеческий облик и топчущих друг – друга. Я, ненавижу мерзавцев, из – за которых гибнут замечательные девушки!!!

– Майки, – встревожилась Маша – я не погибла, ты меня спас! Успокойся пожалуйста!

– Маша, – в мою грудь опять вернулось то противное чувство, которое я испытал однажды на корабле и я не смог сдержать свою боль – а, если бы я погиб? Что бы с тобой стало? А ,эта, тварь, продолжала бы жить, как ни в чем не бывало?!

– Нет! – Закричала Маша жадно заглядывая мне в глаза – Нет! Ты не мог погибнуть! Бог не допустил бы этого!

– Я разговаривал с Ним, где – то на середине подъема, у меня начались судороги и я обратился к Нему, конечно, он мне не ответил, какой – то отрезок времени я просто не помню, в себя пришел у самой поверхности, наверное Он меня услышал, поскольку я остался жив. Я не выполнил ни одного обещания, которые давал Ему. Но сейчас я думаю, что Ему и не нужны были, мои обещания, Ему было нужно, что бы ты, просто, осталась жить!

– Мама, оставь нас, – сказала Маша – мне надо побыть с Майки.

Ее мама, удивленно подняв брови, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Маша приподнялась на руках, переместилась нависнув на до мной, сказала:

– Тебе нужно успокоится!

Хитро мне улыбнулась, потом легла грудью мне на живот и устроила свою голову у меня на груди прижавшись к ней щекой.

– Майки, потереби мои волосы, мне нравится, когда ты так делаешь.

Я запустил пальцы в волосы Маши и стал перебирать ее светлые, золотистые пряди и мне действительно, вскоре, стало хорошо и спокойно.

– Я слышу твое сердце, – сказала Маша – у тебя очень сильное сердце, я чувствую биение даже щекой.

Маша повозилась устраиваясь поудобнее и мой 'дружок', тут же отреагировал и начал свой рост, поскольку Маша прижалась к нему животом.

– Маша, ты не можешь лечь рядом со мной?

– Зачем? – Спросила она – Ты такой мягкий, удобный.

'Похоже, она уже все почувствовала, теперь будет из себя дурочку изображать. Хочет меня смутить? Ну и пусть постарается, в конце концов, это не я к ней пришел, а она ко мне'.

– Ну, тогда наслаждайся, – сказал я – скоро, тебе станет жестко. Маша захихикала, немного повозилась, а потом притихла, я продолжал перебирать волосы Маши. Она была совсем не тяжелая и мне было приятно чувствовать ее тело. Маша еще повозилась подняла голову, сделав 'удивленные' глаза сказала:

– Майки, у тебя эрекция!

– Не может быть, опять он за свое, – сказал я ровным голосом – впрочем, я его не осуждаю, нормальная реакция на красивую девочку.

Маша захихикала и скатилась с меня на кровать.

– Я, думала ты покраснеешь.

– Я, покраснею, если эрекция не появится, когда она станет нужна.

Маша улеглась так же, как спала ночью и сказала:

– Мне ни разу не удалось тебя смутить.

И было не понятно, то ли осуждает она меня, то ли одобряет.

– А ты, вгонял меня в краску несколько раз! – На этот раз было понятно, что осуждает.

– Я, не делал этого намеренно, – сказал я – ситуация так складывалась.

– В школе, я всегда знала, кто из мальчиков в меня влюблен, проходя мимо меня они не смели поднять глаз. Я, специально, некоторых останавливала и задавала какой нибудь вопрос, все они краснели, а некоторые начинали заикаться, было забавно. С тобой все по другому, ты старше и первое время, меня возмущал твой насмешливый взгляд, но однажды я в первый раз увидела в твоем взгляде нежность и я тебе все простила, все твои насмешки и прошлые, и будущие. А однажды, я поняла, что не могу без тебя жить... Майки! Скажи мне, что ни будь!

Я обнял Машу посильнее и заговорил:

– Первое время, ты мне казалась слишком молоденькой, было даже сожаление: 'Такая красивая девочка, – думал я – была бы она постарше на пару лет...' Потом, я узнал тебя получше и понял, что ты очень хороший человек, а это немало. Все красивые девушки в разной степени испорчены, избалованы вниманием, в тебе этого нет, а однажды я понял, как мне повезло, мне всего лишь нужно подождать пару лет и у меня будет самая красивая девушка этого острова, а может быть даже всего Нью – Йорка. Я тоже, не смогу без тебя долго, но мне придется пройти за год, всю школьную программу, наверное мы не сможем видеться каждый день. Прости меня Маша.

– Если, мама наймет нового водителя, я сама буду к тебе приезжать, ты же не сможешь заниматься без перерыва, выберем время, ты будешь отдыхать, а я буду с тобой... Час... Или два, потом решим.

– Может у меня права есть? – Подумал я вслух – Тогда, все было бы проще, приезжал бы к тебе каждый день, на пару часиков.

– Ты, же, все равно, не помнишь правил.

– Правила я бы выучил за три дня, сколько нужно учится на новые права?

– Нисколько не нужно, если ты считаешь, что все знаешь приходишь и сдаешь, сначала теcты, а потом вождение, если ты уверенно водишь и не нарушаешь правил, вождение за одну поездку можно сдать. Майки! Что мы будем делать сегодня? Последний день у нас с тобой. Завтра утром, тебе надо быть дома, потом, начнутся траурные мероприятия, потом, похороны, долго не увидимся...

– Я хотел посмотреть свой дом, для того, чтобы ориентироваться там уверено, не хочется лишний раз напоминать отцу, что я все забыл. Но могу посвятить этот день тебе, разберусь, как нибудь с домом, не дворец наверное.

– Тогда давай погуляем по району, заедем в парк, потом заедем к тебе домой, а потом еще, что нибудь придумаем! – Обрадовалась Маша множеству совместных дел.

Маша, покинула постель и стала одевать пижаму, делала она это таким странным образом, что я успел рассмотреть ее со всех сторон, прежде, чем она хоть что – то на себя одела. Пряча улыбку она спросила меня:

– Майки, ты встаешь?

– После твоего стриптиза, мне надо еще пару минут полежать – сказал я.

Маша, победно улыбнулась и оставила меня одного.

Как всегда, после того, как я сделал все свои дела и умылся, Маша меня причесала и мы пошли завтракать. Мы с Машей переглядывались и улыбались друг – другу, ее мама тоже посматривала на нас с легкой улыбкой, а дедушка был занят газетами. Покончив с завтраком я подождал Машу в саду, она вышла и пока шла ко мне по дорожке, в своей мини юбке, сверкая длинными ножками, я любовался ее стройной фигуркой, представляя какой она станет через несколько лет. От перспектив сладко замирало сердце. Мы вышли через боковую калитку и пошли в сторону остановки, держась за руки.

– Тебе понравилась сегодняшняя ночь? – Спросила Маша.

– Очень понравилась, я все время чувствовал, что обнимаю тебя и это было очень приятно.

– Во-о-о-т! – Маша подняла вверх указательный палец – А, кто все придумал?

– Ты, конечно, я бы не решился на такие подвиги в чужом доме.

– Майки! Наш дом, не чужой для тебя, даже обидно, когда ты так говоришь... Что я хотела сказать – то?

– Не знаю, мы остановились на том, кто все это придумал и что ему, теперь, за это будет – решил я приколоться.

– Точно! Что мне за это будет?

– Не знаю, наверное, это твоя мама будет решать, мне почему – то кажется, что серьезного наказания можешь не опасаться. Вроде, в конце, она была настроена вполне миролюбиво, хотя в начале, признаться, она меня здорово шокировала!

– А, что там было в начале? Я что – то проспала?

– Я проснулся, а она спрашивает: 'Как Маша?' И знаешь, взгляд такой тревожный, смотрю на тебя ты спишь такая спокойная, ну я и говорю: 'Она спит.' Твоя мама, стала, что – то выпытывать, на, что – то намекать, а я спросонок никак въехать не могу. Говорю ей: 'Вы уж скажите прямо, что вас интересует?' Она и говорит: 'Как Маша перенесла близость с тобой?'...

Машку согнуло от хохота и она обязательно упала бы на дорогу, если бы я ее не поймал за талию, она забилась с такой силой, что я был вынужден обхватить ее двумя руками и плотно прижать ее спинку к своей груди. Удивляясь откуда столько сил у такой хрупкой девушки, я огляделся по сторонам. Мы, почти пришли на остановку и теперь все смотрели на нас, Маша хохотала и дрыгала ногами так, что временами, ее кроссовки взлетали выше моей головы. Глядя на нас со стороны, можно было подумать разное, практически, про все можно было подумать, вплоть до изнасилования. Маша хохотала, а я вещал ей на ухо:

– Маша, твое нижнее белье видит вся улица, машины уже останавливаются!

Ну ну насчет машин, я конечно преувеличил, всего – то одна проехала слегка притормозив. Маша, с большим трудом, развернулась ко мне лицом все еще содрогаясь от смеха, но слава богу, стояла она, уже на своих ногах.

– Все, все, можешь меня отпустить – давясь от смеха сказала Маша.

Она огляделась по сторонам, люди поспешно отворачивались.

– Ну и ладно, – сказала Маша шмыгнув носом – все равно я их не знаю, ты ведь ничего не видел?

– Это – то и обидно, посторонним досталось по большой ложке сладкого, а мне не осталось даже на донышке. Маша засмеялась и глаза ее сделались хитрыми.

– Тебе ли обижаться? – Сказала Маша смеясь глазами – Кто – то, утром, подглядывал когда я одевалась, не напомнишь, кто это был? Пялился и даже не краснел!

– Не припомню такого, – отмазался я – у меня бывает так, что я сплю с открытыми глазами, после катастрофы и не такое может быть, мне, можно сказать, повезло! А, на тебе, сейчас, те же трусики?

– Те, уже спрятаны в надежном месте, – засмеялась Маша – а на мне обычные трусы, не те детские конечно, но и ничего особенного.

– Ну тогда, они все в пролете, весь крем с торта съел я, им достался только сухой коржик – сказал я облизываясь. Маша захохотала держась за живот.

– Прекрати Майки, – всхлипывала она – у меня уже живот болит!

Мы пропустили автобус, на котором уехали все зрители Машиного канкана.

– Ты, меня сбил с мысли, – сказала Маша – о чем мы говорили перед тем, как ты начал рассказывать о маме?

Я прокрутил, мысленно, основные моменты нашей беседы и тут же вспомнил, свою попытку приколоться.

– Кто все это придумал и что ему за это будет – вот что я сказал, когда ты забыла ход своих мыслей в первый раз.

– Ну, да, ты заговорил о наказании, но мне нужна награда!

– Я, не понял твою мысль, поясни пожалуйста.

– Что тут не понятного, Мама меня наказывать не будет, она вообще в мою личную жизнь, вмешиваться не будет. Ее, волновала только моя безопасность, но с тех пор, как я вас представила, она к тебе пригляделась и одобрила мой выбор, теперь за мою безопасность отвечаешь ты. Она, не может отвечать за мою безопасность, пока я с тобой гуляю. Вспомни, она говорила с тобой вчера, что ты ей обещал?

– Маша, я все помню, и не собираюсь бегать от ответственности, но тогда ты должна меня слушаться, а то ты бываешь такая...

– Майки это все в прошлом, теперь я тебе обещаю, что буду тебя слушаться везде кроме моего дома, дома мне ничего не угрожает.

– Хорошо, мы договорились, – с облегчением сказал я – за непослушание буду тебя шлепать беспощадно! Ты опять сбилась с мысли, что ты говорила о награде?

– Майки, наш автобус – сказала Маша.

Мы зашли в старенький автобус, Маша стала рассчитываться с водителем, а я огляделся, обычный сарай на колесах, свободные места были, но для двоих свободного места не нашлось и мы пошли на заднюю площадку.

– Так, что там насчет награды за ночь? – Спросил я Машу, когда мы устроились в углу.

– Не за ночь, мне тоже было очень хорошо с тобой, но придумала все я! – Сказала Маша – Ты заметил, что мы стали ближе? Мы уже поговорили о чувствах, наши отношения развиваются...

– Маша, иногда нужно, просто, высказать свое желание и все – сказал я.

– Французский поцелуй – сказала Маша.

– Ты, хочешь, французский поцелуй?

– Нет, я хочу сначала узнать, что это, прилично, вообще, это?

– Это очень интимный поцелуй, на людях обычно так не целуются, не потому он не приличный, а потому, что очень часто, он является прелюдией к сексу. В общем, нужна интимная обстановка.

– Этот поцелуй, он не унижает девушку?

– Слушай, я не знаю, что тебе наговорили подруги, – я пригнулся к ее уху – но к минету, этот поцелуй, не имеет никакого отношения и он, нисколько, не унижает девушку.

– Значит, он ее просто обманул – сказала Маша.

– Кто, кого обманул?

– Наша остановка – сказала Маша.

Мы вышли, прошли через знакомые ворота и не сговариваясь пошли в кафе. Прошли кафе насквозь и заняли тот самый столик, где были в первый раз. 'Неужели это было вчера? – Удивился я, – Кажется, что прошла минимум неделя'. Маша погладила поверхность столика и сказала:

– Прямо не вериться, что мы были здесь, только вчера, кажется, что уже месяц прошел.

Подошла вчерашняя официантка и спросила:

– Что будете заказывать?

Маша посмотрела на меня, я ей кивнул и она повторила наш вчерашний заказ. Я видел, что Маша хочет мне, что – то мне рассказать, но не торопил ее, нам принесли заказанное и мы не торопясь стали есть мороженное, набирая в ложечку понемногу.

– Школа где я училась, – начала рассказ Маша – считалась одной из самых безопасных и престижных на острове и все равно, там было не просто. Можно было, запросто, попасть в число отверженных, само это слово не употреблялось, мальчиков называли задротами и ботаниками. Девочек никак не называли, девочку которая не имеет репутации могла согнать с места девочка с репутацией, и в столовой, и в библиотеке, и на школьном дворе, в столовой были столы куда могла сесть только девушка с репутацией, у мальчиков было еще хуже, дать задроту подзатыльник, считалось в порядке вещей, ботаникам тоже доставалось, но от них была польза, они хорошо учились и спотсмены часто этим пользовались. Заставляли делать, за себя, домашнюю работу. Задротов унизить могли очень сильно, я несколько раз видела, как их закидывают в мусорный контейнер. Мне удалось приобрести некоторую репутацию, во первых я была сильная и на попытку меня унизить, могла ответить физически, обычно хватало сильного толчка, во вторых я добилась неплохих результатов в волейбольной команде, мой рост мне в этом помог и я стала одним из ведущих игроков, а вот в группу поддержки, я не попала именно из – за роста, у меня были все данные, но для работы наверху я была слишком тяжелой, (это Машка тяжелая? Бред!) а внизу я не вписывалась в строй. Потом мы стали старше и начались новые заморочки, девушка, по глупости, признавшаяся в том, что ни разу не целовалась, могла лишиться репутации. Я, врала, придумывала разные истории, мне опять помог мой рост. Когда ко мне начинали приставать почему я не дружу ни с кем из парней я начинала смеяться и показывать пальцем – 'Дружить с этими детьми? – Спрашивала я, – Да, для того, что бы меня поцеловать им придется на цыпочки вставать!' Много говорили о сексе, но это считалось личным делом и мне не приходилось врать. Потом, в разговорах начала обсуждаться тема французского поцелуя, название очень романтическое и интригующее, опять началось вранье, некоторые девушки утверждали, что делали это, но объяснять ничего не хотели. 'Это словами объяснять бесполезно' – отвечали они приставалам. Я, не хвасталась, но в мои мечты это запало. Для одной девушки, это закончилось плохо. Она познакомилась с парнем, из старшей школы и пообещала ему, что поцелует его по французски, если он научит ее, он научил и она сделала ему то самое, о чем ты сказал мне на ухо в автобусе.

– А, она, не могла это придумать? Сложно представить это технически, она, что делала минет и глазам своим не верила?

– Она потеряла репутацию из – за этого, – сказала Маша – решила раскрыть секрет французского поцелуя своим подругам. То, что она делала относится к сексу, а секс это личное дело, а за то, что она не смогла понять разницы и позволила себя обмануть, лишилась репутации. Правда, я все это слышала с чужих слов и единственное, что я знаю точно, это то, что репутации девушка лишилась.

Мы, давно, уже доели мороженное, Маша расплатилась по счету и я уже встал готовясь идти, но Маша меня остановила.

– Присядь Майки, – сказала она – у меня наступило время, когда исполняются мечты, ты можешь научить меня французскому поцелую?

– Какой сироп тебе больше нравится?

– Майки! Причем здесь сироп?

– Просто ответь на вопрос.

– Малиновый

– Когда сироп выливают в мороженное, как определяют необходимую порцию?

– Там есть специальная порционная ложка.

– Закажешь официантке, порцию малинового сиропа, порцию лимонного, в разные чашки и один сок пусть будет яблочный.

Маша подозвала официантку жестом и заказала все необходимое, через несколько минут нам принесли заказ, Маша быстренько расставила чашки, поставив сок посередине застыла в ожидании. Я поменял чашки местами.

– Майки, но я не люблю лимонный сироп! Надо было заказать два малиновых!

– Маша, мы сюда не сироп есть пришли, мы готовимся к французскому поцелую!

Исполнялась мечта Маши и я решил обставится, как бы выполняя некий ритуал для избранных.

– Во время поцелуя, каждый старается отдать больше чем взять и я не про сироп говорю, я даю тебе то, что нравится тебе, ты даешь мне то, что нравится мне...

– А, я поняла, так сироп, это просто символ?

– Можно и так сказать, тем не менее, вкус его, мы будем чувствовать.

– А, нельзя ли поподробней о технике исполнения?

– Сейчас, набираем по пол ложечки сиропа, выливаем его на кончик языка, закрываем рот, ждем когда сироп растечется во рту. Потом я тебе киваю и ты приоткрываешь ротик, примерно на пол дюйма, не старайся меня превзойти, это не соревнование, сначала ласкаем друг – друга языками повехностно, потом постепенно углубляем ласки, попытайся почувствовать меня, сначала делай, как я, потом можешь импровизировать. Если, почувствуешь нехватку воздуха не стесняйся оторваться на секунду – другую, но старайся дышать носом. Все понятно?

– Понятно – сказала Маша.

Как ни странно, у Маши сразу все получилось, она продержалась около минуты потом оторвалась от меня и задышала.

– Хватит? – Едва успел спросить я, как мне, тут же, заткнули рот.

Мы занимались этим минут десять, наконец Маша оторвалась от меня.

– Это, почти секс! – Громко сказала она, на нас стали оглядываться, понизив голос Маша добавила – Теперь я понимаю, почему нельзя, так целоваться на улице – и склонившись к моему уху прошептала – у меня трусики промокли.

– Значит, надо идти домой – сказал я.

– Ну, да, – сказала Маша – мы же, хотели изучить твой дом.

Потом, мы попили сок из одного стакана, вышли из кафе и пошли на остановку автобуса.

– Майки... Я поняла одну простую вещь – сказала Маша – французский поцелуй не нужен, если нет человека, которому ты можешь довериться.

Дом Гордонов, теперь и мой дом, был одноэтажным, но казался огромным, по российским меркам, конечно. Сложенный из красного кирпича, он имел крышу крытую коричневой черепицей, когда – то, он, наверное, выглядел нарядным, но цвета потускнели от времени и теперь он смотрелся мрачновато. Дом, не потерял своей прочности, я понял это, когда, после третьего ключа, мне удалось открыть дверь и стало доступна взгляду толщина стены. 'Четыре кирпича, не меньше' – прикинул я. Мы с Машей попали в большую прихожую, потом миновав большой арочный проем оказались в еще большем холле, солнце ярко освещало холл через два огромных окна, выходящих на дорогу. В холле имелось еще два больших арочных прохода, один из них вел на кухню, которая своими размерами, превышала мою комнату в российской квартире, где я доживал свою предыдущую жизнь. Другой проход выходил в 'Г' – образный коридор, вдоль которого располагались жилые комнаты. Заглядывая во все двери по очереди, мы обнаружили спальню родителей, огромный зал с внушительным ящиком телевизора, гостевую комнату, как ее назвала Маша, спальную имевшую не жилой вид, совмещенный санузел и наконец комнату моего предшественника. Я застыл на пороге, разглядывая грудастых теток на постерах. 'Ну и вкусы у него были, – удивился я – он, что специально, выбирал теток, у которых сиська в ведро не лезет?' Маша хотела протиснуться мимо меня, но я растопырил локти.

– Тебе сюда нельзя, тебе же еще шестнадцати нет!

Маша просочилась понизу и замерла разглядывая модельный ряд.

– Ну и вкусы у тебя – сказала Маша бросив на меня лукавый взгляд.

– Были, – поправил я ее – теперь мне нравятся высокие, стройные, блондинки с зелеными глазами.

– Не дай бог, если к тебе вернется память – Маша передернула плечами.

– Не вернется, ты же знаешь.

– Давай, я, их сниму и сожгу – в глазах Маши загорелись инквизиторские огоньки.

– Сам справлюсь, а тебе разве не надо в ванную?

– Ах, да, – встрепенулась Маша – я быстро!

Я прошелся вдоль стены, содрал эту выставку силиконовых изделий, вышел из дома и утрамбовал весь, этот, мясокомбинат в мусорный контейнер. Потом вернулся в дом закрыл дверь и хотел вернуться в свою комнату, но заметил еще одну дверь в прихожей, как раз напротив входной двери. Открыв ее, увидел с небольшую площадку и дверь слева. Дверь оказалась закрыта, а площадка заканчивалась лестницей ведущей вниз. Вытащив связку ключей, я сразу подобрал ключ к двери это оказался гараж, огромный, четыре машины встали бы здесь запросто. Но сейчас, здесь стоял, только, видавший виды, фордовский фургончик, зеленый с белой полосой. Я обошел его вокруг, сохранился он не плохо, кузов имел еще заводскую окраску, изрядно поблекшую, но зато он не имел вмятин и глубоких царапин. Открыв дверь, я сел на водительское сиденье и заглянул в бардачок, ключи были здесь. С первой попытки мотор не завелся, я выждал и снова повернул ключ, на этот раз он завелся и заработал на удивление тихо и ровно. 'Впрочем, чему удивляться, если мой отец профессиональный водитель?' Выключив движок, я покинул машину. 'Надо поискать права, не верю, что сын профессионального водителя, не жаждал первой же возможности, что бы получить права'. Я, еще раз задержался у лестницы ведущей вниз, 'подвал наверное, в другой раз проверю'. Вернувшись в свою комнату, начал потрошить письменный стол предшественника и наткнулся на права во втором выдвижном ящике, довольно поглядев на свою цветную фотографию, я сунул этот ламинированный кусочек плотной бумаги, в нагрудный карман куртки. Теперь у меня у меня было средство передвижения и право им управлять. Когда нибудь, меня вызовут на пересдачу, врач обязательно настучит полиции о потере памяти, но к тому времени я, уже, здесь освоюсь, не думаю, что американские правила, так уж сильно отличаются от российских, разве, что дорожные знаки просмотреть. В комнату вошла Маша, ее голова была обмотана полотенцем.

– Тебе надо тоже принять душ, – сказала она – ты в последний раз принимал душ на корабле.

– Намекаешь, что от меня, уже попахивает козлом?

– Нет! Нет! От твоего тела пахнет очень приятно, такой запах... Родной... Просто, сейчас лето, у тебя волосы уже грязные, а у тебя очень красивые волосы. За ними нужен уход.

– Я хотел постричь волосы коротко, спортом заняться решил.

– Майки, не вздумай! Иначе я тоже постригусь!

– Ты серьезно?!

– Очень серьезно!

– Но почему?

– Я, очень люблю твои волосы причесывать, ты тоже любишь перебирать мои волосы пальцами, я это уже заметила. Пообещай мне, что не будешь стричься!

– Но если их совсем не стричь, они же вырастут до самой...

– Я, сама все буду делать, если я со своими волосами справляюсь, то с твоими справлюсь и подавно! Пообещай мне!!!

– Хорошо, Маша, обещаю, что не буду без тебя стричься.

– Ну, вот и договорились, – Маша мне радостно улыбнулась – теперь, поцелуй меня!

'Вот, не было печали – размышлял я под душем – и ведь постриглась бы обязательно, не пожалела бы свою красоту, я эту егозу уже знаю, от своего бы не отступилась'. На трубе горячей воды сушились постиранные трусики Маши, хлопчатобумажные, светло – голубые, действительно, ничего особенного. Закончив мыться, я тщательно осушил волосы полотенцем, замотал его вокруг бедер и пошел в свою комнату искать свежее белье. Я вошел в комнату и увидел Машу сидящую на постели, уже без полотенца на голове.

– Я, уже, все нашла для тебя – сказала она и указала на сверток на столе.

Подойдя к столу, я развернул свернутое белье и попросил Машу:

– Отвернись пожалуйста.

Маша отвернулась и я скинув полотенце торопливо одел белье на себя. Маша повернулась ко мне и окинула мою фигуру довольным взглядом, увидев, что я собираюсь одеть джинсы, она сказала:

– Подожди, не одевайся... Поласкай меня руками.

– Но, ты, в одежде, получится совсем...

– Я, разденусь, ты сделаешь это?

– Сделаю конечно, мне и самому это очень приятно.

– Просто, ляг под одеяло и закрой глаза... И майку сними!

Я сделал все, что она просила и закрыл глаза. Потом я услышал шуршание одежды и стало тихо. Наконец, я услышал ее голос:

– Можешь открыть глаза – сказала Маша откуда – то издали.

Я, открыл глаза и увидел совершенно обнаженную Машу, она стояла посреди комнаты и смотрела мне в глаза. Я, старался не смотреть туда где сходились ее ровненькие ножки, пытался смотреть ей в глаза, но взгляд мой скатывался вниз самопроизвольно, естественно я все увидел, крошечный треугольный просвет между ее ног, лобок покрытый золотистыми кудряшками волос и ее серьезные глаза, когда мне удавалось, на короткое время, преодолеть соблазн. Она, не торопясь,подошла к кровати и улыбнулась мне.

– Со мной, что – то случилось, – сказала Маша забираясь под одело – я совсем тебя не стесняюсь. Когда я вижу, как ты смотришь на мое тело, с таким восхищением, я чувствую... У меня возникает... Я, просто, в восторг прихожу! Я, чувствую себя, такой желанной, такое нужной тебе и это чудесно! А, ты, до сих пор меня стесняешься!

– Так будет всегда – сказал я.

– Но почему?!

– Между нами есть разница, красивая обнаженная девушка, даже если она наполнена желанием близости, это высокая эротика, повод для Мастера написать картину, которая прославит его в веках! А, голый парень, извини, с большим возбужденным членом, это порнография и ничего больше.

Маша засмеялась и лукаво улыбаясь спросила:

– Значит, я никогда не увижу тебя голым?

– А, ты, хочешь?

– Хочу!

– Когда нибудь увидишь.

– Когда?

– Когда нибудь, для нас с тобой, придет время для близости и это единственное время, когда парень не стесняется свою девушку. Я не имею в ввиду законченных уродов, которым на все плевать, в том числе и на свою девушку.

– А, ты, умеешь очень красиво говорить, откуда это у тебя?

– Я, не помню, ты же знаешь.

Мы провели в постели больше часа, я ласкал Машу руками, используя весь опыт прошлой жизни, по ее реакции, нащупал парочку эрогенных зон, она прогибала спинку под моими руками и тихонько ахала, когда я добирался до чувствительных мест, целовал ее грудь, тоже, очень, чувствительное место оказалось и в конце ей снова понадобилась ванная. Для меня, это то же не прошло бесследно, я знал, что буду расплачиваться болезненным состоянием в промежности потому, что разрядка, так и не наступила и все равно, это того стоило. Маша, вернулась из ванной, в своих простеньких трусиках и все равно, выглядела она очень привлекательно. Я облизнулся и сказал:

– Наконец – то и мне досталась большая ложка сладкого!

Она сначала не поняла о чем я говорю, но заметила направление моего взгляда и на ее лице появилось лукавое выражение, повернувшись ко мне спиной, Маша слегка повиляла попой.

– Ну, что, теперь сладкого достаточно? Больше не чувствуешь себя обделенным?

– Да, теперь, справедливость восторжествовала!

Маша подошла поближе и неожиданно напала на меня, после недолгой борьбы она оседлала мой живот прижав мои руки к постели.

– Ну и чья победа? – Торжествующим голосом спросила она.

– Твоя конечно, если девушка очень красива, парень всегда обречен на поражение.

– Ты, говоришь это так, как будто это легче легкого, а мне пришлось очень и очень нелегко! В самом начале, все могло кончится. Едва я попала на корабль, как мы с тобой поругались. Это было так глупо! Я, ведь, тогда, тебя очень стеснялась, а тут еще эти детские трусы... Ты, вдруг, стал таким грубым, я заплакала...

Маша легла рядом со мной и положила голову мне на плечо, обняв меня рукой.

– Под мостом ты был таким милым... Ты мне сразу очень понравился, еще до того, как мы узнали твое имя. А, когда я плакала на корабле, я откуда то знала, что сам ты, ко мне не подойдешь. Я, попросила Томаса, что бы он помирил нас.

– Прости, мне в тот день изрядно досталось.

– Я поняла это, когда ты уснул у меня на глазах, буквально за секунду! Ты спал, а я смотрела на тебя. Зашел Томас и я взяла твой адрес. Думала: 'Буду ходить за ним хвостом, но своего добьюсь!' К счастью, этого не понадобилось, когда ты отдохнул, ты снова стал таким милым! Никогда не забуду твой первый поцелуй. Никогда!

Маша приподнялась и поцеловала меня долгим поцелуем. Потом опять положила голову мне на плечо и прошептала:

– Майки, я, так счастлива!

– Я, тоже.

– Майки... Я проголодалась...

'Счастье никогда не бывает полным' – подумал я.

– Пойдем, поищем, что нибудь на кухне?

– Пойдем.

И мы, пошли на кухню. Маша, как всегда, проявила активность, сунулась в холодильник головой, она все еще была в одних трусиках и глядя на ее кругленькую оттопыренную попку, мне мучительно захотелось ее шлепнуть. Привычки взрослого мужика никуда не делись. Избегая соблазна я сходил и принес свою майку.