Текст книги "Безлюдье. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Мычко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 64 страниц)

   Начнем с самого начала. Когда господин Пачин появился у нас в поселке, первой его мыслью было ехать дальше, наши порядки ему сильно не понравились. В том мире он был крупным человеком, криминальным боссом, попросту бандитом. Ну, или, можно так сказать, успешным бизнесменом. В той стране это, зачастую, было синонимами. Работать для людей ему было в западлу, так бандиты, кажется, выражаются. Но, чуть обжившись, Пачин передумал уезжать и выстроил план по перехвату власти в нашем поселении.

   В него входили убийство меня и всего правления, затем постепенное выбивание нашего боевого крыла: разведки, ополченцев и актива. Делалось бы это под прикрытием столкновений с бандитами, друзьями Пачулы. Ну а дальше бы пошло продвижение на все важные посты своих людишек. В конце концов, всех жителей поселения ждало порабощение, поначалу, даже почти незаметное. По такому же сценарию он действовал еще в Родниках. Жители того поселка, кстати, подтвердили нашу версию. Под видом умелого и авторитетного управленца он собрал у себя в руках всю полноту власти. Поначалу Пачин вел себя в рамках дозволенного, вполне прилично, а потом в ход пошли и избиения несогласных, их запугивание, а самых строптивых ждала даже смерть. Как это почти произошло с Денисом Кораблевым. Он, кстати, сегодня среди нас! Пачин признался на следствии, что отряд Кораблева был специально им подставлен. Ему не нужен был реальный конкурент в борьбе за власть, ведь такие мелкие людишки смертельно боятся настоящих сильных людей, и избавляются от них предательски, ножом в спину! А сколько еще в Родниках произошло аналогичных преступлений? Мы, к сожалению, этого уже не узнаем.

   В ходе следствия также было установлено, что с группировкой Пачина активно сотрудничали жители Выселок. Те, кого мы называем "коттеджниками". Двое из них оказали вооруженное сопротивление в усадьбе Пачина и были убиты, остальные "коттеджники" подозреваются в сливе информации и пособничестве бандитам. Сможем ли мы им простить такое предательство!?

   Люди снова возмущенно загудели, ведь справа от трибуны, у самой стены здания, небольшой группой и находились эти 'коттеджники'. В той, прошлой, жизни, в большинстве своем 'успешные люди'. Респектабельного вида мужчины, холеные молодые женщины и властные ухоженные дамы. С ними же стояли избалованные прошлой сытой жизнью дети. Вся высокородная спесь уже сошла с лиц, похоже, до них таки дошла вся серьезность их положения. Мягкость и добродушие посельчан были ими поначалу ошибочно приняты за мягкотелость и слабость. То, что в том мире спокойно прокатывало, тут не сработало, осечка вышла у вас, господа.

   И не прилетят сейчас на помощь продажные полицаи и прокуроры, не приедут жирные депутаты и властные бонзы. Да тех же бандитов заказать даже не получится, сидят сейчас братки в микроавтобусах и ждут своей печальной участи. Потому что против осколков старого погибшего мира стоят свободные и вооруженные люди, а не порабощенная и одурманенная наркотиком "демократии" безвольная толпа.

   – Тише друзья! Эти господа так и не поняли, что жизнь сильно изменилась. Но и вы! Вы поняли, что старый мир исчез безвозвратно? И теперь решения о собственной жизни нам необходимо принимать самим! Вот так встречаться, думать и голосовать! Давайте привыкать к подобному, нам всем необходимо меняться. Привычный в том мире псевдогуманизм, как видите, уже вышел нам боком, поэтому придется изменить правила получения полноправия в нашем сообществе. Сегодня вы подтвердили мои полномочия, и поэтому я принимаю следующие решения:

   Нынешнее правление объявляется распущенным до новых выборов. Всеобщий сход, на котором будет выбрано новое правление в составе двенадцати человек, назначается ровно через три недели. На нем же будут приняты новые правила, или вернее сказать основной закон, действующий на территории нашего поселения. Предлагаю по старорусскому обычаю назвать его 'Правдой'. Для проведения выборов и предвыборной компании назначаю временную избирательную комиссию в составе – Туполевой Ольги, Дианы Корчук, Антонины Ладовой и Николая Поскребышева. Это люди, имеющие хорошее образование и управленческий опыт. Одновременно поручаю нашему информационному центру выработать основные положения нашего закона, и представить на всеобщее обсуждение. "Правда", принятая следующим сходом, будет обязательна для исполнения всеми жителями поселения, а несогласных мы здесь не держим. Свобода личности нами уважаема до тех пор, пока она не мешает остальным. Это и есть настоящая народная демократия.

   Теперь в толпе воцарился непрекращающийся гул, новости получились неожиданными и важными, хотя, отчасти, все-таки ожидаемыми. Ведь невозможно вечно болтаться между прошлым и будущим. Ежедневные заботы как-то заслонили собой самое важное. Так всегда происходит в нашей жизни, быт и суета мешают нам расправить крылья, взглянуть наверх, в бездонное небо, подняться над собой и трезво оглянуться вокруг.

   Через пару минут после речи атамана из правления начали выходить судьи, и толпа стала понемногу успокаиваться. Михаил дал команду выводить арестованных бандитов. Тех выстроили справа, ближе к автобусам, рядом с 'коттеджниками'. Вид у многих из мятежников был совсем неважным, но сочувствия у собравшихся жителей они не встретили. Жалкое зрелище потрепанных подручных Пачина еще больше накалило атмосферу, ведь напротив бандитов сейчас стояли Люди. Чудом уцелевшие в непонятном катаклизме, помогавшие друг другу выбираться из перипетий и неприятностей, устраиваемых взбесившейся природой и озверевшими людьми, в конце концов, нашедших новый дом, который они начали обустраивать под себя. Они честно приютили приехавших из Подмосковья беженцев, помогли им стать полноправными жителями, а в ответ получили такую черную неблагодарность! И теперь эти Люди требовали справедливого возмездия. Оно было невозможно в Том мире, где царствовала черная несправедливость, прикрываемая законами и 'телефонным правом'. Где на защите воров и бандитов стояла вся мощь государственной машины, где обычная самозащита гражданина каралась тюрьмой. Но в новом мире все должно было быть по-другому, ведь порядок в нем они устраивали сами.

   Именно в этот момент ко многим из стоящих на площади членов общины и пришло понимание – зачем они здесь и что им требуется делать!

   Атаман спустился вниз, повернулся к коллегии судей и махнул охране. Арестованных бандитов подтолкнули вперед на пять метров.

   – Назначенные народные судьи. Вы ознакомились с итогами следствия?

   – Да – за всех отвечал Сергей Колыванов, представительный мужчина пенсионных лет. Он был коренным жителем Алфимово, поэтому остальные судьи и доверили эту процедуру ему.

   – Судьи установили вину арестованных по делу о вооруженном мятеже в поселении Капля?

   – Да.

   – Должны ли виновные в этом деле понести наказание?

   – Да.

   – Ваше решение окончательное и пересмотру не подлежит?

   – Да.

   По толпе прошелся легкий шелест. Арестованные заметно сникли, некоторые из них только сейчас осознали ситуацию, в которую попали благодаря их боссу. Бойко вышел в центр площади и открыл папку с бумагами. Шум вокруг сразу же стих. Мертвящая тишина окутала своим покрывалом небольшую площадь. Все почувствовали, что сейчас наступил момент истины!

   – Как атаман и глава этого человеческого поселения своей властью назначаю наказание находящимся здесь лицам, виновным в следующих преступлениях против жителей этого поселения:

   Организацию и осуществление нападения на атамана Михаила Бойко.

   Подготовку к вооруженному мятежу против властей нашего поселения.

   Вооруженного сопротивления представителям власти нашего поселения.

   По совокупности этих преступлений назначается смертная казнь через повешение:

   Пачину Эдуарду

   Митину Николаю

   Сидорину Петру

   Рычкову Василию

   Скирденко Тарасу

   Извелевскому Игорю

   Паршину Дмитрию

   Пачула Николаю

   Мамедову Ильвару

   Бергману Роману

   Смертная казнь заменяется на исправительные работы следующим лицам.

   Ивановой Марии

   Рубикс Андерсу

   Толоконниковой Наталье

   Шелестову Сергею

   Крещатик Ивану

   Работы назначаются сроком на полгода. Потом осужденные могут или присоединиться к жителям поселения и пройти испытательный срок на получение гражданства, или покинуть поселение. За нарушение режима, или попытку побега наказание одно – смерть.

   Семьи Бергмана и Ивачевского приговариваются к немедленной высылке за пределы Смоленского округа. Остальные временные жители Выселок должны покинуть этот округ завтра к утру. В дальнейшем им запрещается приближаться к нашему поселению на расстояние ста километров. Наказание за нарушение одно – смерть. На этом все. Арестованных увести для исполнения наказания. Все жители поселения старше шестнадцати лет обязаны присутствовать на казни, она пройдет на территории бывшего спортивного городка.

   На площади началось заметное оживление. Люди ошеломленно переглядывались друг с другом, некоторые начинали обмениваться впечатлениями, но большинство участников схода помалкивало. Они поняли, что сейчас на их глазах вершилась история, и старались осмыслить увиденное. Десятники тем временем стали поторапливать людей. Основную часть бандитов разведчики начали сажать обратно в микроавтобус, пятерых осужденных на работы увели обратно во временную тюрьму.

   Стоявшую поблизости группу "коттеджников" немедленно окружили бойцы ополчения и оттесняли к стоявшему поблизости Пазику. Среди 'коттеджников ярко выделялась дама в белом полушубке, жена Бергмана, толстая и наглая бабища лет под сорок. Она что-то с остервенением кричала в сторону атамана, и все пыталась ударить бойцов, наконец, один из ополченцев не выдержал и ударил ее прикладом по голове. Бергман упала на землю и больше не двигалась. Рыпнувшимуся, было к ней, мужчине досталось берцами по ногам и животу. Остальные осужденные на выселение сразу же ломанулись к автобусу, громко крича и ругаясь. Бойко сам лично приказал ополченцам не церемониться с ними, да и успели уже люди за эти недели совместной жизни насмотреться на бывших "хозяев жизни". Говнецо еще то оказалось.

   – Михаил Петрович, что вы делаете?

   Бойко обернулся и увидел рвущегося сквозь охрану человека. В нем он узнал одного из "коттеджников", Серебрякова Ивана Васильевича. В одно время тот часто мелькал на экране ТВ, один из прикормленных лизоблюдов новой власти. Известный ученый, променявший науку на дешевую популярность еще в девяностые годы, а теперь волею случая попавший именно сюда.

   – Пропустите его.

   – Михаил Петрович – Серебряков потерял весь былой лоск, был небрит и растрепан, глаза лихорадочно блестели – Что вы делаете? Разве можно так обращаться с людьми? У нас же дети, жены, из-за нескольких негодяев нельзя наказывать всех. Ведь есть же какие-то нормы морали, права человека, в конце концов, их нельзя переступать.

   – Ну, во-первых, у нас в данный момент нет никаких "прав человеков". Забудьте об этом раз и навсегда, если хотите выжить в новом мире. Во-вторых, в вашем поселке все видели происходящее у Пачина. И никто, повторяю, никто из вас не вмешался, и к нам ни одна живая душа не обратилась. И знаете почему? Мы разные.

   Мы, свободные поселенцы, уже живем в новом мире полноценно, сами его строем, под себя и для себя. А ваши "коттеджники", похоже, еще ничего не поняли. Они обычные трусливые твари, сидели за спиной Пачина и ждали развития событий, поэтому высылка для вас еще самое легкое наказание. Да и насмотрелись мы на ваших 'соседей' вдосталь. Вы все не что иное, как обычный человеческий мусор, случайно поднявшийся в прошлое смутное время. Так что уезжайте как можно быстрее и подальше от нас. При следующей встрече мы не пощадим никого из вас.

   Серебряков отшатнулся, видимо в глаза Бойко мелькнуло что-то такое, что сильно его испугало, а может, он ожидал услышать от атамана нечто иное. "Прикрепленные" грубо оттолкнули мужчину в сторону. И это заметили, из толпы выселенцев фурией выскочила моложавая блондинистая дамочка, также не сходившая в свое время с экранов ТВ. Шипя и ругаясь, она подскочила к атаману, двигаясь несколько неуклюже на своих высоких каблуках.

   – Ты что вообразил из себя! Парашник замкадный, чмо вонючее! Атаман хренов!

   Михаил и охрана несколько опешили от подобного натиска, и дамочке удалось добраться своими длинными накрашенными когтями до лица атамана. И это оказалось ее огромной ошибкой. Рядом с Бойко неожиданно возникла Наталья Плотникова и резким ударом приклада АК-74 свалила гламурную дуру с ног, та упала лицом прямо в жирную грязь. По ухоженному личику потекла кровь, блондинка подняла руку со сломанными ногтями и завыла как собачонка. Ее тут же схватили "прикрепленные" и вопрошающе посмотрели на атамана.

   – Тащите эту стерву в кутузку. Я позже изменю ее наказание на работы. Думаю, ей полезно будет для разнообразия и на людей попахать.

   После такого инцидента отношение к "коттеджникам" стало еще жестче. Ополченцы прикладами загоняли людей в автобус, и громко матерясь, затем объявили чтобы к вечеру, под страхом расстрела, никого из них не должно было быть в поселке. 'Коттеджники" угрюмо молчали, на сопротивление у них не было уже ни сил, ни духа. Давно эти напыщенные людишки не испытывали такого унижения и страха.

   Михаил подошел к месту казни. Когда-то здесь находился спортивный городок, имелось даже небольшое футбольное поле. Сейчас все это хозяйство заросло бурьяном, занесло песком и грязью. Физкультура новым властям была не нужна.

   Для виселицы они использовали металлическую конструкцию, к которой когда-то подвешивали гимнастические снаряды. Сейчас на ней висело десять веревочных петель. Внизу под руководством Сергея Носика построили хитроумную деревянную конструкцию. Для правильной и менее болезненной казни был необходим резкий рывок, когда повешенный умирал не от сдавливания сосудов и дыхательных путей, а резко ломались позвонки, и смерть наступала моментально.

   Дальнейшее действо, происходящее на месте казни, атаман помнил смутно. Видимо, память у нас все-таки устроена так, что самое плохое в ней остается мутными набросками. Скорей всего из-за того, что в жизненном негативе имеется мало полезной информации, необходимой для дальнейшего существования индивида. Может, поэтому люди всегда совершают ошибку за ошибками, боль и раздражение от них быстро забываются.

   Осужденных по очереди заводили на помост и накидывали на шеи петли. Кто-то сопротивлялся, кто-то падал от страха и начинал крутиться по земле. Смотреть на это все было противно, но необходимо. Жители поселка молчали и наблюдали, как на их глазах происходило воцарение справедливости, пусть и таким достаточно негуманным способом. Наконец, последних осужденных поместили на помосте. Прощальных слов не было. Как и обещал Михаил Пачину, через три дня тела снимут с виселицы, потом сожгут и пепел развеют по пустырям. От подонков не останется ни единого следа на земле.

   Двое из осужденных на работы сразу же и приступили к своему наказанию, исполнять грязную работу. Они встали по обе стороны помоста, и под руководством Ханта одновременно стукнули кувалдами по деревянным кольям, поддерживающим тяжелые чугунные чушки. Основание помоста сразу же сложилось, и туловища вешаемых разом упали вниз. Казнь прошла успешно, тела еще немного подергались, но большинство казненных умерло без мучений. Не повезло только Пачину, или узел был сделан неудачно, или уж больно много грехов накопилось на душе, но он умирал страшно и несколько минут. Затем Хант прошелся мимо виселицы и утвердительно кивнул головой.

   Возмездие совершилось, но на душе не было ни радости, ни печали. Только смертельная усталость, как от продолжительной грязной и омерзительной работы. Люди расходились в молчании с этого враз ставшим страшным места, большинство выглядели потрясенными. Некоторые женщины плакали навзрыд, часть же присутствующих подходили к атаману и молча стукали его по плечу. Многим стало понятно, какую ношу взвалил на себя этот человек, и они были благодарны ему.

   – Командир, пойдем? – Михаил обернулся. Рядом стоял Потапов, с ним свободные от охран бойцы – Мы тебя довезем до дома.

   – Спасибо, я лучше пройдусь.

   Дома он ни с кем не разговаривал. Достал из погреба холодную бутылку обычной водки. Он пил ее и совершенно не чувствовал опьянения. Только пружина, скрученная за эти дни глубоко в душе, немного отпустила. Мысли приняли расслабленное, текучее как вода, состояние. Домашние в этот вечер его не трогали, в доме было тихо и спокойно. Выпив полбутылки водки, он закрылся в комнате наверху, где достал с полки одну старую добрую книгу.

   Второй день рождения

   Второй день рождения удалось провести только через неделю после всеобщего схода и казни мятежников. И неделя эта была ох, какая непростая. Казнь произвела на всех жителей анклава гнетущее впечатление, очень уж жестокое это зрелище для людей начала двадцать первого века. Сложно вот так взять и скинуть с себя покровы впитанного с детства гуманизма и цивилизованности. Ведь не смотря на все неурядицы и опасности, сопровождающие перестройку и начальный этап накопления богатств новоявленным капитализмом, в обычной жизни большинство граждан с проявлениями патологической жестокости сталкиваются редко. Да и после столкновения с такими ипостасями человеческой натуры, эти эпизоды обычно стараются похоронить глубоко в памяти. Так как жить легче в придуманном 'розовом' мире, мире смазанной реальности, своего уютного уголка, который обычно пестуешь с удвоенным рвением.

   Древняя человеческая мудрость – "Мой дом, моя крепость", она актуальна во все времена. Это как увидеть себя на фотографии без ретуши, снятой для обычного документа, и внезапно понять, насколько ты уже старый и поюзаный перец. Ведь обычно наши глаза в зеркальном отражении реальности выхватывают только избранное, лучшее. Они четко фильтруют сосканированное изображение, информация с глазной сетчатки попадает с мозга в искаженном виде, как с широкоугольного объектива: с искривлениями поверхности и углов, и в перевернутом порядке, да еще и сразу с двух глаз, видящих мир каждый по-своему. Но потом это все перерабатывается в самом совершенном мире компьютере и превращается в удобоваримую картинку, но, зачастую, не совсем соответствующую действительности. А, учитывая, что информация с глазной сетчатки передается в мозг дискретно, то есть порциями, то мы вообще живем, оказывается не в совсем реальном мире! Может быть поэтому, наверное, так велика тяга человечества к созданию своей собственной, виртуальной Вселенной. Человек так любит брать на себя прерогативу Бога, постоянно создает собственные новые миры, меняет мораль, совершенствует законы общества.

   Если бы и природа вела себя так... Трудно вообразить такой мир, где завтра не действуют законы тяготения, или звезды распадаются моментально в пыль, вместо того, чтобы миллиарды лет давать свет и энергию. Получилась бы полная Фантасмагория, не имеющая шансов к существованию.

   Так и здесь, некоторым людям оказалось трудно осознать новые реалии. Образовалась даже в их поселении целая группа оппозиционеров, куда вошли Тормосова, Замятный и Корчук. Они баламутили народ, требовали созыва нового внеочередного схода, но, в конце концов, оказались одни.

   – Вы совершенно не демократы – обвинил их атаман на очередной встрече.

   – Это почему это? – Диана Корчук просто задохнулась от возмущения.

   – Не хотите согласиться с решением большинства. Вы действуете как наши вновь испеченные, типа демократические, власти в 90-х годах. Когда большинство жителей на референдуме высказались за сохранения Союза, а они его разрушили. Когда вопреки мнению парламента насильно стали насаждать дикий капитализм, а его самого расстреляли. Когда беззаконие и пустословие было насильно всунуто в новую Конституцию, и приняло этот закон явное меньшинство. Пора бы уже отряхнуть с себя подобное прошлое, Диана, вы же умная женщина.

   – Мы не против большинства, но подобная невероятная жестокость! Не все были согласны с таким решением проблемы, далеко не все, это вы навязали нам средневековые зверства.

   – Не надо огульных обвинений – прервал ее выпад Михаил – казнь была придумана не мной лично, и саму виселицу готовили наши парни целых полночи. Просто именно мне – он сделал акцент на этом слове – пришлось официально окончательно решить вопрос. И я не побоялся, в отличие от многих, взять на себя ответственность.

   – То есть вы подтверждаете, что все это страшное действо задумала группа лиц? – наклонился вперед Замятный.

   – Эта группа лиц, как вы заметили, рисковала своими жизнями и бегала под пулями, именно им мы обязаны быстрому усмирению мятежников. Ситуация тогда была на грани, достаточно сложная, действовать пришлось очень быстро. Представьте, что бы было, если бы банда Пачина спокойно ушла отсюда? Да и общий сход имел право отменить такой вид наказания. А вышло так, как вышло, и, вы, надеюсь, как благоразумные люди, должны смириться с произошедшим. Или уехать отсюда.

   – Вы нас выгоните, как тех бедных людей? – Диана по своей дурацкой привычке закусила удила.

   – А что мешает мне сделать это сейчас? – Михаил встал и демонстративно положил руку на кобуру – Что мне помешает?

   – Господи, Михаил Петрович, вы это серьезно? – в разговор вмешалась, молчавшая до сих пор, Татьяна Тормосова.

   – Вполне, Татьяна Николаевна, я могу так поступить. Но я же пока поступаю совершенно иначе, даже вашей группе дал возможность высказаться.

   – Зачем?

   – Мне нужно зеркало. Обычное, не кривое зеркало. Власть штука опасная, и даже лучшие друзья не всегда уловят нехорошие изменения в своем властном товарище. Мне нужны посторонние люди, которые увидят настоящие, а не придуманные недостатки. Нам, в нашей общине, также нужна система сдержек и противовесов, как и в любом другом обществе. Это вполне нормально. И именно для этого я ввел в группу подготовки нашей конституции Диану, как специалиста по юриспруденции, так и просто человека, не боящегося идти против течения. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга? И на этом прошу остановиться и не вносить разлад в ряды нашей общины. Я надеялся, что приезжие с Подмосковья будут чем-то вроде нормальной оппозиции, но они оказались обычными подлецами, и заплатили за это. Поэтому будьте, пожалуйста, благоразумными.

   – Мы поняли вас, Михаил Петрович – Тормосова оглядела собравшихся в правлении людей – но, в обмен на лояльность требуем в правлении место на одного человека от нашей группы.

   – Хм – Бойко почесал подбородок – вообще-то это решают выборы. Хотя ладно, думаю, атаманским указом можно провести новый закон – одно обязательное место в совете для оппозиции. Да и на будущее пригодится. В истории не раз выходило, что народ в некоторые моменты истории не всегда действует правильно и справедливо. Договорились!

   На второй день после этого непростого разговора в дом Бойко зашел Хант, и после обязательных для гостя реверансов выдал следующее:

   – Завтра мне нужен ты и Потапов. Подготовьте два крытых грузовика-вездехода и десяток надежных людей, ну и водителей хороших на машины. Николая Ипатьева я уже предупредил, нам понадобится кой-какой инструмент.

   – Это чего? Это зачем?

   Но Хант от ответов уклонился, сказал только – Завтра сам все увидишь.

   Рано утром заинтригованные необычным путешествием люди стояли на окраине поселка. Они живо загрузились в подошедший транспорт. Впереди двигался новенький Лендровер-Дефендер разведчиков. Эта четырехдверная надежная машина использовалась ими в дальних дозорах. Она уже была переделана под внедорожье старыми хозяевами, отлифтована, на ней поставлена правильная резина с мощными зацепами, впереди автомобиля был приделан мощный кенгурин с лебедкой. А наверху располагался экспедиционный багажник и дополнительный поворачивающийся прожектор. В ней кроме Валеры Мурашевича и Потапова ехал сам Хант и Бойко. Следом за ними шли два тентованных Урала, ранее принадлежащие управлению МЧС. Эти прожорливые мастодонты находились у них в резерве, предназначенные только для поездок по бездорожью во время распутицы. Последним же в маленькой колонне двигался тот самый Камаз-вахтовка. В нем сидели разведчики и люди Коли Ипатьева.

   Сначала они двигались на север, потом повернули с асфальта на бетонку, ведущую на восток. Дорога здесь шла через густой лес. Люди уже знали, что по ней можно было доехать к Акатовским озерам, знатная там рыбалка. Но, проехав поворот на озера, Лендровер упрямо двинулся дальше на восток, и только через час езды свернул снова на север. Здесь также шла бетонка, но уже порядком запущенная и заросшая травой и мхом. Похоже, что эта дорога в свое время была забыта и заброшена. Могучие машины без проблем проезжали через мелкий кустарник, местами проросший в расколовшихся плитах, и небольшие ямы. Пару раз им пришлось остановиться и убирать поваленные ветром стволы деревьев. У Ипатьева на этот случай оказалась прихвачена с собой бензопила.

   Наконец, после часа езды по глухой и заброшенной дороге колонна подъехала к опушке леса. Справа виднелся большой овраг, внизу его поросших бурьяном склонов протекал быстрый ручей. Слева раскинулось небольшое болотце, густо покрытое осокой, а путь прямо преграждали какие-то покосившиеся столбы, бывшие некогда забором. Из-за кустов ивняка выглядывали остатки проржавевшей колючей проволоки.

   С полчаса люди провозились с большими металлическими воротами, все механизмы которого проржавели и застыли намертво. Срезав ворота под корень, они смогли проехать дальше и сразу же наткнулись на несколько заросших кустарником и травой холмиков. К одному сразу побежал Хант и через пять минут довольный вернулся к отряду. Николай в это время заводил электрогенератор, а его люди выгружали из грузовиков инструменты.

   Михаил и Женя Потапов двинулись, не торопясь вперед, внимательно оглядывая окрестности. Вблизи стало ясно, что холмики имеют искусственное происхождение. Находились они на самом краю леса, прикрываемые с воздуха его покровом и разросшейся растительностью, а с другой стороны по поросшей мхом бетонной площадке к ним можно было подъехать вплотную. Подойдя к возвышенностям, они сразу поняли, что это скорей всего хорошо замаскированные складские помещения, врытые частично в землю. Имели они, как и современные ангары, полукруглую форму. У одного из них уже вовсю распоряжался Хант.

   Пока Потапов ушел выставлять боевое охранение, Михаил с любопытством наблюдал за работой взломщиков. Сначала мужики откопали и сняли дерн, за ними открылась небольшая толстая железная дверь. Хант споро определил дальнейший фронт работы, и тут же заработала болгарка, затем ацетиленовая горелка. Наконец, первая дверь была выпилена, работа шла быстро. Хант осторожно протиснулся внутрь, что-то нажал и то, что они приняли за пол, стал медленно отходить в сторону. Бывший майор ГРУ тихонько подошел к темному отверстию и посветил вниз, затем спустился немного по лестнице и начал там с чем-то возиться. Потом, видимо, удовлетворившись сделанным, он крикнул Николаю – "свет" и тот стал разматывать с катушки удлинитель для переносной лампы. Через десять минут Хант вынырнул обратно на поверхность и призывно махнул рукой. Михаил с остальными работниками начали медленно спускаться по металлическим ступенькам. Пахло затхлостью, но сырого гнилостного подвального аромата не ощущалось. Как видно вентиляция действовала здесь исправно. Стены были залиты бетоном, пол также, вниз вели металлические ступеньки. Спустившись метра на три, они уперлись в очередную металлическую дверь, но та уже была широко открыта, и впереди тускло светилась лампа переноски, а рядом стоял довольный улыбающийся Хант.

   – Ну, проходите, смелее – рядом с майором ГРУ стоял открытый армейский ящик.

   – Ага, и какой сюрприз, мил человек, вы нам приготовили? – Михаил уже догадывался, но все еще не верил свои глазам.

   – Смотри, командир.

   Атаман нагнулся: в деревянном ящике лежало несколько свертков из промасленной бумаги. Он натянул припасенные рабочие рукавицы и стал открывать один из них. Хищно заблестел маслом вороненый ствол оружия.

   – Ого, АК-47! – раздался рядом возглас одного из разведчиков.

   – Какой АК-47, их нет с пятидесятых! – удивленно посмотрел на Сергея Носика Хант – это АКМ!

   – Не обращай внимания – махнул рукой Михаил – молодежь в армии то не служила. Они это оружие только по американским игрушкам знают.

   – В сале еще – Потапов достал еще один из свертков и раскрыл его – Ни хрена себе! Этот автомат старше меня! Хант колись, откуда дровишки?

   – Много будешь знать, бабушкой станешь. А если серьезно, такие склады в конце восьмидесятых создавали в центральной части страны. Зачем, не знаю. Я об этом схроне случайно узнал, от сослуживца.

   – Случайно говоришь? И приехал сюда, типа на пенсию, случайно? – Михаил внимательно посмотрел на бывшего разведчика – Темнишь, майор. То-то, гляжу, вы спелись с полковником, как Шерочка с Машерочкой, мутите что-то за моей спиной?

   – Командир, это предъява что ли? – Потапов удивленно взглянул на обоих.

   – Пока нет, но мне подобная возня за моей спиной дюже не нравится. Все в игрушки играетесь? Складников то с Пачиным сильно обосрался, так что ваша крутость здесь не катит. Ведь отдуваться пацанам пришлось.

   – Михаил Петрович – Хант смотрел на атамана – придет время, я все расскажу. Это не моя тайна, и я еще на службе. Сами понимаете.

   – Кому служим, майор? Не осталось ведь ничего ни от страны, ни от человечества.

   – Не знаем мы еще ни фига, что осталось, а что нет. Давайте не будем торопить события, займемся лучше делом. На этих складах вооружение и экипировка на отряд численностью человек в сто, строевую роту. В этом здании оружие: автоматы АКМ, пулеметы и, возможно, гранатометы. В свете последних событий я принял волевое решение отдать оружие населению нашего поселка. Мы ведь тоже часть страны, да и ситуация у нас, в общем-то, чрезвычайная. Так что атаман, как официальное лицо принимай все под опись.

   – Оружие, это конечно хорошо – задумчиво оглядел помещение лейтенант – но я так понял, что все это производства годов восьмидесятых и несколько устарело.

   – Нормальное боевое оружие. У вас все – равно армейских АК 74 на всех не хватит, а укороты ментовские в бою неудобны. Да и сколько патронов под 5.45у вас осталось?