Текст книги "Проклятая кровь(СИ)"

Автор книги: Александр Белых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– О, вы умрете, можете не сомневаться! – процедил со злобой Френсис, и выхватив карманные часы, зашагал к кладбищу. – Довольно болтовни! Давайте поскорее покончим со всем этим спектаклем.

– Удачи, Стефан, – Михель вручил мне пистолет, после чего ушел к черте, у которой остались секунданты.

– Стефан, дружок, не забывай о "Рице"! – прокричал вдогонку Юрген. – Устрицы!

Я лишь рассеяно кивнул, стараясь сосредоточиться и выбросить из головы все ненужное. Глубоко вдыхая, я слышал как бьется ожесточенно в груди сердце, словно пленник, желающий разрушить стену тюрьмы.

В тридцати шагах застыл Васкес. Сейчас виконт выглядел собранным и чрезвычайно внимательным.

А я никак не мог справиться с дыханием. Удары сошедшего с ума сердца раскатами грома отдавались в голове. На лбу выступил пот, и я быстро его вытер, опасаясь, что он попадет в глаза. Рука держащая пистолет немного дрожала, но отнюдь не из-за страха, а скорей от напряжения.

– Господа готовы? – раздался громкий возглас Ришара. В отличие от меня седоусый Эдмон Ришар выглядел невозмутимым. С другой стороны, не его жизнь сейчас лежала на весах и была разменной монетой.

Мы подтвердили готовность.

– Повернитесь друг к другу спиной. По моей команде на счет три разворачиваетесь.

Я развернулся, искоса глядя на напряженные лица товарищей.

– Раз!

Сердце еще сильнее участило бег.

– Два!

К голове прильнула кровь и дышать стало почти невозможно.

– Три!

Резкий удар и сердце замирает в груди, а рука произвольно вскидывает пистолет.

Разворот и выдох.

Я вижу как Васкес делает два шага и замирает, привычно целясь. Четко и отрепетировано, как на учениях. Целясь в мишень. Вот только на этот раз мишень имеет ноги. Я спешно ухожу с линии огня, прячась за каменным крестом.

Совсем рядом с головой проносится пуля. Мне даже почудилось ощутить тепло, исходящее от куска смертельного металла.

Мимо!

Я выглядываю из-за укрытия, замечая, как Васкес быстро меняет позицию, приближаясь ко мне. Не попав, соперник больше не рискует последним патроном, стараясь подкрасться на дистанцию где уже точно не промажет.

Перебежка и смена положения. Теперь нас отделяют друг от друга три надгробия. Кажется, будто можно различить сердцебиение противника, хриплое дыхание.

Мы выскакиваем из укрытий одновременно, вскидываем пистолеты. И Васкес успевает произвести выстрел на долю секунды быстрее. Хлопок, легкий пороховой дым...

И опять мимо!

Я продолжаю стоять. Рука больше не дрожит. У меня целых два выстрела, а у противника ни одного. И виконт прекрасно понимает сложившуюся ситуацию. Теперь уже его сердце сжимается от страха и останавливается в груди.

Васкес прыгает к надгробному камню, стараясь укрыться, и в тоже самое время я произвожу выстрел. Я слышу громкий вопль, и не теряя драгоценных мгновений, устремляюсь к сопернику.

Страх в глазах Васкеса смывает напрочь былую браваду. Передо мною уже не уверенный в своих силах выскочка, а бледный молодой человек с лицом мертвеца. Руки виконта дрожат, а у правого предплечья виднеется маленькое пулевое отверстие. Кровь уже обильно пропитала сюртук.

Несколько мгновений мы застываем друг напротив друга и смотрим. Я сверху вниз, с опущенным пистолетом. И Васкес, сжимающий рану, не отрывающий глаз от оружия.

– Я уже не так смешен в ваших глазах, господин Васкес?

Виконт не отвечает. Мужчина продолжает часто дышать, глядя на пистолет.

– Ваше слово, виконт. Возможно, последнее.

– Мне... мне жаль, – лепечет едва различимо Васкес.

– Не слышу! – холодно отвечаю я. – Громче, сударь! Куда подевалась ваша бравость и самонадеянность? Право, вас будто подменили! Человек, оскорбивший меня говорил совсем другим тоном.

Дуло пистолета медленно поднимается, целясь в голову.

– Я забираю сказанные мною слова! – выкрикивает жалобно Васкес.

– Дальше!

– И приношу свои глубочайшие извинения! – виконт выглядит жалко.

– Всеми услышано, не правда ли, господа? – к нам приближается Ришар. – Господин Васкес забирает слова назад.

Секунданты обступают нас полукругом. Лица мужчин сосредоточены и напряжены. И все их взоры устремлены лишь на меня.

– Есть выражение. Его я слышал в путешествии, в одной стране. Звучит оно следующим образом: "слово не воробей, вылетит – не поймаешь".

Я резко поднимаю оружие и стреляю в воздух.

Вместо громкого выстрела слышится лишь тихий щелчок.

Второго патрона в пистолете не оказалось...

ГЛАВА 5.

ПО СЛЕДАМ КРОВИ.

За время путешествия мне доводилось побывать в сотнях заведений. Среди них попадались и хорошие и плохие. В одних могли не погнушавшись трапезничать герцоги, обед в других же мог вполне запросто окончиться тем, что тебя в беспамятстве разделают на заднем дворе ржавым тесаком.

Михель привел нашу компанию в "Риц". Подобное заведение относилось к чему-то среднему. Не помпезная обитель толстосумов, но и не притон с клопами и вшами. Уютное и приятное заведение, с вежливыми официантами и чистыми уборными. Судя по количеству мундиров "Риц" полюбился офицерскому составу.

Шел третий час с момента, как мы оказались здесь. За это время царящая тишина сменилась шумным гомоном, веселыми криками и смехом. Помещение быстро заполнялось все новыми посетителями. Вскоре протолкнуться между людьми стало практически невозможно. В "Рице" состоялся аншлаг. И на то оказалось две основные причины: первая – в городе расквартировали несколько рот солдат, и вторая – моя состоявшаяся дуэль. Признаюсь, я не мог догадываться как быстро разлетится весть о моей победе над Васкесом. И уж тем более какой эффект она произведет.

Почти каждый офицер имел зуб на этого заносчивого хлыста, каждый желал вызвать франта на дуэль и узнав о совершенном подвиге, именно так они восклицали – подвиге, каждый находящийся здесь мужчина хотел выпить с героем дня. Мне покупали дармовую выпивку, за мое здоровье поднимался тост за тостом, я и только я был темой сегодняшнего обсуждения.

– Это мой брат! – в очередной раз с гордостью заявил Михель, когда кто-то из солдат вновь возжелал пожать мою руку и поздравить с победой. Михель уже порядком поднабрался. Бренди в любую минуту должно было начать литься из ушей брата – так много он сегодня выпил. Однако останавливаться Михель не собирался. Распевая залихватскую песню, он щедро расплескивал из кружки на окружающих густой напиток.

– И омаров несите, голубушка. И про свиной окорок не забудьте! А перепела! Перепела скоро поджарятся? – навис над официанткой Демуле.

Я искренне восхищался аппетиту друга. Юрген успел подкрепиться обещанными устрицами, утолить первый голод рябчиками, а затем еще перекусить осетрам. И после всех смен блюд рыжий прохвост не думал останавливаться, только войдя во вкус. Терроризируя ежеминутно бедную официантку, Юрген требовал добавки.

– Быстрее мир лишится недовольных, чем ты насытишься, – заметил я.

Демуле лишь отмахнулся, заявив обескураживающе:

– Стефан, дружочек! Не назови меня скрягой, однако, когда тебя кормят будто жертвенного быка, да к тому же абсолютно бесплатно, лично я предпочитаю есть! Да так, чтобы в дверь не пролезть при желании. И пить тоже! – тут Юрген спохватился и стал кричать вслед уходящей официантке. – И графин вина, голубушка! Вина не забудьте!

Я лишь покачал головой. У каждого свои странности. Плати я из собственного кармана прожорливый Демуле успел бы меня разорить, но сегодня для посетителей "Рица" я стал объектом почитания. Звонкая монета текла рекой, дабы напоить и накормить победителя "проклятого" Васкеса. Часть лавров досталась и моим спутникам. Особо радовался Юрген. Трепло налево и направо рассказывал и перевирал о поединке, придумывая красочные подробности, не забывая при этом продолжать пить и насыщаться.

– Выхватывает значит пистолет и сразу же стреляет! А тот второй падает и стонет, дрожит весь как лист на ветру. Бледный, пощады вымаливает.

Я краем уха услышал как Михель в очередной раз рассказывает про дуэль сослуживцам. Солдаты в ответ громко расхохотались. Кто-то громко произнес хвалебный отзыв. Один отозвался совсем резко:

– Надо было добить паскуду. Пуля в лоб и нет проблем!

– Вот сам бы и вызвал тогда, – тут же раздался другой голос, – и показал бы пример.

– И так неплохо вышло. Слышал рана в правом предплечье. Теперь виконт не скоро возьмется за пистолет.

– Подобная дуэль может выйти боком. – Заметил молодой лейтенант кавалерии. – Васкес без пяти минут женат на дочери Леварда. С братом его Величества шутки плохи. Будь иначе Васкеса давно бы вызвали на дуэль.

Мнения разделились. Кое-кто согласно заголосил. Однако нашлось немало и тех, кто считал иначе:

– Выйдет боком кому угодно, но те роду Лефевр! – пророкотал рослый капитан с густыми пшеничными усами. – Против Герарда Лефевра даже брат его Величества тля!

Часть неодобрительно заворчала, прочие же, в гораздо преобладающем большинстве поддержали слова бравого капитана дружным рокотом.

– За Стефана Лефевра, друзья! – раздался из толпы тост.

Кружки застучали друг об друга.

От выпитого в голове шумело. Я упал на скамью, пытаясь хоть немного прийти в себя. Перед глазами все продолжало рябить и колыхаться. Пол ходил ходуном, а потолок вибрировал. Неожиданно для самого себя я крепко захмелел. Каждый наперебой звал меня выпить, не давая ни малейшего шанса избежать подобной участи. И я пил, и продолжа пить, пока не осознал, что еле держусь на ногах.

Я огляделся.

Михель о чем-то бурно спорил с другими офицерами. Юрген рыжими вихрями метался из стороны в сторону, появлялся в одном месте, тут же исчезал и возникал спустя мгновения уже на противоположной части помещения. Бедолага Жерар спал. Посапывая, Третье склонив голову, устроился за столом. Мощная грудь Жерара то вздымалась, то вновь сужалась. Изредка Третье что-то бормотал, а кончик его носа забавно подрагивал в такт дыханию.

– Безу... безусловно отличный день! – радостно заявил появившийся из ниоткуда Демуле. Крепко набравшись, он икал, сбивчивая речь стала совсем запутанной. Теперь Юрген изъяснялся все больше отдельными словами. – Прекрасно. А перепела! Замечательно! И я ведь говорю! Слышишь? А он. Немыслимо! Пре... представляешь?

Я постарался сосредоточить взгляд на рыжем прохвосте, однако лицо Демуле расплывалось. Хмуря брови, я принялся растирать виски. Помогало скажем прямо мало.

– Стефан, дружочек! Ты как? – заботливо поводил рукой перед моим лицом Юрген, умудрившись пару раз съездить мне по носу. – В порядке?

– Не уверен, – с трудом вытягивая каждый слог, ответил я.

– Воздух. Тебе нужен свежий воздух. Взбодриться. И мне тоже... нужен воздух.

Я пролепетал что-то в ответ, но Демуле уже не слушал. Не расходясь словами и делом, Юрген схватил ворот моей рубахи и потянул. Вяло сопротивляясь, я спросил:

– А как же Михель? И Жерар?

Демуле попытался отыскать Михеля, затем посмотрел на дрыхнущего Третье. Махнул рукой и заявил:

– Пусть! Сами дойдут! Потом. Воздух. Сейчас!

А после продолжил тащить меня к выходу, проталкиваясь меж людей.

На улице оказалось приятно свежо, тихо и малолюдно. На небосклоне вовсю горели ярко звезды. Властвовала ночь.

Я обвел взглядом округу, пытаясь отыскать экипаж, и запоздало вспомнил, что Михель отпустил кучера обратно в поместье.

– Экипаж нужен, – заметил я товарищу.

– Ни в коем случаи! – тут же запротестовал Демуле. – Ногами и только ногами! Протрезвеем. Да и ночь замечательная. Ух! Прохладно.

Юрген передернул плечами, осознав, что оставил в "Рице" плащ. Однако вместо того, чтобы вернуться за вещью, Демуле извлек непонятно откуда початую бутылку бренди и крепко приложился. Заботливо предложил выпить, я лишь покачал головой. Хватало. Свежий воздух помогал трезветь, но медленно. Меня все еще заметно покачивало.

Это вот таким как Демуле все нипочем. Выпил ведь запас на роту, а пьянее выгляжу отчего-то я.

Мы шли вдоль тихой сонной улицы, Юрген придерживал меня, не забывая временя от времени прикладываться к бутылке. От "Рица" нам удалось удалиться уже изрядно, когда я услышал сзади чьи-то приближающиеся шаги. Первой мыслью пришло, что Михель заметил наше отсутствие и поспешил нагнать. Шаги зазвучали громче. Я обернулся, потянув следом Демуле.

Увидел я отнюдь не Михеля. И даже не Жерара. А жаль.

Невольными спутниками оказались четверо незнакомцев. Из примечательных особенностей: неприметные лица и что более важно – у каждого в руке по ножу.

– Господин Лефевр? – хриплым голосом осведомился один из мужчин, глядя неопределенно на нас обоих.

– А если так, что в таком случае? – тут же спросил Юрген, совершив крайне неосмотрительный поступок. Можно сказать роковой.

Я догадывался, что последует дальше. И незнакомец подтвердил мои опасения.

– А вот что! – произнес мужчина и сразу же ударил Демуле ножом, метя в живот.

Точнее попытался ударить. Неожиданно для всех, и для меня в том числе, Юрген ловко и стремительно разорвал дистанцию, и нож пронзил воздух. Подобной прыти от пьяного дворянина незнакомцы никак не ожидали. Приблизиться, уточнить имя жертвы и спокойно порезать обоих в стельку пьяных господ на лоскуты именно такие планы имелись в головах у этих личностей. Сопротивления мужчины явно не ожидали.

А Демуле и не собирался останавливаться. Грозно издав боевой клич, уже выглядящий трезвый, как стеклышко, Юрген метнул довольно метко недопитую бутылку противнику в голову. Незнакомец охнул и повалился наземь. Его дружки переглянулись, и более не мешкая, напали разом. Двое на Демуле. Последний на меня.

Дважды нож едва не вспорол мне грудь. Противник упорно наступал, шаг за шагом тесня к стене. Я отступал, потея от напряжения. В какой-то момент я споткнулся, упал, избегая очередного удара. И получил ногой под ребра. В глазах потемнело, а в голове вспыхнул сноп ярких искр, будто фейерверк.

Убийца пнул сапогом под ребра еще раз, а затем склонившись занес нож для удара.

И замертво повалился на мостовую.

А в следующую секунду мне протянули руку, помогая подняться.

– Как вы, господин? – вежливо и безмятежно, будто меня только что не пытались убить, спросил Делмер вон Кей.

– Не забудьте напомнить по прибытию домой увеличить вам жалование, Делмер. – Я кряхтя поднялся. Перед глазами продолжало плыть, поэтому я спросил. – Что с остальными?

– Мертвы, – был лаконичен ответ слуги.

– А мой товарищ? Что с ним? – только сейчас я осознал, что напрочь забыл о Юргене.

– Ранен. Шесть ножевых. Два пришлось в руку, один глубокий в живот, три оставшихся в области груди. Но жить будет. – Поспешно заверил северянин.

– Ты подоспел вовремя, вон Кей.

– Старался, господин.

– О чем ты думал? – накинулся на меня Филипп.

Я лишь пожал плечами, размышляя над тем, что картина минувшего дня вновь повторяется. Опять мы в кабинете, Филипп мерит помещение широкими шагами, а Михель сидит в кресле, задумчивый, и чуть отстраненный.

– Никто не знает наперед, когда и что с ним произойдет, – тихо нараспев произнес Михель, затем крепко приложился к бутылке.

– Дай сюда! – Филипп буквально вырвал из рук Михеля бутылку, но тот не протестовал. – Из-за тебя чуть не убили Стефана!

– Филипп, не надо, – я попытался вступиться за брата, но старший грозно взглянул и я прикусил язык.

– Подведем итоги. Пробыв в столице менее трех суток, ты умудряешься затеять дуэль, дважды переживаешь только чудом нападения. Что нужно умудриться сделать, чтобы тебя пытались убить с таким рвением?

– Не знаю! – не сдержался я. – Не знаю, понятно! Самому интересно.

– Это Васкес, – подал голос Михель, – помяните мое слово. Мерзкий ублюдок решил отомстить за свою смерть и подослал солдат. Провернуть подобное дело нетрудно, учитывая, что я идиот, кричал на всеуслышание, где будем отмечать победу.

– Отмечать победу, – процедил сквозь зубы Филипп. – Славная победа! Васкес серьезно ранен. Теперь Левард потребует объяснений. И не вам двоим придется отвечать!

– А отчего не ответить и нам? – вскинулся Михель ожесточенно. – Пускай! Я отвечу! Отвечу как ублюдок нарушил дуэльный кодекс! Пуля против двух! Да за такое позор на весь род до конца жизни полагается!

– Отец разберется, – сухо произнес старший брат. – Вам же я советую никуда больше не высовываться! Понятно? Сидите в поместье тихо, как мыши.

– Пошел бы ты со своими советами! – огрызнулся Михель, поднимаясь из кресла. – Я не намерен просиживать здесь задницу.

– Куда ты намылился? – Филипп преградил брату дорогу.

Но Михель лишь оттолкнул старшего брата.

– Не твое дело! Хоть к шлюхам подамся, хоть в таверну! Все лучше, чем гнить здесь!

– Окажись хотя бы ты умней, – воззвал ко мне Филипп, когда Михель ушел, громко захлопнув за собой дверь.

Я ничего не ответил. Над кое-чем крепко полагалось подумать.

Когда человеку на душе хорошо – он радуется, когда же душа начинает страдать или требует ответов – человек взывает к Богу.

Я сидел на скамье в церкви Святого Эмуса-заступника, глядя перед собой и ничего не видя. Мой взор сейчас смотрел в прошлое, пытаясь разобраться в хитросплетении событий.

Два нападения. Каждый раз солдаты. Татуировки – оскаленная волчья морда и три звезды над ней. У кого-то определенно на меня зуб. Но вот у кого? И за что? Я прибыл в столицу недавно, мало кто даже знал об этом. И почти сразу же нападение. Должно натолкнуть на кое-какие размышления. Вряд ли мои скромные таланты писателя перешли дорогу какому-нибудь полковнику. Признания в любви я получал и раньше, порой даже от дам замужних, однако ничего компрометирующего я себе не позволял. И не мог заработать репутацию сердцееда.

Тогда кому я мог насолить? Так крепко, что он возжелал моей смерти.

Кроме меня в помещении никого не было. Пустые ряды деревянных скамей и сотни зажженных свечей вокруг алтаря. Лучшего места для размышлений трудно отыскать.

Зачем я пришел именно сюда? С чего решил будто найду ответы? Не знаю.

За спиной послышалось тихое старческое покашливание, я обернулся, увидев маленького скрюченного тщедушного старичка, седого и перекошенного временем.

– Прошу прощения, милорд, – проскрипел старик, заметив меня. – Не думал обнаружить в подобный час кого-то из прихожан.

– Вы здешний священник?

– Что вы, милорд, что вы, – запротестовал старик, – разве я похож на него? Нет, милорд, я не священнослужитель. Обычный старик, коротающий остатки жизни присматривая за церковью, кладбищем и садом. Сторож я или величайте смотрителем, это уж как угодно на выбор. Уолдо Бэкво к вашим услугам, милорд.

– Как давно вы здесь работаете, Уолдо?

– О, давно, милорд. – Было видно, что старику очень скучно и редко удается с кем-то поговорить. – Вот уже двадцать пять лет минуло с того декабрьского утра, когда я вступил на порог этой церкви, да так и остался здесь жить.

– Что же привело вас сюда?

– А что заставляет нас всех приходить сюда время от времени, милорд? Попытка обрести душевный покой.

– Я ищу ответы, Уолдо, не покой.

– Это одно и тоже, милорд, – губы старика растянулись в улыбке. – Пока ваша душа не узнает истины, она не успокоится, будет метаться, угнетая разум и тело.

– Увы, вряд ли я обрету ответы на свои вопросы здесь, – я поднялся со скамьи.

– Уже уходите, милорд? – откликнулся старик.

– Да.

– Тогда не могли бы вы оказать мне одно крохотную услугу, милорд? Я много не попрошу...

– Сколько? – я потянулся за кошелем.

– Нет! Не деньги, милорд! Что вы! – встрепенулся смотритель. – Деньги старику не нужны, милорд. Лучше назовите свое имя. Видите ли, ваш голос. Он напоминает мне о прошлом. Глупо полагать, но все же.

– Мое имя Стефан Лефевр, – я исполнил просьбу старика, назвавшись.

– Лефевр? – голос старика из тихого шепота возрос до крика. – Быть не может!

Он попятился назад.

– Что с вами? – я никак не мог понять почему прозвучавшее имя настолько ошеломило смотрителя.

– Ваш голос. – Снова тихо и как-то устало произнес Уолдо. – Он напомнил мне о прошлом. Напомнил о господине, которому я служил садовником двадцать пять лет назад. Но его звали не Лефевр. Нет! Его звали Ламбер!

Сердце замерло в груди, а затем разорвалось на тысячу острых осколков, причиняющих жгучую боль. Глаза помутнели, руки стали дрожать, будто у пьяницы.

Голос. Голос стал хриплым до неузнаваемости. И я скорее прокаркал, чем произнес:

– Ламбер? Мой голос похож...

– Я буду помнить голос герцога до самой смерти, милорд. И ваш голос, он очень похож. Именно поэтому старик пожелал узнать имя милорда.

– Ламбер, – тихо прошептал я проклятую фамилию, прошептал свой приговор.

ГЛАВА 6.

ИГРА СО СМЕРТЬЮ.

Я всегда догадывался. И в то же время всегда пытался гнать мысли прочь.

Помню, как кидался в драку с Михелем, когда он называл меня подкидышем. И как разнимал нас Филипп, каждый раз произносящий одну и ту же фразу: "Он Лефевр больше, чем ты! Я скорее поверю, что отец усыновил тебя, Михель!"

Паззл сложился. Для общей картины не хватало маленького фрагмента, осколка из прошлого, крепко спаявшего все куски воедино.

Нападение. Дуэль. Пьянка. Солдаты. – Все нити вели к одному человеку.

Все, что происходило далее покрывала темная непроглядная пелена. С момента, как я пошатываясь, покинул церковь, и до самого конца. Концом пути стало заведение мамаши Лейлы известное как «Дикий цветок».

Какие чувства испытает ребенок, узнав, что он не является родным? Горечь? Боль? Или наоборот облегчение? Каково понимать, что ты гадкий утенок, брошенный по воле судьбы к прекрасным благородным лебедям?

Сознание меркло, разум не мог адекватно воспринимать реальность происходящего.

Мой брат! Мой собственный брат пытался меня убить. Теперь я не питал ложных иллюзий. Все сходилось. Все нити вели к Михелю.

У входа меня встретила полуголая девица, нежно воркуя что-то произнесла, но я отмахнулся. Я ринулся в залы, стараясь отыскать среди посетителей того, кого еще недавно считал братом.

Тихая ненавязчивая медленная музыка разливалась по помещению густым туманом, сизый дым окутывал силуэты сидячих и полулежащих людей. На лицах клиентов застыли улыбки и блаженные оскалы. Полуобнаженные фигуры, стоны, шепотки. И нигде среди них нет Михеля.

– Что угодно благородному господину? – раздалось сзади томное восклицание.

Я резко обернулся и увидел хозяйку заведения. Мамашу Лейлу трудно с кем-то спутать. Высокая, гораздо выше любой женщины, да и чего скрывать – многих мужчин. Широкие плечи также не добавляли привлекательности, к тому же мамаша имела страсть к пестрым нарядам и к слишком яркому вульгарному макияжу. Единственное, что привлекало к мамаше Лейле мужчин – это голос женщины. Голос у хозяйки заведения был действительно чарующий.

– Господин Лефевр здесь? – спросил я у мамаши Лейлы, стараясь, чтобы голос выглядел невозмутимым.

– Смотря какой нужен, – проворковала мамаша Лейла улыбаясь, – один стоит передо мной прямо сейчас.

– Мне нужен Михель, – сухо произнес я, отстраняясь от мамаши.

– Ах этот брат, – воскликнула Лейла, делая вид будто не заметила моей реакции, – да, он здесь. Наверху с Бетти. Но думаю не нужно им сейчас мешать. Давайте я лучше подберу кого-нибудь и для вас, господин.

– Мне лучше знать что и когда делать! – холодно отрезал я. – Какая комната?

Поняв, что клиент пребывает не в духе, мамаша Лейла не стала настаивать. Поджав пухлые, ярко красные губы, хозяйка произнесла:

– Пятая, сеньор-грубиян!

Стремительно поднявшись по лестнице, я отыскал нужную дверь и вломился в помещение. Раздался женский визг и мужское гневное проклятье.

– Черт возьми! Кого принесло?!

А затем Михель увидел меня и его брови стремительно поползли вверх.

Большую часть скромных размеров комнатки занимала кровать. Впрочем, для подобного заведения вещь самая необходимая. Слева окно, завешанное алым бархатом, справа комод и зеркало. Большое зеркало. Видно некоторые клиенты любили смотреть на себя во время развлечений. На комоде канделябр с горящими свечами, оплавившимися в четверть длины. На полу разбросаны в беспорядке вещи.

На кровати Михель, сверху на нем сидела девушка. Сейчас она испуганно куталась в простыню, задрав ее до самого подбородка.

– Стефан? – в голосе Михеля прозвучало удивление. Брат явно не ожидал увидеть меня здесь. – Какого дьявола?

Затем на лице Михеля промелькнула тень тревоги, и он уже спросил совсем другим тоном:

– Что-то случилось?

Я кивнул, не в силах произнести ни слова.

– Выйди, нам нужно поговорить! – велел девушке Михель.

Бетти слезла с кровати, быстро собрала разбросанные вещи, и стремительно выскользнула из комнаты.

– Что произошло? – спросил Михель, спешно надевая штаны. – Что-то с Филиппом? С отцом?

А я продолжал молчать, глядя брату в глаза.

– Да что случилось наконец, Стефан?! – взъярился Михель не на шутку. – Отвечай!

– Ничего, – ответил я кратко.

Михель опешил, подавился несказанной фразой, и дикими глазами посмотрел на меня.

– Ты из ума выжил, братец? – процедил рассерженно Михель, закипая от гнева. – Тогда какого черта ты вломился сюда?!

– Как давно ты узнал? – вопросом на вопрос ответил я брату.

– Узнал что? – опешил Михель, явно не ожидая подобного вопроса.

– Узнал то, ради чего пошел на все это.

– Да о чем ты?

– Зачем, Михель?

– Стефан, что с тобой? – Михель ошалело смотрел на меня, как на безумца. Признаться честно, я и походил сейчас на умалишенного. Брат сжал меня за плечи и потряс. – Ты пьян? Одурманен?

Я отмахнулся от рук брата и толкнул его на кровать. В горле заклокотал подступающий гнев.

– Разве я был тебе плохим братом? Скажи! Когда ты узнал правду? С каким пор стал лгать, глядя мне в лицо, называя братом?

В глазах Михеля продолжало царить удивление и непонимание.

А меня уже не могло ничто остановить. Пелена гнева застилая глаза, обрушилась мощью потока водопада, и я уже ничем не сдерживающий, продолжил:

– Не ожидал о тебя подобной изощренности! Ты же солдат, а не политик. Зачем кого-то пытаться подослать? Убил бы сам! Или побоялся замарать руки? А затем, когда не получилось, еще и извлек из пистолета патрон? Почему же не два сразу? Тогда меня убили бы наверняка. Зачем было давать шанс? А потом, когда и это не помогло, ты отправился праздновать мою победу! Наглый лицемер! А после, выждав, отправил снова своих людей! Но опять промашка!

Каждое сказанное слово било хлыстом. Михель слушал, пораженный и ошарашенный.

– До последнего момента я не мог поверить в происходящее. Пока не увидел вот это! – я схватил Михеля за плечо, где находилась татуировка. Знак роты, где служил Михель. Оскаленная морда волка и три звезды на ней.

– Сам послушай какой бред несешь! – Михель, толкнул меня грудь, вставая на ноги. – Зачем мне тебя убивать? Зачем?

– Так и будешь до последнего отпираться? – Я зло рассмеялся. – Сейчас то зачем? Здесь никого нет кроме нас двоих! Так признайся хотя бы мне в глаза!

– Да в чем признаться, идиот?!

– В том, что именно ты подослал ко мне солдат! Именно ты оставил один патрон!

– Да с чего ты все это взял? Никого я к тебе не подсылал! И патрон я никакой не забирал! Моя вина лишь в том, что я глупец. Глупец и плохой секундант! Даже не проверил пистолеты перед дуэлью! Вот и все, в чем я могу сознаться!

– Тогда как ты объяснишь, что у убийц были точно такие татуировки как на твоем плече?

Михель помешкал с ответом, удивленный моими словами.

– Нападавшие солдаты были из моей роты?

– Будто ты не знаешь!

– Не будь идиотом, Стефан! Нет! Я не знал. И не подсылал к тебе убийц! Пойми это!

И тут я ударил брата. Михель упал на пол, выплюнул кровь, продолжая смотреть на меня удивленно и со страхом.

– Признайся! – велел я.

– В сотый раз повторяю! Зачем мне убивать родного брата? – взревел Михель яростно.

– Потому что я не Лефевр, – ответил я. И тихие слова оглушающе разнеслись по комнате. – Я – Ламбер.

– Что ты несешь?! – воскликнул Михель ошарашенно. – Ты в своем уме, Стефан?

А я продолжал, чувствуя адский холод разливающий по телу.

– Герард Лефевр не сдержал клятвы. В тот роковой декабрьский день он пожалел младенца, взяв его и воспитав как собственного сына. Именно ты вечно в детстве смеялся надо мной, называя подкидышем. Наверное, узнав правду, ты не на шутку обрадовался!

– Ты Ламбер? – ничего не понимающе произнес Михель. – Получается...

В его глазах что-то изменилось.

– Из тебя бы получился отличный актер! Разыгрывать удивление до последней минуты. Не ожидал.

Я выхватил из-за пояса пистолет.

Михель зарычал, бросился на меня и со всего размаха ударил. Пистолет с шумом выпал из рук, закатившись к ножке кровати. Я рухнул на зеркало, с хрустом, разбивая. Тысяча блистающих осколков хлынуло на нас, впиваясь в тело. Михель наседал. Сев мне на грудь, он нанес еще два удара в скулу, отчего в глазах поплыло.

– Ты всегда был слабее меня, Стефан, – прошипел Михель. – Я всегда побеждал.

Руки Михеля сжали мое горло стальными тисками.

– Но не в этот раз, – задыхаясь прохрипел я.

Правая рука в надежде отыскать хоть слабое подобие оружия, обнаружила крупный осколок зеркала.

Я сжал осколок из последних сил ударил Михеля в шею. Брызнула кровь, алая и теплая. Михель зарычал, тиски сжались еще сильнее. А я продолжал наносить удары вновь и вновь, пока не почувствовал, что снова могу дышать.

Михель хрипел. Из рваной шеи потоком лилась кровь. Сжимая пальцами раны, он пытался остановить этот поток и не мог. Я скинул его с себя. Крови в Михеле оказалось неожиданно много. Лужа темной крови растекалась на полу, брызги крови окропили стены, кровь была на мне и на самом Михеле.

Тяжело дыша, я смотрел на человека, считавшего всю свою жизнь братом.

– Неужели тебе так важно кровный ли я тебя брат? Кровь настолько важна, что узнав правду, ты решился на убийство?

Но Михель не ответил. Глядя на меня широко открытыми глазами, он давился собственной кровью, пока не упал и не замер уже навсегда.

– Решился, но не он, – ответил знакомый голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел Филиппа.

– Ты ошибся и обвинил не того брата, – произнес Филипп, целясь в меня из пистолета.

Знакомо ли вам чувство, будто в один миг из легких сначала выбили весь воздух, а затем, решив, что этого мало, вырвали и саму душу?

Я сидел в луже крови убитого Михеля, перепачканный ею и смотрел на старшего брата, а в моей голове творилась полная сумятица.

Тем временем, Филипп закрыл дверь и продолжая целиться, сместился к окну.

– Так это ты? – ничего не понимая, произнес я.

– Узнай правду, Михель убил бы тебя лично. Тут ты оказался прав. – После небольшой паузы ответил Филипп. – Пожалуй, в подобных вещах, его сила духа куда сильнее чем моя.

– Это ты, – еле слышно сказал я.

Было дико смотреть на Филиппа вот так с подобной стороны. Как же сильно он поменялся! Я привык видеть в старшем брате защитника и наставника. Всегда рассудительного, мудрого, оберегающего. И вот человек, в ком ты не чаял души наставляет на тебя пистолетное дуло, и более того – именно он стоит за покушениями!