Текст книги "Последняя битва"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Гранд Альба Карл Фердинанд Игулада-де-Кераль

Утром князь и княгиня провели в постели времени намного дольше обычного, и когда вышли на воздух – их встретила неожиданная изнуряющая жара.

– Как у них только клубника растет в таком пекле, – удивился Зверев, отступая обратно в тень гульбища. – Давно завялиться вся должна.

– Сейчас еще ничего, не так знойно. Бывает, так и не выйти на свет вовсе, – ответила Полина. – Дети, вон, токмо по вечерней прохладе гуляют.

– Гуляют? – заинтересовался Зверев. – Интересно, где, куда?

– Знакомцев завели немало. Чай, дело молодое, – расслабленно отмахнулась княгиня. – Пребрана с женихом прогуливалась, Ерема с Ариной тоже не раз с ними выходили. У Карла здесь родичей и знакомых в достатке, через него со многими сошлись, на балах много раз бывали, на охоту выезжали, на купание, в иные места.

– В «иные» – это куда? – еще больше заинтересовался Зверев.

– Четы королевской ныне в Аранхуэсе нет, – спокойно объяснила Полина. – Король Филипп выразил недовольство теснотой здешнего замка и повелел его перестроить. Второй год строители стараются, а его величество лишь дважды изволил побывать, дабы осмотреть, как они работают. Посему приемов в здешнем королевском дворце теперь нет, однако же в парк знатных особ пропускают невозбранно. Здесь преизрядно летних домов у самых достойных родов. Пусть без короля в городе не так многолюдно, но есть с кем повеселиться. Опять же, до Толедо всего день пути на рысях. На королевский бал, коли поутру отправиться, легко можно поспеть. И на королевскую охоту по приглашению вовремя явиться. Нет-нет, не смотри так на меня, батюшка! Все приличия наши дочери соблюдают. Коли где и веселятся, то токмо в присутствии брата своего или моем, да и я сама на балах лишь в сопровождении дядюшки, родича моего старшего, появляюсь. На купание же али охоту и вовсе не езжу. И с женихом наедине Пребрана никогда не остается. Не беспокойся.

– Все равно как-то буйно слишком все это выглядит, – передернул плечами Зверев.

– Нравы здешние несколько от наших отличаются, батюшка. Хоть и дики, но не хочется белыми воронами казаться. Ты не думай, скромность и целомудрие гышпанцы чтут не меньше нашего. Но коли девушка скромная с родственниками гуляет али в иные места на люди выходит, то пошуметь, повеселиться, поговорить с кем, даже танец провести ей не в укоризну.

– Танцы?! – изумился Зверев, уже давно подзабывший это слово среди величавых хороводов и скоморошьих присядок.

– Ты не гневайся, ты на них взгляни хоть раз поначалу, – опять испугалась супруга. – Это всего лишь basse danse, или estampie, королевская павана. Они вполне благочинны и пристойны. Не допускают никаких вольностей.

– Если ты говоришь, что пристойны, – кашлянул Андрей, – стало быть, так оно и есть. Не сомневаюсь.

Знала бы милая, чудесная воспитанница монастыря, с кем разговаривает и каковы танцы были в детстве ее супруга! Зверев кашлянул еще раз и мотнул головой:

– Вина!

– Лукерья, вина князю немедля! – потребовала княгиня и зачем-то добавила: – Разбавленного! Ты не беспокойся, княже, это не лихоманка, это воздух тут такой, сухой больно. А хочешь, пойдем с тобой у реки погуляем? Хворь как рукой снимет!

Князь Сакульский еще немного прокашлялся и согласно кивнул:

– Пошли.

Но отправиться на реку они не успели. По лестнице, ведущей с гульбища вниз, дробно простучали пятки, и рядом возник веселый князь Друцкий в замшевом коричневом колете и пухлом берете того же цвета, низко поклонился, изобразив что-то рукой на здешний манер.

– А я слышу, голоса доносятся. От и помыслил, что голубки это наши наконец-то проголодались и объятия свои разжать решили. Так и знал, так и знал. Оттого и повелел приготовить легкий херес и гаспаччо, [7]7
  Испанский овощной суп.


[Закрыть]которое снимет легкий голод, но не отяжелит живот, оставив силы для новых деяний, – дядюшка весело подмигнул. Наверное – понимающе, но получилось у старика как-то неестественно. – Полюшка, подгони холопок своих, все уже приготовлено, в погребе остывает. Пусть несут.

– Да, дядюшка, сейчас, – согласно кивнула княгиня, отошла в дом, а Юрий Семенович тут же поймал Зверева за локоть, торопливо прошептал:

– Совсем забыл упредить тебя, княже! Коли примчится гранд де Кераль и заторопятся они с Пребраной твоей благословения просить, ты его сразу не давай. Сошлись на усталость. Скажи, подумать надобно…

– Это так срочно? – не понял Андрей.

– Ай, – отмахнулся князь. – По два, по три раза на неделе прилетает сорванец юный. Кабы не приличия, так и вовсе у ее ног бы поселился. Взбалмошные они все, гышпанцы эти. Видать, голова на солнце перегревается постоянно. Эвон как припекает.

– Постой, Юрий Семенович, – окончательно запутался Зверев. – Ты же сам обо всем сговаривался? Сладил все чин по чину еще сколько лет тому, обговорил все до мелочи. Что же тогда ныне крутишь?

– Да есть опаска у меня, княже, – оглянулся в сторону дома Юрий Семенович. – Не хотел племянницу сим раньше времени беспокоить.

– Это как-то связано с объявлением войны одним из грандов испанской короне?

– Ты знаешь? – изумился князь Друцкий. И тут же сообразил: – Ну конечно же барон Тюрго! Столь занимательная история не могла пройти мимо его ушей. Он же тебе благоволит и, мыслю, готов помогать без всякой корысти, коли это не повредит интересам его крохотной Швеции.

– Так это был Карл де Кераль?

– Его отец, – со вздохом признал Юрий Семенович. – Пока гранд чудил, его величество к сему относился снисходительно. Когда же смех иссяк, излишне непокорный дворянин стал казаться ему подозрительным. Мы же не хотим передать Пребрану в семью опальных? Ныне…

Князь запнулся, услышав шаги, – однако это была всего лишь прислуга, выносящая блюда, кувшины и посуду, и Юрий Семенович закончил:

– Ныне я проведать пытаюсь, сколь глубоко недовольство короля и как далеко оно способно зайти, нет ли надежды на милость. Все же дети явно приглянулись друг другу и не хотелось бы столь грубо рушить их надежды. Но коли Филипп окажется непреклонен, род грандов де Кераль окажется нам совсем не ровней. И в таком… О, наконец-то, Полинушка! А мы тебя уже заждались. Идемте к столу, идемте.

– А дети где? – оглянулся Андрей.

– Соскучились они, соскучились, – утешил дядюшка. – Да токмо дело молодое… Как дома усидишь, коли столько веселья вокруг?

Андрей перевел взгляд на жену.

– Еремушка с ними. В обиду не даст, непотребства не допустит, – тут же напомнила Полина. – Да и сами, может статься, встретим. Наверняка у воды дети. Вон как жарко ныне опять…

За завтраком темы для разговора не нашлось. Андрей думал над словами дядюшки и вспоминал вчерашний разговор с Пребраной – но Полину тревожить не хотел. Князь Друцкий тоже поглядывал на племянницу и молчал.

Поев, Зверев переоделся, опоясавшись саблей прямо поверх шелковой сорочки и накинув на плечи плащ – больше от солнца, чем от холода. В голове крутилась мысль, что носить броню в таком климате – самоубийство. Коли не убьют в первый же час – сам запечешься, словно рак в собственной скорлупе.

К счастью, королевский парк находился от дворца грандов де Кераль всего в получасе ходьбы, и вскоре супруги оказались в тени могучих лип и кленов. Здесь действительно было очень красиво: ухоженные широкие дорожки, живые изгороди, пруды и каналы, обложенные благородным ломаным камнем, решетки с вазонами на каждом столбе, много фонтанов – пусть и неработающих, но демонстрирующих хороший вкус королевской четы. Ведь каждый был украшен скульптурой Бахуса, Афины, Медузы, Геракла или иного античного героя. К тому же в чашах фонтанов сохранялась чистая прозрачная вода, и Зверев чуть не из каждой отирал влагой лицо и гладко выбритую по русскому обычаю голову.

К дворцу они не пошли – оттуда доносились звуки стройки: крики, стуки, скрип, поднималась пыль. Вот только пылью дышать в такую жару не хватало! В других же краях сада не то что своих детей – вообще гуляющих не встретили. Вернулись домой к обеду – и там вдруг оказались среди шума и веселья! Под навесом стол стоял накрытый, причем в основном бутылками и кубками, вокруг него несколько молодых людей с завязанными глазами пытались поймать каких-то девушек – но, само собой, все время захватывали только друг друга. Еще один ухарь пытался пройти через лабиринт. Причем тоже – с завязанными глазами, следуя лишь командам одетой в легкое сатиновое платьице Арины. Правда, юбка у платья была довольно пышной и скрывала ноги до пят. Но зато лиф почти полностью открывал грудь.

– Ермолай! А вот тебе глаза завязывать не следовало! – громко посетовал князь Сакульский.

– Батюшка?! – Один из кавалеров, играющих под навесом, метнулся из стороны в сторону, оступился и шумно рухнул прямо в бассейн. Только там он догадался сдернуть повязку, вскочил, оказавшись в воде по грудь. Остальные гости тоже засуетились, снимая повязки, оправляясь, подбирая и нахлобучивая на голову береты и шляпы. Девушки попытались незаметно убрать бутылки, пряча их вниз и прикрывая юбками. На столе оставались вазы с фруктами и множество кубков. Видимо, родителям следовало догадаться, что в них давили сок.

– Батюшка, батюшка! – От дома подбежала Пребрана, ведя за руку раскрасневшегося паренька. – Батюшка, прости, не уследили. Батюшка, это он. Хочу представить тебе гранда Альба Карла Фердинанда Игулада-де-Кераля. Прости, это должен был сделать дядюшка Юрий Семенович, но он, вестимо, в отъезде. А Карл, узнав о твоем приезде, так торопился представиться, что… Его не оказалось дома.

Гышпанец, поняв, что говорят о нем, чуть присел, склонился, отработанным жестом попытался поймать край головного убора – но, как и прочие гости, оказался простоволосым. Тем не менее гранд не смутился, быстро и изящно изобразил рукой несколько уважительных движений, выпрямился, вернув руку к груди.

– И тебе не хворать. – Князь поклонился в ответ: спокойно и с достоинством, в подбородок и без циркачества.

От навеса снова послышался громкий плеск: Ерема, попытавшись вылезти, соскользнул с мокрого камня, ограждающего бассейн, и бухнулся назад.

Гранд де Кераль о чем-то быстро заговорил, кивая и улыбаясь.

– Он очень счастлив тебя видеть, батюшка, – пояснила Пребрана, явно пытаясь переводить. – Он выражает тебе всяческое уважение и восхищение. Еще он меня очень хвалит… – Она зарделась.

– Так он тобой или мной восхищается? – скривился Зверев.

– Ты не прав, батюшка, – мотнула головой девушка. – Гышпанцы о твоих подвигах зело наслышаны. И про набег на сарацин с казаками, и про сечу под Казанью, про мудрость твою огненную. Про поход Литовский.

– Гышпанцы знают про мой поход против ордена крестоносцев? Очень, очень должно быть, добрые у них обо мне отзывы.

Молодые люди перекинулись несколькими словами, и гранд де Кераль снова поклонился.

– Карл говорит, что доблесть и отвага достойны уважения даже у врага. Но ты сражался супротив сарацин куда чаще, нежели против воинства христова. Они считают тебя достойным и важным союзником.

Подбежавший молодой дворянин сунул в руку гранда шляпу с распушенным петушиным пером. Де Кераль надел ее и чуть приосанился, слегка отведя ногу.

Паренек Андрею понравился. Чем-то напоминал он горностая: остролицый, остроносый, темноглазый, поджарый и игривый. Подрастет – заматереет, какие его годы. Веселость пропадет, когда ответственность на плечи свалится. Кто в детстве оболтусом не был? Храбрые витязи, что на Молодях, под Казанью или Юрьевым насмерть стояли, живота не жалея, тоже когда-то и юбки девкам дворовым задирали, и медом хмельным в стогах баловались, и от монастырской грамоты на Ивану Купалу из окон сбегали. Однако же когда Русь на поле ратное призвала – не осрамились ни разу.

Во дворе снова плеснуло, послышался девичий хохот: теперь в бассейне барахтались уже трое кавалеров, поднимая высокие волны. Вода выхлестывала наружу, туда-сюда носились перепуганные карпы, разбивая морды о стены. Похоже, Ермолаю решили помочь, но не рассчитали то ли своих сил, то ли скользкости камня.

– Вы там хоть пару рыбешек на ужин поймайте, коли уж все равно влезли, – предложил Зверев. – Надеюсь, хозяин не возражает.

Гранд, с трудом сдерживая смех, закивал.

– Надеюсь, у них есть водопровод? – поинтересовался князь. – Бассейн, похоже, придется заполнять снова.

Пребрана сказала пару слов жениху, тот ответил, и девушка мотнула головой:

– Карл говорит, они не так ленивы, как в Сеговии.

– Не понял? – вздернул брови князь Сакульский.

– Это давешняя легенда, батюшка. – Дочь сделала пару шагов влево, и они с гышпанцем как бы случайно взялись за руки. – В Сеговии, сказывают, служанка когда-то жила. Ленивая донельзя. Приказали ей как-то хозяева воды в дом натаскать. А ей так не хотелось носить тяжеленные кувшины по крутым городским улочкам! Взяла она да сдуру и предложила дьяволу свою душу, если раньше, чем прокричит петух, нечистый сделает так, что вода сама собой придет к ней в дом. Дьявол услышал, примчался, согласился тут же и принялся за строительство. Девица же, поняв свою ошибку, кинулась истово молиться, взывая к Всевышнему, чтобы не дал дьяволу закончить его работу. И вот бес в поте лица своего возводил акведук, сделав уже половину, как вдруг Господь обрушил на него сильнейшую грозу, мешающую таскать огромные камни. Работа замедлилась, и когда прокричал петух, дьявол издал крик ярости: он не успел положить на место всего один камень, чтобы закончить работу. Служанка, едва рассвело, тут же покаялась в своей вине горожанам. Те долго спорили, но все же ее простили. Затем все вместе поставили на место последний недостающий камень, который дьявол не успел донести, и по акведуку в город пошла вода. Так до сих пор и течет исправно. А на многих камнях того водопровода даже следы когтей бесовских остались. Горожане их приезжим завсегда показывают.

– Ловко устроились, – согласился Зверев, мысленно отметив, что парень еще и не дурак, коли с юмором. – Мы с матушкой пойдем отдохнем после прогулки. Надеюсь, ваши гости останутся к обеду? Может статься, и Юрий Семенович вернуться успеет. Хотя, наверное, это уже не имеет значения.

Перед обедом все прошло уже чинно и благородно: когда князь с княгиней вышли к столу, гранд Карл де Кераль, как человек уже представленный, по очереди подвел остальных гостей:

– Гранд Беренгер Алькала-де-Энарес, наш сосед, – указал он на прыщавого юнца с непропорционально толстыми губами.

– Дон Хуан Вальдес-и-Базан, мой друг, – представил гранд де Кераль другого товарища, похожего на хомячка на толстых ножках из-за штанов-пуфов, похожих на два шарика, и широкого плаща. – Его сестры Августа и Изабелла.

Девушки, явные ровесницы Арины, одновременно присели.

– Альфонс Фарнезе, племянник победителя голландцев, великого воеводы Александра Фарнезе, – во всяком случае, таковым юный безусый Альфонс все еще в мокрых штанах стал в переводе Пребраны.

– Дон Фредерико Гравина, мой друг, и его сестра Изабелла. – Вот Фредерико, бедолаге, с оспой явно пришлось несладко: вся кожа на лице его была бугристой, причем эти бугры полностью сожрали левую бровь. Сестре, прячущейся под густой вуалью, наверняка тоже изрядно досталось.

Как понял князь, те, кого гранд называл друзьями, скорее были детьми боярскими, свитой знатного господина. А вот гранд и бледный, как от малокровия, «племянник воеводы» с Карлом действительно дружили. Во всяком случае – вместе развлекались.

– Рады видеть вас, гости дорогие, – выступила вперед княгиня Полина, – прошу всех к столу. Просто удивительное совпадение! Только вчера батюшка наш Андрей Васильевич приехал, ан и вы тут кстати оказались, вместе сможем порадоваться. День пути до Толедо. Дядюшка Юрий Семенович, мыслю, токмо-токмо туда подъезжает, дабы вас об этой радости упредить. А вы уже здесь.

Пребрана и Карл переглянулись и одновременно приопустили головы, пряча улыбки. Зверев сразу понял, каким образом случилось такое «совпадение». Похоже, молодым людям каждый лишний день, проведенный порознь, казался в тягость. И действительно, при первой же смене блюд гранд де Кераль заговорил.

– Род Игулада-де-Кераль искренне рад, что такой известный воевода посетил нашу страну, – отложив ложку, перевела Пребрана. – Карлу не терпится представить тебя своим родителям. Ты сможешь посетить их завтра?

– В уме ли ты, доченька?! – не выдержала Полина. – Отец, почитай, токмо с седла спешился, духа не успел перевести, а вы его уже опять в путь зовете!

– Ничего, – остановил ее возмущение князь. – Для меня седло место привычное. Не валяться же с боку на бок в безделье? Отчего бы и не познакомиться с родичами будущими, с коими о помолвке издалеча сговаривались.

– Да! – обрадовалась Пребрана.

– Подожди, – покачала головой княгиня. – Как же ты поедешь, коли Юрий Семенович в столицу отъехал?

– Да не пропаду, наверное, без дядюшкиного пригляда, – улыбнулся Андрей. – Чай, не дитя.

– Но речи-то ты здешней не знаешь. Кто толмачить тебе станет? Я дом пока оставить не могу. Да и не сильна все еще в словах гышпанских. Карл, хоть и славный боярин, но с нашей речью незнаком.

– Да, прости, – согласился Андрей. – Совсем из головы вылетело. Одному мне тут вовсе ни с кем не поговорить.

– Я могу перетолмачить! – тут же вызвалась Пребрана. – Я ныне хорошо все понимаю. И сказать, коли понадобится, смогу.

– Как же ты… – попыталась возразить княгиня, но с ходу никаких причин назвать не смогла.

– Так ведь с батюшкой! – с готовностью опровергла девушка.

– И то верно, – согласно кивнул князь. – Завтра хотите отправиться али прямо сейчас?

Дочка замялась, взглянула на жениха и все-таки не стала перегибать палку:

– Конечно, завтра, батюшка. Отдохнете – и поедем.

Гости заночевали во дворце. Андрей не стал ни о чем спрашивать, полагая, что жена, уже успевшая здесь освоиться, сама проследит за соблюдением необходимых приличий.

На рассвете у ворот путников ждали уже оседланные скакуны. Князь выбрал себе в спутники Пахома и Илью, с грандом собрались двое его «друзей». Разумеется, каждый со слугой, и еще двое крепких, но почему-то унылых парней маячили возле де Кераля. Пусть и без оружия: только с саблями и мечами – но отряд собрался немалый, такой любая разбойничья шайка предпочтет стороной обойти.

– Карл предлагает отправиться, пока прохладно, батюшка, – предупредила дочь. – Позавтракаем, когда солнце поднимется. Али ты желаешь сперва покушать?

– Ни к чему, – отмахнулся Зверев. – Здешние люди свой климат лучше знают. Коли считают, что удобнее с пустым брюхом скакать, поскачем так. Нам не привыкать.

Выехав в распахнувшиеся ворота, гранд тут же пустил коня в рысь. Зверев, решив, что тот знает, что делает, поступил так же. Он мчался вторым, как самый родовитый, почти рядом скакала Пребрана, сидя боком в специальном «дамском» седле. От дорожной пыли ее спасала вуаль, наброшенная поверх платка, платье она тоже выбрала из золотистого алтабаса, [8]8
  Ткань из шелка, но плотного плетения, прочная и ноская.


[Закрыть]да еще с замшевыми вошвами чуть ниже плеч и на животе. В таком можно не очень беспокоиться за себя в любую непогоду. Следом заняли позицию холопы. Возможно, боярским детям гранда де Кераль это и не понравилось, но перечить они не стали, подгоняя скакунов вместе со слугами.

Вскачь путники быстро миновали город, втянулись в расселину с серыми гранитными стенами высотой с трехэтажный дом, но уже через полверсты мимо деревеньки из трех домов выбрались на холмистое плоскогорье, засаженное оливковыми и апельсиновыми деревьями – слева от дороги одни, справа другие. Еще час скачки, и гранд де Кераль наконец-то перешел на шаг, давая отдых коням. Дорога же примкнула с самому отвесу из серого гранита, на высоте двух десятков сажен плавно закругляющегося вверх, и нырнула в тень. В прохладе они проскакали версты две, когда Карл де Кераль оглянулся, что-то сказал.

– Отец, он спрашивает, вы хотите трапезничать или потерпите еще немного?

– Пока не так голоден, чтобы ради этого спешиваться.

Пребрана перевела, гранд кивнул и вскоре на развилке повернул в сторону от селения с церквушкой и трактиром. Дорога опять раздалась, пересекая разделанную на вспаханные участки долину, обогнула пологую гору, сваленную из мелкого щебня, стала плавно заворачивать на закат, скользнула под кроны густого соснового леса, а когда снова вынырнула на свет – гышпанец перешел на широкую рысь. Скалы, камни, затянутые переплетением трав тенистые провалы, пара ручьев – и они вдруг оказались на довольно широком и наезженном тракте. Широком для здешних земель – за время долгого пути от Сантандера князь уже научился разбираться в дорогах и тропинках. Путники повернули, и Андрей уже сам увидел впереди прилепившийся к огромной скале замок с тремя тощими башнями подросткового вида и стенами из крупных гранитных блоков. Где-то с высоты третьего этажа в стенах шел ряд остроконечных готических окон, доказывая, что это не просто укрепление в горах, но еще и чье-то жилье.

Ворота у основания одной из башен начали открываться еще до приближения гостей и, выбив копытами звонкую чечетку по подвесному мосту, всадники прямо на рысях влетели под низкую арку – Зверев даже голову пригнул, чтобы лоб о камни не расшибить.

В тесном дворе их встретили, приняли поводья, помогли спуститься. Гранд де Кераль спешился первым и успел принять в свои руки Пребрану. И ведь всего лишь помог – не придерешься. Молодые люди опять сцепились руками, но ненадолго: жених, спохватившись, повернулся к гостю, поклонился, указал в глубину двора:

– Карл желает представить тебя матери, пока слуги готовят пир, – передала его предложение Пребрана. – Ему сказали, что отец обещался вот-вот вернуться. Ему очень жаль, что он не успел предупредить родителей о столь желанном госте.

– Еще бы, все в таких торопях происходит, – покачал головой князь Сакульский, шагая вслед за женихом по узким коридорам и закрученным спиралью лестницам. – Не успел приехать в Аранхуэс, сразу обратно. Немудрено, что никто ни к чему подготовиться не успевает. Нет чтобы по обычаю: сперва гонцов послать, о встрече согласиться. Опосля уговориться о дне, о месте. Собраться чин чином. Глядишь, уже через месяц все бы со всем почтением и собрались. А может статься, и раньше. Позавчера еще токмо в ворота дворца въезжал…

Пребрана, естественно, не то что не отвечала – но и вообще его слов как бы не слышала. Видимо, принимала всерьез. Месяцем раньше, месяцем позже – в этом мире особой задержкой не считалось. Это только для влюбленных каждый час – вечность.

Но тут Андрей увидел такое, что всякие прочие мысли мгновенно вылетели у него из головы: распахнув двустворчатую дверь, юный гранд пропустил князя вперед – и тот оказался в просторной зале, где-то сажен пять на пять, выложенной чистейшим, белым и полупрозрачным, словно лед, мрамором. Два узеньких окна, в две ладони каждое, пропускали достаточно солнца, чтобы мрамор искрился и переливался, подсвечивая снизу обнаженных нимф из красного порфира, замерших у двери с полотенцами и одеждами в руках. В самом центре залы стояла продолговатая кадка из тонких дубовых реек, через ее борта свешивались края простыни. Внутри же, в кадке, в хлопьях пены, сидела женщина лет сорока со смотанными на затылке черными волосами.

Князь вздрогнул от громких слов за спиной, резко обернулся. Пребрана торжественно перевела:

– Донья Каталина Игулада-де-Кераль!

Андрею ничего больше не оставалось, как повернуться к хозяйке замка и отвесить ей вежливый поклон. Женщина в ответ тоже приподнялась в кадке – да так, что из пены выглянули отнюдь не обвисшие крупные груди с коричневыми сосцами – и величаво склонила голову.

– Очень рад знакомству… – окончательно обалдев, промямлил Зверев.

Донья что-то длинно ответила, взмахнув кистями рук и, к счастью, опустила свои прелести обратно в воду.

– Н-н-нда… – кашлянул князь. – Возможно, после долгого путешествия я излишне поторопился со встречей… Э-э-э…

Он оглянулся. Двери были плотно прикрыты – наверное, чтобы не впускать холодок из каменных коридоров. Гранд Альба Карл Фердинанд Игулада – де-Кераль куда-то пропал. А вместе с ним бесследно исчезла и юная княжна.

– Вот так сюрприз… – пробормотал Зверев, обращаясь к женщине.

Она мило улыбнулась, опять расслабленно заговорила, указывая рукой то на окна, то на потолок, сделала кистью непонятный жест, кивнула.

– Да вижу, вижу, – согласился князь. – Слухи о нечистоплотности здешних дворян оказались несколько преувеличены. Это хорошо. Это приятно. Не такие уж вы и свиньи, как всем думалось.

Донья Каталина рассмеялась, плеснула ладонями по пене, потом распустила волосы, сказала что-то еще.

– Надеюсь, ты не зовешь меня к себе в корыто? – уточнил Андрей. – Только этого мне не хватает на чужой стороне при живой жене и дочери за стеной.

Женщина свела ладони, покрутила одну вокруг другой, чуть приопустилась, потом приподнялась, опять мельком продемонстрировав грудь, что-то проговорила, кивнула.

– Вот ведь нечистая сила, как попался, – пожал плечами князь. – То ли в полон взяли и выкуп требуют, то ли самого соблазняют, на милость отдаваясь. Правда, экспериментировать не хочется. Все же почти родственники.

Хозяйка тоже произнесла что-то длинное и согласно закивала.

Таким хитрым способом они беседовали довольно долго, когда двери наконец-то распахнулись, внутрь вошли две служанки в легких платьицах и полотняных фартуках. Одна принесла кувшин воды и тут же перелила его в кадку, вторая принялась за волосы госпожи. Андрей же, пользуясь тем, что дверь осталась приоткрытой, предпочел ретироваться – сперва, естественно, вежливо улыбнувшись и поклонившись.

В коридоре оказалось темно – хоть глаз выколи. Осторожно ступая и расставив руки, Зверев прокрался по коридору, пока не различил впереди светлое пятно. Это оказалась торцевая стена с небольшой бойницей – даже головы не просунуть. Однако вид из нее открывался роскошный: остроконечные скалы напротив, изгиб дороги вдалеке, просвет зеленых полей в ущелье. В полусотне саженей внизу узкий стремительный ручей врезался в камень и разбивался в пену, в мельчайшие брызги. Множество мелких солнечных радуг, перемежаясь яркими цветами, плыли в этом водяном облаке на старую плакучую иву с огромной кроной.

Вот только прохода через окно никуда не было.

Андрей отступил, осматриваясь – и увидел, что падающий из окна свет вырывает из сумрака деревянные ступени. Князь, за неимением выбора, пошел по ним вверх и вскоре столкнулся лицом к лицу с мальчишкой лет двенадцати в зеленой суконной куртке, таких же штанах и в остроконечном колпаке. Зеленом. Мальчишка сказал что-то непонятное.

– Расслабься, ратник, – ответил Зверев, шагнул мимо него к зубцам.

Он находился на одной из башен. Отсюда прекрасно обозревались и вся дорога, и ущелье с ручьем, и долина вдалеке, а также отрог по обратную сторону замка – серый, каменистый, совершенно безжизненный, если не считать отдельных проплешин травы. Двор замка отсюда тоже просматривался великолепно – но там ничего не происходило.

– Ладно, продолжай нести службу, – разрешил князь и стал спускаться обратно.

После спуска по темной лестнице коридор, в который он вышел, показался не столь уж непроглядным – окошко в торцевой стене пропускало достаточно света, чтобы привыкшие к сумраку глаза различали и пол, и стены, и двери по сторонам. Не то что после ослепительной ванной с белой отделкой. Князь без особого труда прошел до следующей лестницы, поднялся на вторую башню, невозмутимо кивнул караульному.

– Не отвлекайся, по сторонам смотри.

Отсюда были видны не только дорога, но и обширная зеленая долина по ту сторону гористой гряды – на горную она все-таки не тянула. Что там росло, на таком расстоянии было не разобрать, но зато хорошо различались крыши пары мелких деревенек примерно в пяти верстах. Наверное, будет заметен и сигнал, если местным жителям понадобится помощь – факел там или яркий флаг.

– Хорошо обосновались, – одобрил Зверев. – Верст двадцать округ надежно с одного места перекрывается. У вас тут, наверное, даже татей никаких нет? Хотя, с другой стороны, кого тогда у каждого замка вешают? Здесь вон, тоже четыре петли. И ни одной свободной…

Караульный указал вперед и что-то пролепетал. Андрей посмотрел в указанном направлении, но ничего не увидел. Если, конечно, гышпанец указывал не на крест, высеченный в скале через ущелье.

– Классная штука! – на всякий случай одобрительно кивнул князь, перекрестился и пошел вниз, к коридору, с третьей попытки наконец-то нашел ступени, уводящие вниз, а не вверх. Из любопытства выглянул в проход этажом ниже – но увидел только стены и двери. А еще на этаж ниже вход и вовсе был заперт толстыми створками с двумя бойницами в каждой: ствол или лезвие в узкую щель протиснуть еще можно, но вот руку – уже вряд ли.

Снизу показался поднимающийся навстречу слуга в простой полотняной одежде. Увидев князя, всплеснул руками, низко поклонился, заголосил, опять поклонился, стал отступать, маня за собой. Андрей кивнул, зашагал следом, спустился на два этажа, свернул в очередной коридор, прошел до конца, повернул направо – и аж зажмурился, оказавшись в светлом просторном зале.

– Батюшка! Куда же вы пропали? Мы так беспокоились!

– Это ты-то беспокоилась?! – возмутился князь. – Кто меня у хозяйки в ванной одного бросил?

– Карлу надобно было о пире побеспокоиться, распоряжения нужные отдать! Я ему помогала, как могла, пока ты с доньей Каталиной беседовал.

– Как я мог с ней беседовать, если она ни слова на нашем языке не понимает, а я по-ихнему?! Ты зачем со мной сюда отправлялась?

– Ой, прости, батюшка, – испуганно прижала ладони ко рту Пребрана. – Забыла совсем…

– Да ладно, чего теперь, – отмахнулся Зверев, которого сейчас куда больше интересовал совсем другой вопрос.

Он окинул взглядом обширную трапезную со сводчатым кирпичным потолком, высокими, никак не застекленными окнами наружу и крохотными – во внутренний двор, большой стол, вокруг которого бегала челядь «друзей» гранда, о чем-то живо беседующих с господином, потом взял дочку за локоть и отвел к ближнему окну, выглянул наружу. Здесь обрыв уходил на глубину саженей этак в полтораста, даже журчание ручья не доносилось. Никаких шансов для штурма, даже если стену пушками разбить. Немудрено, что именно в этом крыле замка хозяева позволили себе парадный зал и большие окна.

– Ну, прости меня, батюшка, прости, – снова заныла девушка. – Не со зла.

– Скажи лучше, почему меня здешняя донья голышом принимает, да еще и в корыте. Я что, похож на банщика, или от меня каких-то доблестей особых для такого случая ожидали?

– Нет, нет, батюшка, ничего дурного, – замотала головой Пребрана. – Здесь, в Гышпании очень многие дамы так поступают. У них и комната для омовения, ровно шкатулка с драгоценностями отделывается, очень дорого. И большие они, дабы много гостей вместить могли. Да ты же сам видел! Самые знатные доньи посетителей к себе на омовение пускают и беседы с ними ведут, дела иные решают. Коли кто чего чурается, так, стало быть, серебра ни на комнату омовений, ни на воду горячую для купаний скопить не способен. Кто же может, часто приемы сии назначают…