Текст книги "Кто есть кто в мире террора"

Автор книги: Александр Брасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Спустя неделю после ареста Баадера была задержана его подруга Гудрун Энсслин. 7 июня 1972 года она совершала покупки в гамбургском салоне модной одежды «Linette». Одна из продавщиц магазина обратила внимание на оттопыривавшийся карман кофты Гудрун, угадала спрятанный пистолет и позвонила в полицию. Прибывшие сотрудники КРИПО опознали и задержали Энсслин. Еще через неделю, 15 июня 1972 года, в Ганновере была арестована Ульрика Майнхоф.

С арестом лидеров РАФ деятельность «Фракции Красной армии» не прекратилась. На смену «первому поколению РАФ», сформированному в основном из идейных сторонников насильственной антиимпериалистической революции, пришло «второе поколение». Эти «новые люди» не были отягощены революционными идеалами, действовали стихийно, анархически и в значительной степени дискредитировали цели движения. Как точно заметил немецкий публицист и коммунист Н. Мадлох, «второе поколение РАФ состояло из подражателей, а не последователей…».[49] Террор стал самоцелью, средством выживания организации. Действиями террористов «второго поколения» непосредственно руководили основатели РАФ, находившиеся в тюрьме. Через своих адвокатов, многие из которых были членами организации или сочувствующими, лидеры РАФ поддерживали связи со своими сообщниками, оставшимися на воле. Многие теракты, включая покушения и похищения видных общественных и государственных деятелей, политиков и бизнесменов, были спланированы Андреасом Баадером из его одиночной камеры в тюрьме «Швальмстадт». Следует подчерка нуть, что многие акции «второго поколения» террористов были направлены на освобождение своих товарищей из заключения или являлись актами возмездия за их гибель. В том, что политика шантажа и запугивания не дала результата, заслуга властей.

Ввиду чрезвычайной опасности заключенных РАФ, для них были созданы особые условия содержания под 49 Madloch N. Troyanische Pferd des Imperialismus// Horizonl. 1979. № 20.S.8.

стражей. Адвокаты заключенных неоднократно подавали жалобы в специальный комитет против пыток, классифицируя условия содержания как «изолирующую пытку». Несмотря на то что комитет поддержал ходатайство адвокатов, Федеральная судебная палата отказалась его удовлетворить, рассматривая предпринятые меры как необходимые ввиду крайней опасности, которую заключенные представляют для общества.[50]

Такие меры предосторожности были направлены на то, чтобы сломить заключенных, склонить их к сотрудничеству с властями. Не удается также отделаться от мысли, что жестокость в обращении с заключенными была вызвана мстительностью западногерманской Фемиды, по которой рафовцы наносили свои удары. После полугодового содержания в одиночной звуконепроницаемой камере Андреас Баадер согласился выступить на процессе по делу Хорста Малера в качестве свидетеля обвинения. В декабре 1972 года Баадер был доставлен в Западный Берлин, чтобы свидетельствовать на суде. Зал ломился от журналистов, желающих первыми сообщить о сенсационных разоблачениях и покаянных признаниях. Однако рафовцы, как им не раз удавалось ранее, и здесь обошли власти. Вызванный для дачи показаний, Андреас Баадер публично отказался свидетельствовать против своего товарища (несмотря на резкие разногласия между ними во время руководства РАФ по поводу стратегии организации) и, используя трибуну суда, объявил о начале бессрочной голодовки всех заключенных. Это был на редкость удачный ход. В тот же день новость разнеслась по Западной Германии, и призыв Баадера поддержали за50 Подробнее об «изолирующей пытке» смотри в главе «Ульрика Майнхоф».

ключенные десяти тюрем, в которых содержались рафовцы.

Сразу после хартумских событий[51] правительство Западной Германии приняло решение о создании на базе Федеральной службы безопасности специального антитеррористического отдела. Его основная задача состояла во внедрении секретных агентов в ряды анархистских группе представляющих угрозу для государства. Пока спецслужбы создавали свою агентурную сеть, заключенные РАФ активизировали подпольную деятельность в тюремных стенах. Несмотря на крайне жесткие условия содержания, они сохранили связь между собой. Здесь сказались организационные способности Гудрун Энсслин. Она разработала специальную «почтовую систему». Почтальонами служили адвокаты, которые пользовались определенными привилегиями. Один адвокат мог представлять интересы нескольких заключенных; бумаги адвокатов не подвергались тюремному досмотру, и они могли передавать письма от одного заключенного кдругому. Основным почтальоном был адвокат Керт Грёнвальд.

Чтобы еще более запутать тюремную администрацию, Энсслин разработала специальный код. Несколько десятков заключенных РАФ получили псевдонимы, заимствованные Энсслин из книги Германа Мелвилла «Моби Дик». Баадер получил кодовый псевдоним Ахав, Энсслин – Смутье, Майнхоф – Тереза, Мейнс – Старбюк, Малер – Билдад. Так рафовцы, разбросанные по 51 1 марта 1972 года палестинская террористическая организация «Черный сентябрь» захватила посольство Саудовской Аравии в столице Судана Хартуме. В заложниках у террористов оказались десятки иностранных дипломатов, прибывших на официальный прием. Одно из требований террористов включало в себя освобождение заключенных РАФ, в том числе Андреаса Баадера и Ульрики Майнхоф.

десяти тюрьмам, могли корректировать совместные акции протеста и оказывать моральную поддержку своим товарищам, оказавшимся в наиболее тяжелых условиях. Одиночное заключение в звуконепроницаемых камерах оказывало тяжелое воздействие на психическое состояние, заключенный ощущал себя отрезанным от остального мира, брошенным и забытым своими товарищами. Были необычайно важны слова поддержки и солидарности, позволяющие заключенному ощутить себя частью единой системы сопротивления. «Почтово-информационная система» помогла рафовцам выстоять в суровых условиях заключения, не утратив силу духа, в тюрьме они проявили себя стойкими и мужественными людьми. Переписка оказалась эффективным оружием в противостоянии тюремной администрации и судебной системе, сделавшей немало, чтобы сломить заключенных. В результате объявленной на всю Германию коллективной голодовки рафовцам удалось добиться некоторого смягчения условий содержания. Связавшись между собой по «тюремной почте», 80 заключенных РАФ 8 мая 1973 года объявили о начале второй бессрочной «сухой» коллективной голодовки, которая продлилась почти два месяца. Основными требованиями заключенных были:

• признание за ними статуса политзаключенных.

• свободный допуск к информации, включая оппозиционные издания.

• отмена пыточных условий содержания.

2 октября 1974 года пяти основным лидерам РАФ: Андреасу Баадеру, Гудрун Энсслин, Ульрике Майнхоф, Яну-Карлу Распе и Холыеру Клаусу Мейнсу – наконец-то были предъявлены обвинительные заключения, которые включали в себя пять доказанных убийств, 55 покушений, шесть взрывов, большое количество ограблений, поджогов и угонов автомобилей. В обвинительном заключении особо подчеркивалась ведущая роль Баадера в организации большинства террористических акций РАФ.

По ходу процесса западногерманская юстиция испытывала растущее давление со стороны левой прессы и правозащитников. С угрозами выступили члены РАФ, остающиеся на свободе. 8 ноября 1974 года после 8-недельной голодовки от истощения и последствий насильственного кормления умер один из основателей РАФ, 33-летний Хольгер Клаус Мейнс. На следующий же день на пороге своего дома был застрелен президент Западногерманского Верховного суда Понтер фон Дренкман. Звонок в одно из информационных агентств подтвердил, что РАФ привела и исполнение смертный приговор «палачу нашего замученного товарища». КРИПО ответила крупномасштабной антитеррористической операцией, но она не дала результатов. 7 декабря 1974 года на железнодорожном вокзале Бремена раздался взрыв самодельной бомбы. КРИПО занесла эту акцию в актив РАФ. 27 февраля 1975 года днем рафовцами был похищен кандидат на пост мэра Западного Берлина Питер Лоренц. 6 марта 1975 года мошный взрыв почти полностью разрушил парижский офис концерна «Шпрингер-Пресс». Пик активности «второго поколения РАФ» пришелся на 24 апреля 1975 года, когда группа рафовцев осуществила захват посольства ФРГ в Стокгольме, вылившийся в результате в страшную бойню.

Тем не менее западногерманские власти были полны решимости раз и навсегда покончить с заразой РАФ-терроризма, и первым шагом должна была стать организация показательного судебного процесса над «первым поколением РАФ».

21 мая 1975 года начался процесс века над лидерами «первого поколения РАФ» Андреасом Баадером, Ульрикой Майнхоф, Гудрун Энсслин и Яном-Карлом Распе. Процесс над РАФ стал самым громким в Западной Германии после суда над нацистскими преступниками в Нюрнберге. Масла в огонь подлила недавняя история захвата западногерманского посольства в Стокгольме и требования террористов освободить своих захваченных товарищей. Правая пресса требовала от правительства введения смертной казни. Евангелическая и католическая церкви в совместном заявлении осуждали молодежный нигилизм и выражали поддержку действиям властей. Многочисленные голоса в бундестаге потребовали от правительства введения в стране военного положения. Общественный климат был явно не в пользу подсудимых.

Зал многоцелевого назначения штутгартской тюрьмы Штаммхайм был построен специально для суда над лидерами РАФ и обошелся казне в 15 миллионов марок. Особое внимание было уделено вопросам безопасности. Периметр здания круглые сутки патрулировала конная полиция, дежурили десятки сотрудников секретных служб. Крыша здания была спроектирована так, чтобы на нее невозможно было посадить вертолет, а сверху над ней была растянута стальная сетка, с тем чтобы исключить возможность воздушной бомбардировки зала, где проходил суд. Внутренний двор также обтянут стальной сеткой и колючей проволокой. Все это дополнялось многочисленными камерами наблюдения, электронной аппаратурой, металлоискателями и прочей специальной техникой.

Председательствовал в суде Теодор Принзинг. Подсудимых представляли адвокаты Хельмут Ридель, Марилуиз Беккер, Отто Шили, Рупперт фон Плотниц. За несколько недель до начала процесса, руководствуясь «Законами Баадер – Майнхоф», суд отстранил от ведения дела адвокатов Струбеля, Круссана и Грюневальда, представлявших интересы Андреаса Баадера, обвинив их в связях с террористическим подпольем. При этом не была изменена дата начала процесса, что очевидным образом нарушало право обвиняемого на защиту. Суд это не смущало, потому что бундестаг законодательно изменил порядок судопроизводства. Отныне судебный процесс мог проходить в отсутствие адвокатов обвиняемого. Таким образом, Андреас Баадер оказался на скамье подсудимых без адвоката. Каждый раз, появляясь в зале суда, он приветствовал председателя суда взмахом руки и нацистским приветствием «Хайль Принзинг!», пытаясь выразить этим свое презрение к «мещанской пародии на правосудие».

На второй день процесса, воспользовавшись предоставленным ему словом, Андреас Баадер обратился к суду с требованием прекратить прослушивание камер заключенных. Председатель суда Теодор Принзинг опроверг заявление Баадера, назвав того параноиком и провокатором, стремящимся сорвать процесс. Спустя два года факт эпизодического прослушивания камер (в частности, во время захвата посольства ФРГ в Стокгольме и после суда – в 1976 году) был официально признан властями.

На четвертый день процесса в зале суда впервые появился новый адвокат Андреаса Баадера, доктор Ханс-Хайнц Хельдманн. Его ходатайство о 10-дневной отсрочке слушания дела для ознакомления с документами было отклонено судьей Принзингом. Мало того, адвокат не получил не только документов, но и самого обвинительного заключения под предлогом их неготовности. Суд все больше напоминал откровенную расправу, мало общего имеющую с правосудием. Стало очевидно, что власти, создав вокруг процесса атмосферу повышенного общественного внимания (что, впрочем, вполне понятно), теперь заинтересованы в его скорейшем завершении.

На пятый день слушаний адвокаты РАФ подали общее ходатайство о перерыве в слушаниях на том основании, что здоровье заключенных подорвано изнурительной голодовкой и они не могут участвовать в процессе. Тюремный врач опроверг заявление адвокатов РАФ, не проведя даже поверхностного медицинского обследования обвиняемых. В знак протеста адвокаты РАФ покинули зал заседания, сорвав на день работу суда.

18 июня 1975 года Андрсас Баадер зачитал коллективное заявление заключенных. Он потребовал провести независимое освидетельствование состояния шести узников. Из-за изнурительных голодовок и условий изолированного заключения физическое и психическое состояние этих лиц представляет угрозу для жизни. Баадер потребовал освобождения их из-под стражи и немедленного оказания квалифицированной медицинской помощи. Чтение заявления 17 раз перебивалось членами суда. Вердикт суда был категоричен – никаких послаблений! В знак протеста подсудимые отказались сотрудничать с судом. Их удалили из зала и продолжили слушание дела в их отсутствие. Разрешение на это давали «Законы Баадер – Майнхоф», специально принятые бундестагом в качестве поправки к Основному закону 18 декабря 1974 года.

19 августа 1975 года, на 21-й день заседания суда, официальные обвинения лидерам РАФ были зачитаны в суде – пять преднамеренных убийств и 55 покушений на жизнь. Отдельной статьей была выделена организация преступного сообщества. В свою очередь, подсудимые в очередной раз потребовали независимого врачебного обследования. В противном случае они отказывались посещать зал заседания. После того как суд и на этот раз отклонил требование рафовцев, Андреас Баадер назвал председательствующего судью Принзинга «фашистским засранцем», после чего был удален из зала суда. Остальные подсудимые присоединились к Баадеру и покинули судебное заседание.

Пока в Зале многоцелевого назначения шли предварительные судебные слушания, на улицах Западной Германии продолжали рваться бомбы. 13 сентября 1975 года на главном железнодорожном вокзале Гамбурга прогремел взрыв. 6 октября 1975 года теракт был произведен в Нюрнберге. 12 ноября 1975 года мощный взрыв прогремел в Кельне. Чтобы не вызвать ухудшения содержания заключенных, террористические организации РАФ, «Движение 2 июня», «Революционные ячейки» демонстративно опровергали свою причастность к взрывам, но их прямое отношение к процессу в «Штаммхайм» не вызывало никакого сомнения.

Апогеем террористической активности стал захват штаб-квартиры ОПЕК в Вене группой Карлоса 21 декабря 1975 года.[52] В состав группы входили палестинцы и немцы, в заложниках у боевиков оказался 81 человек, среди них 11 министров стран – экспортеров нефти. Одним из 52 Более подробно эта террористическая акция описана в главе «Ильич Рамирес Санчес (Карлос-Шакал)».

требований террористов было освобождение лидеров РАФ. Западногерманское правительство категорически отказалось вступать в какие-либо переговоры с террористами. Карлосу ничего иного не оставалось делать, как отпустить заложников, ограничившись выкупом в размере 50 миллионов долларов.

Стало очевидно, что само по себе проведение судебного процесса со всеми его формальностями представляет повышенную угрозу общественному спокойствию и создает дополнительный риск для тех, кого РАФ найдет выгодной мишенью. Остающиеся на свободе рафовцы были решительно настроены на освобождение своих товарищей. Это вынуждало суд (озабоченный к тому же собственной безопасностью) идти на многочисленные нарушения правил судопроизводства, а противной стороне (обвиняемым, защите, правозащитникам и левой общественности) давало повод называть происходящее расправой, судилищем, фарсом и пародией на судопроизводство. С некоторыми из подтверждающих это доводами трудно не согласиться, хотя и власти можно понять. Это же породило множество подозрений, связанных с дальнейшей судьбой членов РАФ.

9 мая 1976 года Ульрика Майнхоф была найдена повешенной в своей одиночной камере. Официальное заключение тюремной медэкспертизы гласило о том, что заключенная покончила жизнь самоубийством. Многие отмечали, что Ульрика Майнхоф в последние месяцы находилась в крайне подавленном состоянии. Тем не менее ее смерть и до сегодняшнего дня вызывает массу вопросов.[53]

53 Более подробно об этом в главе «Ульрика Майнхоф».

28 апреля 1977 года в Зале многоцелевого использования был зачитан приговор Федерального суда. Андреас Баадер, Гудрун Энсслин и Ян-Карл Распе были признаны виновными по всем пунктам обвинения. Им инкриминировалось четыре преднамеренных убийства, 34 покушения на убийство, а также обвинение в организации криминального сообщества. Все обвиняемые были приговорены к пожизненному заключению и спокойно выслушали приговор. Оставалась надежда на то, что усилия по освобождению дадут результат.

30 июля 1977 года во время неудачной попытки похищения в своем доме был застрелен банкир Юрген Понто. 25 августа 1977 года была предпринята попытка обстрела здания федеральной прокуратуры в Карлсруэ самодельной портативной ракетной установкой. Установка оказалась неисправной, и трагедии удалось избежать.

Кульминацией террора, который потом назовут «немецкая осень», стало похищение 5 сентября 1977 года 62-летнего миллионера Ханса-Мартина Шлейера. В обмен на свободу Шлейера похитители потребовали от западногерманских властей освобождения своих товарищей, начавших отбывать пожизненное заключение. Власти усиленно искали похитителей, а пока тянули время с ответом, когда последовал новый удар. 13 октября 1977 года группа палестинских террористов, подчинявшаяся Вади Хаддаду – руководителю боевого крыла НФОП,[54] захватила пассажирский самолет авиакомпании «Люфтганза» и перегнала его в аэропорт Могадишо. Требования угонщиков самолета оставались прежними – освобождение из тюрем лидеров РАФ. Правительство Западной Герма54 Подробнее о Вади Хаддаде в главе «Джорж Хабаш и Вади Хаддад».

нии не пошло на уступки. В ночь с 17 на 18 октября 1977 года западногерманское антитеррористическое спецподразделение GSG-9 тайно прибыло в Сомали и неожиданно атаковало захваченный самолет. Все 90 заложников были освобождены.

До сегодняшнего дня трагедия, развернувшаяся сразу после освобождения заложников, оставляет открытыми ряд вопросов. Заключенные совершили коллективное самоубийство. Официальная версия властей такова.

Ян-Карл Распе следил за ходом антитеррористической операции через тайно пронесенный в камеру маленький радиоприемник. Узнав о благополучном освобождении заложников, он сообщил об этом своим товарищам, воспользовавшись «тайной телефонной линией».[55] После этого потеряв надежду на освобождение, лидеры РАФ решили совершить коллективное самоубийство.

Ранним утром 18 октября 1977 года во время планового обхода тюремный надзиратель обнаружил в камере № 716 тело заключенного Яна-Карла Распе. Распс, как обычно, сидел на своей кровати, облокотившись спиной о стену, со следом пулевого ранения на левом виске. В правой руке было оружие, 9-миллиметровый пистолет, из которого произведен выстрел. Ян-Карл Распе еще слабо дышал. Он умер на операционном столе спустя несколько часов.

55 Согласно официальной версии, через этажи «мертвого тракта» проходили неиспользуемые электрические провода, которыми хитроумно воспользовались узники РАФ, чтобы поддерживать друг с другом «телефонную» связь.

55 Согласно официальной версии, через этажи «мертвого тракта» проходили неиспользуемые электрические провода, которыми хитроумно воспользовались узники РАФ, чтобы поддерживать друг с другом «телефонную» связь.

В то же время на полу камеры № 719 было обнаружено мертвое тело Андреаса Баадера с простреленным затылком. По заключению следствия, Баадер, достав из выдолбленного в бетонной стене тайника пронесенный тайком в камеру пистолет «ФЕГ» 7,65 мм, выстрелил вначале в стену (желая создать видимость борьбы), затем в подушку, после чего занес пистолет за голову и большим пальцем нажал на пускав вой крючок. Пистолет, из которого было совершено самоубийство, был обнаружен рядом с трупом.

Гудрун Энсслин была найдена повешенной в своей камере № 720. Вырвав электрический кабель из проигрывателя, она привязала его к решетке. Затем, просунув голову в петлю, Гудрун Энсслин выбила из-под ног табурет. К моменту обнаружения ее тело уже окоченело.

Так закончили свою жизнь лидеры «первого поколения РАФ» Гудрун Энсслин, Андреас Баадер и Ян-Карл Распе. После коллективного самоубийства в камерах заключенных РАФ были найдены тайники, в которых были спрятаны радиоприемники, оружие и некоторое количество взрывчатки, достаточной для изготовления мины средней мощности или пары ручных гранат.

Результаты официального расследования вызвали ряд вопросов.

• Как Андреас Баадер и Ян-Карл Распе смогли пронести оружие в самую охраняемую и надежную тюрьму Западной Германии?

• Как заключенным удалось выдолбить в сверхпрочном бетоне тайники, не имея для этого инструментов?

• Как узники смогли сохранить при себе оружие, несмотря на то что каждые две-три недели их переводили в другие камеры, досматриваемые тюремным персоналом несколько раз за день?

• Как заключенные, несмотря на строгую изоляцию «мертвого тракта», смогли договориться о коллективном самоубийстве?

• При осмотре тела Гудрун Энсслин было обнаружено большое количество легких ранений и кровоизлияний на затылке, коленях, груди, бедре и запястьях. Не подтверждено при помощи специальных тестов, была ли Энсслин жива, когда ее голова оказалась в петле. Стул, на котором она стояла, отброшен далеко в сторону, а шнур, когда снимали тело, тут же лопнул.

• Трудно представить, как Андреас Баадер смог произвести фатальный выстрел, следов пороха в области входа пули не оказалось. Выстрел был произведен с расстояния 30–40 см или из пистолета с глушителем, который так и не был обнаружен.

Все эти вопросы остались без ответа, а результаты следствия, подтвердившего факт коллективного самоубийства, были признаны окончательными.

19 октября 1977 года во Франции в багажнике автомобиля «Ауди-100» был обнаружен труп 62-летнего миллионера Ханса-Мартина Шлейера. Он был убит тремя выстрелами в затылок. Это была месть террористов за смерть своих товарищей.

27 октября 1977 года на штутгартском общественном кладбище «Валфриендорф» состоялись похороны организаторов и лидеров «Фракции Красная армия». Андреас Баадер, Гудрун Энсслин и Ян-Карл Распе были захоронены в общей могиле. Слева лег гроб с телом Андреаса Баадера, справа – с телом Ян-Карла Распе. На них по центру, в виде пирамиды, уложен гроб с телом Гудрун Энсслин. Небольшая каменная плита с маленьким «сердечком» – так выглядит их могила.

Наиф Хауатме

После выхода из состава НФОП большой группы палестинцев, не согласных с проводимой Джорджем Хабашем политической линией, 22 декабря 1969 года на территории Иордании было официально провозглашено о создании Народно-Демократического фронта освобождения Палестины, генеральным секретарем был единогласно избран Наиф Хауатме.

Наиф Хауатме, также известный как Абуль Нуф, родился в 1937 году в ортодоксальной христианской семье на севере Иордании, в городе Эс-Сальт. В середине 50-х годов он закончил Бейрутский университет и получил первую академическую степень по философии и социологии. Тогда же, в начале 50-х годов, еще будучи студентом университета, он присоединился к палестинскому национальному движению. В 1968 году вместе с Джорджем Хабашем он стоял у истоков образования НФОП, но спустя год Хауатме вышел из ее состава и основал свою собственную террористическую организацию, стоящую на более радикальных марксистских позициях.

Раскол в рядах НФОП в первую очередь был вызван идеологическими разногласиями между главой НФОП Джорджем Хабашем и Наифом Хауатме, который объявил себя бескомпромиссным врагом сионистов. Он также подверг резкой критике другие палестинские движения за недооценку реакционной роли традиционных арабских режимов. Одним из основных требований, выдвинутых Хауатме, был немедленный разрыв отношений с традиционными арабскими режимами. Наиф Хауатме считал, что национальные цели палестинского народа могут быть достигнуты только через революционную борьбу пролетариата. Крестьяне и рабочие должны создать демократическое государство евреев и арабов на освобожденных от сионистов и империалистов территориях Палестины. Однако палестинской социалистической революции должно предшествовать падение реакционных национально-буржуазных режимов в арабских странах. Одна из задач, которую ставил перед НДФОП Наиф Хауатме, заключалась в объединении всего арабского мира вокруг революционного палестинского государства с идеологией марксистско-троцкистского типа. По мнению Хауатме, палестинское государство должно было стать мостом между арабским миром и международными левоанархистскими, марксистскими и другими экстремистскими организациями. С этой целью НДФОП в первые годы своего образования установил теснейшие контакты с такими террористическими организациями, как ирландская ИРА, западногерманская «Банда Баадер – Майнхоф», итальянские «Красные бригады», японская «Армия красной звезды», и даже с израильской экстремистской организацией «Мацпун».[56]

Основополагающий конгресс НДФОП (первый общий конгресс) был проведен в августе 1970 года. На нем был избран первый Центральный Комитет, утверждены политическая программа, общая программа и временный внутренний устав.

Уже в конце 60 – начале 70-х годов НДФОП активно вливается в общую террористическую деятельность, направленную против Израиля. По словам Наифа Хауатме, его борьба является не чем иным, как проявлением «красного террора». На месте проведения своих акций 56 «Совесть» (ивр.).

боевики НДФОП нередко оставляли нарисованную красную звезду.

Один из первых терактов был проведен уже через несколько месяцев после создания НДФОП. Боевики избрали своей целью пассажирский «боинг», принадлежавший израильской авиакомпании EL-AL и совершавший рейс по маршруту Тель-Авив – Мюнхен – Лондон. 10 февраля 1970 года во время вылета из израильского международного аэропорта Лод на борту самолета находилось 34 пассажира и 11 членов экипажа. После приземления в международном аэропорту Мюнхена большая часть пассажиров сошла, а 18 человек остались в зале ожидания, чтобы продолжить путь в Англию.

За несколько часов до этого в мюнхенском аэропорту совершил посадку самолет арабской авиакомпании, прибывший из Аммана. Четверо его пассажиров, арабы (одна женщина и 3 мужчин), присоединились к пассажирам израильского рейса.

Во второй половине дня к пассажирскому терминалу подъехал автобус, который должен был отвезти пассажиров к «боингу», стоявшему в 700 метрах от здания аэропорта. Когда 18 пассажиров и 11 членов экипажа расселись и автобус готов был тронуться с места, к нему подбежал смуглый мужчина и, угрожая водителю пистолетом, попытался открыть переднюю дверь и ворваться в салон. Ему преградил путь 44-летний командир экипажа Азриэль Коэн. Террористу удалось зашвырнуть в автобус гранату, но один из пассажиров, журналист британской газеты «Шеффилд Стар», вытолкнул ее ногой, прежде чем она успела взорваться. Террористы бросили еще несколько гранат и стали расстреливать автобус из автоматов Калашникова. Вырвавшись наружу, пассажиры стали искать убежище в здании аэропорта. Еще несколько гранат были брошены вслед убегавшим людям, а одна взорвалась в руке террориста. Возникшим замешательством воспользовались западногерманские полицейские и служащие мюнхенской таможни, они набросились на террористов и обезвредили их. В результате нападения 11 человек получили серьезные ранения, в том числе британский журналист и командир экипажа. Один террорист погиб во время перестрелки с полицией, трое арестованы, в том числе боевик, которому взрывом фанаты оторвало правую руку. На следующий день в столице Иордании, Аммане, было опубликовано заявление: Народно-Демократический фронт освобождения Палестины Наифа Хауатме взял на себя ответственность за нападение на пассажиров EL-AL.

Жестокая расправа с палестинцами, известная как события «черного сентября», положила конец их пребыванию в Хашимитском королевстве. Король Иордании Хусейн запретил деятельность любых палестинских террористических организаций, в том числе НДФОП, на территории своей страны. Все это заставило лидеров НДФОП пересмотреть дальнейшую политику фронта. Вместе с тем требовалось определение долгосрочных целей всего движения.

Лидеры ряда палестинских организаций, оспаривающих друг у друга правильность стратегии общей борьбы, подошли к выработке программы, декларировавшей «право возвращения, право самоопределения и учреждения независимого палестинского государства на палестинских территориях, занятых в 1967 году, со столицей в Иерусалиме». Несмотря на общность конечных целей, политическое соглашение по конкретным вопросам не было достигнуто и временная программа, необходимость в которой признавали все, представляла коллаж самых разных идей как левого, так и национал-буржуазного толка. Столь же велики были расхождения в методах, представляющих весь спектр мнений от «мирного урегулирования вопроса» и «поисков политических решений» до «вооруженного сопротивления» и «беспощадной вооруженной борьбы».

Первый удар НДФОП испытал на себе в апреле 1973 года, когда палестинские центры в Бейруте были атакованы силами израильского десанта[57] включавшего в себя бойцов «Сайрет Маткаль», спецназа ВДВ Израиля и морских коммандос «Шайетет-13». Антитеррориетическая операция израильтян под названием «Весна молодости» ставила целью уничтожение пяти объектов, принадлежащих различным террористическим организациям, в том числе и нанесение удара по штабу НДФОП.

Штаб Народно-Демократического фронта освобождения Палестины представлял собой семиэтажное здание на мощных бетонных опорах в самом центре Бейрута. На двух нижних этажах располагались офисы НДФОП, на остальных жили десятки террористов, там же находились квартиры нескольких высокопоставленных деятелей ООП. Присутствие в здании множества хорошо вооруженных людей, а также круглосуточная охрана дома делали задачу нападавших крайне сложной. Первоначальный план подразумевал молниеносный захват и минирование первых этажей здания, после чего оно должно было подвергнуться уничтожению взрывом. Окончательное решение ограничивалось минированием бетонных опор. Изучение их конструкций показало возможность достижения 57 Более подробно антитеррористическая операция «Весна молодости» описана в книге Александра Брасса «Палестинские истоки».