Текст книги "Судьба династии"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

И вот 27 сентября 1938 года Владимир Кириллович отправляется в Лондон. Однако долго учиться в Лондоне ему не пришлось. 12 октября умер «император» Кирилл. Теперь старшим в «Доме Романовых» становится Владимир Кириллович. Разумеется, речь идёт о тех потомках Романовых, которые признавали царя Кирилла. Первым делом Владимир решил заняться... финансовыми вопросами.

«В последние годы главным источником существования Семьи была ежемесячном помощь, получаемая от королевы [румынской. – А.Ш.] Марии Викторией Фёдоровной. После её смерти та же сумма стала высылаться Кириллу Владимировичу. После смерти самой королевы, согласно её воле, изложенной в завещании, та же сумма продолжала высылаться королём Карлом [Каролем II. – А.Ш.], значит, теперь, после смерти Кирилла Владимировича, положение опять изменилось – нет ни Виктории Фёдоровны, ни Кирилла Владимировича, ни королевы Марии, и мне представлялось, что Владимир Кириллович должен просить короля продолжать высылать ту же сумму до тех пор, пока он не закончит своего образования и не устроится как-то иначе. С этим все согласились, и Владимиру Кирилловичу предстояло написать королю в Бухарест.

Кроме этого ресурса у покойного Государя была надежда получить деньги, вложенные его покойной матерью великой княгиней Марией Павловной в один Мекленбургский банк. Хлопоты об этом были поручены адвокату Нидермиллеру, и он успешно их довёл до конца, но смерть Государя принуждала теперь перевести права на наследство на Владимира Кирилловича, что опять займёт немало времени. Таким образом, если оба эти источника окажутся реальными, то Владимир Кириллович сможет существовать и сохранить имущество в Сен-Бриаке. Что касалось вилл в Кобурге и Сен-Бриаке, то предполагалось, что Владимир Кириллович откажется в пользу сестёр от виллы “Эдинбург”, а те – в его пользу от Сен-Бриака, то есть от виллы “Керр-Аргонид”. Великая княгиня Елена Владимировна считала, что в общем денежное положение Владимира Кирилловича удовлетворительно и пока никаких экстренных мер предпринимать не надо» [147]147
  Там же. С. 342-343.


[Закрыть] .

После смерти Кирилла Владимировича главной интригой для русской эмиграции было – примет ли Владимир Кириллович императорский титул?

Граф писал: «Самому Кириллу Владимировичу подчас бывало нелегко носить императорский титул, каково же это было бы для Владимира Кирилловича, такого молодого. У него вся жизнь впереди, и невозможно предугадать, как она сложится в смысле зарабатывания на жизнь, сношений с другими высочайшими особами и с русскими. Ведь среди них одни были “признающие”, а другие – “не признающие”. Без титула Владимиру Кирилловичу будет легче подходить к людям и легче вращаться среди молодёжи.

Когда его отец принял императорский титул, то ему это было необходимо сделать, чтобы совсем определённо разрешить династический вопрос, чтобы не могло быть сомнения, что этот титул принадлежит ему одному. Но теперь этот вопрос был для всех ясен, и ни один из находящихся в живых членов императорской фамилии не мог бы серьёзно оспаривать права Владимира Кирилловича на российский престол, ибо они юридически неоспоримы и соответствуют Основным законам Российской Империи о престолонаследии.

Единственно, что ещё могло бы служить основанием для принятия Владимиром Кирилловичем императорского титула, – это желание поддержать шаг своего отца. Но это привело бы к установлению традиции, что каждый последующий глава династии, находясь в изгнании, принимал бы титул и это легло бы тяжёлым грузом на будущие поколения династии. Во всяком случае, на мой взгляд, для Владимира Кирилловича пока что правильнее было бы императорского титула не принимать. А в будущем, в случае необходимости, это решение можно было бы пересмотреть. Но если он теперь примет титул, то как бы он его ни тяготил, в будущем от него отказаться нельзя без ущерба для своего авторитета и монархического принципа.

Среди легитимистов крайне правого течения, и особенно среди членов Младоросской партии, существовало мнение, что Владимир Кириллович обязательно должен принять титул. Иначе это будет своего рода осуждением шага, сделанного его отцом. По этому поводу Казем-Бек имел со мной ряд дискуссий, но меня не убедил. Тем не менее он заставил всех младороссов принести присягу Владимиру Кирилловичу как “императору” и отдал это распоряжение до того, как сам Владимир Кириллович вынес своё решение. Поэтому младороссы в некоторых местах нашей периферии выполнили его приказ и принесли присягу “императору Владимиру Кирилловичу”. Когда же главный центр разослал другое распоряжение, то Казем-Бек стал негодовать, что я дискредитировал его авторитет, ибо он отдал свой приказ, руководствуясь монархической традицией преемственности. Поэтому он испрашивал разрешения в неофициальных случаях всё же титуловать Владимира Кирилловича “величеством”. Это звучало уже настолько несерьёзно, что Владимир Кириллович возмутился и приказал ответить Казем-Беку, что подобное решение не может быть дано.

Дяди Владимира Кирилловича и вообще все члены императорской фамилии были против принятия титула. Правда, Казем-Бек долго переубеждал Дмитрия Павловича и тот одно время склонялся в этом направлении, но потом сам убедился, что это не следовало делать. Генерал Бискупский был против титула, но не возражал бы, если бы он был принят» [148]148
  Там же. С. 343-344.


[Закрыть] .

В конце октября 1938 года в Париже состоялось «семейное совещание» Романовых. 29 октября оно собралось в гостинице «Лотти». На «совещании» присутствовали великие князья Борис и Андрей Владимировичи, Дмитрий Павлович и князья Всеволод Иоаннович и Гавриил Константинович. Когда все собрались, Андрей Владимирович пришёл к Владимиру Кирилловичу и пригласил его на заседание. Когда Владимир вошёл в зал, все присутствующие встали, и он со всеми поздоровался. Андрей Владимирович сказал приветственное слово, что все члены династии выражают Владимиру Кирилловичу как законному главе династии свою полную лояльность и готовность поддерживать его во всех начинаниях. Это обращение к главе династии было напечатано, и все его подписали.

В обращении говорилось: «Права каждого из Членов Российского Императорского Дома точно определены. Основными Государственными Законами Российской Империи и Учреждением об Императорской Фамилии и все нам хорошо известны, соблюдать их мы свято все обязаны особой присягой, почему вопрос о порядке наследия престола никогда не возбуждал в нашей среде ни малейших сомнений, а тем более разногласий. Всякое же отклонение от указанного в законе порядка мы отвергаем, как посягательство на незыблемость наших законов и семейные установления. В силу указанных выше законов мы признаем, что наследие Престола принадлежит по праву, в порядке первородства, сперва старшему из Членов Российского Императорского Дома, Великому князю Владимиру Кирилловичу... Далее, в порядке престолонаследия, Члены Императорского Дома идут по следующему старшинству, по праву первородства: Великий князь Борис Владимирович, Великий князь Андрей Владимирович, Великий князь Дмитрий Павлович, Князь Всеволод Иоаннович, Князь Гавриил Константинович, Князь Роман Петрович, Князь Андрей Александрович, Князь Никита Александрович, Князь Дмитрий Александрович, Князь Ростислав Александрович» [149]149
  Цит. по: Думин С.В. Романовы. Императорский Дом в изгнании. М., 1998. С. 199-200.


[Закрыть] .

Однако на «семейном совещании» присутствовали не все члены «семьи». Так, князь Роман Петрович и шесть князей Александровичей это обращение не подписали, сославшись на то, что их даже не пригласили на это совещание, так отчего же они будут подписывать обращение членов этого совещания. В итоге Владимир Кириллович стал не императором, а главой Российского императорского дома.

31 октября 1938 года в Сен-Бриаке великий князь Владимир Кириллович издал манифест, в котором говорилось: «Мои незабвенные Родители завещали Мне любовь и жертвенное служение России и Русскому народу. Они указали Мне путь, по которому Я должен идти, чтобы завершить великое дело, Ими начатое, и Я, свято и благоговейно храня память о Них, неуклонно буду следовать Их указаниям, отдавая все Свои силы служению России... Преклоняя колени перед Всемогущим Богом, Я молю о ниспослании Мне сил на служение своему народу и верю, что все русские люди единодушно придут Мне на помощь в стремлении освободить Родину от страданий и унижения».

Глава 25
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СТАНОВИТСЯ ПРОЛЕТАРИЕМ

Глава Императорского дома с самого начала стал вести себя как император. 23 ноября 1938 года в Сен-Бриак приехали великие князья Андрей Владимирович и Дмитрий Павлович с проектом постоянного «Семейного совета императорской фамилии». Дяди Владимира хотели ограничить его власть мнением семейного совета, председателем которого будет старший по возрасту и первородству, то есть великий князь Борис Владимирович, а управляющий делами – великий князь Андрей Владимирович, как любящий такую работу и юрист по образованию. В «Положении» имелась статья, гласящая, что все акты, приказы и распоряжения главы династии перед публикацией должны посылаться на контрассигнование председателя «Семейного совета». Без этого означенные акты должны почитаться не имеющими законной силы.

Владимир Кириллович подписал это «Положение», но в дальнейшем предпочёл о нём забыть за исключением нескольких случаев. Так, князь Всеволод Иоаннович решил вступить в морганатический брак с леди Мэри Лигон и просил главу династии утвердить за его будущей женой фамилию и титул, им испрашиваемые. Мэри Лигон происходила из очень хорошей семьи, и мать Всеволода княгиня Елена Петровна, дочь сербского короля Петра, этот брак вполне одобряла. Эта просьба князя Всеволода как раз и подходила к компетенции «Семейного совета», который должен был бы это дело подготовить и представить на утверждение главы династии. Поэтому, согласно указанию Владимира Кирилловича, Г.К. Граф срочно переслал этот дело управляющему делами «Семейного совета» великому князю Андрею Владимировичу. Тот сразу же ответил, что дело с просьбой князя Всеволода Иоанновича им получено и будет рассмотрено на ближайшем же заседании «Семейного совета».

Однако прошло две недели, но ответа не было. Князь Всеволод стал беспокоиться. Ему сообщили, что глава династии ждёт заключения «Семейного совета» по этому вопросу, и заключение это ожидается со дня на день. Прошло ещё две недели. Всеволод Иоаннович опять стал просить ускорить ответ, так как ему надо было выправлять паспорт для будущей жены. Граф всё это время нажимал на великого князя Андрея Владимировича, требуя ускорить ответ. Тот отвечал, что написал всем членам «Семейного совета» и теперь ждёт ответы. Так прошло два месяца. Всеволод Иоаннович окончательно разволновался, и Владимир Кириллович приказал Графу подготовить документ, нужный князю Всеволоду, подписал его и уже через день передал Всеволоду. А Андрей Владимирович так и не передал в «имперскую канцелярию» никакого «заключения» по этому вопросу.

Владимир Кириллович присвоил себе право назначать членов дома Романовых великими князьями. Замечу, что этого не смел делать ни один настоящий русский император – сыновья, дочери и внуки императора по мужской линии автоматически становились великими князьями в силу своего рождения.

И вот 15 марта 1939 года Владимир Кириллович пожаловал титул великого князя Гавриилу Константиновичу, правнуку Николая I, а далее объявил, что сей титул он будет давать князьям императорской крови «в личном порядке, считаясь с возрастным старшинством». Причём никакого «порядка» в этом вопросе установлено не было.

Естественно, что производство в чин бывших офицеров русской армии и флота шло в том же объёме, что и при императоре Кирилле. Так, Георгий Граф был произведён в контр-адмиралы.

Сейчас монархисты и «кирилловцы» с гордостью заявляют, что, мол, Гитлер ещё в 1938 году предложил Владимиру Кирилловичу стать царём Украины, но тот гордо отказался. Увы, это обыкновенная кухонная сплетня.

На похоронах царя Кирилла в Кобурге кронпринц Вильгельм обратился к великому князю Дмитрию Павловичу (убивцу Распутина), и от имени германского правительства, заинтересованного знать мнение членов русской императорской династии, спросил, «как бы они посмотрели на то, что в случае войны Германии с Советской Россией и захвата немцами русской Украины главе династии великому князю Владимиру Кирилловичу было бы предложено стать её царём. Как подготовку к этому немцы считали бы важным, чтобы Владимир Кириллович женился на немецкой принцессе, например, на его дочери принцессе Цецилии, чтобы таким образом создалась бы ещё большая кровная связь между русской и германской династиями. Иначе говоря, члены германской династии получили бы наследственные права на русский престол. Кроме того, по словам кронпринца, немцы считали бы полезным, чтобы Владимир Кириллович закончил образование в немецком юнкерском училище в Потсдаме. Это было бы особенно удобно для него, так как он мог бы жить во дворце кронпринца. Кронпринц советовал Дмитрию Павловичу созвать “семейное совещание” для выяснения отношения династии к вышеуказанным вопросам и сообщить кронпринцу результаты этого совещания. На этом разговор кронпринца с Дмитрием Павловичем закончился. Это “семейное совещание” состоялось, но в составе лишь великих князей Бориса Владимировича, Андрея Владимировича и самого Дмитрия Павловича. Они пришли к заключению, что если таковое предложение будет сделано главе династии, то оно не может быть ими принято» [150]150
  Граф Г.К. На службе Императорскому Дому России. С. 345.


[Закрыть] .

Эта версия рассказана в 1947 году писателем Константином фон Грюнвальдом Георгию Графу.

Подобные заявления иначе как бредом не назовёшь. Гитлер и его окружение не только не давали никаких поручений кронпринцу Вильгельму, но даже не общались с ним. Да и вообще, к октябрю 1938 года руководство рейха не поднимало ещё вопроса о Данцигском коридоре, а тут болтовня об «украинском царстве». Возможно, что пьяный Вильгельм попросту захотел пристроить засидевшуюся в девицах дочку и для важности чего-то сболтнул, а не менее пьяный Дмитрий Павлович добавил кое-что от себя.

Тем не менее 15 декабря 1938 года парижские вечерние газеты поместили на первой странице сенсационное объявление: «Гитлер предложил корону Украины главе русской династии, великому князю Владимиру». Такое же объявление было пущено по электрической ленте на доме редакции «Пари Суар» на Шамп-Элизе.

16 декабря к Владимиру Кирилловичу, находившемуся в Париже, подъехали репортёры. Великому князю ничего не оставалось, как сказать, что Гитлер ему «короны Украины», да и вообще ничего не предлагал и не мог предложить, поскольку Украина находится не в его власти. Поэтому и он никак не мог реагировать на такое предложение. Однако репортёры были разочарованы таким несенсационным заявлением великого князя и попытались вытянуть из него что-то более сенсационное. Один из репортёров спросил: «Если Гитлер Вам ещё не сделал такого предложения, то какой ответ Вы бы ему дали, если бы он Вам такое предложение сделал?» Владимиру Кирилловичу следовало бы заявить репортёру, что «когда Гитлер мне предложит корону Украины, тогда я и подумаю, что ответить». Но великий князь отмолчался.

Кто и зачем организовал газетную шумиху вокруг «Украинского царства», неизвестно. Лично я думаю, что это сделали сами монархисты, желая привлечь внимание к персоне великого князя.

После решения финансовых вопросов и выпуска манифеста великий князь Владимир Кириллович позаботился об охране своей персоны.

4 ноября 1938 года в Сен-Бриак приехали генерал Левшин и полковник Хитрово «по поводу проекта организации постоянной охраны главы династии в месте его жительства. Предполагалось, что в Сен-Бриаке всегда будут находиться девять бывших офицеров, которые будут нести постоянную охрану. Еженедельно будет происходить их смена, ведь они все работали в Париже и для поездки в Сен-Бриак должны брать отпуск, конечно, неоплачиваемый. Поездка на поезде и расходы на жизнь охраны в Сен-Бриаке должны были оплачиваться соответствующими полковыми объединениями.

Ввиду того, что если уже такую охрану организовывать, то она должна быть всегда, когда Владимир Кириллович в Сен-Бриаке, и длиться, может быть, годами, то я считал, что число офицеров охраны должно быть значительно уменьшено. Поездки и оплата жизни девяти офицеров будут слишком дороги, и с задачей охраны смогут справиться и пять человек, и даже четыре...

В конце концов сговорились на пяти человеках и условились, что Владимир Кириллович будет выезжать с виллы без охраны, но предупреждать, куда он едет и когда приблизительно думает вернуться. А также было решено, что офицеры охраны виллы должны её охранять, не стесняя Владимира Кирилловича. На этом и порешили. Через несколько дней охрана была установлена. Офицеры охраны стали меняться еженедельно.

Вопрос, нужна ли вообще охрана, был трудноразрешим. До тех пор мы жили добрых двенадцать лет в Сен-Бриаке, и никакой нужды в охране не было...

После смерти Государя и, надо думать, из-за шумихи, поднятой русскими вокруг молодого главы династии, Центральное бюро “Сюрте Насьональ” в Париже дало указание своему отделу в Сен-Мало охранять Владимира Кирилловича» [151]151
  Там же. С. 350-351.


[Закрыть] .

Чтобы более не возвращаться к вопросу охраны Владимира Кирилловича, процитирую доктора исторических наук Петра Черкасова: «В 1946 году приказом министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова был создан Особый архив МВД, куда передали все трофейные архивы, обнаруженные Красной армией на территории Восточной и Центральной Европы. Там оказался и комплект документов французского происхождения. Через много лет автору этих строк довелось подробно изучить, среди прочих материалов, фонд Главного управления национальной безопасности (“Сюрте Насьональ” ) – всего 909 684 “дела”, в том числе персональные досье на французских и иностранных граждан, включая тысячи русских эмигрантов во Франции.

Среди тех, кто удостоился пристального внимания французских спецслужб, оказался и “хранитель российского трона” великий князь Владимир Кириллович Романов (1917-1992). На обложке его досье за № 451 написано: “WLADIMIRCYRILLOVITCH DE RUSSIE, GRAND DUC (1937-1940)”. Указанные даты означают год заведения и прекращения полицейского “дела”. Впрочем, последнюю дату (1940 год) не следует принимать буквально, так как она лишь совпадает с эвакуацией архива из Парижа. Вполне вероятно, что негласное наблюдение за великим князем велось и в последующие годы...

Французская служба безопасности заинтересовалась двадцатилетним Владимиром Кирилловичем незадолго до смерти его отца.

Полицейское досье великого князя начинается с докладной записки префекта департамента Иль-э-Вилэн министру внутренних дел и директору “Сюрте Насъональ” от 12 июня 1937 года, в которой содержится информация об образе жизни и поведении Владимира Кирилловича. В записке говорится, что он проживает в Сен-Бриаке на вилле “Кер Аргонид” и “ведёт очень уединённый образ жизни”. Великий князь обладает нансеновским паспортом, с которым совершает частые поездки за границу, особенно в Германию, а также в Румынию. “Его поведение, достоинство и порядочность не дают оснований к каким-либо неблагоприятным отзывам о нём, – отмечал префект. – Тем не менее он никогда не проявлял подлинных франкофильских чувств. В этих условиях, а также по причине отсутствия у него контактов в регионе, у меня не было возможности узнать его отношение к возможному вступлению в ряды французской армии”.

В Сюрте очень интересовались, не последует ли Владимир Кириллович примеру своего усопшего в октябре 1938 года родителя и не возложит ли на себя императорский титул?

В служебной полицейской записке от 23 ноября 1938 года отмечалось, что под давлением влиятельных монархистов – князя Горчакова, Александра Крупенского, Николая Маркова и генерала Нечволодова, “инспирируемых из Берлина”, – великий князь отказался воспринять звание “императора всероссийского”, ограничившись титулом “хранителя российского трона”. Подобное решение, по мнению аналитиков Сюрте, было продиктовано стремлением объединить вокруг великого князя “как можно большее число русских патриотов".

В Сюрте полагали, что определённые круги в нацистской Германии рассчитывают поставить юного великого князя во главе прогерманского Русского национального фронта, но этому якобы мешают отношения императорской семьи с просоветской партией младороссов, возглавляемой Александром Казем-Веком. “Из-за этого, – посчитали в Сюрте, – великий князь Дмитрий Павлович, вдохновитель «молодых русских», покинул ряды этой партии”. Данное обстоятельство, по мнению аналитиков Сюрте, должно было ослабить советское влияние, ощущаемое с некоторых пор в императорской фамилии.

Французская контрразведка подготовила для министра внутренних дел справку о Казем-Беке, с которым и связывалось это советское влияние. Казем-Бек, отмечалось в справке, “считается в кругах русской эмиграции агентом ГПУ”. Далее говорилось, что Казем-Бек тесно связан с бывшим царским военным атташе во Франции генералом АА. Игнатьевым, перешедшим на советскую службу, а через своего заместителя по партии младороссов Григория Чапчикова – с неким Хомутовым, входящим в окружение великого князя Владимира Кирилловича. Казем-Бек, как утверждалось в справке, публично отстаивает правомерность для России советско-германского пакта, по которому ей были возвращены Прибалтика, Бессарабия и другие территории, составлявшие часть Российской империи.

По всей видимости, информация, сообщённая Сюрте относительно Казем-Бека, произвела должное впечатление на министра внутренних дел. Осенью 1939 года Сюрте получила приказ положить конец деятельности младороссов и изъять всю партийную документацию, хранившуюся на квартире Казем-Бека в Париже. Впоследствии архив партии младороссов, включая переписку Казем-Бека с великим князем Дмитрием Павловичем, оказался в Москве вместе с другими документами Сюрте. В Москву же после войны перебрался и сам Александр Львович Казем-Бек, принявший советское гражданство.

В полицейском досье великого князя сохранилась записка Сюрте (от 5 января 1939 года) о связях с великим князем части украинской эмиграции, возглавляемой Андреем Мельником.

Постоянной заботой Сюрте стало выявление просоветских и прогерманских настроений в окружении Владимира Кирилловича. Подозрение в связях с НКВД пало даже на супругу одного из дядьёв великого князя.

В досье содержится докладная записка инспектора мобильной полиции (подпись неразборчива) дивизионному комиссару 13-й региональной бригады (Ренн) от 10 февраля 1939 года, содержащая подробные сведения о ближайшем окружении Владимира Кирилловича на его вилле в Сен-Бриаке с указанием возраста и обязанностей того или иного лица. Из непосредственных помощников названы личный секретарь адмирал Гарольд (Густав) Граф (1885 г.р.) и второй секретарь Дмитрий Сенявин (1886 г.р.), друг великого князя. Четыре человека составляли охрану Владимира Кирилловича, находившуюся при нём (по два человека днём и ночью): Вольдемар Хельстовский (1877 г.р.), Анатолий Хельстовский (1917 г.р.), Михаил Говорухо-Отрок (1898 г.р.) и Вольдемар Раутман (1894 г.р.), по совместительству личный шофёр великого князя» [152]152
  Черкасов П. Под колпаком «Сюрте» // Материалы сайта http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id =1611&n=53


[Закрыть] .

В том же 1938 году преемственное признание сына великого князя Кирилла подтвердил и следующий глава Зарубежной Церкви митрополит Анастасий (Грибановский). Оба митрополита исходили из того, что русская эмиграция нуждается в монархическом вожде, тем более накануне назревавшей войны, и принцип первородства тут важнейший. Мол, нечего быть дотошными в столь смутные времена, ведь и до законов Павла I престолонаследие на Руси не имело строгих ограничительных условий.

Именно эта позиция руководства Русской Зарубежной Церкви стала первопричиной того, что после смерти великого князя Кирилла Владимировича подавляющая часть русской политической эмиграции признала права его сына, которому, в отличие от отца, «не в чем было каяться».

В самом начале декабря 1938 года Владимир Кириллович получил приглашение от своей тёти инфанты Беатрисы срочно ехать в Лондон для обсуждения вопроса о его личном будущем.

Утром 9 декабря великий князь и Г.К. Граф поездом «Золотая стрела» выехали из Парижа в Лондон. Там их встретила сама инфанта и повезла к себе. Она по-прежнему жила в одном из дворцовых коттеджей Грингардена.

Инфанта объяснила, что посчитала своим долгом вызвать Владимира Кирилловича для обсуждения его будущего, поскольку её сестра Виктория Фёдоровна завещала ей заботиться об её сыне. Инфанта сообщила, что сестра обсуждала с ней вопрос, какое образование наиболее удовлетворило бы Владимира Кирилловича. При этом она высказала мысль, что, зная большую склонность её сына к технике, она думала, что, может быть, ему было бы наиболее интересно изучать практически какую-либо её отрасль. Исходя из этого, инфанта советовала Владимиру Кирилловичу поступить на какой-нибудь завод студентом-практикантом. Что же касается университета, то она полагала, что великий князь мог бы его закончить позже, то есть после того, как получит какую-нибудь специальность по одной из отраслей техники.

Великому князю идея понравилась, и он выбрал авиационное производство. Инфанта обрадовалась, что Владимир так легко согласился. Оказалось, что она советовалась по этому вопросу с английским королём Георгом VI и королевой, и те одобрили эту идею. Более того, король обещал помочь великому князю устроиться на завод по его желанию.

Однако вопрос о работе на заводе решён не был, и Владимир Кириллович уехал в Париж. В январе 1939 года он посетил Берлин, где имел встречу с Зивертом – крупным функционером нацистской партии.

В Англию Владимир Кириллович вновь приехал лишь 28 февраля 1939 года. Работать на авиационном заводе русскому великому князю британские власти не разрешили, и он выбрал завод шарикоподшипников в городке Стенфорде. Там Владимир и проработал несколько месяцев студентом-практикантом под фамилией Михайлова (уж очень приятно было «косить» под Петра Великого). Периодически на недельку – две великий князь убывал отдохнуть в Сен-Бриак (благо, всё рядом). Помимо скромного жалованья студента-практиканта Михайлов получал солидную королевскую стипендию.

Однако в Европе вскоре запахло войной, и 7 августа 1939 года Михайлов покидает завод в Стенфорде и едет во Францию, чтобы снова стать там великим князем. Он очень ждёт войны, которая должна принести ему корону.