Текст книги "Черноморский флот в трех войнах и трех революциях"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

Кроме того, подводная лодка «Щ-205» 4 декабря 1942 г. в районе Варны подорвалась на мине, но сумела вернуться в базу, после чего отправилась в ремонт и больше в боевых действиях не участвовала.

В 1943 г. погибли на коммуникациях противника подводные лодки «Д-4» и «А-3».

Подводный минный заградитель типа «Л

Подводная лодка типа «М» VI-бис серии

Несколько слов стоит сказать и о «железнодорожных вояжах» подводных лодок типа «М» (VI, VI-бис и XII серий). Дело в том, что подводные лодки типа «М» специально проектировались с учетом возможности переброски их по железной дороге. Это давало возможность руководству ВМФ быстро перебрасывать подводные лодки с одного театра военных действий на другой. Но увы, нарком Кузнецов и К° делали это крайне бестолково.

Осенью 1942 г. нарком ВМФ решил перебросить подводные лодки «М-32», «М-36», «М-52»и «М-102» с Черноморского на Северный флот, несмотря на то что эти весьма несовершенные лодки лучше всего могли действовать на Черном море. Сказано – сделано. В ноябре – декабре 1942 г. их по железной дороге перебросили из Поти в Баку, а оттуда по Каспию и Волге, а затем по железной дороге собирались переправить на Север. Но, поразмыслив, наш нарком раздумал. И вот лодки опять погрузили на железнодорожные платформы и в октябре – декабре 1943 г. доставили в Поти. Ни одна из этих лодок так и не приняла участия в боевых действиях. Мало того, 4 января 1944 г. подводная лодка «М-36», проходившая испытания на мерной миле, бесследно исчезла.

Но этого товарищу Кузнецову показалось мало, и он решил 4 подводные лодки типа «М» отправить по железной дороге с Северного флота на Черноморский. Как говорится: «с нашего стола – вашему столу». 11—12 мая 1944 г. подводные лодки «М-104», «М-105», «М-107» и «М-119» были погружены на железнодорожные платформы и в июле 1944 г. благополучно прибыли в Поти. Обратим внимание – 9 мая 1944 г. был взят Севастополь, и понятно, что подводные лодки типа «М» теперь на Черном море были уже не нужны. И действительно, эти 4 североморские лодки в боевых действиях не участвовали.

Но нарком не унимался и отправил с мая по октябрь 1944 г. 10 подводных лодок типа «М» с Тихоокеанского флота на Черноморский. В Поти они прибыли с 8 июля по 11 декабря 1944 г. Мудрость решения великого флотоводца простому человеку понять не дано. Зачем отправлять подводные лодки на Черное море с Тихоокеанского флота, при том что нарком не мог не знать о запланированном нападении СССР на Японию?

Вторая мировая война и, в частности, действия на Средиземном море, близком по своим климатическим условиям к Черному морю, показали, что наиболее эффективным средством для пресечения как английских, так и итальяно-германских коммуникаций являются крупные надводные корабли, в первую очередь крейсера и эсминцы.

Адмирал Лев Анатольевич Владимирский сделал попытку более интенсивно использовать крейсера и эсминцы в открытом море. Но тронуть священную корову – линкор – Владимирский не решился. Линкор по-прежнему оставался на тщательно замаскированной стоянке в Поти. С сентября 1943 г. с него сняли часть 120/50-мм орудий для использования их на сухопутном фронте в боях за Новороссийск. 31 мая 1943 г. линкор «Парижская Коммуна» был переименован в «Севастополь».

Еще при Октябрьском адмирал Владимирский 1 октября 1942 г. поднял свой флаг на эсминце «Бойкий». В 0 ч 30 мин 2 октября эсминцы «Бойкий» и «Сообразительный» вышли из Поти для обстрела берегов Крыма. В ночь со 2 на 3 октября эсминцы подошли к Ялте, сбавили ход до 12 узлов и ровно в полночь открыли огонь по порту. «Бойкий» выпустил 97 130-мм снарядов, а «Сообразительный» – 203 снаряда. В порту возникли сильные пожары. Как записано в «Хронике…»: «…по агентурным данным, была потоплена итальянская подводная лодка». (Не сверхмалая, а нормального водоизмещения!) Германские береговые батареи открыли ответный огонь. Однако с борта «Бойкого» сбросили связку патронов Гольмса[51]51
  Патроны Гольмса применялись в торпедах. Когда ночью учебная торпеда, выпущенная с корабля, проходила свою дистанцию и всплывала на поверхность, эти патроны загорались. По их вспышкам корабль находил торпеду и поднимал ее на борт.


[Закрыть]. На воде замерцали вспышки, которые германские артиллеристы приняли за горящий корабль. Пока немцы упражнялись в стрельбе по патронам Гольмса, наши эсминцы взяли курс на Синоп, а затем уже далеко в море свернули на Батуми.

Единственный в 1942—1944 гг. рейд к побережью противника совершил с 29 ноября по 2 декабря 1942 г. крейсер «Ворошилов». Крейсер под флагом адмирала Владимирского вместе с лидером «Харьков» и эсминцем «Сообразительный» вышел из Батуми в 17 ч 50 мин 29 ноября и, держась турецкого берега, направился в сторону Рымника.

В 0 ч 50 мин 30 ноября эсминцы «Бойкий» и «Беспощадный» вышли из Туапсе также к западному побережью Черного моря для действий на коммуникациях противника.

К рассвету 1 декабря первый отряд в составе крейсера «Ворошилов», лидера «Харьков» и эсминца «Сообразительный» подошел к острову Фидониси, а второй отряд в составе эсминцев «Бойкий» и «Беспощадный» в это же время вышел в район селения Калычи-Киап (в 2 милях к югу от мыса Шаблер).

В 7 ч 47 мин «Ворошилов» и «Сообразительный» открыли огонь по острову Фидониси (причем крейсер выпустил 46 180-мм и 57 100-мм снарядов), а «Харьков» повернул на север в район Цареградского устья.

В 8 ч 05 мин «Сообразительный» подсек мину правым параваном. Вслед за этим в 6—12 м от борта «Ворошилова» взорвались две мины: одна в 8 ч 06 мин в районе мостика с правого борта, а другая – в 8 ч 07 мин тоже в районе мостика, но с левого борта. Крейсер получил повреждения и уменьшил ход до 5—6 узлов, но через 2—3 минуты вновь восстановил ход до полного. После этого командующий операцией решил возвращаться в базу. «Харьков», пройдя до Жебриян, кораблей противника не обнаружил и в 8 ч 58 мин лег на обратный курс.

Эсминцы «Бойкий» и «Беспощадный», обстреляв берег в районе селения Калычи-Киой, в 8 ч 30 мин также пошли в базу.

Ремонт крейсера «Ворошилов» был закончен в конце января 1943 г., а в мае закончен ремонт крейсера «Молотов». Но более они на коммуникации противника не выходили, равно как и старые крейсера.

Тогда Октябрьский решил атаковать коммуникацию Констанца – Стамбул базовыми тральщиками.

Какие задачи ставятся перед тральщиками – ясно уже из одного их названия. Мин, особенно советских, в Черном море было набросано немерено, и наши адмиралы постоянно сетовали на недостаток тральщиков. Полное водоизмещение базовых тральщиков около 500 т, вооружение очень слабое: одна 100-мм пушка Б-24, одна 45-мм пушка 21К и один зенитный автомат (37-мм или 20-мм), максимальная скорость хода 18 узлов. Таким образом, один румынский эсминец мог запросто разнести четыре тральщика, и уйти тральщики не могли, так как румынские эсминцы имели скорость в 2 раза выше. А одна 45-мм пушка и один зенитный автомат – слабая защита от германских торпедных катеров и авиации. Единственное достоинство тральщиков перед эсминцами и крейсерами – за потерю их Москва меньше взыщет.

И вот 11 декабря 1942 г. в 17 ч 08 мин базовые тральщики Т-406 «Искатель», Т-406 «Мина», Т-408 «Якорь» и Т-412[52]52
  6 января 1943 г. тральщик Т-412 получил название «Арсений Раскин».


[Закрыть] вышли из Поти к западным берегам Черного моря для действий на коммуникациях противника в районе между портом Констанца и мысом Бургас.

По агентурным данным, конвой румынских судов в составе миноносца, самоходной баржи и двух катеров прибыл в 11 часов 11 декабря в порт Сулина. В 13 часов конвой германских судов в составе 6 буксиров и 4 нефтяных барж в охранении боевых судов вышел из Сулины в Одессу.

Отряд базовых тральщиков («Мина» и Т-412 в первой группе, «Якорь» и «Искатель» во второй группе) утром 13 декабря прибыл в район операции – на коммуникации противника между портами Констанца и Бургас. Первая группа тральщиков, маневрируя в 25—28 милях к северу от острова Фидониси, в 11 ч 34 мин обнаружила неприятельский конвой в составе двух транспортов, шести сторожевых катеров и миноносца типа «Налука». В 11 ч 45 мин тральщики атаковали транспорты и вступили в бой с кораблями охранения.

По «Хронике…», бой продолжался до 13 ч 45 мин, «причем был серьезно поврежден неприятельский транспорт и потоплен сторожевой катер»^{159}. После боя тральщики обстреляли селение Шаганы и в 14 часов повернули в базу. Румыны же утверждают, что конвой без потерь отвернул к берегу, а наши тральщики не рискнули его преследовать.

Вторая группа тральщиков с 11 до 16 часов маневрировала к югу от мыса Олинька, но транспортов противника не обнаружила и в 16 часов обстреляла селение на мысе Олинька, а в 16 ч 05 мин повернула в базу.

Для «обеспечения» деятельности тральщиков в тот же район был послан эсминец «Сообразительный», который с 11 ч 26 мин маневрировал в 35 милях от берега в районе мыс Олинька – Жебрияны. В 14 ч 24 мин, будучи в 42 милях к западу от Жебриян, «Сообразительный» также повернул на курс отхода в базу.

Надо ли говорить, что если бы вместо тральщиков «Мина» и Т-412 было два эсминца проекта 7, разумеется, с решительными командирами, то конвой был бы разгромлен. А это, в свою очередь, имело бы не только военное, но и важное политическое значение.

После этого похода к берегам Румынии уже не посылали не только эсминцы, но и тральщики.

29 сентября 1944 г. в 19 ч 40 мин эсминцы «Способный», «Бойкий» и «Беспощадный» вышли из Туапсе для поиска и уничтожения плавсредств противника на коммуникации мыс Чауда – мыс Айтодор. Вражеских судов эсминцы так и не обнаружили и 30 сентября в 23 ч 50 мин прибыли в Батуми. Но командование флота осталось очень довольно тем, что эсминцы не подверглись атакам торпедных катеров или авиации.

В это время руководство СССР получило сведения о том, что-де немцы собираются в ближайшее время эвакуировать Крым. Такие сведения имели вполне реальную основу, германские генералы, предложили уйти с полуострова, но Гитлер приказал защищать Крым до конца.

Весь день 4 октября, с 4 ч 30 мин до 20 ч 20 мин, 12 самолетов из 30-го разведывательного авиаполка искали суда противника на коммуникациях и в портах северо-западного и западного побережья Черного моря, Южного побережья Крыма, в Керченском проливе и фотографировали отдельные участки Крыма. Они обнаружили десятки транспортов и десантных барж.

Так, на расстоянии более мили от мыса Такиль были обнаружены 5 больших десантных барж, шедших в Керчь; более мили юго-западнее маяка Кыз-Аульский – 9 больших десантных барж и 2 сторожевых катера, также шедших в Керчь; в 4 милях восточнее Феодосии – 12 больших десантных барж, 4 сторожевых и 3 торпедных катера, следовавших в Феодосию… И так до самой Балаклавы. В 6 милях южнее Балаклавы – транспорт в 1300 т, 3 транспорта в 600 т, 8 барж, 3 большие десантные баржи, буксир и 5 катеров^{160}.

На следующий день, 5 октября, девять машин из 30-го разведывательного авиаполка продолжали разведку у берегов Крыма и опять обнаружили десятки судов в море сразу в нескольких конвоях и десятки судов в портах Крыма.

Итак, версия об эвакуации Крыма подтверждалась, и 5 октября командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский приказал силами 1-го дивизиона эсминцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота в ночь на 6 октября произвести набег на морские сообщения противника у Южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта.

В тот же день в 20 ч 30 мин лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный» под командованием капитана 2-го ранга Негоды вышли из Туапсе в район Ялта – Феодосия.

6 октября около часа ночи «Харьков» отделился от эсминцев и пошел на выполнение задачи по обстрелу Ялты. В 2 ч 10 мин самолеты противника сбросили осветительные бомбы на «Харьков». Командир лидера немедленно доложил об этом командиру дивизиона и начальнику штаба эскадры, находившемуся в Геленджике. А эсминцы в это время шли к Феодосии. С 2 до 4 часов они несколько раз были освещены осветительными бомбами, сброшенными с германских самолетов. Командир дивизиона донес об этом только в 4 ч 15 мин. Немецкие станции запеленговали передачи наших кораблей. По всему Крыму была объявлена боевая тревога, однако германские конвои продолжали идти по расписанию.

В 5 ч 30 мин «Способный» и «Беспощадный» в 8 милях от Феодосии обнаружили по бурунам две группы торпедных катеров. Это были «S-28», «S-42» и «S-45», базировавшиеся в Двуякорной бухте. Одновременно береговые батареи из Коктебеля открыли огонь по нашим кораблям. «S-28» и «S-45» выпустили по эсминцам 4 торпеды, а у «S-42» заклинило прицел, и он не смог стрелять. Наши корабли от торпед уклонились, зато наш 45-мм снаряд попал в машинное отделение торпедного катера «S-45». Эсминцы получили возможность разделаться с катерами, но Негода, державший флаг на «Беспощадном», действовал нерешительно и не только не стал добивать вражеские торпедные катера, а вообще отказался от обстрела Феодосии и в 6 ч 10 мин начал отход в точку рандеву с «Харьковом».

В 4 ч 02 мин два МБР-2 вылетели на корректировку огня кораблей по порту Феодосия, но в 6 ч 02 мин получили приказание возвращаться в базу.

Между тем лидер «Харьков» шел к Ялте. В 5 ч 05 мин лидер обнаружила РЛС, расположенная на мысе Айтодор, по пеленгу 110° на удалении 15 км. Убедившись, что обнаруженная цель не является своим кораблем, в 6 ч 03 мин германское командование разрешило береговым батареям открыть по ней огонь. В этот момент «Харьков» начал обстрел Ялты. За 16 минут он выпустил без корректировки сто четыре 130-мм осколочно-фугасных Снаряда. На огонь лидера ответили три 75-мм орудия 1-й батареи 601-го дивизиона, а затем шесть 155-мм орудий 1-й батареи 772-го дивизиона, расположенных на мысе Айтодор.

По германским данным, в результате обстрела «Харьковом» Ялты в городе было повреждено несколько домов и пострадало несколько человек из гражданского населения.

Следуя вдоль берега, лидер сделал 32 выстрела по Алуште, но, по германским данным, все снаряды легли с недолетом. В 7ч 15 мин «Харьков» присоединился к эсминцам, шедшим курсом 110° со скоростью 24 узла. И сразу же лидер с эсминцами начали отход в Туапсе.

В 6 ч 40 мин три истребителя «киттихаук» начали прикрывать эсминцы. Замечу, что всего Черноморский флот имел тогда 6 исправных истребителей этого типа.

В 8 ч. 15 мин. истребители «киттихаук» сбили гидросамолет-разведчик ГА-140. Оба летчика выбросились на парашютах. И тут жадность фр…, простите, Негоду, сгубила. Он приказал эсминцу «Способный» подобрать летчиков. Было потеряно 20 минут. За это время корабли смогли бы уйти минимум на 10 миль,

В 8 ч 37 мин в небе появились 8 пикирующих бомбардировщиков Ju-87 в сопровождении двух истребителей Me-109 и двух FW-190. Три наших истребителя вступили в бой и сбили один Ju-87 и один Ме-109. Однако другим пикировщикам удалось добиться сразу трех попаданий в лидер бомбами калибра 100—150 кг. Первая бомба попала в верхнюю палубу в районе 135-го шпангоута и, пробив все палубы, второе дно и днище, взорвалась под килем. Вторая и третья бомбы попали в первое и второе котельные отделения. «Харьков» потерял ход, получил крен в 9° на правый борт и дифферент на нос около 3 м. Тогда Негода приказал командиру «Способного» буксировать «Харьков» кормой вперед. Теперь наши корабли, находясь в 90 милях от кавказского побережья, могли идти лишь 6-узловым ходом.

Как писал А.В. Платонов: «Не в этом ли кроется причина последующей трагедии?.. Между первым и вторым налетом авиации противника прошло чуть больше трех часов. Если бы Г.П. Негода, разобравшись с обстановкой на лидере, сразу отдал приказание на уход эсминцев полным ходом, они смогли бы за это время приблизиться к своему побережью миль на семьдесят. «Харьков» сыграл бы роль приманки для самолетов второй волны, и эсминцы могли уйти»^{161}.

Вице-адмирал Владимирский, получив донесение о повреждении «Харькова», именно такое приказание и отдал, но, видимо, шифровка командующего Черноморским флотом до Негоды не дошла.

В описании последующих событий имеется много разногласий. К 10 часам утра наши корабли прикрывали уже 10 самолетов. По одним данным, это были истребители Пе-3, по другим – бомбардировщики Пе-2, А-20Ж «Бостон» и ДБ-ЗФ.

Тем не менее в 11 ч 50 мин шесть Ju-87 атаковали корабли и добились прямого попадания в «Беспощадный», эсминец потерял ход. Около 14 часов «Харьков», исправив повреждения, смог дать 9 узлов. Тогда Негода приказал «Способному» оставить лидер и взять на буксир «Беспощадный», что и было выполнено.

С 14 ч 10 мин до 14 ч 50 мин пять Ju-87 под прикрытием двенадцати Me-109 последовательно бомбардировали отряд наших кораблей. Наши истребители в воздушном бою сбили несколько немецких самолетов. В 14 ч 13 мин «Беспощадный» получил прямое попадание бомбы и затонул. А «Способный» успел отойти, но на 30—40 минут лишился хода.

С 14 ч 40 мин до 15 ч 37 мин самолеты противника бомбардировали «Харьков», который в 15 ч 37 мин от попаданий бомб затонул. «Способный» оставался в районе гибели кораблей и занимался спасением их команд.

С 17 ч 40 мин до 18 ч 30 мин 25 Ju-87 бомбардировали «Способный», и в 18 ч 35 мин, получив несколько попаданий, эсминец затонул.

В течение дня 6 октября авиация Черноморского флота произвела 115 самолето-вылетов на прикрытие лидера и эсминцев. Самолеты прикрытия сбили 14 и подбили 2 самолета противника. В течение дня для оказания помощи в охранении были высланы из Туапсе и Геленджика 7 сторожевых и 8 торпедных катеров, базовый тральщик «Искатель» и буксир ЧФ-1. Им удалось спасти из воды 118 человек личного состава затонувших кораблей, а погибло 780 человек.

Как и положено, после неудачи начался «разбор полетов». У командующего Северо-Кавказским фронтом генерала-полковника И.Е. Петрова, которому был оперативно подчинен Черноморский флот, видимо, были какие-то личные счеты с Владимирским. И Петров написал донос в Ставку, что, мол, его не поставили в известность об операции и т.д. А вот бы спросили Петрова – Нельсона и Бонапарта в одном лице, может, и не потеряли бы 780 человек?! Раскроем книгу «Гриф секретности снят» на странице 260. Хотя там данные о потерях занижены и то говорится, что в войсках у Петрова среднесуточные (!) потери составляли 430 человек убитыми и 1262 ранеными, контуженными и т.д. Итого 1692 человека. Повторяю – это в сутки! И так было в течение 301 дня! И никто не лез доносить в Ставку на гениального стратега Петрова. Что же касается «железок», так боевые корабли нужны не для парадов, а для войны.

11 октября 1943 г. вышел приказ Ставки, где говорилось: «1) Командующему Черноморским флотом все намеченные к проведению операции флота обязательно согласовывать с командующим войсками Северо-Кавказского фронта и без его согласия никаких операций не проводить; 2) основные силы флота использовать для обеспечения боевых действий сухопутных войск. Дальние операции крупных надводных сил флота производить только с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования; 3) на командующего Северо-Кавказским фронтом возложить ответственность за боевое использование Черноморского флота. Сталин, Антонов»^{162}.

Командующий Черноморским флотом был столь запуган этим приказом, что более ни линкор, ни крейсера, ни даже эсминцы в боевых действиях участия не принимали. Так два десятка «лаптежников»[53]53
  Пикирующие бомбардировщики Ju-87, считавшиеся устаревшими к 1943 г.


[Закрыть] вывели из войны все надводные корабли Черноморского флота.

В чем же причины потери лидера и двух эсминцев? Их очень много. Начнем с того, что в Черноморском флоте было крайне мало самолетов дальнего действия. Причем октябрь 1943 г. не июнь 1941 г. Дальних истребителей у нас хватало, тех же «киттихауков» США нам поставили несколько сотен.

Да и имевшиеся самолеты командование ВВС Черноморского флота использовало более чем бестолково. К примеру, 6 октября 1943 г. в 9 ч 10 мин, то есть спустя 31 минуту после тяжелого повреждения «Харькова», 6 штурмовиков Ил-2 из 47-го штурмового авиаполка под прикрытием 8 истребителей Як-1 из 9-го авиаполка атаковали баржу противника в районе Феодосии. Неужели эти самолеты нельзя было перенацелить на прикрытие кораблей? Даже Ил-2 без проблем могли легко разделаться с нагруженными бомбами «лаптежниками», я уж не говорю о наших истребителях.

Десятки Пе-2, МБР-2, Ил-4 и других машин 6 октября бомбили порты и побережье Крыма вместо того, чтобы нанести удары по аэродромам противника и если не уничтожить «лаптежников», то по крайней мере на несколько часов вывести из строя взлетно-посадочные полосы.

Не были предприняты и меры по дезинформации противника. Так, торпедные катера дальнего действия[54]54
  К тому времени в составе Черноморского флота их было пять: Г-6, Г-8,Д-3, СМ-3 и СТКДД.


[Закрыть] могли провести демонстрацию у Южного берега Крыма. Я уж не говорю, что в нападении на ЮБК могли принять участие еще один-два отряда, состоявших из крейсеров и эсминцев.

К началу 1943 г. немцы установили в Крыму шесть РЛС с дальностью действия около 120 км по самолетам и около 54 км по кораблям типа эсминец. Советские ученые создали свои РЛС еще в 1940 г. При этом ряд морских специалистов тогда были против установки РЛС на корабли. Мотивировка – работающая РЛС точно указывает противнику расположение нашего корабля. Так неужели осенью 1943 г. нельзя было засечь работу германских РЛС и вычислить их расположение, а затем нанести по ним мощный удар? Наконец, советская авиация могла забросать чуть ли не все Южное побережье Крыма диполями из фольги и вывести из строя РЛС противника, как это делали союзники над Германией, и т.д., и т.п.

По мнению многих наших историков, именно гибель трех эсминцев послужила причиной отставки Владимирского с поста командующего Черноморским флотом, произошедшей 10 марта 1944 г. Временно исполнять обязанности командующего флотом было поручено контр-адмирал Н.Е. Басистому, а Владимирского упекли на Балтику командовать эскадрой. Почему «упекли»? Ну, во-первых, командование эскадрой после командования флотом было большим понижением, а во-вторых, балтийская эскадра стояла с 1941 г. на Кронштадтском рейде и у ленинградских набережных. Нарком Кузнецов не собирался ее выводить в море ни в 1944 г., ни в 1945 г. На Балтике боялись не только самолетов, но и мин.