Текст книги "Черноморский флот в трех войнах и трех революциях"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Для бомбардировки вражеского десанта на Таманском полуострове утром 2 сентября вылетели самолеты морской авиации – одиннадцать ДБ-3, три СБ и два Пе-2, но из них только три ДБ-3 сбросили бомбы по цели, а остальные самолеты из-за плохой погоды задания не выполнили.

Днем 2 сентября четыре самолета Ил-2 под прикрытием шести истребителей и четыре Пе-2 штурмовали и бомбардировали войска и плавсредства противника в районе Кучугур, уничтожив катер, понтон и до двух взводов пехоты.

В этот день три отряда сейнеров и тринадцать торпедных катеров вышли из Новороссийска в район озера Соленое для эвакуации частей Керченской военно-морской базы с Таманского полуострова. В 15 ч 00 мин восемь торпедных катеров возвратились в Новороссийск. В 22 ч 20 мин от озера Соленое отошли четыре сейнера и пять торпедных катеров с ранеными и личным составом Керченской ВМБ.

В это время, с 14 ч 17 мин до 14 ч 20 мин, тринадцать немецких самолетов Ме-110 и четыре Me-109 бомбардировали Новороссийск и железнодорожную станцию Кирилловка, сбросив 60 бомб. Имелись разрушения и многочисленные жертвы.

Утром 3 сентября десантники противника продолжали наступление, и к вечеру наши войска были оттеснены к южной части Таманского полуострова, в том числе к лиману Цокур.

Немцы якобы использовали на Таманском полуострове 14 танков, из которых три было подбито днем 3 сентября нашими морскими пехотинцами. По германским данным, танков в десанте вообще не было.

Сейнеры и торпедные катера производили эвакуацию частей Керченской ВМБ. В течение дня 3 сентября из района озера Соленое было вывезено около 800 человек, из них 122 раненых.

В 23 ч 00 мин немецкая тяжелая артиллерия начала обстреливать пристани в районе озера Соленое. В 23 ч 30 мин немецкие торпедные катера выпустили 12 снарядов по скоплению наших кораблей в том же районе. Попаданий в корабли не было.

К 4 часам утра 4 сентября части Керченской ВМБ отошли на свои последние рубежи на Таманском полуострове. Личный состав стационарных батарей № 33 (три 203/50-мм пушки), №718 (три 130-мм пушки) и противокатерной батареи № 9 с прикрывавшими их подразделениями 2-й роты Керченской ВМБ и личным составом постов СНИС, общей численностью 388 человек, обороняли район мыса Панагия и Тамань.

На центральном участке в районе деревня Веселовка – хутор Артюшенко оборону держали: 305-й отдельный батальон морской пехоты, 17-я Отдельная пулеметная рота, 1-я рота морской пехоты Керченской ВМБ, рота, сформированная из личного состава Азовской военной флотилии, Особый морской отряд Керченской ВМБ и прожекторная рота – всего 1100 человек.

Перечисленные выше части поддерживались артиллерией этого участка Керченской ВМБ: полевой батареей № 532-а (два 152-мм орудия), зенитной батареей № 68 (четыре 76-мм орудия), зенитной батареей № 641 -а (два 85-мм орудия), зенитной батареей № 69 (четыре 76-мм орудия), зенитной батареей № 462 (два 76-мм орудия) и зенитной батареей № 463 (два 76-мм орудия). Две 45-мм пушки были установлены на автомашинах и по две таких же пушки – на горе Маркорта и у пристани озера Соленое. У этой же пристани находилась плавучая батарея № 4 (три 100-мм орудия).

В районе станции Благовещенская в обороне находились: рота Особого батальона морской пехоты, рота личного состава стационарной батареи № 464, 572-й химвзвод, полевая батарея № 532—6, зенитная батарея № 67—6 и два 45-мм орудия на автомашинах.

С рассветом 4 сентября противник начал наступление в направлениях на Тамань и станицу Вышестеблиевская, к 9 часам утра занял Вышестеблиевскую, а около 11 часов «его танки появились в районе Тамани и хутора Артюшеко»^{150}.

К 16 часам стационарные береговые батареи № 9 и № 718 были взорваны, а личный состав отошел к береговой батарее № 33.

Далее процитирую «Хронику…»: «В ночь на 5 сентября продолжалась эвакуация частей Керченской военно-морской базы с Таманского полуострова. В 5 ч 33 мин была закончена посадка на суда главных сил. В 5 ч 35 мин командир Керченской военно-морской базы с оперативной группой штаба базы на сторожевом катере № 056 вышел из района посадки, и все корабли направились в Геленджик. За все время эвакуации на переходах потерь в корабельном составе не было.

Командир Керченской военно-морской базы донес Военному совету Черноморского флота, что с 2 по 3 сентября с Таманского полуострова было вывезено 5000 человек, в том числе в ночь на 5 сентября – 3200 человек; в боях части Керченской базы потеряли убитыми и пропавшими без вести около 150 человек и ранеными около 200; кроме того, свыше 200 человек осталось в окружении в северной части Таманского полуострова»^{151}.

Сразу скажу, что данных о реальных потерях я не нашел, но данные «Хроники…» кажутся просто смешными. Отступать с 5200 боеспособных солдат, потеряв всего 150 человек убитыми и 200 ранеными, мягко выражаясь, несерьезно. Тем более что немецких танков там никаких не было, высадились лишь некоторые части одной германской и одной румынской дивизии. Да и вообще, как можно было допустить переправу немцев через Керченский пролив при таком перевесе сил Черноморского флота над германским быстроходными десантными баржами и торпедными катерами, да еще при наличии неподавленных береговых батарей калибра 130, 152 и 203 мм?

Между тем части немецкого 49-го горного корпуса под командованием генерала Конрада упорно продвигались через Кавказский хребет к Черному морю. В книге «Горные стрелки на всех фронтах» Алекс Бухнер приводит ответ одного стрелка на вопрос, с какой целью они совершают свой долгий марш через степи: «Чтобы выйти к Кавказу, повернуть за угол, ударить англичанам в тыл и сказать Роммелю: “Привет, генерал, мы здесь!”».

97-я и 101-я легкие пехотные дивизии шли через лесной Кавказ к Туапсе, а 1-я и 4-я горные дивизии – к Сухуми. Жаркие бои завязались за Клухорский перевал, расположенный на высоте 2800 м, от которого начиналась старая Сухумская военная дорога. На участке 1-й горнострелковой дивизии майор фон Гиршфельд со 2-м батальном 98-го горнострелкового полка осуществил смелый бросок к самому входу на перевал, который блокировал 815-й батальон 394-й стрелковой дивизии. Взять рубеж с фронтальной атаки было невозможно. Но Гиршфельд показал русским, как умеют воевать в горах немцы. Гиршфельд связал наши части боем по фронту и обошел их по отвесным горным склонам, после чего ударил в тыл. Самая высокая точка Сухумской военной дороги находилась в руках немцев к вечеру 17 августа. Но дальнейшее продвижение немцев замедлилось, и к вечеру 19 августа они были вынуждены остановиться в 10—12 км ниже Клухорского перевала.

В пропагандистских целях генерал Конрад приказал водрузить имперский красно-черный флаг со свастикой на Эльбрусе. Чтобы никого не обидеть, в восхождении приняли участие солдаты из 1-й и 4-й горных дивизий, которых возглавлял капитан Грот. 21 августа флаг и штандарты обеих дивизий были установлены на вершине Эльбруса на высоте 5600.м.

Но вернемся к битве за перевалы. Полковник фон Штеттнер с 1-м и 3-м батальонами 91-го горнострелкового полка овладели перевалами Санчаро и Алустаху, расположенными на высоте 2500 и 3000 м. Таким образом, немцы преодолели главный горный хребет, и теперь дорога лежала вниз – к перевалам у подножия и в субтропические леса района Сухуми.

Майор Шульце с 3-м батальоном 91-го горнострелкового полка штурмом взял Бгаларский перевал и оказался непосредственно над лесистыми склонами, резко обрывающимися к прибрежной равнине. Берег – главная цель – находился всего в 20 км. А командир 91-го горнострелкового полка полковник фон Штеттнер находился в долине Бзыби в 30 км от Сухуми. Майор фон Гиршфельд со своими солдатами стоял в долине Клыча, в 40 км от берега.

97-я пехотная дивизия генерал-майора Руоффа с боями пробилась на расстояние 50 км от Туапсе. В составе этой дивизии сражались бельгийские добровольцы из бригады СС «Валлония» подполковника Люсьена Липпейра.

В прибрежных кавказских городах царила паника. Советские, партийные власти и часть населения бросились эвакуироваться. Основным средством эвакуации был флот.

С 19 часов 31 августа из Новороссийска было вывезено 5501 человек гражданского населения, 6520 военнослужащих, из них 1400 раненых; 4255 т продовольствия, 2637 т грузов Черноморского флота, 1288 т грузов Северо-Кавказского фронта, 1967 т заводского оборудования, 195 т прочих грузов. Всего вывезено 12 021 человек и 10 342 т грузов.

С 16 по 31 августа из Туапсе было вывезено 2394 гражданских лица, 1313 военнослужащих, 7554 различных груза и 15 846 т жидкого топлива.

По отчетным данным штаба Черноморского флота, в течение августа 1942 г. по коммуникациям между портами кавказского побережья прошло 458 транспортов морского флота и 198 военных транспортов. Для их охранения боевые корабли сделали рейсов: эсминцы – один, сторожевые катера – 466, торпедные катера – 34. Мелкие суда (шхуны, сейнеры, катера-тральщики) для перевозки грузов и людей сделали 255 рейсов.

Кроме того, для перевозки людей и наиболее ценных грузов были привлечены боевые корабли. Крейсера сделали 11 рейсов, эсминцы – 20, канонерские лодки – 6, сторожевые корабли – 2, базовые тральщики – 10 и подводные лодки – 5 рейсов. Всего за месяц было перевезено 34 504 человека и 61 259 т груза.

Командование Черноморского флота от греха подальше решило перепрятать линкор «Парижская Коммуна». Вечером 12 сентября линкор вышел из Поти и за ночь перешел в Батуми.

1 сентября была предпринята попытка помочь огнем корабельной артиллерии защитникам Новороссийска. В 22 ч 30 мин лидер «Харьков» и эсминец «Сообразительный», вышедшие в 7 ч 25 мин из Батуми в район Новороссийска, обстреляли скопления сил противника в районах станиц Неберджаевской и Нижне-Баканской. «Харьков» выпустил 200 снарядов, а «Сообразительный» – 150 снарядов. Результаты стрельбы были неудовлетворительными, так как корабли начали ее в 22 ч 30 мин, а не в 23 часа, как было намечено планом операции. Причем корабли не имели уточненных данных о положении своих и неприятельских частей. А в 23 часа «Харьков» и «Сообразительный» уже оставили район Новороссийска и пошли в Батуми.

Советские горе-историки оставили массу «черных дыр» в истории обороны Кавказа. Одна из них – приезд 23 августа в Сухуми члена Государственного Комитета Обороны Л.П. Берия. Как писали за маршала А.А. Гречко безвестные «черные перья»: «Вместо конкретной помощи, в которой нуждались командование и штаб 46-й армии, Берия заменил целый ряд ответственных работников армейского и фронтового аппарата, в том числе и командующего армией генерал-майора В.Ф. Сергацкова»^{152}.

Не преминул лягнуть Берия и командующий флотом» 13 августа 1953 г. Октябрьский обвинил Лаврентия Павловича в том, что тот в августе 1942 г. заявил ему: «Зачем вы сюда пришли?» – имея в виду бегство из Севастополя.

Результатом визита Берия стала и директива Ставки № 171096 от 1 сентября 1942 г. Согласно ей, Северо-Кавказский и Закавказский фронты объединялись в один Закавказский фронт, а войска Северо-Кавказского фронта преобразовывались в Черноморскую группу войск Закавказского фронта под командованием генерал-полковника Черевиченко. В состав этой группы вошли все войска бывшего Северо-Кавказского фронта и дополнительно была включена 20-я горнострелковая дивизия.

Советское командование отовсюду собирало силы и бросало их на перевалы. Так, на Клухорский перевал были направлены резервы: 3-й батальон 815-го полка, учебный батальон 394-й стрелковой дивизии, отряд Сухумского пехотного училища и отряд НКВД. Наступление немцев было остановлено. Но позиционные бои продолжались до января 1943 г., когда немцы сами оставили этот перевал.

7 сентября 1942 г. немцы отбросили два батальона 344-й стрелковой дивизии и овладели Марухским перевалом. В тот же день на помощь Марухской группе подошли три батальона 155-й и 107-й стрелковых бригад и 2-го Тбилисского пехотного училища. 9 сентября наши части перешли в наступление, но успеха не добились. И тут позиционные бои продолжались до января 1943 г.

Для отражения наступления немцев, захвативших перевал Санчаро, была создана Санчарская группа войск, куда вошли 307-й полк 61-й стрелковой дивизии, два батальона 155-й и 51-й стрелковых бригад, 25-й пограничный полк НКВД, сводный полк НКВД и отряд 1-го Тбилисского пехотного училища.

16 октября части Санчарской группы, перегруппировавшись, перешли в наступление и к 20 октября овладели всей группой Санчарских перевалов. Остатки немецких войск отошли на северные склоны Главного Кавказского хребта. С наступлением зимы активные боевые действия на этом направлении прекратились.

На белореченском направлении выходы со стороны Майкопа через Белореченский перевал к Черноморскому побережью обороняли подразделения 379-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Против них вели наступление 207-й полк 97-й немецкой легкой пехотной дивизии и несколько эскадронов конницы. Активные боевые действия начались здесь с конца августа. С 20 по 25 августа шли упорные бои в ущелье восточнее горы Фишта.

Для усиления нашей группы были выдвинуты 23-й и 33-й погранполки НКВД, которые 25 августа с ходу атаковали противника и, преодолев сопротивление частей 97-й немецкой дивизии, к 10 октября отбросили противника от перевалов Главного Кавказского хребта.

Разумеется, остановить немцев на перевалах удалось не из-за явления Лаврентия Павловича или стойкости курсантов Тбилисского училища и войск НКВД. Немцам не хватало для последнего рывка «всего нескольких десятков истребителей, полдюжины батальонов и нескольких сотен мулов. Теперь, когда до цели оставались считанные километры, все это отсутствовало»^{153}. Все резервы Гитлер бросил под Сталинград. А 19 ноября 1942 г. войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов (всего 1103 тыс. человек, 1463 танка и САУ и 1350 самолетов) перешли в решительное наступление и окружили 6-ю армию Паулюса.

Таким образом, защитники Сталинграда спасли Кавказ от гитлеровской оккупации, а Черноморский флот – от неминуемой гибели. Причем если в битве за Крым флот мог ценой больших потерь спасти Севастополь, то, пройди германские горные стрелки еще 20—40 км к морю, и у кораблей, и у моряков осталась бы единственная альтернатива – погибнуть или сдаться.

Западные же историки утверждают, что на исход войны повлияли два события, произошедшие в течение ноября 1942 г.: разгром германо-итальянских войск под Эль-Аламейном и высадка англо-американских войск в Северной Африке. На самом же деле эти события в военном отношении несопоставимы по своему масштабу и значимости со Сталинградской битвой, но они, безусловно, сыграли свою роль в декабрьском приказе Гитлера начать отвод войск группы армий «А» с Северного Кавказа.

С начала 1943 г. советские войска перешли в решительное наступление. Силами Южного, Закавказского и Северо-Кавказского фронтов были проведены в январе – феврале 1943 г. Ростовская, Моздок-Ставропольская, Новороссийско-Майкопская и Тихорецкая фронтовые наступательные операции. Среднесуточные темпы наступления составляли 9—17 км. А потери с 1 января по 4 февраля 1943 г. составили: безвозвратные – 69 627 человек, санитарные – 84 912 человек. 7 февраля были освобождены Батайск и Азов, 13 февраля – Новочеркасск, а 14 февраля – Ростов.

24 января 1943 г. командующий Черноморской группой генерал-лейтенант И.Е. Петров поставил войскам 47-й армии задачу: взаимодействуя с морским десантом, разбить и уничтожить противостоящего противника и к 5 февраля овладеть рубежом Варениковская – Анапа. В дальнейшем, наступая на Тамань, Темрюк, армии приказывалось очистить от врага Таманский полуостров.

Черноморскому флоту этим же приказом были поставлены следующие задачи:

а) 27 января огнем корабельной и береговой артиллерии содействовать частям 47-й армии в прорыве обороны немцев на участке гора Колдун – Цементный завод;

б) с выходом частей 47-й армии на рубеж перевал Неберджаевский – перевал Маркотх высадить морской десант в составе 255-й и 83-й бригад морской пехоты, 323-го батальона морской пехоты, пулеметного батальона и 563-го отдельного танкового батальона в районе селения Южная Озерейка и во взаимодействии с 47-й армией занять город Новороссийск;

в) в соответствии с дальнейшим ходом наступательных действий левого крыла Черноморской группы войск высадить морской десант в районе Анапа – Соленое озеро и совместно с сухопутными частями уничтожить противника на рубеже Анапа – станица Варениковская с последующей задачей овладеть всем Таманским полуостровом.

Обстрел поселка Южная Озерейка в 12 км к западу от Новороссийска был запланирован еще 31 декабря 1942 г. Первоначально к обстрелу решили привлечь линкор «Парижская Коммуна», который 25 ноября вернулся в Поти. Но 24 января 1943 г. было решено линкором не рисковать.

27 января 47-я армия перешла в наступление в направлении на станицу Крымская. Наступление на Новороссийск из-за неготовности к наступлению 3-го стрелкового корпуса и 318-й стрелковой дивизии началось только 1 февраля 1943 г.

В ночь на 4 февраля началась десантная операция в районе Южная Озерейка – Станичка северо-западнее Новороссийска. Высадку поддерживали крейсера и эсминцы. В 2 ч 32 мин «Красный Кавказ», в 2 ч 35 мин «Красный Крым» и в 2 ч 40 мин «Харьков» открыли огонь по району Озерейки и вели его до 3 ч 05 мин. Стреляли по площади, без корректировки самолетами.

«Красный Кавказ» выпустил 75 180-мм снарядов и 300 100-мм снарядов; «Красный Крым» – 598 130-мм и 200 100-мм снарядов; «Харьков» – 420 130-мм снарядов. При этом «Харьков» ошибся в определении своего места на 12 кабельтовых и поэтому сместил площадь обстрела на ту же величину.

Закончив стрельбы, крейсера и лидер легли на курс отхода, а эсминцы «Беспощадный» и «Сообразительный» остались для обстрела других объектов. «Беспощадный» с 3 ч 24 мин до 3 ч 44 мин обстреливал поселок колхоза «Достижения Пятилетки» и с 3 ч 54 мин до 4 ч 01 мин – деревню Федотовка, израсходовав 108 130-мм снарядов. «Сообразительный» с 3 ч 25 мин до 3 ч 35 мин вел огонь по дороге Озерейка – Глебовка, с 3 ч 37 мин до 3 ч 44 мин – по селению Глебовка и с 3 ч 51 мин до 4 ч 00 мин – по деревне Васильевка, выпустив всего 310 снарядов.

В 3 ч 45 мин сторожевые катера № 041, 051, 081, 091 и 0141 со штурмовым отрядом подошли к берегу, а остальные корабли следовали за ними. Как только катера подошли к берегу, немцы, занимавшие позиции на склонах долины Озерейка, открыли огонь из орудий и пулеметов по катерам, а из минометов открыли заградительный огонь по пляжу. Вход в долину был освещен пожарами. Кроме того, немцы освещали этот район ракетами и прожекторами, расположенными на восточном скате долины.

Подходя к берегу, катера открывали огонь из реактивных установок РС-82, из 45-мм пушек и пулеметов, но эффективность их огня была слаба, потому что немцы стреляли из орудий, расположенных на обратных скатах прибрежных высот. Эти вражеские орудия не были подавлены во время нашей артиллерийской подготовки.

Вскоре после начала высадки от прямого попадания снаряда загорелся и взорвался сторожевой катер № 051, затем катер № 091 получил сильные повреждения. Остальные катера высадили штурмовой отряд и отошли от берега, продолжая обстреливать огневые точки противника.

Вместе с пехотой в Южной Озерейке должен был высадиться 563-й отдельный танковый батальон, вооруженный легкими танками МЗА1 «Стюарт», полученными из США по ленд-лизу. В качестве танкодесантных кораблей решено было использовать болиндеры. Эти десантные суда водоизмещением 225 т были построены в 1915 г. в Николаеве. Название свое суда получили за двигатель внутреннего сгорания «Болиндер». Но к 1941 г. двигатели давно были сняты, и болиндеры использовались как обычные несамоходные баржи. Болиндер мог вместить до 14 танков «Стюарт». К Озерейкам болиндеры буксировали тральщики.

Десантные болиндеры № 2 и № 4 подошли к берегу около 4 ч 30 мин. Болиндер № 2 подошел к берегу носом и стал высаживать десантников и выгружать танки. Болиндер № 4 подошел к берегу лагом, что исключало возможность выгрузки танков. Однако, по некоторым данным, нескольким танкам удалось, используя мелководье, выбраться на берег.

Вскоре от попаданий снарядов и мин загорелся болиндер № 4, затем загорелся подводивший его к берегу буксир «Геленджик», а потом и болиндер № 2.

В 5 ч 50 мин был подведен к берегу болиндер № 6. Моторы всех находившихся на нем танков были заведены, танкисты сидели в машинах, что ускорило выгрузку танков на берег и дало возможность немедленно использовать их артиллерию. Однако полностью болиндер разгрузиться не успел: от попаданий снарядов на нем возник пожар, и он сгорел у берега.

К 6 часам, по сведениям штаба высадки десанта, было высажено на берег 1427 человек и 16 танков (по другим данным – 10 танков).

Учитывая то, что оборона противника не была сломлена и что приближался рассвет, командир высадки контр-адмирал Н.Е. Басистый в 6 ч 20 мин донес командующему флотом, что ввиду сильного противодействия противника высадка не выполнена большинством кораблей, и во избежание потерь приказал начать отход.

Одновременно с основным десантом 2 февраля высадился и демонстративный десант в составе сторожевого катера № 084, торпедных катеров № 12 и № 22, сторожевых катеров «ЛК» № 0134, «КМ» №№ 0154, 0163, 0411, катера «Сталинец» и речного катера-тральщика № 1. Задачей этого отряда была высадка роты автоматчиков под командованием майора Цезаря Куникова в районе Станички с целью дезинформации противника и сковывания его резервов. Высадка демонстративного десанта прошла успешно, было ранено 3 человека и 1 убит. Всего в районе Станички высадилось 870 человек.

Поскольку высадка десанта в районе Южной Озерейки не удалась и посланные в разведку сторожевые катера подверглись сильному обстрелу с берега, Октябрьский решил высадить основные силы десанта в районе Станички с целью развития успеха демонстративного десанта и приказал командующему Новороссийской ВМБ контр-адмиралу Г.Н. Холостякову в ночь с 5 на 6 февраля высадить в Станичке 355-ю бригаду морской пехоты, 165-ю стрелковую бригаду и части фронтового авиационно-десантного полка.

Между тем основной десант после двух дней ожесточенных боев с большими потерями прорвался на плацдарм, занятый демонстративным десантом Куникова. Так демонстративный десант стал основным.

Всего с 4 по 9 февраля в район Станички было перевезено 15 400 человек, 21 орудие и 74 миномета.

В ходе боев десантные войска значительно расширили занимаемый плацдарм и к 15 февраля вышли на рубеж южная окраина Новороссийска – Федотовка – мыс Мысхако. Однако из-за своей малочисленности и «малоуспешных» действий войск 47-й армии они не смогли развить наступление в сторону Новороссийска. И до сентября 1943 г. в районе Станички, на Малой Земле, шли позиционные бои. Старшее поколение читателей хорошо помнит, как в 1970—1980-е годы Малая Земля стала настоящим предметом культа, поскольку там побывал сам полковник Брежнев.

Из дневника адмирала Октябрьского: «В 22 ч 17.04.43 получил телеграмму Леселидзе [К.Н. Леселидзе – командующий 18-й десантной армией, генерал-лейтенант. – А. Ш.], другую – Петрова. Просят произвести артудар кораблями флота по району Федотовка, гора Хако в ночь на 18.04.43. Леселидзе подписал телеграмму в 15 ч 17.04. Корабли базируются в Батуми. Крейсерам (старым) нужно на переход 16—18 часов; даже самым новым кораблям требуется 11—12 часов. Как же успеть выполнить эти задачи? Написал Петрову, что это невозможно. Если так необходима помощь в кораблях, могут выполнить эти задачи в ночь на 19.04.43. 18 апреля

1. Утром получил сообщение вице-адмирала Степанова [ГЛ. Степанов – начальник Главного морского штаба. – А.Ш.], что нарком согласен с моим мнением: нельзя посылать в район Геленджика наши боевые надводные силы. Здесь же получил сообщение Петрова, что командующий войсками Северо-Кавказского фронта генерал-полковник И.И. Масленников отставил посылку флота.

2. В 21 час вновь получил телеграмму из Москвы, сейчас уже из Ставки, за подписью Василевского, который пишет, что противник дерзкими налетами, набегами своих торпедных катеров блокирует нашу Геленджикскую бухту, не дает нам питать десантную группу. Уточнил. Действительно, противник организовал в ночь на 18.04.43 помеху нашим переброскам своими торпедными катерами до 12 единиц. Три торпедных катера его потопили, но ввиду большого артогня с берега, действий авиации и торпедных катеров противнику удалось сорвать в этот раз питание».

Тут замечу, что Филипп Сергеевич малость лукавит, ни одни германский торпедный катер в 1943 г. не был потоплен советскими кораблями.

В ночь на 19 апреля 1943 г. наши корабли, вышедшие 18 апреля из Геленджика, доставили нашим войскам в Мысхако 738 человек пополнения, два 37-мм орудия, 56 т боезапаса и 42 т продовольствия, а оттуда эвакуировали 158 человек раненых и 14 командированных. Из-за сильного наката волны остались неразгруженными мотоботы, три сейнера и баржа. Разгрузка производилась под сильным огнем вражеской артиллерии и при бомбардировке с воздуха, в результате чего были повреждены два сейнера, мотобот и сторожевой катер № 015. К утру 19 апреля все выходившие корабли возвратились в Геленджик. Катера охранения в течение ночи вели бои с неприятельскими торпедными катерами, пытавшимися сорвать разгрузку наших судов. Атаки катеров противника были отбиты.

В 13 ч 05 мин 19 апреля торпедный катер № 84 вышел из Геленджика в район мыса Дооб для обеспечения полетов нашей авиации ив 13 ч 28 мин был атакован, а в 13 ч 58 мин потоплен двумя Me-109. С катера спасся один человек.

Тем временем нарком Кузнецов, прибывший в апреле 1943 г. на Кавказ, затевает интригу против Октябрьского, воспользовавшись недовольством ряда генералов действиями Черноморского флота.

Что произошло потом, понять трудно. Цитирую «Хронику…»: «20 апреля. Контр-адмирал Басистый, назначенный приказом Народного Комиссара Военно-Морского Флота на должность начальника штаба Черноморского флота, вступил в исполнение своих обязанностей»^{154}.

«23 апреля. Народный Комиссар Военно-Морского Флота назначил контр-адмирала Басистого командующим эскадрой Черноморского флота»^{155}.

Таким образом, контр-адмирал Елисеев остался на своем месте. Эту темную историю Басистый в 1970 г. обошел полным молчанием в своих мемуарах.

Из дневника Октябрьского: «23 апреля 1943 года. Сегодня в 10.30 Кузнецов вызвал меня, Кулакова и Владимирского и объявил, что решением ГКО я освобожден от командования ЧФ».

Н. Г. Кузнецов об этом инциденте позднее писал так: «После возвращения в Москву я числа 22-го или 23 апреля был вызван в Ставку. Сталин спросил меня, кого бы я рекомендовал на должность командующего Черноморским флотом.

Я знал, что Верховный недоволен Ф.С. Октябрьским. Но не думал, что это недовольство зашло так далеко. По-видимому, сыграл свою роль и неудачный десант в Южную Озерейку. Во всяком случае, дело было не исправить: Ставка уже приняла решение о снятии Октябрьского… За все предшествовавшие месяцы войны ни один командующий флотом у нас не был смещен. Смещение Ф.С. Октябрьского тоже оказалось временным»^{156}.

Сдав дела новому командующему флотом адмиралу Л.А. Владимирскому, Октябрьский отправился к семье в Поти, а оттуда с женой и дочерью вылетел в Москву. Некоторое время адмирал был не у дел, но 1 октября 1943 г. отправился на Дальний Восток командовать Амурской флотилией.

После отъезда адмирала Октябрьского главными задачами Черноморского флота по-прежнему оставались артиллерийская поддержка приморского фланга сухопутных сил, проведение десантных операций, конвоирование транспортных судов на коммуникации Батуми – Поти – Туапсе, а также борьба на коммуникациях противника и артиллерийские удары по его базам.

Мы остановимся на последней задаче не только из-за формата книги, но, главное, из-за того, что она стала причиной снятия адмирала Владимирского и кардинально изменила тактику боевых действий Черноморского флота.

После падения Севастополя и вторжения немцев на Кавказ морские перевозки приобрели огромное значение для германской армии. Теперь конвои ходили от Констанцы до Анапы. При этом они одни ходили вдоль берега, укрываясь при необходимости в захваченных советских портах. Естественно, что перевозки на коммуникации Констанца – Босфор не прекращались ни на одну неделю.

Действия советских подводных лодок на коммуникациях противника в целом были малоэффективными. Хотя, по официальным источникам, они добились огромных успехов. «В кампанию 1942 г. подводные лодки Черноморского флота 40 раз выходили в торпедные атаки, из них 29 раз днем (73%) и 11 раз ночью (27%). Успешность атак составляла 38%»^{157}.

«В ходе кампании 1943 г. подводные лодки Черноморского флота совершили 102 боевых похода, из которых большинство (почти 80%) пришлось на действия у южного побережья Крыма. Было выполнено 87 торпедных атак, из них 67 (77%) дневных и 20 (23%) ночных. Лодки потопили и повредили 27 транспортов и других легких судов (74 519 брт), уничтожили 18 боевых кораблей и вспомогательных судов противника»^{158}.

Но вот когда дело доходит до конкретных названий погибших судов, то подтвержденные потери в лучшем случае в 5 раз меньше.

Подводные лодки типа «Л» в 1942 г. выставили на коммуникациях противника 176 мин ПЛТ, а в 1943 г. – 120 таких мин.

Следует отметить, что наряду с неприятельскими судами советские подводные лодки постоянно атаковали и турецкие суда. Так, «Щ-205» 18 мая 1942 г. севернее мыса Карабурун артиллерийским огнем потопила турецкое судно «Дуатепе» (128 брт), а через 5 дней там же двумя торпедами с 3 кабельтовых потопила турецкое судно «Сафак» (683 брт). Любопытно, что в книге Л.А. Емельянова «Советские подводные лодки в Великой Отечественной войне» (стр. 103) на полстраницы расписано потопление «Сафака», но национальность его не указана, а водоизмещение доведено до 4 тыс. т. В свое время у Суворова спросили, сколько написать убитых турок в донесении матушке-государыне. Александр Васильевич лаконично ответил: «Да чего их, нехристей, жалеть? Пишите побольше». Так что господин Емельянов действовал вполне по-суворовски.

За относительно скромный успех на коммуникациях противника Черноморскому флоту пришлось заплатить гибелью пяти лодок за 5 месяцев 1942 г. Подводная лодка «Щ-212» была потоплена авиацией у мыса Синоп. Подводные лодки «Щ-213», «М-31» и «М-118» потоплены охотниками за подводными лодками, а подводные лодки «Л-24», «М-33» и «М-60» погибли на минах. Причина гибели «Щ-208» осталась неизвестной.