Текст книги "Тайны русской артиллерии. Последний довод царей и комиссаров [с иллюстрациями]"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10. Минометы и минометчики

Как мортира стала минометом

В советское время с историей минометов вообще все было ясно и просто. Вот возьмем в руки книгу А. Н. Латухина, одного из самых известных историков отечественной артиллерии. Первая же глава начинается со слов: «Минометы – русское изобретение… Первый в мире миномет был создан в сентябре – октябре 1904 года героическими русскими защитниками Порт-Артура во время русско-японской войны».[88]88
  Латухин А. Н. Минометы ведут огонь. С. 5.


[Закрыть]

И далее: «В середине сентября 1904 года один из наиболее талантливых организаторов обороны Порт-Артура генерал-майор Р. И. Кондратенко одобрил удачное предложение – использовать 47-мм морское орудие для стрельбы надкалиберными шестовыми минами на близкие расстояния.

Разработка и изготовление мины и необходимая модернизация орудия были поручены помощнику начальника артиллерии крепости по технической части капитану Л. Н. Гобято».[89]89
  Там же. С. 6.


[Закрыть]

Информацию подтверждают и рисунки «первого миномета», представляющие какое-то фантастическое орудие на колесном лафете. Сие орудие и близко ничего общего не имеет с 47-мм одноствольной пушкой Гочкиса, упомянутой Латухиным. 47-мм пушка устанавливалась на тумбе и имела нормальные противооткатные устройства – гидравлический тормоз отката и пружинный накатник. К сожалению, этот текст и рисунок фантастического орудия имеется не только у Латухина, они кочуют из книги в книгу (рис. 10.1).

Рис. 10.1. Фантастический рисунок первого в мире миномета (Гобято), кочующего из одного советского издания в другое.

«На основании исследований различных конструктивных схем и сравнительных испытаний многих опытных образцов к 1931 году стало ясно, что орудием непосредственной поддержки пехоты должен быть гладкоствольный миномет, стреляющий невращающимися оперенными снарядами-минами».[90]90
  Там же. С. 16.


[Закрыть]

«В результате работы группы „Д“ была определена и основная конструктивная схема минометов, так называемая схема мнимого треугольника (двунога и плита не связаны между собой, мнимым звеном является грунт, на котором устанавливается миномет). Для дульнозарядных минометов эта схема стала классической.

В 1931–1932 годах были разработаны и изготовлены опытные образцы 60-мм ротного миномета РМ, 82-мм батальонного миномета БМ, 107-мм и 120-мм полковых минометов ПМ».[91]91
  Там же. С. 17.


[Закрыть]

Итак, первый в мире миномет изобрел Гобято, а первый в мире миномет современного типа (по схеме мнимого треугольника) – Н. А. Доровлев. Ну а западные конструкторы, как водится, лишь воровали русские изобретения.

Ну а если отвлечься от сказок и легенд «Воениздата», так кто же все-таки изобрел миномет?

Увы, этого не знает никто. Предком миномета была мортира. Во всяком случае, первые орудия, бросавшие снаряды по крутым траекториям (60–80°), появились не позднее XV века. Эти орудия навесного огня были очень короткие (1,5–3 калибра длиной), так как в длинный канал при высоком положении дула трудно вкладывать снаряд и заряд. Такое орудие по своему виду напоминало ступку, поэтому и получило название мортира (moser по-немецки и mortierе по-французски означает «ступка»).

С самого начала боевого применения мортиры оказались очень эффективным оружием, и католическое духовенство несколько раз проклинало их, а мастеров, изготавливавших мортиры, обвиняло в связи с дьяволом. Отсюда и вторая версия происхождения слова «мортира» – от слова «смерть».

Из мортир стреляли ядрами, картечью, мелкими камнями, помешенными в плетеные корзинки, различными типами зажигательных снарядов и т. д. Любопытно, что в XVI–XVII веках мортиры использовались в качестве средства доставки отравляющих веществ и как бактериологическое оружие. Так, среди боеприпасов, находившихся в Киеве в 1674 г., упоминаются «огненные ядра душистые», а среди перечисленных веществ есть нашатырь, мышьяк и Асса фатуда. Снарядами мортиры могли быть плетенки с останками животных или людей, зараженных инфекционными заболеваниями, которые забрасывались через стену во вражескую крепость. Основными же боеприпасами мортиры были бомбы – сферические снаряды, внутри которых помещались взрывчатое вещество и черный порох.

В Артиллерийском музее в Петербурге хранится так называемая «мортира самозванца». На стволе сделана надпись: «Б[0]ЖИЕЮ МИЛОСТИЮ ПОВЕЛЕНИЕ[М] ВЕЛИКОГО ГОСУДАРЯ ЦАРЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА ВСЕЯ ВЕЛИКИЯ РОССИИ САМОДЕРЖЦ[А], В ПЕРВОЕ ЛЕТА ГОСУДАРСТВА ЕГО ЗДЕЛАНА БЫСТЬ СИЯ ПУШКА В ЦАРСТВУЮЩЕМ ГРАДЕ МОСКВЕ В ЛЕТА 7114 СЕНТЯБРЯ В 26 ДЕН[Ь] МАСТЕР ОНДРЕЙ ЧОХ[ОВ]».

И действительно, эта мортира была отлита в 1605 г. по указу Лжедмитрия I. Калибр мортиры – 534 мм, длина – 1310 мм, вес – 1913 кг. Зарядная камора цилиндрическая. Как и многие мортиры того времени, она имеет цапфы в середине ствола. Мортира именовалась 30-пудовой, но могла ли она стрелять 490-кг ядрами, неизвестно.

В конце XVII – начале XVIII века в русской осадной и крепостной артиллерии состояли 9-, 8-, 7– и 5-пудовые мортиры (рис. 10.2).

Рис. 10.2. Мортирные стволы 1-й половины XVIII века.

5-, 8– и 9-пудовые мортиры отливались заодно с поддоном, с плоскостью которого ось канала мортиры составляла угол 45°. Таким образом, стрельба могла вестись только под углом 45°, а дальность стрельбы менялась в зависимости от заряда.

9-пудовые мортиры немногим превышали действие 5пудовых, но сложности с заряжанием и возкой 9-пудовых мортир заставили прекратить их производство, и с середины XVIII века до начала XX века самыми крупными гладкоствольными мортирами в русской осадной и крепостной артиллерии были 5-пудовые мортиры.

2-пудовые мортиры отливались с цапфами, расположенными в конце казенной части. Вертикальное наведение мортир с цапфами осуществлялось с помощью деревянных, окованных железом, клиньев и подушек.

Таблица 55. Данные русских мортир 1700–1725 гг.

В 1674 г. голландский инженер барон Кегорн (1641–1704 гг.) спроектировал легкие медные мортиры для стрельбы бомбами весом 18 фунтов (7,37 кг) на дальность до 450 сажен (960 м). Калибр их составлял около 150 мм. Помещались мортиры на легком деревянном станке. В качестве подъемного механизма использовался прикрепленный к дулу сектор с отверстиями для изменения угла возвышения.

В самом конце XVII века кегорновы мортиры были приняты на вооружение и в русской армии и флоте. Наибольшее распространение у нас получила 8-фунтовая медная кегорнова мортира. Калибр ее составлял около 106 мм, длина канала 1,66 калибра. Мортира стреляла 3-кг бомбой, содержавшей 150 г черного пороха, на дистанцию до 650 м. Тело орудия весило около 12–13 кг, а деревянное основание – порядка 30 кг. На поле боя прислуга, взявшись за ручки, прикрепленные к деревянному основанию, переносила кегорнову мортиру.

Ахиллесовой пятой гладкоствольных мортир в полевой войне была их плохая мобильность. Они не могли стрелять с колесных лафетов, так как большая вертикальная составляющая отдачи ломала колеса. Поэтому гладкие мортиры стреляли только с деревянных, бронзовых или железных оснований, упиравшихся на грунт, кладку каземата крепости или палубу корабля.

С появлением нарезной артиллерии меткость и дальность действительного огня полевых пушек резко возросли, и головы генералов, особенно русских, закружились: мол, зачем нам мортиры – тяжелые орудия, которые требуют чуть ли не часа, чтобы поставить их на дроги для возки, а табличная дальность 5– и 2-пудовых русских мортир в 1,5 км была просто смехотворной по сравнению с легкой и конной пушками обр. 1877 г. (6,4 км).

Начальство же крепостной и осадной артиллерии было иного мнения о возможностях мортир. И на вооружение принимается несколько типов 6-, 8-, 9– и даже 11-дюймовых мортир вначале обр. 1867 г., а затем – обр. 1877 г. Крепостные и осадные мортиры калибра 152–280 мм по внешнему виду и конструкции начинают приближаться к осадным и крепостным пушкам. Станины их откатываются по поворотным рамам. В качестве тормоза отката вначале (1860-е – 1870-е годы) используются компрессоры трения, а с 1884 г. – гидравлические компрессоры.

Соответственно, резко возрос вес мортир. Самые мощные мортиры весили: 5-пудовая осадная медная обр. 1838 г. – 1081 кг, крепостная чугунная – 1654 г., а железный станок к ним системы Дорошенко весил около 1200 кг, то есть вместе 2281 кг и 2854 кг соответственно. А вот 9дюймовая мортира обр. 1877 г. вместе со станком Кокорина весила 15,61 т, а 11-дюймовая мортира со станком Кокорина – 31,2 т. Естественно, что такие мортиры могли использоваться лишь на каменных, а позже на бетонных основаниях в береговых крепостях. Строительство 9– или 11-дюймовой мортирной батареи длилось несколько месяцев.

В осадной артиллерии использовались 6– и 8-дюймовые мортиры. 8-дюймовая осадная мортира обр. 1877 г. на станке Семенова весила 6,52 т. В полевой же артиллерии ни мортир, ни гаубиц в принципе не было. В ходе русско-турецкой войны 1877–1878 гг. русские полевые пушки не смогли справиться даже с земляными наспех возведенными укреплениями турок под Плевной. Взятие Плевны привело бы к быстрой победе России в войне, а 5 месяцев стояния под Плевной могло обернуться для нашей армии катастрофой, если бы не полная бездеятельность турецкого командования.

Неэффективность нашей полевой артиллерии заставила ГАУ вновь ввести мортиры в полевые войска. В декабре 1879 г. Военное ведомство заказало Круппу две опытные мортиры: 6-дюймовую (152-мм) и 42-линейную (107-мм), а затем еще по 4 мортиры обоих типов. Крупп оперативно выполнил заказ, и уже в августе 1880 г. обе мортиры стреляли на Волковом поле под Петербургом.

А вот в России испытания мортир затянулись, и в серию 6-дюймовая полевая мортира пошла лишь в конце 1880-х годов. Мортира весила в боевом положении 1280 кг, а в походном с передком – 2100 кг и перевозилась, как и полевые пушки, шестеркой лошадей. Дальность стрельбы бомбой и шрапнелью составляла 3,7 км. Такая дальность была терпима для 1879 г. но в конце XIX – начале XX века во всех европейских армиях были введены скорострельные полевые пушки с дальностью стрельбы 8 и более километров, и громоздкая 6-дюймовая полевая мортира безнадежно устарела.

В русской армии со времен Павла I не было полковой артиллерии, не говоря уж о батальонной. Как уже говорилось, русские генералы и в 1804 г., и в 1814 г. готовились к войне с Наполеоном по французской доктрине – одна пушка, один калибр, один снаряд.

По настоянию ряда крепостных артиллеристов в декабре 1881 г. для крепостной и осадной артиллерии была спроектирована 34-линейная (87-мм) нарезная мортира ближнего боя (максимальная дальность 2690 м). Однако руководство Военного ведомства всячески тормозило работы над орудием ближнего боя. Лишь в 1890 г. в Офицерской школе (под Петербургом) состоялись конкурсные испытания стальных нарезных 34-линейной и 42-линейной (107-мм) мортир. Обе мортиры стреляли с бесколесных станков, близких по конструкции к станку Дорошенко для 1/2-пудовой мортиры. Стрельба велась пулевой шрапнелью на дистанции 320–1057 м. По результатам испытаний комиссия сделала следующие выводы:

а) 34-линейная мортира производит двумя выстрелами то же действие, что и 42-линейная мортира одним, но 42линейная мортира слишком тяжела и предпочтение следует отдать 34-линейной;

б) на дистанции менее 640 м ударное действие пуль шрапнели, выстрелянной под углом свыше 20° неэффективно, и даже для 1057 м (500 сажен) действие шрапнели нельзя признать удовлетворительным;

в) для усиления шрапнельного действия 34-линейной мортиры необходимо спроектировать сегментную шрапнель, чтобы сегменты были больше, чем 12,7-мм пули;

г) ввиду неудобства переноски бесколесного станка 34линейной мортиры необходимо спроектировать колесный станок.

Прошу прощения у читателя за длинную цитату из отчета. Но ведь назвать генералов из ГАУ придурками без нее нельзя. Обратим внимание, генералы основным снарядом мортир ближнего боя считали шрапнель. Им мало было оставить полевую артиллерию (76-мм пушки обр. 1900 г. и 1902 г.) без осколочных и фугасных снарядов. Но и тут речи нет о фугасных снарядах, начиненных пироксилином и мелинитом, способных разрушить легкие укрепления из бревен и земли и поразить там личный состав. Нашим умникам шрапнель подавай – вот пойдет супостат на штурм плотными колоннами с барабанным боем, тогда и постреляем!

А теперь оценим умственный уровень генералов при выборе калибра мортир. Ведь 107-мм фугасный снаряд намного эффективнее 87-мм. Ну, допускаю, что генералы хотели иметь переносное орудие и потому выбрали 87-мм (34-линейную) мортиру. Но ведь они же отказались делать 34-линейную мортиру переносной, а решили делать колесный лафет. В последнем случае, возить ее лошадью или катать вручную, что 34-линейную, что 42-линейную – почти одинаково.

31 января 1895 г. Николай II высочайше повелел принять на вооружение 34-линейную мортиру с лафетом и снарядами. Аналогичный приказ по артиллерии вышел 3 марта того же года. Однако военный министр приказал «не давать хода этому приказу». 34-линейная мортира долгое время формально находилась в штатах осадных парков и крепостей, но ее валовое производство тормозилось различными военными инстанциями. Так, например, в 1897 г. Комиссия по вооружению крепостей постановила временно не изготавливать для осадной артиллерии 34-линейных мортир. Но на Руси самыми постоянными являлись меры временные – в серию эта мортира так и не пошла. И к 1914 г. в русской армии единственным орудием ближнего боя были все те же древние 1/2-пудовые медные гладкоствольные мортиры и небольшое число 6– и 8-фунтовых мортирок Кегорна.

Дело дошло до того, что в феврале 1915 г. ГАУ выдало заказ петербургскому моторостроительному, механическому и литейному заводу М. Шкилина и Я. Гирша на 50… 6-фунтовых мортирок Кегорна.[92]92
  Я совсем не шучу, а желающих подробнее узнать об этом анекдоте, отсылаю в Военно-исторический архив, ф. 504, оп. 10, д. 199.


[Закрыть] Причем все, как и положено в XVII веке, – основание деревянное, бомбы шарообразные с деревянными дистанционными трубками. Для 6-фунтовой мортиры была специально составлена и в ста экземплярах отпечатана таблица стрельбы, по которой предельная дальность 6-фунтовой (2,46-кг) гранаты составляла 334 м. Граната содержала 200 г черного пороха и давала при разрыве до 70 осколков, из которых примерно 44 были убойными.

В июне 1915 г. на Главном артиллерийском полигоне начались испытания новых мортир. Но, увы, Шкилкин и Гирш схалтурили. При стрельбе основания разлетались, а одну мортиру разорвало. В конце концов, ГАУ решило мортиры Кегорна в массовое производство не запускать.

Понятно, что в таких условиях строевые офицеры-артиллеристы периодически пытались импровизировать и создавали своими силами орудия ближнего навесного боя, стрелявшие продолговатыми снарядами, начиненными мощными взрывчатыми веществами, то есть по современной терминологии – минометы.

Первый прототип миномета был создан капитаном крепостной артиллерии Романовым.[93]93
  В служебных документах царской армии и флота имена и отчества и даже инициалы офицеров практически не употреблялись, исключение представляло лишь высшее начальство. Если в одной дивизии, крепости или эскадре служили несколько однофамильцев, то их именовали, к примеру, Федоров 1-й, Федоров 2-й и т. д. Причем порядковый номер устанавливался по времени поступления данного офицера на службу.


[Закрыть] В 1882 г. он спроектировал мину, которой можно было стрелять из обычных 2-пудовых гладкоствольных мортир.

Мина представляла собой тонкостенный стальной цилиндрический снаряд калибром 243,8 мм, длиной 731 мм, весом около 82 кг (в том числе 24,6 кг пироксилина). К головной части крепился бронированный 533-метровый провод, укладывающийся в деревянный ящик. Мина выстреливалась из обычной гладкоствольной 2-пудовой мортиры обр. 1838 г., в полете тянула за собой провод, подрыв осуществлялся подачей электроимпульса, причем взрыватель и провод были оснащены изоляцией от влаги. Правда, мортиры уже снимались с вооружения, но еще имелись в большинстве крепостей; переделки же под мины они не требовали.

В 1884–1888 гг. в Усть-Ижорском саперном лагере провели испытания мин Романова – точность при стрельбе по фортификационным сооружениям на дистанции 426 м оказалась вполне удовлетворительной. Летом и осенью 1890 г. эксперименты продолжили в Кронштадте. 5 октября, в присутствии военного министра, выпустили 4 мины, причем одну в ров, наполненный водой, и одновременно взорвали – отказов не наблюдалось. 11 декабря Комиссия по вооружению крепостей заказала 400 мин, и летом следующего года их применили на учениях близ укрепления Новогеоргиевск. Кстати, тогда для корректировки артогня впервые использовали наблюдателей, размещенных на аэростатах.

Выпущенные из двух мортир 16 фугасов легли по фронту 500 м в 320 м от укреплений «противника». Намеренно обрезали провод одной мины, но «диверсию» незамедлительно заметила прислуга коммутатора. Ночью из тех же мортир периодически стреляли осветительными минами, озаряя пространство площадью более 1700 кв. м, в том числе «затаившегося врага» – несколько сот мишеней в виде солдат. Потом разом взорвали посланные «подарки» – диаметр средней по размерам воронки достигал 4,5 м.

Увы, миномет Романова так и остался на вооружении одной крепости – Новогеоргиевска, а дальнейшие работы в этом направлении были прекращены.

Русские генералы зациклились на Бородинском сражении. Помните М. Ю. Лермонтова: «И вот нашли большое поле, есть разгуляться где на воле». Так было и в 1904-м, и в 1995 годах! Но нехорошие люди японцы и чеченцы совсем не по правилам начали драку в горах.

Японская армия благодаря полному бездействию наших генералов и адмиралов беспрепятственно высадилась близ Порт-Артура и осадила крепость.[94]94
  Подробнее см. Широкорад А. Б. Русско-японские войны 1904–1945.


[Закрыть]

Как сказано в официальном издании: «Местность в районе Порт-Артура гористая, сильно пересеченная, с большим количеством глубоких оврагов, крутых скатов и обрывов, образующих при стрельбе множество мертвых пространств».[95]95
  История отечественной артиллерии. М.-Л., 1970, Т. II. Кн. 5. С. 178.


[Закрыть]

Японские войска использовали для защиты складки местности, не считаясь с потерями, они лезли даже по вертикальным скалам. Надо ли говорить, что во многих случаях работы для полевых и крепостных орудий, которые не могли вести навесной огонь, просто не было. А на вооружении сухопутной линии обороны Порт-Артура имелось всего 26 6-дюймовых полевых мортир, и больше ни одного орудия навесной стрельбы, не было даже 1/2-пудовых мортир обр. 1838 г. В любой крепости в Европейской России их состояло по нескольку десятков, а в Артуре – ни одной! ГАУ посчитало, что они сильно устарели. Все верно. Но новыхто 34-линейных мортир не прислали, их и в природе не было.

Да и от полевых мортир проку было мало. Как уже говорилось, они были громоздкие, а угол возвышения их не превышал 47°, то есть стрелять по крутым траекториям они не могли. Фактически это были не мортиры, а гаубицы. Ведь основное назначение мортиры – вести огонь под углом 45°– 85°. Наконец, для несчастных 26 мортир в Порт-Артуре к началу осады имелось 2216 бомб, начиненных мелинитом, 5050 бомб, начиненных черным порохом, и 47 151 столь любимых нашими генералами шрапнелей. Опять же пойдут «макаки» плотными колоннами под барабанный бой по равнине на штурм, а мы их шрапнелью! В итоге наши 6-дюймовые полевые мортиры имели эффективных снарядов всего по 85 на ствол!

Волей-неволей нашим офицерам пришлось импровизировать. В ход пошла знаменитая русская смекалка.

В порт-артурском арсенале наряду со сравнительно новыми китайскими нарезными орудиями системы Круппа[96]96
  Китайские генералы за крупную взятку оставили в марте 1898 г. в Порт-Артуре 59 новейших пушек Круппа калибра 240–87 мм и много медных гладкоствольных орудий.


[Закрыть] хранилось и несколько десятков старых медных гладкоствольных орудий. Офицеры-артиллеристы начали использовать даже старые китайские гладкоствольные медные гаубицы, стрелявшие картечью весом в 8 кг. Такие гаубицы устанавливались на самодельных деревянных станках и использовались в качестве противоштурмовых орудий.

У части китайских орудий были упрочены стволы, и их приспособили для стрельбы надкалиберными минами, начиненными пироксилином. Хвостовой штырь мины вставлялся в канал орудия, иногда такие мины по флотской терминологии называли шестовыми, а штырь – шестом.

В начале сентября русские установили у Китайской стены двадцать гладкоствольных гаубиц на деревянных лафетах и две укороченные гаубицы для стрельбы надкалиберными минами.

В порт-артурских портовых мастерских группа флотских и армейских офицеров (капитан 2 ранга Герасимов, лейтенанты Подгурский и Развозов, подпоручик 25-го пехотного полка Никольский) во главе с капитаном Л. Н. Гобято приспособили метательный минный аппарат, состоявший на вооружении паровых катеров, для использования в качестве сухопутного миномета. Этот минный аппарат представлял собой фактически пушку, стрелявшую сигарообразными минами калибра 225 мм, весом 75 кг, длиной около двух метров со стабилизатором в хвостовой части.

Минный аппарат для использования на суше устанавливался на импровизированном деревянном основании с простейшим подъемным механизмом. Наводка в цель осуществлялась путем визирования. Вновь изготовленная к нему мина состояла из медного цилиндра (толщина стенки 21 мм), который заполнялся влажным пироксилином весом до 31 кг. К донной части мины крепился деревянный конус, предохранявший заднюю крышку цилиндра от давления газов при выстреле. В головной части мины помещался 400граммовый патрон сухого пироксилина и в нем запал с бикфордовым шнуром, свободный конец которого прикреплялся к вытяжной трубке. Во время выстрела мина вытягивала трубку, и шнур загорался. Заряд дымного пороха применялся различного веса: от 40 до 100 граммов, что обусловливалось необходимой дальностью стрельбы. Предельная же дальность метания мины достигала примерно 100 метров.

В укреплениях сухопутного фронта во время осады было установлено 8 таких мортир. Они стали грозным оружием, поскольку их мины обладали большой взрывной силой и могли разрушать самые прочные полевые сооружения японцев.

Кроме этих минных мортир, в боях за крепость применялись минные метательные аппараты для бросания надкалиберных (шестовых) мин, изготовленных Л. Н. Гобято и его помощниками в артиллерийской мастерской. Мина изготавливалась из толстого листового железа, имела форму усеченного конуса, в головную часть которого вделывался запальный стакан с взрывателем. К донной части крепился штырь с крыльевым стабилизатором. Вес разрывного заряда (влажного пироксилина) мины равнялся 15 фунтам (6,14 кг).

В качестве метательных аппаратов для шестовых мин использовались стволы 47-мм пушек Гочкиса, установленные на колесных лафетах, или металлические трубы, крепившиеся к деревянным колодам. Вышибной заряд воспламенялся при помощи капсюля или бикфордова шнура.

При заряжании шест мины свободным концом вставлялся в канал ствола с дула и продвигался до упора в пыж. Крылья привязывались тонкой веревкой к мушке орудия. При выстреле шест мины выталкивался из канала ствола. Утолщенный конец шеста заклинивал крылья и увлекал их за собой. Тонкая веревка при этом обрывалась. Полет мины стабилизировался крыльями.

Вес мины составлял 11,5 кг. Заряд в гильзе переменный, от 22 до 44 граммов пороха. Миномет имел дальность стрельбы от 50 до 400 м при углах возвышения от 45° до 65°.

Стрельба шестовыми минами по японским укреплениям дала хорошие результаты. В «Артиллерийском журнале» № 8 за 1906 год в статье «Артиллерийская стрельба в крепости на дистанции ближе 1000 шагов (из осады Порт-Артура)» капитан Л. Н. Гобято писал: «10 ноября на левом фланге Высокой горы было поставлено 47-мм орудие, и началась регулярная стрельба минами днем и ночью. Стреляли по левой японской сапе; результаты стрельбы были таковы, что из 4 пущенных мин 3 попали в окоп. Как только японцы начинали работать сапу, туда пускали несколько мин, и после разрыва первой же мины японцы убегали; таким образом их заставили совершенно прекратить работу».

Для разрушения японских окопов и сап, находившихся ниже русских укреплений, лейтенант Подгурский предложил использовать обычные шаровые мины заграждения Морского ведомства. Их начиняли шестью пудами пироксилина, а для увеличения поражаемого действия добавляли шрапнельные пули весом до четырех пудов. Общий вес мин достигал 16 пудов (262 кг). Для того чтобы скатить такую мину в расположение неприятеля, из досок были сконструированы специальные катки длиной до 20 метров. Каток, на конце которого укладывалась мина, обычно ночью выдвигался из рва форта на гласис, мина поддерживалась канатом, продетым в рым. После этого в нее вставлялись запальный стакан и запал, завертывалась горловина, зажигался бикфордов шнур. Затем канат, удерживавший мину, отдавался, и она катилась в сторону неприятеля, где и взрывалась, разрушая все находившееся поблизости и поражая осколками и пулями живую силу противника. Впервые такие мины сбросили 10 ноября с бруствера форта № III. В следующий раз, 27 ноября, шесть мин, сброшенных со склонов Высокой, вызвали панику среди работавших в траншеях японских саперов, которые затем были выбиты оттуда ротами морского десанта.

Объективности ради надо признать, что и японцы под Порт-Артуром активно использовали импровизированные минометы. Они применяли пороховые торпедные аппараты для стрельбы минами по русским позициям, стреляли надкалиберными минами из орудий калибра 37–47 мм и т. д.

Так что басенки типа «капитан Гобято первый в мире изготовил и применил миномет» являются плодом исторической и технической безграмотности наших горе-историков.

Русско-японская война поколебала позиции наших тупоголовых генералов, считавших, что для победы в войне достаточно 3-линейной винтовки и 3-дюймовой пушки, имевшей в боекомплекте только одну шрапнель. В армии появились 48-линейные (122-мм) и 6-дюймовые (152-мм) полевые гаубицы, но они были тяжелы, и угол возвышения их не превышал 45°. А вот об оружии ближнего боя наши генералы и слушать не хотели. Тем не менее попытки создания мортир, минометов и бомбометов[97]97
  В чем разница между минометом и бомбометом, наши военные так и не решили. Часто одно и то же изделие называлось минометом, бомбометом и мортирой. Для удобства читателя я буду отдавать предпочтение термину «миномет».


[Закрыть] у нас в 1910–1914 гг. были.

Артиллерийский комитет ГАУ 8 марта 1912 г. рассмотрел проект 48-линейной (122-мм) мортиры Путиловского завода. Фактически это была единственная попытка создания отечественного миномета в период 1905–1915 гг.

Ствол 48-линейной мортиры был нарезной. Длина пути снаряда 610 мм. Затвор клиновой. Впервые в отечественной артиллерии стрельба производилась в момент наката ствола. Для наката ствола служила винтовая рессора квадратного сечения. Взвод ее производился при откате орудия при выстреле, а в первый раз – вручную. Тормоз отката гидравлический. Заряжание мортиры производилось на откате. Снаряд заряжался с дула, а гильза с зарядом – с казенной части. Механизм вертикального наведения секторного типа. Горизонтальная наводка производилась вращением мортиры на боевом штыре. Угол вертикального наведения – от +45° до +80°, угол горизонтального наведения – 360°.

Снаряд весом 10,2 кг содержал 2 кг тротила. Начальная скорость – 65 м/с, дальность стрельбы – 150–400 м. Взрыватель дистанционный. Время действия 10 секунд.

На поле боя мортира переносилась расчетом из двух-трех человек. Вес ее был не более 98 кг. На большие расстояния мортиру предполагалось возить в специальной тележке или вьючить на лошадь.

Рассмотрев проект 48-линейной мортиры, ГАУ предложило Путиловскому заводу увеличить калибр мортиры до 6 дюймов и изготовить один образец.

Завод изготовил опытный образец 6-дюймовой мортиры. Новая мортира отличалась от 48-линейной лишь калибром, не изменилась даже длина ствола. Мортира стреляла 1-пудовыми (16,4-кг) снарядами, имевшими три готовых выступа (ствол, соответственно, имел три нареза).

В ходе испытаний опытного образца мортиры на Главном артиллерийском полигоне было сделано 20 выстрелов. Лафет мортиры оказался непрочен и неустойчив.

Хотя в ГАУ было мнение продолжить опыты с траншейной мортирой Путиловского завода, и даже предлагали установить 6-мм шит на мортиру для защиты прислуги. Но, увы, сторонники «молниеносной войны» победили, и в Журнале артиллерийского комитета № 455 от 2 мая 1913 г. было указано: «Заказывать мортиры не следует».

Между 1904 и 1914 годами проектирование минометов шло и в других странах мира, но наибольшее развитие оно получило в Германии. Это была единственная европейская страна, где поняли (пусть не до конца), что пехота не сможет наступать без практически полного подавления пулеметов и дивизионных орудий противника. Германский генштаб был единственным, где всерьез думали о позиционной войне.

Одним из элементов подавления вражеской артиллерии и пулеметов, по мысли германских генералов, должен был стать миномет. Интересно, что работы по созданию минометов велись в полнейшей тайне. Для сравнения скажу, что самые современные образцы классических артиллерийских орудий Германия в 1900–1914 гг. охотно продавала России, Китаю, Японии, в Южную Америку и т. д.

В Германии работами по минометному вооружению руководил Инженерный комитет. Им были выработаны следующие тактико-технические требования: вес снаряда – 100 кг; вес разрывного заряда – 50 кг; дальность стрельбы – 200–300 м.

Габариты миномета должны быть такими, чтобы позволяли переноску его (в разобранном состоянии) в окопах шириной 1,5 метра и высотой 2 метра. Предельный вес каждой части миномета в разобранном виде не должен был превышать 50 кг.

Дальность 200 м соответствовала средней дистанции от исходной позиции атакующей пехоты до линии обороны противника.

Фирма Круппа создала гладкоствольный миномет по жесткой глухой схеме. Миномет стрелял сферической подкалиберной миной со стержнем, помещенным в канал орудия. Вес мины составлял 85 кг, она была снаряжена 40 кг взрывчатого вещества. При начальной скорости 60 м/с и весе метательного заряда 0,19 кг дальность стрельбы составляла 300 м. Лафет допускал угол вертикального наведения от +43° до +80° и поворот на 20°. В боевом положении (на основании, врытом в грунт) вес миномета составлял 480 кг. В походном положении на выступающую ось лафета надевали деревянные колеса для возки конной тягой (парой лошадей). Вес в походном положении без передка составлял 528 кг, а ширина хода – 800 мм.

Миномет был разработан добротно, но недаром говорят, что первый блин комом. Проектную дальность получить не удалось, а разброс мин был крайне велик. Руководство фирмы Круппа решило, что «овчинка выделки не стоит», и временно прекратила работы над минометами.

Рейнский же завод Эрхардта в Дюссельдорфе пошел иным путем. Им был разработан совершенно другой тип миномета, у которого с минометом Круппа было лишь одно общее – глухая схема. Зато минометы имели мощные противооткатные устройства, симметрично расположенные над и под стволом. Тормоз отката был гидравлический и состоял из двух цилиндров (один – над стволом, другой – под стволом). А пружинный накатник состоял из двух колонок спиральных пружин, помещенных внутри в компрессоре цилиндров.

Подъемный механизм имел сектор, прикрепленный к левой цапфе люльки. Поворот станка производился вокруг центрального штыря, прикрепленного к деревянному или железному основанию.

Стрельба велась с платформы, врытой в грунт. Для возки на оси платформы надевали деревянные колеса. Миномет легко разбирался.