Текст книги "Четвертая власть (СИ)"

Автор книги: Александр Андрианов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Дом Алексея находился в глуши, рядом с лесом. Выйдя на улицу, Володька с наслаждением вдохнул свежий воздух и опустился на траву. Дорога отняла слишком много сил, да и нервное напряжение последних дней давало о себе знать. Алексей открыл калитку, вошел в дом и зажег свет. Затем они вместе с Володькой уложили в кровать его маму, а сами вышли на улицу.

– В общем, посиди здесь пока, – сказал Алексей. – Я попробую что–нибудь придумать. Надеюсь, получится. Кстати, где пленка с компроматом?

– У меня с собой.

– Давай. Постараюсь сговориться с людьми губернатора.

– А у тебя есть на них выходы?

– Найду.

– Черт… ну ты точно меня не сдашь? Ведь если у тебя будет кассета, во мне уже отпадает необходимость…

– Ты дурак что ли?

– Прости, Лешка. Просто не знаю, кому верить… Совсем запутался…

– Ладно, все в порядке. Сиди здесь и не высовывайся из дома. Ни на улицу, ни в магазин. Продуктов в холодильнике на первое время хватит. Мобильник выруби и никому не звони. Вроде все… В общем, давай, держись. Я за тобой скоро приеду. Надеюсь, с хорошими новостями.

– Спасибо, Лешка! Не понимаю, почему ты так стараешься ради меня?

– Потому что мы в ответственности за тех, кого приручили.

– В смысле?

– Потом поймешь. Да, и вот еще что. В кладовке лежит ружье. На самый крайний случай. Сообразишь, как пользоваться?

– Надеюсь, не понадобится…

– Я тоже. Но на всякий случай. В общем, давай. Счастливо!

Обнявшись с Володькой, Алексей сел в машину и поехал обратно в Москву, а юноша еще долго стоял возле дома, провожая взглядом автомобиль. Теперь он остался практически один и мог рассчитывать только на себя…

***

Как только Дмитриев позвонил и ввел его в курс последних событий, Соловьев не на шутку разволновался. Он был уверен, что у мальчишки хватит ума не лезть в это дело. И его слова в горячке о каком–то там оставшемся компромате Александр даже и не думал воспринимать всерьез. А тут вдруг такое! «Вот дурак, – подумал Соловьев, – чего он хотел добиться»! Мысли о собственных проблемах моментально отошли на второй план. Парня надо было спасать. В конечном итоге, именно Александр впутал его в это дело и чувствовал за судьбу юноши ответственность. Если с Володькой что–то случится, он просто не сможет себе этого простить. За душой и так накопилось достаточно грехов, но нынешний, безусловно, может стать самым тяжелым…

Схватив телефонную трубку, Александр набрал номер Красницкого.

– Здравствуйте, Анатолий Аркадьевич, это Соловьев.

– Слушаю тебя.

– Помните, паренек у нас был, готовивший программу про Полищука?

– Ну и что?

– Он в беду попал. Губернатор его прижимает.

– Плевать!

– Ну как же! Вы ведь его рекомендовали. Он ведь не чужой вам человек!

– Я не собираюсь портить отношения с людьми из–за сына горничной! Это просто смешно!

– Но он нуждается в помощи!

– А кто в этом виноват, кроме него? Сам вляпался, сам пусть и вылезает. У меня полно дел!

«Вот сволочь!» – крикнул Александр, бросив трубку. – Кому же еще позвонить? Разве что Ладыгину. У него ведь есть связи на самом верху.

– Добрый день, это Соловьев!

– Да, я узнал.

– Василий Иванович, у нас паренек есть один – Володька. Ну вы ведь помните его программу про губернатора.

– Такое не забудешь. Чуть не погорели все из–за этого шоу.

– Его хотят убрать. Нужна ваша помощь.

– Ну а я‑то здесь причем?

– У вас ведь есть знакомые в Кремле. Вы можете попытаться как–то разрулить ситуацию через них и…

– Послушай, Саша. Во–первых, он наш бывший сотрудник, а значит, не имеет к нам ни малейшего отношения. Во–вторых, его по–хорошему предупреждали. Он не понял. Так что сам виноват.

– Он готов отдать кассету. Только помогите.

– Нет, Саша. Уже слишком поздно.

– То есть?

– По моим данным, на него уже дали отмашку.

«Откуда вы знаете?» – хотел было произнести Соловьев, но сдержался, поняв, что Ладыгин все равно не скажет. Вместо этого он задал другой вопрос:

– Но ведь можно это как–то отменить. Он готов к сотрудничеству.

– Поздно, Саша. И вообще, не парься на этот счет. Это не твоего ума дело. Все.

Александр откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Володька пришел к нему в кабинет таким робким и забитым, зато в дальнейшем проявил себя настоящим мужиком. Он решился на то, на что у Соловьева никогда не хватило бы духу. И пусть двигала им исключительно глупость и наивность, – какая разница? Это взрослые люди могут спокойно разложить все по полочкам и принять решение, а юности свойственна горячность, и как жаль, что она порой заводит в беду таких ребят, как Володька.

Что еще мог сделать Соловьев, кому позвонить? В последние годы он общался в основном с корреспондентами да Красницким. Влиятельные люди в его в записной книжке, конечно, значились, да вот только знаком с ними Александр был шапочно и просить их помощи в столь щекотливом деле никак не мог. Но даже если он свяжется с ними, разве рискнут они влезть в подобное мероприятие? Нет. Им нет до этого дела, как Красницкому или Ладыгину. Им на все плевать. Они живут в своем тесном мирке, орудуя миллионным состояниями и ручкаясь лишь с равными себе. На остальных они привыкли смотреть свысока, равнодушно. В их мире денег и интриг человеческая жизнь не стоит и гроша. Они уже давно разучились жалеть и сострадать – в том обществе, где они вертелись, это было не в почете…

Но как же больно от этого бессилия, как противно! Ведь Володька верил ему, наверное, даже уважал… А Соловьев вынужден бросить его на произвол судьбы. А что еще остается? Что он может сделать? Схватиться за оружие и отравиться воевать с людьми губернатора? Обратиться в милицию? Подать в суд? Идиотизм! Он и правда ничего не может… Но как часто приходится говорить себе эти слова. Как часто приходится опускать голову и молча наблюдать за царящим вокруг беспределом, утешая себя подленькой мыслью, что ты бессилен!

Схватив стакан со стола, Александр бросил его в стену и грязно выругался. А затем вновь подошел к телефону и позвонил Дмитриеву.

– Леш, я ничем не могу помочь. Красницкий и Ладыгин заявили, что не будут вмешиваться.

– Черт! Ладно, попробую через своих ребят что–нибудь сделать.

– Надеюсь, у тебя получится. Чувствую себя последней скотиной!

– Брось! Ты сделал все, что мог.

– А ты долго планируешь держать его на даче?

– Долго не получится. Место могут вычислить довольно быстро. Завтра его заберу.

– Ладно. Если что – звони.

– Договорились.

***

Попрощавшись с Соловьевым, Алексей связался с Виктором, своим знакомым из ФСБ.

– Привет, это Дмитриев.

– Здорова!

– Слушай, Витя, поможешь мне выйти на ребят, которые заказали Володьку?

– С ума сошел? Нет, конечно.

– Это очень важно. Просто скажи им, что компромат у меня и дай телефон.

– Ты что, решил себя вместо него подставить? Чокнулся? Лешка, эти люди не будут шутить. Если я дам твой телефон, они через пять минут будут знать твой адрес, а через десять отправят киллеров.

– Тогда скажи, что некто из ЛТН хочет связаться по этому делу. Витя, очень прошу.

– Ну и доставучий ты! Я же подставлюсь!

– Как–нибудь анонимно сообщи. Должен ведь быть способ. Мне нужно во что бы то ни стало с ними переговорить. Я хочу спасти жизнь парнишке. Ему нет и двадцати пяти лет. Он совсем зеленый пацан, просто вляпался по глупости.

– Без ножа режешь.

– Вить…

– Хорошо, я все передам. Если они захотят, то выйдут на связь.

– Спасибо огромное! С меня причитается!

Алексей заметно нервничал. Если что–то пойдет не так, он не только не сможет спасти Володьку, но и себя подставит под удар. Если ему все–таки позвонят, нужно будет как–то их убедить. Но как? Это ведь отморозки. Они убили Бархатова, затем Лебедева и ему в свое время грозили. Для них нет ничего святого – они тупо идут к цели, не считаясь с трупами… С этой мразью нужен только один разговор – автоматная очередь, да вот только не было у Алексея автомата и армии под боком, чтобы смести всю эту нечисть одним махом. Он был один. Как и Володька. Один против стаи волков…

Дмитриев вздрогнул от телефонного звонка. «Неужели они, – подумал Дмитриев. – Как же быстро работают, суки!»…

– Алло, – сказал Алексей.

– Мое имя Дмитрий. Мне передали, что ты жаждешь общения.

– Есть предложение.

– Выкладывай.

– Оставьте в покое Володьку. Он готов сотрудничать и передать вам все документы.

– Поздно чухнулся твой Володька.

– Погоди. Погоди. Что значит поздно? Он все отдаст и будет молчать.

– Очень много людей вовлечено в процесс. Потрачены солидные деньги.

– Ну и что? Вы ведь получите то, что хотели.

– Нет. Теперь уже это не имеет значения.

– А если я вам скажу, что компромат у меня?

– Тогда ты должен будешь нам его отдать.

– В обмен на жизнь Володьки.

– Ха! Только на твою. Этот парень уже списан со счетов.

– Да пошел ты! – крикнул Алексей, вешая трубку. – Хрен вы до него доберетесь!

Теперь выбора у Дмитриева не осталось. Лишь один человек мог еще что–то предпринять – Гурам. О связях и положении этого человека Алексей мог лишь догадываться, но предполагал, что открыть казино в самом центре Москвы простому смертному вряд ли по силам. Собственно, так они и познакомились. Казино нуждалось в хорошем пиаре, и Алексей с помощью ресурсов ЛТН запросто его обеспечил. Гурам не поскупился – денег отвалил от души, гораздо больше, чем предполагала соответствующая такса. С тех пор связь они не потеряли и общались время от времени. Связываться с криминалом совсем не хотелось, но… Сейчас на кону стояла человеческая жизнь. Слишком высокая цена, чтобы идти на поводу у принципов. Он просто снял трубку и набрал номер.

– Здравствуй, Гурам, сказал он. – Помоги, если сможешь…

Глава 18

Браться за работу не было никакого желания. Соловьев чувствовал, что больше не может жить так, как жил раньше. Нет сил врать, интриговать, темнить… Нет сил постоянно вертеться в колесе жизни, общаться с одними и теми же людьми, посещать одни и те же места…Даже ради больших денег. Зачем они ему, если счастья все равно нет, а на душе скребут кошки.

Разве ждет его кто–то тихими лунными ночами? Разве кто–то мечтает о том, чтобы быть с ним рядом? Разве кто–то скучает по нему? Нет… Пожалуй, лишь Оксана соответствовала всем этим качествам, но Александр отшатнулся от нее, позволил, нет, приказал уйти. А почему? Потому что она ему не пара? А разве есть критерий для отношений двух любящих сердец? Их придумали люди, создав искусственные ограничения по возрасту, вероисповеданию и даже кастам, но разве стоит их слушать в столь щекотливом деле? Какая разница, как отнесется общество? Какая разница, что будут шептать им во след? Ведь можно сбежать так далеко, что их никто не найдет. Где никто своим грязным языком не слизнет ни капельки с их счастья и любви… Они ведь могли создать семью, завести детей…Оксаночка… Этот милый ангелочек с пластмассовыми бусами и самодельными фенечками. Где ты? О чем сейчас думаешь?…

Соловьев и сам не заметил, как оказался возле дверей кабинета. Он уже было потянулся к ручке, чтобы распахнуть дверь, как вдруг услышал взволнованный шепот своей секретарши. Она явно болтала с кем–то по телефону, но вот почему так секретничала? Это было непохоже на темпераментную Ленку. Весь обратившись в слух, Александр вплотную приблизился к двери и стал различать обрывки ее голоса…

– … Вы с ума сошли? Как вы можете мне сюда звонить!

– … Ну и что, подумаешь, срочно. А я карьерой рискую…

– … Ага, обещали. Пока даже деньги полностью не отдали.

– … Ладно–ладно. Да, он находится на даче. Я уже говорила….

– … Где именно? Не помню. Я там лишь раз была, да и то давно.

– … У кого я могу уточнить? Тогда все догадаются.

– … Ну да, где–то в том районе… Большой магазин и после него съезд будет направо.. Несколько деревень заброшенных минуете, и через полчасика появится его дача. Там не так много домов. Разберетесь.

– Ах ты мразь! – закричал Соловьев, распахивая двери. – Так вот кто у нас стукачом заделался, а я‑то голову ломаю, откуда утечка!

– Александр Михайлович, вы не так все поняли. Я…

– Заткнись, дрянь! И давно ты на них работаешь?

– Нет, я просто…

– А ну пошла вон, чтоб духу твоего здесь не было! Теперь понятно, откуда у них все адреса и телефоны. И про охоту на Володьку мне тоже все ясно. Ты, гадина, просто подслушала наш с Дмитриевым разговор, узнала, что у него остался материал и побежала стучать! Ты хоть понимаешь, что парня молодого под монастырь подвела? Ровесника своего!

– Но я…

– Вон! – закричал Соловьев! – Пока не придушил тебя собственными руками.

Секретарша быстренько покидала вещи в сумочку и выскочила на улицу. Она никогда не видела шефа таким разгневанным и прекрасно понимала, что в таком состоянии он и правда может ее убить… Да и не нужна была больше эта никчемная работа. Ей должны заплатить столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь…

***

Вот уже полчаса Алексей сидел в офисе у Гурама, тщетно убеждая его влезть в это дело.

– Пойми, дорогой, я деловой человек. Развязывать войну не в моих интересах.

– Я и не прошу о войне. Просто нужно выйти на нужных людей, уговорить их на компромисс.

– Лешенька, кого уговаривать? Пока ты ехал сюда, я навел справки об этом твоем Дмитрии. В ближайшем окружении губернатора такой только один, его фамилия Лазаров. Страшный человек, Лешенька. Очень страшный. К тому же отморозок. Он скажет, что я лезу не в свое дело, и почти наверняка бросит мне вызов. А не ответить я не смогу. Будет война, которую я проиграю. Пойми, у него все схвачено не только в своей пердяевке, но и здесь, в Москве.

– Что–то я про такого не слышал раньше.

– Он не любит светиться. Раньше работал в ГРУ, уволился в звании майора. Сначала натаскивал боевиков, затем поднялся, стал правой рукой губернатора. Как что не по его – пускает в ход силу, причем сразу с нескольких направлений, чтоб наверняка. У него не бывает осечек.

– Ну прямо Бог.

– Не Бог, Лешенька, но связываться с таким не рискну даже я.

– Неужели слабо?

– Обидеть меня хочешь, да? Другому бы не простил, но ты мой друг. Сам подумай, я могу поставить под ружье максимум человек шестьдесят, а у него их сотни. Целая армия. И не какие–то там шавки, а крепкие ребята, умеющие обращаться с оружием. Кроме того – у него остались связи в конторе. Лазаров даже опасней, чем сам губернатор. Что хочешь проси – документы, деньги, но связываться с Лазаровым я не хочу.

– А если я сделаю еще одну программу о твоем казино?

– Лешенька, дорогой…

– Подумай. Пятиминутный сюжет в прайм–тайм. Только позитив. Оближем снизу доверху. Стоянку твою похвалим, вежливых сотрудников, замечательный ресторан. Народ повалит сотнями, нет, тысячами. Получишь такой доход, какой тебе и не снился.

– Ах, Леша, знаешь, что обещать, старый лис! И все же нет. Жизнь дороже. Все, что я могу предложить – это сделать твоему парню документы, укрыть его в надежном месте и под охраной до него довезти. О большем не проси.

– Ну а если на Володьку нападут, разве твоя охрана не вмешается?

– Вмешается. Но это будет косяк со стороны Лазарова. Я скажу, что на моих людей напали средь бела дня. Будет разбор. Лазаров не такой дурак, чтобы объявлять войну всему сходняку. Он хоть и отморозок, но какие–то понятия у него есть.

– Хорошо, тогда давай на том и порешим. А у тебя есть надежное местечко?

– А как же! Так спрячем твоего горца, что ни одна спецслужба не найдет. Гарантия, дорогой. А насчет сюжета это ты серьезно, да?

Алексей не успел ответить – на его мобильном телефоне раздался звонок.

– Слушаю! – ответил Дмитриев.

– Это Соловьев. Лешка, беда. Они знают, что Володька у тебя на даче.

– Как? – вскричал Дмитриев. – Откуда?

– Предателем оказалась Ленка. Я подслушал, как она сливала информацию. Нужно что–то срочно делать. Парень в опасности.

– Твою мать!… Спасибо, Михалыч, все понял. Я немедленно выезжаю.

– Может, туда ментов вызвать?

– Нет. Я буду там минут через сорок. Мне помогут надежные ребята.

– Прошу тебя, Лешка, спаси его!

– Попробую.

Дмитриев положил трубку и, резко повернувшись к Гураму, произнес: «Планы изменились. Нужно ехать немедленно. Они узнали, где находится Володька»…

***

Володька лежал на кровати и молча смотрел в потолок, не зная, что ждет его дальше. Это был не тот жуткий страх, что сковал его однажды в квартире – тогда он думал, что может спастись и, как сумасшедший, метался в поисках выхода. А вот сейчас такой надежды не было. Если даже Дмитриев его не сдаст, то до него все равно доберутся. Не сегодня, так завтра. Уж слишком легко они доставали все адреса и телефоны, слишком легко подключили к розыскам спецслужбы. У них вообще все получалось слишком легко …

Юноша был уверен, что его достанут, а даже если и нет, то ему в любом случае не хотелось скрываться всю оставшуюся жизнь и вздрагивать от каждого шороха. Зачем такая жизнь? Кому она нужна? Не лучше ли решить все разом, чтобы не мучиться?..

Встав с кровати, Володька направился в кладовку. Он без труда нашел ружье, замотанное в плед, и коробку с патронами. Юноша взял в руки оружие, зарядил его и поставил на пол, дулом вверх. А затем поднес к нему подбородок и закрыл глаза. Что он успел увидеть за годы, отпущенные ему? Наслаждался ли он жизнью или плыл по течению, как бревно? А черт его знает, да и какая разница? Он ничего не достиг – наоборот, все потерял: друзей, в том числе и лучшего из них – Стаса Анищенко, с которым они так мечтали взгреть англичан, перспективную работу, уверенность в будущем… И вот сейчас он стоит, закрыв глаза, не решаясь нажать на этот проклятый курок!

А зачем ему жизнь? Что он боится потерять, оттягивая момент? Разве у него осталось хоть что–то? Нет! Он отринул от себя все вокруг, пытаясь идти напролом ради мистической и изначально недостижимой цели, теша себя иллюзиями, что мир упадет к его ногам. Как глупо. Так зачем жить? Что дадут эти лишние дни или даже часы, если каждая минута отдается в сердце тупой ноющей болью… Надо просто сделать последний шаг. Нажать на курок и уйти отсюда. Из этого поганого мира, который так и не понял его намерений. Который так и не позволил ему осуществить мечту и разбил все надежды. Интересно, есть ли на свете Бог? И если да, то как он мог допустить все это?

К черту! К черту все мысли! Хватит отвлекаться на пустяки и одалживать у жизни лишние крохи. Надо решиться. Просто нажать на курок и все закончится. Закончится никчемное существование. Закончится боль. Закончатся страхи. Дрожащей рукой Володька потянулся к курку и нащупал его пальцами. Вот он слегка надавил, и металлический стержень медленно пополз вниз… Осталось резко дернуть и все случится… Но чего же он медлит, чего ждет… Сейчас… Еще немного…

– Нет! – раздался дикий крик его матери. – Не смей!

– Оставь меня, мама. Мне незачем больше жить, – ответил Володька отрешенным голосом.

– Сыночек, любимый, остановись! Умоляю тебя!

– Нет, я уже все решил!

Но Володька не успел нажать на курок. Мать вырвала из его рук ружье и бросила на пол, а затем обняла сына и крепко прижала к себе. Юноша не смог больше сдерживаться. Он разрыдался на ее плече и без сил опустился на пол…

– Поплачь, мой сыночек, поплачь, – тихо говорила женщина, гладя Володьку по волосам. – Все будет хорошо…

Они были настолько глубоко погружены в себя, что даже не услышали приближающийся рев автомобиля…

***

Гурам незамедлительно набрал чей–то номер, и через минуту на пороге его кабинета появился настоящий гигант двухметрового роста с характерным кавказским лицом.

– Познакомься, – сказал Гурам Лешке. – Это Махмуд. Он отвечает за мою безопасность.

– Очень приятно, – ответил Алексей, протягивая руку.

– Так вот, – продолжил Гурам. – Документы твоему мальцу мы сделаем к завтрашнему дню, может чуть позже. Сейчас Махмуд вместе со своими людьми поедет к тебе на дачу и переправит парня в укромное местечко. Ты отправишься с ними – будешь показывать дорогу.

– С кем мы имеем дело? – поинтересовался Махмуд. – Сколько людей брать?

– Думаю, двух джипов будет достаточно. И вот еще что, Махмуд. Первыми в рубку не лезьте. Ваша задача – охранять, и только если они сами начнут – можете открывать ответный огонь. Основная задача – спасти пацана.

– Все понял, Гурам. Когда выезжаем?

– Прямо сейчас.

Махмуд взял рацию и произнес в нее несколько слов на непонятном для Алексея языке, а затем они вдвоем выбежали на улицу, где их уже ждали до зубов вооруженные боевики. Дмитриеву даже стало немного не по себе. Ехать рядом с бандитами – такого в его журналисткой практике еще не случалось. Когда люди расселились по машинам, джипы включили мигалки и тронулись в путь.

– И не боитесь, что менты вас с таким оружейным арсеналом остановят? – поинтересовался Дмитриев.

– Шутишь, да? – с улыбкой ответил Махмуд. – С номерами, что стоят на этих тачках, нам на всех постах честь отдавать будут. Гурам лично пробивал через министерство…

Больше они не произнесли ни слова. Алексей вглядывался в окно джипа и указывал дорогу. Он очень боялся не успеть…

***

Предательство Лены не выходило из головы Соловьева. И как он раньше не замечал, что пригрел на груди змею? На корреспондентов даже грешил, с которыми бок о бок много лет отпахал, а на эту стерву и не подумал. Ну сидит себе в приемной – дура–дурой, а вот ведь как оно вышло! Эх, если бы он раньше пораскинул мозгами да проанализировал ситуацию, глядишь, и не пришлось сейчас так за судьбу Володьки переживать! Так нет – других проблем хватало…

Только бы Лешка сумел его спасти! Только бы он успел! Господи! Как медленно тянется время… Ну почему же он не звонит? Почему не говорит, что все в порядке? По идее, он уже должен быть на месте со своими «надежными ребятами». Кстати, интересно, кто они? Кому попало Дмитриев бы не доверился, значит, за это можно быть спокойным. Но вот успеют ли они? Этот вопрос был сейчас самым главным…

Когда на его столе зазвонил телефон, Александр кинулся к трубке, но вместо голоса Алексея, услышал лишь Красницкого.

– Саша, зайди в новостийную, есть разговор.

– Хорошо, сейчас приду.

Черт! Ну как же не вовремя. Что вдруг понадобилось шефу? И почему обязательно куда–то тащиться, почему нельзя поговорить прямо здесь? Нехотя выйдя из комнаты и закрыв дверь на ключ, Соловьев медленно побрел по унылым останкинским коридорам.

Когда он вошел в новостийную, то обомлел. В комнате находилось около десятка корреспондентов, а в самом центре стоял Красницкий под руку с …Дашей. Александр был готов взорваться от гнева! Это же какую наглость надо иметь, чтобы притащиться сюда вместе с его бывшей женой! Конечно, Александр догадывался об их связи, но чтоб вот так, на виду у всех сотрудников, которые прекрасно знали, какие отношения связывали его с Дашей! Нет! Это не лезло ни в какие ворота! Было сразу понятно, что именно бывшая супруга придумала для него столь гнусную месть. И надо признать, она своего добилась! Соловьеву хотелось вцепиться ей в горло и медленно душить, наслаждаясь ее предсмертным хрипом…

Сотрудники краем глаза таращились то на Дашу, то на Соловьева, не понимая, что происходит и почему вдруг жена Александра приходит под руку с его боссом? Это публичное унижение было для Соловьева страшнее всякой пытки! Он, привыкший к уважению коллег, с горечью наблюдал за тем, как сотрудники сморят на него! В их глазах он прочел лишь сочувствие и жалость…

– Ну что, Саша, – обратился к нему Красницкий. – Как наши рейтинги, пошли в гору после твоего провала?

– Это такой же мой провал, насколько и ваш, – вспылил Соловьев.

– Вот как! Интересная песня! Значит, ты еще и меня в чем–то обвиняешь?

– Не обвиняю, а лишь констатирую факт.

– Прекрасно! Теперь мне понятно твое истинное отношение к нашему каналу!

– Да какое там отношение? Вы не хуже меня знаете, что в вечернюю сетку добавили несколько программ о криминале, а в ночную – эротические фильмы, и рейтинги снова поползли вверх.

– Но это были рекомендации программной дирекции, а ты так ничего и не предложил.

– А это и не моя работа – сетку формировать. Кому положено по штату, тот пусть этим и занимается. У меня своих дел по горло.

– Что–то ты сегодня разговорился не на шутку.

– А он всегда такой, – вставила шпильку Даша. – Как что не по его, сразу ершистым становится.

– С тобой вообще никто не разговаривает! – крикнул Соловьев. – Как была блядью, так ей и осталась!

– Что? – удивленно произнесла Даша.

Но Александр больше ничего не сказал. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, и направился в свой кабинет! Он не знал, как теперь сможет здесь работать. После произошедшего его и без того пошатнувшийся авторитет теперь окончательно развеялся. Как он посмотрит в глаза коллегам? Что они подумают про дикую сцену, развернувшуюся прямо на их глазах? Это было смертельное унижение! Они будут подшучивать и смеяться над ним, наверняка распустят пошлые слухи. Так бывало уже не раз, правда никогда Александр не становился объектом подобных насмешек, а вот теперь наверняка станет. Как он будет отдавать приказы людям, потешающимся над ним? Нет, это просто немыслимо!

Как же все осточертело! Как хотелось послать все к чертовой матери! Уйти отсюда, чтобы никогда больше не возвращаться. Какие рестораны, какое общество, какие деньги! Господи! Он угробил на ЛТН все здоровье. Он пахал, как вол. И что теперь? До чего он дослужился? Какой черной неблагодарностью ответил Красницкий на все его труды! Он унизил его. Сделал это осознанно и, что самое страшное, публично! На глазах у подчиненных. Он словно указал Соловьеву на место, дал пинка под зад. Подумать только, его бывшая жена, которую знали и перед которой благоговели почти все корреспонденты канала, пришла под руку с его боссом! От стыда хотелось провалиться сквозь землю!

Нет, хватит! Достаточно он натерпелся. Сегодня же нужно написать заявление об уходе, и гори оно все огнем! Ему больше ничего здесь не нужно. Он не позволит всякой швали насмехаться над ним – он уже не мальчик, чтобы терпеть подобное обращение! Пусть живут в этом гадюшнике сами! Пусть гниют и разлагаются здесь, словно отбросы!

И как он терпел все это раньше? Как выносил эту прожорливую клоаку, полную нечистот? Он ведь и раньше знал обо всем, что творится здесь! На его глазах создавались политические ток–шоу, проходящие в эфир в урезанном виде, в выгодном для власти или владельцев канала свете. На его глазах возникали и исчезали программы, в которых купленные ведущие пытались выставить приглашенного гостя круглым идиотом, ловя его на несоответствиях и подкапываясь то с одной, то с другой стороны, надеясь, что он выйдет из себя и сорвется. На его глазах любую правду коверкали так, что она представала перед зрителями в совсем ином виде, далеком от первоначального. На его глазах молодые и не знающие жизни корреспонденты превращались в настоящих хапуг, поддавшись развратному влиянию «джинсы». На его глазах… Господи, да как же много говна происходило у него под самым носом…

Бросить все к чертовой матери и уехать подальше! Забыть этот кошмар и начать жизнь с нуля. Да, страшно! Да, глупо и неоправданно! Пускай! Но он как–нибудь проживет. Пусть золотая клетка сжимает своими путами чью–нибудь другую грудь. А он вырвется на свободу. Он больше не может видеть перед глазами решетку и слушать тупые приказы. Он хочет просто жить. Жить и не причинять никому зла. Только бы дождаться Лешкиного звонка и узнать, что с Володькой все в порядке. Только бы он успел, Господи!

***

Когда рев автомобиля раздался совсем рядом с домом, Володька, наконец, обратил на него внимание. Он резко вскочил с пола и, утирая рукавом слезы, бросился к окну. Черное БМВ кружило метрах в пятидесяти, с трудом пробираясь по кочкам и колдобинам вдоль дачных построек. Не оставалось сомнений, что представительная иномарка забралась в такую глушь не просто так. Она приехала за ним. Его все–таки нашли…Вот машина остановилась и из нее выбежали три человека. На плече у каждого висел автомат. Володька не мог различить голоса, но их жесты были недвусмысленными – они то и дело указывали руками на его дом, небрежно поправляя оружие…

– Что там, Володька? – спросила мама дрожащим голосом.

– Они нас нашли…

– Господи, что же будет! Неужели они прямо так, средь бела дня…

– Да, мама. Они ничего не боятся. Уходи.

– Нет. Я все равно без тебя не смогу. Беги лучше ты, а я их отвлеку.

– Ну вот еще! Нет уж, мама. Я устал бегать. Путь теперь побегают они.

Он кинулся к кладовке и взял в руки ружье, с помощью которого некоторое время назад мечтал свести счеты с жизнью. Кажется, теперь ему нашлось более достойное применение…

***

Когда машины остановились, он ступил на твердую почву и осмотрелся. Ему, прошедшему Афган и Чечню, участвовать в подобных акциях было не впервой. Судя по полученной информации, в доме укрывался какой–то жалкий мальчишка, а значит, проблем быть не должно. Они быстро возьмут эту хибару и уедут восвояси, оставив после себя лишь обгоревшие останки. Обычная схема, которая позволяла своевременно устранять все следы. А потом он уйдет в отпуск, будет жрать водку и трахать красивых баб … Но сначала нужно выполнить работу. Поправив свой пижонский берет а-ля Чегевара, он взял в руки мобильный и позвонил Лазарову.

– Дмитрий Петрович, мы нашли нужный дом и готовы к штурму.

– Отлично! – ответил Лазаров. – Приступайте.

***

Алексею казалось, что их машины движутся слишком медленно, но что делать, если на Ленинградке всегда были пробки. Дмитриев нервничал и ругался. Он боялся, что они приедут слишком поздно, ведь у их врагов было преимущество во времени. Необходимо что–то предпринять…

– Слушай, ну а мы можем как–то побыстрее? – спросил он Махмуда.

– Как? Ты же видишь, вся Ленинградка стоит.

– Да вижу, черт бы ее побрал!…

Он взял мобильник и набрал номер Володьки. Позвонил раз, другой, третий. «Абонент не отвечает или временно не доступен», – неизменно отвечал равнодушный женский голос. Да, все верно. Он сам велел Володьке выключить телефон. Наверное, зря… Ведь он мог позвонить и сказать, чтоб тот убегал с дачи. А сейчас… Он был бессилен … Он торчал в этой проклятой пробке, а там Володька вместе с мамой совсем одни. А вдруг в этот самый момент бандиты нашли их дом? Вдруг они уже сейчас берут его в кольцо и готовятся к штурму? А он совсем ничего не может для них сделать …

***

Бандиты приближались к дому все ближе, и совсем скоро Володька мог без труда различать их лица. Трое вооруженных до зубов головорезов окружали хрупкую постройку и готовились атаковать ее с разных сторон. Подумать только, целая банда против молодого, неискушенного пацана. Володька понял, что это конец. Даже если бы он захотел уйти, то теперь уже слишком поздно, а значит остается одно – умереть… Но умереть достойно и красиво, как показывают в фильмах. Да… Раз ему не удалось добиться славы при жизни, может, после смерти он ее обретет?