Текст книги "Сделаю, что смогу. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Беркут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Что «ага», и что «ладненько», мне было непонятно. А кузнец, разогнувшись, с довольным видом произнёс:

– Ну вот завтра и начнём!

Весь оставшийся вечер я ходил по лесу и собирал для печки дрова. В горах было прохладно и от их количества зависело будет нам ночью тепло, или нет.

Тихон Харитонович, что-то готовил нам на ужин и одновременно с этим копался в своём сундуке. Надеюсь ужинать будем не гречкой со шпротами. Мне почти удалось угадать вечернее меню. На этот раз гречка была просто с маслом, каплю которого старик соизволил капнуть в котелок. Зато чай был хорош! С какими-то лесными ягодами, мятным запахом, но горячий до невозможности. По-моему, он кипел прямо у меня в кружке.

Как только стемнело старик постелил себе на сундуке, а мне, расстелив матрас, велел спать на кровати. Огонь в печке он будет поддерживать сам, потому что мне, как городскому жителю, это важное дело он доверить не может. Поэтому улегшись на кровати я, со спокойной совестью, уснул.

Снилась мне Ника. Она ходила по лугу и собирала с пальм финики. Потом она подбросила их в воздух, и те, превратившись в жёлтых жуков, разлетелись по лесу. «Любимая, – кричал я ей, – что ты делаешь, они же зимой замерзнут». «Нет, – отвечала она. Они улетят на юг, а весной вернуться и прорастут».

А утром меня разбудил страшный удар, от которого я едва не слетел с койки. Продирая глаза, я оглянулся вокруг. Печка не топилась, но было тепло и даже жарко. Старика нигде не было, а из открытой двери, что вела в гору раздавался низкий гул. Быстро надев куртку и сунув ноги в кроссовки, я подошёл к открывшемуся проходу и позвал:

– Тихон Харитонович.

Многоголосое эхо многократно повторило мои слова…

– Ти-ти-хон-хон Ха-ри-ти-хон-вич-хон…

Получались странные, переплетающиеся и повторяющиеся совсем не впопад звуки. Постепенно они затихли. В тёмном проходе появился сначала отблеск, а потом довольно яркий свет и показался кузнец.

– Твою дивизию, – шёпотом сказал я чтобы не вызвать новой волны повторений.

Кузнец шёл легкой походкой, улыбаясь и что-то напевая себе под нос. Росту он был почти под два метра, широкие плечи едва не задевали стены прохода. Волосы были перехвачены плетёным кожаным шнурком. Фартук его, как мне показалось был из чего-то сплетён, но, когда он вышел, стало понятно, что это чья-то толстая чешуйчатая кожа.

– Долго спишь, Защитник, – громким, звонким голосом проговорил Тихон Харитонович. – А дела не ждут! Я тут с утречка размялся немного. Не напугал тебя часом?

– Нет-нет, все нормально. – Я радостно потирал руки. – Давайте начинать.

– Ну раз так – пошли, – и Тихон (ничего себе Тихон!) Харитонович повёл меня в своё сокровенное место.

Кузня была огромна! Не знаю, можно ли это вообще назвать кузней. Это был большой зал с высоким потолком, вдоль стен стояли оружейные пирамиды со всевозможным колюще-режуще-стрелковым оружием. Пики, копья, топоры, луки и ещё множество всякого-разного убойного стояло в этих пирамидах. Тут можно было вооружить небольшую армию. Вот только вооружать этим было уже некого. Другие пошли войны, другие витязи, другое оружие.

Глава 23

Кузнец, видя мой одновременно и восхищённый и скептический взгляд, пророкотал:

– Ты не смотри на всё это как на хлам. Это может храниться веками! Вдруг ещё и понадобится. Да и мне надо время от времени чем-то заниматься, а то так и позабыть можно, чему меня учили. И глядя на тебя, Александр, становится понятно, что нельзя мне на покой. Да и навыки надо кому-то передавать. Тут присмотрел пару пареньков – руки, вроде, откуда надо растут. – Он с любовью осмотрел своё владение.

В середине зала стояло что-то на подобие большого круглого стола. Из чего он был сделан сказать трудно. Мне казалось, что тут и какое-то тёмное дерево, и камень, и металлические прожилки, всё это перевивалось и дополняло друг друга. В центре непонятно из чего сделанной столешницы, булькал огненными пузырями жаркий круг, от которого расходилась красное сияние. На краю стола лежал мой браслет и возле него, мне показалось, пучок каких-то перепутанных длинных волос.

– Ну что, Защитник, начнём? – Кузнец серьёзно смотрел на меня.

– Начнём, – уверенно ответил я.

Тихон Харитонович поправил фартук и хлопнул в ладоши.

Грохот от этого хлопка прокатился по залу. Оружие в пирамидах отозвалось низким гулом. Видимо такой же грохот и разбудил меня сегодня утром.

Мастер улыбаясь потирал руки вокруг которых появилось сияние.

– Эх, Александр Защитник, небывалую вещь я для тебя задумал сделать. Если бы не твой браслет, не взялся бы за такое. Ну а тут всё так удачно сложилось, что не попробовать такое изготовить – просто грех. – С этими словами он подкинул браслет над столом.

Сияние, исходившее от кипящего центра, вдруг образовало конус, расширяющийся к верху и, подхватив артефакт медленно закрутило его под самым потолком. Браслет стал менять цвет, от него к пучку, как мне казалось волос, потянулась тонкая красная нить.

Кузнец, внимательно смотря на всё происходящее, стал тихонько стучать кулаком по столу. Браслет стал вращаться быстрее, превращаясь в какое-то веретено, на которое стал наматываться лежащий на столе пучок. Когда остатки этого перепутанного клубка, сверкнув красным росчерком исчезли наверну, мастер поднял руки над головой и начал круговыми движениями раскручивать артефакт всё быстрее и быстрее. Веретено вновь стало браслетом, от которого, по краю сияющего конуса, стала расходиться только что смотанная металлическая нить. В конце концов от браслета ничего не осталось, и только моток раскалённой тонкой проволоки кружился наверху.

И тут кузнец жахнул кулаками по столу с такой силой, что мне с трудом удалось устоять на ногах. Как он не разломал столешницу не знаю, но видимо этот предмет был рассчитан на такие действия хозяина кузни.

От удара, та жижа, что кипела в середине, плеснула вверх огненными струями, которые тут же впитались в тонкие нити. По столу опять застучали пудовые кулаки. Вверх стали медленно подниматься разноцветные огненные капли, которые по мере приближения к этой пряже, становились то белыми, то золотистыми, то зелёными. Все они так же растворялись в этом пышущем жаром водовороте.

Сунув руку за фартук, кузнец достал очки и надев их посмотрел, вверх. Поцокав языком, он радостно сообщил:

– Красота-то какая, лепота!

По-моему, он был доволен тем, что у него получилось, вот только я смотрел на всё это непонимающим взглядом. А где кольчуга-то, или что он там собирался делать? Но, оказалось, процесс создания только начинался! И мне даже в голову не могло прийти, чем всё это для меня закончится.

– Встань-ка вот сюда, – указал мне Тихон Харитонович на небольшой каменный постамент недалеко от стола. – И постой спокойно, не дёргаясь и лучше бы совсем не шевелясь.

Я встал на площадку.

– Долго стоять?

– Пока не скажу, – ответил кузнец, и крутнув наверху ещё раз всю эту «пряжу», начал кулаками выбивать на столе какой-то ритм.

«Да ему бы в барабанщики податься – цены ему не будет» подумал я, слушая его точные ритмичные удары. Он молотил то громко и быстро, то тихонько с переходами. И это так меня увлекло, что я не сразу обратил внимание на то, что под потолком стали появляться какие-то две трубы, сплетённые из той нити, которая когда-то была браслетом.

Желание почесать голову, вспомнив наказ Тихона Харитоновича, пришлось пресечь на корню.

«Это что же такое? Рукава что ли?», – мысленно спросил я сам себя, боясь вопросами отвлекать Мастера от дела.

«Рукава» становились длиннее и длиннее и вдруг срослись, образовав трубу по шире, которая стала вытягиваться вверх. А когда от этого широкого куска, в стороны стали расходиться ещё две «трубы» по тоньше, до меня стало доходить, что, в конце концов, должно было получиться.

ЭТО было похоже на гидрокостюм для любителей подводной охоты. Вот только сделан он был из тончайшей металлической нити.

Кузнец молотил кулаками с огромной скоростью, заканчивая, как мне казалось, работу. В конце, посмотрев на то, что получилось, он резко и как-то по-особенному ударил ещё несколько раз.

Из булькающего центра вверх метнулись три крупные капли, каждая из который окрашивала «гидрокостюм» в разные цвета. И в результате он начал переливаться всеми цветами радуги.

– Раздевайся. Быстро!

Не понял, это он мне что ли?

– Быстро! – Повторил кузнец таким голосом, что я и сам не заметил, как вся одежда оказалась на полу. – Руки подними и стой не шевелясь!

Подняв руки, я чуть было не ляпнул – «Гитлер капут», но вовремя сдержался.

Мастер перестав стучать по столу, поднял руки и продолжая крутить на весу «гидрокостюм», поместил его над моей головой.

Взглянув на меня, он весело подмигнул и сказал:

– Будем делать из тебя русского Ахиллеса. – И с этими словами он резко опустил руки.

Мой браслет мгновенно превратился в кусок льда, а на меня сверху обрушился огненный водопад.

Твою дивизию!!! И свет померк…

«Твоюдивизию, твоюдивизию, твоюдивизию», – билось в голове. Никаких других мыслей пока не было. Потом не стало и этих мыслей и я вновь отключился.

Через затуманенное сознание пробивалось ощущение, что меня кто-то гладит. Причём гладит горячим утюгом, говоря при этом успокаивающие слова. Постепенно утюг становился все холоднее и холоднее, и в конце концов превратился в кусок льда, который приятно охлаждал кожу.

– Александр, хорош притворяться, – услышал я чей-то знакомый голос. – Давай вставай, у нас дрова кончаются. Я что, должен из-за этого ночью мёрзнуть что ли? Вот так внучок! Заморозить хочет дедушку Тихона.

Глаза мои открылись. Я лежал на койке, рядом на трёхногом табурете сидел Тихон Харитонович.

– Послушай, Александр, для защитника ты слишком долго приходишь в себя после незначительной встряски. Так нельзя! Или у тебя есть какие-то методы быстро восстанавливаться? Если да – то давай, применяй свои умения. Дров-то у нас на самом деле мало.

Браслет на левой руке всё ещё напоминал ледышку, и от него по всему телу расходилась волна приятного холодка. Видимо он помог мне пережить эту пытку раскалённым железом.

Прикрыв глаза, я представил, как мы с Никой купаемся в озере у пансионата. Прохладная вода приятно освежала, и мы носились по пляжу брызгаясь и смеясь. Как было бы хорошо сейчас оказаться там. Вот только после купания мне всегда хочется есть. И, как только мысль о еде пришла мне в голову – желудок заурчал. А ведь мы с Тихоном Харитоновичем и не завтракали сегодня! Интересно, что он приготовил на этот раз? Надеюсь не гречку, хотя… можно и гречку, и даже без масла, и даже слегка недоваренную.

Я резко поднялся.

– А пожевать есть что?

Кузнец ловко отпрыгнул вместе с табуретом.

– Саша, сейчас сделаем. Ты это… поднимайся, я мигом. – И он, засуетившись, подбежал к печке и быстро сняв с неё котелок, поставил его на стол. Потом, слегка поклонившись, сделал приглашающий жест рукой и, как заправский актёр второго плана, проговорил:

– Кушать подано.

Не знаю, что на этот раз он добавил в кашу, только через пять минут моя ложка выскребала остатки со дна посудины.

– Сколько я пролежал? – Спросил я с сожалением заглядывая в пустой котелок.

– Да часа четыре, – ответил Мастер. Думал до завтра проваляешься, а ты, оказывается вон какой живчик! – Он довольно улыбнулся. – Ну а ты как себя чувствуешь?

Прислушавшись к организму мне не удалось обнаружить каких-то сильных отклонений от нормы. Только кожа немного зудела. Расстегнув рубаху, которую надел на меня кузнец, я с изумлением обнаружил, что стал красным, как варёный рак.

Не успев поднять глаза на дедушку Тихона, я получил удар вилкой в живот.

– Ну вот, а ты сомневался, – кузнец улыбался, показывая мне скрюченные ударом зубья несчастной вилки.

– Да-а-а… Приходилось мне видеть садистов, но таких… Мало того, что ты, Тихон Харитонович, меня чуть ли не живьём сварил, так ещё и вилкой пробуешь, готов, или нет!

Кузнец засмеялся так, что котелок на столе стал подпрыгивать.

– Шутишь – значит всё хорошо получилось.

– Вы считаете, что это хорошо, – изумлению моему не было предела. – Как мне теперь людям показываться? У меня девушка есть, что она скажет, увидев в постели варёного жениха!

Кузнец удивлённо взглянул на меня и тихо, как будто боялся, что кто-то услышит, спросил:

– Так у вас дело уже до кровати дошло?

– Вы, Тихон Харитонович, не уходите от ответа! Мне хотелось бы знать, эта боевая раскраска теперь так и останется?

– Ну что ты, Саша, так переживаешь? Если девушка любит, то и такого будет любить. К тому же ты сам ко мне обратился. Не я тебя искал, а ты меня. И просьбу твою мне удалось выполнить! Ну а небольшой побочный эффект… с кем не бывает?

Я задрал штанины. Ступни были нормальные, а вот от щиколотки и выше всё было такого же цвета, как и живот. Это что получается, у меня везде так?

– Ну что ты смотришь? – Кузнец улыбался. – К пасхе у тебя всё готово. – И увидев мои широко открытые глаза, он вскочил с табурета и заспешил на выход. – Пойду лошадь проверю, и дровишек принесу. – И хохоча во всё горло он выбежал из пристройки.

Стары-старый, а выбежал, как молодой.

Посидев ещё немного за столом, допив ароматный чай и придя немного в себя, я прикинул, что же теперь делать. Насчёт цвета кожи у меня особых переживаний не было. Со временем всё нормализуется, тут даже и думать нечего, а вот находясь в таком заповедном месте, надо воспользоваться случаем и попытаться что-то сделать самому. Хотя бы второй браслет.

После гречки меня опять стало клонить в сон и решив, что лучше утром, на свежую голову, решать все дела, я прилёг на кровать и незаметно заснул.

Ночью мне ничего не снилось и только сквозь сон, казалось, что в комнате становится холоднее. Где-то на подсознании промелькнула мысль, – «Наверное, старик принёс мало дров». «Самому надо было идти и набрать побольше».

А утром меня разбудил заботливый, негромкий голос.

– Ну хватит уже спать-то, завтракать пора. Александр, кому говорю. Поднимайся, каша готова, чай закипает. Зарядку будешь делать, или как? Ты, случаем, не морж? А то могу окатить студёной водицей.

– Встаю, встаю… Уж и полежать нельзя. Только, человек, понимаешь, прилёг отдохнуть и на тебе, – моржом пугают. Тихон Харитонович, вы специально так делаете – то огнём палили, а теперь ледяной водой окатить хотите. Стального человека из меня делаете? А вдруг заржавею?

Кузнец подошёл к кровати и спросил:

– Ну как ты? Очухался, или нет?

– Да всё нормально, жить буду.

Я задрал рубаху. Краснота практически прошла, но кожа всё ещё немного зудела.

– Ну ещё денёк и будешь как огурчик! – Старик улыбался.

– Что, такой же зелёный?

– Нет, в пупырышках. – Но увидев мой скептический взгляд, он тут же добавил, – шучу. Давай завтракать.

И опять, как и вчера, дед едва успевал за мной махать ложкой.

Глядя, как гречка исчезает в моём, практически незакрывающемся рту, Тихон Харитонович, прищурившись сказал:

– По-моему, кто-то из нас слишком быстро ест!

Моя руку застыла на полдороги к котелку. И правда, что это со мной? То ли каша такая вкусная, то ли после огненных процедур мой организм требовал больше пищи. Сунув в рот последнюю ложку гречки, я отодвинул котелок и извиняющимся голосом посетовал:

– Даже не знаю, что со мной. Такое впечатление, что желудок безразмерный стал. Есть всё время хочется.

Дед, доедая остатки каши, выдвинул свой вариант:

– Скорее всего это тело твоё изменяется. Думаю, что всё это пройдёт, но если ты так и дальше есть будешь, то нам надо в обратную дорогу собираться. Продуктов я немного с собой взял. Не ожидал, что у тебя такой «жор» начнётся.

Почесав голову, я обратился к Мастеру:

– Тихон Харитонович, тут такое дело… Мне бы хотелось поработать у вас в кузне.

Старик оживился. – А что сделать хочешь? Может ты того – в подмастерья ко мне пойдёшь? – Но тут же огорчённо махнув рукой закончил, – хотя какой «в подмастерья», ты же Защитник.

Дед замолчал, и почесав бороду высказал предположение:

– Небось браслет будешь делать?

– Хотелось бы попробовать.

– Так чего же ты сидишь? Продуктов и в самом деле мало. И лошадь овёс подъела. А нам ещё и тебя испытать надо!

Тут я чего-то забеспокоился.

– В каком смысле испытать?

Но кузнец, только махнув рукой, направился к двери в кузню.

– Пошли. Мне тоже интересно, как ты эти штуки делаешь. Может чего у тебя подсмотрю, что и в моём деле пригодится. Учиться – оно никогда не поздно!

Зайдя в зал, мы подошли к столу. Огненный котёл в середине был едва красным, сияние от него почти пропало, и только после оглушающего хлопка кузнеца, всё вновь забурлило и засияло. Мастер снова стал помолодевшим Кузнецом, высоким и крепким.

– Ну что, Александр, из чего делать будешь: из камня, из дерева, из металла, или огненный? – С этими словами он зачерпнул булькающую жижу и улыбаясь поднёс её мне.

Твою… ну вы знаете.

Захохотав, Кузнец плеснул горящую струю на стол. Раскалённая лава(?) стала быстро остывать, становясь какими-то бурыми кусками непонятного вещества.

Взглянув на моё изумлённое лицо, Мастер подмигнул, и обрушил кулаки на стол.

Всё вокруг подпрыгнуло, и я в том числе, а на столе из бурых комков, блеснули красные искры. Кузнец дунул, сметая остатки остывших крошек, и мои широко открытые глаза уставились на четыре крупных красных камня.

Что, опять рубины?

– Ты смотри, – почесал бороду хозяин кузни, – а вот когда я один работаю, столько зёрнышек, да ещё такой величины не получалось. Видно твоё присутствие так благотворно на процесс повлияло. Считай это от меня подарок. Что тебе ещё надо для работы? – И он вопросительно уставился на меня.

– Ничего больше не надо. – Я решительно шагнул к столу.

Свой первый браслет я сделал, можно сказать в лаборатории, а тут настоящее место СИЛЫ! Да ещё разогретое Мастером. Попробую сделать раритетную вещицу.

Проведя ладонями по столу, я хлопнул ими на манер Кузнеца. Грохота не получилось, он от меня во все стороны разошлась волна, которая смела на пол ближайшие пирамиды с оружием. Копья и топоры со звоном полетели на пол. За спиной у меня ойкнул Тихон Харитонович.

Я простёр руки над столом и закрыв глаза принялся за дело.

Сначала металл! Тонкая нить из стальных прожилок стола потянулась к моим ладоням. Теперь камень и огонь! Каменные крошки закружились под руками, а из котла потянулась тонкая горящая струйка. Смешав всё это в ком, я потянул из стола кусок дерева и вырванной щепой ткнул в середину, пробивая его насквозь. Дерево задымилось, но дым этот был неожиданно приятным. Браслет на левой руке вдруг выпустил стаю золотистых искорок, которые метнулись в этот дым и закрутились в нём создавая водоворот. Потянув к себе проткнутый огненный ком, я спокойно просунул в него руку и, подобрав со стола три рубина вдавил их в получившийся толстый бублик. Камни засверкали ярким красным светом. Золотистые искры бросили «купаться» в дыму и устремились к рубинам. На встречу им метнулись красные искорки. Мои ладони начали светиться, искристый хоровод стал подниматься верх по рукам, но дойдя до покрасневшей кожи он остановился. Было похоже, что искорки не знали, что дальше делать, но потом, вдруг всё моё тело мгновенно покрылось миллиардами этих золотисто-красных светлячков. Откуда они взялись было непонятно. Я светился даже через одежду, создалось такое впечатление, что у меня внутри зажгли лампочку, да нет, не лампочку, а прожектор! Мне было хорошо и радостно, улыбка не сходила с моего лица. Было ощущение, что со мной произошло что-то чудесное, и для полного счастья, мне не хватало только Вероники.

Я засмеялся и хлопнул в ладоши.

Сверху посыпались камешки, оставшиеся пирамиды с оружием разметало по кузне. Что-то где-то затрещало и застонало. Огненный котёл выплеснул к верху целый раскалённый столб, который к счастью, рухнув назад, расплескал на стол всего несколько капель.

Сзади раздался кашель и хриплый голос сказал:

– Твою же, так-рас-так, дивизию…

Я обернулся. Хозяина кузни не было. На его месте была огромная, как мне показалось, сковорода, двухметрового диаметра. Но нет, это оказался громадный щит, из-за которого показалась всклокоченная голова Тихона Харитоновича.

– Не, Александр, мне твои методы не подойдут, – продолжая покашливать сказал Кузнец. – И это, если ты закончил, давай порядок наводить. – Он с сожалением оглядел своё хозяйство.

Я улыбнулся и взглянул на новый браслет. Вещь получилась знатная. С красивым плетением и тремя красными рубинами. Пожалуй, надо будет его чем-то прикрывать, а то будет бросаться в глаза.

– Сейчас наведём порядок, Тихон Харитонович, вы только прикройтесь опять щитом на всякий случай.

Кузнец юркнул назад.

Разведя руки, я сделал всего один оборот, но и этого хватило. Все оружейные пирамиды встали вдоль стен, как они и стояли раньше, а всякое-разное оружие заняло в них положенное место.

– Ну вот и всё.

– Что, уже? А что же ты мне прикрыться велел? – Кузнец прислонил щит к стене и недоверчиво огляделся вокруг. Но придраться было не к чему.

– Ну раз так, давай, Александр, теперь тебя испытаем.

Почесав голову я с сомнением спросил:

– А что вы подразумеваете под словом «испытаем»?

Кузнец почесал бороду.

– Ты мне голову не морочь. Испытание – значит проба, как твоё тело будет держать удар стрелы, меча, или топора. Надо же знать, что у меня получилось! Может ещё кому делать придётся, а у нас, первый полученный образец не прошёл заводских испытаний.

– А вы что, на заводе работали?

– Где я только не работал за свою, многолетнюю жизнь. – С этими словами Тихон Харитонович подошёл к стене и снял с подставки один из луков. Быстренько натянув тетиву (по-моему, стальную!), он вытянул пару стрел из лежащего рядом пучка и, не долго думая, тут же пустил одну из них в мою сторону. Звонко ударившись в щит, эта праматерь ПЗРК отскочила в сторону.

– Ну вот видишь, ничего страшного. А теперь в тебя. – И Кузнец потянулся за второй стрелой.

– Да вы же меня убьёте! – Мне было как-то не по себе. Отбить стрелу я конечно мог, но нам-то надо было понять, работает защита, или нет. А если она не работает?!

– Не бойся, Александр, первую тихонько пущу, можешь задом повернуться, стрельну в мягкие ткани. – Кузнец улыбался.

– Нет уж, мне надо видеть, как всё это произойдёт.

– Если хочешь, можем сначала стрелой с тупым наконечником попробовать.

– Нет, – решительно заявил я, и отойдя от кузнеца метров на пять встал, сжав кулаки.

– Ты только силу свою не используй, а то не понятно будет, работает защита, или нет.

Мне, конечно, приходилось бывать в разных переделках, но что бы вот так, по доброй воле подставляться под стрелы, такого ещё не было. Я уже знал, что старик будет стрелять в середину груди, но мне удалось успокоиться и даже разжать стиснутые кулаки.

Кузнец поднял лук и оттянув тетиву до самого уха, пустил стрелу.

========================

Больше глав и новые книги можно увидеть здесь https://boosty.to/alex_bercut

Глава 24

Стрела летела медленно, как будто давая мне подумать, уклоняться от неё, или принять то, что она несла на острие своего наконечника. Казалось, что она должна попасть прямо в глаз, но потом стало понятно, что её цель – это середина груди. Мне оставалось только спокойно стоять, стараясь не думать, что это летит детская игрушка с присоской на конце, чтобы не нарушить чистоту эксперимента.

Смертоносный снаряд попал точно туда, куда и целился стрелок. С глухим звуком стрела отскочила и упала на пол. Я опустил голову и посмотрел на грудь. Крови не было, как не было и боли от удара.

Подошёл Кузнец.

– Рубаху расстегни, – он с интересом смотрел на меня.

Я расстегнул одежду, и мы оба уставились на то место, из которого, если бы что-то пошло не так, должна была торчать стрела. Никаких следов от её попадания не было.

– А что почувствовал? Удар сильный был? – продолжал выпытывать хозяин кузни.

– Нет, удара почти не почувствовал и боли никакой. Ну Тихон Харитонович… – У меня не было слов, чтобы высказать восхищение работой Мастера. – А ну-ка, давай ещё раз!

На этот раз Кузнец взял другой лук – побольше первого. И стрелу выбрал длинную с узким наконечником.

– Ну держись Защитник, – с этими словами он натянул тетиву и страшный снаряд, сделанный для пробития кольчуг и доспехов, полетел мне в грудь.

Результат был тот же что и от первого выстрела. Но удар стрелы стал более заметным. Можно предположить, что пуля, выпущенная из пистолета, меня может и не убьёт, но с ног, вероятно, свалит. Хорошо бы попробовать. Надо будет с подполковником Потаповым поговорить. Что-то он, кстати, давненько не звонил. Хотя это и хорошо, значит у него всё в порядке.

Потом мы ещё целый час и так и этак проверяли мою броню. Тихон Харитонович стрелял в разные места: по бокам, в ноги и руки, но защита работала везде одинаково. Потом Кузнец взялся за меч. Нанести мне рану он не смог, но удары чувствовались сильнее, потому что в конце, он уже махал в полную силу, вкладывая в удар всю мощь.

Короче, броня работала отлично! Оставалось беречь только голову и ступни ног. Не скажу, что это мало, но не так уж и много. Хотя голова, конечно... Надо будет подумать над её защитой.

До самого обеда мы пробыли в кузне. Мне и самому было интересно пострелять из лука, помахать мечом и топором, покидать копьё в щит. Кузнец улыбался, ему было приятно, что созданное им оружие хоть кто-то подержал в руках.

В обед мы быстро съели котелок каши (я старался есть меньше) и собравшись, тронулись в обратный путь. К вечеру следующего дня мы уже входили в домик Тихона Харитоновича. Первым делом я кинулся звонить Нике. Она ещё была в Питере, но скоро обещала вернуться. Ну а мне можно было оказаться дома ещё вчера, но я решил, что если мы до кузни вместе добирались, то и обратно вернёмся вместе.

Пока я разговаривал с невестой, прибежала соседка Катюшка. Дед стал просить её сбегать в магазин и мне захотелось сходить с ней посмотреть сельский «супермаркет», который раньше назывался просто «сельмаг».

Магазинчик был небольшой со стандартным набором продуктов. У прилавка стоял подвыпивший парень, покупавший очередную бутылку дешёвой водки. За ним в очереди стояли две старушки, за которыми пристроились мы.

– Всё, Стёпа, иди, и больше сегодня не приходи – не продам. Продавщица пыталась выставить поддатого покупателя.

– Ты, Люська, права такого не имеешь, – заплетающимся языком пытался отстоять свои конституционные свободы парень. – Я тебе деньги даю? Даю! А ты должна меня обеспечить товаром, который мне жизненно необходим. – Парень безрезультатно пытался сунуть приобретённую поллитровку в карман мятых брюк, но всё время промахивался. Продолжая что-то говорить о тяжёлой жизненной ситуации, в которой ему может помочь только выпивка, он направился на выход.

Улыбаясь во весь рот, я громко обратился к нему:

– Стёпка, друг, а пить-то надо бросать!

Бутылка выскользнула из рук выпивохи и громко стукнувшись об пол покатилась вдоль стены.

Парень уставился на меня стараясь сфокусировать взгляд, и признать во мне односельчанина.

– З-з-з-дароф, – с трудом выговорил он и протянул руку.

Я взял его за руку и радостно проговорил:

– Я-то здоров, а вот ты иди домой и ложись спать, а завтра с самого утра начинай разгребать накопившиеся за последнее время дела.

Взгляд у парня начал меняться. – Да-да, точно, братан, дел-то много накопилось, а я тут трусь. Всё… – он посмотрел на бабок и Катьку, наблюдавших за нами, – всем пока, пошёл спать, а завтра за работу! – И он вышел чуть ли не строевым шагом.

Первая бабка, громко икнув, спросила:

– Милок, а ты от ревматизьму не лечишь?

– Какого ревматизьму? – Я подошёл к бабкам и приобняв их за плечи спросил. – Это у вас что ли ревматизм? Да вы в клубе ещё всех девок перепляшете! – Я подмигнул старушкам и отошёл к Катьке, которая с трудом сдерживала смех.

– Две бутылки «Кагора» и палку колбасы. – Услышал я повеселевший голос пожилых подружек. – Сейчас дедов растормошим и к Селевановым в гости пойдём. Оторвёмся по полной!

Катька перестала улыбаться и с удивлением уставилась на меня.

А мне было весело.

– Чего смотришь, Катюха? Берём чего дед заказал, да и пошли… Пока народ не набежал, – тише добавил я.

Продавщица подобрала откатившуюся бутылку и сунув её под прилавок сказала:

– Уберу пока, может завтра за ней придёт.

Я отрицательно покачал головой, – Нет, Людмила, не придёт. Не будет он больше пить. И жених на селе теперь будет первейший. Учтите, на всякий случай.

Бабули, тем временем, весело разговаривая и прикидывая, как они будут «отрываться», двинули по своим делам. А мы с Катюхой закупили продуктов в два больших пакета и отправились домой.

Ужин у нас получился на славу. Мне удалось уговорить девчонку посидеть с нами. Дед был этому только рад. Под конец он достал из сундука балалайку и так на ней сыграл, что я просто обалдел. Никогда не видел, чтобы на этом, казалось бы, несерьёзном инструменте можно такое вытворять!

Утром я прощался с Кузнецом, у которого опять было полно седых волос в бороде.

– Спасибо вам большое, Тихон Харитонович. Рад был знакомству. Может ещё когда и увидимся.

– В добрый путь, Александр, – крепко пожимая мне руку проговорил старик. – Если какая надобность появится, по моему профилю – милости просим. Да и так, без дела приезжай. Всё мне веселее будет.

Приобняв Кузнеца, я подхватил практически пустую сумку и вышел из дома.

На шоссе, тормознув первую попавшуюся машину, попросил немного подвезти меня. Проехав километров пять, я вышел, и отойдя немного в лес, прикрыл глаза и представил себя у дверки тайника.

Жжуухх…

Ну вот, как будто бы ни куда и не уезжал. Как же здорово, так быстро возвращаться домой! Ни тебе тряски в поезде, ни взлётов и посадок на самолёте. Красота!

Быстро приняв ванну и выпив чашечку кофе, я позвонил Нике и сказал, что уже вернулся.

– Быстро ты, вчера ещё был за тридевять земель, а сегодня с утра уже принимаешь ванну в своей квартире?

– Дорогая, во-первых – в нашей квартире, а во-вторых – ты забываешь, кто твой жених.

Задумавшись на мгновение, Вероника спросила:

– А меня можешь так же быстро домой вернуть?

– Пока, к сожалению, нет, но я об этом подумаю.

После разговора с невестой я позвонил Сергею и обрадовал его, что «болезнь» моя закончена и завтра буду на работе.

– Отлично. – Обрадовался он, – с тобой, кстати, хочет поговорить генеральный. Так что, как появишься, позвони в приёмную и узнай, когда он тебя примет.

Почесав голову, я ответил:

– Хорошо, завтра с утра и позвоню.

Следующим вопросом мой шеф поставил меня в тупик.

– А ты какой-нибудь документ, объясняющий твоё отсутствие, приготовил?

М-да… А вот про это я как раз и забыл.

– Что-нибудь придумаю, не переживай.