Текст книги "По прозвищу Малюта (СИ)"

Автор книги: Александр Айзенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

Глава 15

Тут ведь вот какое дело, комдив мне бойцов для оцепления и прочёсывания деревень выделит, это без разговоров, потом соберём мы семьи этих бандитов, а дальше что? Этапировать их до места поселения в Сибири выделенные мне бойцы всё равно не смогут, это полностью в компетенции НКВД, их конвойных войск. Вот и получается, что если я сам их семьи попытаюсь выселить, то мне просто некуда будет их деть. Вот этот вопрос я и хотел решить с местными сотрудниками НКВД. Отдел в Буске был совсем небольшим, а в нём всего семеро сотрудников органов во главе с лейтенантом. В глазах этого лейтенанта ясно читалось – ну вот нафига ты такой красивый сюда припёрся, и без тебя дел хватает! После того, как я объяснил ему свои затруднения, он впал в ступор. Возможно при другом раскладе он просто послал бы меня куда подальше, сославшись на занятость, но бумага за подписью Серова не дала ему это сделать.

–Товарищ капитан, я не могу сам решать такие задачи, это вне моей компетенции. Вначале я должен доложить своему начальству, и вот как оно решит, так и будет.

–Хорошо, докладывайте, я не буду стоять у вас над душой, а пока распорядитесь выяснить, откуда эти бандиты и кто они, судя по всему все они, или почти все из местных жителей.

–Выясним товарищ капитан.

–Вот и замечательно, я приду к вам завтра в полдень, надеюсь к этому времени вы утрясёте все вопросы со своим начальством.

Вот так, бюрократия рулит во все века и во всех странах, ни кто не хочет брать на себя лишней ответственности. Получается, что до следующего полдня я совершенно свободен, почти как Винни-Пух или это был Пятачок, не помню. Вернувшись в штаб дивизии, поставил в известность комдива, а тот и рад, что с него ответственность снимается, он только приказы выполнять будет. Я с самого начала на него не рассчитывал, предполагая такой результат. Позвав начальника разведки, вернее придя в его кабинет, засел вместе с ним за карты района. Необходимо было подробно изучить предстоящий театр боевых действий, где и какие деревни расположены, где удобные места для лёжек бандитов, а также решить, откуда начинать работать. Просидел весь оставшийся день, только с перерывом на перекус. А на следующий день я снова отправился в городской отдел НКВД к лейтенанту.

–Добрый день товарищ капитан, дозвонился я вчера до начальства.

–И что?

–Дали добро, просто с вами каждый раз будет направляться наш сотрудник, который будет следить за законностью. Все подлежащие выселению семьи вы должны будете привозить сюда, тут они будут собиратьсяи затем под нашим конвоем отправляться в Сибирь, на новое место поселения. И да, мы выяснили по нападавшим, бандитов опознали, по крайней мере большую их часть, они из трёх близлежащих сёл.

–Отлично, тогда можно выезжать, с комдивом я ещё вчера говорил, он выделит по роте бойцов для каждой группы и транспорт.

–В таком случае я выделю вам трёх своих сотрудников, и постарайтесь одновременно не выезжать более чем в три села. У меня всего семь сотрудников и я не могу выделять вам сразу всех своих людей.

–Хорошо, а вы пока подготовьте помещение для выселяемых.

Лёд тронулся господа присяжные заседатели, это как лавина, когда от одного камешка начинается всё сокрушающая на своём пути волна. С комдивом я действительно договорился ещё вчера, и он ждал только отмашки, вот и начнём помолясь. В дивизии мне выделили три роты бойцов и по десятку машин, да ещё я разделил своих бойцов на три отделения и распределил их среди этих трёх рот. Заехав в Буск за энкавэдешниками, группы отправились по своим целям. Все эти сёла были неподалеку, а потому уже через час-два, все группы прибыли на место. Я отправился с одной такой группой. В две другие группы я отправил по отделению своих бойцов вместе с БТР-2 для усиления их огневой мощи, а себе взял свою командирскую машину и БТР-1. Погода стояла жаркая, на небе ни тучки, а в машине нет кондиционера и окна не открыть, хотя они и опускаются. Просто я не хотел повторения судьбы Ватутина, а потому пуленепробиваемые окна были подняты, а открыт только люк в крыше, через который и поступал свежий воздух и позволял не сварится в салоне. (Генерал армии Ватутин погиб 15 апреля 1944 года от заражения крови, после того, как его кортеж был обстрелян бандеровцами 29 февраля 1944 года у въезда в село Милятин и Ватутин получил тяжёлое ранение бедра.) Первой шла БТР-1, я за ней, как то не очень хотелось глотать дорожную пыль, вот и шел вторым, а уже за мной ехали грузовики с бойцами. Скорость была небольшой, по просёлочной дороге не разгонишься, да и подвеска на машинах стоит достаточно жёсткая, так что километров 30 в час предел, иначе костей не соберёшь, да и сами машины угробишь, долго они такого издевательства не выдержат. Наконец это мучение кончилось и мы приехали в довольно приличное село. Бойцы, выпрыгнув из машин, окружили сёло, после чего началась его зачистка, они сгоняли всех жителей села на площадь. Собрав там всех жителей, прикомандированный к группе сотрудник НКВД зачитывал по списку фамилии бандитов, что тут жили и сообщил, что все они были убиты во время нападения на армейскую колонну. Тут же в толпе раздались крики и плачь, это заголосили семьи убитых и тут раздалось убийственное:

–Согласно постановления республиканского отдела НКВД, семьи бандитов виновных в нападениях на представителей власти и военных подлежат переселению в Сибирь, на сборы даётся час, с собой брать только то, что можно унести на себе. Отныне семьи бандитов будут ссылаться в Сибирь и на Дальний Восток.

Селяне стали перешептываться между собой, но возмущаться побоялись, рота солдат как то не очень способствовала выражению своего недовольства. Но, как я заметил, не все из селян были этим недовольны, и меня это порадовало, значит не все из них потенциальные бандиты. Председатель колхоза указал на все семьи перечисленные в списке и скоро их всех затолкали в три грузовика и колонна выехала в обратный путь, а отъехав на пару километров от села я вместе с головным БТР-1 съехал с дороги и остановился. У меня не было уверенности, что это были все бандиты из этого села, а после того, как председатель указал на семьи из списка, то уцелевшие бандеровцы вполне могут придти посчитаться с ним. Вот я и хотел, используя председателя, как наживку, поохотится на уцелевших бандеровцев. Загнав машины в лес, я оставил при них только экипаж БТР-1 из водителя и стрелка, а все остальные мои бойцы облачившись в маскировочные накидки, осторожно выдвинулись назад к селу. Незаметно подойдя к нему, мы залегли на окраине и стали ждать темноты. Где находится дом председателя я знал, специально днём к нему заходил, так что около полуночи мы осторожно выдвинулись к нему, правда тут нам едва не сорвали всё дело собаки, которые чуя незнакомых гавкали, но слава богу не очень сильно. Медленно потянулось время, луна была видна едва-едва, так что темень стояла приличная, но около двух часов ночи возле дома председателя началась возня. Пятеро фигур незаметно проникли на его двор, встрепенувшуюся собаку, которая бросилась на незнакомцев моментально убили ножом, после чего подпёрли дверь дома принесённой с собой доской, и рванули к сараю за сеном. Подождав, пока они не принесут первую охапку сена, которую незнакомцы бросили под стены дома, мы рванули на захват. Не было ни каких киношных стой, стрелять буду, или лежать, нет, ни чего этого не было. Просто, когда они пошли за второй порцией сена, на них из темноты бросились тёмные фигуры. Один, максимум два удара, и вот упавших незнакомцев, заломив им руки за спиной, уже связывают, а в доме председателя зажёгся свет. Последовала попытка выйти из дома, которая ни чем не увенчалась, дверь открывалась наружу и прислоненная к ней доска надёжно её удерживала, не давая ей открыться. Подойдя к двери, я ударом ноги выбил доску и из дома, с револьвером в руке вышел председатель. Из дверного проёма слабо светил свет, это председатель зажёг керосиновую лампу и её тусклом и неверном свете, он всё же смог меня узнать.

–Товарищ капитан, что вы тут делаете?

–На националистов охочусь, просто подумал, что если в селе есть еще эти бандиты, то они придут к вам за то, что вы показали, где живут семьи убитых бандитов.

–Значит использовали меня как живца?

–Да, и не надо обижаться, каждый делает свою работу, и я делаю её качественно. А теперь поглядите, кто хотел вас сжечь вместе с семьёй.

Сходив в дом за керосиновой лампой, председатель вышел с ней, и подойдя к пятёрке связанных бандитов, осветил их.

–Петро Ковальчук, Опанас Желиба, Никола Хижняк, Филипп Майборода и Олесь Паньков. Товарищ капитан, что теперь с ними будет?

–Завтра днём их расстреляем перед всей деревней, а семьи также выселим в Сибирь. Тут Захар Петрович не до сантиментов, эти неисправимы, а заразу национализма надо выжигать с корнем и без всякой пощады. Ну дадут им 10 или 25 лет лагерей и что? Отсидят, выйдут, и снова будут вредить советской власти и молодежь учить своей заразе. Нет, таких уродов нужно только уничтожать, их уже не перевоспитать, а то потом, много лет спустя вернувшись, они снова начнут убивать и насиловать.

Послав двух бойцов на место стоянки наших машин, я приказал, мою машину пригнать сюда, а потому одним из бойцов был её водитель, а БТР-1 должен был съездить в Буск и снова вернутся с той же ротой и сотрудником НКВД. А что делать, телефона тут нет, ещё не все сёла телефонизированы. Под утро бронемашина вернулась во главе колонны грузовиков, в которых снова приехали бойцы и сотрудник НКВД. Снова согнали всех жителей села, только на этот раз не на площадь, а на окраину. Тут стояли пятеро пойманных ночью националистов со связанными за спиной руками. Я не знал, что за бойцов прислал мне комдив и что бы избежать конфуза, принял решение расстрелять бандитов собственными силами. Мои бойцы уже взяли чужие жизни, причём не просто стреляя в далёкие фигуры, а работая ножами, глядя в глаза своих врагов и не боялись крови, ни своей, ни чужой. Я так и объяснил им на всякий случай, а то ведь случаи разные бывают, вспомнив пошлый анекдот про поручика Ржевского. (Поручик Ржевский собирается на службу и мажет вазелином член. Денщик спрашивает, зачем. Поручик отвечает, на всякий случай, а потом мажет вазелином себе задницу. Денщик, а это зачем, ваше благородие, а Ржевский отвечает. Так случаи они разные бывают. ) Вот я заранее и объяснил своим бойцам, что бы они не подумали, что я хочу из них сделать палачей. Нет, приказ они выполнят по любому. Но всегда лучше, когда бойцы понимает что они делают и зачем, а потому ни кто из них не стал кривить морду. Они сами видели, что хотели сделать эти упыри, а у председателя было четверо детей и старуха мать, да и до этого я довёл до них краткую сводку последних происшествий в области.

Выстроив бандитов на окраине села, сотрудник НКВД быстро произнёс приговор.

–За бандитизм, за попытку убийства представителя Советской власти и мирных граждан, жители села Грушевка: Петро Ковальчук, Опанас Желиба, Никола Хижняк, Филипп Майборода и Олесь Паньков именем Советской власти приговариваются к высшей мере социальной защиты, расстрелу, а их семьи к выселению в Сибирь.

Что бы не было обид, почему назначили его, а не другого, вышли все мои бойцы и я тоже, что бы не сказали, что я всё на них свалил.

–Целься, пли!

Раздался короткий залп и пятеро фигур приговорённых рухнули на землю. Среди селян, которые всё это видели, раздались охи и всхлипы. Возможно они впервые такое видели, не знаю, тут ведь и оккупация была в Первую мировую и Гражданская, и последние события, так что могло случится всё, что угодно. Снова под плач и стенания собирали семьи националистов и грузили их на грузовики, зато все получили наглядный пример, что пощады ни националистам, ни их семьям не будет. Хочешь бороться с Советской властью? Пожалуйста, но помни, что в случае чего отвечать за твои дела будут твои семьи. И скажи спасибо, что их просто выселяют, а не убивают, как вы убиваете семьи активистов и совслужащих. Только такая жесткая политика, кровь за кровь может прекратить бандитский беспредел. Закончив здесь, то есть, погрузив семьи расстрелянных в грузовики, даю команду выдвигаться назад в расположение части. Бойцы споро грузятся в свои машины, а мои бойцы в БТР-1 и мою командирскую машину. За задними сиденьями десантный отсек на два места, вот туда и садятся два бойца, а еще один рядом с водителем и восемь бойцов в БТР-1, с натяжкой, но они там размещаются и колонна трогается в путь. Глядя в след уезжающим машинам молодой парень, поляк, Янек Каминский лишь бессильно сжал кулаки, да едва слышно пробормотал так, что услышала его только его молодая жена Ядвига, которая была на сносях.

–Пся крев! Кляты москали, я ещё посчитаюсь с вами!

–Янек! – Тут же сжала его руку жена. – Умоляю, не лезь! Ты видел чем это кончилось? Хочешь также кончить, а обо мне и нашем ребёнке, который ещё только должен появится, ты подумал? Думаешь мы выживем, если нас считай без вещей отправят в эту ужасную Сибирь! Хочешь оставить ребёнка без отца, а меня молодой вдовой? А о своих родителях ты подумал? Их тоже выселят, умоляю, не дури, и при советах можно жить, а мы от смены власти считай ни чего не потеряли, это Ежи Ковальски тебе голову задурил. Как раз он со своей семьёй много потерял, так пускай, если так хочет и воюет с советами, а ты не лезь!

Янек глянул на свою жену, её взгляд был умоляющим, а большой живот выпирал вперёд. В первый момент он хотел обругать её, что бы не лезла в мужские дела, но тут его взгляд скользнул по родителям. Всю жизнь семья Камински прожила тут, и всю жизнь они работали на земле, и когда тут правил русский царь, и потом, когда Польша стала независимой, и кстати, по словам отца, от этого ничего особенно не поменялось, разве что вместо царских чиновников пришли польские, а Камински, как горбатился на своей земле, так и продолжал дальше без особого улучшения. А может и права Ядвига, он со своей семьёй действительно практически ни чего не терял в отличие от того же Ежи. Это Ковальские были зажиточными и как раз они многое теряли от новой власти, так действительно, пускай он воюет с ней, а за что по большому счёту воевать с новой властью ему – Янеку Камински, незачем, только своей головой рисковать, да семью под удар подставлять. И хотя любви к новой власти у него не прибавилось, но бороться с ней он больше не хотел.

Во второй половине дня мы приехали в Буск, тут сгрузили семьи националистов и двинулись дальше в расположение дивизии, куда мы скоро и приехали. Две другие группы, успешно выполнив своё задание, уже были тут. Выслушав доклады старших групп, отправился дальше в штаб дивизии. Комдив был на месте, и он был доволен, с одной стороны чистят окрестности от бандитов и националистов, а они за короткое время тоже уже успели стать у него костью в горле, а с другой стороны, он тут вроде, как и ни причём. Просто исполняет приказы НКВД и ни за что не отвечает. Снова ненадолго посетив начальника разведки дивизии, наметил себе следующую цель и двинул к комдиву, была нужна его помощь. Двигаться на своих машинах я не хотел, слишком они заметны своей необычностью, а мне скрытность нужна. Договорился, что следующим днём мы погрузимся в один из крытых грузовиков и тот, в составе колоны подбросит нас до нужного места, а там, в лесу, без лишних глаз мы покинем машину и будем работать по своему плану. Наведавшись после этого вместе с бойцами на склад, получил сухпай на неделю и кладовщик даже не заикнулся, что у него чего либо нет. Он шустро сновал между вещами и продуктами и мгновенно принёс всё затребованное. Кстати я заметил, что моих бойцов местные слегка побаивались. Необычная экипировка и оружие, да ещё все как один с медалями и орденами, да и слухи про специальные части, где из бойцов готовят настоящих зверей, по армии расползались. Особенно после финской, когда такие подразделения с лёгкостью захватывали вражеские укрепления, о которые обломали себе зубы линейные подразделения. А что вы хотели, армия таже деревня, и тут слухи расходятся только так, особенно обо всём новом и необычном. Вот так и закончился этот день, мы после склада сходили в столовую на ужин и спать, пускай бойцы выспятся, раз есть такая возможность.

На следующий день мы выехали в крытом грузовике, пришлось полдня трястись в его кузове, и покидали его мы все с большим облегчением. Места для работы я выбирал не абы как. Рассудив, что если националисты, днём мирные крестьяне, а ночью бандиты, да даже если они действуют и днём, то точно не далеко от своих сёл и деревень. Поблизости от них они могут с лёгкостью залегендировать своё нахождение в лесу или поле, а вот в других местах это будет сделать уже затруднительно. Я был более чем уверен, есть в этих сёлах бандиты, только их с ходу не распознаешь, вот и разделив свою группу на три части, выдвинулся к трём рядом расположенным сёлам. Кроме транспорта, я выбил себе и связь, три рации, так что связь между отделениями была и по распорядку, раз в сутки они должны докладывать мне обо всём, а на случай нужды, каждый час мой радист слушал эфир. Высадились мы примерно на равноудалённом месте от всех трёх сёл, и сейчас каждая группа выдвинулась к своей цели. Я решил не рисковать, дорога шла в стороне от них, колонна просто встала на небольшой отдых на обочине дороги и мы, когда рядом ни кого не было выпрыгнули из кузова грузовика и сразу скрылись в лесу. Разделившись, двинулся к своей цели, мы не спешили, шли осторожно, время есть, вот так не спеша и дошли до села уже ближе к вечеру. До ночи мы обследовали окрестности, и нашли хорошее место для лагеря, заросли густых кустов в лесу, где ни кому из селян делать нечего и неподалёку лесной родник, к которому, судя по всему, также ни кто не ходит.

Восемь бойцов, четыре боевые двойки, отправились на окраины села, где устроили себе места для наблюдения и затаились. Оставшиеся шесть бойцов остались в нашем лагере, и к ним вскоре присоединились четверо бойцов. Они вернулись назад после того, как определились с местами наблюдения. Вечером они сменят своих напарников, а пока тоже отдыхали. В первых сумерках с еще одной четвёркой бойцов они отправились на смену товарищам. Днём навряд ли что случится, а вот вечером и ночью возможны варианты, а потому днём дежурит один человек, а ночью два, что бы один мог в случае чего сообщить о необычном нам.

Три дня прошли спокойно, а на четвёртую ночь из села вышел молодой паренёк и отправился в лес. Как раз сменились наблюдатели, и один боец остался наблюдать за селом, а второй скрытно, двигаясь не по тропе, по которой шёл паренёк, а сбоку от неё, по лесу, двинулся следом, больше ориентируясь на слух. Часа через полтора, когда паренёк уже давно покинул лесную тропу и шёл прямо через лес, он пришёл к ничем не примечательному месту. Это был обычный лес, вот только остановившись между деревьями, паренёк нагнулся и внезапно исчез. Боец, шедший в стороне от паренька, тут же бесшумно упал на землю и затаился. Ничего не происходило, а боец всё также неподвижно лежал на земле, всматриваясь и вслушиваясь в ночной лес. Только когда уже начался рассвет, в том же месте снова появился паренёк, только в этот раз было немного больше света, и боец сумел заметить крышку люка, на котором рос маленький кустик. Паренёк оглядевшись, и не заметив ни чего необычного, шустро двинул назад в село, а боец, двигаясь в стороне от него, двинулся за ним, оставляя еле заметные знаки по пути. Паренёк вернулся в село, а боец отправился ко мне на доклад. Спать в этот день ему не пришлось, но он отоспался за эти дни днём, так что вполне мог потерпеть. После его доклада, я скомандовал общий выход, на месте оставались только наблюдатели. Боец уверенно провёл нас по своим следам, ориентируясь по оставленным им знакам. Выйдя к месту своей лёжки, он указал на то место, где находился люк в схрон. Окружив его, трое бойцов с ППС двинулись вместе со мной к этому месту, а остальные контролировали окрестности. Осторожно приблизившись к этому месту, я стал внимательно его осматривать. При свете дня были видны едва заметные следы, достав нож, я аккуратно потыкал им в землю, определив размеры люка, а затем, приготовив гранаты, осторожно приподнял люк и проверил под ним на наличие растяжки. Всё было чисто и я полностью открыл люк. Была вероятность, что националисты увидев свет, поймут, что их обнаружили, но на сколько я знал, они всегда в таких схронах устраивали пару поворотов. Это что бы если дойдёт до боя, то сброшенная вниз граната разорвалась в таком закутке, не причинив вреда им самим. Так и оказалось, люк открылся практически бесшумно, а ко мне подтянулись остальные бойцы, только четверо из них остались контролировать обстановку наверху. Аккуратно спрыгнув вниз первым, я взяв автомат наизготовку, тихонько двинулся вперёд. Буквально через несколько метров, коридор схрона делал прямой поворот вправо, а спустя ещё пять метров такой же поворот влево, так что сброшенные гранаты просто были бы потрачены зря и всего лишь предупредили противника, что он обнаружен. Сразу за вторым поворотом были два помещения, которые отходили от него по обе стороны, короткий осмотр с помощью фонариков, а тут не было другого выхода, показал, что это кладовки, в которых лежали мешки и ящики. Дальше короткий проход упирался в дверь, из щелей которой пробивался свет. Погасив фонарики, я тихонько подошел к двери. Из-за неё кроме света, доносились и голоса, прильнув к маленькой щели в двери, я заглянул вовнутрь. Обзор был ограничен, но я увидел стол с керосиновой лампой, которая горела. За самим столом сидели четверо мужиков, а также был виден край двухъярусных нар. Как минимум четверо, знаком показав бойцам, что вижу четверых, я достав лимонку, выдернул кольцо с чекой и рывком открыв дверь, забросил вовнутрь гранату и сразу закрыл дверь назад и прижался к стене прохода. Мои бойцы, видя, что я хочу сделать, уже прижались к стенкам коридора и присели. Спустя пару секунд внутри грохнуло, дверь от взрывной волны распахнуло, и я ворвавшись в комнату, дал очередь по едва видимой в наступившей темноте фигуре, ведь керосиновую лампу сбросило со стола, а горевший фитиль затушило. Одновременно с этим я сместился в сторону, а один из бойцов кинул осветительную шашку, их небольшой партией делали по моему чертежу для нас. Она хорошо осветила комнату, перевёрнутый стол и четыре лежащие фигуры на досчатом полу, которые неподвижно лежали на нём и еще одно тело у нар, которое я прошил очередью, и тут раздался крик, – Не стреляйте панове, сдаюсь! Ещё одна фигура была в углу комнаты у нар. Повернув в его сторону автомат, а кроме меня и ещё пара бойцов взяла его на прицел, а остальные контролировали комнату, крикнул ему: – Выходи, руки на виду, чуть что стреляем! К нам поднялся и пошел молодой парень в польской военной форме. Развернув его лицом к стенке, один из моих бойцов быстро его обшмонал, и ни чего не найдя, связал руки за спиной заранее приготовленной на подобный случай верёвкой. Больше тут ни кого не было, в противоположном конце комнаты была ещё одна дверь. Пара бойцов подбежав к ней и встав по бокам, резко открыла её и забросила внутрь гранату РГД-33 без оборонительной рубашки. Рвануло, и оба ринулись в проход, но там ни кого не оказалось. Через пять метров из коридора был небольшой отнорок в маленькое помещение, где стояло ведро с крышкой и присутствовал запах сортира. Дальше коридор упирался в поворот и запасной выход наверх.

Подняв с пола керосиновую лампу, я зажёг фитиль. Стеклянная колба разбилась при падении, а может от взрывной волны, но хоть немного света лампа давала. В её неверном и колышущимся свете, я огляделся. Пятеро, судя по форме поляков, были мертвы, кроме сдавшегося, также в польской форме, больше ни кого тут не было. Быстрый допрос даже без спец средств, а именно ножа и плоскогубцев с иголками, а что ещё в это время может быть, а на войне, как на войне, все средства хороши, показал, что других бандитов тут нет. В этой группе было ещё семеро человек, но несколько дней назад они неудачно напали на небольшую колонну наших войск. Думали там одни тыловики, а в паре крытых машин оказались бойцы, которые открыли ответный огонь. Кстати убитый мной поляк оказался раненым. Сдавшийся был Анжеем Сарновским, а приходивший из села молодой паренёк его двоюродный брат Болеслав. После этого я осмотрел схрон, в нём оказался приличный запас продуктов, в основном консервов и немного оружия, польского, но оружия и с запасом патронов, в том числе и несколько противотанковых ружей, а также с десяток ручных пулемётов много не бывает, а запас карман не тянет. Основательно поляки запаслись. Из ответов пленного, я понял, что теперь, кроме его брата Болеслава, про этот схрон ни кто больше не знает. Уничтожать схрон, а также забирать продукты и оружие я не собирался, как говорится, такая корова нужна самому. В преддверии предстоящей войны он нам самим сгодится, я просто подвесил гранаты к люкам, и погнал пленного к селу.